«ЯЙЦЕКЛЕТКА»
ЧАСТЬ 1. МЕЧТЫ СБЫВАЮТСЯ, КОГДА СУДЬБА НЕ ПРОТИВ
ГЛАВА 3
Так у него появился двойник.
Отпочковавшийся виртуальный брат-близнец Глеб Параллельный. Вряд ли возникнут недоуменные вопросы, почему он нарек его Параллельным. Осталось выяснить, чем Петру приглянулось имя Глеб.
Оно подкупает твердой мужской краткостью, исключающей дробление на полные и усеченные вариации. Таких имен немного. Нельзя не заметить, что имя это созвучно с его фамилией. Ибо фамилия отцовских предков Хлебовы. Двойник должен быть чем-то сродни оригиналу. Так и получилось, что по форме Глеб недалеко ушел от Хлебова, а по содержанию – не кто иной, как Параллельный.
Последнее время Петр не часто заходит к Глебу в гости.
Он почти отвык от его изученной до запятых страницы, давненько не радовавшей признаками жизни. Глеб на глазах иссякал, как явление сетиратуры, постепенно материализуясь огромными тиражами, многочисленными фан-клубами, рейтинговыми ток-шоу и прочими признаками активного проникновения в умы и души читателей. Раздел на «самостреле» постепенно становился далеким фактом его авторской биографии. Но события последних месяцев побудили уделять брату чуть больше внимания, чем обычно. Осмысливая информацию, полученную от Маргариты Львовны, Петр тщательно контролировал любые движения на страничке, не имея возможности что-либо самостоятельно потрогать в прежде родном отсеке. Теперь это закрытая для него зона. На странице давно поменяли пароль. На письма и комментарии поклонников отвечает посторонний служитель, неизвестно кем уполномоченный на самозваное царство в оставшихся без присмотра угодьях Глеба.
Для Петра это задачка с одним неизвестным.
Человек этот – к гадалке не ходите – нанят вдовой Глеба Параллельного. Женщиной, получившей в наследство от скромно зарабатывавшего мужа никчемные горы распечаток и несколько флешек с тайными письменами. Все остальное, что от него осталось, квалифицируется, как совместно нажитое имущество. Квартира, автомобиль, гараж. На дачу Глеб не заработал. Не успел…
Петр несколько раз читал дурацкую приписку в конце страницы.
«Всех, кто желает поделиться интересными фактами из жизни и творчества поэта и писателя Глеба Параллельного, просим связываться по телефону и электронной почте… По вопросам сотрудничества обращаться к координатору проекта Максиму Стрелецкому».
Во, как бывает!
Глеб Параллельный теперь проект. Проект, нежданно осыпавший его вдову густым денежным дождем. Но это, естественно не произошло сразу после смерти Глеба. Вернее, не Глеба. В суровой человечьей действительности из жизни исчез реальный человек. Величали усопшего мужчину, скоропостижно оставившего этот мир весьма прозаично, без учета влияния замысловатых псевдонимов.
Настоящее его имя – Сергей Владимирович Хлебов.
Именно этот мужчина далеким морозным январем вышел на работу в отдел продаж одной из фирм бывшего компаньона Ивана. Вышел, надеясь тайно совместить нелюбимую работу и всепоглощающее увлечение. Он вернулся к нормальной жизни, уцепившись за соломину сочинительства. День за днем соломина разбухала, достигнув габаритов неплохо держащегося на плаву бревна. Этот крепкий таран уверенно расталкивал перед Сергеем Хлебовым многие преграды, рожденные возрастным пессимизмом и давлением несбыточных планов ближайшего окружения.
Имея отдельный кабинет и ненормированный рабочий день, Сергей Владимирович неплохо использовал в личных творческих планах служебное положение. Ему не возбранялась разумная свобода передвижения, и полагался ноутбук с неограниченным интернет-трафиком. В знакомой продажной работе он не встретил ничего непреодолимого, поэтому на служебные обязанности выделял ровно столько времени, сколько они требовали. Доход, приносимый работой, позволял вполне безбедно жить с женой, учитывая, что супруга тоже трудилась и получала не совсем крошечную заработную плату. Взрослая дочь нашла себе место под солнцем в столице. На совместную жизнь двоих Сергею Владимировичу должно было хватать. Имелась над головой крыша дома, а над недешевым автомобилем надежно высились своды многоэтажного гаража. Жить можно.
Стоит ли удивляться, что, будучи мужчиной зрелым и опытным, Сергей Хлебов более всего в этот непростой период жизни любил заниматься собой. Если подробнее, он с удовольствием писал. Уже не в стол, как когда-то было принято, а в собственный раздел на популярном литературном сайте.
