Возвращение посольства от Харальда

Продолжение: Анна Ярославна - королева франков.


33.  Возвращение посольства от Харальда Сигурдсона.

       При всех приятных и знаменательных событиях, нам следует всё же завершить экскурсию в прошлое Парижа.
       Чтобы понять каким он был во времена королевы Анны, мы должны представить массу исторических достопримечательностей, которые будоражили воображение не только у любознательной и романтичной натуры Анны. Вспомним, что и король Казимир, будучи изгнанником в Париже, искренне полюбил необыкновенный город, за его величие и огромное количество архитектурных сооружений античного времени. Конечно, всегда найдутся критики с ложкой дегтя.
       Некорректность и пренебрежительное отношение к Городу Света, не раз высказывалось историками, особенно российскими. Желание принизить красоту и историческую роль города в культурном развитии средневековой Европы – наивны и нелепы. Особенно они стают таковыми, если проводить параллели с другими городами эпохи Средневековья, и, в первую очередь, городами Древней Руси.
       Каждый город ценен своей самобытностью, выражающей особенность населявших его людей. Но есть города-жемчужины! Их немного, но они заключают в себе достижения всей цивилизации. Таким был, есть и будет – Париж. Известно, что в то далёкое время Москва, еще даже не строилась Юрием Долгоруким, а в Киеве, отличался красотой только Ярославов град, да и град Владимира постепенно исчезал в новых застройках. Париж, к тому времени, уже пережил период Лютеции, был столицей королевства Франков при Меровингах и занял положение столичного города при Капетингах. Более того, он очень быстро стал превращаться в один из культурных центров Западной Европы.
       Интересно было вначале 2005 года, посмотреть телепередачу, посвященную Анне Ярославне. Наряду с общеизвестными истории фактами, автор передачи сообщал нам, как, об из ряда вон выходящем событии, что Париж в момент приезда Анны, представлял собой край варварский и дикий, в котором по улицам попадались даже волки. Необычайно интересно, особенно, если хочется излишне драматизировать положение Анны во Франции. Знать бы автору этой передачи, что и в Киеве, и в стольной Москве, и во многих других городах Восточной Европы появление волка не было диковинкой, вплоть до начала XX века. Часто этот разбойник дразнил собак на окраинах городов, пытаясь поживиться домашними животными.
      В 1988 году, проезжая по долгу службы во Владивосток через поселок Ружино (Хабаровский край), я услышал от местных жителей занятную историю. Накануне, один из домов посетил настоящий тигр. Эта кошка задрала овцу и передавила массу домашней птицы. Кстати, случаев таких множество, причём, медведи ходят в гости к людям еще чаще, чем тигры – и это в ХХ веке. Для молодой королевы присутствие волка на окраинах Парижа, и даже его прогулка по улицам города, не были в диковинку и не шокировали воображение. Все это она видела и в родном Киеве. Пусть простят мне непатриотичное суждение  соотечественники, но уже тогда, этот чудесный франкский город поражал воображение современников, если не красотой, то богатой историей – определенно. Много веков спустя, поэт Пьер Арел-Дарк скажет:
       «О каком другом городе Франции, о каком другом городе мира можно рассказать столь же много, как о Париже?»
       Восторженный пафос известного французского поэта о красоте многовекового города, можем разделить и мы. Я с друзьями много раз бывал в Париже, Санлисе…, исколесил Францию. Впечатления, как и поэта Пьера Арела-Дарка, причем каждый раз мы Париж открывали с какой-то новой, особенной стороны. Понимая, что в XI веке, он не был еще столь привлекательным, мы должны и четко понимать, что он уже насчитывал более тысячи лет истории.
       Что касается молодой королевы, то искренне полюбив Париж, островок Франции (Иль-де-Франс), ставший островком её романтических надежд и мечтаний – этот город стал ей и второй Родиной.
       Минули почти три месяца, с момента отъезда Сигурда и Мстислава к королю Харальду. Им давно уже нужно было вернуться.
       Часто сидя на берегу реки, Анна с Марией тревожно вглядывались вдаль водной глади. Величавая Сена напоминала родной Днепр. Берега реки утопали в зелени. По обширным водным просторам сновали лодки. Корабли, большие и малые, ладьи купцов – медленно плыли по её водам, причаливая к деревянной пристани. Огромное количество товара выгружалось и загружалось в трюмы кораблей. Множество лодок сновали вдоль берега, занимаясь извозом торгового люда и жителей города прибрежных мест. Всё напоминало пчелиный улей, и так было похоже на повседневный шум и гомон родного Киева. Но это уже не тешило взор молодых женщин.
