В период 1958-1961гг моряки-черноморцы выполняли интернациональный долг помогая создавать военно-морские силы дружественной Албании, участницы Организации Варшавского договора 1955года о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи стран социалистического лагеря. Албанские юноши обучались в военных училищах Советского Союза. Годы совместной службы советских и албанских моряков вошли в историю под названием «Албанская школа».
1. ПИСЬМО
«За четыре солнца, за четыре моря…», – поется в популярной эстрадной песне. «За четыре моря» – это очень далеко…
Письмо, которое я держу в руках, пришло из страны, расположенной за шестью морями: Черным, Мраморным, Эгейским, Средиземным, Ионическим, Адриатическим. Мне, как корреспонденту отдела «Наука и общество», передала его редактор городской газеты со словами:
– Разберитесь, подготовьте материал и отправьте ответ адресату.
Письмо из Албании. С интересом рассматриваю конверт. На красочных марках крупными буквами слово: «SHQPERIA». Это уже позже я узнала, что албанцы называют свою страну «Шкиперия» – «Страна горных орлов». Изображение двуглавого орла присутствует и на их государственной символике.
Письмо напечатано латинскими буквами на русском языке. Внимательно читаю текст – мост дружбы между двумя далёкими странами, которым есть что вспомнить. И воспоминания эти добрые.
Автор письма – человек в годах, молодость которого осталась в нашем городе. К тексту письма приложена вырезка из албанской газеты «ADRIATIKA» с большим репортажем автора письма. Под названием от руки сделаны подписи на русском: «NE SEVASTOPOL» – «О СЕВАСТОПОЛЕ», «Panoramё historike» – «Панорама истории», «Sot» – «Сегодня».
Мост дружбы
Севастопольцы! Вы не можете даже представить себе, как много и как хорошо знают в Албании о Вас и Вашем городе-герое. Было время, когда мы дружили (очень жаль, что прошло оно, это золотое время), но мост дружбы между нами никогда не рушился, и мы остались верны нашей дружбе.
Дорогие друзья, я горжусь тем, что первым из албанцев, спустя почти четыре десятилетия, смог снова приехать в Севастополь. Я был здесь всего один (но какой!) день. Праздновал с вами День Победы!
Я написал большую статью в нашу городскую газету «ADRIATIKA» и решил послать это символическое письмо. Написал то, что подсказало мне моё сердце, о городе моей мечты, моей юности, о городе дружбы, где жили и учились сотни албанских военных студентов. Наше детство прошло в тяжёлые годы войны. Двадцатилетними мы улетели далеко от дома, очень далеко. Мы мечтали закаляться в штормах, но другие испытания ожидали нас. Некоторых уже нет в живых, но живые помнят.
Я написал в газете о музеях, о памятниках Севастополя. Написал бы ещё много. Главное, я написал, что в Севастополе живут так дружно люди многих национальностей. Молодцы, дорогие друзья!
Как говорят, политики (а вернее, политиканы) приходят и уходят, а дружба между народами остаётся.
Друзья мои! Надеюсь, что это письмо не пропадёт и придёт к Вам из далёкой Албании. Если можете, и Вы напишите о нашей дружбе в Вашей газете.
Пусть наша дружба останется вечной!
С уважением Бидо Ибрахини.
Так заочно я познакомилась с албанцем, который мечтал стать военным моряком, а стал журналистом. С человеком, воспоминания которого были гораздо лучше, чем годы, прожитые им в действительности.
В нашей стране полным ходом шла перестройка. Многое изменилось. Поднят «железный занавес». Разрешены зарубежные связи, визиты. Смог приехать в Севастополь и человек из Албании…
Что я знала об Албании? В конце пятидесятых наши страны были очень дружны. Нас, в то время школьников, водили смотреть художественный фильм «Великий воин Албании Скандербег». Водили организованно и даже несколько раз. Вот и запомнилось это название на долгие годы.
Я жила в пятидесятые годы далеко от Севастополя; а сотрудники редакции и вовсе молодёжь, поэтому письмо из Албании о событиях столь далёких лет явилось для всех нас откровением.
Чтобы лучше понять автора письма, отправляюсь в архив, ознакомиться с городскими газетами того далёкого времени.
Хроника дружественных отношений наших стран, по материалам газет, включала четырёхлетний период.
Заголовки газетной летописи
1957 год. Визит албанской делегации в Ленинград.
Основание в столице народной Албании в Тиране государственного университета (шефы – Московский государственный университет).
В дар Албании передан самолёт «ИЛ-14».
В Албании начата добыча нефти (братская помощь Советского Союза).
Гости из Албании на Международном фестивале молодёжи и студентов в Москве.
Визиты дружбы советских военных кораблей в Албанию (крейсера «Михаил Кутузов» и эскадренного миноносца «Безукоризненный»). Оживление в албанском порту Дуррес (сотни жителей из города и соседних деревень приходят посмотреть на советские корабли).
Пребывание в Албании министра обороны СССР маршала Георгия Жукова. Митинг в Тиране с выступлением Жукова.
По приглашению Албанской партии труда страну посетила делегация членов Коммунистической партии Советского Союза.
1958 год. Тридцать минут над Албанией в районе Семани летал английский самолет.
Над городами Перлити, Кельцюра, Бера в направлении Тираны летал американский самолет.
Дар СССР Албании – гидроэлектростанция на реке Мати.
Албанские газеты пишут о подготовке празднования в Албании сорокалетия Советской армии.
Победа демократического фронта на выборах в Албании (99,93% голосов избирателей).
Празднование пятнадцатой годовщины Албанской народной партии.
Помощь СССР в освоении пустующих земель.
Албания впервые празднует День строителя.
Строительство пищевого комбината в Албании (разработка СССР).
Празднование четырнадцатой годовщины освобождения Албании от фашистских захватчиков.
Успехи албанских трудящихся – рост общей промышленной продукции на 20% за год.
1959 год. Создание в Албании единой энергетической системы.
Широко отмечается в Албании День Советской Армии и флота.
В Тиране начала работу VI сессия Совета экономической взаимопомощи.
Пребывание в Албании партийно-правительственной делегации СССР. Митинги в городах Эльбасан, Шкодер, в селе Фуше-Круя, где в XV веке возглавил борьбу за освобождение Албании от ига Османской империи великий воин Албании Георг Скандербег.
Пребывание в Албании советской делегации во главе с генеральным секретарём ЦК КПСС товарищем Никитой Хрущевым. Хрущёв избран почётным гражданином Тираны.
Из Одессы вышел албанский пароход с металлическим оборудованием для албанских предприятий.
Строительство в Тиране Дворца культуры в дар от СССР.
Албанская печать публикует результаты переговоров с призывом превратить Балканы в район мира, свободный от атомного и ракетного оружия.
Огромный успех недели албано-советской дружбы.
На экраны вышел документальный фильм: «Свет над Албанией».
Успешно прошли Дни албанской культуры на Украине.
Растёт добывающая промышленность Албании (в 29 раз возросла добыча хромовой руды, в 11 раз – медной руды).
Мощный подъем сельского хозяйства Албании.
1960 год. Вечер дружбы с Народной Албанией в Москве. Горячую признательность СССР за помощь выразил посол Албании.
В Албании сооружен крупный пищевой комбинат.
Тиранский университет готовит квалифицированные кадры. Свыше тысячи албанских специалистов получили образование в высших учебных заведениях СССР и других социалистических стран.
Во всех уголках Албании развернулась широкая подготовка к празднованию девяностолетия вождя мирового пролетариата – Владимира Ильича Ленина.
Благородная инициатива СССР о всеобщем и полном разоружении вызывает большой интерес в Албании.
Помощь населению Албании, пострадавшему от землетрясения (город Корча и окрестности).
Приветствие албанскому народу в связи с шестнадцатой годовщиной освобождения Албании.
1961 год… Упоминаний об Албании и в этом году, и в последующие годы на страницах газет больше нет. Не было и сообщений о разрыве дипломатических отношений.
Что-то газеты недоговаривали…
Посещение военно-морского училища не добавило ясности. За истекшие десятилетия там не раз сменялось руководство, да и само некогда элитное училище, превратилось в гражданский институт. Документы об обучении албанцев из архива изъяты.
Надо искать современников описанных событий...
Подготовленный мною материал о письме в редакцию из далекой Албании поместили на первой странице газеты. Здесь же сделали обращение к читателям с просьбой отозваться тех, кто помнит годы совместной учебы с албанскими военными курсантами.
Я отправляю Бидо в Албанию газету с публикацией письма, приглашение в наш город на празднование пятидесятилетия Победы и просьбу написать о своей стране и о событиях тех далёких пятидесятых. Вскоре от Бидо пришел ответ.
2. СТРАНИЧКИ ИЗ ДНЕВНИКА
Немного об Албании
"Госпожа Галина! Спасибо за письмо. Откровенно пишу, я не узнал вашего огромного города. Молодцы, севастопольцы! Вы своими руками создали этот чудесный город. Гулял, смотрел, радовался.
Горжусь. Ваша газета нашла возможность написать о моем визите. Нам трудно забыть нашу молодость, и то время, когда мы называли друг друга товарищ и брат…
Немного об Албании. Наша небольшая страна расположена на юго-западе Балкан. Протяженность вдоль берегов Ионического и Адриатического морей около 500 км. Климат на побережье субтропический, в горах – континентальный. Там даже лежит снег. У нас растут апельсины, лимоны, мандарины, персики, инжир. Всюду пальмы. Земля даёт 2-3 урожая в год.
В Албании живет около четырёх миллионов человек разных вероисповеданий. В основном это мусульмане (около 45%), христиане (около 30% – православные и около 10% католиков). Мы жили очень дружно, но и у нас «стучится капитализм». Что оно будет?..
С уважением Бидо".
Вместе с письмом в конверте был и блокнот. На его обложке нарисован якорь, а чуть ниже большими буквами написано: «СЕВАСТОПОЛЬ, 1960 г.».
