Потому что я - ВАМПИР
Дунаева Алёна
Продолжение...
Часть вторая: «ПО ТУ СТОРОНУ ЖИЗНИ»
1.7.12... Генри, Эвилин, Рэйнольд, жизнь... Может всё это никогда мне и не принадлежало... или я не принадлежала им? Как можно потерять то, чего у меня никогда и не было? Что-то такое, вроде как, дом, или та же самая жизнь, которой я фактически не распоряжалась никогда. Мы всё время переезжали. Меня поставили в полную зависимость от родителей. Они пытались показать мне мою необходимость и не отпустить далеко от себя. Для чего?! В чём смысл?! Мне было двадцать, а я не имела ничего из того, что могла бы с чистой совестью назвать своим. Хотя, не правда, я получила кое-что, что на самом деле было моим. Голод... Он разделил мою «жизнь» на ДО и ПОСЛЕ моего обращения. И, по правде говоря, я начала сомневаться, в какой из этих сторон тонкой грани, называемой Смертью, я по-настоящему ЖИЛА...
Глава ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ.
2-3.7.12
... Солнце поднялось выше, и его негасимые лучи охватывали всё большие территории, проникая в каждый уголок Джексона. Даже высокие деревья около нашего дома - бывшей резиденции Пэйтонс не могли укрыть подъездную дорожку от солнечного света.
- Останови здесь, - сдержано попросила я, проглотив жгучий ком желчи. Терпеть боль оказалось гораздо сложнее, чем я рассчитывала. Но какой бы она не была, мне не хотелось её избегать. Точнее, я не хотела избегать того, что причиняло её. В последний раз ощутить солнце таким, каким воспринимает его голодный вампир... Последний раз... чтобы боль выгравировала этот миг в память, и ничто не могло его из неё стереть... никогда... Смуглый волчонок бросил на меня ошарашенный взгляд через зеркало заднего вида.
- Там же...
- Останови, - прервал его Гэбриэл, едва тот решил заикнуться о солнечном свете. Грэй не смотрел на меня на прямую, но я ощущала его пристальное внимание. Он словно прислушивался ко мне. В таком случае он должен был почувствовать мою решимость, относительно намеревавшегося, и втоптанные в грязь собственные чувства и надежды. Это и заставляло его солидарно молчать всю дорогу от больницы до дома. Паренёк послушно припарковал автомобиль у обочины. Не сочтя нужным и попрощаться, я открыла дверь и вышла на улицу.
Воздух был пропитан ультрафиолетом даже в тени. Мне хотелось кричать от боли, но я только крепче сжимала зубы, едва не раскрашивая крепкие клыки, и кулаки под перекинутым через предплечья плащом Генри. Не смотря ни на что, мой шаг был твёрд и размерен, полон гордости и уверенности. Яд пропитывал мою кожу, раскаляя её до красна. А я лишь упрямей замедляла шаг, давая ему понять, что не боюсь. Стекло в машине, по-прежнему стоявшей у обочины нашего дома позади меня, не позволило солнечным лучам извести мою кожу до язв, но извести меня до нового инстинктивного приступа, разбудившего моего не дремлющего от жажды вампира, ему удалось без труда. Я ощущала, как ожоги переходят от одной степени сложности к другой, будто легко шагая по ступенькам. Меня абсолютно не волновало, что будет, если это увидят соседи или... мама, чьё биение сердца я услышала, находясь ещё на середине подъездной дорожки. Она всё ещё была дома и, если верить пульсу, она знала о моём прибытии. Возможно, увидела меня в окно... Не знаю. Я не смотрела никуда, кроме входной двери в дом, где меня, наконец, ждала тень. Она смотрела на меня с такой тоской и тянула ко мне свои прохладные ручонки, неумолимо таявшие на свету. Шаг за шагом я приближалась к, казалось бы, недостижимой цели. Дом. Ступени крыльца даже не скрипнули под моим грубым натиском. Мои движения и в правду становились угловатыми из-за невероятного напряжения, в котором находилось моё тело. Я держала его в таком состоянии, чтобы не было возможности повторить ошибок того утра. Всё было сосредоточено лишь на сдерживании боли. Что-то внутри меня (вероятнее всего заложенные с укусом Дорэйна инстинкты) тянуло достать пакетик донорской крови из кармана плаща и выпить прямо сейчас.
Дверь была не заперта. Мама не успела выйти в холл, когда я уже была в своей комнате и подпирала дверь креслом, зная, что, несмотря на случившееся... точнее, ИМЕННО из-за случившегося, она обязательно попытается поговорить со мной. Эвилин всегда так поступала. Она говорила: «Если есть проблема, надо попытаться решить её дипломатически... прежде, чем прибегнуть к тяжелой артиллерии». Однако её дипломатический подход скорее заключался в том, что нам с Генри приходилось принимать её точку зрения, нежели общими усилиями находить угодное всем дипломатическим сторонам решение. Я надеялась застать маму врасплох и воспользоваться её секундным замешательством, чтобы ещё раз всё хорошенько обдумать или, говоря конкретней, морально подготовиться к предстоящей процедуре, однако ничего подобного я не услышала, как и звука отъезжающего от нашего дома автомобиля. Гэбриэл ждал подтверждения того, что я выполню всё сразу, не затягивая. А мама, едва перешагнув порог холла из столовой, направилась прямиком наверх. Шаги были торопливы. Отчаянное упорство ощущалось в каждом ударе её крепкого, по человеческим стандартам, сердца. Эвилин точно знала, что я поступлю именно так, и никак иначе. Будто на другое и не рассчитывала.