     – Мы смотрим на реку, словно она нам даст ответ, где наши доблестные воины, – вздохнула Мария в один из таких дней ожидания на берегу Сены. – Не мог же Харальд причинить им вред?!
     – Не такие они люди, чтобы с ними что-то сотворить. Кроме того, Мстислав и Вышата его прекрасно знают. Помнишь, с каким уважением относился Харальд к Мстиславу?
     – Помнить, то я помню, но не забывай: он теперь король. Может за уважением скрывалась зависть к нашему другу?
     – Все может быть. Когда-то, во время византийского похода, Мстислав спас Харальда – вспомнит ли он? – ответила королева, вглядываясь вдаль. – Он сказал тогда Мстиславу одну фразу – я уже не помню точно. Кажется так: Мы братья навеки! Ничто не сможет стать между нами. Харальд, потом сам мне эту фразу повторил в присутствии Мстислава.
     – Хорошо, если так, – вздохнула Мария.
       Подойдя ближе к реке, Анна провела рукой по бегущей воде. Она часто с Генрихом и Марией совершала прогулки на лодках и кораблях по величавой Сене. С приездом королевы, это стало излюбленным развлечением королевского двора. Любили в свободное время Генрих и Анна путешествовать по многочисленным притокам красавицы-реки. Большое количество островов и островков, поросших девственными лесами, создавали неповторимый ландшафт, убаюкивающий тревожные мысли. – Это магическое очарование, ни с чем несравнимо! – ловила себя на мысли всякий раз Анна. Оно навевало умиротворение и душевное равновесие.
       Королеве полюбилось, плывя в большой ладье, наблюдать за лесными просторами, прятавшими город от чужого взгляда. Тревожась о близких, в водной ряби и всплесках рыбы, кишевшей в этих благодатных водах, она находила успокоение мыслям. Небольшие волны, накатываясь на песчаный берег, приятным ворчливым шёпотом говорили ей: – Всё будет хорошо... всё будет хорошо. – Лёгкий толчок, где-то внутри молодой женщины, отвлёк от мыслей. Вот снова и снова послышались настойчивые несильные толчки. У Анны перехватило дыхание. Она удивленно развела руками.
       Мария заметила.
     – Что с тобой, дорогая? Тебе плохо? – она встревожено подскочила к подруге. Глянув на неё, Анна улыбнулась загадочной, но счастливой улыбкой. Указывая на уже заметный животик, произнесла тихо:
     – Он шевельнулся и стучит.
       Отбросив невеселые мысли, Мария радостно вскрикнула и приложила ухо к месту указанному подружкой. Услышав легкие толчки, она громко засмеялась, и как когда-то в детстве, бережно взяв Анну за руки, осторожно закружилась в хороводе.
       Подбежала встревоженная охрана. На немой вопрос Улеба, Мария, радостно указав на Анну, воскликнула:
     – Наследник дает о себе знать! Он шевелится!
       Не сразу поняв, что к чему, воин вдруг и сам заулыбался: – Наконец-то, у нашей ладушки, всё будет хорошо, – промелькнула у него.
       Хлопнув в ладоши и, удовлетворенно хмыкнув, Улеб вернулся к товарищам. Сама же Анна с тревогой посмотрела на подругу и перекрестилась.
       Поняв в чем дело, Мария поспешила успокоить:
     – Ты же помнишь, как я переживала, когда вынашивала Ирину? Всё хорошо! Он еще покажет себя – дальше будешь слышать всё чаще.
     – Напрочь забыла, как ты вынашивала крестницу, – растерянно отреагировала королева.
       Обняв Анну, Мария улыбнулась:
     – Ты сильная, ты – наша королева! Какое счастье, что в тебе ребенок двух великих народов. Твой сын и последующие дети – будут великими правителями!
     – У тебя появился дар пророчества? Не замечала раньше, – овладев собою, ответила Анна улыбкой.
     – Я знаю, что так будет! Внутренний голос говорит мне, что твоё имя не затеряется, и потомки обеих народов будут с благодарностью и уважением вспоминать тебя в веках! А я, всегда буду рядом, пока не прогонишь.
     – Ты что?! Что ты говоришь?! Ближе тебя у меня никогда никого не будет!
     – Будет. Будут твои дети.
       Анна нахмурилась
     – Ты же понимаешь: дети это совсем другое. А ты у меня одна. Не будем больше об этом.
     – Не будем! – согласилась Мария.
       Во дворце их ждал сюрприз.
