I
Вовремя.
Дарх еще не покинул свой Парнас, но уже был на ногах и выглядел живее, чем мумия.
Решив, что теперь мой дом здесь, я уселась на камни там, куда ступила.
— Что это значит? — мрачно спросил Дарх.
— Я теперь всегда рядом с тобой, — ответила я. — Другого способа обезопасить своих близких я не вижу.
Его глаза налились гневом, губы сжались, но больше он ничего не сказал, лишь отвернулся и уставился в облачную даль.
Ну что ж, я добегалась. Теперь пришла пора испытать свое терпение. Скрестив ноги, я устроилась поудобнее и стала разглядывать свое новое обиталище.
Здесь было вполне уютно. Мраморные глыбы высотой с половину человеческого роста образовывали небольшой лабиринт и отбрасывали тени, в наблюдении за движением которых можно было провести, казалось, вечность. У их подножия, извиваясь, лезли из шелково-зеленой травки редкой красоты сиреневые цветочки, а чуть поодаль задиристо торчали их желтые собратья, похожие на крупные фиалки.
Солнце здесь не палило, а спокойно грело и светило, разве что слишком ярко. Однако с этой проблемой глаза справились автоматически, и в тот же миг я смогла видеть духов. Двое, напоминавшие гигантских серо-зеленых амеб, болтались возле Дарха, и еще двое, светло-голубых, тонких, как стройные девичьи фигурки, застыли у края пропасти. Эти заметно дрожали, как будто мое появление их напугало, и, невесомые, стоя на цыпочках жались к обрыву. Кто это, интересно? Узнаю еще, времени достаточно.
Дарх долго, до самого заката, стоял ко мне спиной, но, наконец, повернулся и сказал своим нормальным высокомерным тоном:
— Я пока не могу отсюда уйти. Ты теряешь время.
— Скоро сможешь, — утешила я. — И пропустить этот момент мне не хочется.
— Я сам не знаю, когда он наступит. Даже если скоро – я должен беречь свои силы и вынужден торчать тут! А когда смогу – что ты сделаешь?
В высокомерном тоне нарастала злоба, он становился громче, подобно раскатам близящейся грозы.
— Пойду за тобой и помешаю, если ты попытаешься уничтожить то, что мне важно.
— Да что ты о себе вообразила?! Думаешь, можешь покорить любого своими феромонами, или чем там тебя, единственную самку, нашпиговали, чтобы гарантированно привлекала всех самцов?! Кроме твоей персоны, у меня есть другие интересы, и я не помчусь к твоим грядкам или прихвостням, как только смогу. Ты будешь ходить за мной по пятам?!
— Буду.
— Да? — тут стало заметно, что он не столько раздражен, сколько демонстрирует раздражение, словно пытается напугать подступающим бешенством. — У тебя нет других дел?
Так инквизиторы проводили допросы, я привыкла. Они еще и глаза выпучивали, и слюной брызгали.
— Сейчас нет. Когда появятся, я ненадолго отлучусь, улажу их, и тут же вернусь. Или найду тебя в любом другом месте, ты это знаешь.
Это ему совсем не понравилось. Он четко понимал, что сам себя загнал в ловушку, и теперь со злобным стыдом проигравшего искал из нее выход. Впрочем, сквозь злость и стыд тихонько, еле заметно и непонятно проглядывало удовольствие. Наверное, ему очень наскучило однообразие беспомощного времяпровождения. Гм, неужели никто из друзей-богов его не навещал?
— А чем ты тут питаешься? — вдруг осознав, что тоже попала в собственную ловушку, спросила я.
— Пищей богов, — последовал надменный ответ.
И вовсе это не амброзия и нектар, надо полагать. Чистая энергия из солнечного света и чужих эмоций. Ну, ладно. В конце концов, еда для меня, тоже сгустка энергии, просто наслаждение вкусом, вредная привычка, от которой пора избавляться. Вот так и перестают быть людьми: сначала общение с богами, потом отказ от пищи, потом психиатрическая больница…
Заведенный Дарх предпринял новую попытку от меня избавиться. Он швырнул мне веер мнемотем с яростным комментарием:
— Смотри, как я живу! Смотри, с чем тебе придется мириться!