В непролазных джунглях «самострела» он уходил в свое второе Я. Или, быть может, в первое. Здесь его знали исключительно как Глеба Параллельного. Раздвоение личности зачастую является единственным способом уберечь исходный материал от полного разрушения. Ибо второе Я надежно застраховано от чьих бы то ни было посягательств на личную свободу. Виртуальный клон всплывает из недр молчания по собственному желанию, и так же по личной воле бесследно растворяется во вселенной интернета. Он никому не навязывает свое присутствие и вправе сам регулировать отношения с любым аналогичным клоном. Для многих здравомыслящих людей этот способ самовыражения выглядит признаком духовной незрелости, чем-то вроде синдрома страуса, прячущего голову в песок монитора. Кто-то сравнивает привязанность к сети с наркотической зависимостью.
Глебу было абсолютно плевать.
Сознательно утопив накопившиеся противоречия в водовороте самиздата, он вовремя сумел избежать главных крахов, терпеливо подстерегающих любого из нас на извилистой дороге жизни. Глеб сохранил семью и предотвратил разрушение здоровья. Он вернул уважение к себе, как к отцу, сыну и брату. Он вновь научился получать удовольствие от хождения на работу, несмотря на то, что трудился не на себя. Но самое главное – Глебу удалось реанимироваться, как человеку. Сергей Хлебов стал очень многим обязан Глебу Параллельному, поскольку в мире Сергея для столь обильной регенерации требовались совсем другие строительные материалы.
Глеба питало внимание невидимых поклонников.
Он не заметил, как пролетела зима. Заполняя раздел старыми и новыми произведениями, Глеб не надеялся на обвальный приток читателей. Но у него сформировался стабильный контингент посетителей. Ближе к весне Глеб закончил выкладку литературных архивов, переключившись на создание новых произведений. В основном стихов. Иногда его прорывало на рассказы. Чаще фантастические, нежели реалистические. Ведь сам по себе Глеб явился продуктом собственной фантазии. Жить в искусственном раздвоенном состоянии постепенно стало нормой.
Но Глеб был слишком опытен, чтобы просто плыть по течению.
Неуправляемый сплав рано или поздно прибивает бревно к берегу. Глеб не собирался быть бревном. Его больше прельщала конструкция компактного быстроходного судна, способного самостоятельно менять порты приписки.
Предваряя закономерный визит уныния, он часто ловил себя на мысли, что ему жаль сил и времени на мелочи. Окрепшая энергетика требовала серьезной работы. Все меньше впечатляли предсказуемые отзывы на его ровный стихопад. Когда на деревьях набухли почки, Глеб приступил к реализации замысла. Он начал писать фантастическую серию «Своя Чужая Миссия». Эту эпопею он вынашивал в себе с тех пор, как получил отказы от издательств.
Вскарабкиваясь на прежде недосягаемый пик прозаического высокогорья, Глебу не терпелось выразить все, что оформилось в сознании предшествующими годами молчания. Именно в это время он наткнулся на мощный подводный хребет, неожиданно поколебавший прочность писательских вожделений. Вспоминая первый и последний контакт с издателями, он ясно ощутил, что совершенно не способен писать что-либо «под заказ». Это противно его сути. Творить в соответствии с бизнес-планом означает делать красивых и талантливых детей по расписанию.
Лепить неповторимые миры, взмывая в потоках внутренних ощущений под уколами и толчками внешней среды, означает испытать парение кондора. Штамповать нужные темы в требуемых объемах в установленные сроки очень напоминает высиживание яиц курицей. Перечитывая вторую книгу отказного романа, Глеб впервые признался себе, что в случае заказа издательством продолжения, никогда не смог бы написать что-то схожее с тем, что выплескивал из себя по наитию. Это вновь открытое свойство себя обеспечило неплохой задел авторской самодостаточности. Глебу некуда торопиться. Ему некому что-либо доказывать.
Начав выкладывать в сеть первую часть «Миссии», Глеб, прежде всего, ориентировался на свое состояние. Ему нужна была эта книга, обещавшая вытащить в новое измерение. В первую очередь он торопился ответить самому себе на терзавший вопрос – способен ли он в принципе создать что-то многогранное? Удел ремесленника пера его уже мало привлекал.
Петр с удовольствием купался в реке воспоминаний.
Несмотря на глубокую ночь, по карнизу оконца барабанит капель. Плюсовая температура? Отовсюду наступают признаки завершения зимы. Это неплохо. Скоро оттает земля. Очень непросто копать могилы, когда почва промерзает на метр с лишним в глубину.
