Голуби,

  глава1
   
 Мед сестра Люся после окончания мед училища была на правлена на работу в госпиталь инвалидов Отечественной войны, где ухаживала за детишками после сложных операций на позвоночнике , ручках, ножках . Здесь старались выпрямить сколиозы, искривленные конечности последствие рахита, полиомилита ,а также врожденную косолапость.
С нею в одной смене оказались бывалые медсестры фронтовички, которым многое пришлось пережить на фронтах Великой Отечественной.

  Люсю они сразу полюбили, как дочь родную, стараясь передать ей свой опыт по уходу за больными, лучшее что они могли сделать для нее, предоставив ей самостоятельно выполнять все, назначенные врачами процедуры больным детишкам.

 Девушку радовало такое доверие, и она старалась вовсю, гордясь собой, когда получала от них похвалу за проделанную работу.

Фронтовые подруги Татьяна Николаевна и Зоя Ивановна были почти одного возраста, милые, сердечные, со щедрым отзывчивым сердцем, но Люся испытывала к Татьяне Николаевне, не зная, почему чувство обожания смешанное с непонятным чувством страха. Восхищаясь ее красотой, выдержкой, умением держать себя в разговоре с больными, и, несмотря на это, молодая девушка чувствовала своим нутром в ее облике, в повадках нечто такое, что пугало ее.
 
   И это нечто проявлялось в особом блеске глаз, загоравшихся полыхающих огнем, что вызывало дрожь в теле добродушной девушки, заставляло задумываться:- Что таит душа этой загадочной женщины, что давит ее точно жернов? Что она скрывает от людей?-

    Но Татьяна Николаевна, вспыхнув огнем, становясь мрачнее тучи, вскоре становилась вновь спокойной, уверенной в себе, участливой, внимательной по отношению к окружающим ее людям, и Люся списывала ее переменчивость в характере на войну на те, ужасы, что ей пришлось пережить, жалела уже не первой молодости женщину:- Ведь видимо красавицей была, а война не дала порадоваться своей красотой, забрала возможность любить, разлучила с любимым, может, это и обозлило ее душу, в которой и затаилась обида на жизнь. –

      И вот, однажды Люся, заступив на очередное дежурство в ночную смену, радовалась, что нет тяжелых больных. Но стоило, ей войти в сестринскую, взглянуть на Татьяну Николаевну, как она в полном смысле слова потеряла дар речи.
    Ведь та, стоя навытяжку мраморным изваянием с неподвижным взглядом остекленевших выпуклых глаз, лезших из орбит, напоминала каменный  столб, нечто из ряда вон выходящее, что заставило перепуганную ее видом, девушку в ужасе пятиться к двери.

 А в это самое время синюшное, окаменевшее лицо женщины перекосилось в страшной гримасе, из горла вырвался устрашающий звериный рык, не то рев, тем казавшийся страшнее, что ее остановившиеся  глаза, всегда такие, прекрасные, смотрели прямо на нее, онемевшую от страха.

 Оцепеневшая Люся была не в силах сделать даже шага, а в это время Татьяна Николаевна со всего маха грохнулась на пол и забилась в страшных конвульсиях, издавая звериное хрипение, нечленораздельные звуки.

 На несчастную девушку напал столбняк при виде столь плачевного состояния своей сослуживицы, и она не могла, ни чем ей помочь,  не владея собой.

    На ее счастье в сестринскую вошла Зоя Ивановна, подруга Татьяны Николаевны и, не  обращая внимания на Люсю, прошла спокойно к вешалке, разделась, повесила пальто, подошла к умывальнику, вымыла руки и только тогда склонилась над распростертой на полу подругой, повернула той голову на бок, запустила пальцы своей руки в рот ей, вытащила запавший в горло язык .

 Татьяна Николаевна свободно задышала, затихла, а из под нее растекалась зеленоватая лужа по полу . Только тогда Зоя Николаевна обратилась к Люсе:
- Сядь, дочка, успокойся, ведь на тебе лица нет. Чего ты так испугалась? Понимаю, я впервые, когда это увидела, тоже испугалась, но со временем попривыкла. Ничего не поделаешь ,
припадок эпилепсии всегда приводит в ужас. Но мы обязаны не пугаться, а помогать больному человеку с ним справиться , облегчить его страдания .

  Люсе было стыдно за свой страх, но она ничего не могла с собой поделать, если она и до этого случая побаивалась Татьяны Николаевны , то теперь одна мысль о ней вызывала в ее душе ужас .

Понимая ее состояние Зоя Ивановна обняла ее по матерински, прижала к себе, успокаивая, от чего та почувствовала себя маленькой, беззащитной девочкой, заплакала, не стыдясь своих слез .

- Поплачь, поплачь, детка, это помогает в стрессовых ситуа циях-.

- Люся спросила, что происходит с Татьяной Николаевной, что за беда с нею стряслась ,а потом, оправдываясь за свою оплошность, произнесла:

- Другое дело, когда с больными что - то неординарное случается, а тут, - и снова заплакала.
- С больными , говоришь, а мы что из другого теста сделаны, не можем болеть? Считай, что ничего не произошло, не бойся Татьяны Николаевны. Она уже давно страдает неизлечимой формой эпилепсии

     С этой ночи Люся старалась не оставаться наедине с Татьяной Николаевной, а когда та рассчиталась с работы, то даже обрадовалась, мучаясь вопросом:- Что могло случиться с этой волевой, закаленной жизнью женщиной ?-

 глава2

     По прошествии некоторого времени после отъезда Татьяны Николаевны, Люся с Зоей Ивановной заступили на ночное дежурство. За окном свирепствовала метель, в сестринской было тепло, уютно, привычно пахло медикаментами, особо тяжелых больных не было, и они решили побаловать себя чаем с малиновым вареньем, которым угощала Зоя Ивановна, Оно у нее было просто великолепным.

   Усевшись друг против дружки, а обстановка располагала к общению. И надо оговориться, что Зоя Ивановна страшно скучала по Татьяне Николаевне. Ведь после столь долгих лет дружбы, ей ее очень не хватало. Заговорила о ней, многозначительно поглядывая на свою юную товарку, которой конечно не терпелось в свою очередь узнать больше о Татьяне Николаевне, о том страшном военном времени, об ужасах, которые оно несло. Просительно глядя в глаза своей уже ставшей почти подругой, старшей сотруднице, просила рассказать о том, что  им с Татьяной Николаевной, воевавших почти на передовой, пришлось, пережить во время того страшного времени.
.
   Зоя Ивановна, ласково дотронувшись до руки девушки, доверительно прошептала :
-Тебе действительно не терпится узнать о том, что с нами было в то уже далекое время ?-

     Люська кивнула головой, готовясь слушать, но Зоя Ивановна посуровев, надолго задумалась, прихлебывая чай маленькими глоточками, а фронтовая жизнь с ее событиями плыла перед глазами :
- Вот она молоденькая, хрупкая девчушка бежит под рвущимися бомбами, а под ногами земля горит, слышит стон, подползает к, навзничь лежащему, бойцу, он без глаз, вместо них зияют кровавые раны, но шевелит губами, прося достать из кармана гимнастерки документы, написать матери, что жив, а вот рядом юный красавец вперив остекленевший взор в лазоревое небо, точно спрашивает за что судьба так к нему не благосклонна?
  Затем, точно отойдя от кошмарного сна, спокойно произносит:
 - Да страшное то было время, но мы были молоды и этого врагу было не отнять.

    Мы с Таней первыми в городе попросились на фронт и вместе с другими бойцами шли на защиту рубежей нашей Родины, позабыв, что принадлежим к прекрасному полу, как сейчас принято говорит. Нам тогда некогда было думать о том, что мы женщины. Нас, т. е нашу армию немец теснил со страшной силой, истребляя тысячами, а мы, неся потери, умываясь слезами, были бессильны противостоять его натиску. Как не печально это осознавать, но это было так, пока счастье было на его стороне.
    Прошел самый страшный в жизни нашей страны год и, как ни странно, мы выдюжили, возмужали, закалились при виде крови, но не могли привыкнуть к смерти, не могли согласиться с потерей близких родных нам людей, - и снова ушла в себя , перебирая в уме нечто свое, сокровенное, доступное ей одной, глубоко вздохнув , продолжала: - Татьяна Николаевна в молодости была писаной красавицей - высокой, стройной, полногрудой, с крутыми бедрами. Да, все было при ней. Многие вздыхали по ней, пытаясь обратить на себя ее внимание, но она была безразлична к их ухаживаниям. Работала как ломовая лошадь, таща на себе раненых, часами простаивая за операционным столом, многие ночи без сна выхаживая тяжело раненых, умирающих бойцов, всегда будучи ласковой, предупредительной, но, если видела, что боец проявляет к ней особый интерес, вздыхает, признается в своих чувствах, становилась колючей, давала резкий отпор зарвавшемуся ухажеру, напоминая, что нельзя забывать в какое время мы живем.

     В то время как легкомысленные фронтовички повизгивали от, щипков, похлопываний по мягкому месту, Таню никто не смел даже, взглядом обидеть, на нее дышать боялись. Она была недоступной, чистой, являясь образцом невесты, жены, подруги бойца.

 Это поднимало ее в глазах бойцов, поддерживало веру у них в тех, кто дома ждал их, воспитывал их детишек, работал для фронта .Были и такие, которые со злостью выговаривали ей в лицо : - Обожжешься, девонька, ой как обожжешься, встретишь пошляка, что и сама не будешь рада .-

Она только смеялась над их предостережениями,а вот командир наш видел в ней девушку роковой судьбы, жалел ее, по отцовски любил.

     Да, за все годы войны она так и не отдала своего предпочтения никому, даже ни с кем не переписывалась, никому не доверила своих сердечных тайн, просто честно и добросовестно выполняла свой долг, служа Родине.
      Многие девушки меняли кавалеров, как перчатки, что вызывало в душе Тани возмущение, протест: - разве можно любить многих? Разве это можно назвать любовью?-

    Легкомысленные хохотушки все списывали на войну, мол, ребят жалко, не могут им отказать.
    Таня, возмущаясь, кричала: - Вы думаете, что лучше им делаете, сея в их душах недоверие к тем, что их ждут. Поймите, девушка должна быть образцом верности.-
 -Интересно, кому же ты так верна? Кто он ?- иронизировали ей.
    -Кому верна? спрашиваете, да тому единственному, кого полюблю, а полюблю на всю жизнь и отдам ему свою любовь всю без остатка, с верой и правдой пройду с ним рука об руку до гробовой доски .-
     Ой -ли ! - пожимали хохотушки плечами, хихикая ей нагло в лицо.
 -Пойми ты, нет таких мужчин на белом свете. Не создала их такими матушка природа, быть тебе старой девой, да брюзжать всю оставшуюся жизнь.-
 Она в ответ считала их похотливыми самками, даже жалела в душе.
.
      Близился конец войне, многое за эти годы кошмарного ужаса пришлось, испытать Татьяне Николаевне, но она осталась верна своим принципам, никаких мимолетных романов. Когда все бегали на свидания, она, сидя особняком, порой ни с того ни с сего подойдет ко мне, спросит :
- Зоя, может и вправду я ущербная ?-
- Не думай так, ты просто однолюбка, такое редко, но тоже бывает. Дай бог тебе, встретить хорошего человека, который сумеет оценить тебя,- успокаивала, я ее, а она, прищурив синие с поволокой глаза, молчит, мнется как будто сказать что-то не решается .
- Что ты таишь в себе, подруженька, поделись, доверь свою тайну хотя бы мне и тебе легче станет .