Бросив плащ на кресло, которым плотно подперла дверь, что даже, показалось, она слегка прогнулась, а ручка немного разболталась, я достала прозрачный припухлый пакет с багряным содержимым и скрылась в ванной, прохладной с освежающим ароматом перечной мяты и луговых цветов. Стало значительно комфортней, если не считать звук приближавшихся маминых шагов.
«Будет ли мне всё так же комфортно после того, как я выпью её? - поймала я себя на мысли и остановилась, глядя на пакетик в своих руках. Я сглотнула голодную слюну и демонстративно отвернулась от зеркала, висевшего немного впереди. Мне не хотелось видеть того, что сделало солнце с моей кожей. Я прекрасно помнила, что было с моим запястьем в Гранд-Титон, и вполне могла представить, что в этот момент творилось с открытыми участками моего тела. Безусловно, кровь могла бы исправить это в два счёта, вот только какие ещё сюрпризы она могла преподнести? Я не отказывалась от осознанного шага - утолить свой голод на ближайший срок. И что же будет дальше? Что будет со мной? Страха перед неизвестностью я уже давно не испытывала (долгие годы горького опыта за моими теперь уже не хрупкими плечами), но эта неизвестность «несколько» отличалась от очередной смены места жительства. Какой я стану после...? Как я буду ощущать всё вокруг? Я не спорила с том, что всё для меня станет другим. Но будут ли Рэйнольд для меня всё тем же славным, милым, забавным, важным... или кровь высвободит заложенные инстинкты убийцы и он станет для меня одним из всех остальных врагов?... - Нет! Всё! Я больше не хочу думать! - Я потрясла головой стараясь выкинуть из головы глупые мысли, которые при желании могли сойти и за отговорки. - Всё будет... Как должно быть, так и будет», - поставив большую и жирную точку на собственных сомнениях, я без особого труда открыла пакет... Больше я ничего не видела и не слышала. Всё вокруг стало таким пустым... В нос ударил яркий запах еды - чего-то вкусного, такого желанного и недосягаемого, как в детстве ванильное мороженное до обеда...
...Сладковатое, нежное, даже естественно тёплое, со слегка пощипывающим во рту кисловатым привкусом металла... Внезапное блаженство сменилось жутким приступом тошноты, вернувшим меня к реальности, в которой мама стояла за дверями моей комнаты и раздражающе монотонно стучала в неё. Остатки моей человеческой сущности категорически отторгали элемент моего нового рациона, подгоняя к горлу горькие позыва к рвоте, но моя новая сущность жадно требовала очередного глотка, игнорируя реакции моего непривыкшего к такой диете организма. Я оказалась меж двух огней. Два совершенно противоречивых состояния, ни одно из которых не намеривалось отступать. Выбор оставался за мной и... я дорожила своими принципами, но я сделала этот выбор ещё до возвращения из больницы. Вампир во мне оказался сильнее, а человек умнее и поэтому сдал позиции. Человеческие убеждения были сильней инстинктов, именно по той самой причине моя человеческая сущность позволила мне утолить жажду, тем самым на некоторое время оградить окружавших меня смертных от скорой неминуемой гибели через обескровливание. В одном был прав Доктор Джеймс - МНЕ БЫЛО МАЛО...
... Где-то совсем рядом живо циркулировала кровь. Я слышала её, будто она звенела у меня над самым ухом. Этот звон напоминал родник, прибивающийся из земли на ясной зелёной лесной поляне. Он манил своей свежестью и чистотой, не испорченной городскими токсинами и химией. От жажды так першило в горле, от чего выносить аромат его присутствия где-то рядом, и не попробовать хоть немного, было очень сложно. Тёмные тернии скрывали источник от моих глаз. Я шла на звук, запах, мелкими шажками пробираясь вперёд. Яркое свечение, исходившее из-за чего-то поодаль слева от меня, не могло не привлечь внимания. Во тьме даже мельчайший проблеск света тут же бросался в глаза. Но это был не тот случай. Тот свет я не могла не заметить не по этой причине. Всё, что я ощущала, исходило от него. Чем ближе я становилась к прекрасному источнику, тем сильнее сохло во рту. И вскоре мне уже больно было глотать. Кровь была мне необходима... как воздух. Хотя и его мне не хватало тоже. Я попыталась улыбнуться, радуясь, что, наконец, нашла и дошла до источника, способного не дать мне погибнуть от жажды там, в темноте, но губы стянула иссушенная кожа, готовая треснуть от малейшего натяжения. Рука потянулась к нему в предвкушении божественной прохлады, но тот оказался гораздо теплее, чем ожидалось. Да это уже было не так важно. Вот, он был прямо передо мной... я кожей ощущала этот звон... крепко прижавший тёплые руки к моим ледяным щекам... Где-то далеко звучал голос мало отличавшийся от того мелодичного звона. Он был мне знаком, но будто знаком где-то далеко, не рядом... словно из другой жизни... Голос звал меня. Я не понимала, не узнавала слов, но точно знала, что он звал меня.
- ... Колин!... Ты слышишь?... Колин, посмотри на меня!... Колин!... - Не знала, но догадывалась, что Колин - это я, раз кто-то так настойчиво твердил это имя. Под его напором мрак начал отступать, предавая всему, что меня окружало, поначалу смазанные очертания, постепенно становившиеся более конкретными. Однако этот голос был не единственным, который я слышала. Второй был громче, сильнее, вызывавшей внутри бурю эмоций, серых, не слишком приятных, что хотелось поморщиться. Хотя недооценить красоты его голоса было трудно. Он возник будто из неоткуда. Я слышала его яснее собственных мыслей.