Час назад он закончил перечитывать «Миссию». Войдя в раздел с комментариями, неторопливо просмотрел последние отзывы. Ничего нового. Кто-то хвалит, кто-то ругает. Кто-то выискивает авторские плюхи. Кто-то задает глупые вопросы.
Например – ожидается ли продолжение серии «Своя Чужая Миссия»?
Как вы себе это представляете, господа? Кто, по-вашему, продолжит писать «Миссию», если автора больше нет? Литературных негров Глеб Параллельный после себя не оставил. Только его больное воображение, зажатое в тиски разнополярного бытия, способно было додуматься до сценарных разворотов «Миссии». Собственно, – чтоб вы знали, – Глеб поразительно быстро перескакивал ступени развития в неуемном стремлении создавать то, что требовала восставшая из пепла натура. Меньше всего его интересовали повторения прожитого опыта.
Когда суточный счетчик посещений страницы впервые выдал трехзначную цифру, Глеб с трудом поборол в себе желание обмыть недосягаемый прежде рубеж. «Миссию» заметили! Это вам не жалкие десятки читателей в день, хотя основной массе самоиздающихся даже единицы гостей пока только снятся. Конечно, – Глеб это знал, – есть и такие, кому привычно считывать тысячу и более поклонников за день. Но к этому надо прийти! Получить же первые заслуженные сотни чтецов означает пережить некий качественный переход. Это наглядно свидетельствует, что Неизвестный Автор смог затронуть те струны человеческих душ, которые ждут умелого касания. Сие невыразимо приятное известие аккуратно выводит пишущему зачетную оценку.
Вы состоялись, уважаемый. Нижняя ступенька пройдена. Но не спешите ликовать. Найдите в себе смелость признаться, что это всего лишь курс молодого бойца виртуального самиздата. Ибо, если вы не остановите головокружение, это сделают те, кто его инициировал. Кто породил, тот и похоронит. Но в той стране Глебу пока ничего не угрожало.
Чего нельзя сказать о Сергее Хлебове.
К нему медленно, но неотвратимо приближался очередной период испытания брака на прочность. Виолетта довольно скоро прекратила воспринимать трезвость мужа, как его главное достоинство. Ее женский ум отказывался уяснить, почему супруг всем доволен. Разве можно быть довольным такой жизнью? Понятно, что ему требовалось время на раскачку, но не пора ли заняться чем-то более серьезным, нежели трудится у бывшего соратника за смешные деньги?
Близится лето, пора подумать о достойном отпуске, и не только о нем.
Виола не могла взять в толк, почему Сергей приходит с работы настолько уставшим, что предпочитает сидеть мешком у телевизора, односложно отвечая на вопросы. Что его так выматывает? Когда он работал не себя, он трудился интенсивнее, но выглядел более свежим. И, просим прощения! – деньги, которые он приносит в дом, совершенно не соответствуют степени трудовой усталости.
Тот обидный разговор едва не отшвырнул его на прежние рубежи.
На майские праздники Виола собралась на побывку к родителям, чтобы помочь с огородными хлопотами. Сергей предупредил заранее, что ему придется выйти на работу. Иван потребовал провести инвентаризацию склада. Сделать это можно только в нерабочее время, чтобы не прерывать отгрузки. Никакой дополнительной оплаты босс не обещал.
Виолетта начала издалека. Она невинно поинтересовалась, долго ли муж планирует надрываться за гроши. Он сделал вид, что не понимает вопроса. Жена напомнила, что Сергей обещал поработать у товарища до весны, а уже подступает лето. Сергей вспылил:
– Виол, что ты хочешь? Я работаю!
– Конечно! – обидно засмеялась она. – А толку?
– Что ты имеешь в виду? – Он повысил голос. – Что тебе не хватает?! Я не пью…
– Уж лучше бы ты пил! – в сердцах воскликнула жена. – Но зарабатывал! По мне, так лучше пьющий мужик, способный нормально содержать семью, чем нищий трезвенник!
– Виол, ты что несешь-то?! – Кровь ударила в голову. – Думай, что говоришь!
– А ты думай, что делаешь! – Она демонстративно собирала сумку. – Это что, достойная жизнь, да? Я себе сто лет ничего не покупала! Тебе-то все равно! Ходишь зимой и летом одним цветом! Машина разваливается! Отпуск опять дома?! А про Светку ты забыл?! Вытолкнул ребенка из гнезда, и умыл руки, папаша! На квартиру она сама должна заработать?! Пашет он, видите ли! Не пьет! Подумаешь, заслуга! Не надоело голодранцем быть, пахарь?! Где твое мужское самолюбие?! Где элементарная совесть, в конце концов?!