Это пожелтевшие от времени страницы из Дневника. В них вырванные мгновения любви албанского курсанта и русской девушки.
В февральском номере газеты к Дню Святого Валентина этим страницам из Дневника отвели целую полосу.
Про любовь
Любовь... Она не знает границ. Не знает национальностей. Она приходит к людям просто потому, что они люди. Но что такое счастье двоих в масштабе Планеты? Войны, национальные распри перечёркивают счастье миллионов людей. И этому не видно конца. А настоящая любовь, она у человека в жизни бывает только раз…
Сегодня мы помещаем отрывки из Дневника албанского курсанта. Писался он в Севастополе в 1960 году.
5 января. Продолжаются зимние каникулы. Руки и уши от холода у меня опухли. Но все равно настроение очень хорошее. Может, это потому, что уже свободно могу говорить по-русски, а может, потому, что был в гостях в семье Жанны Лоскутовой. Для меня, как для иностранца, это незабываемый вечер. Жанна представила меня своим родителям как близкого друга. Она была такая веселая. Улыбка просто не сходила с её лица. А я почему-то очень волновался. Они поняли меня и дали возможность чувствовать себя, как в своей родной семье. Интересно, что они за люди? Какая у них душа?
3 февраля. Вчера у меня был День рождения. Хотел праздновать со своими товарищами.
– Нет! – сказала Жанна. – Мама обидится, если ты не придёшь.
Решил поступить так, как предлагала Жанна. Этот День рождения останется в моей памяти на всю жизнь. Я был сражён русским гостеприимством. Этому нет сравнения!
16 февраля. У меня особый день. Мою фотографию поместили на Доску Почета. Порадую Жанну.
24 февраля. Вчера был праздник – День Советской Армии и Флота. В Севастополе этот праздник чувствуется везде. Нас, курсантов, пригласили в Дом офицеров. После торжественного собрания был концерт. Замечательный концерт! Возвращались поздно. Мне кажется, что ночью Севастополь похож на Венецию. Вода и огни…
Чудесный город!
5 марта. Здесь это время года называется весной.
Разве весна такая? Везде лёд, туман почти до полудня...
Гуляли с Жанной по Приморскому бульвару. Она тихо спросила:
– Дини, как ты думаешь, наше будущее будет счастливым?
Я не понял смысла её вопроса. Вместо ответа обнял её…
На её глазах заблестели слёзы. Что-то с Жанной происходит. Меня это беспокоит.
14 марта. Проклятая война! Умер мальчик, который подорвался на немецком снаряде. Он учился с Жанной в одной школе. Не отличаются эти следы войны: что у меня на родине, что здесь. Это значит, что война продолжается. Она уносит жизни мирных людей…
За городом много воронок от снарядов…
Рассказывают, что Севастополь был полностью разрушен. В его восстановлении принимала участие вся страна. Молодцы!
2 апреля. Началась практика. Вчера выходили в море. А море (как море!) было очень сердитым. И все-таки я выдержал!!! Ходили до Феодосии.
В воскресенье обещают поход на Сапун-гору, гору Героя Ивана Яцуненко. Везде есть герои, но в Севастополе они не умирают. Эх, как я доволен, что и меня включили в группу!
26 апреля. Большая радость. Из Влёры пришел на ремонт албанский буксир. Прибыли и долгожданные подарки. Молодец, сестрёнка! Не забыла передать для Жанны национальный албанский костюм. Как рада будет моя русская подруга!
Думаю подарить костюм на праздник 1 Мая.
Нет! Нет! Лучше сегодня! Подарок есть подарок, пока не отдашь, руки обжигает.
4 мая. Вчера с Жанной были в кино. Смотрели «Дело было в Пенькове». Мне очень понравился фильм. Особенно песня: «С любовью справлюсь я одна, а вместе нам не справиться…».
Я полюбил русские песни. Они протяжные, задушевные. Жанна хорошо поёт, научила и меня.
После кино гуляли у моря. Вдруг Жанна резко остановилась и спросила:
– Дини, ты веришь снам?
Я не понял, что она этим хотела сказать, и почему-то начал смеяться:
– Если они хорошие, то, может быть, и верю.
– А если они снятся несколько раз подряд? Что ты на это скажешь?
Я промолчал. Бедная девушка, что-то её тревожит.
И эти сны…
И эти слезы…
10мая. Несколько дней не видел Жанну. У неё экзамены. И у меня зачеты. Говорят, что любовь горячая. Это верно. Я чувствую огонь в своей душе, когда думаю о Жанне…
В доме Лоскутовых меня принимают как родного сына. У русских принято, что девушка вольна сама выбирать себе пару, когда достигнет совершеннолетия. Скоро Жанна станет совершеннолетней. Ей исполнится восемнадцать!
Мой друг как практичный человек посоветовал подарить Жанне красивое украшение.
Ходили с ним по магазинам. Пока ничего не купили. Эх, мы студенты! Вечно бедные!
21 мая. Скоро летние каникулы. Для нас есть два варианта. Или летний лагерь, или билет на руки и домой. Почему-то приятнее второй вариант. Дом есть дом! Мысли летят к матери. Тоскую по ней.
25 мая. Получение аттестата зрелости и совершеннолетие праздновали у Жанны дома. Она пригласила свою подругу. Приехал и ее дядя. Он был в военной форме. На его груди сияли награды.
– Ну, вот и выросла наша дочь, вступает в самостоятельную жизнь, – начал праздничное застолье отец Жанны, Сергей Иванович, и произнёс тост: – За Жанну! За ее успехи!
Я тоже поздравил Жанну и надел на её шею украшение. Все аплодировали, а Жанна…
Она вся дрожала, и опять на её глазах заблестели слёзы.
– Это от радости, - сказала подруга и обняла её.
Пели, танцевали. Потом подруга вышла в центр и стала декламировать.
– Константин Симонов, «Жди меня»:
Жди меня и я вернусь,
Только очень жди…
Тут уж все взгрустнули. Но больше всех разволновался дядя Жанны – ветеран войны.
– Зачем эти стихи? Разве у нас не праздник?
Все молчали, а девушка вместо ответа, как без вины виноватая, обняла и три раза поцеловала этого храброго человека.
2 июня. Вчера был День защиты детей. Нас, курсантов, пригласили во Дворец пионеров. Подарили пионерские галстуки. Мне вспомнилось детство, которое не могло быть радостным из-за войны.
10 июня. Каждый раз, когда удаётся уйти в увольнение, я спешу домой к Жанне. Вот и сегодня был у Лоскутовых.
– Ждали тебя, молодой человек, – сказал, впуская меня, Сергей Иванович.
Я отдал ему честь по-военному. Жанны дома не было. Она ушла на тренировку по художественной гимнастике. Тренировки эти, надо сказать, были довольно частыми и очень мешали нашим встречам.
Хозяин дома попросил жену приготовить нам чай и провёл меня в кабинет. Здесь и произошёл у нас с ним серьёзный разговор.
– Получаешь ли письма из дома?
– Не могу жаловаться, – ответил я.
– А сам пишешь регулярно?
– Ну, как сказать... Вообще-то, да.
– А что такое «вообще-то»? – спросил майор. – Мы, люди военнослужащие, и это выражение не из нашей лексики.
Я молчал, Сергей Иванович встал, строго посмотрел на меня, затем спросил:
– Вы любите мою дочь, курсант Ибрахини?
Инстинктивно встал и я.
– Почему Вы спрашиваете, Сергей Иванович? Несомненно, люблю её!
– А расстояние учитываете, молодой человек? А то, что называется государственной бюрократией? Хочу сказать, что, если кто-нибудь, а это вполне возможно, захочет помешать вам, что можете сделать вы, молокососы, только что влюблённые?
– Мне нужно отвечать?
– А как же?
Я подумал, что эту беседу он провёл и со своей дочерью. Вдруг вспомнил слёзы Жанны, когда говорили о будущем. Немного сердито я ответил ему:
– Человек рождается раз и любит только раз. Так у нас принято.
– Ну-ну. Молодец! – Он рассмеялся. Никогда раньше я не видел его смеющимся так радостно.
20 июня. Ходили на пляж. Под теплым июньским солнцем всюду расположились загорающие парочки. Пляж переполнен. Много красивых девушек, но никто на меня не производит впечатления, кроме одной, моей девушки, моей Жанны.
24 июня. Решено! Летние каникулы будем проводить у себя дома! Как мы истосковались!
Позавчера было 22 июня – день нападения фашистской Германии на Советский Союз. Памятное собрание проходило в Клубе моряков. На меня произвёл сильное впечатление тот факт, что наша страна почему-то больше не упоминалась. Что-то случилось? Нет! Это, наверное, просто случайно. Так бывает...
30 июня. Завтра уезжаем. Был у Жанны дома на прощальном обеде. Она такая бледная, молчаливая. Я не раз хотел сказать ей: «Не надо так, Жанна! Я же обязательно вернусь! Жди меня в сентябре. Разве это много – два месяца»?
До свидания, мой любимый город! Я обязательно вернусь!
P.S. Сентябрь наступил скоро… Но албанцы в Севастополь не вернулись. Отношения между нашими государствами резко изменились, мечты о прекрасном будущем превратились в горькие иллюзии. Дневник ещё продолжался, а встреча не состоялась…
Два человека предчувствовали тогда надвигающуюся политическую бурю. Это испытавший горечь разлук ветеран и девушка с красивым именем ЖАННА…
Страницы из дневника. Эпизоды из жизни... Мимолётные штрихи... Почему так получилось?.. Кто виноват?.. Вопросов очень много...
Я отправила Бидо публикацию в газете страничек из его Дневника, поблагодарила за материал и попросила подробнее написать, почему не вернулись албанцы в Севастополь, что происходило в те далекие, пятидесятые. Задала ряд вопросов и о Жанне, чтобы понять её мысли, чувства, поступки.