Инстинкт самосохранения запретил мне вглядываться. Я лишь уловила нечто настолько чужое во вроде бы радостных и беззаботных картинках-хрониках, что поняла сразу: как та ночь на подводной лодке, каждое из этих событий мерзким ржавым осадком упадет в мою душу. Такие развлечения и такое веселье я смогу пережить, лишь зажмурившись и заткнув уши.
— Я зажмурюсь и заткну уши.
Дарх широко улыбнулся.
— Тогда на это посмотри.
И кинул мечты. Обо мне. О том, что он хочет сделать со мной.
Гм.
О.
Некоторые из его грез были давнишними – в них я еще была миниатюрной и с более детским выражением глаз, чем то, которое недавно видела в зеркале. И ведь что интересно: меня именно так, как он фантазировал, в действительности пытали несколько раз в наколдованных мирках, когда я снова и снова пыталась вмешаться в охоту на ведьм. Словно фанатики-инквизиторы исполняли его волю. Вот ведь. Не нашла ли я ответ на вопрос: почему это случалось со мной так часто? Опять же, исполнились его мечты лишь о тех пытках, которые я сама, внутренне, согласна была перенести, а прочие, например, выжигание глаз или вырывание рук, никто ко мне применить и не пытался. Значит ли это, что я, как Капитан-Командор, могу противостоять воле богов?..
В других мечтах Дарха я уже была дылдой, но все еще с длинной косой – очевидно, они сложились уже после нашей первой встречи в этой жизни. Ну, в общем, тоже впечатляет. Но последние, где мои волосы уже коротки… Дарх забрал их обратно, не дав разглядеть лучше, а там мелькнуло о-ё-ёй. Зачем так? И я думала, при жизни (человеческой) у него была другая ориентация…
— Ну, попробуй. Разомнемся. А то скучно у тебя тут, как в могиле.
Возможно, это несколько жестокая язва, но с Дархом этикет можно было не соблюдать. Да и что с его точки зрения жестоко, а что нет – еще вопрос.
Он величественно кивнул.
— Еще наступит время.
Похоже, он все-таки не врал о своем здоровье: двигаясь, он экономил силы, хотя мимика и речь давались ему уже легко. Как бы снова спровоцировать его на такой подрыв, когда он полностью восстановится? Впрочем, не так уж он глуп.
Тоненькие духи между тем осторожно приблизились ко мне, и, покружив немного, остановились рядом. Дарх пронаблюдал за их перемещением очень внимательно, как будто оно означало что-то важное, как высота полета птиц для предсказателя погоды, но ничего не сказал.
Зашло солнце. Хорошо, что я могу не спать. Закат в горах потрясающий: это не просто краснеющее перед безнадежной борьбой с ночью небо, это красный цвет во всей его силе, накрывающий мир и проходящий мимо него, дальше – покорять горизонт.
Особенный. Первый из множества, на которые я обрекла себя, отказавшись от возможности легко убить Дарха. Будет ли он таким же особенным через сто лет?
II
Теперь, почти не сводя глаз с бога-инвалида, старавшегося думать, что находится в одиночестве, я ждала сигналов чужой боли и с тревогой, и с надеждой – они были бы единственным оправданием отлучек из обиталища Дарха, рискованных, но необходимых, как дуновение свежего ветра. Мысленно перебирая, всем ли островитянам прицепила «маячки», боясь что-то пропустить, я вслушивалась в свои ощущения.
Но жизнь преподнесла сюрприз. Я вдруг ясно услышала собственное имя:
— Аська, иди сюда!
Ментальный зов. С ума сойти.
— А ты кто? — мысленно произнесла я, решив, что это не может быть кто-нибудь из родни – их я бы узнала, да и не назвали бы они меня Аськой.
— Это Галя, найди меня, пожалуйста, хоть как! Это важно!
Вряд ли она услышала мой вопрос. Скорее всего, просто орала в пространство, находясь в полном отчаянье.
Вызвав из памяти ее портрет, я разбежалась и прыгнула.
— Привет, золотце, — сказала Галя.
Я остолбенела там, где очутилась. Она, худая, бледная и изможденная, как Артем после давешнего «промывания всего», лежала возле обветшавшего колодца у заросшей травой дороги, а вокруг нее вечер накрывал давно позаброшенную деревню.
