Петр Петрович работал экскурсоводом уже лет тридцать. Как закончил исторический, так почти сразу и подался в эту профессию. Правда, вскоре защитил диссертацию. Что-то такое про масона Новикова. Который еще при Екатерине Второй в Шлиссербургском каземате маялся. Петру казалось очень забавным защищать диссертацию про самого себя и доказывать те факты, которые никто не знал. Даже пару документов пришлось подделать, благо с почерком проблем не было. Петр легко «входил» в любую личность, коей раньше являлся и сразу обретал ее почерк. И даже внешность становилась похожей. Конечно, рост и вес не изменишь, но что-то такое неуловимое сразу появлялось. Петя был Великим Розенкрейцером. Бессмертным, так сказать. Рождался вновь и вновь и в отличие от обычных нормальных людей помнил свои предыдущие воплощения. Хотя и ставил себе блокировочку, чтоб сдуру не проболтаться. Или спьяну. То, что он Великий Розенкрейцер обычно знал только очередной Великий Магистр. Петр приходил куда-нибудь, где тот появлялся и телепатически подзывал к себе. Тот подходил слегка удивленный и Петр назначал встречу где-нибудь в тихом месте. И там уже рассказывал о себе то, что считал нужным. Нужным для дела. Петр в отличие от многих знал, для чего нужны все эти многочисленные Ордена и эзотерические тусовки. Там легче вылавливать нужных людей. Тех, кто что-то может и в дальнейшем способен стать Воином Света. Так сказать, «пробуждать» людей и «просветлять» их. Петю смешили все эти разговоры про Таинственных Учителей Человечества. Тибетских Лам, Махатм и Шамбалу.
-Забавные мы существа, люди! – думал иногда Петр, - ведь все грамотные и мозги в голове имеются, а поди ж ты, хотим верить в сказки, как дети. В Евангелии ведь ясно сказано «мое Царство не от Мира Сего», нет, лазят по горам и все Шамболу ищут. Ведь козе ясно, что Дух нисходит в Материю. Так зачем ему Махатмы, когда снизойти можно в любого дурака.
Сам Петр теперь тщательно выбирал свои новые тела. В прошлой инкарнации пришлось из жизни в семнадцать лет уйти, так мама с папой затрахали. И братья с сестрами. В этот раз Петя выбрал одинокую женщину, помешанную на музыке. Ее вообще в жизни ничего кроме нот и пианино не интересовало. И Петю то родила сдуру. Так расчувствовалась в семнадцать лет от музыки Скрябина, что даже не заметила, как женщиной стала. Это был ее единственный, первый и последний контакт с противоположным полом. А то, что беременна, Лида обнаружила только на пятом месяце беременности, а до этого думала, что у нее дисбактериоз и поэтому живот большой стал. И долго его лечила, пока ребенок не зашевелился. Ее мама настолько была ошарашена, что невинная дочурка «принесла в подоле», что скончалась от инфаркта и Лида осталась сиротой. Так как папы у нее сроду не имелось. Зато имелось много картин и драгоценностей, оставшихся от бабки, актрисы Императорского Театра. Так что на них Лида и жила. Продавала по мере надобности.
Преподавала в консерватории. Нашла няню к малышу. Так они и жили. Лида в Великих Произведениях Искусства, а няня в стирке и готовке. Потом Петя подрос и стал жить, как хотел. Никто за ним не следил и не трогал. Жил в своей комнате, а мама в своей. По утрам встречались и пили чай. Обедали врозь. Она у себя на работе, а он у себя в институте. А потом на работе. А вечером снова пили чай. С сушками. Ванильными. Он их обожал. Крепкий сладкий чай и хрустящие сушки, пахнущие детством. Ничего вкуснее не пробовал. А вообще к еде был абсолютно равнодушен. И к выпивке. И к женщинам. Его интересовала только музыка. И картины. И архитектура. И все это и нашел в своей профессии. Архитектура это застывшая музыка. Водил экскурсии по Москве и рассказывал народу где кто жил и чего делал. А сам «считывал» ауру. Если видел «подходящего» человека, то старался подойти поближе и рассказывать так, чтоб тот его «услышал».
И как правило, это ему удавалось. И эти люди, разного возраста и пола, потом приходили на другие экскурсии Петра Петровича. Потом начинали увлекаться эзотерикой и ходить на тусовки, читать нужные книги и слушать нужную музыку. А Петр Петрович телепатически их «вел». Иногда встречались на эзотерических мероприятиях, конференциях или выездах к «местам силы». И Петр Петрович смотрел, правильно ли те развиваются и иногда «вмешивался» и «настраивал». Как настраивают пианино. Петр Петрович долго удивлялся, как люди в двадцатом веке не додумались до таких простых вещей. Не поняли, что человек – это Лира, которую необходимо «настроить», чтоб «зазвучала». Но ученые занимались чем угодно, кроме того, что необходимо людям. Потом Петра это перестало удивлять. В глубокой Древности для этого существовали Мистерии, а потом Цивилизация сменила Культуру и постепенно все виды искусств деградировали. Но Петр не унывал. Ничего особенного в этом не было. Жизнь циклична. Бывают времена подъема, а бывают упадка. За которым последует Возрождение. И его задача проста – выращивать семена, чтобы человечество не исчезло и не превратилось в жующее стадо. Петр Петрович сел в автобус и посмотрел на очередную экскурсионную группу. Сегодня была его любимая экскурсия. Модерн. Русский модерн. Как всегда застенчиво улыбнулся и произнес:
-Здравствуйте. Сегодня я покажу вам дома, построенные Шехтелем. Их довольно много в Москве. И некоторые считают, что это самый талантливый архитектор модерна во всем мире.
Петр Петрович улыбнулся и подумал:
-Ай да Пушкин! Ай да сукин сын! Надо же как про себя Александр Сергеевич написал. Молодец!
Потом задумчиво посмотрел в окно на особняк, что построил Шехтель и подумал:
-Ай да я! Ай да сукин сын!
И снова улыбнулся. Ведь Федором Осиповичем тоже когда-то был он. Великий Розенкрейцер.