3. ЧЕЛОВЕК-ЛЕГЕНДА
На мои многочисленные вопросы о Жанне Бидо не ответил, а написал о легендарном советском командире подводной лодки Козлове, дерзкий поступок которого вошел в историю как «Морской привет Дуайту Эйзенхауэру – президенту Соединённых Штатов Америки».
Воспоминания о командире Козлове
"Госпожа Галина! Человек, о котором я хочу рассказать, – командир подводной лодки, образцовый военный. Он прибыл в Албанию в конце пятидесятых и стал у нас человеком-легендой.
Я полагаю, что об этом человеке до сих пор ничего не написано. А в Албании о нем вспоминают почти четыре десятилетия. Уже не помнят, как его звали, но помнят его отважный поступок. Показывают на карте место в Средиземном море, где он напугал американского президента. О нем рассказывали своим детям, теперь рассказывают внукам. И чем больше проходит времени, тем ярче эти воспоминания.
Акиле Брока:
– Я любил играть с Козловым в шахматы. Видите вот это? – Показывает мундштук. – Память о Козлове. Он всегда курил с мундштуком…
Петрит Муфти:
– Был праздничный день. В центре города к Козлову подошла девочка и попросила автограф. Он не только дал автограф, но и приколол ей на грудь свой значок парашютиста. «Зачем ты это сделал?» – удивлённо спросил я. А он спокойно ответил: «Это новое поколение, друг мой. Мир принадлежит им». – Потом показал на свою руку в черной перчатке, которую надевал, чтобы скрыть след войны, и добавил: «Не хватает этого мне?.. У меня есть память от войны, думаю, что хватит».
Если Козлов жив, я говорю ему: «Извините, уважаемый Козлов. О Вас я написал так поздно и так мало. Спасибо за всё!»
С уважением Бидо".
Поиск человека-легенды не занял много времени. Контр-адмирал в отставке Валентин Козлов жил в Москве и поддерживал дружеские отношения со своими сослуживцами, которые нашлись и в Севастополе.
Получив адрес В.Козлова, я отправила ему материал о человеке-легенде и вскоре получила ответ на многих страницах, написанный очень аккуратным почерком. Этот ответ и дал объяснение событиям тех далёких лет.
Воспоминания о Шкиперии
"Уважаемая Галина! С большим интересом и вниманием ознакомился с материалами. Спасибо. Вы всколыхнули мою память.
Действительно, в 1958-1961 гг. мы, моряки-черноморцы, выполняли в дружественной Албании интернациональный долг. Там мы помогали создавать военно-морские силы, учили премудростям подводной службы. В те годы дружба наших стран достигла своих вершин, а оборвалась по вине вождей.
События, о которых идет речь, происходили в трудное время «холодной войны», когда Советский Союз прилагал все усилия, чтобы достигнуть стратегического паритета с США. Эти события стали достойным вызовом на пресловутую «доктрину Эйзенхауэра» и на многие годы оказались за завесой строгой секретности.
Я, тогда капитан 3 ранга, был тем самым командиром советской субмарины, наделавшей столько шума в Средиземном море в конце 1959 года.
Раскручивался маховик «холодной войны» В неё постепенно втягивались отдельные регионы и целые континенты. Бурлило Средиземное море – колыбель многих цивилизаций. Египетская революция всколыхнула арабский мир. Вашингтон сразу же отреагировал. Вместе с англичанами янки высадили десант на побережье Ливана и Иордании.
Москва ответила успешными испытаниями атомной и водородной бомб. Такая мощь позволяла советскому лидеру, Никите Хрущеву, вести себя уверенно на международной арене.
Используя обстановку, активный советский лидер решил прорваться в заповедную зону Запада – Средиземное море. Для этих целей очень кстати оказалась небольшая Албания (Шкиперия), ставшая участницей Организации Варшавского договора.
Хрущев предложил албанскому руководству «заиметь свой подводный флот». Местом его базирования стал обширный залив Влёра с бухтой Паши-Лиман.
Появление советских подводных лодок, хотя и замаскированных албанскими флагами, вызвало бурную реакцию западных держав. Корабли 6-го американского флота и государств, входящих в блок НАТО, активно противодействовали советским морякам, а иногда и явно провоцировали на столкновение. А выходить в море приходилось часто, т.к. албанские экипажи, которые надо было обучать, укомплектовывались малограмотными новобранцами, к тому же боявшимися сложной техники.
В конце 1959 года по указанию Главкома состоялся поход подлодки по Средиземному морю до Гибралтара и обратно в подводном положении. Поход был уникальным. Его маршрут проходил вдоль линий интенсивного судоходства. К тому же рядом было несколько морских полигонов, на которых часто гремели залпы различных средств поражения. Море буквально прочёсывали разнородные силы противолодочной обороны. Самолёты и вертолёты взлетали с палуб авианосцев.
Вышли из Влёры ночью. Дело было зимой, но температура воды за бортом достигала 20 градусов, кондиционирование в отсеках не предусматривалось. С первых же минут экипаж ощутил на себе, что значит плавание на полную автономность без всплытия. Большая загазованность воздуха, повышенная влажность, температура, доходившая до 45 градусов. Моряки несли вахту в одних трусах, обмотав шею полотенцем от обильного пота.
Поход был рассчитан на тридцать суток. Риск оказаться протараненным любым судном или обнаруженным противолодочными силами был большим.
Нас ожидало в этом походе ещё и приключение, способное, без преувеличения, повлиять на судьбы всего человечества, а уж на наши судьбы и подавно. Мы уже возвращались от Гибралтара к берегам Албании, когда в радиограмме из Москвы получили сообщение о переходе отряда 6-го флота США из Афин в один из европейских портов. Поколдовав около карты, прикинули возможные варианты встречи с отрядом.
Был величайший риск, но и очень заманчиво подойти к ордеру (ордер – взаимное расположение кораблей и сил охранения в боевом или походном порядке) и записать на магнитофон шумы флагмана. В рубку гидроакустика мы посадили самого опытного специалиста с музыкальным слухом. Акустик блестяще справился с заданием! Лодка заняла удобную позицию для залпа. В реальных боевых условиях можно было рассчитывать на успех.
Вдруг на приборах зафиксировался поворот всего ордера. Мы невольно оказались в его середине. Азарт первой в жизни встречи с реальным «супостатом» притупил ответственность, и я дал команду всплыть на несколько секунд, чтобы сфотографировать крейсер. Подняв перископ, увидел стоящий почти рядом без хода фрегат. И тут же, уже погружаясь в глубину, мы услышали «горох» эхо-посылок в нашу сторону. Несколько позже мы узнали о важной персоне, которая в это время находилась на флагманском крейсере. То был сам президент США Дуайт Эйзенхауэр.
Обнаружение в ордере неизвестной подводной лодки, да ещё рядом с флагманским кораблём, не на шутку разозлило американских адмиралов. Началось интенсивное преследование лодки. Задействовали все наличные противолодочные силы, включая авиацию. Важно было не только уйти от преследования, но и сохранить ёмкость аккумуляторных батарей, ибо электричество – это и движение, и свет, и жизнь…
Решили круто изменить маршрут и плыть, не выходя на связь с центром. Почти целый день, пока не иссяк запас энергии аккумуляторов, наш экипаж принимал все усилия, чтобы ускользнуть.
Манёвр удался. Ночью, всплыв на поверхность, немного подзарядили батареи. Правда, то и дело приходилось нырять на глубину, обнаружив авиационный радарный сигнал. После этого более суток лодка шла на тактически выгодной глубине.
Через несколько дней мы ошвартовались в ставшей уже родной Влёрской бухте. С трудом кувалдой открывали рубочный люк, не отдраивавшийся целый месяц.
Факт обнаружения лодки американскими кораблями стал достоянием Москвы. Комбрига вызвали в Главный штаб ВМФ и там устроили разнос на всех этажах власти. За нарушение скрытности плавания и установленного режима связи меня решили снять с должности командира подлодки. Так и было бы, но неожиданно пришло спасение. От самого… Хрущева.
Никита Сергеевич, узнав из иностранных источников, как неспокойно почувствовал себя президент США, когда в его ордере оказалась иностранная подлодка, развеселился. Он велел достойно отметить советских подводников, дерзнувших всплыть под самым носом у «супостата».
Меня повысили. А вот нашему гостеприимному обитанию у берегов Албании скоро пришёл конец.
О Никите Хрущеве мы, военные моряки, знали не много. Судить о нём могли лишь по газетным сообщениям, которые не скупились на похвалы в адрес недавнего соратника Сталина, ставшего на ХХ съезде КПСС его разоблачителем. Албанское руководство не поддерживало разоблачение культа личности Сталина и, как мы скоро убедились, именно расхождения на идеологической почве явились основной причиной прекращения на долгие годы добрых советско-албанских отношений.
В книге «Хрущёвцы», изданной на русском языке лет двадцать тому назад многими западными издательствами, албанский руководитель Энвер Ходжа обвинял Коммунистическую партию Советского Союза в антиалбанской деятельности, а нас, советских моряков, даже в попытке «завладеть Влёрской базой… для захвата всей Албании».
В Тиране до кирпичика был разобран Дворец советско-албанской дружбы. Вряд ли это одобряли простые люди. Вероятно, «верхи» с обеих сторон не пожелали проявить должного взаимопонимания, дипломатическую гибкость.
Испортились межгосударственные отношения, и нам пришлось спешно оставить Влёрскую бухту с четырьмя новейшими лодками, плавбазой и береговыми сооружениями. С горьким чувством уходили мы на родину, надеясь на добрые перемены. Многолетние надежды, кажется, начинают сбываться.
Хорошо помню добросовестных албанских офицеров. Помню командующего ВМС Албании каперанга Темо Сейко, замечательного генерала, Министра обороны Бекир Балуки. Очень сожалею, что оба они были уничтожены по подозрению в симпатиях к Советскому Союзу и шпионаже в его пользу…
Прошу передать благодарность албанским коллегам за добрую память об «Албанской школе», о делах и дружбе прошлых лет.