— Е-елки-метелки, — только и смогла выговорить я. — Слышала, что ты меня зовешь, но, кажется, опоздала.
— Нет, — откликнулась она, — именно сейчас ты мне и нужна.
Галя была возбуждена, причем как-то болезненно, словно через нее пропустили электрический ток.
— Все, что угодно, — пообещала я. — Только объясни, что случилось!
Она широко улыбнулась.
— Какие-то полупрозрачные твари случились, представляешь? Схватили меня, приволокли куда-то, пытали! Потом установили во мне датчик и оставили здесь. Это я знаю, зачем – чтобы выследить Остров. Поэтому я и не пошла туда, а мысленно орала твое имя. Ася?
При фразе «полупрозрачные твари» я вновь вросла в землю, а потом сама не заметила, как рухнула рядом с Галей на проплешину в траве. Господи.
Что? Ведь чувствовала? Чувствовала, почти знала. Только верить не хотела.
А кто сказал, что кошмары не сбываются? Кто-то обещал, что ничего самого страшного именно со мной не произойдет?
— Дикие странники…
— Ты тоже от них пострадала? — с восторгом спросила Галя.
— Я не успела. А вот Денис однажды почти умер. Галя! — взмолилась я. — Что ты им сказала?!
Она сделала вид, что обиделась. На самом деле она была невообразимо рада моему пришествию, потому что вдвоем и бояться, и искать выход легче, но вести себя нормально пока не могла.
— Я была не в настроении разговаривать. И вместо того, чтобы меня оскорблять, пожалуйста, принеси пользу обществу – найди датчик и вытащи его из меня.
— Вместо того, чтобы оскорбляться, — парировала я, — возьми себя в руки и расслабься. У тебя здесь нет врагов.
Последнюю фразу я буквально втолкала в ее мозг. Мне не понадобилось отключаться, чтобы почувствовать исходящее от нее излучение. Но датчика не было. Дикие странники, конечно, психи, но вовсе не дураки. Излучение шло от участка кожи на пояснице, он был то ли пропитан каким-то веществом, то ли изменен. Ну что ж… настало время побороться и с этим.
Я положила ее животом на траву, и, заблокировав болевые центры, оторвала измененную кожу от тела. Затем, дав вытечь приличной дозе крови, запустила регенерацию, как с поясницей Артема.
Попутно я обследовала ее. Работа еще была, и это не стало для меня неожиданностью: дикие странники сами по себе – вирус, и заражают они все, с чем рядом оказываются. В Галиных почках развивались посторонние организмы, а спинной мозг разбавился инородным веществом. Наверное, мне не хватило бы сил и знаний, чтобы справиться с такой компанией, но сомнение, как всегда, только сунуло нос в мою душу, и в тот же миг его выбило оттуда чувство, не раз помогавшее творить чудеса: во мне мощной волной поднялся протест против чужой злобы. Огромное, поглотившее все вокруг, желание, чтобы в мире существовали только добро и любовь, дало мне столько энергии, что принявшее ее Галино тело сразу очистилось, и каждая клетка засветилась, почувствовав свободу.
Через несколько мгновений Галя сделала глубокий вдох, а потом медленно выдохнула.
— Пожалуй, я не жалею о том, что они со мной сделали. Ради такого выздоровления стоит испытать даже смерть, — сказала она.
Я вновь растянулась около нее. Эйфория, сопровождавшая каждое излечение, разогнала страх перед дикими странниками. Их можно победить, и только что мы с Галей сделали маленький шаг к победе. Но легкой она не будет – мы все еще ничего о них не знаем.
— Галь, это действительно крайне важно. Дикие странники впервые законтачились с кем-то из островитян. Как они с тобой говорили?
Она повернула ко мне уже спокойное, сразу посерьезневшее лицо.
— Кажется, через какой-то прибор. Насколько я их рассмотрела, говорить по-человечески они не могут.
— А как ты дышала?
На Земле, устанавливая свои порталы, они меняют воздух на свой – так им удобнее «работать». Но в ловушке на планете-жемчужине они находились в одном воздухе с гуманоидами – и ничего, вполне нормально функционировали. Ой, а что для них норма? Может быть, в азотно-кислородной среде они хоть и не гибнут, но лишаются каких-то важных способностей? Уже лучше.