- Слушай меня! - Второй голос звучал с некоторым рычанием, но в том шепоте больше напоминал мурлыканье, подбивавшим авторитет говорившего. Но он об этом не знал, или наоборот - считал, что без агрессии добьется большего эффекта. - Если поймёшь, что всё плохо, беги. - Такие резкие слова заставили меня задуматься. Либо я что-то пропустила, либо забыла. Голова сопротивлялась размышлениям. Что-то или кто-то внутри меня не давал мне думать, всячески мешал, возвращая к источнику, стоявшему передо мной. Я осознавала, что мои глаза открыты, но почему, в таком случае, я не видела... не понимала, что именно я вижу. Линии, тени, полумрак, снова линии... Они не складывались в единую картину. Глаза... большие голубые глаза, полные решимости и чего-то нежного, смотрели прямо на меня. Я их помнила. Это чувство, что они мне знакомы, перетряхивало мою память в поисках ответа, и находился только один.
- Мама? - неуверенно произнесла я, боясь ошибиться, словно такое уже случалось. Источник сжал меня в объятиях и в нос ударил, раньше казавшийся лёгким и невесомым, запах духов. Это немного раздражающее замечание лишило меня последних сомнений, что всё это я знала, но знала по-другому, не так как знала это теперь. Барьеры моего сознания рушились один за другим, вновь позволяя мне понимать ситуацию. - Мама! - Я обвила, обнимавшую меня женщину, руками, стараясь по возможности не причинить ей боль, поэтому старалась не прикладывать сил в объятия. - Что я наделала?! - Меня охватил ужас осознания. Действительность и то, что я видела после нескольких глотков крови, сложились в одну страшную картину. Я поняла, что чуть было не убила родную мать... снова.
- Всё хорошо, - успокаивающе поглаживала Эвилин меня по волосам. Стало ясно, что всё именно так, как говорила мама, только когда за окнами послышался звук отъехавшего от нашего дома автомобиля. Это подозрительно греющее чувство доверия к... НИМ, ИХ действиям и ИХ уверенности... уверенности во мне, будто что-то переключило внутри меня. Это было незаметно физически, но отчётливо ощущалось где-то там, что другие называют душей. Тот, пропитавший мою кофту, запах волков всё ещё вызывал тревогу, страх, чувство опасности и желание защитить свою «жизнь», однако теперь ко всем ассоциациям примкнуло это самое доверие - уверенность в том, что они не причинят мне зла. И я знала наверняка, что в этот самый момент Гэбриэл чувствовал то же самое, потому что даже на неопределённом расстоянии я ощутила сотни мелких иголочек, пробежавших по коже от его дерзкой грубоватой усмешки. Не заметно для самой себя, я улыбнулась ему в ответ. Это всё было похоже на ту таинственную нить, которой с самого рождения связаны близнецы. И это могло быть правдой, если бы не пару «незначительных мелочей»: мы - не близнецы, даже не родственники, не говоря уже о том, что родились мы уж точно не в один день... Вероятно, всё дело было в тех шрамах на моей руке, столь яро реагировавших на его приближение. Задаваться вопросом «Как?» и «Почему?» в моём случае было бессмысленно. Это был новый для меня мир - новая сторона жизни, в которой я ничего не смыслила и, наверняка, очередные мои попытки постичь его особенности самостоятельно, обернулись бы крахом, способным завести мой недалёкий «блондинестый» мозг в невообразимые дебри... далёкие от как всегда простой и вполне объяснимой истины. Хотя соблазн поразмышлять на этот счёт был так велик! - Ты потеплела, - отметила вслух мама, прервав долгое даже по её меркам молчание. Мы сидели обнявшись на краю кровати, и мне уже не было страшно. Аромат и звук бегущей по её венам крови больше не вызывал во мне такой сильной нестерпимой жажды, однако это вовсе не утверждало её отсутствия. И всё же, было спокойней обычного. Я чувствовала, как эта нежная человеческая мягкость кожи и забота в каждом стуке сердца, добавляло мне всё больше уверенности в том, что Эвилин больше ничего не угрожает... что я ей больше не угрожаю. Она укутала меня в своих объятиях, прижавшись щекой к моему лбу. Шея была не защищена и мне не составляло труда... но не хотелось. Стало легче не думать о крови. Я о ней практически уже и не думала, однако откуда было маме знать об этом. Она без страха, как раньше, сидела рядом, словно случившегося никогда и не было. Откровенно говоря, у меня мелькнула мысль о том, что она - самый глупый человек, раз так опрометчиво вошла в логово голодного хищника. Но слыша, как спокойно и размеренно билось моё сердце, пропуская между ударами пульса по пять, а то и шесть пар ударов её сердца, я осознала, что рядом со мной сидела самая отважная женщина, чьё имя было вовсе не Эвилин Кук. Её звали просто - МАМА. Герой, живший в соседней комнате все двадцать лет моей жизни. Её неглубокий вдох оповестил меня о последующем разговоре (зная себя, я с уверенностью могла сказать, что чего бы она в тот момент не сказала, на каждое слово я найду хотя бы один вопрос). - Дальше будет легче, - шепнула она, сдув пару тоненьких прядок моих светлых волос резким выдохом. Она сама верила в сказанное, даже больше чем я... - Прости меня, - не с того, не с сего начала мама. Я не узнавала этого голоса. Это страдание, боль и муки совести я слышала впервые за всю свою не долгую жизнь. Она ослабила объятия, чтобы я могла сесть и видеть её, когда она говорила. В тот момент мне хотелось это больше всего - видеть Эвилин. Видеть, что мой слух не сыграл со мной злую шутку и это правда говорила мама... Я и не представляла, что она может быть такой... честной. Я будто узнавала её заново.