Памятные, не всегда простые, но интересные годы совместной службы с албанскими моряками прошли десятки советских офицеров, матросов, старшин. Со многими поддерживаю связь.
Творческих Вам успехов.
Искренне Ваш Валентин Козлов".
Я очень обрадовалась переписке с В.Козловым и решила обсудить с ним идею отметить сорокалетие «Албанской школы». Отправила ему публикацию в газете «Мы нашли человека из легенды» и свои предложения по праздничному мероприятию. Вскоре получила ответ.
«Я Патриот и этим горжусь!»
"Уважаемая Галина! Спасибо за связь с Севастополем.
Я уже закончил морскую службу. Занимаюсь журналистикой. Моё призвание – История Отечества и флота, которому я отдал 45 лет, пройдя многие ступени вплоть до адмиральского чина.
Севастополь мой любимый город. Более полувека назад я юным моряком вступил на его политую кровью землю. Тогда, кроме трёх полусохранившихся домов, мы увидели груды щебня, камней, множество разбитой военной техники. Как птица Феникс, возродился на наших глазах город-герой. В последующие годы я не раз возвращался в его бухты на кораблях Черноморского флота. О боли своей и многих россиян за судьбу Севастополя и Черноморского флота написал большой очерк.
На днях у меня была встреча со школьниками – юными корреспондентами. В беседе спросил ребят, выросших уже в перестроечное время, «Как вы относитесь к слову ПАТРИОТ, с плюсом, или с минусом»? Ответили, что, конечно, отрицательно. Сослались на телевидение, где это слово часто склоняется с «нехорошими выражениями»: национал-патриот, красно-коричневые, с митингами…
Удивились, когда я сказал им, что я Патриот, и этим горжусь.
Наше поколение, на долю которого выпало многое, прожило интересную жизнь, и большинство вышло из легенды своего времени, которое, к сожалению, кое-кто пытается представить в мрачных тонах.
Отличная идея – отметить сорокалетие «Албанской школы». Прошу передать это предложение албанским коллегам.
Творческих Вам успехов.
Искренне Ваш Валентин Козлов".
Публикации о В.Козлове, его благодарность албанским коллегам за добрую память, предложение отметить сорокалетие «Албанской школы» я отправила в Албанию. В ответ получила несколько писем с описанием тех тревожных лет, которые пришлось пережить Бидо Ибрахини и его товарищам.
4. ТРЕВОЖНЫЕ ГОДЫ
«Лицом к лицу»
"Госпожа Галина! У меня нет слов, чтобы передать ту радость, с какой албанские ветераны встретили весточку от Валентина Козлова. Они поддерживают идею отметить сорокалетие «Албанской школы». Молодец, Галина!
Я хочу, чтобы Вы поняли ту ситуацию, в которой албанцы оказались в шестидесятые годы.
До сих пор нам стыдно за роман албанского писателя Измаила Кадаре (Jzmail Kadare) «Великая зима» и экранизацию этого романа с помпезным названием «Лицом к лицу». Писатель этот вскоре уехал из страны на Запад. Исчез и его фильм про порт Паши-Лиман и про совместный советско-албанский морской флот...
Многое становится известным спустя время, но для албанского народа до сих пор остаётся тайной, кто виноват, кто первым порвал соглашение о совместном флоте. Тот кинофильм белое превратил в чёрное, и, что самое плохое, называл гостя, которого мы сами пригласили в свой дом, недоброжелателем.
Летом 1959 года состоялся визит советского руководства в Албанию. Во имя братской дружбы в подарок Албании были списаны долги на большую сумму. Это был щедрый подарок экономически бедной стране. Что случилось дальше?
Демократические перемены, которые начались в СССР после смерти Сталина, осуждение культа личности, затронувшее и соседнюю с Албанией Югославию, встревожили албанское руководство. В этих условиях «по заказу сверху» и был написан роман и сделана его экранизация. В фильме с плохой репутацией показан такой недобросердечный разговор между командующими советского и албанского флотов.
– Вы уйдёте?
– Нет, это не мы хотим уйти, это вы не желаете понять нас.
– Запомните, что скоро вы будете бродить без пристанища, как евреи бродили по пустыне…
Это означало, кто владеет портом Паши-Лиман, тот держит в своих руках все Средиземное море.
История подтвердила, что в проигрыше осталась маленькая Албания. Тогда у нас «во имя социализма» и начались бедствия: аресты, заключения, расстрелы. Так дорого заплатил албанский народ во время правления Энвера Ходжи за свою изоляцию.
С уважением Бидо Ибрахини".
В следующем письме Бидо расскажет, что же случилось с ними, бывшими курсантами.
«Охота на людей»
"Госпожа Галина! Осенью 1960 года мы, студенты, ждали отправления на учёбу. Наконец нас вызвали в Министерство обороны. Ребята стояли группами по городам, где учились (Ленинград, Баку, Севастополь…). Вызывали по одному. В руки давали конверт и заставляли расписаться. Дошла очередь и до меня.
– Что это? – спросил я, принимая конверт.
– Назначение служить офицером в Паши-Лиман.
– А на учёбу когда?
– Ваша задача защищать Родину!
Случилось то, чего так боялась Жанна, – разлука, крушение наших юношеских надежд и мечтаний.
Заканчивался 1960 год. На наших плечах блестели офицерские погоны, но это не радовало нас. Беспокоило отсутствие дипломов. Мы не доучились. Во многом чувствовалось, что мы не подготовлены быть офицерами.
В Севастополе я обучался на гидрографа, и вот теперь был направлен служить на гидрографическое судно. Недостаток знаний создавал трудности в использовании карт, приборов, аппаратуры. Единственным утешением было то, что сотрудничали с советской гидрографической службой. Особенно я благодарен Федору Чуркину. Он был очень хорошим учителем и наставником. А однажды, рискуя своей жизнью, спас меня, очутившегося за бортом в неспокойном Ионическом море…
Как бы ни чувствовалось политическое напряжение в стране, здесь, в Паши-Лиман, сотрудничество продолжалось нормально. Тогда никому из нас и в голову не приходило, что так скоро «русские чайки» улетят к своим берегам.
Вначале я посылал письма Жанне. Писал мало и очень осторожно. Было стыдно за скупые фразы, но я знал, что письма проходят тщательную цензуру. Иначе писать было нельзя. Успел сообщить ей, что возвращение задерживается; что теперь мы служим офицерами, так и не доучившись.
Из её писем узнал, что она уезжает из Севастополя – отца переводят в Свердловск. Сообщила она и свой новый адрес. Затем обстановка настолько ухудшилась, что переписка стала невозможной. Я был в отчаянии...
Началась вынужденная демобилизация. Пришлось вернуться домой в Дуррес и искать хоть какую-нибудь работу. С трудом устроился техником-строителем.
Подобная участь выпала и многим моим товарищам. Все, кто учился в Советском Союзе, стали опасными врагами, и наша жизнь превратилась в длинную дорогу мучений.
Пошла охота на людей. Массовые обыски, аресты, заключения.
При обыске у меня нашли письма Жанны. Всё изъяли. Чудом сохранились лишь мои Дневники. Меня арестовали и обвинили в измене Родине. Личные письма объявили политическим памфлетом. Переписка стоила мне двенадцати лет заключений...
Нет желания говорить о подземных тюрьмах, смертных камерах. Живые и мёртвые глубоко врезались в мою память. Оттуда их не может удалить ничто…
С уважением Бидо".
Я чувствовала глубокую печаль в письме этого так много пережившего человека. Почему так случилось?
Бидо не описывал зло, жестокость, насилие. Ужасы тюремного заключения можно было себе представить и без описания.
Жестокость – это готовность слабых людей воспользоваться обстоятельствами и доказать, хоть на время, своё превосходство, испытать удовольствие при виде других в состоянии морального унижении, зная, что не понесут никакого наказания за свои действия.
Что же толкает людей к их прискорбной деятельности? Злоба? Бесспорно. Но и жажда «порядка». Жажда подчинить всех некоторому уставу во имя якобы «великой цели». В данном случае это делалось «во имя социализма»...
А великая цель – это и есть тот добродетельный предлог, с помощью которого прощаются и ненависть к людям, и все бесчинства…
«Ветер перемен»
"Госпожа Галина! Лишь после смерти Ходжи наша страна начала перестраиваться. В начале девяностых закончились годы страшной политической напряженности.
Получив свободу, я тут же отправил письмо в Свердловск по адресу, который, как мне казалось, я не забыл. Письмо вскоре вернулось с пометкой: «Адрес указан неверно». Отправил письмо в Москву в Общество Красного Креста с просьбой найти семью Жанны Лоскутовой. С нетерпением ждал ответ, но тот огорчил меня. Просили сообщить точную дату переезда этой семьи из Севастополя в Свердловск. Как я мог знать это?
Спустя несколько лет я сам побывал в Москве. Зашёл в Общество Красного Креста. Нашёл женщину, давшую мне такой ответ. Она извинилась и ещё раз подтвердила, что данных для поиска не достаточно. В свою очередь попросила найти в Албании отца девушки из Баку. Мать её умерла, а об отце знает только то, что он был албанским студентом. Познакомила меня с этой девушкой. Просьбу я выполнил.
На обратном пути из Москвы проездом всего один день был в Севастополе. Об этом и написал письмо в Вашу газету. Осталась одна надежда – найти какие-нибудь следы Жанны в Севастополе. Хотелось бы узнать также о судьбе моего учителя и наставника Фёдора Чуркина.
С уважением Бидо".
Очень хотелось помочь этому человеку. Что я могла сделать? Написала письмо в популярную газету «Комсомольская правда». В газету с большим тиражом, распространяемую на всей территории бывшего Советского Союза.
