- Уважаемые жильцы! – начал свою речь Генрих Маркович, – глядя на грязные стены подъездов, на чахлую зелень клумб, и главное - на непомерные суммы в ежемесячных квитанциях… я… пришел к неутешительному выводу! Вот уже много месяцев нас обманывают. Товарищи, сколько это должно продолжаться? Годами в доме не проводился ремонт, если какая поломка – починки не дождешься… Да и вообще, есть ли тут мастера – вопрос!
- Да-да, – поддакнула маленькая женщина в очках, – у нас на этаже две плитки на полу отошли – еще с полгода назад. И ничего не исправили!
- А у нас лампочки не горят!
- Гнать их в шею и все! Не управляющая компания, а разбойничье логово! – проговорил усатый мужчина в полосатых шортах. У его ног сидел грузный терьер и задумчиво глядел на собрание.
- Для того мы и собрались, чтобы положить этому конец, – сказал Генрих Маркович. Он стоял возле скамейки в напряженной позе – вытянув шею и изредка моргая. Вокруг столпились люди. Было душно. Спускался сентябрьский вечер и воздух казался бледно-лиловым. В толпе царило нервное оживление. Соседки с любопытством поглядывали друг на друга. Многие из них виделись впервые. Марина Витальевна – помощница Генриха Марковича – стояла в сторонке. Скопление людей действовало на нее угнетающе. «Ох! Что же будет? Что же будет?» - беспокойно думала она, устремив взгляд на Генриха Марковича. Тот держал в руках солидную папку с документами и сейчас, желая захватить внимание слушателей, потряс ее в воздухе. – Видите сколько бумаг? Мне пришлось посетить множество инстанций, встречаться с чиновниками. Целый месяц работы. Хорошо еще связи сохранились! Мир не без добрых людей! А то знаете ли… сбор документов стоил бы немало! Но я там свой человек, а потому меня любезно принимали. Это я так, к всеобщему сведению, – добавил Генрих Маркович, улыбнувшись. – И знаете, что узнал? Знаете?
- Что? – раздался нетерпеливый вопрос в задних рядах.
- Да нарушения выявил…. Разные! Возмутительные!
- Ха! – истерично воскликнула дама, сомкнув на животе руки, – тогда нужно в суд подать! Наказать по всем правилам!
- Ах, зачем в суд? – миролюбиво отозвался Генрих Маркович. – Лишнее, гражданочка! Суд ничего не решит… там связи нужны! У меня есть предложение получше. Уважаемые жильцы, создадим собственное ТСЖ! Будем сами следить за порядком! Долой высокие тарифы и мусор на лестничных площадках! Отныне только честный доход… тьфу… расчет денежных средств!
- Но постойте! – возразил мужчина с орлиным носом, – а кто будет председателем?
Генрих Маркович чуть помолчал, окинул жильцов ласковым взглядом и коротко сказал:
- Я! Конечно, - торопливо добавил он, - мне будет нелегко вести запутанные дела, к тому же придется оставить хорошую службу, но… все это ради наведения порядка в доме…
После жарких прений о должностных назначениях, состоялся сбор подписей. Юрий Петрович, отец семейства, сидел на скамейке рядом с будущим председателем и аккуратно записывал имена присутствующих. Он изредка поглядывал на соседок, а случайно встретившись с кем-нибудь глазами, отворачивался. Маленькое косоглазие породило в нем стеснительность, а потому девицы-квартирантки в коротких халатах и накинутых на плечи кофтах смущали его. Марина Витальевна же наоборот испытывала облегчение. Успокоившись тем, что переговоры проходят мирно и главное, ее включили в члены правления, она разговорилась с соседкой.
- Теперь все будет иначе! – радостно воскликнула она. – Чистота в лифтах, ухоженная придомовая территория. И все это своими руками!
- Так уж и своими? – засомневалась соседка.
- Конечно. В конце концов, жильцам не сложно убирать мусор во дворе, пока... пока мы не найдем уборщицу. Ведь так? – пылко вздохнула она, не найдя поддержки. – Меня воспитала партия! Инициативные граждане – вот кто нам нужны!
Вскоре живая многолюдная масса рассеялась. Остались только Генрих Маркович и его соратники. Василий Петрович – юрист с неопределенным стажем, сонно жевал жвачку.
- Что ж, – промычал он, – все прошло ровно, я думаю….
- Останется только подсчитать голоса, – вставила слово новый бухгалтер.
- Спасибо за помощь, – сказал Генрих Маркович, поглаживая квадратный подбородок. – Теперь заживем….
