Мы возвращались домой с большим количеством исторических экспонатов. Селин действительно очень хорошо разбирался в старинных вещах и некоторые из них были антиквариатом даже для того времени. О своей находке я ничего никому не сказал. Но понимая, что именно мои наблюдения будут интересовать друга отца больше всего, первым делом по приезду отзвонился ему. При разговоре я сказал о том, что в моих исследованиях уже есть кое-какие наметки и в ближайшее время предоставлю ему по этому поводу письменный отчет. Уладив все вопросы, я принялся за чтение дневника Селина. То тут, то там прослеживались следы присутствия Анны, словно она читала эти строки вместе со мной: здесь лист чуть порван, тут отпечаталась краска от закладки, там загнут кончик страницы, кое-где капли от слез размыли и так не совсем понятные буква.
«Смотря на этот своеобразный механизм «часов жизни», я понимал, что за его созданием скрывается существо в миллионы раз мудрее и разумнее человека. И пусть оно еще не существует в материальной форме, но уже стоит на пороге своего рождения, как младенец – растя и развиваясь, поэтапно создавая свое тело. И человечество всего лишь ступень, всего лишь переходный момент в этом построении. И, возможно, лишь сотворение тела жизни будет иметь время, а после его окончания наступит неизменность.
Конечно, мне не дано понять, какой структурой собирается быть жизнь, но следующий этап я все же смог рассмотреть. Произошло это совершенно случайно, когда наблюдал период зарождения и развития жизни. Я смотрел на гладь воды, где ветер нещадно рвал поверхность, вздымая ее волнами, где пекущее солнце иссушало ее своими лучами, унося вдаль облаками, где трескучие морозы пронзали ее холодом, превращая во льды, где земля впитывала ее в себя, питаясь ее соками. И эта вода словно хотела отгородиться от них, защитить себя. Она призвала дух наполнить ее живыми существами. Тот согласился ей помочь. И вот уже жизнь бурлит в ее глубинах. Постепенно дно укрылось телами мелких животных и микроорганизмов. Пропитанные солями и кальцием они образовали ил – и земля перестала жадно пить воду. Растения, плавающие на поверхности воды, укрыли ее глубины от палящих лучей солнца и даже стали использовать энергию солнечного света для своих целей. Жизнедеятельность живых существ изменила состав воды и она стала замерзать при более низких температурах. И только ветер продолжал все так же рвать ее волны своими мощными ручищами. Вода очень страдала от его набегов. Тогда она решила отгородиться, построив высокий забор. Сначала это были травы, но они гнулись, не способные защитить свою создательницу. Затем они возвела заросли кустарников, но их высота была настолько мала, что защищала от ветра лишь у берега. Всю силу собрала вода и послала на охрану огромных великанов – деревья. И те изменили направление ветра. Так жизнь стала взрослее: словно юноша, переставая прогибаться под напором судьбы, становится мужчиной и начинает сам управлять «ветрами» своих непогод. Но теперь жизни стало скучно. Ничего не тревожило ее, ничего не беспокоило сладкий сон. Жители ее глубин настолько расплодились, что постоянно вели ожесточенную борьбу. Вот тогда - то жизнь и обратила внимание на сушу, где было просторно и свободно. Помню, я долго рассматривал краба, ползающего по берегу и при малейшей опасности прячущегося в воду. Глядя, как жизнь постепенно населяет сушу, я думал о том, что сейчас – в мое время – мы тоже находимся в своеобразном океане, и, может быть, жизнь точно так же выглядывает с его поверхности в космос, думая об освоении новых просторов. И кто-то через несколько тысяч лет будет сидеть на моем месте около башни наблюдая, как неуклюжий человек-краб медленно ползет к луне».
Это запись заставила меня улыбнуться. Надо же, как Селин предугадал развитие истории – наши космонавты в своих панцирях-костюмах действительно чем-то смахивают на крабов.