- Правду говоришь, Зоя, есть у меня тайна, если можешь, выслушай :

     -Дело в том , что я вижу свою любовь в своем воображении, то - ли в мозгу, то - ли в сердце .Он особенный, не такой, как все, совсем другой, то выступит из тумана, то уплывет в него, словно запрет какой -то на нем лежит. Наверное мы с ним во времени разошлись, не могу понять, но на нашей любви запрет лежит, грешна она почему -то для нас . Еще одно - вокруг его головы два голубя летают, такие хрупкие, точно из воздуха сотканы, словно души людские.

     -Только этого не хватало, уже и голуби тебе мерещатся, нельзя так, Танюша, себя изводить, так пожалуй и в психушку можно угодить. Дай волю чувствам своим, не то умом тронешься. Посмотри на себя со стороны каким красивым телом наградила тебя природа, грех убивать такую красоту, ведь она на время дается, пройдет со временем, растает, как дым, порадуй ею людей, возвеличь ее, не губи данный тебе дар.

       -Скажешь еще, придумаешь такое, что хоть стой, хоть падай. Я понимаю, что красота должна радовать, но не разбазаривать ведь ее, не радовать ею всех подряд, а того одного кого судьба мне пошлет .-
      -Тогда жди, девонька, а годы то не ждут, оглянись вокруг, покумекай своей головой, где ты еще найдешь столько мужчин? Конец войны не за горами, сколько она еще продлится, а скольких она скосила. Демобилизуемся мы, разъедемся по селам, деревням, а там никого, надо смотреть правде в глаза - ведь одни бабы там, да два, три недобитых калеки мужика, ну где ты будешь искать свой идеал?

   Она, смеясь, пропускала все мимо ушей, твердя :- Моего суженого у меня никто не отнимет, разве что смерть, а что я его встречу, то я свято верю .

    Ну что можно было возразить на это, я только пожимала плечами, что ж, мол, поживем, увидим.

 глава3

     На гражданке Татьяне предложили остаться в Москве, предоставляли работу в престижных клиниках на выбор, но она отказалась, уехала в свою родную Сибирь, свято веря, что прекраснее края во всем мире нет.
    Тайга ей виделась Эдемским раем, то заснеженная, то в великолепии цветения с токованием тетеревов , то с ревом лосей. Охоту забыть не могла в суровые сибирские зимы, ведь она охотилась не только на соболя , белку, но и на медведя в одиночку ходила.

   Поселилась эта отважная девушка в одном из немногих таежных поселков, занесенных снегами, стала заведовать медпунктом , единственным на тысячи километров . Работа не была, из легких, но она не искала теплых местечек, часто приходилось в самую ненастную погоду вылетать на вертолете к роженице, ведь после войны рожали все- и замужние и не замужние .
 А то приходилось спасать неудачливого охотника попавшего в лапы косолапого, росомахи , тигра. Да, жилось даже очень не легко, но интересно .В свободное от работы время она уходила в тайгу поохотиться . Ну тут отрывалась , не жалея себя, подвергая себя смертельной опасности, так часто подстерегавшей охотника.

  Забравшись как - то в таежные дебри, она набрела на поселок, окруженный вековыми лесами, где ей пришлось заночевать и каково же было ее удивление, когда в разговоре с хозяйкой ее приютившей, узнала, что в поселке живет ее родная племянница Надя, дочь ее старшей сестры, которую немцы расстреляли где - то в Украине, в лесах полесья . Наденьку оставшуюся сиротой приютила родная бабушка по линии отца.

  Узнав о том, что у нее есть живая племянница, кровь от крови ее, плоть от плоти, Татьяна не могла успокоиться, не в силах унять нахлынувшей на нее радости. Отыскав племянницу, стала звать к себе, все писала ей.
- Милая Наденька, я так рада, что нашла тебя, что не успокоюсь, пока ты не переедешь, жить ко мне. Приезжай, родненькая, увидишь, как мы с тобой заживем вместе, ведь я молодая , здоровая, полна энергии и сил, помогу тебе всем 
чем смогу. А когда узнала, что Надя беременная, а муж ее служит в рядах Советской Армии, то совсем покой потеряла, пока не переманила племяшку к себе .

    Худенькой, маленькой на вид Наденьке исполнилось восемнадцать лет от роду и все кто знал ее мужа Ивана красавца, настоящего богатыря удивлялись - что он в ней нашел, что не смог дождаться окончания воинской службы, женился, будучи на побывке, боясь потерять ее .

 Они поженились, и он уехал дослуживать, а она осталась у бабушки, ждать его возвращения и в скором времени поняла, что беременная , но мужу о своей беременности не сообщила, хотелось, преподнести любимому супругу сюрприз, обрадовать. И, когда переехала на жительство к тете Тани, то уже была на седьмом месяце беременности, Ивану же оставалось служить совсем немного .

    Тетя  была старше Нади ровно на десять лет, но разница в возрасте не стала помехой их дружеским отношениям, они стали просто не разлей вода, жили душа в душу, как сестрички одного возраста.

 Татьяне нельзя не отдать должного, она действительно окружила свою племянницу теплом и заботой, от души радуясь, что та станет матерью, ведь у них в доме появится новый маленький человечек и она, Таня, увидит его рождение, станет ему внучатой бабушкой. Думая об этом, она давала простор своим фантазиям и еще больше заботилась о своей Наденьке, как любила ее называть .

 Наденька тем временем все дурнела, превращаясь в настоящую дурнушку с одутловатым, расплывшимся лицом, темными кругами вокруг глаз, с коричневыми пятнами по лицу и телу, особенно это бросалось в глаза на фоне красавицы тетушки, надо признать, что бедняжка смотрелась прямо - таки гадким утенком .

    Однажды, воскресным днем, Татьяна Николаевна отправилась в тайгу за соболем. Наденька, оставшись одна, поддалась страхам за своего, не рожденного ребеночка.
   
   За последнее время ей не здоровилось, а за окном бушевала метель, ревя белугой, усугубляя ее и без того плохое настроение, тем более самочувствие. Сквозь оконное стекло дневной свет пробивался с трудом, в комнате стоял полумрак  было мрачно под стать настроению ее обитательницы.

 В этот момент раздался стук в дверь, Наденька, испугавшись,  вздрогнула, но подумав, что тетя вернулась по какой - то причине, уставилась на дверь, ишь , стучаться вздумала, но каково было ее изумление, когда в комнату словно снежный ком ввалился ее Иван, богатырского роста красавец, запорошенный снегом, с обледеневшими ресницами, показался ей выходцем с того света, тем более, что она еще не ждала его.

   Он в свою очередь удивленно рассматривал ее изменившуюся фигуру, только и вымолвил:- Надек! Как это понимать? Почему молчала ?-

  Она под его пристальным взглядом удушливо покраснела, от чего пятна на ее подурневшем лице еще больше обозначились и стала совсем некрасивой. Но для него в тот момент она была самой красивой, самой желанной, самой родной и дорогой . Он подхватил ее на руки, покрывая горячими поцелуями лицо, шею, руки, волосы .

    Она, радостно смеясь, шутливо отбивалась, а сама не могла соизмерить своего счастья, жалась к нему, пылая всем телом.

     Когда первая радость от встречи поутихла, он снял фуражку,  шинель, распространяя запах здорового мужского тела, не смог удержаться, прижался губами, потом ухом к ее теплому, разбухшему животу : - Ну и Наденька ! Вот это услужила, - а когда сидели за чаем, спросил у нее, что ее заставило переехать к тетушке, ведь я еле нашел вас, да к стати, а где же сама тетушка в данное время ?-

      Надя прижалась к нему, взяла его крупную кисть руки в свои махонькие, теплые, мягонькие ладошки, принялась с восторгом рассказывать, как Татьяна ее разыскала, какая она милая, добрая, щедрая, заботливая, как любит ее, Наденьку, не переставая расхваливать красоту и добродетель своей горячо любимой тети, восхищаясь ее выдержкой, выносливостью, смелостью .
- Представь только то, что она в данный момент одна в тайге, да я бы умерла со страху, случись со мной такое, да она просто героиня !-

 - Ну ладно, ладно, будет тебе, а то по твоим рассказам можно, подумать, что твоя тетя небесный ангел во плоти .
- Да так оно и есть на самом деле, вот увидишь, сам убедишься, когда ее увидишь. Это человек с большой буквы, ведь она всю войну на фронте, на передовой, боролась за жизнь своих товарищей. Можно сказать, что все беды и горести рушились на ее хрупкие женские плечи, но она не пала духом ,не обозлилась, наоборот, стала еще чище ,лучше, богаче душой .

    Он пытался остановить ее хвалебный гимн в честь тети, а сам волей не волей прислушивался к ее словам, они как семена падали в его сердце, готовясь дать ростки, и тетя в его воображении представлялась писаной красавицей, бесстрашной героиней, все возрастая в его глазах .

   Прошло несколько дней, ему изрядно наскучила беременная жена со своими хворями, постоянными жалобами, нытьем, и он невольно ждал возвращения тетушки, тем более, что Наденька не только жаловалась на недомогание, плохое самочувствие, но и дурнела с каждым днем. Он порой даже не мог признать прежнюю Надюшу в этой раздувшейся дурнушке, думая : - Надя была такой задорной хохотуньей , а эта ...?

 Глава4
 - Как- то сидя в кресле, Наденька задремала, он прикрыл ее пуховой шалью, а сам оделся, вышел во двор . Вдохнув полной грудью ядреный морозный воздух, как никогда почувствовал себя бодро, захотелось чего -то необыкновенного, но в поселке было тихо , все звуки глушил сыпавшийся снег с низко висевших туч . Где —то залаяла собака и снова тишина .

   Иван долго так простоял, вслушиваясь в тайгу, даже продрог, хотел возвратиться в избу, но в это время увидел на крутой тропе, ведущей к избе, человеческую фигуру, поднимавшуюся по склону, согнувшись под тяжестью увесистого мешка.

Гм ! Неужели это и есть тетя Таня? Но не может хрупкая женщина раздобыть столько шкур, видимо она действительно неплохой охотник.

 А человеческая фигура уверенно приближалась, и Иван распознал в ней  женщину.  По неизвестной причине, в его груди гулко забилось сердце:
 - Что со мной? Неужели я боюсь встречи с этой дивной, по словам Нади,девушкой ? Ведь по заверениям Наденьки это добрейшей души человек. Почему же меня бьет озноб?

  А Таня приближалась и это действительно была она, мурлыча себе под нос мотив какой - то песенки, видимо, радуясь удачной охоте, тому, что уже вот - вот будет дома. Посмеиваясь, представляла, как обрадует Наденьку , ведь она для нее старалась, добывая собольи шкуры ей на шубу, подарок к появлению на свет маленького , такого желанного внучатого племянника или племяшки, не замечая человека зорко следившего за каждым ее движением.

 Поравнявшись с разлапистой, заснеженной сосной,  под которой запрятался Иван, она от неожиданности вздрогнула, услышав донесшийся до ее ушей басок:
- Руки вверх ! - И из  нависшей под тяжестью снега кроны сосны вышел ей на встречу отличной военной выправки, в военном обмундировании молодой красавец. Из под солдатской ушанки прямо ей в глаза озорно глядели черные, как оливы, глаза ..
 Она обдала его светом таких синих глаз, что у него от восхищения приоткрылся рот, делая его выражение лица глуповатым, но он тут, же спохватился, взял от нее ношу, подумал:
 - Вот так тетушка !- Из слов Нади я ожидал увидеть, что -то особенное, необыкновенное, но чтоб такое - даже во сне не увидишь. –
  Перед ним предстала девушка - богиня, божественной красоты, восхищенно глядя ему в глаза синими, как озера, глазами в ореоле длинных, пушистых ресниц. 
    Мгновенно ее лицо озарилось внезапной радостью, став таким прекрасным, что он растерялся, боясь потерять сознание, а она закричала:
 - Как ты меня нашел? Наконец - то вышел из тумана. Я так тебя ждала, одному Богу известно, что я претерпела все годы ожидания и вот ты здесь, - а сама думала : - Где же голуби?

