ВНИМАНИЕ! В ДАННОЙ РАБОТЕ ПРИСУТСТВУЕТ ГОМОСЕКСУАЛЬНАЯ ТЕМАТИКА!
Преамбула: Слушала по радио сказку. Сказка, в общем-то, с классическим сюжетом: злая колдунья превратила прекрасного принца в лягушонка, и расколдовать его могла только настоящая принцесса. Сказка как сказка, но меня вынесло с финальных фраз:
Утром к воротам дворца подъехала прекрасная белая карета, запряженная шестеркой прекрасных белых лошадей. Сбруи лошадей были украшены золотом и жемчугом, а на головах у них колыхались белые страусовые перья. Правил этой каретой верный герольд. Когда принц исчез, герольд сделал три железных обруча и заковал в них свое сердце, чтобы оно не разорвалось от горя. Герольд посадил молодых в карету и повез в королевство принца. По дороге принц три раза слышал странный, громкий звук. Он думал, что это ломается карета, но на самом деле это лопались железные обручи, которыми было сковано сердце верного герольда. Ведь теперь он был счастлив оттого, что его господин обрел свободу.
Финал, по-моему, какой-то несправедливый по отношению к герольду...
«Не было бы счастья»
Очень обрадовался король-отец, узнав, что сына его освободили от чар. Невестку, принцессу из соседнего королевства, король встретил приветливо и приказал отвести молодым лучшие покои замка. Было решено устроить в честь свадьбы большой пир. Во все стороны света разлетелись гонцы с приглашениями, и в назначенный день короли и королевы соседних государств прибыли во дворец.
Три дня и три ночи длился праздник. Гости поздравляли молодых и поднимали кубки во их здравие, веселились и танцевали до упаду. Лучшие блюда и вина стояли на столе, лучшие музыканты играли музыку и пели песни. А по вечерам, как только на небе высыпали первые звезды, устраивался фейерверк. В жизни никто и никогда не видел такой красоты.
Только один человек ни на что не обращал внимания, не танцевал и не веселился. Это был преданный принцу герольд. Грустный сидел он за столом и почти не прикасался к вину и пище. Думы его печальные были далеки от праздника, тягостно было смотреть ему на чужое счастье. Не укрылось это от принца. Подошел он к герольду и спросил:
- Что ж ты не весел, мой верный друг?
- Отпусти меня, мой господин, - вскинул на него герольд очи ясные. – Хочу мир посмотреть, да себя показать. Может, сыщу где-нибудь свое счастье.
Удивился принц, но противиться не стал и отпустил его.
На рассвете, когда все гости еще спали, взял с собой герольд каравай хлеба да кусок сыра и вышел за ворота замка. Не успел он пройти и нескольких шагов, как подошла к нему гадалка.
- Милок, куда путь держишь? – спросила она его.
- Куда глаза глядят, - отвечал герольд.
- Счастье, поди, идешь искать?
- А кто ж его не ищет? – усмехнулся он.
- Так вот, смотри. Сделай себе три пары железных сапог, три железных посоха да три железных каравая и оправляйся в путь-дорогу дальнюю. Как только сотрешь ты железные сапоги и посохи, как сгрызешь караваи, так и встретишь свое счастье.
Дал ей монету герольд, но слушаться не стал. И правильно сделал, потому что никакая это была не гадалка, а переодетая жена кузнеца. Выискивала она странников доверчивых, сказок начитавшихся да небылиц наслушавшихся, и направляла к мужу своему, дополнительный заработок ему обеспечивая.
Шел герольд прямо, не сворачивая, пока не дошел, наконец, до развилки. Одна дорога была прямая и ровная и вела в долину, вторая, каменистая, – в горы синие, неприступные, третья, травой поросшая – в непроходимый черный лес.
- Как же мне быть? – сам себя спросил герольд.
Подумал он, поразмыслил и решил судьбе довериться. Закрыл глаза, обернулся три раза вокруг себя, а когда глаза открыл, лес увидел. Опечалился герольд, но решил с судьбой не спорить. Все равно от нее не убежишь.
- Эх, двум смертям не бывать, одной не миновать, - подбодрил себя герольд и бодро зашагал вперед. – Если на роду написано умереть в лапах зверя лютого, то так тому и быть.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Долго шел наш путник. Дремучим, страшным и нехоженым был тот лес. Пробирался герольд через кусты и буреломы, обходил овраги и, наконец, вышел на полянку. Хорошо здесь было. Ласково грело солнышко, цвели цветы, порхали бабочки, журчал ручей. Устал уже к тому времени герольд и решил присесть отдохнуть.
Только он сел, только достал хлеб и сыр из заплечного мешка, как вдруг услышал стук копыт. Выехал на поляну воин не воин, а человек вооруженный и одетый во все черное. Лицо его закрыто было платком, как у разбойника, волосы русые на плечах лежали.
- Кто такой и что здесь делаешь? – спросил конный, обнажая меч.
- Я герольд, иду из замка. Коль добрый и честный ты человек, слезай с коня и раздели со мной обед да открой лицо. Коль разбойник, говори, чего тебе надобно, и поскорее разойдемся.
Наездник вложил меч в ножны, ловко спрыгнул с седла и присел рядом с герольдом на травы шелковые.
- Спасибо за предложение, - отвечал он. – Я странствующий рыцарь, и дал я обет платка с лица не снимать, пока не уничтожу колдунью. Потому и трапезу с тобой разделить не смогу.
