Пролог
Когда-то, давным-давно, на безлюдном берегу соленого горного озера Тоэн, затерянного среди снежных пиков Хиндринга и Хэллаара, конным разъездом был подобран маленький мальчик, не помнивший ничего, кроме своего имени. В те годы, предшествовавшие Катаклизму, странных событий происходило слишком много, так что никто не стал выяснять причины еще одного. Канцелярия бургомистра вписала его имя в соответствующую книгу, и в школе оруженосцев при княжеской дружине появился новый воспитанник – Киш. Довольно скоро невысокий, но быстрый мальчуган уже демонстрировал неплохую технику владения учебной алебардой. В двух спаррингах из трех ему удавалось выбить оружие из рук соперника, хотя почти все они были старше и крупнее, чем Киш.
Как-то раз на одно из таких занятий пришел коренастый мужчина в синем плаще, при виде которого оруженосцы постарше стали переглядываться и о чем-то шептаться. Понаблюдав за тренировкой оруженосцев, визитер подошел к наставнику школы и что-то сказал, кивнув на Киша. Следующий рассвет Киш встретил перед воротами замка-резиденции Ордена боевых магов.
В этом замке он провел следующие 12 лет, покидая его стены только для тренировочных вылазок в горы, у подножия которых располагался замок. Во время этих походов теоретические знания о магии превращались в практические умения убивать с ее помощью разнообразную нечисть, в достаточном количестве водившуюся в северных горах. Его успехи в этом деле были более чем скромными. До тех пор, пока он, вместо натужных попыток метнуть в подраненного ар-гулля недоделанный файербол, не пробормотал несколько непонятных слов. После чего ар-гулль, жалобно скуля, разинул пасть, сунул в нее лапу, и сорвавшийся с кончиков когтей магический разряд расплескал содержимое его черепа по стенам пещеры. Больше Киша в горы не брали.
Впрочем, охранные заклинания защищали замок в основном от проникновения снаружи, поэтому Киш продолжал упражняться в произнесении своих странных заклинаний. Только делать это приходилось по ночам. Днями же он отсыпался на лекциях и медитациях, а после занятий исчезал в подвалах замковой библиотеки, где в пыли, паутине и сырости были свалены полуистлевшие книги, свитки и прочий хлам. Тем, что он находил там, Киш не делился ни с кем. Впрочем, другие ученики не особо стремились общаться со странным угрюмым новичком, вечно ходившим с паутиной в волосах и красными от ночных бдений глазами.
До выпуска его курса оставался один год, когда грянул Катаклизм, и со всех концов некогда благодатной долины в замок стали приходить кучки грязных, оборванных, полумертвых от усталости и ужаса беженцев. А однажды, поднявшись вечером на стену замка, Киш увидел, как в двух полетах стрелы разворачивается в боевой порядок княжеская дружина. И еще он разглядел в сгущавшихся сумерках, что пики и алебарды копейщиков повернуты в сторону долины. А по долине к замку медленно движется живой вал нечисти, которую до этого Киш видел разве что в самых глухих горах.
Когда наступила ночь, на стены замка вышли все маги, до последнего аколита, и даже неумелые ученики помогали сражающейся армии, если не убивая врага, так хоть освещая его. И только Киша среди них не было.Он появился на дозорной площадке левой угловой башни перед рассветом, держа в руках какой-то старый пергамент. К этому времени на ногах оставалась едва ли треть княжеской армии, а битва переместилась под самые стены замка. И все уже понимали, что этот рассвет будет последним для тех, кто бьется внизу. Впрочем, и остальные тоже продержатся недолго - запасы еды в замке не были рассчитаны на то количество людей, которые сейчас искали в нем спасения.