       Еще на въезде, Анна и Мария заметили необычное оживление. Слуги сновали, что-то внося в комнаты-кладовые к Рено. Подождав, пока королева с Марией войдут в свою комнату, Роман велел, хлопотавшей Любаве доложить о себе.
       Спустя несколько минут, он уже стоял перед Анной. Осведомившись о прогулке на реку, и получив ответ, сдерживая улыбку, он сказал загадочным голосом:
     – Моя королева, прибыли посланники!
     – Какие? – не поняла Анна.
     – Наши! – невозмутимо отреагировал русич. – Послы к королю Норвегии Харальду, вернулись и ждут приема вашими величествами, королём Генрихом, и вами, моя королева!
       Мария радостно вскрикнула и присела на табурет! Сердце готово было выскочить из груди.
     – Наконец-то! – вырвалось у неё.
       Королева, сделала вид, что не услышала возгласа и спросила в волнении:
     – Все ли в добром здравии?
     – Сигурд ранен в руку, но неопасно. Все остальные чувствуют себя хорошо и ждут аудиенции.
       Мария занервничала, и умоляюще посмотрела на Анну, но та и сама встревожилась:
     – Как получил ранение? Неужели, воины Харальда?
     – Нет, кровник. У него есть враги при дворе конунга, так, по крайней мере, он мне сказал. Кто-то им сообщил, что он с Мстиславом, отправились в Норвегию. Их ждали.
     – Кто? – в недоумении посмотрела королева на Романа.
     – Об этом они сами расскажут, моя королева.
     – Королю доложили об их прибытии?
     – Да, он будет ждать вас в приёмной зале.
       Отпустив Романа, молодые женщины быстро переоделись. Любава помогла королеве, облачиться в любимый наряд из парчи зеленого цвета. Мария выбрала самый красивый, белый с голубыми цветами наряд и, уже через час – они встретились с королём в приёмной зале.
       Усевшись в креслах, королевская чета приготовилась выслушать доклад друзей, отправленных ко двору конунга Норвегии. Слева от короля – стоял Готье: справа – сидела Мария.
       Несколько минут спустя, Роман доложил о приходе посланников.
       Официальность, с которой поклонились Мстислав, Сигурд и Вышата – была лишь дань этикету, который никому не хотелось нарушать даже сейчас, но, о котором, забыли после первых церемониальных поклонов.
       Король предложил посланцам усесться на табуреты. Марии можно было посочувствовать – ей так хотелось броситься к любимому на шею и приголубить его. Но служба, прежде всего и она, скрывая нетерпение, приготовилась слушать.
       Сигурд выглядел уставшим и осунувшимся. Левая рука, аккуратно перевязанная у предплечья, покоилась на повязке через шею. Удобно усевшись, друзья ожидали вопросы и король, нарушив создавшуюся паузу, предложил супруге:
     – Задавайте вопросы, дорогая.
     – Где доблестный воин получил ранение, и почему вы так долго отсутствовали? – Это в данный момент интересовал Анну в первую очередь.
     – Выехав из Парижа, мы на пятый день были в Монтрэйле. – Голос Сигурда прозвучал, как всегда спокойно и размеренно. – Порт принадлежит вашему величеству, поэтому, оставив лошадей в монастыре и, сев на попутную ладью, мы отправились в императорский порт Лувен. Добрались без особых приключений. Долго не могли найти попутчиков в Скандинавию. Купец из Саксонии снаряжал торговый караван в Норвегию и согласился довести нас до Скирингсаля, конечного пути следования. Этот крупный торговый центр Норвегии, мне хорошо знаком. За проезд он просил охранять корабли и груз. Погрузка и подготовка к отплытию заняли 6 дней, после чего – отплыли из Лувена. Ветер нам сопутствовал, а Германское море, на удивление, было приветливым и спокойным. За десять дней добрались до Ютландии. В порту данов Агерсберге – пополнили запасы провизии и двинулись дальше. С этого момента мирное плавание закончилось. Отойдя на сотню миль от берега, повстречали два драккара с викингами. Воинов на кораблях было немного – около сорока, но на их миролюбие рассчитывать не приходилось. Заметив нас, они направились наперерез. Я с Вышатой, купцом, двумя его помощниками и шестнадцатью гребцами – были на головном корабле. Мстислав с компаньоном купца, четырьмя его помощниками, тремя нашими воинами и столькими же гребцами – находились на втором корабле. Остальные наши четыре воина вместе с десятью гребцами – плыли на третьем, меньшем судне. На последнем хранилась основная часть груза. Переговоры были невозможны – мы приняли бой.