  Он, остолбенело, смотрел в ее синие колдовские глаза и ничего не мог с собой поделать, даже не соображая, что произошло что - то непоправимое, роковое.

    Она всем телом кинулась к нему,  раскрыв для объятий руки, не в силах оторвать взгляда от его цыганских глаз, прошептала:
 - Нашел, нашел меня,я знала, что это произойдет. - и хотела броситься ему на шею, но он растерянно оглядываясь, отступил под крону дерева, прошептал :
- Вы ошиблись, я супруг Нади .-

   Услышав это, она со стоном грохнулась к его ногам. Иван, не ожидая подобного, еще больше растерялся, ошалело глядя на распростертое у его ног тело девушки, не зная, как поступить .
   Ведь она явно его приняла за кого то другого. А ее лицо так и стояло перед его глазами, поражая своим целомудрием, красотой пухлых коралловых губ. Всем своим обликом она походила на юную не целованную девочку и это при том что из рассказов Нади ей уже около тридцати лет .-

    Удивительно,- подумал он и подхватил ее бесчувственное тело, побежал к избе, не чувствуя тяжести, а по телу шли удушливые волны одна горячее другой .Ему казалось, что несет драгоценный сосут и, боясь уронить его, стал осторожнее.

  При виде Ивана с Татьяной на руках, Наденька вскрикнула, побледнела, испугавшись за нее, а когда увидела, что она без чувств, то чуть не упала в обморок, инстинктивно ухватилась за свой округлый живот, ощутив в его нутре болезненную судорогу .

   Испугавшись за жену, он уложил Татьяну на топчан, кинулся было к своей Наденьке, но она в полном здравии уже стягивала обледеневший тулуп со своей драгоценной тети, ласково приговаривая : - Очнись, дорогая,- затем мягонькими, теплыми ладошками легонько похлопала ее по щекам.

     Та открыла плаза, привстала, сняла обледеневшую папаху,  пушистая русая коса выпала из – под, нее, и потекла змеей по спине, достигая подколенной области. Ее по девичьи гибкая фигура была великолепной и Иван подумал :
 - Ее действительно Бог наградил божественной красотой,-а  при виде столь великолепной красавицы его бил озноб, коленки предательски дрожали,  глаза загорелись похотливым огнем, его же глупенькая, неопытная женушка, ничего не замечая, все расхваливала красоту своей горячо любимой тети
.
 . В это время Татьяна наткнулась еще затуманенным взглядом на широкоплечего Ивана и снова отключилась. Иван строго посмотрел на Надю, взмолился :
-Надя, помолчи ты хоть немного, подай  лучше нашатырь, - тон его голоса потряс Надю, она растерялась т. к. не ожидала от него такого, он же, не обращая на нее внимания, сам отыскал бутылочку с нашатырем, поднес ее дрожащими руками к тонким ноздрям бесчувственной красавицы.

    Она после такой процедуры, придя в себя, увидела озабоченные лица Наденьки и Ивана, ее единственного, ее Ивана и страшная конвульсия боли прошила ее тело.
  Залившись горючими слезами, она безутешно заплакала,  душу терзало смятение, жалость к себе и зарождающаяся ненависть к Наденьке, до селе так горячо любимой племяннице, единственной доченьке ее покойной старшей сестры. Надя стала для нее ненавистной, не в силах терпеть ее, не перенося касание ее рук, она поднялась с топчана, куда уложил ее бесчувственную Иван, и сославшись на головную боль, ушла в свою комнату, заперев ее дверь на ключ .

    Иван с Надей, оставшись одни, не знали о чем говорить, да и разговор не клеился, между ними стояла тень Татьяны.

Иван почувствовал отчуждение к своей жене и как не корил себя в этом, ничего не мог с собой поделать .

     Наденька по своей наивности не понимала, что произошло с ее Ваней, всегда таким ласковом, добрым, заботливым. С чего бы это он стал таким колючим, холодным  смотрит на нее почти враждебно.

 Он же ее перестал замечать, опустив голову, понуро сидел, разглядывая свои руки, затем резко поднялся, не говоря ни слова, ушел в спальную комнату.
  Она посидела еще немного и пошла за ним. Он стоял над их брачным ложем, крепко обхватив обеими руками свою красивую голову в полной отрешенности, не замечая ее присутствия.
   Она поняла что ему плохо, его что - то гложет и ему сейчас не до нее.
  Он корил себя, что женился, что вовсе не любит своей жены, а в мозгу пульсировал яркой звездочкой манящий образ Тани, его Тани, его настоящей и единственной любви .
   Он это осознал при первом взгляде на нее, понял, что это его крест, его рок, его ноша добрая или злая, но его на всю жизнь.

    Он не мог даже представить, что можно потерять разум из - за любви к женщине, что можно так страстно любить, теряя свое я. Не веря, что это с ним случилось, пытался потушить вспыхнувший в душе пожар, но он разгорался со страшной силой по мимо его воли, заполняя собой всю его сущность.
    Непонятная дрожь, сотрясая тело, не давала возможности совладать с собой, а сердце таяло в груди, истекая жгуче - горячими каплями прямо в душу .

    Он впервые плакал с тех пор, когда плакал по ушедшему из семьи отцу. Вспомнил, как плакал отец, колотясь головой о стену, и как мать растерянно пыталась, остановить его самоистязание, вызывая в нем непонятную ярость, граничащую с безумием, и он колотил головой о стену с еще большей силой.

     Мать хладнокровно собрала ему вещи и указала на дверь. Он благодарно взглянул на нее, не говоря ни слова, ушел, тихо, прикрыв дверь .
 Она, оставшись одна, недоуменно смотрела на дверь, за которой он скрылся.
 Ваня, будучи малым ребенком, подошел к ней, положил голову к ней на колени и горестно заплакал .С тех пор он не видел отца и ни разу не плакал. Мать никогда не вспоминала об отце и мальчик, понимая ее, тоже молчал, не желая
 причинять ей боль. В душе он страшно осуждал отца, не понимая его поступка, теперь же, спустя много лет,  понял его и простил.
.
  Надя, не говоря ни слова, постелила постель, заползла под одеяло и затихла.

  Иван еще немного постоял в прежней позе , прислушиваясь к ее дыханию, вышел  из спальни. Стоя на лютом морозе, не ощущал холода, только лицо горело полыхающим огнем, набирая в пригоршни снег, он растирал его, пытаясь охладить.
  Стояла такая стужа, что деревья трещали, ветер грозно воя, напористо давил на тайгу, которая в ответ кидала ворохами снега, сыпавшегося с дерев, но ему не хотелось, заходить в теплое помещение, и он продолжать стоять на холоде , прислушиваясь к себе .
 Когда вернулся в избу, то Надя спала, а может, только делала вид, что спит. Чисто по человечески ему было жаль ее, но перед глазами плыл образ Тани, маня со страшной силой, и его жена ему стала противной, вызывая гадливое отвращение, напоминая липкую, холодную лягушку.

 Глава5
  Теперь, дорогой читатель, посмотрим что же происходило с Таней . Она в своей комнатушке предалась своему горю, заливаясь слезами безысходности, спрашивая у судьбы, за что она так сурова к ней , за что забрала того единственного, кого она ждала всю свою сознательную жизнь. Возмущаясь, думала:
 - Как могло случиться , что именно он стал мужем моей племянницы ? Ведь нарочно такого не придумать.- Понимая , что не в праве обвинять в чем бы то ни было Надю , тем боле злиться на нее, но по мимо ее воли зло кипело в груди, просто клокотало где - то в глубинах сердца, в крови, в изболевшей душе, рвя ее в клочья .
   Под натиском обиды на свою судьбу, она и в правду считала Наденьку ,чуть ли, не злодейкой, причинившей ей зло преднамеренно :
 - Как она могла так поступить со мной, да еще носить под сердцем его дитя?
Ведь это мой ребенок. Я должна была стать его матерью, - и призывала самые страшные беды на голову несчастной беременной свояченицы.

   Когда на нее снисходило озарение, то она в ужасе корила себя за то зло, которое призывала на голову ни в чем неповинной Наденьки, принималась просить прощения у матери ее , своей единокровной сестры, , плача , пыталась взять себя в руки , но не в силах сладить с собой, что не сможет, отвечать за свои поступки, рассуждала:
 - Предположим, уйду я в тайгу, но как уйти от себя? Как вырвать из сердца эту испепеляющую страсть, что сжигает мое тело и ждет момента, чтобы выпустит свои когти?
   Теперь стало ясно, почему он прятался в тумане, а я то, думала, что мы разминулись во времени, что между нами непробиваемая стена, запрет на нашу с ним любовь. Как вырвать его из сердца? Как забыть, простить? Господи! Я схожу с ума. Я просто не переживу этой несправедливости, насмешки над собой. Ведь столько долгих лет ждать встречи с ним и встретить при таких обстоятельствах?

 Умом я понимаю, что не имею ни малейшего на, то права, чтобы вмешиваться в их семейные отношения, тем более, что Надя родная дочь моей сестры. Ну, как лишить отца ее младенца, а для сестры этот младенец внук или внучка.

   Нет! Мне необходимо  уйти, оставить все, как есть, - и, плача, кусая до крови губы, твердо решила, уйти с дороги самих близких любимых для нее людей, стала одеваться, приняв окончательное решение.
    В это время, как назло, вспомнились годы войны, и то, как она любила читать мораль девчонкам, считая их влюбленность ни чем, иным, как похотливостью, и почувствовала, как краснеет до корней волос, подумала, коря себя: - Кто давал мне право вмешиваться в их жизнь? Как, наверное, они потешались надо мной, а еще хуже даже жалели,- от понимания этого ей стало, прямо таки, невыносимо, она , наспех одевшись, покинула свою опостылевшую комнатенку.

  Тайга встретила ее снежными заносами, ветром валящим с ног, а жгучий мороз горячим пламенем полыхнул в ее разгоряченное лицо:

- Хорошо - то как! Вот добегу до своего убежища, в свою лесную избушку, соберусь с мыслями и найду выход из этого тупика, - и что есть сил заработала лыжными палками, побежала к намеченной цели , а непрошенные слезы горошинами катились по лицу .

   Иван, услышав стук наружной двери, понял, что Таня ушла в тайгу, кинулся следом за ней . Ее лыжный след вел его по узкой таежной тропе .Он, казалось, шел быстро, но не мог, настичь ее, а тут еще тропу перебежал какой - то зверь, и он  спохватился, что даже ножом не вооружился, но это не так страшно, вот, что он ей скажет при встрече, все думал - за кого она его приняла. Что у нее было с тем другим, похожим на меня, ведь при встрече со мной у нее в сознании помутилось.

   А тайга жила своей жизнью и ей не было дела до сердечных переживаний людей.
   Таня скрылась,  точно растаяла в мглистом лесу, ему стало казаться, что он пошел по какому - то старому следу и Таню так и не увидит, но тропа привела его к заснеженной бревенчатой избушке, каких в таежных лесах не мало, успокоился .

   Окошко охотничьей гостиницы казалось дуплом, так было завалено снегом .Он оглянулся вокруг, отдышался, немного утихомирил свое сердце и только тогда толкнув заледенелую дверь .