С известием о Фёдоре Чуркине получила два письма. Откликнулась его сестра из Ростова и бывшая соседка из Севастополя. Обе с сожалением сообщали, что Фёдора Чуркина уже нет в живых, а его семья давно переехала из Севастополя в Ленинград…
Эту грустную весть и адрес семьи Чуркина я выслала Бидо. Известие очень расстроило его. Бидо никогда ранее не сочинял стихи, а тут озарился поэзией. Своё горе и уважение к этому человеку, с которым был побратимом, выразил в строках элегии: «Неотправленное письмо». Это поэма о большой дружбе на албанских берегах, о братании. Многократно в стихах повторялись слова:
Прости меня, Фёдя, прости за опоздание.
Я знаю, виноват. Но это без желания…"
О Жанне никто не дал никаких вестей. Её следы словно затерялись во времени и в бескрайних просторах бывшего Советского Союза...
Решение принято – буду искать эти следы в Севастополе. Завожу поисковый Дневник и тщательно записываю в него всё, что вспоминал Бидо, что удавалось выяснить самой. Приглашаю Бидо приехать в Севастополь, чтобы вместе заняться поиском.
5. СЛЕЗЫ ДАВНО ИСЧЕРПАНЫ
Бидо начал писать книгу. Первоначальное её название: «Раненый вальс». И вот работа завершена!
С волнением распечатываю конверт из Албании. В нём письмо и книга на албанском языке: Bido Ibrahini: «Valsi i Sevastopolit».
На красочной обложке изображен праздник в Севастополе. Приморский бульвар, Памятник Затопленным кораблям, праздничный фейерверк, моряки в парадной форме, танцующие пары.
«Вальс в Севастополе»
"Госпожа Галина! Высылаю мою книгу «Вальс в Севастополе» (Исповедь албанского курсанта).
Да, Галина! Севастополь остался в нашей памяти как праздничный фейерверк...
Эту книгу я посвятил всем моим сверстникам, которые прожили долгие мучительные годы разлуки со своими родными, а также моим русским друзьям, служившим в 1958-1961гг. в военно-морской базе Паши-Лиман в Албании.
В книге три главы. В первой я описал нашу учёбу в Севастополе, во второй тяжелые годы репрессий, а в третьей, простите меня, помечтал, как бы состоялась наша встреча с Жанной.
Я думаю, это было бы так:
– Что с тобой, Жанна? Ты плачешь?
– Нет, Дини. Слёзы давно исчерпаны…
Презентация книги в Албании превратилась в большой праздник. Описанные события касаются многих. Артисты театра читали отрывки из книги в лицах. Выступал и приглашенный из Тираны российский консул. Всё сняли на видеокамеру. Позже я вышлю Вам и снятый фильм.
С уважением Бидо".
Понимая, что для русского читателя нужен перевод, Бидо обратился к своему другу Мехди, который в 1955-1960гг. учился в Москве и закончил там Гуманитарную Академию. Бидо просил меня помочь Мехди с редактированием его перевода.
Вскоре пришло письмо и от Мехди:
Форточка для русскоязычных читателей»
"Госпожа Галина! Извините, что лично Вас не знаю, а пишу Вам. Мы часто встречаемся с Бидо. Часто речь идёт и о Вас, о Вашей бескорыстной помощи. Ваши гуманные черты вызывают у нас гордость за нашу далёкую Подругу.
Опираясь на Вашу поддержку, предпринимаю, как мне иногда кажется, недостижимые шаги в переводе книги о «раненом вальсе». Хочу сделать «маленькую форточку», через которую русскоязычные читатели узнали бы кое-что об истории отношений между нашими народами, о судьбе тех людей, которые пострадали.
Я хочу довести до читателей, что дружба между народами вечная, независимо от политических конъюнктур. Люди хотят жить в мире, дружбе и взаимопонимании. Высылаю Вам Предисловие. Оценка за Вами. С уважением Мехди".
К читателям повести на русском языке
"Уважаемые друзья! Прошло более трети века, и наконец я берусь за перо, чтобы сделать русский перевод. Это ответственная задача, решение которой даётся нелегко. Даже не знаю, справлюсь ли. Многое из прекрасного русского языка я позабыл за эти тягостные годы, когда в Албании была запрещена русская литература. Не было возможности заниматься переводами. Единственным достоянием в моей библиотеке осталась десятитомная «Малая советская энциклопедия», а также несколько научных словарей.
Когда автор предложил мне перевести на русский язык повесть «Вальс в Севастополе», я предвидел трудности, но всё-таки согласился, потому что мне понравилась эта книга.
Бидо Ибрахини описал события искренне, душевно, достоверно. Он изложил тему, которая нам, поколению, чья молодость проходила в 60-е годы, очень близка. Мы находим в ней самих себя. В ней осколки нашей жизни. Эта книга пробуждает много воспоминаний, дум и размышлений. Это лучшие годы нашей жизни…
Мы не забываем, что тогда нас окружали не только внимание и отеческая забота лиц, отвечающих за учебные заведения, в которых мы учились, но и дружеское, можно сказать, братское отношение советских сверстников. Это хорошо отразил автор в своей повести.
Мы быстро включились в бурную жизнь советской молодёжи, с которой вместе учились и общались. Там родилась дружба, вспыхнула любовь. Мы стали частью великой страны. Поэтому на долгие годы осталась скрытая в тревожном молчании в нашем сердце, но не тронутая любовь к советскому народу.
Если я сумею довести до читателя поучительное послание автора о том, что политика и политики меняются, а дружба между народами остаётся вечной, я буду счастлив. Благодарю!
Переводчик Мехди Рамохитай".
Так у меня заочно появился ещё один албанский друг Мехди. Работу по переводу книги Бидо он осилил. Я отредактировала его русский текст, распечатала в нескольких экземплярах и вместе с албанской книгой «Valsi i Sevastopolit» передала в дар от автора библиотекам города, и музею военно-морского училища, где в пятидесятые годы обучались албанские курсанты.
Эта же тема советско-албанских отношений была раскрыта и московским автором Лилей Беляевой в повести «ТЭ ПРЭС – Жди меня», опубликованной в журнале «Наш современник». Героиня повести – москвичка, вышедшая замуж за албанского студента, перенесшая страшное время репрессий в Албании, изгнанная из этой страны, разлучённая на долгие годы с мужем и детьми.
Выслала повесть Л.Беляевой своим албанским друзьям, а вскоре получила известие от Мехди, который сделал перевод на русский язык ещё одной албанской книги на эту же интригующую тему.
«Лилины слёзы»
"Госпожа Галина! Спешу сообщить Вам, что творческие силы добросовестной интеллигенции нашей страны находят энергию и вдохновение создавать художественные произведения, способствуя обогащению души и сознания народных масс. Помогают найти правильный путь мира и дружбы в наш сложный переходный период. Среди них писатель Шпенди Тополай, автор романа «Лилины слёзы».
В центре романа – албанский офицер и латвийская девушка. Поднятые автором проблемы превосходят границы одной семьи. Это судьба всех албанских офицеров, которые учились в Советском Союзе. Герои романа – реальные люди, те, которые подвергались карательным репрессиям диктаторского режима.
За верность своим идеалам, высокий профессионализм и огромный вклад в укрепление обороноспособности страны тоталитаризм вознаградил их понижением в должности, изгнанием из армии, ссылкой, а некоторых долголетней тюрьмой и даже расстрелом.
Политика вклинилась в личную жизнь молодых семей. Преследования, пытки, горькая разлука на долгие годы…
Автор и этого романа подтверждает, что дружба между нашими народами вечная, независимо от политических конъюнктур. Мы хотим жить со всеми в мире, дружбе, взаимопонимании.
С уважением Мехди".
6. ГОСТЬ
Раздался звонок в дверь. Иду открывать.
– Здравствуйте! – На пороге пожилой мужчина невысокого роста с корзиной роз в руках. Голубая куртка удивительно сочетается с его ясными голубыми глазами. Совершенно седые волосы аккуратно зачёсаны назад.
– Галина! Принимайте гостя. Это Вам! – протягивает красиво оформленные цветы и представился. – Я Бидо.
Считается, что с возрастом на лице человека отпечатываются черты его характера. На открытом лице гостя – доброта и глубокая грусть. Это человек, переживший охоту на людей, но не озлобившийся на мир, не утративший веру в добро…
– Очень рада. Входите. – Мы дружески обнялись.
Передав мужу заботу о госте, я отправляюсь на кухню.
Мы целую неделю ожидали Бидо, готовились к встрече. А он ежедневно звонил из Москвы и всё повторял: «Разрешение на Севастополь не дают». Потом он уже совсем отчаялся и дал нам отбой.
– FATUM. Значит такая судьба, – печально подвел он итог своим многодневным хождениям по кабинетам. – Извините за беспокойство. Возвращаюсь домой в Албанию.
И вот вместо долгожданной встречи получился такой неожиданный сюрприз. Праздничного обеда нет... Надо что-то придумывать…
Перестройка. Зарплаты задерживались на неопределённый срок. Счета в Сбербанке заблокированы. Конечно, ожидая гостя, мы были готовы к приёму, Но его отбой вывел нас из строя.
– Галина! Где Вы? Идите к нам. Принимайте подарки.
Бидо извлекает из своей сумки сувениры, книги, видеозаписи. Потом достает большую коробку.
– А это куклы в национальных албанских костюмах. У нас в стране очень чтят традиции. Это как эстафета. Поколения приходят и уходят, традиции передаются. Они проходят сквозь века...
Традиции… Я задумалась. Маленькие народы стремятся сохранить свой национальный колорит, чтят традиции, передают костюмы. А у нас? Очередная перестройка. Переписывание истории. Уничтожение памятников, смена названий улиц… Тут уж не до эстафеты поколений.
– Я бы хотел, – выводит меня из задумчивости голос Бидо, – повезти в Албанию записи русских песен. Мы всегда поём во время застолья. Вы мне поможете?
Я, конечно, соглашаюсь помочь Бидо. Предлагаю подобрать песни и о Севастополе, и о флоте…
– А кто в доме самый младший? – Снова задал вопрос гость.