Запечалился герольд, вспомнил свою кручину, но даже словом об этом не обмолвился.
- А ты как здесь оказался? И зачем? – спросил странствующий рыцарь.
- Отправился я в путь дальний мир посмотреть, себя показать да счастье найти, - отвечал герольд.
- Что ж, дело доброе. Только как ты собираешься искать счастье в лесу?
- Судьба меня сюда отправила.
Подумали они и решили, что вдвоем веселее будет в дороге. Встали, закинули сумку герольда на луку седла и двинулись в путь.
Все дальше и дальше углублялись они в чащобу, все гуще и гуще становился лес. Семь дней шли они, семь ночей спали на земле сырой под плащом рыцаря. Дикие звери ходили вокруг, совы ухали в ветвях, только герольд сильнее прижимался к рыцарю, и не страшно ему становилось. А рыцарь спал вполглаза, вполуха, чутко их сон охраняя.
На восьмой день вышли они, наконец, к подножию холма. А на холме том стояла башня из черного камня, окруженная забором черным, кованным. Острый шпиль башни врезался в черные тучи. Не слышно здесь было ни птичьего пения, ни звериного покрика, только холодный ветер пригибал траву и шумел в ветвях деревьях.
- Ну, дальше я один, - повернулся к герольду странствующий рыцарь. – Прощай. Возможно, не свидимся мы с тобой больше.
- Я с тобой пойду, - ответил герольд.
- Опасно тебе со мной идти, можем оба живыми не вернуться. Лучше возьми моего коня, отправляйся дальше и найди свое счастье.
- Не будет мне счастья, если друга брошу в беде. Вдвоем сюда пришли, вдвоем уйдем иль погибель встретим.
Закручинился рыцарь, глядя в ясные глаза герольда, покачал головой, но понял, что спорить бесполезно.
Привязали они коня к дереву, отворили ворота тяжелые и направились к черной башне. Долго поднимались на самый верх по винтовой лестнице, из сил уже выбились, но, наконец, встали перед дверью дубовой.
Распахнулась дверь, и открылась их взору комната. В углу жарко пылал очаг, а в котле над очагом кипела вода. Посреди комнаты стоял огромный стол. За столом тем ведьма сидела и пучки трав и кореньев перебирала. Страшной та ведьма была: глаза косые, нос крючком, а из-под верхней губы два клыка торчат.
- Проходите, голубчики, - проскрипела колдунья старческим голосом, – вовремя вы пожаловали. Знатный будет у меня сегодня обед! Не куропатки, не косули, а свежей человечинки отведаю!
Не испугался рыцарь ведьмы. Обнажил свой меч и сказал ей:
- Конец тебе пришел, старая! Не будешь ты больше людям зла чинить!
Захохотала ведьма, подняла руку и начала бубнить заклинание. Потянулись от котла клубы тумана, окутали ноги-руки рыцаря, и понял он, что ни двинуться, ни слова сказать не может. Выхватил герольд из рук его меч, замахнулся, но так и застыл на месте. Засмеялась ведьма, облизнула клыки, взяла со стола нож наточенный, и поняли герольд с рыцарем, что не миновать им погибели.
Тут влетела в комнату горлица, бросилась ведьме на лицо, забила крыльями. Замахала ведьма руками, тут и разрушились чары. Выхватил рыцарь у герольда меч, подскочил к ведьме и отрубил ей голову. Сверкнула молния, глянул гром, ударилась горлица об пол и обратилась девушкой красоты неописуемой.
- Сестрица! – рыцарь сорвал с лица платок, кинулся к девушке и заключил ее в объятия.
- Братец!
Видя, как брат с сестрой встрече радуются, герольд и сам не мог слезу сдержать. А когда рыцарь к нему повернулся, обмер от красоты его необычайной. Подошла к герольду девушка, обняла его и молвила:
- Спасибо и тебе за спасение мое. Ведь только тот мог с меня заклятие снять, кто счастье свое нашел.
Поклонился ей герольд, но промолчал. Вышли они втроем из башни, с удивлением глядя, как мир преображается. Рассеялись черные тучи, прекратился ветер, защебетали птицы, а башня и забор растаяли, словно морок. Засмеялась радостно девушка, побежала вперед, срывая цветы.
- Три года искал я сестру свою и не верил, что можно в горести счастье обрести, - сказал рыцарь. – Но с тобой вдруг понял, как ошибался. Дорог ты стал моему сердцу, и коль люб я тебе, герольд, поехали со мной в наш замок.
- Правду говорят люди, что счастье всегда встречается там, где ты его и не ждешь, - ответил ему герольд. – И ты мне люб, рыцарь. Рад буду поехать с тобой.
Улыбнулся рыцарь, обнял друга ненаглядного и поцеловал в уста алые. Долго не могли они оторваться друг от друга и счастью своему нарадоваться, но пора было снова в путь отправляться. Посадили они девушку на коня, а сами, взявшись за руки, рядом пошли.
Дорога была долгой. Выбравшись из леса, купили они в ближайшей деревушке пару коней оседланных и поехали домой. То-то отец с матерью, от тоски и горя поседевшие, обрадовались, детей своих пропавших увидев!
В этот раз на пиру герольд и веселился, и танцевал, и пел. А как встретится взором с возлюбленным своим, сразу зардеется как маков цвет.
Сестру вскоре выдали замуж за герцога соседних земель, и в первый же год народилась у молодых двойня. А герольд с рыцарем поселились в уединении от всех, в доме у озера, где живут счастливо и по сей день.