Схватка!

               
Давно уж солнышко зашло,
 последний раз, взглянув на степь,
Зашевелилось зверье,
 да простонала томно выпь.
Мигали мило светлячки,
 степь уставшая дремала,
В объятьях ласковой ночи,
 она привольно отдыхала.
Купалась глупая луна
 в мглистых облаках на небосклоне,
Степь охраняла тишина,
лишь трепетали нежно звезды.
В степи шел чинно царь зверей
 своею царственной походкой,
Всегда один среди зверей,
 Помечен жизнью нелегкой:
Седая грива, мощный круп,
 хвост кисточкой отвислый,
Большая сила хищных губ,
 да ряд клыков отличных.
Клыки сверкнули, как ножи,
 лев томно, ласково зевнул.
Раздался вздох его в ночи
 и лань пугливую спугнул.
Он разыгрался, заурчал,
 играя лапами, как кошка,
В глазах луч золота играл,
 лоснилась шерсть немножко.
Луна, покинув облака,
 стыдливо зверем любовалась.
Бывают же такие чудеса,
Она, прекрасным наслаждалась.
А Лев катался на спине,
 округу ревем оглашая.
И все живое на земле,
 спешило в норы, уползая.
В траве, от, льва недалеко,
 лежал удав дремучий,
Свернувшись в мощное кольцо,
вдаль устремив свой взор колючий.
Он много месяцев не ел,
от сытной пищи отдыхая,
Подумал: - Может съесть обед?
 - ко льву лениво подползая.
Сверкнули кольца под луной
 и с мощной силою сомкнулись,
Пошел смертельный бой,
два зверя хищника столкнулись.
Удава плоская глава,
казалось, к небу поднималась,
Колец жестоких кутерьма,
 вкруг тела львиного сжималась.
Лев забился, захрипел,
 в холодных кольцах замирая.
Борясь,  он вырваться хотел,
 напрасно силы лишь теряя.
Колец жестоких злая сталь
 ему все косточки дробила,
Смертельный взгляд стремился  вдаль,
 льва покидала  сила.
Ну, как же так? Всегда был прав,
 с кабаном справлялся,
А тут не думал, не гадал,
 удаву на обед достался.
Он был согласен умереть,
 другим зверям обедом стать,
Чтоб в птице в небо улететь,
 иль нежной травкой прорастать.
Но эти кольца напитать
 своею кровью, силой мощной,
Месяцы внутри лежать
 в гадюке мерзкой, скользкой?
И лев, как мог, схитрил,
 устав  с сей гадиной бороться.
Он тихо голову склонил
 и тут же стали слабнуть кольца.
Склонилась тупая голова
 гадюки злой и беспощадной,
Глядели гипнотически глаза,
 пасть становилась необъятной.
Но, тут, напрягши силы все,
 лев бросился вперед:
 - Желаешь, гад, ты смерти мне!
 - Схватил за голову, как мог.
Удав от неожиданности смяк,
мгновенно кольца распуская.
Лев челюстями с силой мял
удава голову, не отпуская.
В степи лежали два царя
 ползучих гадов, и зверей,
Смерть покрыла их тела,
 вмиг отправив в мир теней.