Сказка о прекрасной лесопилке

С начала перестройки, когда только горбачевское «новое мышление» набирало скорость, многих посещали грандиозные идеи. Одна из них посетила и Петровича.
Многие на Тюменском судоремонтном заводе и сегодня еще помнят это событие. В механическом цехе толкались любопытные. Непонятное сооружение похожее на мини-броневик, стояло на металлической дорожке. Возле него гремел ключами седой человек в спецовке с измученным худощавым лицом. Это был заводской изобретатель Петрович.
Кроме него никто толком не знал, для чего построен этот механизм, и какой-то шутник вывел на ржавом боку «Луноход».
- Ну, Петрович на луну собрался!
- Не на луну, а на Колыму! – юморнул кто-то, и в этой шутке была доля правды. Петрович даже заволновался. Он свое детище хоть и собрал из деталей, подобранных на свалке металлолома, но кое-что делалось и на заводском оборудовании. Умные головы уже подсчитали его долг заводу на случай неудачных испытаний – до пенсии не рассчитаться.
Двое рабочих внесли в цех бревно. В воротах показалось начальство и встало особнячком, наблюдая за всем происходящим. Бревно поставили в зажимы, и изобретатель, отерев промасленным рукавом, пот с лица, нажал кнопку на щитке управления. Мгновение, машина вздрогнула и загрохотала во все тридцать киловатт электродвигателя. Десятки глаз внимательно следили за тем, как машина плавно поехала по бревну. К гулу электродвигателя прибавилось визжанье пил. Из под днища вырвался белый шлейф опилок. Люди оживились. На лице Петровича появилась  улыбка, похожая на улыбку ребенка. Вот так свершилась революция в станкостроении дисковых лесопилок по тонкомеру. В настоящее время по образу и подобию, той, на боку которой было мелом написано «Луноход», делают на заводах и заводиках России от Хабаровска до Архангельска. Только имя  изобретателя первой  лесопилки, у которой режущий аппарат наезжает на бревно позабыли - это был Астафуров Виктор Петрович, мой отец.
Идея создания лесопилки зародилась с заурядного события. Снабженец привез на завод три тысячи кубов некондиционной древесины (так называемый тонкомер). Такой лес  обрабатывать на пилораме убыточно, и он лежал беспорядочным костром на берегу Туры, подгнивал, зарастал песком. Моего отца (он работал начальником ремонтно-строительного участка) по этому поводу вызвал сам директор.
- Ты бы, Петрович, из леса баньки, что ли, попробовал бы рубить, гниет древесина-то…
 И Петрович отправил двух мужиков на бережок. За два месяца те срубили одну-единственную баньку. Стены сложили из разнокалиберных бревен, в щели между ними могла пролезть и кошка. Невзрачная вышла банька. Никто на нее не позарился, не хотят дачники покупать. Мужикам получку меньше всех на участке насчитали. В следующий раз и с бутылкой их не уговоришь идти на бережок. Да и надобности в том нет, какой смысл из дерьма дерьмо делать.

Два месяца Петрович не спал. Ночами что-то высчитывал, да чертил. И однажды заявился «на ковер» к директору. Тот только мельком глянул на воплощенную в чертежах идею. Сама мысль изобретения лесопилки ему показалась абсурдной.
-К чему велосипед изобретать? У нас есть пилорама. Уж если прижмет с этим лесом, так и на ней распилим.
Так и ушел ни с чем изобретатель. Но идея воплотить чертежи в действующую модель не давала ему покоя. И потратив не мало труда, он с помощью сочувствующих заводчан все таки создал конструкцию…
Испытания прошли успешно, и лесопилку в документах назвали «ПРИСА» - продольно резальный и строгальный агрегат, оформили рацпредложением. Мой отец даже премию получил ко дню рационализатора. Его лесопилку установили на берегу реки  Туры. Она без особых проблем перепилила весь лес на брус и доски. Из бруса собирали баньки и дачные домики, которые в порядке строгой очередности продавали только работникам судоремонтного завода.
Историю эту можно было бы уже забыть (все-таки с тех пор не мало лет прошло), завод с началом  перестройки развалился, от первой лесопилки осталась только блеклая фотография, и батя мой помер. Он до самой смерти ходил по кабинетам чиновников разных рангов, все мечтал поставить на поток свои лесопилки, да наладить на юге области переработку некондиционной древесины, так называемого «тонкомера». Возле Петровича и его изобретения (на которое он кстати получил патент) вертелись всякие дельцы. И недаром «Приса» не требует специального фундамента, она транспортабельна, а самое главное ее можно изготовить в любой колхозной мастерской. Жалко, что государству было не до «тонкомера», а господ-бизнесменов интересовала сиюминутная выгода, и они хоть и проявляли интерес к лесопилке, но никак в безденежном изобретателе не хотели видеть партнера. Пытались притеснить, обворовать и принудить к сотрудничеству на кабальных условиях.  Ну, а мой отец в рабы ни к кому наниматься не спешил.