Странная командировка приключилась у меня в конце 70-х годов в Крыму. В середине октября мне пришлось вылететь в Феодосию, где готовились к испытаниям одного изделия. Надо сказать, что в те годы, а, может, и сейчас, более или менее серьезные вещи старались увязать с какими - то датами, тем более 7 ноября.
В ходе подготовки к пускам родилось подозрение, что нештатно сработал высотомер. Это был даже не отказ, а предположение, что высотомер может отказать по невыясненной причине. А там, где присутствует мистика, всегда виноваты антенны (и антеннщики). Кстати, совсем недавно в Интернете поразила меня информация, что люди работающие с зеркалами, особенно с вогнутыми, обладают задатками экстрасенсов. К себе я этого не отношу, хотя пятый десяток лет работаю с зеркальными антеннами.
Прибыв на место, я с грустью узнал, что работать здесь мне нельзя, а надо ждать, когда организуют поездку на аэродром в Багерово. Погода была превосходная, температура воды около 18 градусов - купаться вполне можно, отдыхающих совсем мало. Курорт, одним словом. Поражали цены на рынке, все стоило 50 копеек: яблоки, виноград, орехи. Только картошка была дороже.
И началась командировка. С утра я появлялся на работе, узнавал, что и сегодня ничего не предвидится, шел на рынок, запасался едой, после чего уезжал на автобусе в Коктебель. Там загорал, купался, поднимался к могиле Волошина, словом вел себя, как отъявленный курортник. Вечером возвращался в гостиницу.
Дня через три в мой трехместный номер поселили двух выпускников Ленинградского корабельного института. Их призвали на два года на флот и целыми днями они таскали в номер положенное им обмундирование вплоть до кортиков. Со снисходительностью профессионалов они объясняли мне, кто может иметь на рукавах шевроны, а кто нет, и прочие премудрости флотской службы. Чем то они мне напоминали больших радостных щенков, обживающих новую конуру.
На мои звонки на родное предприятие с жалобами на безделье, мне сурово отвечали, чтобы я сидел до победного конца и не рыпался.
Наконец, дней через десять, мне сообщили, что завтра будет работа.Часа в два ночи тягач потащил наше изделие, а в пять утра выехали и мы. Прибыв на место, после летного завтрака стали готовить изделие к полету. В половине девятого нашу "морковку" подвесили под правое крыло ТУ-16.
Надо сказать, что в то время здесь базировалась морская авиация, и все летчики носили оружие по флотской моде, т.е. кобура с пистолетом хлопала по коленке. Наконец, наш самолет ушел на задание и вернуться он должен был часа через четыре.
Вся наша команда разлеглась на травке недалеко от взлетной полосы и стала наблюдать за парашютными прыжками. Когда с большой высоты выбрасывали манекен, и он приземлялся в заданном месте, было не очень интересно. Но потом началось катапультирование на взлете и это было захватывающее зрелище.
МиГ разгонялся по взлетке, и когда уже задиралось переднее колесо, из задней кабины выстреливался "Иван Иваныч" метров на сто вверх, после чего раскрывался парашют и он приземлялся на полосу. Даже нам профанам в авиации было ясно, что это очень рискованное занятие.
Минут через тридцать мы заметили над нами знакомый самолет с подвешенным под правым крылом изделием.
Отправленный на разведку капитан 3 ранга, который был прикреплен к нам, вернулся с дурной вестью, что это действительно наш самолет, он прервал задание и возвращается, для чего ему надо выработать горючее перед приземлением. Вскоре за самолетом потянулся темный след (сливали керосин) и наш самолет приземлился.
Спрыгнув на землю, командир сообщил, что задание он прервал, так как у него не было связи с землей, а в этом случае он должен возвращаться. На вопрос нашего "Кап-3" на котором канале он держал связь, командир отвечал, что на седьмом. Почему на седьмом, ведь всегда работали на четвертом? Да я и сам удивился, но в полетном задании записан седьмой канал. Но ты же мог перейти на четвертый? Не имею права. После получасового разбирательства выяснилось, что это ошибка писаря.
С тяжелым сердцем мы стали готовиться в обратный путь, ждать здесь не было смысла, т.к. очередное окно могло быть не очень скоро. Уже на пути в Феодосию мы стали прикидывать: во что обошелся сегодняшний вояж. Были подняты несколько ракетных дивизионов, в море вышли корабли оцепления, в воздухе находились самолеты прикрытия. И все перечеркнула ошибка писаря, которого и наказать - то нельзя, т.к. он солдат срочной службы. Если раньше говорили, что после каждого выстрела из орудия вылетают хромовые сапоги, то после нашего "выстрела" вылетела комфортабельная дача с хорошим участком.
На следующий день я отбыл домой, где меня никто не упрекнул пустой командировкой. А четвертого ноября прошли пуски, где все сработало на отлично. Праздник 7 ноября был отмечен новой трудовой победой.