Генрих Маркович Штофан был молод и честолюбив. По его словам он освоил множество профессий – от экономиста до инженера-строителя. А влиятельных знакомых было и того больше. Но, несмотря на покровителей, он терзался чувством неудовлетворенности. Будто что-то важное проходит мимо и если не проявить решительной смелости это «что-то» уйдет безвозвратно. Каждый вечер, возвращаясь с работы, он с тоской поглядывал на желтые окна своей квартиры. Колыхались складки тюля, светилась люстра, вот мелькнула тень жены. В маленькой кухне уже, наверно, дымится ужин. В комнате хнычет дочь – зубки режутся. «Да… - вздыхал он, - маленькое приданое дали, маленькое». Невысокого роста, черноволосый, с рыбьими глазами – он был завидным женихом и как полагали родители жены – имел голову на плечах. Чего-чего, а в сообразительности ему не откажешь. Когда поднялась первая волна недовольства против деятельности жилищной компании, Генрих Маркович, сжав зубы, кинулся в бой. Он первый выдвинул идею создания жилтоварищества, после чего сколотив партию сторонников, безукоризненно провел агитацию. Днем скитался по чиновничьим кабинетам, вечером сидел на лавочке во дворе и, встречая соседей, весело здоровался. Для пущей солидности он держал на коленях ворох документов и, покачивая ногой в шлепанце, приговаривал:
- Да… плохи дела...
Иногда он прогуливался с женой во дворе. Жена стояла в сторонке, когда муж растолковывал очередному соседу о прелестях самоуправления, и если тот проявлял глупое непонимание, задавая каверзные вопросы, то прерывал беседу, чтобы насладиться радостями отцовства. Взяв на руки дочку, он поднимал ее высоко над головой. Младенец дрыгал ножками, хихикал.
- У-у-у-у…. лю-лю-лю-лю… гу-гу! – издавал Генрих Маркович звуки, понятные только младенцам и тот в ответ распахивал ротик в широкой улыбке.
Стоявший рядом сосед испытывал неловкость. «Хороший человек – проносилось у него в голове, – справедливое дело затеял!».
Марина Витальевна, его ярая помощница, тоже не дремала. По ночам она расклеивала листовки с призывами бойкотировать высокие тарифы. Объемные воззвания висели везде - на парадных дверях, на стенах лифта и даже одно оказалось на балконе шестого этажа. Объявления должны были зажечь в сердцах людей патриотический дух, но многие не спешили выказывать свои чувства. Только пенсионерки, основав сообщество «Глаза и уши дома», собирались вечером на лавочке, чтобы обсудить последние новости. Марина Витальевна поспешила вступить в него. Участие в пересудах помогало ей получать весьма верную информацию о жильцах. За месяц проведения кампании, она получила столько сведений, что иногда выпивала пару рюмочек коньяка для крепкого сна.
Василий Петрович тоже поддержал справедливое дело. Отказавшись от вечерних излияний, он погасил долги по квартплате, и целый месяц ходил за Генрихом Марковичем, словно попугай-неразлучник.
- Никаких судов, жалоб, проверок. Я этого не люблю, – обыкновенно повторял он в разговорах. – Жилищное товарищество – самое эффективное решение!
Ярко светило мартовское солнце. Снег на газонах раскис, сбившись у бордюров в грязные комья. Председатель ТСЖ "Управляйка"въехал во двор и припарковался у подъезда. Какой бодрящий воздух! Сделав глубокий вдох, он бросил любовный взгляд на купленный в прошлом месяце автомобиль. Белоснежная Lada с устремленным вперед корпусом блестела среди других машин особым блеском. Проведя ладонью по капоту автомобиля, он торопливо поднялся по ступенькам на крыльцо. В дверях квартиры его встретила жена. В теплом халате, бледная, с гладко зачесанными волосами, она походила на японскую статуэтку.
- Обед уже стынет на столе.
- Хорошо, а то я так голоден! – облизнулся Генрих Маркович. – Новых известий нет? – спросил он чуть погодя.
- Звонили из 125-ой квартиры. Жалуются, что до сих пор не исправлена течь в трубе.
- Угу, – он проглотил кусок сочной сардельки и сдвинул брови. – Вот народ бестолковый! Я же говорил, что специалисты прибудут только через неделю. Лично ходатайствовал, чтобы быстрее это дело решили! А от жильцов никакой благодарности не дождешься, только пожаловаться дай вволю. А еще что?
- Говорят, на пятом этаже опять две плитки отошли. А в третьем подъезде прошлой ночью неизвестные хулиганы стены изрисовали, – отрапортовала супруга.
- Тьфу! Бестолковый народ! Знают же, что денег на побелку нет. Где их взять то, если каждый пытается дармоедничать! Молодожены из пятнадцатой квартиры – уже второй месяц плату задерживают. Ох! – он устало махнул рукой.
Закончив обед, сытый, порозовевший, он широко зевнул.
- Знаешь, милая… - пробормотал он, поцеловав жену, – я путевку взял. Махнем на недельку в Италию.
- Да ты что?!
- Да-да! Рим посмотрим, Ватикан, может, с самим Папой познакомимся! А если очень понравится, то и на следующий год поедем! А соседям расскажем, как итальянцы плохо живут и дома у них ветхие – пусть не завидуют, дармоеды!