       Купцы с гребцами оказались крепкими ребятами, поэтому не буду останавливаться на сражении. Викинги просчитались, надеясь на легкую поживу. Взять нас на абордаж – была их ошибка. Один драккар мы сожгли, а второй, вместе с неприятелем взяли в плен. Спустя какое-то время, разыгрался шторм, длившийся несколько дней. Нас бросало как щепки по морю. К счастью, ни один корабль мы не потеряли и, наконец, прибыли в Скирингсаль.
       Пленные викинги оказались из этих фьёрдов и купец, чтобы не создавать себе проблем в торговле, решил отпустить их на волю. Мы не возражали. В благодарность за службу он снабдил нас лошадьми, и по суше наш отряд отправился в Осло. По дороге узнали, что конунг Харальд с двором переместился в Гогстад. Там мы его и застали после трехдневного пути. Далее, мои королевские милости, если позволите, пусть продолжит рассказ Мстислав, ибо он вёл беседу с королевой Эллисив и конунгом Харальдом.
     – Как всегда, тактичен, и уважает друзей, – отметила мысленно Анна, а Мария одобрительно кивнула мужу.
       Мстислав продолжил повествование.
     – Узнав о прибытии посланцев из Франции, Харальд был озадачен и несколько дней продержал нас взаперти под охраной. Он явно не знал, что с нами делать. Кто-то сообщил ему, что прибыл претендент на Норвежский престол, и король, как потом выяснилось, был в замешательстве. Через охрану я передал ему фразу: её величество королева, знает какую. Через час с небольшим, нас освободили и привели в небольшое деревянное строение, не то терем, но очень малый, не то хижина, но очень большая.
       Увидев нас, он не поверил глазам. Меня и Вышату, узнал сразу. Его объятия были искренними и, как всегда, крепкими. Харальд несколько огруз, но это не сказалось на подвижности и придало ему величавость. Первым вопросом было: – Откуда мы, и не посланцы ли правителя Руси, Ярослава? Узнав, что мы от короля франков, он поинтересовался здоровьем королевской четы. Особенно долго расспрашивал о вас, моя королева. Затем, некоторое время изучал Сигурда, но вопросов ему не задавал. Я сообщил, что мы привезли послание, в котором всё отписано и, в свою очередь, поинтересовался, где королева Эллисив? Он без обиняков ответил, что королева находится в Осло, а он по делам королевства прибыл в Гогстад. Посовещавшись, мы с Сигурдом решили послание не передавать, пока не встретимся с королевой.
       Харальду это не понравилось. Он сообщил, что пока его супруга прибудет в Гогстад, пройдёт немало времени. На правах воеводы правителя Ярослава, и, как исполняющего службу при его дочери Анне, королеве франков, я настоял на организации этой встречи. Пришлось ждать почти двадцать дней, пока посланник короля, отправившись в Осло, не вернулся с королевой Эллисив.
       Мы вначале не поняли, то ли это охрана, то ли стража нашей принцессы. Несмотря на то, что Харальд, каждый день ожидания, пытался нас развлечь охотой и воинскими забавами – настороженность, возникшая к нам с самого начала, так и не прошла. Более того, он пытался в воинских поединках испытать Сигурда, выставляя против него самых опытных бойцов. Все – были повержены. Один раз он и сам схватился с ним в поединке, но проиграл бой. Вернее, Сигурд свёл его на почетную равную, хотя все, кто видел поединок, поняли кто победитель. Несколько раз я пытался поговорить с ним откровенно, но Харальд уже не тот воин, которого я спас в Византии. Он хитёр и изворотлив. Хардрада – Суровый Правитель может и суров и по-прежнему славный воин в своем кругу, но для нас, знавших его раньше, он явно изменился в худшую сторону.
       Мстислав на минуту умолк, собираясь с мыслями, а королева, слушая, сожалела, что жизнь может так менять людей. Посмотрев на короля, молча внимавшего рассказу, она мысленно возблагодарила Бога, за то, что Генрих, не таков. Русич, тем временем, продолжил:
     – С королевой Эллисив встретились через день после её приезда. Зайдя в небольшую горницу, мы сразу увидели нашу голубку, нашу принцессу – Ярославову кровинушку. Она ни капли не изменилась. Как всегда строгая, по-прежнему красивая и стройная – вместе с двумя доченьками, внучками нашего правителя, она выглядела величаво. Встретив нас у входа, Харальд вошёл вместе с нами. Для королевы Елизаветы мы были полной неожиданностью. Хардрада, послав за ней гонца, не сообщил причину её вызова в Гогстад. Королева уже потом призналась нам, что ничего хорошего от поездки не ожидала. Увидев нас, она еле сдержалась, чтобы не упасть.