Зову внучку, уже школьницу.
– А это для самой младшей, – загадочно произносит Бидо и протягивает девочке солидную денежную купюру.
Как тактично он это сделал! Как легко решил мои денежные проблемы!..
– Галина, не беспокойтесь, мне ничего не надо, кроме кофе, маслин и… – Он выдерживает некоторую паузу, и за это время его лицо расплывается в довольной улыбке. – И, конечно же, борща!
– Ну не готовят у нас борщи, – смущенно добавляет он.
– Хорошо, но сегодня, извините, будет суп.
– Принимается! – соглашается гость.
Борщ? Я вспомнила страничку из его книги, где он описывал обед в семье у Жанны Лоскутовой, отец которой был человеком военным:
Обед у Лоскутовых
На столе было много разных закусок. Хозяин пригласил меня к столу. Я сначала нерешительно, потом всё охотнее принялся за еду. Вскоре в комнату вошла хозяйка с борщом. Он дымился и издавал чудесный аромат. Всем наполнили тарелки.
– Да-а-а! – Протянул Сергей Иванович, пробуя борщ. – Хорош. Вот сейчас и начнётся то, что называется обедом.
– А мы что делали? Разве не обедали?
– О, нет! Для русского человека обед начинается тогда, когда хозяйка ставит на стол борщ, и мы идём в наступление!
Утром Бидо предложил посетить рынок. Садимся в маршрутку. При выходе из неё я допускаю оплошность. Учитывая, что гость с акцентом говорит по-русски, да и в наших денежных знаках разбирается с трудом, я плачу за проезд. Как же он огорчается!
– Галина! Никогда больше так не делайте. У нас не принято, чтобы женщина платила за мужчину. Это большой стыд…
Я извиняюсь перед гостем и впредь еще до посадки в транспорт подготавливаю его, объясняя когда, кому и какую сумму надо заплатить.
Удивил меня он и на рынке. Я, как и большинство русских женщин, привыкла жить под девизом: «Всё сама!». Если я и брала с собой за покупками своих мужчин, то, в основном, используя их как носильщиков, а всю ответственность за покупки возлагала всегда на себя.
Бидо ещё у входа на рынок сказал, что всё будет покупать сам. Мужчина – добытчик. Так у них принято. Попросил меня не мешать ему.
Его чувство такта, уважительное отношение к женщине, внимание просто покорили меня...
Вернулись домой. Надо было составить программу мероприятий, чтобы успеть сделать многое за короткий срок визита. Решили посетить училище, где учился Бидо, встретиться с бывшими преподавателями, выступить на городском радио, на телевидении и проститься с памятными для него местами в нашем городе.
– Можно начинать мероприятия, – подытоживаю я.
– Подождите, Галина, с мероприятиями. Сначала, пожалуйста, выслушайте меня. Я хочу признаться Вам, что в жизни получилось совсем не так, как я написал в своей книге… Когда мы расстались с Жанной, я узнал из её письма, что она беременна. Воспринял это и радостно, и тревожно. Я очень сильно любил Жанну... А вот о ребёнке я так ничего и не узнал…
Его признание было столь трогательно, что мы оба ненадолго замолчали. Затем взволнованно он заговорил снова.
Откровения о сыне
Переписка была уже запрещена. Жанна попыталась сообщить мне о рождении сына через свою чешскую подругу, с которой они в прошлом вместе выступали на соревнованиях по художественной гимнастике. Письмо пришло не ко мне, а в полицию. Меня вызвали повесткой. Я пошёл, не зная сути вопроса.
– Знаете, почему вас вызвали? – спросил меня следователь? Я пожал плечами.
– Хорошо. Тогда скажем мы.
Он открыл шкаф и взял там конверт.
– До чего додумались! Письмо из Чехословакии!
Вынул из конверта фотографию и протянул мне.
– Кто это?
Письма я не читал, – но сразу понял, от кого оно. На фотографии была Жанна с ребёнком на руках. Я молчал. Что я мог сказать?
– Разорвите это своими руками. И на этом всё кончится, – посоветовал мне следователь.
– Нет!
Я не мог это сделать. Это мой ребёнок. Моя кровь…
Следователь излил гнев. В его глазах блестело преимущество циника, полного злобой. Он выхватил фотокарточку из моих рук и изорвал её. Изорвал и не прочитанное мною письмо со словами:
– Вот и всё! Нет никакого сына!
Бидо снова замолчал, едва сдерживая слёзы... Подошёл к окну. Постоял, глядя во двор. Немного успокоился и продолжил.
– Галина, у меня есть сын, а я ничего не знаю о нём. Даже его имени…
Молчали оба. Спустя некоторое время гость резко закрыл тему.
– Всё, Галина, не будем больше об этом. Мне уже седьмой десяток. Поздно. Здоровье и годы дают о себе знать. – И после очередной паузы добавил: – Я приехал просто попрощаться. Спасибо, что выслушали меня. Есть латинская поговорка: «DIXI ET ANIMAM LEVAVI» – «Я сказал и этим облегчил душу». Человек есть человек. Когда он откроет душу кому-нибудь, то чувствует себя легче.
Жанну мы искали уже несколько лет. Всё, что вспоминал, Бидо сообщал мне в письмах. Я проверяла изложенные им предположения.
Школа, где училась Жанна, была старая, находилась далеко от центра города. В этой школе работала учительница – участница войны. Она ходила в костюме с боевыми наградами на груди. Левый рукав был пустой – след войны.
Школу, где работала такая учительница, я нашла. Переехала она уже в новое здание. На стенде висели фотографии учителей – участников войны. Среди них была и учительница, с одной рукой с наградами на жакете. Только жаль, что её уже не было в живых. Не сохранился и школьный архив.
Сходила я и на место прежнего школьного здания. Там оказался пустырь. Поспрашивала жильцов окрестных домов, пытаясь найти бывших одноклассников Жанны. Но никто уже не помнил о событиях сорокалетней давности. Город военных, а военные люди долго не задерживаются на одном месте.
Вспомнил Бидо, что возле школы была старая церквушка и новый кинотеатр. Я узнала, что выпускные классы из старой школы переводили в другую, около которой действительно находилась старая церквушка. Церквушку эту уже давно снесли. А новый тогда кинотеатр уже был закрыт на реконструкцию. Не оказалось архивных материалов и в этой школе. Нашла фотографии обеих школ в те далёкие годы, выслала их Бидо, но он так и не мог вспомнить, в которой же из них училась Жанна. Фотографий выпускников тех лет в школах не оказалось.
Обследовала я и указанную Бидо улицу, где, как он предполагал, жила семья Лоскутовых. Архив по прописке хранится всего шесть лет. Не было в указанном доме уже и бывших жильцов.
Поиски казались бессмысленными. Столько лет прошло!..
И вот Бидо сам приехал. Цель его визита была, скорее, иллюзорная, но настолько заманчивая, что он устремился к ней, несмотря ни на что.
А может, то, что толкало его в столь далёкий путь, даже и не было осмысленной целью. Это была очень давняя мечта, которая жила в нём и уже долгие годы ждала случая. Она была так вожделенна, что в конце концов прорвалась. То был какой-то внутренний мотор, который разогнался на полную мощь, и его уже нельзя было остановить. Внутренний императив сильно, настойчиво звал к действию…
Он приехал в Севастополь и, может быть, уже не столько для того, чтобы искать Жанну, сколько оправдаться перед собственной совестью. Он приехал, чтобы выполнить данное в молодости обещание: «Я вернусь! Я обязательно вернусь!..»
Он не мог не вернуться…
Дни пребывания нашего гостя в Севастополе были очень насыщенными. Время промчалось быстро. Прощальную экскурсию по городу начали с площади Нахимова.
Первая встреча
Вот здесь мы и познакомились с Жанной.
С сокурсником Валерием мы возвращались в училище. Прошли на площадь Нахимова. Был праздничный день. Играл духовой оркестр. Танцевали люди всех возрастов. Много было и девушек в школьной форме. Их белые фартуки кружились в вальсе, и это напомнило мне балет «Лебединое озеро». Валерий остановил меня:
– Один танец!
Под звуки «Севастопольского вальса» он пригласил девушку и закружился с ней в танце. Я отошёл к толпе наблюдающих. Вдруг кто-то сзади обратился ко мне:
– А вы, курсант, почему не танцуете? Ждёте, чтобы вас пригласили?
Я оглянулся. Передо мной стояла хрупкая, удивительно стройная девушка в школьной форме. Она смотрела на меня своими ясными голубыми глазами. Красивая русая коса была переброшена вперёд. В её глазах читались теплота, искренность, скромность и некоторая ирония…
– Разрешите?
Она кивнула в знак согласия, и мы легко закружились в вальсе. Вдруг оркестр перестал играть. Мы остановились.
– Вы виноваты. В другой раз будете решительнее, – сказала с приятной улыбкой моя партнёрша по танцу.
Я растерянно смотрел на неё. Ничего не говорил. Не зная, что делать, повёл её на прежнее место, где стояла ватага школьников.
–Вы не русский?!
Она сказала это, будто сделала открытие.
–Но и не негр! – Почему-то так ответил я.
Чуть помедлив, она спросила:
– И как же ваше имя?
– Товарищи называют Дини. А вас как?
– Жанна. – И, немного помолчав, добавила. – Жанна Лоскутова.
Она отошла, будто моё присутствие докучало ей. Снова заиграл оркестр. Пока я решал, пригласить ли Жанну на танец, другой парень опередил меня.
– Пора. Пошли! – Потянул меня за руку Валерий.
Время поджимало. Пора было возвращаться в училище, и я неохотно пошёл за Валерием на остановку катера…
Проходили дни, а девушка с русой косой так и стояла у меня перед глазами. Казалось, что она всё время рядом. Я старался стереть её из памяти, но мне это не удалось Мы танцевали с Жанной один такой недолгий «Севастопольский вальс», а он так запал в мою душу..