— Они засунули меня в прозрачную клетку, там был хороший воздух. А всю эту хрень со мной делали: жгли, щипали, череп сдавливали, руки-ноги растягивали, бр-р-р – такими длинными руками-манипуляторами, знаешь, как в лабораториях с вирусами работают?..
Лапочка… Сколько ж она перенесла…
— Хотели, чтобы ты провела их на Остров?
— Да. Повезло: я случайно разбила «компас», а то страшно подумать, что было бы, если бы они его нашли и догадались, как он действует.
Надо же, как она рассуждает – ей совсем себя не жаль, она не хнычет от обиды и не хвастается стойкостью.
— Почему ты это все терпела? — не удержалась я, надеясь, что в этот раз она не станет примерять образ оскорбленной невинности.
Галя свернулась уютным калачиком и грустно-прегрустно улыбнулась. Напряжения в ней не осталось. Ее тело было расслаблено, как у кошки, оно было счастливо собственному здоровью, и даже грусть, показавшаяся в ее глазах, была светлой.
— Я чувствовала себя такой несчастной, что слабо воспринимала боль. Я несколько дней назад рассталась с любимым. Вынуждена была расстаться. Мне было настолько плохо и обидно, что я получала даже какое-то удовлетворение от пыток: физические страдания отвлекали от сильнейших, которые разрывали душу.
Как же это понятно! Может быть, не всем, но мне – безусловно.
Женское любопытство взяло верх над тактом, и я спросила:
— Кто твой любимый?
При слове «любимый» ее глаза засветились.
— Ты его не знаешь. Он из наколдованного мирка. Я не могла быть с ним, ведь моя жизнь – там, где Остров, а он не мог уйти со мной. Я приходила, уходила, и скоро мы оба поняли, что гибнем. У нас так было, понимаешь? Нам было трудно расставаться. Когда мы находились рядом, то чувствовали нарастающее счастье, и прерывать это чувство было равносильно убийству чего-то лучшего. Какая-то часть моей души была готова остаться там и обречь себя на счастливую смерть, но нечто более сильное велело спасать шкуру. Я ушла, а он завтра женится на другой, с которой был помолвлен до того, как мы встретились. Ты согласна, что от этого можно и в пекло залезть?
— М-да, — посочувствовала я. — А ты не могла выбрать кого-нибудь поближе?
Галя усмехнулась.
— Ты не думай, мне очень нравятся наши парни. Но что случилось…
— …то не лечится, — буркнула я. — Давай расскажем им о твоих контактах с внеземной цивилизацией, вдруг да узнают нечто новое.
Подумав, она кивнула.
— Ты права. Только есть проблема – их найти.
Думаю, с этим я справлюсь. Но для начала надо обдумать один сомнительный момент, а не то очередная беспечность будет стоить огромных потерь.
— Как они тебя поймали?
— Ну… — Галя напрягла память. — Я не стала ждать прямого сквозняка на Остров и вышла в первый попавшийся. Оказалась в теплом таком местечке, с пальмами и солнышком, там и решила дожидаться. Он должен был случиться только через три дня, но мне не хотелось куда-то еще идти. Я переночевала в шалаше из пальмовых листьев, и все следующее утро бродила вдоль кромки джунглей, как вдруг хлоп! И оказалась запутанной в сеть. Потом ничего не помню, пока не очнулась в клетке.
— Они сразу стали спрашивать про Остров?
— Да. Они называли его узлом.
Почему? Дикие всех, на кого натыкаются, хватают и выспрашивают? Ох, боюсь, что нет. На Гале не написано, что она островитянка. Случайность? Возможно, но только отчасти. Я готова поверить в везение диких, но не больше, чем процентов на пятьдесят.
Мир Беспредел, Галя… Эти дороги ведут к Денису. Да и сама Мультиземля, если по честному. Дикие что, тоже, как кскривсы, могут получать информацию из крови? Они ведь ее много из Дениса высосали, почти всю… Но узнали далеко не всё. Словно только фрагменты.
Что же это значит? В нападении на Землю виноваты мы с Денисом?!
От этой мысли я заледенела. Однако тут же в мозг вонзилась другая: не мы, а глупый Жадный бог, замысловато проклявший Германа и придумавший такую жуткую комбинацию для исполнения проклятия! Бог-идиот!