- Простить? - в лёгкой растерянности переспросила я, глядя опустившую взгляд маму. - За что?
- За всё, - вздохнула она. Этот ответ был слишком обобщающим, что его оказалось не достаточно, чтобы узнать насколько мама осознавала свои ошибки. - За то, что не смогла дать тебе того, в чём ты так нуждалась: стабильности... Джейрт сказал, что я должна назвать тебя - «Колин». - Где-то в глубине души мне действительно верилось, что мои родители не были теми, кто придумал назвать дочь мужским именем. Хотя по-прежнему не удавалось понять, почему мама выполнила просьбу, бросившего её в ТАКОМ положении, возлюбленного. Мама перевела дыхание. Решимости ей явно не хватало, но она упорно двигалась вперёд, преодолевая свои страхи. - Когда я узнала, что у меня должна появиться ты, я испугалась и... - Она тяжело сглотнула. - Джейрт сказал, что заберёт тебя и мне не стоит беспокоиться на этот счёт, потому что больше я тебя не увижу. - Я не ожидала услышать такого. Успокаивало и добавляло терпения только одно - мне было уже двадцать лет, и я сидела с мамой на одной кровати. - Но чем больше времени проходило, тем лучше я понимала, что не представляю жизни без тебя. Я уже не могла себе вообразить, как всё повернулось бы, если бы тогда я поступила так, как он требовал! - Голос смягчился с умилительной улыбкой на её лице. - Я сказала об этом Джейрту. Но он лишь пригрозил мне, что найдёт тебя, где бы ты ни была. А потом я встретила Генри. Мой лучший школьный друг... - Столько теплоты в глазах я никогда не видела. Казалось, я вот-вот ослепну от их сияния. - Он приехал из Нью-Йорка на день рождения матери. Узнав о моей ситуации, Генри просто забрал меня с собой в Нью-Йорк. Там и сложился наш тандем. Потом родилась ты, и мы больше нигде не задерживались надолго. Я просто боялась тебя потерять... - В попытках усвоить информацию, я опустила голову. Всё становилось более понятным, но кое-что всё же не складывалось.
- Но когда пришёл Дорэйн, ты ведь засомневалась, - сухо выдала я, не скрывая осуждения в голосе. - Я слышала ваш с Генри разговор в тот день, в квартире на Северной Миллвард-стрит. - Словно зная, что всё обернётся именно так, мама, дав мне высказаться, отрицательно помотала головой.
- Дорэйн был его старшим сыном. - Информация была несколько устаревшей, однако я предпочла не торопить Эвилин и выслушать её исповедь более без вмешательств и комментариев. - Джейрт наверняка узнал о нашем месте нахождения раньше, чем нас оповестили о разоблачении. И всё, что мне оставалось, это рассказать тебе правду, дать самой выбрать хочешь ли ты уехать к своему настоящему отцу... Но Генри посчитал это фактическим отступлением, так как знал, что ты выберешь, узнав о таком... предательстве с моей стороны. - Хотела не встревать в её монолог и не смогла.
- Так почему же я узнавала обо всём не от вас? - не сдержала я возмущения. Мама прикусила губу.
- Потому что, Дорэйн не появился на следующий день, как обещал. А я не могла решиться, чтобы всё рассказать. Я надеялась, что это не зайдёт так далеко, но... ты стала тем, кем должна была стать... Вот так. - Она завершающе вздохнула и замолчала, отводя глаза в сторону. Я ощущала её страх и виной была моя несдержанность. Она открыла мне душу... Но ведь моя душа тоже не могла остаться равнодушной к рассказанному ею. Обиды было море! Хотелось высказать всё, что наболело... Только это бы уже ничего не исправило. Я поняла, что мама могла чувствовать. И тогда, когда я твердила ей, что не хочу больше переезжать, она прекрасно слышала меня, но не могла ничего поделать...
- Так было надо, - я обвила её шею руками, не крепко (по своим новым меркам) обняв. Дорэйна больше не было. А Джейрт... либо я ему была не настолько важна, либо Дорэйн не сообщил ему. «Теперь ты - их последняя надежда...» - зазвенели в голове его последние слова. Пока всё сводилось к тому, что под «их», он подразумевал жителей Ист-Бьютт-роуд - его «кровных» врагов, а значит его целью не было отправить меня к Джейрту... Внезапная мысль так неожиданно влетела в мой переполненный разум, что всё, имеющееся там на тот момент, просто рассеялось. Как же я сразу этого не поняла?! Он любил Камелию и боролся за «них»... - Его цель была не вернуть меня отцу, - я не сразу сообразила, что снова размышляю вслух. - Его цель - заменить себя мной...
Всю жизнь я старалась держать дистанцию и знать меру, чтобы не выйти за черту - не переступить границу, из-за которой потом не смогу вернуться. Но так случилось, что жизни ни в чём не повинных людей подвергались огромному риску. Возможно, и не по моей вине, но я могла предотвратить надвигавшуюся беду. Черта оказалась позади и вроде бы я поступила правильно... Тогда почему же мне было так плохо? Поступок «по совести» оставил удовлетворённым лишь эту самую совесть, но моя душа была раздавлена... снова...
