Ипполит был высокий и тучный мужчина немного за пятьдесят, который всегда носил только черные костюмы, хотя они ему совершенно не шли. Он был бледен, много потел и чрезвычайно любил пунктуальность. У Ипполита был поразительный взгляд, в нем сочетались усталость и равнодушие с лукавством и готовностью подметить любую, даже самую незаметную деталь собеседника. Волосы у Ипполита были совсем жидкие и какого-то невнятного серовато-желтого цвета. День для Ипполита всегда начинался в семь утра, независимо от того, был то выходной, будний или праздник. Поговаривали, что даже первого января он всегда вставал в семь утра.
Каждое утро Ипполит готовил себе овсянку и пил растворимый кофе с тремя ложками сахара. Брился, подстригал усы, натягивал штаны с подтяжками, надевал выглаженную белую рубашку, пиджак и галстук, который выбирался в зависимости от того, какая погода была за окном. Да-да, именно так. В пасмурное утро Ипполит имел обыкновение выбирать темно-красный, а в солнечное – предпочитал светло-серый. А уж как досадно было Ипполиту, если в течение дня погода резко менялась, а галстук уже было не переодеть. А ведь эта нелепая процедура выбора являлась одной из немногих допущений разнообразия в его до каждой мелочи рационализированную жизнь.
И надо сказать, что все это однообразие ему очень даже нравилось. Он совершенно не желал никаких перемен. После недолгих домашних сборов, он быстро выходил из квартиры ровно в семь тридцать, проходил по узкой улице мимо небольшого ларька, где он имел обыкновение покупать утреннею газету, а затем садился в метро (у него вроде и были деньги купить машину, но метро ему было куда привычнее). Пока поезд проезжал ненужные ему четыре станции, Ипполит всегда очень надеялся, что ему не придется никому уступать место, а если все же подворачивалась какая-нибудь беременная женщина или еще кто-нибудь в этом роде, он, лицемерно изображая галантность, приветливо улыбался и очень вежливо предлагал ей сесть. На самом деле же он вставал нехотя и про себя грубо чертыхался от такой неудачи.
В общем, так или иначе, доехав до своей остановки, Ипполит вываливался вместе с сонной толпой из тесного вагона, медленно поднимался по эскалатору, а затем радостно выходил из утомительного утреннего метро. Напротив которого, через дорогу, находилось здание, где работал Ипполит. Туда он всегда с довольным видом шагал по пешеходному переходу навстречу своему любимому делу - бухгалтерскому учету. Некоторые удивлялись, как ему удавалось так любить эту весьма монотонную бумажную работу, однако наш Ипполит души в ней не чаял. Отсидев в офисе весь день, он вяло возвращался домой, иногда (обычно по пятницам) заходя лишь в продуктовый магазин рядом с домом. Ипполит надевал домашний халат, жарил на ужин яичницу, под шум вечерних новостей по телевизору, а на ночь выпивал стакан теплого молока. В девять вечера он принимал душ и ложился спать. Выходные Ипполит не любил, в прочем, как и праздники, так как последние обязывали встречаться с немногочисленными родственниками.
Короче говоря, так и проходили дни Ипполита, пока однажды все ни пошло неправильно с самого утра… Сначала Ипполит по непонятной причине пролил кофе на светло-серый галстук, пытаясь застирать его, он только потратил лишнее время, а в итоге впопыхах ему все равно пришлось надеть красный, хоть в то утро не было ни единого облака на небе. Торопясь (а этого делать Ипполит категорически не любил), он решил не покупать газету и прямиком направился в метро. Но там ждала его очередная неприятность, только он присел, чтобы отдышаться и спокойно доехать до работы, как вдруг напротив него встал мужчина преклонного возраста, печально опирающийся на костыли. Ипполит недовольно встал, по своему обыкновению натягивая доброжелательную улыбку, а сам уже в тайне его ненавидел.
Наконец, приехав на работу, Ипполит уселся за свой письменный стол, не подозревая о том, что через полчаса ему сообщат об увольнении…
Почему же нашего Ипполита уволили? Ипполит уже был в практически пенсионном возрасте, да и тут, как выяснилось, сменилось начальство и устроило сокращение. Короче говоря, Ипполиту пришлось собрать свои вещи, попрощаться с сотрудниками, которых за все свои годы работы он толком и не узнал (хотя это его, разумеется, не слишком беспокоило), ну и все такое прочее…
Когда Ипполит пришел домой, он думал по обыкновению поджарить яичницу, да как-то аппетита не было, хотя он все равно ее приготовил, включил новости, поужинал, выключил новости, выпил молоко, принял душ. Затем достал таблетки снотворного и выпил одну, затем еще одну, а в итоге все оставшиеся в пачке…
Смерть Ипполита не сразу заметили, у него почти не было друзей и родственников, да они и не были ему нужны. Хоронили его в красном галстуке, хоть день тогда и выдался жарким и солнечным.