Она уехала к матери.
Сергей в сердцах дошел до магазина, но, взяв в руки бутылку водки, почувствовал на себе уничтожающий взгляд. На него насмешливо смотрел Глеб Параллельный.
«Пей, пей! – издевательски смеялся двойник. – Посмотрим, что ты потом напишешь, алкоголик!»
«Сам ты графоголик!» – Сергей раздраженно кашлянул. – Хорошо тебе рассуждать в придуманном мире! Живешь в свое удовольствие…»
Послышалось забавное чавканье.
Скосив взгляд вправо вниз, он улыбнулся. Его внимательно разглядывал хорошо одетый белобрысенький мальчик лет четырех, сосредоточенно грызущий яблоко. В конце прохода его молодая мама высматривала бутылку дорогого вина. Бросив озабоченный взгляд на Сергея, она строго окликнула сына по имени.
Сергей, подмигнув ребенку, развернулся к выходу и едва не столкнулся со стариком, пробирающимся вдоль стеллажей с алкоголем. Старик, остановившись, буквально впился воспаленно-красным взглядом в бутылку в руке Сергея. От него невыносимо разило перегаром. Неряшливая одежда, остатки всклокоченных седых волос. Отекшее лицо, заплывшие мешки бесцветных глаз, трясущиеся руки. Выскребая из карманов мелочь, дед обреченно побрел к пивному холодильнику. Сергей мысленно поблагодарил Глеба, возвращая водку на место.
Праздники прошли весьма результативно.
Сергей, торопясь использовать время, написал несколько глав «Миссии». До позднего вечера он работал на складе. Ночами увлеченно погружался в роман. Этот нежданный творческий отпуск заметно утряс его внутреннее беспокойство по поводу предпраздничного конфликта с женой. Тем более что вернувшаяся с огородного десанта Виола выглядела отдохнувшей и проветрившейся после общения с родителями.
Но Сергей в очередной раз убедился, что неприятности имеют свойство приходить не поодиночке. Сразу после праздников Иван, знакомясь с результатами инвентаризации, потряс новостью. Ревизия складов положила начало реорганизации его бизнеса. По всем прогнозам осенью страну окончательно тряхнет мировой финансовый кризис. Ивану не привыкать выкарабкиваться из экономических передряг. С целью выживания, он решил объединить несколько фирм в одну, чтобы снизить бремя издержек. Это позволит уменьшить количество арендуемых офисов и складов. Часть персонала напишет заявления на увольнение. Оставшимся сотрудникам он урезает зарплату на тридцать процентов. Это болезненные меры, но иначе не выжить.
Петр не решился сообщить Виоле правду.
Иван – все-таки они с Сержем бывшие партнеры – предложил должность начальника объединенного склада. Руководство вновь организованной фирмой Вано берет на себя. Это максимум, на что можно рассчитывать. Зарплату он оставляет в прежнем объеме, но компенсация ГСМ и сотовой связи отменяется. Ведь Сергею теперь не нужно разъезжать и обзванивать клиентов. Иван все понимает, – семью надо кормить, – но если Сержа что-то не устраивает, он его не удерживает. Желающих на должность предостаточно. Сергей знал, что в стремительно меняющейся не в лучшую сторону ситуации, это предложение можно полагать везением. Но вряд ли Виола согласилась бы с ним.
Он открыл ей карты в начале июля.
К этому времени жена уже чувствовала неладное. Во-первых, Сергей пропадал на работе допоздна почти ежедневно. Во-вторых, он приходил не просто уставшим, а совершенно вымотанным. По сути, он работал кладовщиком. Иван продал электропогрузчик и уволил водителя. Формально на складе числились двое разнорабочих, но их постоянно куда-то отвлекали по срочным делам. Сергею частенько приходилось лично участвовать в погрузочно-разгрузочных работах. Возвращаясь домой, он первым делом лез в душ, чтобы смыть с себя складскую пыль. Его ладони потемнели и загрубели, превратившись в руки рабочего человека.
Узнав правду, Виолетта была не просто потрясена.
Она не нашла в себе сил по обыкновению выплеснуть эмоции праведного возмущения. Её муж кладовщик? Умный мужик, в прошлом предприниматель, обладающий гигантским опытом работы и кучей полезных знаний! Он безропотно принял унизительное предложение обнаглевшего Ивана?! Как же надо себя не уважать?! Уж лучше безработным, чем так опускаться! Это что же люди скажут? Вот это страница в трудовой биографии! Стыд-то какой… Кто теперь предложит опустившемуся бизнесмену приличную работу?