III
С мистификациями пора было кончать, и я без лишних инсценировок вывела Галю прямо к Тиму. То есть, не совсем прямо: на всякий случай мы поблуждали по другим миркам, в которые я пробивала дырки, вызывая из памяти лица старых знакомых, но на базу островитян мы вышли, не скрываясь. Прятать от них способность свободно переходить из мира в мир все равно скоро станет невозможно, поэтому, вспомнив лицо Тима, я пробила дыру так, чтобы оказаться от него не дальше чем в трех шагах.
Ночью определить, где мы находимся, удалось не сразу. Небольшой керосиновый фонарь освещал лишь деревянное крыльцо и обитую облезлой клеенкой полуоткрытую дверь, но потом стало видно, что крыльцо принадлежит одноэтажному белому домику, а вокруг колосится поле… Странное место для базы маленькой, но все же армии.
— Тим! — постучав кулаком в дверь, крикнула я.
Внутри домика раздался слабый шум, и почти мгновенно дверь распахнулась. На пороге появился встревоженный Тим, босой, одетый в футболку и спортивные штаны. От неожиданности мы с Галей отступили на шаг назад.
— Супер, — оценив обстановку, произнес он.
— У нас новости о пришельцах, — сказала я.
— Заходите, — посторонился он, пропуская нас в дом. — Пять минут, хорошо? Сейчас позову парней.
Мы вошли. Сразу зажегся свет, и стало видно, что в единственной комнате домика, кроме Тима, обитает еще четыре человека: Виктор, Валерка, Рустам и Стас. Сидя на застеленных матрасами лавках, расставленных вдоль стен, они торопливо протирали глаза – то ли со сна, то ли пытаясь прогнать вторгшихся в их ночь призраков. Галя, недолго думая, уселась на ближайшую лавку.
Пять минут не успели истечь, как в комнату ворвались Герман, Юра, Алешка и еще несколько человек, которых было уже не разглядеть. Резко стало тесновато. Не в силах побороть любопытство, я посмотрела сквозь стену: у крыльца в ряд стояло штук пять авто имени Оуэна Брюса. Логично. То есть, стратегично: опасаясь в случае обнаружения неприятелем попасть всем вместе под один химический «колпак», они рассредоточились группами с разбросом километров в десять-пятнадцать друг от друга. Связываются по радио, а изобретенные Германом машины позволяют в случае необходимости перемещаться очень быстро. Наверное, так.
Все ждали, и в глазах читалось ожидание плохих новостей.
— Говорите, — приказал Тим.
Галя повторила рассказ, на этот раз сухо и спокойно, безразлично глядя куда-то в угол, как будто ее вновь гораздо больше занимала предстоящая свадьба любимого, чем какие-то инопланетяне и какая-то Земля. Ее выслушали, не дыша.
— Ася, что они с ней сделали? — после недолгого раздумья спросил Герман.
Я перечислила всё, что смогла обнаружить и обезвредить.
— Это должно быть очень болезненно, — проницательно заметил Тим.
Галя безразлично мотнула головой. Движение читалось как: «Ну да, было больно. Подумаешь…»
— Что у тебя с болевым порогом? — продолжал допытываться Тим.
Галя пожала плечами. Тим смотрел недоверчиво.
— Да просто ей было не до того, — не удержалась я, чем вызвала у нее, наконец, улыбку.
Герман кивнул своим мыслям и обратился к Гале:
— Ты согласишься обследоваться на «Тайне»?
— Да, — вздохнула она.
— Ася, я доверяю тебе… — почему-то начал оправдываться Герман, но я его оборвала:
— Всё правильно. Я сама ни в чем не уверена, поэтому выбрала путь через несколько миров. Тим, мне вести ее на Остров или оставить здесь?
Тим замер. На Галином лице появился интерес: она хотела услышать, что он скажет.
— Думаю, на Остров ей возвращаться рискованно…
— И что я тут буду делать? — мгновенно ощетинилась Галя.
Сейчас, гораздо сильнее, чем когда-либо раньше, ей требовалось с кем-нибудь повоевать, но Тим скорее на чердаке ее запрет, чем позволит взять оружие. Ох, молчала бы я на его месте…
Но он ответил, пристально глядя на ее макушку:
— Сидеть спокойно, дышать ровно. Как положено хорошей девочке.