«... ОН был сильно измотан в битве, истощён и сильно ранен. До того момента я и не подозревала, что таких, как ОН, можно ранить, да ещё и так сильно. ОН едва стоял на ногах. Я была не молода для подобных подвигов, однако всё, что пришло мне на тот момент в голову, это подпереть ЕГО своим хрупким женским плечом и проводить в дом. ОН был голоден. Я слышала это по тому, как скрежетали ЕГО зубы, находясь в опасной близости от моей шеи. Но я не боялась - знала, что ОН не сделает это со мной ни за что на свете. Больше пугало ЕГО состояние. Мне даже было страшно спросить, что случилось, а ОН не мог ничего сказать.
После стандартной процедуры, ОН отставил стакан в сторону и закрыл глаза, стараясь выровнять дыхание. Сущность внутри НЕГО, вечно ненасытная, требовала ещё и ещё живительного эликсира, но этого стакана было достаточно для ЕГО тела, чтобы сдержать разгоравшийся аппетит. ОН рассказывал о жажде только раз, давно, когда я только стала узнавать ЕГО - настоящего. Самое страшное в утолении "не человеческого" голода это то, что ты можешь упустить нужный момент и уже никогда не остановиться.
-... Когда вампир голоден, он фактически находится под контролем своей сущности, - вещал ОН тихим голосом одним из тёмных вечеров в Миллер-парк. В ЕГО словах слышалось предупреждение для меня, предостережение, которое я всячески игнорировала. ОН пытался напугать меня, чтобы я оставила его, в то время, как своей искренностью и безмерной, на сколько это могло быть у вампиров, нежностью не позволял мне даже задуматься о мысли «быть без НЕГО». - Должно пройти некоторое время, чтобы тело прониклось выпитой кровью и могло вновь взять верх над сущностью... голодом. Иначе... - ОН тяжело вздохнул. Стало ясным, что ОН не собирался продолжать, но я хотела услышать продолжение.
- Иначе? - с вопросом в шепоте повторила я за НИМ. Мне было бесполезно сопротивляться. Я хоть и была просто человеком, однако упорства и настойчивости мне было не занимать.
- Если упустить этот момент, когда тело окрепло после крови, а сознание ещё не успело понять, что трапеза окончена - если дать возможность голоду разыграться с большей силой - остановиться будет практически невозможно. Главное - переждать последующий приступ, и дальше всё будет в порядке. - Было темно, но я сумела разглядеть на ЕГО лице муку. Трудно было поверить, что ОН знал это на собственном опыте. Хотелось думать, что, на крайний случай, ОН был лишь свидетелем столь ужасного события.
- "Практически", - вновь повторила я. - Значит всё-таки это возможно? - ОН отрицательно помотал головой и опустил взгляд.
- Нет, - категорично ответил ОН. От холода в этом коротком слове меня пробрала дрожь. - Только мой отец смог справиться, но это не в счёт.
- Отец, в смысле "создатель" - тот, кто сделал тебя... вампиром... - Становилось всё сложнее произносить это вслух, видя, как ОН человечен. Однако ОН снова помотал головой.
- Нет. Мой отец - в смысле, МОЙ ОТЕЦ. - Я почти перестала его слышать. Временами на НЕГО находило некое забвение, и ОН забывал, что рядом сидит простой человек. - Я был рождён вампиром. В моей крови уже дремал этот вирус. Его только нужно было кому-нибудь разбудить одним единственным укусом. Мне до сих пор неприятно осознавать, что моё воскрешение обошлось ценой жизни одного вампира и оборотня...
...Сколько времени прошло с того дня, а я всё ещё была человеком и по-прежнему едва различала ЕГО невнятное бормотание, смешанное с лёгким шорохом затягивающихся ран. Для порезов, оставленных когтями оборотня, эти затянулись гораздо быстрее и не оставили ни единого следа после себя. Но никто больше не мог нанести вампиру подобных травм, да и травм вообще, кроме оборотней... Или других вампиров... Меня охватила паника.
- Рэйнольд! - в ужасе воскликнула я и ту же секунду прижала ладони к губам, чтобы не выкрикнуть ещё что-нибудь в порыве страха. ОН всё ещё сидел с закрытыми глазами, и любое моё неосторожное действие могло лишить ЕГО контроля над собой. Я понимала, что сглупила, но с каждой секундой, прошедшей в почти безмолвной тишине, в моей голове вспыхивали всё более ужасные мысли. Картины, которые с безграничной скоростью рисовало мне моё воображение, были чудовищны. Я почувствовала, как силы и сознание стремительно покидают меня. Кресло оказалось совсем рядом и как раз кстати. Сердце готово было разорваться. Воздуха не хватало, а оставшаяся во мне кровь с силой пульсировала в голове, раздирая барабанные перепонки.
- Они напали на резервацию, - едва различила я за звонким пульсом ЕГО голос. Резервация... Это было так далеко от Рэйнольда, хотя для вампиров это расстояние было не больше, чем для меня пешком добраться до Уистер-авеню (всего-то ничего!). Паника не спадала. ОН подошел ко мне и взял за руку значительно потеплевшими пальцами. ОН был рядом, но это не помогало.
- Им нужен Рэйнольд? - дребезжащим от страха голоском произнесла я. ОН лишь успокаивающе поцеловал меня в висок и отпустил.
