В понедельник раздался звонок.
— Рейхсфюрер примет вас во вторник вечером. Он сейчас в Растенбурге. Завтра туда идет специальный поезд, там вам заказано место.
* * *
Поезд уходил утром. Беккерт плохо спал в ту ночь. Хотя он и повидал на своем веку немало, завтра ему предстоит встреча со всемогущим Гиммлером. Он понимал, что для доклада будет немного времени и его надо использовать с выгодой для себя. Следовало продумать каждую фразу.
Утром, невыспавшийся, с больной головой, он сел в вагон городской железной дороги и приехал на Силезский вокзал.
Специальный поезд уже стоял на первом пути. Проверили документы и пропуск. Билет здесь не требовался.
Большинство вагонов пустовало.
Вскоре в купе, где сидел Беккерт, вошел еще один пассажир — полковник генерального штаба. Он занял место напротив у окна и стал придремывать. В купе было тепло.
Беккерта тоже клонило ко сну. Все не высыпаются: война, работа, а по ночам — тревоги, бомбежки.
Поезд тронулся. За окном мелькнуло несколько разрушенных домов: англичане уже начали пощипывать Берлин.
Поезд шел без остановок. Уютное покачивание в мягком кресле, однообразие пейзажа за окном — со сном не было сил бороться. Да и зачем?
Беккерт проснулся от скрипа тормозов. Оказывается, они въезжали в Зону.
На границе Зоны — еще проверка документов. Потом поезд медленно тронулся.
Железнодорожная ветка шла через пустынный лес. Они уже находились на территории новой, полевой ставки Гитлера.
Беккерт больше не спал.
Кто бы мог подумать, что этот отставной ефрейтор, после войны болтавшийся в мюнхенских ночлежках, станет фюрером немецкого народа?
Когда Беккерту поручила присматривать за ним, он много разглагольствовал в мюнхенских пивных, устраивал «пивные путчи».
Но уже тогда Беккерт отметил, что Гитлер мог заставить слушать себя даже полупьяную ораву, заполнявшую Брокхалле — самую большую мюнхенскую пивную.
Беккерт уже не вслушивался в то, что говорил Гитлер. Он не интересовался политикой и считал, что это не дело полицейского. Полицейский должен служить закону, государству. А все нарушители закона — его враги. Какое государство — безразлично. Так говорил себе Карл Беккерт, служа кайзеру, потом Веймарской республике, а теперь фюреру.
Между тем поезд подошел к небольшому вокзалу: они были уже в самом центре «Вольфшанце» — Волчьего логова, или, точнее, Волчьего окопа, как назвал это место сам Гитлер.
* * *
Через тридцать шесть часов после начала войны с Советской Россией германское верховное командование в обстановке полной секретности поездами и самолетами перевезло все свое имущество на место новой ставки фюрера в Восточную Пруссию.
Гитлер решил основать здесь полевую ставку, чтобы быть ближе к месту боевых действий.
В течение зимы и весны сорок первого года тысячи рабочих из строительной организации Тодта сооружали здесь мощные подземные железобетонные бункеры и легкие, деревянные.
В серых деревянных бараках размещались основные служебные помещения. Рядом с ними находились уходящие глубоко в землю, надежные, способные выдержать бомбы любого веса бункеры.
В случае необходимости работа могла продолжаться и в бункерах. Они напоминали спальные вагоны: длинные коридоры и двери, почти примыкающие друг к другу.
Внутри все было расположено очень компактно: вделанные в стены платяные шкафы, небольшие, но удобные для работы столы. Хорошее освещение, центральное отопление, облицованные кафелем ванные обеспечивали необходимый комфорт.
В этих бараках и бункерах располагались офицеры полевого штаба.
Рядом находились помещения для лейб-штандарта батальона охраны фюрера, которому и надлежало обеспечить безопасность всего района «Вольфшанце».
На противоположной стороне шоссе, несколько восточнее, разместился главный лагерь, где жил и работал Гитлер и его ближайшие помощники — Кейтель, Йодль, адъютанты и новый историограф вермахта подполковник Шерф.
Барак Гитлер выбрал себе в северной части лагеря, и окна его комнат тоже были обращены к северу. У Гитлера давно болели глаза, и солнечный свет раздражал их.
Вся территория лагеря пересекалась хорошими дорогами. Тут же помещался мощнейший узел связи. Отсюда шли подземные телефонные кабели — в Берлин, Париж, а теперь тянули кабель и на Украину, в район Винницы, где Гитлер намеревался сделать тоже полевую ставку.
В «Вольфшанце» имели свои резиденции Гиммлер, Геринг и другие ближайшие помощники по партии и государству.