— Иди к черту! — плюнула Галя сквозь зубы и вскочила со скамьи. Пытаясь удержать и успокоить, Рустам коснулся ее локтя, но она этого даже не заметила. — Где ты был, когда я была девочкой?! Пока я тут сижу, моего парня женят!
— Ты собираешься замуж? — оторопело спросил Сашка.
— Очень! — заявила Галя.
Тут я почувствовала, что она и мне отвела роль в стихийной интермедии и вставила первое, что пришло в голову:
— Ты с прежним мужем разведись сначала!
Подействовало. Лица парней вытянулись, Тим остолбенел.
— Я развелась, — насладившись эффектом, будто бы мне сообщила Галя.
Девочкой ее теперь никто не назовет. Привыкать к тому, что она выросла, кое-кто будет мучительно, но неизбежно. Она мудро не стала ждать мгновенных перемен, рассудив, что подброшенный яд даст результат через считанные дни, и, возвращаясь в свою апатию, уселась на лавку.
Но потом она вздрогнула, повернулась ко мне и посмотрела с таким выразительным, глубоким и бесконечным вопросом, что замолчать главное было уже невозможно.
Пересилив себя, я сказала:
— Судя по Галиному описанию, это «дикие странники».
Тим вскинул брови.
— Откуда ты их знаешь?
В общем-то, вопрос сформулирован достаточно удобно, чтобы, хотя бы сначала, сказать не всю правду.
— Из памяти Капитана-Командора. Известна ли тебе эта история…
Тим переглянулся с Германом.
— Известна.
Пожалуй, это нормально. Герман с Капитаном-Командором наверняка обсудили между собой события в Багровой Каюке, и это вполне могло дойти до Тима. Но все же коробит.
— Они давние враги. «Диким» зачем-то были нужны Перворожденные, и они даже строили специальные ловушки… Капитан-Командор должен хоть что-то о них знать. Или Белый Командор – он, вроде бы, захватывал кого-то.
Я собиралась вновь предложить абстрактную помощь сильной космической армии, но и Герман, и Тим с одинаковым упрямым протестом нахмурились и дернулись в разные стороны, словно хотели сию секунду броситься защищать свою планету. Голыми руками.
Ревность. Вот она какая.
Галя продолжала смотреть, и ее вопрос уже ощутимо толкал меня в бок. Что ж, может быть, это действительно имеет значение…
— Я тоже с ними встречалась.
— Где? — принял стойку Тим.
На это при всем желании я бы ответить не смогла: спутником какой звезды была планета-жемчужина, негостеприимно приютившая нашу веселую компанию, я не узнала.
— Где-то в космосе.
На сей раз наступившая тишина была настолько прозрачной, настолько чистой от любых мыслей и эмоций – и настолько МОЕЙ, – что не нарушить ее показалось опасным.
— Мою подругу похитили инопланетяне, и мы с Денисом отправились ее искать. История долгая и не важная, поскольку «дикие» к этому отношения не имеют. Они вмешались только в самом конце: мы нашли Дину в их ловушке для Перворожденных, той, которую они когда-то построили для Капитана-Командора. Он в итоге и спас всех: явился и обратил действие ловушки против «диких» – как оказалось, он давно, еще до пришествия на Землю, как-то ухитрился ее переделать. Но для Дениса было немного поздно. К моменту появления Капитана-Командора «дикие» выжали из его почти всю кровь. В итоге я могу сказать о них не так много: они напоминают белые облачка, но имеют проницаемую оболочку, причем для металла она безвредна, а человеческую кожу практически растворяет; меняют объем, соединяются в одну особь, только глаза… синие огоньки не соединяются, так и светятся кучкой; слабо меняют цвет, когда общаются, и испускают ультразвуковые волны, поэтому дистанция общения может быть очень значительной; кажутся однородными, и от поврежденных участков тел просто избавляются… С нами был капитан корабля-разведчика, похитившего Дину, он применил оружие, многоствольник, как его назвал Денис, но весь выпущенный заряд, попав в «дикого», сконцентрировался в одной точке, а затем вытек на пол. Стальные клинки Дениса прошли сквозь тело, никакого вреда не причинив.
Как безнадежно звучит всё это: «дикие» непобедимы! Из ничего не выйдет ничего.
