Небо было третий день затянуто низкими тучами… Такими же грязными, как бескрайние поля картофеля, на которых кочками топорщились груды бурых набитых корнеплодами мешков… На этих мешках сидели колхозные бабы и насмешливо лузгали семечки в ожидании, когда городские «тютики», вконец ухандокавшись на поле, соберутся под моросящим дождиком в ожидании автобуса.
Сентябрь. Первый курс. Картошка.
Их вез с поля старый громыхающий на всех колдобинах ПАЗик. На дермантиновых сиденьях подпрыгивало двадцать два новоиспеченных первокурсника – десять ребят и двенадцать девчонок. Настроение у всех было подстать погоде. Кое-кто чувствовал приближение простуды, кого-то раздражала бурая грязь, жирными комьями налипшая на резиновых сапогах, кто-то сидел, сгорбившись от усталости…. И все без исключения были голодны.
Они знали, что, придя в колхозный барак, они сбросят с себя промокшие казенные телогрейки, свалят их в сушилку, где к утру те просохнут и будут стоять колом и пахнуть дымком. И одевшись в свое, в цивильное, поплетутся в столовку. Именно поплетутся, потому как торопиться туда не было никакого смысла. Несколько отрядов, а они самые младшие… Да и еда – борщ, хоть и из свежей капусты, но почти без мяса, картошка-пюре на воде с жаренным минтаем или хлебными котлетами – несмотря на величину порции им уже порядком приелась. Но сегодня, кажется, в виде разнообразия дадут сосиски. Хорошо бы. Но вот на что точно уже никто не мог смотреть, так это на столовский розовый кисель с печеньем «юбилейное».
Шла третья неделя пребывания в стройотряде, и привезенные с собой запасы сладостей и спиртного уже подошли к концу, а в местном сельпо кроме лаврового листа, какао «Золотой ярлык» и того же печенья «юбилейное», ничего не было. Запасы истощились, а вместе с ними в новоиспеченном и еще не очень сплоченном коллективе постепенно угасло и настроение.
-Блин, не могу больше – мрачно сказал Сергей – сладкого хочу.
- Сладкого?... А чего б ты сейчас из сладкого хотел бы больше всего? – мечтательно потянулся Санек…
- Издеваешься?..
- Не ну серьезно… Я бы от «коровки» не отказался… чтоб только свежая была и тянулась…
- Не… я знаешь чего… я сгущенки хочу… Точно. Сгущенки. – Сергей сглотнул слюну, представив аккуратно вскрытую голубую баночку с зазубренными краями с нежным густым содержимым… Тонкий запах… Божественный вкус… Сгущенка.
- Так «коровка» тоже из сгущенки, только из вареной. А простую я вообще не люблю.
- Неееет…. Я как раз простую хочу…. Блин… все что мне нужно сейчас для счастья - это банка сгущенки.
- Погоди – Санек что-то то ли обдумывал, то ли припоминал. – Кажется, я видел сгущенку у завхоза. Только там банки здоровенные. Но этикетка такая же. Точно сгущенка.
- Так чего ж нам ее не дают?... Слушай, а пойдем к нему, попросим, а?
- Да не даст он… крыса амбарная.
- Ну не даст, так продаст.
- А если загнет?
- Да и хрен с ним… Не могу я больше... Сил моих нет – сгущенки хочу… Пошли.
И они пошли.
Завхозом у них был невозмутимый «дед» с четвертого курса, за плечами которого была и армия и два академа. Он давно прижился в институтской общаге и кажется, редко бывал на занятиях, невесть чем занимался, вообще, кажется, не собирался заканчивать институт, где знал все ходы-выходы. Все вокруг его звали Валериком, но у Сергея с Саньком язык как-то не поворачивался называть его так из-за разницы в возрасте, внушительности фигуры и авторитета.
Валерика они застали в компании молодых поварих, которых он веселил какими-то анекдотами. Румяные блондинистые поварихи от души заливались смехом, а Валерик обнимал их за широкие талии и каждой что-то умудрялся шептать на ушко, от чего те краснели и хохотали до слез.
И вот в этот неподходящий момент к ним и сунулся Сергей со своей сгущенкой.
- Какая еще сгущенка? – протянул Валерик, окидывая щуплого Сергея с головы до ног.
- Ну… у вас же есть сгущенка?! – полувопросительно-полуутвердительно произнес Сергей, стараясь не опустить глаз под наглым смеющимся взглядом Валерика.
Валерик потянулся всей своей могучей обтянутой тельняжкой грудью, хрустнул мослами, и весело глянул на барышень, как бы приглашая их принять участие в шоу.
- Ну есть. И че?
- Ну вот…
- Что «вот»?... Молочка захотелось?.. Так это к мамке.
Поварихи что-то шептали друг другу и громко хихикали за Валеркиной спиной.
Сергею было ужасно неловко, а Санек так просто готов был провалиться на месте. Все бы ничего, если бы не эти девицы. Да еще нет бы они с каким вопросом или делом пришли, а то, и в правду, как дети, сгущенку пришли клянчить.