       Преклонив колени, мы передали устное приветствие от вашего величества и послание, которое Харальд, тут же вручил в руки своему канцлеру, греку из Византии. Извинившись за неопытность в посольских делах, я попросил вернуть грамоту, дабы прочитать. Король начал нервничать, но видя, что выхода нет – велел греку прочесть её. Тот монотонным голосом, не спеша, прочитал текст послания. Королева Елизавета, молча выслушав, не сдержалась и заплакала.
     – Это от избытка чувств, – пояснил нам король. – Не пойму, почему почти через восемь лет Анна вспомнила о нас, – недоумевал он, подозрительно рассматривая нас. – Дружба короля франков? Он изъявил желание дружить? Странно! – Мстислав слово в слово повторял фразы Харальда. – Это интересно! У них уже есть дружеские отношения с норманнами, ставшими их вассалами. Что нужно от меня королю Генриху? – Не от тебя повелитель, а от вас, то есть от всей королевской четы, что значит и от королевы Эллисив, – не удержавшись, поправил Харальда Сигурд. – Харальду это не понравилось, и он нахмурился.  – У нас король за все в ответе, – подчеркнул он.
       Мстислав остановился. Королевская чета понимала, как нелегко передавать поведение своенравного правителя, не упуская суть разговора. Анна сделала жест рукой и Мария, отлучившись ненадолго, вошла с Любавой. Они принесли кубки и два кувшина с вином и водой. Налив в каждый вина Мария подала их друзьям. Те, отпив, благодарно кивнули и Мстислав продолжил:
     – Я подчеркнул Хардраде, что у нас королева первый помощник супругу и, приняв помазание миром на королевство, так же озабоченна решением государственных вопросов. Без совета короля с королевой во Франкии не принимаются решения. Он отреагировал не очень вежливо, указав на мятежных вассалов и мятеж графа Анжу.
     – У вас в королевстве, творятся куда более серьезные дела, – спокойным голосом ответил ему Сигурд. – У тебя свергают законных правителей, уничтожая их потомство. Ты и сам с помощь отца твоей супруги, вернул неправедно захваченный твоим братом Олавом, трон Норвегии! Так, кто должен быть с тобой рядом при принятии решений? У кого больше на это прав, как не у королевы Эллисив? – Харальд побелел от гнева, – повествовал Мстислав, – я думал: не уйти нам живыми, но Сигурд, все тем же спокойным голосом завершил. – Вот ты прозван Хардрадой, прозовут ли тебя Мудрым, как твоего благодетеля Ярослава, отца королев Эллисив, Анны и, как я слыхал, Анастасии, супруги венгерского короля? Они все в своего батюшку, и за обиду, учиненную над ними, не простит Ярослав – ты это знаешь! Как не простят и их братья. Дружбу и родственное расположение предлагает королевская чета Франции, с которой считаются папа римский и император. – Я видел, что Харальд с трудом сдерживался и подал знак Сигурду остановиться. Мы понимали, что только боязнь Великого князя Киевского, не давала королю совершить очередной вероломный поступок. Я добавил к словам Сигурда, пытаясь разрядить обстановку, что как бы там ни было, а жизнь в Скандинавии, во многом зависит от Руси, поэтому не стоит пренебрегать этим и забывать добро, которое пришло с тех краев. Затем, Сигурд подвёл итог разговора, указав на то, что имея родственные дружеские связи, можно много решить вопросов, казалось бы, не решаемых до сих пор. Харальд, как это ни не было ему неприятно, выслушал нас до конца.
       Необходимость в сдержанности по отношению к нам, была очевидна даже для него. На завершение приёма, конунг, спросил у Сигурда: – Не он ли, двоюродный племянник ярла Райнера, но тот ответил вопросом на вопрос:– Это имеет значение? – Имеет, потому что у того в Норвегии, близь Осло много кровников. Будь осторожен! – Если это угроза и с нами что-либо произойдёт, то ты, король, нарушишь неприкосновенность посланников короля франков! Если это дружеское предупреждение – спасибо, но знай: мы сумеем за себя постоять! – Как всегда, неустрашимый и доблестный Сигурд Свейнсон! – иронично заметил король. – Таким был твой отец, таким мне тебя обрисовал и твой дядя. – Не будем тревожить дух мертвых, поговорим о живых. Меня не интересуют ваши распри и мне чужды интересы, ради которых вы положили на смертном поле стольких доблестных воев. У меня есть прекрасная жена, и я служу своей королеве Анне и её супругу королю Франкии, Генриху. У меня всё есть, и менять что-либо в своей жизни – не собираюсь. Если это дядя заказал Чёрному рыцарю: прикончить меня, то пусть ищет, кого-нибудь получше! – Нет, это не Райнер, хотя сам Чёрный рыцарь думает именно так. – Ты? Так это ты, король!? Ты опустился до этого!? – спросил с вызовом Сигурд у Хардрады. – Мстислав явно устал от столь длительного рассказа. – Не забывайся, доблестный воин, и понимай, где находишься! – Не отвечая на вопрос, повысил голос король.