Аргументы Сергея, что он по-прежнему числится руководителем отдела, на нее не подействовали. Количество денег, которое он приносит в семью, вопит красноречивее всяких аргументов. В доме опять воцарилась тягостная атмосфера. Но большее опустошение наносило Сергею отсутствие возможности писать. Свободная от интеллектуальной загрузки голова пухла от задуманных продолжений. Но Иван отобрал ноутбук, лишив возможности оперативно набрасывать эпизоды в рабочее время или задерживаясь после работы. Дома он не мог сколько-нибудь продуктивно писать, лишенный возможности уединяться. Он заметил, что постепенно отвыкает от Глеба Параллельного, вновь превращаясь в погрязшего в проблемах реализма Сергея Хлебова.
Наверное, Глебу не пришлось удивляться, если бы Виола в эти месяцы предложила Сергею оформить развод. Будь на дворе поздняя осень или зима, она бы так и сделала, не в силах присовокупить эту новость к разлагающей сезонной хандре. Не исключено, что этого не произошло лишь потому, что Сергей ни разу за лето не дал ей повода для скандала, если не считать периодических выяснений отношений по поводу того, куда лучше потратить деньги. Алкоголь ушел из его жизни. Пара родственных дней рождения, мелькнувших в жаркой суетной беготне, были отмечены им исключительно соками и чаем. Но ему показалось, что жена под «понимающими» взглядами родственников чувствовала себя гораздо хуже, чем, если бы он опрокинул несколько рюмок как все нормальные люди.
Сдерживать наплывы разъедающего безразличия становилось все труднее. Сергей чувствовал, как приближается что-то очень-очень нехорошее. Ему отчетливо знакомо это гнетущее предчувствие беды. Безысходно раздавливающая тяжесть впервые посетила, когда до смерти матери остались считанные дни. Ее трудно с чем-то перепутать. Своих родителей он схоронил. Но стариков в семье хватает. Неужели кто-то на очереди?
Внезапно судьба подкинула заслуженный подарок, заставив выкинуть из головы тревожные ожидания. Объединив склады, Иван потерял оперативность отгрузок. В офисе не успевали вовремя оформлять накладные. К великой радости Сергея и молчаливому удовлетворению Глеба, в конце июля на складе установили компьютер и принтер. Глеб немедленно использовал долгожданную возможность. Он обязал Сергея Хлебова приезжать на работу на час раньше, а покидать склад как можно позже. «Своя Чужая Миссия» резко продвинулась вперед по сюжетной линии. Чтобы не растерять основы замысла, Глеб начал исторгать разрозненными кусками вторую часть, стараясь не увязать в деталях. Самое главное – выгрузить картинки из головы, пока воображение не замылило ощущения проживаемых эпизодов. Выправить содержание можно позже, когда появится больше свободного времени.
В перерывах между боями он редактировал старое, незаметно распечатывая обновленные файлы набело. Сергея раздражали пыльные папки, мозолящие в гараже глаза. Он поставил себе цель – до конца лета обновить все распечатки. Как человек старой закалки, он не верил ни дискам, ни флешкам, ни памяти компьютеров. Только бумага сохраняет информацию для потомков. Все остальные буквоносители подкладывают свиней в самый неподходящий момент. Кроме того, он почти закончил первую часть «Миссии». Её-то, свою-чужую, надлежало в любом случае заархивировать. Береженого бог бережет. Он пока старался не думать о том, что неизбежно покусывает любого, кто близок к завершению какого-либо творения, будь то книга или банальный пирог с яблоками. Он плохо представлял, как поступит с первой книгой «Миссии», когда её можно будет считать законченной.
Ежедневно растворяясь в невидимой толще самиздата, Сергей, тем не менее, предельно остро чувствовал, насколько, в отличие от него, тяжело Виоле. Она, несомненно, тоже что-то чувствовала, плохо понимая, почему муж выглядит настолько загадочным и умиротворенным. В прошлом подобное выражение лица частенько сопровождало воплощение в жизнь его тайных планов, результатом которых мог оказаться пригнанный к дому новый автомобиль, или внезапный заграничный тур. Ничего подобного в теперешней жизни быть не может. Виолетта неожиданно для себя оказалась в роли мудрой женщины, смирившейся с окончательным превращением мужа в пожилого наивного придурка, переставшего хватать с неба звезды.
Ничто не смогло бы убедить ее в обратном.