    Мизерная внутренность лесного пристанища тускло освещалась тихо потрескивающей лучиной. Почти половина клетушки занимали низкие, грубо сколоченные деревянные нары. На них то он и увидел Таню. Она сидела, сжавшись в комок, забившись в угол , отрешенная от всего, его не замечала. Хоть она находилась здесь, но ее мысли были далеко.

    Он кашлянул. Она вскрикнула : - Пришел все-таки, конечно, как было не прийти после того, что между нами было .-
- А разве мы знакомы ?-
- Она замялась, не зная, что ответить, но он опередил ее : - Погоди ,Татьяна Николаевна, кажется вас так по батюшке величают, если я не ошибаюсь.- Она кивнула, не сводя с него сияющих глаз. - Хотелось узнать за кого вы  меня принимаете, ведь насколько мне известно, мы с вами никогда не были знакомы, никогда не видели один другого, за кого вы меня принимаете, если не секрет?
 
       Она, как шальная, смотрела ему в глаза, готовая разрыдаться, вдруг, произнесла :
 - Вы правы, мы вот так никогда не встречались, не виделись лицом к лицу. Тогда скажите - с какой целью вы постоянно посещали мои сны, и это продолжалось многие годы. Я вас ясно видела, так же, как вижу в данный момент. Да, еще одно, почему в последнее время вы прятались в тумане?

- Ее претензии к нему, что якобы он являлся ей во снах настолько его озадачили, что он подумал - не сумасшедшая ли она .
-
- Она же, распаляясь, закричала :
- - Кто вам дал право приходить в мои сны, если мы не знакомы? Ведь мне знакома каждая черточка вашего лица. Теперь же вы явились собственной персоной, да еще в роли законного супруга моей племянницы . Как вы смели жениться, да еще завести ребенка, ведь вы любите меня !-
-
    Он пытался возразить ей, но она громко, почти грубо выкрикнула, перейдя на, ты: - Замолчи ! Лучше ответь : - Как ты мог моего сына отдать другой, ведь это я должна была стать ему матерью! Теперь до тебя дошло?-

   Он, недоумевая, пожал плечами , по настоящему чувствуя себя перед ней виноватым, хоть еще и пытался противоречить, но уже не протестуя, только и сумел сказать : - Ведь я тебя не знал, а Надю полюбил, женился на ней, так что - извини , но я не считаю себя перед тобой виноватым, вот что душа маялась, кого то ждала, а я и не догадывался что существует чувство испепеляющее разум до умопомрачения.

- Наконец то ты понял, что мы знаем друг друга? Мы знакомы по снам, только вот ты предал меня, женившись на другой, - и заплакала, вытирая глаза ладошками, как маленькая девочка.
-
Он потянулся к ней рукой, но тут же одернул ее, как от прибора бьющего током. Она кинулась к нему, обняла,прижалась к нему телом, полыхающим огнем, шепча :
  -Любовь моя, я всю свою жизнь ждала тебя. Ты мой, мой, только мой и я никому тебя не отдам, умру но не отдам .-

            Ощутив ее горячее дыхание, энергетику сильного молодого тела, он чуть не потерял сознание, понял, что мечтал о такой девушке всю свою сознательную жизнь и она ему стала дорога, как никто во всем мире, а в его, и без того сильное , тренированное тело мощным потоком влилась не объяснимая мощь, делавшая его чуть не властелином мира и он подумал : - Как я мог без нее жить?-

 Она, все, всхлипывая, вжималась в него своим упругим телом, а он сомлел от запаха ее волос , дыхания , ощущая биение ее сердца, почти не владея собой, желал чтоб это длилось вечно.
   Но, вдруг, она чуток отпрянула, взяла его лицо в свои горячие ладони и, долго вглядывалась в него, словно пыталась впитать в себя, каждую черточку столь дорогого для нее лица, но самое главное давно любимого ею. Встав на цыпочки, поцеловала в один, потом в другой глаз, в нос, в щеки, уголки губ, после чего слилась с его губами, вливаясь в него горячим, чистым родником. Это был первый поцелуй в ее жизни чистый и невинный.

    Он это почувствовал и был приятно удивлен ,что уже не желторотая девчонка, а зрелая девушка, бывшая фронтовичка, так сохранила свои чувства, подумал :
 - Как я мог думать , что люблю Надю? Что я наделал ? Если б я знал, что есть такое божественное чувство, если бы знать, что любить, значит отдавать себя другому человеку, а Наде я не отдавал себя, только требовал отдачи от нее.

   Ему казалось, что мир принадлежит ему одному и ему все по силам в этом мире, в мире чудес. С ним происходило, что то из ряда вон, выходящее и он вспомнил ее, вспомнил, что где то в глубине души лелеял ее образ, понял,что есть только она и он, все другое пустое. Взял ее на руки, а душа пела, все вокруг преобразилось, лилась чарующая музыка, за спиной отрастали крылья .А та что будоражила его ум , совесть теперь с ним, в его объятьях, и он готовый умереть ради нее, жаждал раствориться в ней, стать с  ней одной плотью , одной мыслью и никогда не расставаться с ней, жить для нее, творить для нее.

    Как они оказались в постели сами не помнили, но знали, что с этого момента им не жить друг без дружки, они стали одной сутью, повязав себя навеки, и, если что - либо произойдет с одним , то другому не жить. Их чувства подняли их на такую высоту, что они ощущали дыхание вселенной, мудрость Всевышнего, свое бессмертие. Принадлежа друг другу, они не могли насытиться,  как путник в пустыне, испытывая жажду, припадает к спасительному источнику с водой пересохшими губами, пьет и не может, утолить жажду, так они не могли оторваться один от другого даже на короткое время, могли часами говорить и не могли наговориться, смотреть друг на друга и не могли наглядеться.

 Если после близости с Надей, Иван испытывал душеную опустошенность, то теперь наоборот его захлестывала радость бьющая через край, ему хотелось оповестить весь мир о своем счастье и жаждал чтоб это счастье никогда не кончалось.

В жарких ласках, поцелуях прошло уже не мало дней, они даже сбились со счета, забыв о времени, ведь дни пробегали мгновеньями. Они расставались только на короткое время, когда Иван уходил в тайгу, раздобыть что либо для пропитания. Таня в это время топила печурку, готовя незатейливую еду.

 Прошло еще несколько дней и их стало пугать, что их счастье может, оборваться так же мгновенно, как и началось и чем больше они были вместе, тем сильней их обуревал страх, что их могут, разлучить.

 Иван понимал что это не может, продолжаться бесконечно, все таки он женат и в то же время осознавал, что не любит своей жены, но самое страшное что вопреки его воле в его душе зрела ненависть и не только к ней, но и к тому невинному существу , которое готовилось прийти в мир и не без его участия .

 Сам того не осознавая, он стал винить Надю в том, что она собирается родить и это заслоняло яркий свет, который вспыхивал в его душе при воспоминании о Тане .
   Его обуревал страх, когда он думал, что Надя может стать для него причиной разлуки с его возлюбленной и тогда в его душе зарождалась лютая ненависть, в то время как малейшее воспоминание о Тане наполняло ту же душу неслыханным восторгом, хотелось крикнуть на весь мир о своей любви к ней.

   Порой ему казалось, что он видит сон:
 - Ведь нельзя вместить столько радости, счастья в одной человеческой сути, - думал он. Тогда снова и снова его преследовал страх потерять это счастье, боясь его кончины.

   Он сотрясся всем телом, когда подумал о том, что было бы хорошо, чтоб Надя умерла, испарилась, исчезла из его жизни. Но как ни странно эта мысль стала назойливо сверлить его мозг, и как он не старался, отогнать мысль о смерти своей жены,она ,как назойливая муха, преследовала его, не давая покоя , и он стал невольно думать об этом, возмущаясь:
 - Как она смеет становиться на моем пути? - И тут же ярким сиянием вспыхивал образ Тани, напоминая, что он любит ее так, как даже помыслить не мог, вспомнились ему мимолетные его связи с женщинами потерявшими мужей в войну, которые искали в нем хоть немного забвения своего горя и они ему казались похотливыми самками, лиц которых даже не смог припомнить , никогда не задумывался о их душах, только помнил, что после таких связей было муторно на душе , брезгливо, поэтому то он и женился на невинной, чистой девушке, почти что девочке, к которой якобы зрело теплое чувство .

 Вспомнилась она такой, какой он увидел ее в первый раз: веселой, озорной, смешливой девчонкой с курносым, усыпанным мелкими веснушками личиком и думал, что полюбил.
   После недели встреч предложил выйти за него замуж, как то шутя, а она, не раздумывая, согласилась.
   Теперь же его злило то, что она стала ему женой, но еще больше злило то , что оставила ребенка, что вот - вот родит. - Что придумала, - зло думал он. - Видите ли удивить хотела, порадовать, сюрприз преподнести, где это видано - не сообщить о беременности? Ну кому это нужно, дурнушка, ты этакая - и ненавидел ее всеми силами своей души, придумывая, как выпутаться из сетей, куда угодил по собственной глупости, а ненависть бушевала все сильней и сильней в его темной душе, не давая покоя.

    Все это творилось с ним, когда он в очередной раз возвращался после охоты в избушку и, чтобы утихомирить злость бушевавшую в душе, постоял подле своего временного жилища, стараясь дышать поглубже, послушал шум тайги и только тогда вошел туда, где пахло дымком, смолой и дивным, с ни с чем не сравнимым, запахом его возлюбленной.

   Она встретила его сияющей улыбкой, смешно сморщив свой хорошенький носик .

    Он так соскучился по ней, точно век не видел, все вглядывался в столь любимое личико и все больше находил в нем незнакомых черт хоть и любимых, но чем то чужих , думая :
 - С чего бы это? –
    Стал свежевать раздобытого им в тайге зверька. Когда закончил, вымыл, щедро посыпав солью, положил на сковороду, в помещении так вкусно запахло, что Таня не выдержала, подпрыгнула, радостно засмеялась, но тут же ее настроение резко изменилось.

- Любимая, что происходит? Нервничать по пустякам вредно  нервные клетки не восстанавливаются, - посмеивался над нею Иван .

- Да я не нервничаю, просто видела во сне Надю и не могу смириться с тем , что ты вскоре оставишь меня ради нее. Подумай, любимый, что станется со мной, я просто умру без тебя, зачахну как не политый цветок, деревце, трава и, глядя ему в глаза, подумала :

- - Я точно умру, как только я могла жить без него, зная в душе что он есть в этом мире, а он спокойно в это время обрюхатил мою племянницу, - и где то в глубинах ее естества родилась страшная ненависть к Наде, в глазах же загорелся недобрый огонь и она зло прошипела:

- - Как смела эта вшивая девчонка, этот гадкий утенок влезть в мою жизнь? Как посмела отнять у меня сына и носить под своим пустым сердечком? Нет! Этого простить нельзя . –

- Она забыла, что Надя ни в чем не виновата и вовсе не лезла в ее, Тани , жизнь, а все как раз наоборот она влезла в семейную жизнь Нади .

- Ведь невинная девочка не знала о снах своей тети, не знала того, что ум этой тети будоражит именно ее Иван, что она считает, его своим. Ну в чем тут ее вина? Конечно, нельзя ее обвинять в чем бы то ни было, но Татьяна из за любви потеряла здравый смысл, а страх потерять эту любовь по вине племянницы рождал в ее душе ненависть, граничащую с безумием.