       Неизвестно, чем бы это закончилось, но королева Елизавета вдруг решительно вмешалась: – Это и мои гости, Харальд, не забывай! Они привезли дружеское послание от короля равного императору, а главное, от моей сестры, почитаемой и тобою, в прошлом и, надеюсь в настоящем, королевы Анны. Кроме того, перед тобой Мстислав, батюшкин воевода, если ты не забыл. Он выступает не только от Анны и короля Генриха, но и от твоего благодетеля, Великого правителя Гардарики – нашего отца! – Король, удивленно глянув на жену, хотел было что-то сказать, но передумал и смолчал.
     – Ай да сестрица! Узнаю Елизавету. Но, что ж она так долго терпела? – спросила королева.
     – Уже потом она призналась нам, что и сама не знает, как это произошло. Но, судя по поведению Харальда, это возымело действие.
     – Чем все закончилось? – с нетерпением спросил заинтригованный король.
     – Что касается Сигурда, то Харальд не дал прямого ответа, о своей причастности к заказу его смерти, но туманно намекнул, что ему очень не нравится, когда по миру гуляют наследники норвежского престола. На что, мой друг ответил, что ни один престол не стоит того, чтобы пожертвовать тем счастьем, которое он обрёл во Франкии. Хардраду это, возможно, даже успокоило, потому что, он разрешил нам остаться с Елизаветой без его присутствия. Затем, у нас состоялось ещё несколько встреч с королевой без его участия. В комнате, где мы встречались, иногда под дверями что-то шуршало, и мы остерегались громко разговаривать.
       Из бесед, мы поняли, что несладко живётся нашей Елизавете. Одно счастье, что Харальда она видит редко. Тора, вторая жена, за которую король и словом не обмолвился и велел молчать Елизавете, нам так ни разу на глаза не попалась. У нас сложилось впечатление, что у Харальда Хардрады, очень своеобразное отношение к христианской вере. Церковь запрещает двоеженство, и соединять узы брака между родственниками до седьмого колена, а этот конунг – двоежёнец. И все же, при следующей встрече, король был любезен и сдержан. Забыл сообщить: подарки от ваших королевских милостей были вручены при первой встрече. Харальду очень понравились броня и дорогое оружие, а королеве – ткани и драгоценности от вас, моя королева. Она хвалила браслет, приговаривая, что вы всегда отличались тонким вкусом.
     – Ты сказал, что эти подарки принадлежат королеве Елизавете? – спросила вдруг Анна, – я имею в виду: не оружие и броню, конечно.
     – Сообщили в момент дарения, но королева Елизавета только вздохнула в ответ.
     – Не думаю, что он способен забрать их на оплату своих военных расходов – хотя всё может быть. – Анна зябко повела плечами.
       Всё что она услышала о некогда доблестном воине, было настолько не реально, что не хотелось верить. Не хотелось, но Мстислав и Сигурд – тому свидетели.
     – Он не беден, моя королева. Думаю, всё останется у его супруги, – успокоил воин.
     – Были и ответные подарки. Харальд преподнёс от себя и королевы великолепные бивни огромного слона, умбрию, китовый ус и немало моржового зуба. Подарено много разной пушнины. Словом, подношения были ценные. Хардрада передал и послание, которое я вручаю.
       Готье, взяв грамоту у Мстислава, вопросительно посмотрел на королевскую чету. Анна, подняв руку и останавливая канцлера, спросила у Сигурда:
     – Каким образом доблестный рыцарь получил ранение? Что-то вы умолчали об этом. Вы, вообще не рассказали о вашем отбытии из Норвегии и путешествии назад.
     – Если королева не возражает, я вкратце окончу рассказ. – Мстислав посмотрел на неё взглядом, который, слава Богу, не увидел король. Анна, заметив его, только утвердительно кивнула:
     – После последнего приёма: с подарками и охраной мы, возвращаясь в Скарингсаль, попали в засаду викингов. Сеча была знатная. Погибло несколько воинов Харальда. Нападавших было много, но бились они на мечах не очень умело. Скорее всего, это воины кого-то из ярлов, собиравшихся в набег. На наше, или их несчастье – по дороге им попались мы, груженные различным добром и с лошадьми. Нас было двадцать человек, против: примерно пятидесяти. Бились долго. Приходилось рассчитывать только на свои силы, так как воины Харальда были под стать нападавшим. Сигурд, видя, что сражение затянулось, предложил взять напавших в топоры. Это и решило исход битвы.