Она была твердо уверена, что Сергей поступательно деградирует как личность, безвозвратно сползая в котлован старческого идиотизма. Его все устраивает! Копеечные заработки, примитивная работа, низкий уровень жизни. Ему наплевать, что о нем думают близкие. Он забыл о единственной дочери, упорно делая вид, что жизнь проходит именно так, как ей надлежит идти в его возрасте. Скорее всего, годы алкоголизма не прошли даром. Про такого хочется сказать – что с него взять, с убогого? Ей все меньше хотелось тратить на него остатки душевных сил. Периодически её захлестывали приступы обиды. Она не могла не понимать, что борьба за семейное благополучие не принесла ожидаемых результатов. Бросить мужа-неудачника ей не хватит духу. Такой поступок должен быть оправдан.
Когда-то она любила этого человека, стремящегося быть на шаг впереди других, но теперь она испытывает к нему в лучшем случае досадливую жалость. Иногда накатывала злость вперемежку со слезами отчаяния. Что толку, если они расстанутся? Кому она нужна, немолодая женщина, теряющая былую красоту? Эх, Виолетта, дурочка самонадеянная… Уходить надо было раньше, когда мужики через одного выкручивали шеи, оборачиваясь вслед ее соблазнительной фигурке с богатой копной каштановых кудрей. Никто бы не осудил! Хлебов, Хлебов…
За что тебе такую женщину бог послал?..
Петру хочется курить.
Он знает – стоит лишь начать, и хватит нескольких дней, чтобы с легкостью втянуться в режим потребления отравы. С той памятной ночи, когда он, спровоцированный звонком Виолетты, выкурил полпачки, ему удавалось блокировать желание. Но сегодня, растревоженный мыслями о последнем лете совместной жизни с женщиной, которую любил больше жизни, Петр с трудом подавляет непреодолимую тягу к табаку. Это беспокоит. Ведь на очереди, как правило, караулит желание выпить. Впервые за три с лишним года воспоминания вышибли его из тарелки.
Почему?
Он знает, почему. Та базовая концепция бытия, на которой ему удалось продержаться эти годы в одиночестве, незаметно дала трещину. Наверное, – теперь можно признаться, – тот затяжной кризис в отношениях был предопределен. Во многом их брак можно считать почти идеальным. Вместе учились в институте, женились по любви. Редко ссорились, быстро приходя к согласию. Имели желанного ребенка. Мечтали о втором. Ходили на любимую работу, находя разумный баланс между построением карьеры и личной жизнью. Теперь это в далеком прошлом.
Общество мутировало в нестабильное состояние. Семьи, вдруг вкусившие достатка, неохотно понимают, где следует остановиться в материальных притязаниях. Меньше всего хочется вспоминать, как скромно жили раньше. Со всех сторон одолевают соблазны. Примеры убежавших выше по лестнице потребления не дают покоя, стимулируя зарабатывать больше, тратить чаще. Иметь, владеть, обладать!
Можно ли было избежать потрясений, если бы денег свалилось в десять, в сто раз больше? Вряд ли… Деньги, вернее их количество – это замкнутый круг. Их никогда не будет много, поскольку человек не способен скомандовать себе: «Довольно! Мне хватит. Я счастлив. Этот уровень меня всем устраивает. Пусть другие лезут выше…»
Если уж Виолетту – умную, не избалованную роскошью женщину, обычного служащего регионального статистического управления – не насытила роль супруги успешного предпринимателя, чего ожидать от баб, которые вообще не располагают такой категорией, как ум?
Да, господин Хлебов!
Мозгами вашу бывшую жену господь явно не обидел.
Увольнять надо было столь ценный кадр с госслужбы и срочно в собственное дело – директором по маркетингу. Не исключено, что сегодня вы с Виолой были бы совладельцами крупного столичного бизнеса. Или международного!
Но даже тогда, когда Сергей Хлебов пребывал на пике деловой активности, никто не смог убедить Виолу поменять престижную работу в стабильной государственной конторе на скользкую тропинку коммерческой структуры. Пусть даже с мужем в учредителях.
Как показало время, метла рыночной экономики не делает различий между частным бизнесом и бюджетным сектором. Обладая первичной информацией о реальном состоянии дел в экономике страны, руководство статуправления предприняло ряд антикризисных мер.
В середине августа Виолетта Хлебова – ценный сотрудник с двадцатилетним стажем работы – попала под сокращение. Не спасли ни колоссальный опыт, ни высокий профессионализм, ни старые связи мужа. Сергей впал в прострацию. Он не отдавал себе отчета, на какие средства содержать семью и имущество. Потрясенная Виола зарегистрировалась на бирже труда. Чтобы нейтрализовать обоюдное шоковое состояние, они решили, что самое разумное, это пожить ей какое-то время у родителей.
Но это явилось всего лишь началом.
Началом конца, если говорить о доходной части семьи.
