Литературная обработка всего текста - Тихоновой Людмилы
ВСЕ КАРТИНКИ И ФОТОГРАФИИ В ЭТОЙ КНИГЕ ВЗЯТЫ ИЗ ИНТЕРНЕТА
Вот уже два месяца, как не было дождя. Солнце безжалостно палило. Все горело и сохло. Засохшая трава, покрытая толстым слоем пыли, желтыми колючими былинами торчала из земли. Даже деревья стояли понуро, слегка шелестя своими сухими листьями. А по дороге, придерживая подол юбки,длинной до земли, спотыкаясь и не обращая внимания на изнуряющую жару, семенила старушка.
- Ай, мамоньки, ай, чо удумала - то, - бормотала встревожено она, - упрячут, как есть упрячут, как деда маво упрячут. Ну, погодь, девка, я те покажу, шоб не повадно-то было, только успеть бы, - и, сломав жиденький ивовый прут, поспешила дальше по пыльной, глиняной дороге.
Накануне председатель колхоза объявил, чтобы завтра все, от мала до велика, собрались в конце поселка и пошли в лес, жать траву, где ее немного еще осталось. Иначе зимой колхозный скот нечем будет кормить.
Дочка старухи была на дойке. Внучка, взяв кусок хлеба с одной картошкой, налив в бутыль воды, отправилась к развилке. Ганна всегда боялась за внучку, уж очень она была горячая и справедливая. Хоть совсем еще молода, как говорится, молоко еще на губах не обсохло, а ложь терпеть не могла, если что - не промолчит, все выскажет.
<< Сколько ни учили девку держать язык за зубами, нет, не слухает. А здеся совсем сказилась, затеяла драку, да с кем, с сыном самого преседателя! Преседатель-то злой, как черт злой. Вон, давеча, из-за потерявшегося телка, что сотворил с Антошкой сиротой, покалечил до полусмерти, а потом еще и милицию позвал. Телок-то нашелся, а где сиротка, никто не знат. Ай, мамоньки, ай, бяда, опять она, проклятущая, пришла в нашу хату >>.
Так, причитая всю дорогу, старушка ковыляла в лес.
А в лесу на поляне, нанося друг другу побои, каталась по траве парочка подростков. Девчонки и мальчишки, поддерживая сторону Нюрки, подбадривая, галдели изо всех сил. Только девчушке удалось верхом сесть на обидчика, как вдруг, ее спину обожгло от боли. Оглянувшись, она увидела грозное лицо своей бабуськи, которая очередной раз намеревалась полоснуть прутом.
- Бабуська, вы что? – вскрикнула она, больше от обиды, чем от боли.
- Я те щас покажу чо, ишь чо творит,а? – отчитывала старушка внучку и хлестнула её со всех сил. Ребятня вмиг разбежалась в разные стороны, только сын председателя остался стоять и вытирая рукавом, бежавшую из носа кровь, молча смотрел на свою заступницу.
- Бабуська, да вы знаете, что он трепал своим поганым языком? Будто моя мамка меня в подоле принесла!
Старушка быстро взглянула на мальчугана, который от ее колючего взгляда съежился и стал оправдываться:
- Да, я разговор папки с мамкой на кухне слышал.
- Бабуська, скажите ему, - кричала Нюрка, - что это неправда, что мой отец боец Красной Армии и погиб на границе в первые дни войны!
Бабуська, молча, крепко взяла внучку за руку и повела прочь, подальше от беды.
- Ну, скажите, скажите, - не унималась Нюрка.
- Чаво те говорить-то?
- Как что? Бабуська, как что? Скажите, что все, что говорил Колька, это неправда!
- Ох, матки, Лександровна, ты луче зараз кажи, почему ты у нас така толстоголова, а? Ты че делашь, а? Че тапереча ждать от нашего преседателя? Мало нам было слез, да? Чаво ты лезешь со своей правдой? Мала ещо. Да и кому она нужна, правда-то твоя? От этой правды токмо одне слезы. Вон, дед твой, тоже все правду искал и где он тапереча, а? Ужё наверно и косточек-то от него не осталось, - всхлипывая, до самого дома отчитывала внучку старушка.