Бидо замолчал... Мы стоим у памятника Нахимову. Светит майское солнце. Цветут каштаны…
– Галина! Смотрите, всё как в песне «Севастопольский вальс»! – Бидо берет меня за локоть и тихонько запевает:
Мы вернулись домой
В Севастополь родной.
Вновь, как прежде, каштаны в цвету.
И опять,
Я вас жду.
Вдоль бульваров мы идём
И как в юности поём…
Севастопольский вальс –
Золотые деньки,
Мне светили в пути не раз
Ваших глаз огоньки.
Севастопольский вальс
Помнят все моряки.
Разве можно забыть мне вас,
Золотые деньки!..
Песня разволновала Бидо, и я поспешила увести его с площади, столь памятной ему.
Мы проходим на Приморский бульвар. Сквозь свежую майскую листву просачиваются нежные солнечные лучи. Доносится шум морского прибоя.
Следующий пункт нашего маршрута – эстрадная площадка «Ракушка» на Приморском бульваре. Постояв у мостика влюблённых, проходим к сцене, присаживаемся в первом ряду. Бидо продолжает воспоминания.
Рождение любви
Мы – курсанты – в увольнении, всегда спешили на эту эстрадную площадку. Здесь бесплатно можно было послушать хороший концерт. Это было очень интересно. В тот день мы пришли на «Ракушку», когда там уже полным ходом шли соревнования. Из числа зрителей на сцену выходили исполнители песен, стихов. Вот вышла красивая девушка...
Я оторопел, узнав в ней Жанну. Действительно ли она? Пробрался ближе к сцене.
– Стихи Степана Щипачёва:
Любовью дорожить умейте,
С годами дорожить вдвойне.
Любовь не вздохи на скамейке,
И не прогулки при луне.
Всё будет: слякоть, и пороша.
Ведь вместе надо жизнь прожить.
Любовь с хорошей песней схожа,
А песню не легко сложить.
Жанна закончила читать стихотворение и уже хотела спуститься со сцены, но конферансье остановил её.
– Подождите. А как вы понимаете любовь?
– К сожалению, еще не испытала.
Под смех, свист, аплодисменты она спустилась со сцены, а я тут же преградил ей дорогу.
– Ах! Это Вы, Дини?
Посмотрела на меня внимательно и тихо добавила:
– Не исчезайте, как в прошлый раз. Подождите меня.
Началась раздача призов. Жанне тоже достался приз. Довольно тяжёлый. Я вскочил на сцену, молча взял приз и направился к выходу. Жанна пошла за мной...
В училище я вернулся далеко за полночь... За что получил три дня ареста...
Это была счастливая бессонная ночь... В ту ночь и родилась наша любовь…
Её привлекательный женственный вид, русая коса, простота, искренность, открытость – всё это тронуло меня ещё с первой нашей встречи. Я как-то случайно попал в ловушку любви. В ней оказалась еще и какая-то внутренняя сила, организованность, решительность...
Бидо молча глядит на сцену и исполнен какой-то меланхолической грусти. Его спокойное лицо как бы светится внутренним светом, словно его озаряет воинствующая душа. Та душа, которая позвала душу красивой девушки Жанны, заставила её чутко откликнуться на зов любви…
– Вот так взволнованно забились наши сердца от большой любви, а кончилось всё ранеными сердцами... – заключил Бидо свои воспоминания.
Ещё немного сидим молча. Потом Бидо резко поднимается.
– Всё, Галина. Едем в Херсонес. Это наше любимое место для прогулок.
Мы идем по Херсонесу. Небо высокое, голубое. Темно-синее море отсвечивает бликами. Цветут маки. Кажется, что степь горит алым пламенем. Лёгкий майский ветерок усиливает это ощущение огня…
– Галина! Позвольте мне побыть одному, – печально просит Бидо.
Я замедляю шаг и немного отстаю. Пахнет полынью, горькой, как его печаль.
Бидо метался по берегу и был похож на раненую птицу, которая хочет, но не может взлететь. Казалось, что он находился во временной дали. Жаждал соединить настоящее и прошлое. Соединить майское солнце этих минут с солнцем шестидесятого года – самого дивного года в его жизни...
Он был опьянён странным настроением, жаждой продлить мгновение, которое может внезапно улетучиться... Его состояние представляло надсаду – чрезмерное напряжение
Потом он успокоился. Подошел к обрыву, вскинул руки и закричал со всей силы:
– Я люблю тебя, Жанн- а а а!!!
Он обращался ко всей Вселенной, вырывая из своей груди боль и тоску.
Это было прощание. Прощание с несбывшимися мечтами, с надеждой, с напрасными поисками…
Горели маки. В их пламени сгорала и горечь прошлого…
– SATIS SUPERQUE. Достаточно и больше, чем достаточно.... SUNT CERTI DENIQUE FENIS. Надо знать меру. Всему, наконец, есть предел, – подвел гость итог латинскими поговорками и скомандовал: – Теперь домой!
Намеченная программа была выполнена полностью.
На прощальный ужин по просьбе Бидо я пригласила и бывшую соседку Фёдора Чуркина, которая отозвалась на письмо в газете «Комсомольская правда».
Бидо продолжал удивлять нас. Он знал пять языков (албанский, греческий, итальянский, русский и немецкий). Помнил слова многих русских песен. Хорошо поставленным голосом запевал одну песню за другой. «Виновата ли я, виновата ли я, виновата ли я, что люблю?» сменялась на «Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя»…
Знал он много песен. А мне порой было даже неловко, что слова наших песен иностранный гость помнил лучше, чем мы.
Вспоминали и о Фёдоре Чуркине. После написанной элегии Бидо посвятил Чуркину рассказ, который был опубликован в газете «Адриатика». В нём описана работа советско-албанской гидрографической группы в заливе Адриатического моря под командованием этого русского офицера.
Песни на берегу Дивяки
Дело было весной. Гидрографическое судно, на котором несли службу вместе албанские и советские специалисты, бросило якорь в тихом заливе Дивяки. В группу входило шесть молодых ребят. Старшему, Фёдору Чуркину, было лет тридцать. С оборудованием мы высадились на берег. Здесь нам предстояло месяц жить и работать.
Оказавшись на берегу, невольно залюбовались красотой окружающей природы. Мне никогда раньше и в голову не приходило, что у нас в Албании есть такие чарующие места: тихое море, золотистый песок, сосновый бор…
Где-то недалеко находился пионерский лагерь. Пляж в это время пустовал.
Судно взяло курс в открытое море, а мы занялись обустройством: поставили палатки, установили оборудование. Работали азартно. Усталые, сели обедать и рано легли спать.
Новый день начали с утренней зарядки на берегу моря. Пионеры из лагеря смотрели на нас с любопытством. После упражнений мы побежали купаться, но едва успели войти в воду, как наше внимание привлёк чарующий голос.
Девушка сидела у сосны, играла на гитаре и пела темпераментную испанскую песню. Мы переглянулись, и, не говоря друг другу ни слова, вышли из воды, оделись и направились к незнакомке. Она, не смущаясь нашим присутствием, запела «Подмосковные вечера» на русском языке.
– Лучшая наша пионервожатая, – удовлетворил наше любопытство подошедший директор пионерского лагеря. – Поёт – соловьи молчат.
Мы приветствовали его, не отрывая глаз от певицы. Подошли к девушке, чтобы поблагодарить её. Завели простой разговор. Виктор, парень с берегов Волги, спросил, где она научилась так хорошо петь русские песни.
– Была участницей Московского Международного фестиваля, – просто ответила девушка.
Для Виктора она спела: «Эх, хорошо весной на Волге», для парня с Урала – «Уральскую рябинушку».
Мы быстро подружились с обитателями этого пляжа. Днём выполняли экспедиционную работу, а по вечерам слушали песни и сами подпевали.
Месяц прошел быстро. На прощание устроили ужин дружбы. Девушка весь вечер без устали играла на гитаре. Эхо русской песни, то поднимающейся, то убывающей, откликалось широко и далеко в спящем лесу…
За нами вернулось судно. Расставаться было тяжело. Провожать нас пришли не только взрослые, но и пионеры. Чуркин фотографировал всех. Девушка первой подала на прощание руку и торопливо ушла.
– Она всегда так делает, когда у неё нет сил, чтобы сдержать слёзы, – пояснили нам.
Мы помолчали. Затем распрощались и поднялись на судно. В знак прощания дали три гудка и взяли курс в открытое море.
Прошло много лет, а девушку эту я не забыл. Зовут её Вяче Зеля. Она стала народной артисткой Албании. Отнёс ей и напечатанный в газете рассказ в память о молодости.
Поздно вечером поезд увозил нашего гостя в Москву. Из Москвы его путь лежал самолётом на Тирану.
Гость, прибывший из страны, расположенной за тысячи километров, за шесть морей, из страны с другими обычаями, а был так понятен в своих мироощущениях, делах и поступках. Почему? Да потому, что он Человек, придерживающийся в своей каждодневной жизни общечеловеческих норм, принципов разумного бытия. Потому, что он Человек, способный любить, сопереживать, ценить всё то хорошее, что есть в нашей жизни…
7. СОРОКАЛЕТИЕ
Приближалась дата празднования сорокалетия «Албанской школы». Получила письмо от В.Козлова, который из Москвы перебрался в Санкт-Петербург, чтобы «быть ближе к морю, к флоту и к своему внуку-нахимовцу»
Праздник одобрен
"Уважаемая Галина! В связи с сорокалетием «Албанской школы» передал материалы в газету «Ветеран-подводник» и в журнал «Ориентир» (для армии и флота). Обратился ко всем морякам, прошедшим в 1958-1961 гг. первую средиземноморскую обкатку в Албании, с призывом откликнуться и отметить это событие. На что получил одобрение нашего первого командира соединения контр-адмирала Егорова.
Для памяти о Севастополе прошу, пришлите вашу газету – показать в Совете ветеранов.