Оставшись в одиночестве, Сергей не успел настроиться на разработку спасательных мер. Единственная мысль, наскоро мелькнувшая на фоне последних событий, подсказала пугающий вариант. Продать гараж, законсервировать квартиру и махнуть в Москву к Светлане. На деньги от продажи гаража они смогут продержаться несколько месяцев. С работой в Москве должно быть полегче. Но нужны ли взрослой дочери, привыкшей к вольной столичной жизни, двое безработных родичей? И хватит ли сил и здоровья суметь адаптироваться к жизни в чужом мегаполисе?
Иван не дал возможности домыслить этот ход тощим конем безысходной паники. Ему тоже надо было выживать. Он сообщил, что отправляет персонал в неоплачиваемые отпуска. Пока на один месяц. Далее будет видно. Кому нужны деньги – ищите работу. Оставшись с Сергеем наедине, Иван, ссутулено отвернувшись в окно, предложил компромисс. Он уже знал, что Виола потеряла работу. Сергей – если он не против – может поработать сторожем. Ивану не под силу оплачивать услуги вневедомственной охраны склада. Организуется посменная сторожевая вахта. Сутки через двое. Деньги не бог весть какие, но других вариантов нет. Если через месяц-два ситуация на рынке не выправится, Ивану ничего не остается, как продать умирающий бизнес.
Петр закрыл страницу Глеба, отсоединил интернет.
Скоро рассвет, но спать не хочется. Он воткнул в разъем флешку. Невыносимо захотелось побродить в закоулках второй части «Миссии». Какие высшие силы надоумили его написать эту фантастическую бродилку на грани вымысла и реализма? Кто сказал, что происходящие с главным героем превращения не могут быть частью нашей действительности? Многое в понимании людей выглядит фантастикой, пока не становится обычной реальностью.
Тем августом Сергей был на волосок от срыва.
Он не находил в себе сил противостоять дикому желанию напиться. Залить проблемы стаканами водки, исчезнуть на неопределенное время в смоге пьяной эйфории, разметать реальность на куски похмельного безразличия. От падения в пропасть предохранила она – «Своя Чужая Миссия». Не зная, куда девать бессонные ночи, скрываясь от самого себя во владениях Глеба, он мелкими перебежками довел первую книгу до логического завершения. Когда сеть увидела окончательную редакцию романа, инет неожиданно взорвался шквалом бурных реакций.
Если бы это произошло раньше…
То, о чем мечтают все без исключения самострелы-сетираторы, для Глеба Параллельного стало реальностью. Счетчик читателей его раздела фиксировал до восьми тысяч посетителей в день. Искренние отзывы принявших смысловую идею перемешались с бранью отвергнувших постановку вопроса. Он не спешил отвечать на комментарии. На все нужны силы. Появились первые обиженные поклонники, не преминувшие обвинить его в звездной болезни. Но книга быстро вклинилась в список сетевых бестселлеров. Конечно, без учета денежного значения этого иностранного словечка. Если на Глеба сыпались гигабайты моральных дивидендов, то Сергей от бесплатного расползания романа по сети не получил ни гроша.
Но Глеб не был бы Глебом, если бы не предусмотрел это гадкое проявление литературной несправедливости. Еще не вполне сознательно, но он уже играл в рулетку окупаемости тяжелого авторского труда. Он знал, что в случае успеха первой части, читатели напрягутся в ожидании продолжения. Выкладывать продолжение в сеть Глеб отнюдь не торопился.
Был ли Сергей рад и горд за себя?
Он не может сказать. Оказавшись на полной финансовой мели, не смея самому себе признаться в окончательном крахе семейных отношений, он не принял всерьез первый виртуальный успех. Но шумиха, поднятая на форумах вокруг «Миссии», настойчиво усаживала за компьютер, помогая убивать время и оттягивать сроки. Изредка вечерами звонила Виола, проверяя его на внятность речи и трезвость голоса. Она уже не задавала вопросов, как он собирается содержать семью. С каждым днем голос становился все более чужим. После очередного контрольного звонка, Сергей вдруг понял, что жутко соскучился по ней.
Не по нынешней Виолетте, почти раздавленной неподъемным пластом жизненных неурядиц. Не по измотанной женщине с бесцветным голосом, формально считавшейся его женой. Ему невыносимо захотелось обнять прежнюю живую Вилочку, озорного бесенка с искрящимся взглядом бездонных карих глаз. Провести рукой по густоте кудрей, ощутить тепло кожи, вдохнуть нежный аромат духов…
Глеб этого сделать не мог.