- Да. Захотелось. У вас там, я слышал, много банок – в голосе Сергея появилась интересная неожиданная для него самого металлическая нотка. Санек тоже его таким еще не видел. Да и мудрено ли – они знакомы-то всего три недели.
- Хочется-перехочется. Эта сгущенка на всех.
- Так мы ведь уже через неделю назад возвращаемся, а вы нам так ее ни разу и не давали.
- А это не твоего ума дело. И вообще… там трехлитровые банки. Я че, для одного тебя банку буду открывать?
- Так я не прошу открыть. Вы мне ее продайте. Сколько стоит одна банка?
Тут Валерик уже начал жалеть, что повел разговор в присутствии поварих, у которых был нюх на торговлю из-под полы. А торговать казенным добром в открытую да при свидетелях он бы ни за что не решился, не смотря на всю свою алчность.
- Ты че, малец, офигел? Не продается сгущенка. Понял? Да и куда тебе одному целая банка? Все равно не съешь… пропадет…
- Съем. Не пропадет.
- Всю? Трехлитровую?
- Всю.
У Валерика в глазах зажегся азартный огонек и, как у опытного дельца, мгновенно родился план, как не продать, но не упустить прибыли, не ударить в грязь лицом, развеселить девиц и одновременно урыть этого нахального желторотика.
- В одно лицо?
- Ага.
- На спор?
- На спор.
- Ну смотри… Короче так. Я даю тебе банку сгущенки, три литра. И ты тут, при всех ее съедаешь. Всю. До последней капельки. Не съешь – гони трояк. Идет?
- Идет.
- Только покажь деньги сначала.
Сергей вынул из кармана куртки три рубля и помахал перед Валериком. Валерик кивнул и куда-то удалился. Через 10 минут он принес завернутую в какую-то тряпку трехлитровую банку сгущенки, и, оглядевшись по сторонам, предложил всей компании пройти в столовку, в которой в этот час уже давно никого не было. Все стулья стояли на столах ножками вверх, пол был вымыт, а свет выключен. Валерик зажег свет, задернул шторы и перевернул стулья себе и барышням. Сергей и Санек перевернули свои стулья и подсели к столу. И тут Валерик с грохотом водрузил на середину стола огромную банку сгущенки.
- Девушки, а можно мне попросить чай и ложечку? – Сергей спокойно взглянул на поварих.
- Куда тебе чай-то? Без чая больше войдет. Ладно, сделайте-ка ему чай. И ложку там захватите – снисходительно отдал распоряжение Валерик и консервным ножом ловко вскрыл банку.
С отогнутой крышки медленными потеками сползала в банку вожделенная сгущенка. Потеки наслаивались один на другой и расходились по поверхности медленными волнами. Наконец все успокоилось. Послышались торопливые шаги поварихи, несущей чай в стакане и алюминиевую ложечку.
Чай еще не заварился как следует и чаинки медленно оседали на дно. Сергей взялся за стакан, но отдернул руку.
- У вас подстаканника не найдется?
Повариха хмыкнула, бросила быстрый взгляд на Валерика и после его кивка принесла подстаканник. Все это время в столовой стояла напряженная тишина. Только было слышно как тикают квадратные часы на стене. Валерик сидел верхом на стуле, выжидательно положив подбородок на его спинку и насмешливо улыбался в рыжие усы.
Наконец, чай заварился, стакан встал в подстаканник. Сергей деловито придвинул к себе банку и зачерпнул чайной ложечкой немного сгущенки с самой поверхности и отправил себе в рот. Блаженно закрыв глаза, он облизал ложечку и сделал глоток чая. Потом зачерпнул еще и снова запил. Лицо его выражало крайнюю степень наслаждения, которому совершенно не мешали присутствующие, откровенно смотрящие ему в рот.
Еще ложечка. Глоток чая. Вздох наслаждения. Ложечка. Глоток. Улыбка. Ложечка. Глоток. Что-то промычал, облизал губы. Ложечка. Глоток. Еще чайку приготовьте, пожалуйста. Спасибо. Ложечка сгущенки. Глоток чая.
Неторопливо Сергей ел сгущенку и запивал ее чаем. Каждая ложка сопровождалась молчаливыми взглядами всей компании. А уровень в огромной банке почти не опускался. Ну, может самую малость.
Сергей еще дважды просил чаю. И в общей сложности не торопясь чаевничал в одиночку уже где-то около часа. Наконец, об облизал ложечку, опустил ее в пустой стакан, обвел всех присутствующих довольным взглядом … и встал.
- Большое спасибо. Было очень-очень вкусно…. Вот получите – ваши три рубля.
Он достал из кармана трешку и аккуратно положил перед Валериком и почти совсем полной банкой сгущенки. Затем выдернул из пластикового стаканчика салфетку промокнул губы, скомкал и, повернувшись к другу, весело сказал:
- Ну вот, Санек… теперь я счастлив…. Пошли что ли...
Выходили они из столовки в полной тишине, провожаемые недоумевающими взглядами поварих… и начинающей багроветь физиономией завхоза Валерика…