(Домбай, сентябрь 1973 г. На фото группа туристов. Владимир в последнем ряду крайний справа. Фея, в том же ряду, крайняя слева)
Заканчивался первый год моей работы на фабрике. Мне хотелось поехать на отдых в Карпаты, на Кавказ или же в Крым. В конце августа 1973 года в туристическом агентстве я купил путёвку в Карпаты. Я собрался выйти из агентства, но остановился, так как вдруг услышал за своей спиной женский голос:
– Я вынуждена отказаться от путёвки в Теберду потому что мои семейные обстоятельства неожиданно изменились.
С юных лет я знал о том, что Теберда и Домбай на Кавказе по красоте приравниваются к горной Швейцарии. Попасть в эти места для меня было несбыточной мечтой, поэтому я был несказанно рад подвернувшейся возможности. Я обратился к агенту турбюро:
– Я могу заменить приобретённую мною путёвку в Карпаты на путёвку в Теберду?
– Можно, если удастся продать Вашу путёвку. Запишите номер нашего телефона и позванивайте мне ежедневно. Как только Ваша путёвка будет продана, Вы можете приехать к нам за путёвкой в Теберду. Я эту путёвку придержу для Вас.
Спустя неделю я был обладателем заветной путёвки в город Ессентуки с посещением Тебердинского ущелья и Домбая. Путёвка была Донецкого обкома партии для «своих» людей. Она была отпечатана пишущей машинкой на простом листе бумаги со статьёй из конституции о том, что каждый гражданин СССР имеет право на заслуженный отдых. Я подал начальнику цеха заявление на отпуск. Начальник цеха начала мне говорить о том, что в отпуск я смогу пойти только зимой. Увидев туристическую путёвку, которую я ей подал, Балашевич оборвала своё возражение на полуслове и подписала заявление на отпуск.
Отдыхать лучше, нежели отдыхают простые люди – весьма приятно. Я приехал с личными вещами к туристическому агентству, где сел в ожидавший туристов автобус. На этом все мои заботы о путешествии закончились. Руководителем группы туристов была врач-терапевт, в обязанность которой входило не только руководство группой, но и ответственность за здоровье туристов. Сначала была сделана экскурсия на автобусе по донецким городским достопримечательностям, а затем нас отвезли на железнодорожную станцию Ясиноватая. В Ясиноватой нас накормили в ресторане и разместили в одиноко стоявшем пассажирском вагоне. В знакомствах, общении и разговорах мы и не заметили, когда наш вагон прицепили к пассажирскому поезду – мы вдруг обнаружили, что уже довольно далеко уехали от Донецка. Проснулись мы ночью в городе Ессентуки. Вагон наш был отцеплен, а нас ожидал автобус. Миловидная, стройная молодая женщина кавказской национальности вежливо рассадила нас в автобусе. Затем нас отвезли в станицу Ессентукскую и поселили в гостинице «Подгорная».
Не хлебом единым питаются люди – кое-кто из нашей группы поселился в комфортабельных двухместных номерах, а остальных туристов разместили в огромных многоместных комнатах на раскладушках. Эти комнаты, скорее всего, напоминали комнаты для беженцев, нежели гостиничные номера. «Кое-кто» – относились, безусловно, к элитной среде «совков». Вершина элитной группы состояла из пяти человек. Пожилой упитанный мужчина с молодой красивой девушкой в городе Ессентуки снял частную квартиру и удалился из нашей группы. Мы эту пару видели только в столовой за обедом. С элитной группы с нами осталась группа из трёх человек. Красивая, фигуристая молодая женщина лет двадцати двух напоминала молодую лань. Её сопровождал молодой малопривлекательный рыжеволосый молодой человек и стройный, спортивного телосложения, высокий кинооператор. Кинооператор снимал на камеру все движения молодой особы. Эта особа начала преследовать меня, да так напористо, что я каждый раз становился в тупик, не зная, как я выгляжу в глазах её спутников, которые молчаливо воспринимали все выходки своей королевы. Она называла меня чаще «Олегом Видовым», нежели Володей. Не знаю, что общего она нашла у меня с Видовым.