- Она с такой силой вцепилась в Ивана, что он опешил - никогда не думал, что женщина может быть такой сильной, а она кричала : - Не отдам! Не отдам тебя ей!
  - Я сам не уйду, успокойся, ведь я не вещь, что меня можно отдать или не отдать, и стал целовать ее волосы, лицо,  руки.   
   Она в ответ страстно вжималась в него, дрожа от волнения плакала, шепча:
 - Ты только будешь мне принадлежать, я не смогу тебя делить, у тебя нет жены! Ну скажи : - У меня нет жены ! Скажи!- И, вдруг, в ее глазах вспыхнула злая решимость :- Я не могу допустить, чтобы она стала матерью! Я этого не переживу- покончу с собой! - Потом уже почти просительно : - Ваня, любовь моя, у нас с тобой будет наш сын, понимаешь, наш ! С Надей пора кончать, надо, чтоб она ушла с нашей жизни раз и навсегда . Выбирай или, или, иначе я уйду .

    При ее последних словах его тело напряглось, лицо стало решительным, а она продолжала:
 - Решай, любимый, кому из нас двоих жить, кому умереть !-

- Хоть он тоже об этом думал, но такая не прикрытая правда вызвала в его душе смятение, было удивительно,что они думали одинаково, и сознание этого вызвало ликование в его душе , словно  давящий груз сполз куда то, и стало легко,
 даже весело . Он решительно произнес : - Я выбрал тебя , моя единственная, и если будет надо , то я готов умереть вместе с тобой , нам друг без дружки не жить , а Наде надо уйти.

 глава6
  Может Наденька, узнав о их, такой страстной роковой любви, сама бы уступила своей тете, к которой успела сердцем прикипеть, но они боялись Сталинских репрессий, ведь в то время на внебрачную любовь, смотрели как на преступление, мол, предал близкого человека, предаст и Родину.

  Боясь ответа перед законом, они вынесли Наденьке суровый приговор :
 - Смерть! И решили привести это свое решение, не откладывая в длинный ящик, думая упрятать ее тело так, что его никто не найдет или имитировать как жертву дикого зверя.
  Может быть так бы оно и было, если бы ..., но не буду забегать вперед, пусть идет все своим чередом .

  Прошло еще несколько дней, проведенных в любовных безумствах, они изнывали от страсти, казалось, этому никогда не будет конца, но как то утром Таня проснулась угрюмой, злой, настораживал необыкновенный пламень ее глаз .

     Иван не узнавал ее настолько она казалась взбудораженной, потянулся к ней и чуть не отпрянул, из ее тела влилась в него страшная сила. Он готов был совершить любое преступление, лишь бы заслужить ее благосклонность, обладать ею как прежде, никогда не разлучаться, чтоб она принадлежала только ему одному.

 Она же стала холодной, мрачной, недоступной, а в глазах вспыхивали колючие звездочки.

  -Что происходит, любимая ? Ты стала такой холодной, далекой, чужой. Ты жалеешь , что связалась со мной ? Не губи,  родная, я ради тебя готов гору сдвинуть, только прикажи и я умру ради нашей любви, прикажи и убью.

 Она молчала, но он снова ощутил идущее тепло от ее тела от чего его захлестнула волна радости, он был ей благодарен за мир любви, в который она его ввела и ему стало страшно, что он мог так и не узнать этого волшебного мира, не встреть ее . И то что она сидела рядом такая желанная, теплая, родная, он чуть не умер от нахлынувших на него  чувств, а по щекам катились не прошенные слезы.

     Он жил в данное время в мире грез.
 Да наша жизнь протекает в разных мировоззрениях, можно сказать, мирах:
- В мире детства, когда душа мягкая как воск, впитывает все в себя, как губка, воспринимая информацию такой, какой ее преподносят нам взрослые.

    В мире отрочества, когда формирующийся человек уже не несмышленый малец, но еще далек от зрелости,  начинает воспринимать все, по - своему, утверждаясь в этом мире, становится капризным, упрямым, недоверчивым, видит мир своими глазами, а не глазами родителей, учителей.

    Это трудное для нас время незаметно, постепенно переходит в мир беспечной юности, когда краски окружающего нас мира обретают другой колорит, все становится прекрасным, посильным, кажется, что вся жизнь впереди, а ты самый особенный, самый умный, мудрый, в общем единственный в своем роде. Это прекрасное время, прекрасный мир, но что есть еще и мир страстной любви, любви с полной отдачей себя, своего тела без корысти, какой - либо выгоды для себя, граничащий со смертью, в конце концов, с безумием, Иван даже не подозревал и так бы и влачил свое жалкое существование рука об руку с Наденькой, думая, что это и есть любовь.
   
    Спокойно бы ел, пил, спал, отращивая брюшко,  стал бы солидным мужем, отцом, дедушкой, окружил бы себя детьми, внуками, но, видимо, Богу было угодно уготовить ему другую судьбу, то ли испытание его на крепость, и он встретил Татьяну, которой и было суждено ввести его в мир божественной, неземной страстной любви, изобилующий такой яркостью красок, о котором он даже мыслить, не смел и этот таинственный мир заворожил его, лишил воли, увел от реальности, т. к здесь текли горячие молочные реки, ярко сияло солнце, лилась таинственная музыка, под влиянием этих факторов он переродился , стал другим, витая в заоблачных далях, испытывая неземное блаженство, не желал опускаться на землю, она просто напросто ушла из под его ног, а любовь все больше отдаляла его от земной опоры, унося в другой, сказочный мир . .

        Пребывая  в этом мире, он все видел в другом свете, под другим углом зрения и это было так прекрасно, что он забыл сам себя. Его ум, сила воли ,все помыслы, устремления были подчинены  его возлюбленной, он перестал существовать, став частью ее сути, и ничего не мог с собой поделать, удивляясь:
 - Как я мог жить в том сером мире, мире без любви? То был не я. Я заново родился, уже будучи взрослым и познал этот необыкновенный мир, наконец, обрел себя .-

   С Татьяной происходило аналогичное, она не могла даже помыслить того, чтобы расстаться с иллюзиями этого волшебного мира и, чтобы пребывать в нем, ей казалось, что необходимо избавиться от племянницы , ставшей из любимой ненавистной.

    Думая об этом, она не чувствовала угрызений совести, молчал и зов крови, может, поэтому Ивану стало казаться, что глаза его любимой, временами, загораются по волчьи, а тело приобретает особое свечение и, когда они встретились глазами и увидели пылающий, злой огонь в душах один другого, то растерялись, отведя глаза, но все равно продолжали думать об одном и том же.

    Как раз в это время до их ушей донесся душераздирающий вой волка, матерый выл так безнадежно - тоскливо, словно плача о чем то навсегда утерянном.

   Они, не сговариваясь, отпрянули друг от дружки, а вой становился все тише, удаляясь в глухие дебри тайги. Они поняли, что слышали вой своих душ, завывших в унисон замышляемому ими злодейств, не сговариваясь, забрались в постель, отвернувшись друг от дружки, уснули, стараясь уйти от действительности. Спали они или нет сами не могли сказать, может, только притворялись спящими, но так пролежали день до вечера и ночь до рассвета.

   Первой проснулась Таня, в комнатушке стоял собачий холод, за окном свирепствовала метель. Избушка постанывала под напором ветра, став почти незаметной под толстым слоем снега, но Таня, ощутив теплое тело Ивана радостно заулыбалась:
 - какое счастье вот так просыпаться вместе, пусть же это счастье пребудет с нами до скончания дней наших, - и тут ей вспомнился вчерашний звериный вой, заставивший задуматься о своей жизни , но точно ей ум кто то помутил, другого выхода не видела.

   Иван тоже проснулся, но делая вид, что спит, наблюдал за своей подружкой и его обуревала радость, благодарность Богу, что свел его с нею. Он точно был уверен, что жить без нее не сможет, и тут к нему донеслось:
 - Ванюша, я тебя люблю до такой степени, что даже не могу помыслить жизни без тебя и готова умереть за тебя. Ответь, готов ли ты совершить то, что соединит нас до гробовой доски? Подумай, любимый, и, если любишь меня, как я тебя, ответь .-

  От ее вопроса его тело напряглось, покрываясь цыпками, на голове зашевелились волосы, он знал о чем она спрашивает и все же ответил :
 - Ты же знаешь, что ради нашей любви я готов на все, что люблю тебя больше жизни и исполню что тебе будет угодно.-

    Она обняла его, прижалась к нему всем телом, но поняла, что в ее сердце, что - то умерло, а на место него вползает что - то холодное, жестокое, но уже не могла обуздать в своей душе того, кто гнал ее в неизбежную пропасть. Отстранившись, произнесла :
 - Пора совершить задуманное! Или сейчас, или никогда, - и сама не узнала своего голоса.

    Иван, мельком встретившись с взглядом ее дивных глаз, уловил в них что то змеиное, но они были настолько прекрасными, затягивающими, что он тут же стал корить себя: - Неужели я трус или разлюбил ее? –

 И в это время перед глазами предстал образ Нади, такой доброй, ласковой, по детски беспомощной, что он переменился в лице.

 Таня, сразу уловив в нем перемену, подумала :
- Вдруг он думает о Наде, жалеет, что связался со мной? Что, если не сможет довести дело до конца, совершить.. .и не додумала, что именно он не сможет совершить, твердо произнесла :
- Нет ! Этого допустить нельзя, для нас двоих нет места в этом мире. Не хватало еще, чтоб она родила. Без него не будет меня, я боюсь самой себя, а еще больше ее с ее ребенком. Нет! Не жить ей!...

   Иван, натягивая на себя валенки, посмотрел на нее и снова удивился - ее глаза горели страшным огнем, но это делало ее настолько красивой, что ее красота поработила его и он решил:
 - будь что будет, лишь бы быть с нею, смотреть в эти глаза, целовать эти губы, волосы, обонять запах ее тела, слышать ее голос, обладать ею и чтоб этого не лишить себя надо идти, но он не додумал что будет дальше, а из груди невольно вырвался стон.

     -Милый, ты жалеешь уже о том, что предстоит сделать?
- Ни в коем случае, это получилось непроизвольно. Тебе тоже, дорогая, надо меня понять, ведь она мне все таки жена, да еще и в положении –
-
Она холодно измерила его вдруг остекленевшими глазами и отвернулась, тихо произнесла: - Мог бы и не напоминать.

 -  Таня, неужели ты обиделась? - спросил он, заглядывая в ее полные слез глаза. - Любимая успокойся, я не могу видеть твоих слез и, поцеловал ее : - Вот я уже иду.

- Иди .- Холодно произнесла она . - И постарайся все обустроить так, чтоб она ни о чем не догадалась, вымани ее из дому, придумай что ни будь, придумай что то правдоподобное, например, скажи, что мне нужна ее помощь, что меня медведь подмял что ли? В остальном положись на меня, я все обустрою так, что комар носа не подточит. Теперь, слушай, когда поравняешься с сосной, той, что простирает ветки над тропой, остановись, пропусти свою дурнушку вперед и , когда услышишь песнь клеста, приподними ее.
-
- Все эти наставления она делала с завидным хладнокровием,  точно речь шла о мешке с мукой.

- Иван, смотрел на нее, становясь все бледнее, изменяясь в лице .Его лицо отражало душевное страдание, боль, жалость и в то же время трагическую решимость , что то было в его облике такое, точно он сам идет на заклание, и он покорно пролепетал :

- - Все сделаю как велишь, все исполню, любовь моя ,- обнял, прижал к себе ее напряженное тело, слился с ее губами в горячем поцелуе, подпитывая себя силой, словно пил бодрящую воду из целебного родника, после чего вся его неуверенность испарилась, выбежал из помещения в холодное, морозное утро.