Они, правда, не всегда здесь находились: большую часть времени им приходилось проводить в Берлине. Этого требовали дела. Но каждую возможность они использовали для того, чтобы примчаться сюда и побыть с фюрером.
Геринг, как второе лицо в государстве, пользовался дизельным поездом из четырех ярко раскрашенных вагонов, с персоналом, одетым в белоснежную униформу.
Все же остальные ездили в обычных, скромных вагонах, с надписями на них, сделанными белой краской: «Немецкие государственные железные дороги».
В одном из таких вагонов и приехал Беккерт.
На вокзале его встретил человек Гиммлера и проводил к месту расположения рейхсфюрера.
Болтаться по Зоне никому не полагалось. Зона была разбита на несколько секторов, и в каждую требовался особый пропуск.
Как и предполагал Карл Беккерт, аудиенция заняла совсем немного времени.
При упоминании о Шульце-Бойзене лицо Гиммлера оставалось таким же бесстрастным, как я во время всего доклада, и Беккерт решил, что рейхсфюреру слышать это не внове, что Шелленберг уже доложил ему самое главное.
В заключение беседы Гиммлер сказал ничего не значащую фразу, которую следовало все-таки понимать как одобрение действий полицейского комиссара.
— С такими людьми, как вы, Беккерт, мы искореним врагов рейха! Шелленберг просил показать вас моему врачу. Доктор Керстен ждет в комнате в конце коридора, налево.
— Благодарю, благодарю, рейхсфюрер, — повторил Беккерт.
Доктор Керстен, довольно еще молодой мужчина, встретил Беккерта приветливо. Да, да, рейхсфюрер говорил ему о полицейском комиссаре.
— Садитесь вон в то кресло, — пригласил он.
Керстен подробно расспросил Беккерта о его ощущениях.
— Так говорите, будто кошки царапают? Ну-ка, покажите ваше горло. Откройте рот. Пошире. Высуньте язык. — Керстен ввел в раскрытый рот маленькое зеркальце на дужке.
Через некоторое время вытащил его, протер и снова ввел.
— А теперь, Беккерт, разденьтесь до пояса.
Керстен внимательно выслушал полицейского комиссара.
— Одеваться пока не надо. Мы сейчас пройдем на рентген.
— Ну что у меня, доктор? — спросил Беккерт после рентгена.
— Ничего особенного… Запущенный катар…
Керстен выписал ему какой-то рецепт.
— А вот когда на меня нападает слабость, что вы мне посоветуете? — спросил Беккерт.
— Выпейте чашку кофе. Лучше с коньяком.
— А коньяк мне не будет вреден?
— Нисколько, мой друг. Нисколько…
В ту же ночь полицейский комиссар покинул «Вольфшанце».
На другой день Гиммлер увидел своего врача.
— Ну что, был у вас этот полицейский, которого прислал нам Шелленберг?
— Да, был.
— И что с ним?
— Рак горла.
— Вот как? Значит, безнадежно?
— Да, никаких надежд. Уже захватило левое легкое.
— И сколько он протянет?
— Примерно год.
— Ну что ж, — раздумчиво проговорил Гиммлер, — за год он может многое успеть.
Рейхсфюрер, обычно любивший поболтать с Керстеном, на этот раз был немногословен. Он ждал Гейдриха. По телефонному разговору Гиммлер догадывался, что Рейнгард едет к нему с важными сведениями.
Обергруппенфюрер явился к своему шефу минута в минуту. Вначале его доклад не содержал ничего необычного. Гиммлер слушал скучая, ждал, когда Гейдрих заговорит о том, ради чего приехал из Берлина.
— Мной установлено, рейхсфюрер, что пасторы Бонхёфер и Шёнфельд связались с Всемирным советом церквей в Женеве. Позиция этого совета по отношению к рейху вам известна. Более того, Бонхёфер в Стокгольме встретился с британским епископом Беллом. Неопровержимые факты свидетельствуют, что Бонхёфер — доверенное лицо Остера.
— Попытка снюхаться с англичанами за нашей спиной? — спросил Гиммлер.
— Похоже на это, рейхсфюрер. Мои люди в настоящее время «ведут» также некоего обер-лейтенанта Мюллера. Мюллер но распоряжению Остера приписан к мюнхенскому отделению абвера. Он часто бывает в Риме, в Ватикане. Он лично знаком с Пием XII. Это знакомство началось еще в Мюнхене, когда папа был кардиналом Пачелли. Пий дружен с британским послом при Ватикане Осборном. Выстраивается цепочка: Остер — Мюллер — папа — Осборн…
— Это все очень интересно, Рейнгард, очень… Но не вспугните их раньше времени, — посоветовал Гиммлер.