Всех вам благополучий.
Искренне Ваш Валентин Козлов".
Пришло письмо и из Албании от ветеранов-подводников «Албанской школы». Оно было написано красивым почерком на русском языке с очень немногими описками.
Помним советских подводников
"Дорогие друзья! Я прошу прощения насчёт возможных моих ошибок. Ведь прошло много времени, и я, конечно, позабыл многое из русского языка. Долгие годы в Албании был запрещен русский язык. Но я хорошо помню советских подводников, с которыми служил в Паши-Лиман. Может быть, кто-то из них живёт в Севастополе и прочтёт эти строки.
4 июня 1961 года, когда советские подводники покинули Албанию, мне пришлось стать командиром лодки. Понадобилось очень потрудиться и много поработать самостоятельно, чтобы без вас управлять субмариной.
Буду помнить, пока жив, первый день, когда мы вышли в море, когда погрузил лодку под воду самостоятельно, без Комарова, без Козлова, без Хачатуряна…
После двух-трёх лет мы уже окрепли и даже плавали самостоятельно и уверенно в средней части Средиземного моря, около островов Мальта, Крит…
Конечно, наши албанские матросские экипажи были отлично подготовлены в управлении техникой и боевыми постами лодки, благодаря помощи советских подводников.
С горечью сожалею о том, как разрушилась дружба между нашими странами. Мы распрощались как «враги», а на самом деле мы были друзья, даже прекрасные друзья. Наши тогдашние партийные руководители плохо придумали тот разрыв дружбы между нашими народами, из-за чего наш народ очень много потерял…
С уважением Петрит Муфти".
Участников «Албанской школы» в Севастополе оказалось около двадцати. Это и бывшие командиры, и замполиты, и матросы подводных лодок, плавбаз, береговой службы и крейсера «Михаил Кутузов». Ныне в основном капитаны 1 ранга в отставке.
Чтобы устроить им праздник, нашли уютное помещение, специалиста-ведущего. Из собранных фотографии и открыток личных коллекций оформили красочные стенды. Собравшимся было что вспомнить, что рассказать и даже что спеть.
Прошли годы, но о пребывании на албанской земле у этих людей остались добрые и тёплые воспоминания.
Помощник капитана крейсера «Михаил Кутузов» Алексей Мурзаев особенно тепло отзывался о встречах с населением, молодёжью республики, тружениками заводов и фабрик.
Клятва не забыта
Когда мы шли парадным строем по главной улице под Военно-морским флагом СССР с корабельным оркестром, казалось, что нас встречал весь город. Жителей восхищали подтянутость, чёткий шаг, высокая морская культура и организованность советских моряков. Люди выражали любовь и уважение к нашей Родине.
Труженики Дурреса с большим желанием и удовольствием приглашали личный состав на свои предприятия и считали это за честь. До сих пор в доброй памяти посещение сельских кооперативов, простых тружеников села, которые отличались огромным душевным гостеприимством и щедро угощали нас.
Экипаж крейсера «Михаил Кутузов» на встречах различных уровней с гордостью за свою Родину делился опытом своей страны и одновременно мы радовались достижениям молодой республики Албания, ее высокому техническому и культурному уровню. Завершая дружеский визит, моряки двух дружественных флотов и труженики города Дуррес торжественно поклялись в дружбе, обещали свято хранить и беречь добрые взаимные связи на благо наших стран
Клятва эта не забыта и спустя сорок лет.
В Санкт-Петербург и в Албанию я выслала коллективную фотографию севастопольских ветеранов «Албанской школы», описание праздника и материалы, опубликованные в газетах.
Вскоре и мне пришли ответные письма.
Приветствие от питерских ветеранов
"Уважаемая Галина! От питерских сослуживцев и их командиров контр-адмиралов Егорова, Козлова, Галустова прошу, если можно, через газету приветствовать всех, кто проходил средиземноморскую обкатку в начальные годы «холодной войны» и вносил вклад в укрепление морской мощи и международного авторитета нашего Отечества – Советского Союза.
Навестил в госпитале Егорова. Показал ему материалы и поздравительную открытку со знаменитым памятником города-героя. На глазах старого адмирала навернулись слёзы за многое утраченное, в том числе и на славном Чёрном море, где он прослужил немало лет.
Спасибо за память и связь с Севастополем.
Искренне Ваш Валентин Козлов".
Приветствие от албанских ветеранов
"Госпожа Галина! Прошу передать севастопольским ветеранам приветствие от албанских ветеранов.
Праздник прошёл на высоком уровне. Более 350 участников «Албанской школы» собрались в городе Влёра в Военно-морской академии. Говорили о незабываемой дружбе товарищей по оружию. С уважением вспоминали друзей тех далёких лет. Специально к этому большому событию был выпущен памятный значок, где на фоне синего моря и голубого неба изображена подводная лодка и сделана надпись «40 VJET BRIGADE E ND 1958-1998».
Кульминацией торжества стало вручение ветеранам книги «Valsi i Sevastopolit».
Когда «бывшие севастопольцы» брали в руки книгу, слёзы блестели на их глазах. Прошлое не забывается…
С уважением Бидо".
8. ЛЮБОВЬ НЕ УМИРАЕТ
Эйфория солидарности. Я уже не могла остановиться в поиске Жанны. Внутренняя пружина толкала меня к действиям.
Меня мучил один и тот же сон. Я бежала за уходящей женщиной, просила её остановиться и спрашивала: «Вы Жанна Лоскутова?» Женщины (а они в моих снах были разными, не знакомыми мне) оборачивались и отвечали:
– Вы обознались.
Написала письмо в Москву на передачу «Жди меня». Ответ огорчил: «Слишком мало информации для поиска. Ищите след в Севастополе».
А уж в Севастополе я проверила всё, что было возможно... Поисковый Дневник постоянно пополнялся всё новыми и новыми записями, но нужного результата поиски не давали…
Жизнь продолжалась. От Бидо приходили письма, но в них он больше не просил искать Жанну.
Навязчивый сон не давал мне покоя. Сновидения о том, что не произошло. А это уже доказательство того, что поиск Жанны стал глубочайшей моей потребностью.
Что я могла ещё сделать? Оставалось лишь одно – обратиться к ясновидящим.
Я не была уверена, что поступаю правильно, вмешиваясь в чужую жизнь, но была уверена, что поступаю так, как я хочу поступить. Мне необходимо было снять напряжение той внутренней пружины, которая толкала меня изнутри.
Стала расспрашивать всех своих знакомых. И, наконец, мне посоветовали экстрасенса, «глубоко проникающего сквозь пространство и время». Но и предупредили, что он очень дорого берёт за сеанс.
Тут как раз и выплатили задержанную заработную плату нескольких месяцев. Как будто судьба давала мне шанс.
Экстрасенс оказался приятным молодым человеком. Высокого роста. Опрятно одет. С аккуратной короткой стрижкой.
Он сразу же предупредил меня:
– Я дорого беру за сеанс. Вы готовы?
После того, как я подтвердила своё решение, он проводил меня в кабинет, предложил сесть в кресло, а сам расположился напротив.
Долго и подробно я рассказывала ему о судьбе Бидо и Жанны, об их ребёнке, о поисках...
Хозяин кабинета внимательно слушал меня. Потом встал, походил по кабинету и сделал своё заключение:
– Вы всё сделали правильно. – И после некоторой паузы с каким-то мальчишеским задором добавил. – А я не возьму с вас денег!
На мой удивлённый вопрос он не ответил, а подошел к столу, на котором лежала карта, и стал внимательно всматриваться в неё. Он медленно водил руками над картой, а я, как завороженная, смотрела на его красивые руки.
Они то вздрагивали, то замирали…
Парень был весь в напряжении. Казалось, что он вслушивается в какие-то неведомые мне звуки и общается на понятном только ему языке со всей Планетой…
Потом резко повернулся и произнёс с некоторой печалью в голосе:
– Ребёнок был усыновлён. Информация от него тщательно скрывалась. Теперь он живёт уже своей семьёй в центральной части России. Вероятность встречи с ним ничтожно мала. Лучше отпустить. Дальнейшее пусть определяется само…
Помолчал и после паузы продолжил:
– Чтобы встреча с Жанной состоялась, нужен сигнал и от неё. Сигнала нет... Значит, к сожалению, её уже нет... Я почувствовал бы сигнал. Любовь в людях не умирает…
Есть у французов выражение: «VOILA TOUT» – «ВОТ И ВСЁ»... Жанны нет…
Но не это важно. Много важнее тот след, тот волшебный след большой, незабываемой любви, который оставила она в жизни Бидо, и который у него никому не удастся отнять.
Любовь не умирает!!!
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Вот и окончилась история любви. История «раненого вальса». Жаль, что история как наука ничему не учит. И постоянно на земле вспыхивают «горячие точки», перемалываются, приносятся в жертву жизни, здоровье, судьбы миллионов людей.
Простые люди всей планеты хотят жить в мире. Хотят, чтобы над их головой было мирное небо, чтобы их дети росли не для войны. Хотят, как хорошо сказал Владимир Маяковский: «Жить единым человечьим общежитием»...
На свете нет плохих народов, есть «горячие головы», жаждущие власти...
Власть – право распоряжаться, подчинять своей воле…
Власть. Кто не имеет власти, рвётся к ней изо всех сил. Кто имеет – пользуется ею во всю мочь!
И страх потерять власть сильнее, выше всяких моральных принципов!
«Разделяй и властвуй!» – гласит закон. И сталкивают людей, разделяя их по национальному признаку, по религии. А то и просто разделяя на Север и Юг, на Запад и Восток. На правых и не правых. И этому не видно конца...
Власть! Любой ценой!
А ведь не это главное в жизни…
Главное в жизни – ЛЮБОВЬ! Созидательная сила!
Любовь – это то единственное, ради чего стоит жить на земле!..
Поймёт ли это когда-нибудь человечество?