А Сергей, загоняемый в угол нищетой и высосанный физически ночными вахтами на складах Ивана, в часы бодрствования замыкал восприятие в границах второй части «Миссии». Объединяя старые черновики со свежими зарисовками, к концу августа он поймал себя на мысли, что почти не испытывает удовольствия от написания второй части. В общем, если не считать кое-каких детализаций, ее можно было полагать законченной в предварительном варианте. Осталось та довольно объемная часть работы, которая воспринимается, как некое авторское вознаграждение за утомительные верстки. Это приведение книги в читабельное состояние. Заполнить сюжетные нестыковки. Дописать невнятные эпизоды. Вычитать, вылизать, залакировать…
Но Глеб тоже устал.
Ему, заваленному выше макушки запоздалым вниманием инет-поклонников, нестерпимо хотелось передышки. Лишенный возможности скрыться на заслуженный отдых, он непроизвольно выловил в себе скрытые до поры желания попробовать себя в других жанрах. «Миссия» неплохо грела самолюбие, но являлась по сути произведением-сказкой для взрослых и чуточку для детей. Неким сплавом правды и вымысла, увязкой серьезного анализа и юмористических допущений, заявкой на серийное чтиво для разных уровней ожидания. Каждый при желании сможет что-то найти для себя. Но смысл оставался сугубо развлекательным, если не прогнозировать концовку серии. Конца Глеб пока не видел, не чувствовал, не понимал.
Он сам не знал, сколько томов «Миссии» варится в его больной голове.
Но знание того, что отдыхом для уставшего писать книгу может быть только другая книга, Глеба посетило задолго до прозы. Еще в пору забытого стихотворчества он заметил, что если стих «не идет», но хочется писать, надо заняться другим стихом.
Эта ситуация отличалась в корне.
Писать не хотелось, но требовались доступные способы отключиться от действительности. Охотно выкинув из головы продолжение «Миссии», Глеб погрузился в наброски романа в стиле молодежно-фантастического техно. Его охватил вялый азарт. Ведь бывших инженеров не бывает! Ему не составит труда написать увлекательный триллер с погонями, стрельбой и вечным конфликтом между законопослушным обществом и свободолюбивой личностью. Название обозначилось само. Пусть будет «Определитель желаний». Фантастическая реальность наших дней! С интеллектуальным главным героем, динамично борющимся со статикой зла во имя торжества добра, опираясь на главные технические достижения человечества.
Подсознательный побег от самого себя почти удался.
Но дальше черновых эскизов дело не пошло. Сергей был увлекающимся человеком, неплохо понимающим себя, но не полным идиотом. Пришел день, когда он не смог заправить автомобиль, чтобы добраться до работы. Деньги пришлось отложить на еду. Добираясь до промзоны на троллейбусе, он впервые за много лет припомнил, что когда-то воспринимал этот вид передвижения, как нечто само собой разумеющееся. Иных способов доехать до работы не существовало. Люди не ездили на службу на личных автомобилях, разве не помните?
Следующую неделю он питался хлебом и молоком. Затем несладким чаем со старым печеньем. Глядя на себя в зеркало по утрам, он отмечал, что заметно постройнел. Вот только выражение лица… Он старался не смотреть себе в глаза. Разговаривая сам с собой, Сергей пытался не растерять остатки духа. В конце концов, с голоду он не умрет. На ежедневное пропитание добыть денег проще пареной репы. Надо взять машину и попробовать себя в роли таксиста. Конечно, «паджеро спорт» не совсем подходит для подобного занятия. Но свободного времени в избытке. Отсыпаться после ночных вахт не требуется, поскольку всегда можно прикорнуть на складе. Продолжать писать в подобном положении означает оформить себе смертный приговор. Виола скоро вернется домой.
Нужно готовиться к нелегким временам.
Выжить всегда можно, если не расценивать происходящее как катастрофу.
За себя Сергей не боялся. То, что Виолетта классифицировала, как деградацию, на самом деле явилось для него бесценным опытом персонального выживания. Он ощутил в себе тонкие ростки новой личности. Серж понял, что боятся больше нечего. Он осознал, что даже в подобном состоянии человек способен находить посильный выход из кажущихся тупиков. Все поправимо, кроме смерти. Но кто-то должен быть рядом. Один в поле не воин.
Сергей злился, понимая, что бессилен как-то донести это до Виолы.
В это не хотелось верить, но, очень похоже, жизнь окончательно развела их на разные полюса бытия. Они никогда не смогут говорить на одном языке. Но сказать жене обо всем рано или поздно придется. О временной работе сторожем, о планах «идти на Москву», о мыслях поработать таксистом, наконец. Но сначала надо подготовить почву. Попытаться предъявить осязаемые результаты. Сделать все то, что можно сделать.
Выход всегда есть, пока есть куда идти.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/10/23/545