- Они нашли игрушку поинтересней. - Я попыталась подняться, но в глазах потемнело и меня потянуло назад. Это было хорошо, что они не преследуют нашего малыша. Однако, теперь этот факт нужно было донести моему сердцу. Вскоре в нос ударил резкий запах сердечных капель. В такие моменты я жалела, что в своё время не смогла настоять на своём, и сейчас перед НИМ сидел просто человек. Я бы была так же молода, как и в тот год, когда мы познакомились, и ЕМУ не приходилось бы отпаивать меня лекарствами, которых становилось всё больше и больше с каждым ЕГО новым визитом. Время убивало меня. А ЕГО убивала та безудержная жажда защитить тех, кого по своей природе ОН должен убивать. ОН верил в эту странную и неправдоподобную легенду об их происхождении и стремился наладить то, что изначально было испорчено. В этом был весь ОН, и я уже никак не могла на него повлиять. Чем старше я становилась, тем меньше ОН щадил себя в этой предрешенной войне. - Они узнали, что существует оборотень, родившийся от вампира и что она в резервации. Если эту девочку обратят - она станет сильнейшим из вампиров, так как в её жилах течёт кровь орлов. Но пока она ещё жива, оборотня сильнее мир ещё не видел...»
Я неожиданно оторвала взгляд от книги и поняла, что на улице уже стемнело. На небе ещё прибывали остатки закатившегося солнца, не позволявшие желанно чётко наблюдать звёзды. Высокие деревья пролеска, окружавшего поляну на заднем дворе и веранду, на ступеньках которой я читала, укрывали наш дом от последних упоминаний о прошедшем дне. Всё было во мраке - как территория, прилегавшая к дому, так и то, что творилось внутри него. «Будто ничего и не произошло». Снова всё было в полном порядке. Я ощущала небывалую уверенность за безопасность своей семьи (по крайней мере, от меня). Хотя до спокойствия было далеко. Но остальное уже казалось не столь важным, как то, что какое-то время мне не будет хотеться «съесть» Генри или Эвилин. Ассортимент запахов начинал разделяться на съедобное и не съедобное (ещё утром все ароматы сводились к одному - ЕДА). Я чувствовала сладкий аромат осенних цветов из магазина на Бродвее, слышала, когда последний рядовой сотрудник «Мэри Кей Косметик» покинул офис на Радео-роуд... Но главное, что всё это я отчётливо осознавала, рисуя в своей голове трёхмерные образы всего творившегося вокруг, не отвлекаясь от чтения. Всё было как тогда, в Гранд-Титон, когда волки напали на Салишу. За одним только исключением: мой вид был не столь пугающим из-за клыков, потому что они были человеческими. В отличие от реальности, события в книге мне были не так ясны. Единственное, что я из этого поняла, что слишком много перелистнула с последней прочитанной страницы. Я настолько не хотела вновь сталкиваться с негативом Камелии по уже известно поводу, что просто открыла книгу на произвольной странице, оказавшейся далеко впереди от момента, на котором я застряла. «Легенда о происхождении...»... Упущения казались значительными, учитывая то, что я ничего не понимала. И описанное создание... Я слишком плохо знала эту новую для меня сторону мира, чтобы считать подобное невозможным, но разве не один из «законов джунглей»: хищник не может полюбить добычу, а добыча - хищника. Едва эта мысль скользнула в моей голове, сердце больно сжалось, а перед глазами возник его удивительно чистый образ. Я видела его в своём сознании так отчётливо, что могла поклясться, будто он стоял прямо передо мной в тот самый момент. Может, всё дело было во, внезапно пропитавшем воздух, чувстве волнения. Руки содрогнулись в лёгком волнительном треморе. Я чувствовала его рядом... всё ближе и ближе... Он быстро приближался. Хотя в еле отличимых от природных звуков шагах слышалась неуверенность и желание повернуть назад. Он немного останавливал себе, снова и снова соизмеряя все «за» и «против», и дух захватывало от осознания того, какую скорость он мог бы развить, идя на полной скорости. Кто я теперь для него? А кто он для меня? Враг? Что я буду чувствовать когда он окажется рядом? Не проснётся ли вдруг желание убить его раньше, чем он попытается сделать это? Я утешала себя лишь одной мыслью: если верить книге Камелии, что бы справиться с одним оборотнем, нужно в среднем трёх обученных вампиров - из чего следовало, что я не смогу причинить ему вред, даже при желании.
В кухне, за моей спиной, чисто символически горел свет, не принося ни капли пользы, впрочем, как и освещения. Генри сказал, что задержится на работе, мама - что после собеседования заедет за ним, поэтому никто не упрекнул меня за чтение в темноте и порчу и без того испорченного зрения (правда, в тот момент я на него не жаловалась). Сколько было теперь на часах, и как давно они об этом мне сообщили, я уже и не знала. Время в моём новом мире текло несколько иначе. Люди казались более нерасторопными, чем в самые дождливые выходные, когда единственное, что могло их развлечь - это телевизор и попкорн... или пицца. Это длилось всего пол дня, но моё терпение было на исходе и, когда в замедлившимся вокруг меня пространстве появилось что-то, что поистине двигалось в моём ритме, а скорость мысли бежала не впереди (а где-то догоняла), я более или менее почувствовала себя в своей тарелке.
