- Оська, - строго сказал папа, заглядывая на чердак, который мы превратили в пиратский фрегат, - ты видел, что написано в подъезде на стене?
- Ну почему опять я? - осторожно заныл Оська. Что написано на стене он не видел. - Пусть лучше Пчелка.
- У Пчелки и без тебя дел полно.
- Пчелка, сходи за хлебом! - закричала с кухни мама.
- И не забудь пересчитать голубей, - добавил папа.
"ЛЕТА НЕТ И НЕ БУДЕТ" - было написано на стене в подъезде.
Вернее, сначала там было написано "ТУАЛЕТА НЕТ И НЕ БУДЕТ". Это дедушка написал, когда однажды, на месте нашего дворового туалета обнаружился вход в катакомбы.
То есть, вечером дощатый домик с двумя нулями и тридцатью пятью щелями для сквозняков скромно стоял в конце двора, а утром на том месте зияла огромная дыра.
Вместе с туалетом исчез муж тети Любы из пятой квартиры, но мама говорит, что это просто совпадение.
Кроме десяти квартир нашего дворика этим местом пользовались жильцы дома напротив, и любители шахмат, целый день сидящие в скверике, и просто прохожие, и дедушка, устав сообщать, что теперь "уже все", написал на стене грозную надпись.
- Ну и ну, - растерянно протянул Оська. - Что теперь?
Я скромно пересчитывала голубей.
Двух не хватало.
- Пчелка, я спрашиваю, что теперь делать?
- Откуда я знаю? - огрызнулась я.
Вчера Оська сказал, что все девчонки - глупые создания. А раз так, пусть сам разбирается .
Оська вздохнул и побрел в сарайчик за краской и кисточкой.
Я стала пересчитывать дворовых котов.
Одного не хватало.
- В этом доме кто-нибудь сходит за хлебом?! - закричала мама. - Скорее, дождь собирается.
- Это не дождь! - закричала я в ответ. - Небо в тучах, потому что в нашем подъезде написано "лета нет и не будет"!
- О, Господи, вечно они что-нибудь пишут. Ося, ну что ты стоишь?
- Я крашу.
- Что ты красишь?
Оська закрасил "нет", "и ", намалевал восклицательный знак после слова "будет" и выжидательно уставился на небо.
Никаких перемен не последовало.
Тогда я взяла кисточку и переделала букву "а" в "о".
Солнце вспыхнуло в разорванных тучах, театральным прожектором.
Я зажмурилась…
…Четырнадцать лет спустя, я стою в родном подъезде с видом на исписанную стену, на краю тени и света. Ослепительно жаркое южное солнце не в силах избавить меня от озноба. У моих ног чемодан. Я аккуратно разложила по боковым кармашкам улыбки и поцелуи, безделушки в виде лукавых взглядов и воробьиных перьев. А камень на сердце занял весь чемодан, и он, неподъемный, сиротливо жался ко мне, подозревая, что я не захочу внести его в дом. Я внесла. И оставила в прихожей.
- Не плачь, - сказала мама. - Все будет хорошо, ты же знаешь.
- Ну, давайте скорее за стол, - велела бабушка.
Кабачки, баклажаны, помидоры, брынза, скумбрия, молодое вино. Тарелки с голубой каемочкой. Скрип старенькой тахты, ветер колышет занавеску на окне. Лета еще много - целая осень. И голуби воркуют за окном и кричат коты. Песочные часы на комоде меланхолично переворачиваются, создавая иллюзию быстро текущего времени.
- Мама, ну почему здесь ничего не меняется?!
- Ну почему же не меняется? День сменяет ночь, лето - зиму. Все меняется. И это пройдет. Не плачь.
Оська шляется где-то с девушками, или уплыл с дельфинами в море, или рисует с Ветроловом морские карты. Мне даже поругаться не с кем.
На чердаке пахнет смородиной и яблоками. Пиратский флаг спущен. Парусник стал на прикол и команда сошла на берег. Из чердачного окна видны все те же улицы, сбегающие к морю, и покосившийся флюгер на соседней крыше.
Здесь никогда ничего - ничего не изменится.
- Послушай, ни о чем не жалей, - говорит Оська.
- У нас мог бы быть ребенок. У нас мог бы быть целый мир. Ну почему так?
- Пчелка, даже если они приезжают сюда, даже если тут проходит их детство, они все равно остаются людьми. А мы другие, вот и все.
Мы - другие. Этому не учат в школе. Это узнается по легким оговоркам, тихим пояснениям. "Пчелка, спрячь крылья, девочки себя так не ведут"." Ося, перестань писать на стене, все сбывается." "Вчера Ветролов поймал новый ветер, будет хороший улов." "Остановились часы на городской башне и полдень затянулся на три с лишним часа." "Пчелка, покорми слона и перестань дергать Оську за хвост."
- Мама, а почему у других нет хвостов и крыльев?
- Мы другие, Пчелка, вот и все.
Дом спал.
Спал Оська, по детской привычке превратившись в тощего рыжего кота.
Дедушка заглянул на чердак, поцеловал меня в лоб и обернувшись летучей мышью вылетел в окно.
Я тихо спустилась с чердака, перешагнув скрипящую ступеньку. Отыскала в прихожей чемодан, вытащила из него камень и отнесла в конец двора.
Зияющая пасть катакомб поглотила мое горе охотно и беззвучно.
В сарае я отыскала ведерко с краской и кисточку.
Я могу написать "Коля - дурак", а могу "Я люблю тебя". Можно написать слово из трех букв - "нет", или "все", или "Ура!" Или написать: "Да! Лето будет!"
Жаркое, ослепительное солнце заливает двор.
Я зажмуриваюсь...
...Пчелка! Пчелка-а! Мячик кинь!
Это Колька из соседней квартиры. Он тут отдыхает у тети и мы с Осей взяли его в свою пиратскую команду.
- Кто-нибудь сходит за хлебом?! Дети, сколько можно писать на стенах?! Сходите за хлебом!
Запах жареных кабачков и скумбрии, чеснока и орехов.
И лета еще много - целая осень.
Я успею сходить за хлебом, подраться с Оськой и отыскать пропавших голубей.
В этом городе, в этом дворе никогда ничего не изменится!
Сейчас я забегу домой и остановлю песочные часы.