Киш мельком взглянул на поле боя, заваленное трупами, и мрачная ухмылка искривила его губы. Раскрыв принесенный свиток, он положил его на зубец башни и, протянув разведенные руки к неподвижным изрубленным тушам, начал что-то говорить. Через какое-то время измученные боем воины вдруг почувствовали, что натиск врага слабеет. А находившиеся на стенах маги увидели, как позади сражающихся армий встают уже, казалось, убитые твари, и медленым шагом движутся к замку. При их приближении атакующая нечисть расступается, пропуская вперед неожиданное подкрепление. Вот первые ряды этих исчадий вплотную приближаются к княжеским воинам, самые доблестные из которых, преодолевая ужас и отвращение, наносят по мертвой плоти бесполезные удары. Они не причиняют наступающим никакого вреда, да и как можно убить уже мертвое? Отчаяние захлестывает людей, высекая злые слезы из глаз у сильных и заставляя слабых выпустить оружие из рук.
Постепенно смолкает шум битвы, и становится слышен голос Киша. Он все также стоит на угловой башне, вытянув перед собой дрожащие руки, и произносит охрипшим голосом слова неизвестного заклятия. Несколько стрел, выпущенных в него, падают гораздо ниже цели, а файерболы и прочие боевые заклинания не причиняют ему никакого вреда. Он лишь морщится и раздраженно дергает головой, не опуская напряженных в неведомом усилии рук. Только голос его меняется, и в заунывный глухой речитатив вплетаются повелительные, гневные ноты. В ответ на это вздрагивают ряды восставшей нечисти, мрачный огонь разгорается в пустых глазницах, из тысяч глоток вырывается дикий рев, которому вторит визг и вой армии тьмы, предвкушающей скорую и щедрую поживу. И тогда уже самые закаленные ветераны опускают мечи и в изнеможении оседают на землю, не в силах поверить в реальность происходящего. Потому что с недоступной живому яростью и жаждой убивать мертвые твари набрасываются на тварей живых, торжествующий вой превращается в жалобный скулеж, и за каких-то полчаса казавшиеся неисчислимыми полчища, как сухие листья, сметаются с лица земли стремительным смерчем, имя которому - Смерть. Оставшиеся в живых бегут, а те, кто падает, вскоре встают, чтобы присоединиться к армии мертвых. И пока шум этой бойни затихает вдали, Киш опускает руки и уходит с дозорной площадки. А вскоре в резиденции вспыхивает пожар, но выгорают только подвалы библиотеки. Зато дотла.
Его, конечно же, судят. За применение запрещенной некромагии, противной всему живому. Судят общим собранием Ордена, и единогласно приговаривают к смерти. Заочно. Поскольку никто не знает, где его искать. А потом и вовсе становится не до того. Ибо на фоне всего, что творится после Катаклизма на благословенной земле Лаара, некроманты перестают казаться воплощением вселенского зла. Поэтому никто не собирается искать беглого мага, если он, конечно, сам не попадется на глаза какому-нибудь не в меру бдительному дозору.
А вот сам Киш уже долгое время кое-что ищет. И уже не один искатель приключений знает, что если вдруг повезет ему добыть какой-нибудь старый свиток, то можно выгодно продать его какому-то чудаку, который назначает встречи только заполночь, в самых захудалых окраинных тавернах, платит щедро, не торгуясь, а на принесенный свиток даже не смотрит. Хотя кто знает, куда он там смотрит под своим вечно напяленным капюшоном. Да и желания узнать, честно говоря, ни у кого не возникает. Зато возникает желание взять тяжелые желтые кругляши и побыстрее сделать ноги из этой сырой промозглой дыры - даром что очаг в полстены, а ни черта не греет. Так что никто из этих удачливых ребят не видит, как руки в черных кожаных перчатках осторожно, как ядовитую гадину, берут со стола свиток, чуть разворачивают его - и тут же отправляют в тот самый очаг, который с одинаковой жадностью глотает все, что в него ни брось. Проглотит и это. Потому что это - снова не то. Но Киш терпелив. Ему нужен другой свиток