С незаметным человеку завихрением подмёрзшего ветерка с восточной стороны донёсся лёгкий аромат хвои, несвойственный нашему пролеску. В горле несильно защипало. Я ощутила это значительно чётче, чем ещё этим утром, но это не вызывало такой боли и желание разодрать всё, проглотив что-то твёрдое и острое, вроде панциря рака (Генри хранил его среди разных сувениров, на память о своей двоюродной бабушке из Филадельфии, но откуда у неё взялась эта вещь, история умалчивает). Эмоции, некогда вызывавшие у меня приступы с трудом контролируемой паники, теперь были умерены и не вызывали столь бурных реакций. Просто появлялось знание, знание всего и контроль над ситуацией, уверенность в своих силах и в том, что всё в моих руках... Я просто знала, кто он, и пронизывающее чувство опасности и жжение дыхательных путей стало лишь осознанием - информацией в моей голове, которую я чётко осознавала и отдавала себе отчёт в том, что намерена позволить ему приблизиться на расстоянии моей зрительной досягаемости. И даже собиралась поговорить с ним, если это не шло в разрез его планам. Стараясь сохранять размеренность и спокойствие, несмотря на ёкающее сердце, я закрыла книгу и отложила её в сторону. Хотя, как только его силуэт появился среди деревьев, я пожалела об этом, потому что занервничала, как последняя девчонка, и пальцы непроизвольно хватались за глупые детские рюшечки на салатовом топе (уж лучше бы я заняла их книгой - было бы не так заметно моё странное, но вполне объяснимое волнение). Неуверенность в замедлившемся шаге прибавила им громкости, а мне уверенности, не много, но тоже что-то. По крайней мере, ему, как мне показалось, это давалось сложнее. Я сидела неподвижно и всё, что смогла позволить себе - это неотрывно следить за ним взглядом. Его приближение... шаг за шагом... в такт моему уже неделю как мёртвому сердцу...
Рэйнольд остановился в паре тройке футов от меня. Внезапный и довольно сильный порыв ветра всколыхнул всё с большей силой, перемешивая запахи. Вероятно, по этой самой причине он не стал подходить ближе. Погода в скором времени обещала ухудшиться и мы оба это ощущали. Ветер то становился сильнее, то оставлял в покое изорванный в клочья воздух, наполненный озоном. Гроза? Осенью? Смешно! Но с фактами не поспоришь. За считанные секунды участок неба над нами, ограниченный кронами высоких деревьев, затянуло пурпурными тучами, низкими и не ровными. Свет из кухни из последних сил тянулся к гостю, едва дотягиваясь до него кончиками хрупких пальцев, ломаемых темнотой. В его тусклых лучах он выглядел ещё более очаровательным и в то же время, несмотря на смущение и лёгкую улыбку, сильным. Однако эта сила выражалась вовсе не в физическом смысле (но и внешне слабым, или что-то в этом роде, назвать его тоже язык не поворачивался). Мой взгляд выражал абсолютное внимание и прелюдия, на подобии застрявших у обоих слов приветствий, были ни к чему.
- Ты как? - Банальный вопрос вызвал у меня непреодолимый приступ смеха, который тяжелым вздохом, не без труда, всё-таки удалось перенаправить в ответ.
- ... Спросил человек, пропавший без вести на целые сутки, - дополнила я его вопрос небольшим комментарием. Негромкая усмешка была вполне хорошей реакцией. Рэйнольд расслаблено опустил широкие плечи. Обстановка немного смягчилась. Я была рада его видеть. Искренне рада. Хотя моё «искренне» меркло рядом с его искренностью, как свет из кухни в вечернем мраке. Я уже и не понимала, почему смотрю на него не отрываясь. То ли обострившиеся инстинкты не позволяли мне ослабить бдительность в опасной близости с «заклятым врагом», то ли... Ни разу за всё время, что была знакома с ним, я не допускала подобной мысли. Но в тот момент, будто всё встало на свои места. И его искренность, бесспорно, подкупала. Он был полной моей противоположностью - энергичный, жизнерадостный, искренний, возможно, временами даже наивный... высокий, кареглазый брюнет с лёгким бронзовым загаром... тёплым... Кожа вспомнила мягкость шерстки того медведя и пальцы нервно сжались в кулак, прогоняя из памяти затуманившие голову воспоминания. - ... Какая глупость! ... - встряхнув головой, хмыкнула я себе под нос, и взгляд соскользнул куда-то в темноту. Он был со мной и я понимала, что не кровь, выпитая тем утром, заставляла моё сердце биться. Я опустила глаза.
- Гэбб рассказал, что случилось сегодня. - Рэйнольд сделал вид, будто не слышал моей брошенной не в тему фразы. С некоторой неуклюжестью в действиях растягивая время, он подошел и сел рядом на ступеньки. Вновь устремив взгляд в черноту пролеска, я неопределённо кивнула, сама не зная, что хотела этим сказать. Парень на секунду замолчал, словно подбирая слова. Всего секунда... моё сердце боялось сжаться, чтобы не дай бог не разорвать своим оглушительным ударом эту тишину между нами - наше с ним молчание... в котором слышалось соло его пульса. Ритм живого сердца. Эта мысль и заставляла меня искать альтернативу собственному чувству - то, что сможет иначе объяснить происходившее со мной. Ведь я просто не могла в него влюбиться... Каждый вздох, каждое слово, каждое мгновение тишины... Я помнила всё... Мне хотелось это помнить... Я уже не понимала своей жизни до его появления в ней. - Извини, что в Гранд-Титон... - он снова замолчал, даже не договорив.
- Ты пришел на помощь, а это главное, - первое, что пришло в голову, выдала я. Рэйнольд отрицательно покачал головой.