 Глава7
- Холод безжалостно набросился на его нос, щеки, щипая, заползая за шиворот. Тайга, торжественная в снежном убранстве, притихла, отдыхая от ночной бури, о которой напоминали только высокие сугробы снега. Тропа под слоем девственного снега просматривалась далеко. Он оглянулся на свое временное пристанище и не мог отыскать окошка, перед глазами стояла сплошная белая стена снега, вдохнув полной грудью морозный ядреный воздух, заскрипел лыжами по смерзшемуся снегу , произнес :- Хорошо то как! - а рядом плыл образ Тани, то приближаясь почти в плотную, то удаляясь, но не терялся даже за стеной высившихся деревьев.

- Ему казалось ,что время остановилось, даже приустал немного, думая -не сбился ли с дороги, но впереди увидел сосну, про которую говорила Таня,- и вид дерева заставил его вздрогнуть, но в то же время непонятная сила погнала его вперед и чем ближе было к цели, тем явственнее вставал перед ним невзрачный облик Нади.
    -Теперь, наоборот, она ему виделась прежней, такой какой он увидел  ее впервые - жизнерадостная, юная хохотушка, а то уже такой какой она предстала пред ним по приезде его домой:  отекшая ,синюшная, с потухшим взглядом, ушедших куда то в глубь головы, глаз, и что то екнуло в груди.
- Он взмолился : - Господи ! Что я делаю , ведь она носит моего ребенка, но в это время как назло возник образ Тани такой маняще сияющий, яркий ,что он зажмурился, по телу прокатилась горячая волна, дурная кровь прилила к вискам, потемнело в глазах и застонав, он решительно произнес: -
- Без нее мне не жить, пусть все будет как того она желает-, а в мыслях было одно, хоть бы Надя не уехала обратно в поселок к бабушке, ведь прошло уже чуть ли не месяц  с той поры, как он ушел из дому.
-
   Остановившись на опушке леса, он протяжно вздохнул, как зверь учуявший добычу, вглядываясь в извилистую тропу ведущую к избе, где осталась Надя. На душе кошки скребли, обуревал страх, как говорится, поджилки тряслись, а он, как вор, озирался, не следит ли кто ненароком за ним, но было пустынно, тихо падал снег, приглушая звуки, шорохи и без того потонувшей в снегах тайги.

 
     Спрятавшись за деревьями, он изрядное время наблюдал за избой, как вдруг раздалось громкое : - Кар!- Это заставило его вздрогнуть всем телом и, наконец, выйти на открытую местность.

   Снег во дворике лежал толстым покрывалом, из избы никто не выходил и во внутрь не входил. Это его немного успокоило и он толкнул не запертую дверь, ведь Надя днем и ночью ждала самых дорогих ее сердцу людей, мужа и тетю, вошел в темные сени, прислушался, ни звука, словно в доме никого нет, тогда он вошел в комнату, где в полумраке различил диван и на нем спящую Надю, свою законную жену.

   Слышалось ее всхлипывающее дыхание и монотонный стук настенных ходиков. Она, дожидаясь их, плохо спала ночами, теряясь в догадках, что же могло стрястись с ними. Может их и в живых то нет, и плакала от неизвестности и своей беспомощности. Так и в данный момент все всхлипывала во сне, не известно какие видя ужасы.

     При виде ее такой беспомощной, исхудавшей у него защемило сердце, он был готов заплакать, стать перед ней на колени, рассказать о своей измене, просить прощения и  увести отсюда, от греха подальше : - Надек милая моя девочка, как ты извелась, солнышко мое, я так по тебе соскучился, - и он не врал, это был настоящий порыв души и чтоб он ему поддался, то мог бы избежать беды.
 
   Но, вспомнив, в каком раю жил это время, что пережил, перечувствовал за этот неполный месяц с той другой, что ждет его в тайге, как тут же его доброта и ласка улетучились.

      Наденька тяжело села в постели, широко раскрытыми глазам  смотрела поверх его головы, не в силах проснуться, но, придя в себя, страшно обрадовалась, потянулась к нему, жалуясь на то, каких страхов натерпелась : - Милый, ты жив, жив, слава Богу жив! Если бы ты знал, что я только не передумала.

- Видишь, малышка, я здесь и здоров, - и, стараясь изобразить радость, бережно обнял ее, прижал к себе, поцеловал в макушку головы и, при виде ее жиденьких волосиков, вспомнил роскошные волосы Тани.
- Его жена еще больше отекла, обрюзгла, подурнела, от отеков глаза выглядели щелками, но радость от встречи с ним так ярко светилась в них, что она стала почти красивой. - Слава Господу, ты жив, жив - повторяла она раз за разом, а потом. А как же тетя Таня ? Что с ней ? Ты не нашел ее? Господи! Как же так? Вдруг, ее и в живых нет, а мы тут радуемся, не дай бог звери растерзали, - и заплакала, вытирая ладошкой слезы .

    -Успокойся, милая, тебе в твоем положении вредно волноваться, она жива, но тяжело больна, - соврал он без зазрения совести. - Не то что бы больна, но беспомощна.
 -     Ваня, не тяни, говори, что с нею?

- Она сломала ногу, не убивайся ты так, Надек,- соврал он снова и ему стало не по себе под ее встревоженным взглядом.
А она ахнула, ломая руки. - Как же так ? надо что - то делать, бедная тетя Таня, этого и надо было ожидать, ведь она такая бедовая, отчаянная и все ради меня, Ваня.
 
      Ивана покоробили слова его глупенькой, такой наивной жены, но на душе полегчало, а Надя с восторгом продолжала:
- Знаешь, что она придумала : - Все равно, говорит, подарю тебе соболью шубу к рождению моего внучатого племянника. Видишь какая она, вот тут она вся, добрая, щедрая душа.

   Иван смотрел на нее с улыбкой, кивая головой,: - Какая же ты дурочка, но самое страшное для тебя, что ты такая уродливая, - думал он о ней, не скидывая на то, что она в положении, что ей, что то страшно не можется, а видел только то, что видел, что она ни в какое сравнение не идет с Таней, но заговорил о другом.

 - Что ж мы так и будем с тобой, здесь, рассиживаться? Одевайся, пупсик, пойдем нашу тетушку выручать. Я старался помочь ей чем мог, но что я ? Ей женская рука нужна.-

     Наденька зашлепала босыми ногами, шурша сеном, постланным на полу, наклонилась за обувкой своей и чуть не упала. Она не могла совладать со своим разбухшим животом, он тянул ее вниз, но нашла и обувь, и одежду, одеваясь почувствовала себя страшно неловко под чужим, почти враждебным взглядом своего мужа.

   Он же не видел ее, его мысли были далеко отсюда, поэтому при виде неповоротливости своей жены взгляд его стал почти враждебным. Она даже испугалась, попятилась, инстинктивно защищая живот.

Он испугался, что выдал себя, засмеялся, подхватил ее на руки, стал целовать в нос, щеки : - Пупсик, не смотри на меня так, не то я заплачу, я так соскучился, а ты.. .-

   Наденька с облегчением вздохнула, коря себя в душе : - Что это со мной, ведь это самый близкий мне человек, даже ближе тети, муж мой, отец моего сынишки или дочурки, да какая разница кого, как я могла усомниться в нем? Видимо сказались мои переживания в неведении.

     Но, вот они вышли из дому, постояли, т. к. Надя не могла привыкнуть к яркому свету, после темного помещения, встали на лыжи, двинулись, бедная девочка чуть не задохнулась от свежести морозного воздуха, кружилась голова, стучало в висках, ноги с непривычки разъезжались в стороны.

    Но Иван был таким внимательным, так оберегал свою беременную жену и еще не рожденное дитя, все время поддерживал их, направляя к тропе уводящей в запорошенную снегом тайгу, что Надя постановила, что идти не так уж и трудно, свежий воздух взбодрил, придал сил и они сравнительно быстро заскользили к убежищу, где ждала помощи в кавычках тетя Таня.

глава8
   А теперь, дорогой читатель, заглянем в избушку и узнаем, что же происходило за это время там, чем занималась наша героиня ?

  Так вот, оставшись наедине с собой, она, не откладывая в длинный ящик, приступила к делу, стала искать нужные ей вещи. Сама с неубранной косой, в нижнем белье, она напоминала быстрее лесную богиню, посетившую убогое человеческое жилье, нежели девушку, в голове которой роились мысли о страшном преступлении.
  От внутреннего напряжения ее пухлые пурпурные губы горели непонятным жаром, крылья тонкого носа раздулись, глаза полыхали сатанинским огнем, что делало ее не земной, настолько она была прекрасной в своей злой порочности.
 Оглядев убогое помещение избушки, горящими угольями, глазами, она принялась валить с деревянных полок весь накопившийся хлам, ворошить его и нашла то, что искала, веревку. Обрадовалась, засмеялась, держа на весу моток той злополучной, веревки, видимо прикидывая, выдержит ли она вес..., а глаза загорелись злорадством, полыхая злыми искорками.
   В это время она уже не была богиней, а настоящей дьяволицей, не зря говорят, что поступками убийцы управляет сам дьявол, нервничая, искала ножницы, но и они найдены. Все найденное упрятала в холщовую сумку, принялась лихорадочно одеваться, точно боялась опоздать, и что ее план так хорошо спланированный, может провалиться  Напоследок постояла, пожалела о прекрасном времени, проведенном здесь, и направилась к выходу.

      Деревья - великаны встретили ее, укоризненно покачивая кронами, точно упрекали ее в задуманном, просили остановиться пока не поздно, но она на них даже внимания не обратила, напористо работая лыжными палками, бегом помчалась к намеченной цели.
    Шла недолго, а было такое чувство, что этому пути никогда не будет конца. Нервничая, оглядываясь по сторонам, беспокоилась, точно за нею гнались, а заветной сосны все не было видно : - Что за наваждение, где же сосна? Боже, как труден этот путь, - даже стала подумывать о том, чтобы поворотить назад, но увидев впереди раскидистую красавицу, затряслась, как Иуда при виде осины.

     Ее лихорадило так, что зуб на зуб не попадал, воровато оглянувшись, убедилась что за нею никто не наблюдает, чтобы успокоиться, прижалась пылающей щекой к шершавому стволу дерева и на нее нашло такое спокойствие словно все происходит не с ней : сняла лыжи, отставила  в сторонку вместе с палками, по кошачьи вскарабкалась на сосну, прячась в ее кроне, нашла нужную ветку по объемистей в обхвате, улеглась на нее, вжавшись животом, затаилась, как хищный зверь, держа наготове веревку с заготовленной петлей и все это проделала спокойно, без лишней суеты, стала ждать свою жертву, вглядываясь в заснеженную тропу до рези в глазах.

      Но все это спокойствие было кажущимся, если бы ее кто то видел в данный момент, то сразу бы понял, что ее поступками руководит сам сатана.

    Время шло, а тропа оставалась пустой, Таня в ожидании измаялась, болело затекшее тело и в голове снова мелькнуло - может остепениться?-

     Но в этот момент на тропе замаячили две фигуры. Маленькая шла впереди, за нею, словно прячась за ней, покрупнее. При виде Ивана с Надей, а это были они, Таня вначале забеспокоилась, а потом замерла, затаилась, как зверь, готовившийся к прыжку на ничего не подозревавшую жертву, а кто то злорадно хихикнул где то в ней внутри и затвердил : - Спокойно, спокойно не делай лишних движений, не выдай себя, - и она сильнее вжалась в дерево, держа наготове веревку с петлей на конце.

   Иван с Надей почему то остановились. Таню это встревожило, жгучими иглами покалывало все тело, по спине забегали мурашки. Но вот они снова медленно приближаются.

     Наденька еле волочит ноги, смертельно утомило ее это путешествие, и только желание помочь тете, заставляло ее двигаться к роковой развязке.