— Воздух в ловушке был пригоден для дыхания людей – делайте выводы. Когда они напали на меня, я отталкивала их антигравитацией… появилась тогда такая способность… Потом я случайно отрезала от общей кучи часть, которая обратно не приросла – шмякнулась на пол, потемнела и вспенилась. Но что произошло бы, если бы в следующий момент не появился Капитан-Командор, не берусь предположить. Охотясь на Перворожденных, они не нападали на армии Белого и Черного командоров или на Великий Магистрат, где находился Капитан-Командор – возможно, космическое оружие представляет для них опасность.
Кажется, всё.
Из общего странного, немного рассредоточенного, внимания выделялось оглушенное Алешкино – кажется, он расслышал только начало. Его потемневшие глаза залило пустотой.
Темные глаза Германа были закрыты.
— Это достаточно много, — наконец, охрипшим голосом произнес он. — Чем ты срезала их тело?
— Гм. Косой.
Галя ахнула.
— Ну, — поспешила объяснить я, — из-за их борьбы с моей антигравитацией мы стали сильно вращаться, волосы поднялись и на скорости…
Герман кивнул.
— А где теперь твоя коса?
Ну и переход.
— На дне Большого залива Острова, наверное. Сасик там отрезал ее своим огнем…
— Улёт, — произнес кто-то из парней, потирая лоб.
А кто-то другой вдруг очнулся с совершенно логичным вопросом:
— Слушай, а на Земле они не тебя ищут?
Если бы я привычно не отключила сердце, то, наверное, получила бы инфаркт. А так ничего, только кровь с силой бросилась в лицо. Тот, кто задал этот вопрос, даже не представлял, насколько он был обоснован: ведь «дикие» охотились на меня, как на любого Перворожденного! Тогда это из-за меня они уничтожили целый мир и погубили столько людей в других? Что же делать? Надо найти их и сдаться!..
— Нет, — твердо ответила Галя. — Я думала об этом всю дорогу – и нет. Призраки не спрашивали меня об Асе. Только об Острове. А искать ее на Острове просто глупо, ведь она месяцами там не появляется.
Уф. Верить в это хочется так, что я, пожалуй, поверю.
— А ты им об Острове не говорила? — поспешил уточнить Юрка.
— Нет. Мы с ними вообще не разговаривали. Они ни о чем не спрашивали ни меня, ни Дениса. И еще, — вспомнила я. — Из ловушки «диких» собирался забрать Белый Командор. Для опытов. Забрал или нет, мне неизвестно. Если забрал, то, наверное, теперь знает о них очень много полезного.
Все сделали вид, что не услышали. Ну надо же быть такими!
Герман, наконец, открыл глаза.
— Даже не думай, — поймав и удерживая мой взгляд, жестко произнес он.
— Что? — растерялась я.
— Искать их и сдаваться.
Все же командирский тон мне непривычен и неприятен. Что бы я ни сделала со своей жизнью – это будет только мое решение, и никто не может на него повлиять.
— Спорим, не все с тобой согласны? — насмешливо спросила я.
— Ася!.. — Герман сделал было шаг ко мне, но наткнулся на внезапно преградивший ему путь Алешкин локоть. — Не ты им нужна, а Земля. От твоей жертвы они вряд ли откажутся, но она их не остановит!
Теперь он не приказывал, а убеждал – причем в том, в чем был убежден сам. Возможно, это говорила его гениальная интуиция.
— С Германом все согласны, Ася, — примирительно сказал Валерка. — Не ершись, пожалуйста.
Кажется, он и закинул удочку про поиски меня, а не Земли.
— Не важно. Я всё рассказала, что сама знаю. Мне пора. На каждом из вас – мои собственные датчики, по которым я вас нахожу, когда вам больно. Галине удалось меня просто позвать – и я услышала. Пока.
Раздвигая толпу, я пошла к выходу.
На пороге меня окликнул Тим:
— Ты не знаешь, где сейчас Денис?
Вопрос заставил меня остановиться и обернуться.
— Нет.
Поскольку я ждала, точно также, как недавно он сам, Тим объяснил:
— Он два месяца назад ушел из больницы, но дома не появлялся.
Я вышла на крыльцо, а с него – прямо к Дарху.
Продолжение: http://www.proza.ru/2012/11/02/853