- Я о том, что не сказал тебе всю правду, когда ты спросила. - Взгляд непроизвольно скользнул в его сторону. Он смотрел куда-то перед собой, будто в тот самый миг перед глазами промелькнули события того дня. - Вообще-то, говорить тебе кто мы, я действительно не хотел. - От такого откровения мои брови удивлённо приподнялись. А он продолжал. - Думал, что если ты будешь считать нас такими же как и все, то... А тут такое... - Уайлдер будто намерено тянул время, только я никак не могла понять для чего и, что именно он хотел сказать. Здесь даже моя скорость мысли была бессильна. - ... В голове полный бардак...
- Я заметила, - вырвалась очередная колкость, и я с силой стиснула зубы. Не передать словами, как я сожалела, что не всегда могла держать это своё вредное качество под контролем! Но он лишь снова добро усмехнулся в ответ. ОБЫЧНЫЙ человек никогда бы так не отреагировал.
- Я должен был разобраться с этим беспорядком. - Внезапно закончил он под непонятный быстро приближающийся шелест. Нарастающий звук заставил меня встрепенуться. Он был ещё далеко, но я знала, что он направляется в нашу сторону. Я инстинктивно огляделась. Никого и ничего не было видно. Однако это нечто становилось всё ближе. Его скорость вполне могла сравниться со скоростью, с которой двигался Рэй. Какой-то миг спустя я поняла, что приближавшихся было много. Меня охватила тревога, вернее, паника. Я буквально вжалась в ступеньку. на которой сидела. Рэйнольд, неожиданно, поднялся и протянул мне руку. Он был абсолютно спокоен и звук не пугал его. Скорее, наоборот, его он и ждал. - Идём! - Тихо произнёс он и улыбнулся, мило поджав губы. Сама не заметила, как взяла его за руку. Поняла это, когда прикоснулась к его горячей коже. Рядом с ним мои изменения в температуре были несерьёзны. Я всё равно казалась ледяной глыбой. Испуганной глыбой. Звук становился громче, и в его отголосках появилось нечто знакомое. Рэйнольд сделал несколько шагов от дома, не выпуская моей руки, и остановился, подставив лицо открытому небу. Я притормозила немного позади. Поляну волной захлестнуло резким запахом мокрой пыли и смесью всего возможного. От такого кошмара спёрло дыхание. Сколько всего было намешано в этом душном порыве ветра, гонимого шумом...?!
- Дождь? - вдруг осенило меня и в подтверждение моей догадки небо обрушило столп тяжелых щедрых капель холодной воды. Жуткий нарастающий шум оказался всего лишь дождём?! Я нервно хихикнула. Никогда бы не подумала, что меня так напугает простой осенний дождь! Но мне больше не было страшно. Я посмотрела на руку Рэйнольда, сжимавшую мою ладонь. Его окружала лёгкая пелена пара, тянувшаяся вверх светлыми завитками, исчезавшими в нескольких дюймах от его кожи. В этом волшебном сиянии он был похож на ангела. Завороженная, я сделала незначительный шаг к нему, чтобы свободной рукой дотянуться до этой ауры. На ощупь она будто была мягкой и тёплой, как пуховое одеяло, только ещё нежнее, что в неё хотелось укутаться и не просыпаться... Я была в полном забвении от оттого странного чувства, заставившего меня улыбнуться. Меня абсолютно не волновало выгляжу ли я глупо, или выгляжу как-то вообще. Мне просто было удивительно хорошо, впервые после той поездки к озеру. Я даже не заметила, что Рэйнольд смотрел на меня всё это время. - А что бы было, если бы я считала вас такими же, как все? - Дала я волю мыслям. Он не закончил предложение, но начало было таким интригующим, что слова вбились в память.
- Мне было бы проще это сделать... - Рэйнольд подтянул меня к себе, и я осознала каждой клеточкой, что ничто не сможет сравниться со вкусом этого поцелуя.
Не было ничего кроме нас. Шум дождя заглушал собой все остальные звуки, а вода смыла запахи. Даже находясь в такой близости с Рэйем, я не чувствовала ни аромата утреннего леса, ни впитавшегося в его одежду запаха магазина, ни того, что вызывало у меня чувство опасности... НИЧЕГО... Только он и я...
Он отпустил меня и, боясь, что упаду, а может, что он исчезнет, как сон, я крепче сжала его руку. Но Рэйнольд был рядом, горячими пальцами смазав на моей щеке чистую дождевую воду, словно нарочно внося в моё сознание сомнения по поводу реальности всего происходящего. Глядя в его глаза не находилось ни малейшей причины не верить в искренность этого. Им невозможно было не верить...
И не смотря на это, один вопрос всё-таки сумел проскользнуть в мои мысли, что сразу отразилось на моём лице. Уайлдер с интересом наблюдал за тем, как я отчаянно боролась с желанием испортить момент очередной глупостью.
- Не боишься стать моим ужином? - любопытство победило. Ожидая, что и это вызовет у него смех, я совсем растерялась, когда он утопил меня в своих объятиях и с явной улыбкой прошептал:
- Если бы ты действительно этого хотела, меня бы уже давно не было в живых. Поэтому, нет, не боюсь...
...Грань... Почему-то за ней я чувствовала себя живее, чем когда ещё в самом деле являлась таковой. Я вдруг увидела в этом шаге свои плюсы, и уже не было так уж и важно кто мы. Главное, что мы БЫЛИ и были вместе...
20.7.12
Продолжение следует...