   Вот они уже под кроной роковой сосны, откуда смотрит смерть. Послышалась незатейливая песенка клеста, Иван резко обхватил руками свою беременную жену и приподнял в воздух, несчастная ахнуть не успела, как упругая удавка обвила ее шею.

  Иван в это время выпустил ее из рук и она задергалась, пытаясь освободиться, ускорила свою кончину.

   Ее родная, всем сердцем любимая, тетя с высоты своего положения спокойно наблюдала за ее агонией и, когда раздался хруст шейных позвонков жертвы, убийца перерезала веревку.

     Несостоявшаяся мать кулем упала к ногам своего Иуды мужа, напоминая пушистого серого кролика, а под мехом серенькой, ее шубейки было видно, как бьется в материнской утробе, ставшей для него могилой, младенец, задыхаясь от нехватки воздуха.

  Мать, уже будучи мертвой, пытаясь его защитить, упала на спину. Иван, который сам так легкомысленно и хладнокровно приговорил свою жену к смерти, при виде содеянного, потерял рассудок, остолбенело, глядел на покорное судьбе, маленькое ее тело, ставшее в данную минуту столь дорогим его сердцу.
 А ее синюшное лицо с глазами выкатившимися из орбит, вывалившимся языком повергло в неописуемый ужас.
 
   С дерева же сползала не женщина, которую он боготворил, а смертоносная змея. Она ему что то пыталась сказать, но он слышал змеиное шипение. С ужасом застывшим в глазах, пятясь от нее,  душераздирающе закричал и бросился наутек.

    Бежал не помня себя, только бы убежать от содеянного не без его участия преступления, изо рта его вылетали нечленораздельные звуки :
-Что я наделал? Как мог допустить это зверское злодеяние. Моя жена, мой сын! - Кричал он в беспамятстве на бегу к поселку, а рядом плыла тень Нади с шевелящимся животом. - Бог ты мой, что я наделал? В чем виновато передо мной мое родное дитя? По какому праву я лишил его жизни? А Надя в чем передо мной провинилась? - и ощутил ее мертвящее дыхание. Рядом с ним плыла ее тень, то сосем юной девчонки, то уже теперешней, и ему казалось, что милее, дороже и красивее Наденьки, его Наденьки нет никого во всем мире.

    Таня в беспамятстве гналась по его пятам, пытаясь остановить, вернуть, но он был глух и нем, убегая что есть си, только бы никогда ее не видеть :
 - Неужели эту женщину я боготворил ? Наверное не зря в народе бытует мнение - на чужом несчастье , счастья не построить.-

Глава9
    До Татьяны аж теперь дошло, что свершилось страшное, но ее только пугало то, что она потеряла Ивана. Ведь он сознательно шел на это, не перетрусь бы он, замели бы следы содеянного, а со временем бы все забылось. Ах! Да следы, что произошло, того уже нельзя исправить, а вот следы надо замести, - и повернула назад к месту свершенного злодеяния.

    Остановилась над коченевшим трупом убиенной, холодно осмотрела ее останки, а душа оцепенела, разум отказывался верить в то, что свершилось, ее напряжение перешло границы, и она грохнулась о землю, забилась в страшных конвульсиях.

 Когда сознание к ней вернулось, то тело Нади уже окоченело. Она зло посмотрела в ее изуродованное смертью лицо, и не испытала к ней ничего кроме ненависти, с размаху ударила ее в выпуклый живот, взвалила ее останки к себе на плечи и потащила вглубь тайги, намереваясь зарыть в снежный сугроб, кто, мол, ее будет искать?
   Делала все машинально, раня руки, рыла в сыпучем, промерзлом снегу яму, то и дело, с ненавистью оглядываясь на труп, своей такой, казалось, бы любимой до недавнего времени, племянницы и ее стал одолевать страх, что она вот - вот встанет на ноги, ласково к ней протянет руки, как в былые времена, она же на правах старшей приветит сиротинушку, приласкает, но вместо этого, когда яма была достаточно вместительной, опустила в нее тело своей единственной родной кровиночки, закидала его снегом и сухими глазами осмотрела дело своих рук.
  Осталась довольна проделанной работой. Она думала, что никто не найдет труп, это при том, что с Иваном было не ладно, она все-таки даже подумать не смела о том, что он доложит властям о содеянном.

     Закончив работу, уселась на могилку Нади и только теперь залилась горючими слезами, но не от жалости к Наде, а оплакивая свою неудавшуюся жизнь. О Иване старалась не думать, тем более и не думала осуждать его, что поделаешь, нервы подвели, значить, не любил так безумно как я.

   Она не могла осуждать единственного своего мужчину, который сделал ее настолько счастливой, что она потеряла человеческую мораль и стала самой несчастной из за этого.- Да, быть правильным не всем предназначено и счастливым тоже, - мелькнуло в голове у нее.

    Близился вечер, а она еще и росинки во рту не имела, но ни пить, ни есть не хотелось, а надо было подумать где преклонить голову, пойти домой в поселок что то претило, тем более, что там Иван, а что у него на уме одному Богу известно.

     Мороз же был настолько сильным, что деревья трещали и хотя она его не ощущала, наоборот, тело горело, покрывалось испариной, но, как опытный охотник, она знала что после кажущего тепла наступает резкое охлаждение организма, и повернула в сторону тайги, добралась до избушки, не раздеваясь, упала на нары и мгновенно уснула.

    На следующий день, почти в полдень, вошел Иван с наручниками на руках, а следом двое в милицейской форме представителей закона.

    Увидев своего возлюбленного в наручниках, подумала : - Все -таки, доложил властям, а я то надеялась, - но на что надеялась так и не додумала.

    Один из милиционеров резко сдернул с нар шкуру, под которой она спала, закричал чуть ли не в самое ухо : - Гражданка Морозова! Вы арестованы!У нее только и успела мелькнуть мысль :
 - За свои поступки надо отвечать. –

    С Иваном они даже не переглянулись. Он дико осматривал жалкое помещение избушки, где провел столько счастливых дней и ночей, лицо его сводило судорогой, видно было что его мучает страх и, если это место еще вчера было раем, то сейчас казалось волчьим логовом .

    В отличие от него для Татьяны оно навсегда осталось земным раем. Она здесь была по настоящему счастлива и за то, что он сломался не винила, а любила еще больше.

   После того, как ей объявили об ее аресте, она спокойно сползла с полатей, словно все происходящее к ней не имело никакого отношения, покорно протянула руки, на которых с особым звуком защелкнулись наручники.
 Молоденький сержант, смотрящий на нее чуть ли не с обожанием, помог ей встать на лыжи и их с Иваном увели.

 Глава10
    Иван шел впереди, втянув голову в плечи, и этот его жалкий вид вызывал в ней такую душевную боль, что она невольно застонала. Но самое большое страдание вызывало то, что она для него перестала существовать.

Милиционеры, о чем то разговаривая между собой, громко смеялись.

    Она старалась думать, о чем - либо другом, но мысли сами возвращались к случившемуся такому жестокому убийству. Вид сугробов вызывал страх, под каждым из них ей виделось окоченевшее тело Нади.

  Ивана же преследовало беспомощное тело его жены, именно такое, каким он его запомнил, когда оно свалилось к его ногам с шевелящимся животом. Он, явно, слышал плач своего не родившегося сына, порывался закрыть уши, забывая о наручниках, и кроме душевной боли причинял себе еще и физические страдания. Таню ненавидел всеми силами души, его раздражало ее прерывистое дыхание, шарканье ног доводило до бешенства.

  Привели их в милицейский участок, находящийся на самой окраине поселка и разместили в смежные камеры, разделенные между собой тонкой перегородкой.
 Что их дальше ждало, сколько им так придется посидеть не было известно, но они понимали, что ждет справедливая кара за содеянное злодеяние.

 Таня молила Бога, чтобы не узнали о ее проступке бывшие ее пациенты, но шила в мешке не утаишь и,  освоившись, озираясь, осматривала узкое помещение камеры с промозглыми стенами, с крошечным зарешеченным оконцем под самым потолком.
 В камере стоял собачий холод. Напротив двери с мизерным отверстием, куда в любое время мог заглянуть страж порядка, стоял деревянный топчан, ни стула, ни стола не было, в добавок было сумрачно, только тот свет, что проникал в оконце под потолком, освещал мрачное помещение.

 Таня холода почти не ощущала, но страшно болели руки, от наручников и ее приспичило по своим делам. Она терпела, сколько могла, а потом постучала в дверь камеры. За дверью раздалось :- Чаво? - Ей пришлось объяснить по какой причине беспокоит стража, испытывая страшную неловкость.
- Красотка, параша в углу, и не смей беспокоить по пустякам, не то тебе же хуже будет!-
-
  Через непродолжительное время загремели дверью, оказалось, что принесли ужин : ломтик черного черствого хлеба и в жестяной кружке кипяток.

  Узница, обжигаясь, выпила кипяток, не притронувшись к хлебу, и с горечью осознала, что натворила, поняла, что под влиянием непонятной злой силы жестоко убила свою племянницу, загубила жизнь не только себе, но и Ивану. Понимала что за все придется ответить перед законом, но не боялась за себя, а за Ивана, считая его без вины виноватым. Для себя ждала высшей меры наказания.

    Шли дни, недели, месяцы, а они, по - прежнему, сидели словно про них совсем забыли : ни допросов не было, ни каких бы то ни было изменений в их заточении.

   Как то однажды, изнемогая от холода, голодухи, Таня спросила у тюремного надзирателя – почему, мол, их дело не сдвигается с мертвой точки? На что он к ее удивлению ответил: - гражданка, пройдет распутица, прибудет следователь по уголовным делам и сдвинется ваше дело, как ты выразилась, с мертвой точки, а пока ничего не остается, как ждать. Ее вполне удовлетворил его ответ и она смирилась со своим положением.

   Хуже переносил заточение Иван : первую неделю ни росинки не имел во рту, лежал ничком на нарах, не подавая признаков жизни, в голове плыл туман, стучало молотом, участился пульс и ему пригрозили, что если не станет есть, то будут кормить посредством клизмы, после чего он стал пить воду, а потом и есть.

   Бывших влюбленных разделяла только тонкая перегородка,  но они не пытались связаться друг с другом. При одной мысли об этом сердце Ивана больно сжималось. Таня наоборот жаждала общения, ей так не хватало его любви, сочувствия, поддержки, но она не могла, забыть его презрительного, брезгливого взгляда, не могла, побороть свою робость при мысли о какой либо связи с ним.

   Первый месяц она хотела наложить на себя руки, обвиняя себя одну в содеянном преступлении, чувствуя себя отвергнутой, одинокой, но когда поняла что беременная, то жизнь ее резко изменилась. Она просто стала жить ради той жизни, что в ней зародилась вопреки всему. Стала съедать всю тюремную еду, но не могла утолить голод. Радовало то, что теперь она не одна, у нее появилась цель в жизни - подарить жизнь своему ребенку и это давало силы переносить тяготы затворничества, грубое отношение и насмешки надзирателей.

    Она до такой степени берегла и гордилась своим животом, точно она первая из женщин во в всем мире, станет матерью. Живот рос, а она все худела, вес катастрофически падал. На побледневшем личике, казалось, остались одни глаза, став огромными, горели внутренней радостью, как это бывает у женщин, горевших желанием стать матерью.
    Как бы ей трудно не было, она твердила :
 - Ничего страшного - выдюжим ведь нас теперь двое. У меня есть ребенок пусть еще не родившийся, но моя кровиночка и главное частица Ивана, а это доказывает, что он все - таки любил меня, коль оставил частичку себя и это ее возвышало в собственных глазах.