       Мы давно обучили наших воинов из охранения этой атаке. Остановить рыцаря, орудовавшего с одинаковым мастерством секирами обеими руками одновременно – невозможно. Мы ринулись в атаку. Словно колосья ржи под серпом жнеца, полегла основная масса нападавших. За непродолжительное время, нам удалось неприятеля уничтожить. Нескольких, сбежавших человек – мы не преследовали. Воины Харальда перестали сражаться, опасаясь ненароком, попасть под топор. Победа была полной. В последний момент из кустов придорожного ракитника прилетели две стрелы, пущенные одновременно. Они-то и попали в Сигурда. Одна глубоко засела в предплечье, другая, скользнув по грудной бармице кольчуги, и, раздробив кольцо, задела, к счастью не глубоко, правую сторону груди. В пылу боя мы не сразу заметили, с какой стороны вылетели стрелы, а когда определили – стрелявших и след простыл.
       Пришлось остановиться почти на день, пока оказывали помощь Сигурду. Долгое время не удавалось вытащить наконечник стрелы, из-за чего он потерял много крови. Думали: стрела отравлена каким-то рыбным ядом, потому что к вечеру, началась лихорадка, и поднялся жар. Я вспомнил всё, чему меня учила матушка, боевые походы и вы, моя королева. Помог бальзам и настой из трав, который вы давали Чёрному рыцарю. Через два дня прошла лихорадка, а на третий – мы не спеша двинулись в порт.
       Возвращались с тем же купцом, который, загрузив товар в тевтонские земли, искал охрану. Он обрадовался нам, так что долго ждать отплытия не пришлось. Почти перед выходом из порта, нас разыскал посланник от Харальда и передал небольшой свиток для королевы. Лично в руки, как он сообщил. На словах он передал нам следующее: – Ни я, ни Райнер, не имеем отношения к Чёрному рыцарю. О вашем мужестве в бою – знаю. Нападавшие – покараны. Кровников Сигурда, уже нет в живых, а знакомство с ним для меня большая честь. Если возникнет необходимость – я к вашим услугам. Мстислав, я никогда не забуду нашу прежнюю дружбу. Слова свои – помню! У меня большие планы на будущее – будет желание, присоединяйтесь ко мне во время походов. – Вот тебе и раз, – улыбнувшись, произнес тогда Сигурд. – Вот тебе и вероломный людоед! – Немного помолчав, мы почти одновременно признались друг другу, что где-то в душе не верили, что власть может сделать из нормального когда-то человека – морального урода. Назад, мы добрались без всяких приключений.
       Мстислав замолчал. Король некоторое время хранил молчание, затем сказал:
     – Сложно судить людей по их поступкам! Еще сложнее судить о правителе. Но давайте прочитаем послание.
       Готье, развернув свиток, нараспев произнёс следующее:
     – «Их милостям, правителям Франкии, что иначе, называется Галлия, королю Генриху из славного королевского рода Робертинов и королеве, благочестивой Анне Киевской, дочери мудрого правителя из Гардарики Ярицлейва сына Вольдемара Святого. Сие послание от короля Норвегии Харальда Гаральдсона по прозвищу Хардрада – Суровый Правитель и его супруги благочестивой королевы Эллисив, дочери мудрого правителя из Гардарики Ярицлейва сына Вольдемара Святого, сестры королевы Франкии Анны Киевской.
       Выслушав ваших послов и прочитав ваше послание, мы, король Харальд Гаральдсон и королева Эллисив, с удовлетворением отмечаем, что наши родственные связи между собой и с Великим конунгом из Гарадарики, способствуют налаживанию добрососедских отношений. В связи с чем, мы предлагаем исключить возможность нападения друг на друга и начинания, будь когда-либо, военных действий. Кроме того, мы предлагаем: впредь оказывать друг другу военную помощь, если такая необходимость возникнет у какой-либо из сторон. Для налаживания взаимовыгодной торговли между торговыми гостями наших королевств, мы также, согласны снизить торговые пошлины и впредь будем оказывать содействие по охране товаров ввозимых вашими купцами. При первой возможности, мы приедем к вам с визитом, но таковая появится нескоро, в виду внутренних проблем в королевстве. Благочестивая королева Эллисив, и я лично, благодарим королеву Анну, за участие и доброе отношение к нам, вашим друзьям и родственникам. Всегда рады видеть вас у себя с дружеским визитом.
