Рука дергалась после каждого нажатия курка, принимая на себя отдачу пистолета. После четвертого выстрела я развернулся и продолжил свой бег, стараясь в первую очередь следить за дорогой и дыханием, а уж после за теми кто гнался за мной. Была ночь, и это давало им преимущество, так как она могли видеть в темноте, а я нет. Спасало только то что вокруг было поле, с очень редкими островками, где еще росли деревья, но и те уже умирали. К деревьям я старался не приближаться, хоть и понимал что долго я так бежать не смогу.
- Тебе не уйти! – раздался до дрожи знакомый голос позади. Одна из этих тварей вырвалась вперед, и довольно быстро нагоняла меня. – Я тот, с кем тебе не расстаться!
Я знал кто он, и от того хотелось бежать еще быстрее. Его звали страх. Я остановился, резко обернувшись, и направил пистолет в маячившую в звездном свете фигуру. Два нажатия курка, отправили два кусочка свинца в надвигающийся на меня страх. Фигура остановилась, и помедлив несколько секунд громко засмеялась в спину убегающему мне.
Вы знаете почему ад разделяют на круги? Потому что по ним можно очень долго бежать. Действительно очень долго. Но каким бы спортсменом ты не был, вечно тебе бежать не получиться. Я ощущал как силы покидают меня, а позади, из стайки людей-тварей показалась очередная лидирующая фигура. Ее имя часто связывали с подотставшим братцем. Ее зовут отчаянье, и в отличии от предыдущего охотника, она способна и убить гораздо быстрее и болезненнее.
Отвлекшись на красивую, но опасную особу за спиной, я не заметил небольшой ямки в земле, и упал. От подвернутой ноги меня что-то уберегло, и я быстро вскочил, но убегать было поздно. Я уже мог увидеть оскал белых зубов блестящих сквозь бледные губы моей преследовательницы. Снова курок, и еще две пули отправились прямо в ее симпатичное личико, не нанеся ему никакого вреда, и лишь опрокинув ее на землю.
У меня оставалась всего одна пуля, а стая голодных тварей приближалась ко мне. Злость, ненависть, алчность, страх, одиночество, тоска, жажда, агония, стыд, и поднимающаяся на ноги отчаянье. А позади них шли трое главных. Предательство, Пустота и Ложь.
Я бежал выбиваясь из сил, практически не видя ничего перед собой, и ощущая как все сильнее меня тянет к земле. Наконец силы кончались и я упал, успев лишь повернуться на спину. Я видел как стая изголодавшихся по чужой душе тварей приближалась ко мне, чувствовал их уверенность, которая, словно волна, прижимала меня к земле. Времени думать не оставалось, я схватил пистолет, поднес к виску и нажал на курок. Раздался щелчек, но выстрела не было. Я ошибся, у меня больше не было патронов. Все что мне оставалось это закричать, и я закричал как, как только способен кричать человек, лишенный способа бороться с тем что сейчас будет жрать его заживо, и проснулся
Диван у доктора Савиновой был мягким и удобным. На стенах висели очень уютные и светлые картины, а сама она стояла надо мной с озабоченным выражением лица и стаканом воды в руке. Последний был весьма кстати, в горле пересохло.
- Вы так ничего и не смогли? – устало спросила она, садясь на край дивана. Я промолчал, но она не дожидаясь ответа продолжила. – Выход из вашей погони должен быть где то там. Внутри вашего видения.
Я вспомнил первые сеансы нашего общения с ней, когда я пришел сюда как журналист, а не как пациент. Во сне я был воином в стальных латах и светоносным мечем, и сияющими крыльями за спиной. Теперь же каждый раз, погружаясь в сон, я был в строгом костюме, с одним единственным пистолетом на десять патронов. Но иногда, убегая от погони, я замечал недалеко от себя, в траве, ржавый, и изломанный доспех, рядом с ним обломок меча, а внутри, мертвого человека, с лицом, обезображенным страхом.
- Нет, увы, я ничего не заметил. – вновь соврал ей я. Я не мог признаться в увиденном, даже себе.
- А вы когда ни будь заглядывали в свою душу? – спросил я доктора, и тем вызвал смущение.
- Нет. Если честно, я боюсь увидеть что там. – Горько ответила она. – Вам проще, ваша душа заглядывает в вас. Потому то вы и пришли ко мне на лечение, как и все другие.