В туристические поездки нас возили через день, предоставляя нам день отдыха после каждой поездки. Кормили нас в городе Ессентуки в техникуме общественного питания в роскошном отдельном зале. Время завтрака, обеда и ужина соблюдалось строго до минуты. Меню состояло не менее, как из шести блюд, весьма калорийных, вкусных и разнообразных. От избытка принятых организмом калорий, каждый турист искал выход для своей энергии, не зная кому эту энергию передать. На каждую экскурсию нам выдавали сухой паёк, состоящий из сырокопчёных колбас, «шпротов» и икры лососевых рыб. Сухой паёк оставался невостребованным, так как во время туристических путешествий нас намеренно привозили к ресторанам, где мы за свои деньги кушали. А на следующий после поездки день, руководительница нашей группы отправляла на свой домашний адрес в Донецк шесть-семь посылок с нашим сухим пайком. В экскурсиях нас обслуживали экскурсоводы высшей категории, которые обширными знаниями, высокой культурой и мелодичными голосами ни в какое сравнение не шли с экскурсоводами рядовых туристических групп.
Экскурсия по Тебердинскому ущелью и на Домбай оставила в моей памяти незабываемое впечатление. На Домбае канатной дорогой мы поднялись на Русскую Поляну. Здесь нашим взорам открылся в величественной красе весь Домбай. Домбай расположен в ущелье между двух горных массивов. Ущелья Домбай и Тебердинское соединяются под прямым углом, образуя букву «Т». По Домбайскому ущелью с двух сторон навстречу друг другу текут две горные реки. Эти реки соединяются и поворачивают под прямым углом в Тебердинское ущелье. Жемчужную цепь Домбая составляли Домбай-Ульген, Зуб Софриджу и другие не менее красивые заснеженные вершины. Рядом с Домбай-Ульгеном стоял охотничий домик, в который приезжал отдохнуть и поохотиться на зубров Н.В. Подгорный, член политбюро ЦК КПСС, вдвоём с финским руководителем Урхо Калева Кекконеном.
С высоты Русской Поляны видна жемчужная цепь заснеженных вершин Главного Кавказского Хребта и Домбайское ущелье, которое лежало передо мной как на ладони. Я был очарован нежной красотой этой местности. Моё очарование красотой Домбая было прервано. Мимо прошла молодая лань, обдав меня лёгким запахом дорогих духов. Она подошла к большому валуну горной породы, повернулась ко мне лицом и уселась на валун в красивой позе. Она теперь была на переднем плане чудесной панорамы Домбая.
– Красиво? – вызывающе спросила она меня, имея в виду, не столько Домбай, сколько свою фигуру, туго обтянутую спортивным костюмом.
Красивая женщина на фоне не менее красивого пейзажа выглядела как драгоценный камень в дорогой красивой оправе. Я улыбнулся:
– Красиво. Очень красиво!
Лёгкая улыбка лани превратилась в широкую улыбку феи, озарив меня светлым лучом радости.
– Володя, ты бы здесь жил? – спросила меня фея.
– Ни за что на свете, - ответил я.
– Почему? - удивилась она.
– Бытие существует благодаря равновесию. Чем сильнее проявляется красота, тем опаснее то, что скрывается за фасадом красоты. В красивом месте жить, равносильно тому, как быть мужем красивой женщины. В красивом месте полно туристов, оставляющих после себя мусор и болезни, а у красивой женщины полно любовников, которые оставляют после себя в организме женщины и в её биографии то же самое. В красивом месте и с красивой женщиной относительно безопасно для себя можно находиться только кратковременно, иначе проявятся тщательно скрываемые отрицательные явления жизни, в тени которых красота поблекнет, и будет производить неприятное впечатление.
– Ты не любишь женщин?
– Эмансипированных женщин-кокоток я не люблю, но верной женщине, «серой птичке», я отдам всё, что у меня останется после того, как я отдам должное человечеству и детям.
Я услышал шорох и оглянулся. Сзади меня стоял кинооператор и снимал нашу беседу на плёнку. Рядом с оператором стоял и спутник молодой женщины. Мне стало неприятно, поэтому я ушёл не попрощавшись. Все последующие дни меня преследовала эта настойчивая женщина, но продолжалось это недолго – я был вызван телеграммой в Донецк на похороны своего тестя, Алексея Баглюка.