       Отослано правителям Франкии, что называется Галлия, королю Генриху из славного королевского рода Робертинов и королеве Анне Киевской, дочери мудрого правителя из Гардарики Ярицлейва сына Вольдемара Святого, сестре королевы Норвегии, благочестивой Эллисив, с полнейшим уважением и заверением в искренних чувствах, от короля Норвегии Харальда Гаральдсона, по прозвищу Хардрада – Суровый Правитель и его супруги благочестивой королевы Эллисив, дочери мудрого правителя из Гардарики Ярицлейва, сына Вольдемара Святого, сестры королевы Франкии Анны Киевской».
       Готье даже вспотел, перечисляя все величания и титулования в послании.
       Улыбнувшись, Анна заметила:
     – Узнаю Харальда. Он мастер выписывать затейливые обращения. В этом послании он блеснул своими знаниями и выдержал почти все правила этикета.
     – С вашим Суровым Правителем не соскучишься. Слишком он противоречив! – заключил король, улыбаясь. Он был доволен, что всё так разрешилось.
     – Время покажет! Пока же, мы обменялись посланиями вежливости и напомнили ему, что есть люди, которые не дадут в обиду королеву Елизавету, то бишь, Эллисив. – Анна не скрывала своего удовлетворения. – Но, что за послание вы получили при отплытии?.. Мстислав?..
     – Я думал: ты не вспомнишь о нем дорогая, – отреагировал король.
     – Отчего же?
     – Ну, мало ли что? – неопределенно махнул Генрих рукой.
     – У меня нет тайн! Мстислав, где письмо?
       Тот подал небольшой свиток.
        Королева развернула и, пробежав глазами, передала Готье.
     – Читайте, ваше преподобие.
       Канцлер негромко прочитал несколько строк:
       «Я понял твое послание! Ты беспокоишься за Эллисив? Напрасно! Я её люблю, но постоянные войны не дают возможности оказывать ей то внимание, которого она достойна. Но мне нужен наследник и он у меня есть от Торы. И всё же, Елизавета моя настоящая и единственная любовь и всегда будет на первом месте! Она умница и добрая мать! Я рад, что и моих мальчиков она любит, как своих! Твои воины меня покорили. Особенно, гигант Сигурд. Горжусь, что он из моего племени, племени викингов. Его кровников, за подлое нападение я казнил. Ты настоящая королева – завидую твоему Генриху. Преданный тебе – всегда и везде – Гаральд!»
       Король посмотрел на супругу, долгим изучающим взглядом. – Уму непостижимо. Даже такие закостенелые ханжи и варвары, как этот Хардрада – становятся в её общении труверами.
       Под его взглядом Анна немного смутилась и спешно пояснила:
     – Все-таки, дружба в отчем доме, не забыта. И это отрадно. Ну, а теперь, посланцам за добрую службу благодарность от имени короля и королевы, и всем – отдыхать! Завтра доделаем то, что не успели сегодня!
       Таким, примерно образом, мы можем предположить, переписку между Елизаветой и Анной – дочерьми правителя Древнерусского государства.
       К концу 1052 года королеве Анне пришло послание (выдержка из него приводилась раннее) от епископа, будущего папы Николая II. Он выражал беспокойство по поводу невозможности королевы Анны родить наследника престола. Анна показала письмо Генриху. Тот отреагировал весьма неадекватно.
     – И здесь не обойтись без участия церковников. Ценю заботу, но не терплю вмешательство!
       Он вызвал Готье и, ознакомив с текстом, дал указание отписать епископу послание с выражением благодарности и просьбой молиться за уже зачатого ребенка. Как и все, король Генрих верил в сглазы, наговоры и тому подобное, поэтому, беременность королевы не предавалась огласке.
       Между тем, противостояния с понтификом разрешились сами по себе, после разгрома норманнами его войск 18 июня 1053 года при Чивитате.
       Генриха эта новость обрадовала. Не то, чтобы он злорадствовал, но мстительное чувство кары Господней за прегрешение Наместника Святого Петра, не покидало его. И напрасно! Позднее поймём почему. Сам Лев IX попал в почетный плен.
       Таким вот неожиданным способом закончились неприятности французского короля с понтификом.
       Однако мирное время, недолго баловало королевскую чету милостями. Новые конфликты с вассалами вновь помешали спокойно заниматься созидательными процессами в королевстве. Они мешали созидать то, что Ференц Лотт, так упорно отказывается увидеть у Генриха Французского и вообще у первых Капетингов.


Продолжение следует.