- А чего он, - уже потише, сказала Нюрка, - треплет непонятно что. Ненавижу его, так бы и разорвала!
- Знамо дело… Эх, Лесурка ты моя, глупа. Кака разница, как ты появилась, главно, кем ты сташь, - обнимая внучку и гладя по голове, успокаивала бабуська.
Девочка прильнула к старушке и никак не могла
понять, за что этот Колька так оговаривал её семью.
- Ну, чо, чай успокоилась? Пойдем похлебку похлебаем, да збирайся идтить назад, в лес, а то наш преседатель, если норму не дашь, исчё во вредители тя запишет.
Тяжело поднявшись с лавки, Ганна пошла накрывать на стол, а Нюрка, продолжая шмыгать носом, взяла кошку на руки и стала ей рассказывать, что произошло в лесу. Кошка Машка была единственной, кому девочка могла доверить свои секреты. Вот и сейчас, Машка, жмурясь, внимательно слушала, а потом, спрыгнув с колен, стала мурлыкать, будто объясняя хозяйке, как нужно поступить в этой ситуации.
- Лександровна, ну, где же ты, пошто не идешь?
- Иду я, бабуська, иду.
Старушка достала чугунок из русской печи, поставила его на сбитый из необтесанных досок стол и стала по чашкам разливать щи. Девочка, положив руки на колени, терпеливо ждала, когда бабуська перекрестится, сядет и первой со стола возьмет кусок хлеба.
- Пори, чаво не порешь?
- Вас жду.
- Пори, тебе же бегить надобно.
Девочка быстро начала есть, а бабуська, поглядев, с какой жадностью та поедала содержимое из тарелки, отломила кусочек хлеба от своей краюхи и подложила внучке поближе. Нюрка немного помешкав и посмотрев на старушку, с благодарностью взяла кусочек. После страшной войны прошло пять лет, но люди до сих пор жили тяжело, впроголодь. Все понимали, нужно поднимать страну из руин, поэтому терпели.
Особенно трудно жилось в колхозах. Целыми днями колхозники работали за трудодни, получая крохи за свою работу. Денег ни на что не хватало, ни на одежду, ни на еду, а если у кого заводилась какая живность, то нужно было сдавать пошлину государству, и семье, от их хозяйства, оставалась совсем малость. Но люди и этому были рады.
Тяжелая жизнь была, но никто не озлобился. В трудную минуту приходили друг другу на помощь. Как-то однажды, у Таисии серьезно заболела дочурка. Долго тогда девочка болела, всю весну. Болезнь, из-за ослабленного организма, не хотела ее покидать.
И больного ребенка решили поднимать всем селом. Кто кружку молока принесет, кто яичко, кто сушеной ягоды или рыбы, а однажды фельдшер, Петр Иванович, принес лимон, так всем миром и подняли малышку, никто не остался равнодушным. Когда Таисия, поддерживая дочь под руки, первый раз вывела на улицу, все радовались. Подходили и от всей души желали ей быстрейшего выздоровления. Даже Колька, сын председателя, не остался в стороне, нарвав в поле букетик васильков, краснея, подарил девочке.
Гана подшучивала над внучкой:
- Ой, матки, жаних, как есть жаних, ейный буде.
С тех пор прошло два года, а ребятишки с каждым днем, все больше становились врагами, а сегодня дело дошло уже и до драки. Только одному Богу известно, чем бы это всё закончилось, не подоспей во время бабуська. Хорошо, Маруська, соседская девчонка прибежала и все рассказала.
- Така ж пустоголова, как и наша, ан нет, смекнула, чем это дело пахнет. Конешно, она то знат, чо приключилось с ейным дедом, когда тот пошел супротив власти,- насрал полну холщову сумку и забрамшись на памятник Ленина, повесил ее со словами на протянутую руку:
- На, вот, возьми, вы забыли еще это у меня отнять, так я сам вам его принес. Больше у меня ничёго нет.
Так, с памятника, его и сняли. Ганна вздохнула, взглянула на окно и вспомнила о несчастной семье своей подруги.
продолжение http://proza.ru/2012/10/21/1106