   Время хоть и тягуче медленно текло для заключенных под стражу, но уже и весны дождались. Радостное разноцветье разукрасило землю, зимние мрачные небеса стали синими, высокими, часто разряжались грозовыми ливнями, а в их жизни никаких перемен.

     Распутица на Севере долго держит людей в плену. Но, как говорится, всему приходит конец и вначале лета, когда Таня находилась на седьмом месяце беременности, наконец, приехал следователь для расследования ее с Иваном дела.

   Эта радость и обрадовала наших зеков и напугала, пугала неизвестность. Ведь как бывает человек привыкает к той жизни, которую ему приходится влачить, и боится перемен. По этой причине особенно боялась развязки Татьяна, ведь она теперь отвечала не только за себя, но и за жизнь того существа, которое несмотря ни на что, стремилось посетить этот жестокий мир, поэтому известие о прибывшем следователе вывело ее из равновесия, нарушило ее душевный мирок, который она так старательно оберегала.

глава11
    На второй день по приезду следователя, первым на допрос был вызван Иван, войдя в следственную комнату шаркающей, старческой походкой, чем вызвал недоумение у видавшего виды стража правосудия . В сутулом старце трудно было узнать бывшего стройного красавца. Перед глазами шокированного его видом  следователя стоял сутулый старик с померкшим взглядом запавших глаз, трясущейся головой, покрытой гривой грязно седых патл, а грязная, всклокоченная борода, отросшая лопатой и пожелтевшие усы делали его рот похожим на дупло дятла. Когда он попытался заговорить, то из его горла вырвались хрипящие, нечленораздельные звуки, во рту не было ни единого зуба.

      Следователь возмущенно взвизгнул :
 - Кто этот старик ? Здесь черным по белому написано арестованный молодой мужчина двадцати пяти лет, а вы кого сюда привели? - Затем к Ивану :
 - Кто вы будете, гражданин! Ваша фамилия, имя, отчество, черт знает что творится,  распустились тут! –

       Но тут Иван с горем пополам назвал данные своего паспорта, что совпадало с протоколом заведенного на него дела, но следователь не мог поверить , что молодой красавец глядевший на него с фотографии и этот старик были одно и то же лицо, продолжая подозревать обман, что его страшно бесило :
 - Они что меня за дурака принимают, подменили одного заключенного другим и думают, что это им так просто сойдет с рук, не на того напали, не мог молодой человек стать за такой короткий срок глубоким стариком. Неужели подвох? - Думал он . - Гм !Впервые в своей практике сталкиваюсь с таким. —

  Но как ни странно, это был Иван, тупо уставившись в пол, он с горем по полам , отвечал на поставленные перед ним вопросы. Рассказал, как привел свою жену на условленное место, как приподнял по условленному сигналу Татьяны, все время уповая на то, что действовал, как в экстазе, не соображая, не давая отчета своим действиям. А когда увидел свою жену бездыханной, то убежал в беспамятстве с места преступления и сообщил о содеянном, в милицию.

      Следователь молча записал его показания , указал где поставить подпись и приказал увести подследственного .Он , еле передвигая ноги, шатаясь словно пьяный , шевеля
губами, бормотал: - Я не хотел убивать, не хотел, видит бог не хотел, - и так до самой камеры.

   На следователя его вид произвел удручающее действие и, откинувшись на спинку стула, затянувшись папиросным дымом, он призадумался, хотя редко когда задумывался о судьбах тех , кто проходил через его руки. Бывало, отправит на суд человека, а сам даже его лица не помнит . Но , тут было что то такое в облике подследственного , что вызывало чувство, напоминавшее то ли сочувствие, то ли жалости, но в то же время брезгливость, видите ли, твердит теперь:
 - Не хотел, не хотел убивать и так они всегда, свершат свое гнусное дело, потом твердят, что не хотели, сами, мол, не помнят что сними было . –

   Следователь был уже не молодым человеком, погрузнел, поседел на следственной работе, как говорят, собаку съел, много убийц прошло через его руки, но такое он видел впервые и понимал, что только страшная буря разразившаяся в душе этого человека, привела его на скамью подсудимых. Но что ? Говорят любовь. Но он не мог понять как из за любви можно убить человека, да еще юную, почти девочку, беременную жену. Ну, любишь, люби себе, но зачем убивать?

      Он не мог этого понять, т. к. ему самому слово любовь было чуждым. Ему не приходилось испытывать любви ни к кому, женился потому что так положено, поэтому он видел в отношениях мужчины и женщины одну похоть.
- Так пусть расплачивается за эту похоть, с чего это жалеть его?- Но, вопреки всему ему было жалко этого почти юнца поданным документов, попавшего, как ему, казалось, под колдовские чары женской красоты, или не дай Бог коварства порочной женщины.
 Таня ему представлялась настоящей дьяволицей, душегубкой, безжалостной, злой и он приказал привести ее на допрос. - Ничего ты, милая, у меня попляшешь, такого парня загубить, - думал он, все рассматривая карточки Ивана и в фас и профиль.

 Глава12

   Отложил их, наконец, в сторону, потирая руки, стал ждать подследственную. Каково же его было удивление, когда в следственную комнату ввели молоденькую беременную, почти что девочку, одаренную природой дивной красотой.
 Ее огромные глаза, слегка с прищуром, излучали столько света и душевной красоты, что он даже зажмурился, подумав: - Неужели человеческое существо столь прекрасной внешности могло совершить такое кощунство, посягнуть на жизнь другого человека ? И, если я не ошибаюсь? своей молоденькой беременной племянницы. Это уму непостижимо . Что же руководило душой этой красавицы, что привело на столь пагубный путь?

   Надо сказать, что Таня за время своего заточения настолько исхудала, что казалась совсем юной девчонкой, а внутреннее состояние радости от того, что она в скором времени станет матерью , возносило ее над обыденной жизнью. Ведь, судя по протоколу, она бессердечная убийца, а тут такое сияющее, казалось бы, любящее весь мир существо предстало пред умудренные рабочим опытом очи следователя, что он невольно поддался ее обаянию , но взяв себя в руки, невольно восхищаясь ее необыкновенной красотой, выдержке, самообладанию, предложил сесть.

     Она села напротив него и во всем ее изящном, не смотря на положение, в котором она находилась, в теле чувствовалось напряжение и, чтоб это скрыть, принялась рассматривать свои полупрозрачные кисти рук, в ее утробе тут зашевелилось существо, составлявшее суть ее жизни, и - она положила кисти рук на свой выпуклый живот, точно пыталась защитить его. Казалось, мир для нее перестал существовать, было только то самое дорогое, что не смотря ни на что, жило в ней . В это время она стала столь прекрасной, что пожилой следователь не мог не отметить этого.
    Но сам достал носовой платок, протер очки, водрузил их на свой крючковатый нос, еще раз по отцовски ласково посмотрел на молодую женщину, произнес :
 - Ну, что приступим ?-

   Она словно проснулась, отняла руки от своего драгоценного живота, посмотрела лучистыми глазами на мужчину годившегося ей в отцы, стала вся внимание.
- Итак, ваше имя Татьяна, отчество Николаевна, - назвал и фамилию.
Она кивком головы подтвердила и снова положила руки на живот.
- Не тревожьтесь, вас никто не собирается обижать, расслабьтесь и отвечайте на мои вопросы, только чистосердечную правду, ложные показания юридически наказуемы. А теперь расскажите, как такое могло случиться, что вы лишили жизни свою племянницу, ведь она приходилась вам племянницей, я не ошибаюсь? Заглянув в протокол допроса, добавил - Мороз Надежду Семеновну. Как гласят документы она на день убийства была в таком же положении, как и вы в данный момент ?
-
     Таня, рассматривая свои руки, стала поспешно рассказывать о своем гнусном поступке. Ей казалось, что если все рассказать неважно кому, пусть даже следователю, то тяжкий груз давящий на нее уйдет . За случившееся она винила себя одну, говоря, что Иван не причастен к убийству своей беременной жены.

- Вы что в полном серьезе утверждаете, что ваш дружок не причастен к убийству своей законной супруги, что вы одна ее убили?-
- Да, именно, - так, все совершила я одна, он тут не при чем. Я ее приговорила к смерти, я же и убила ее, повесила на сосне.
-
   Следователь был шокирован таким открытым цинизмом, только и спросил :
 - Но он же вам привел ее ?-
 - Да привел, я его обманула, что сломала ногу и нуждаюсь в ее помощи, вот он и вел ее ко мне, ничего не подозревая. Она немного помолчала, на гладком мраморном челе ее  пролегли тонкие, как паутинки, морщинки.

 Она выглядела уставшей, видимо не легко было вспоминать все подробности убийства, своей, как она любила выражаться, Наденьки .

- Ну и как же это вам удалось?-
- Как удалось ? Очень просто, когда Иван ушел по моему поручению за Надей ,я слезла с нар, поспешно оделась и направилась к месту тогда еще только задуманного убийства. Влезла на дерево, спряталась в его кроне, притаилась, а когда они проходили под кроной дерева, накинула на шею его жены петлю, оторвала ее от земли, удерживая в подвешенном состоянии, пока не услышала хруста шейных позвонков, тогда перерезала ножницами веревку и она кулем свалилась к ногам своего мужа.
-
- Логично, логично излагаете.
Она же продолжала: - он даже не успел понять, что произошло, лишь, когда увидел свою жену неподвижной, со страшным синюшным лицом, то точно лишился рассудка, помчался изо всех ног от места преступления .

 От длинного монолога она тяжело дышала, дико озираясь, точно кого то искала, чтобы подтвердил сказанное ею. Посмотрела следователю в глаза и убедительно продолжила : - Посудите сами, если бы мы договорились убить его жену с ним вдвоем, то побежал бы он сообщать об этом ?

      Следователь насупил седые, лохматые брови, передернул плечами и принялся вносить ее показания в протокол допроса, время от времени с удивлением взглядывая на допрашиваемую, после чего почему то хладнокровно произнес: : -Ну что ж, пусть будет так, суд разберется. Одного не понимаю, почему невиновный человек столько времени провел в камере одиночке ?
- А кто виноват, - произнесла Таня . - Нас не спрашивали, закрыли и все тут.
-
- Конечно, разве я вас в этом обвиняю ?- Подпиши вот тут, с моих слов верно, почему то перейдя на ты. - Завтра у тебя с Иваном очная ставка, там надеюсь все станет на свои места, все прояснится, а теперь, - и крикнул в коридор : - Уведите подследственную !-
-
- Таня резко поднялась и чуть было не упала, глаза застлала тьма, но вскоре пошла твердыми шагами к выходу, а очутившись в надоевшей каморке , залилась слезами безысходности, долго, безутешно плакала, но заслышав шаги Ивана, за перегородкой, настороженно прислушалась.
-
- Он метался в своей камере диким зверем и это ее пугало, но то что он рядом, через стенку - успокоило, вытерев ладошкой слезы, с нежностью погладила свой живот, шепча: - Маленький мой, послушай, что я тебе скажу, завтра ты услышишь голос своего папы, слышишь, сынок, услышишь голос своего отца, который тебя очень любит, а сама с гордостью подумала :
 - Вот удивится он, когда узнает, что станет отцом. Так она беседовала со своим не рожденным младенцем, сгорая от любви к его отцу. Было выше ее сил забыть его страстные поцелуи, ласки его горячих рук, красоту его дивных черных, как сама бездна, глаз, шелковистых кудрей, млея от одной мысли, что завтра увидит его :
 - Главное для меня спасти его от тюрьмы. Только я виновата в том, что случилось, - сама искренне веря в это. Глаза ее излучали столько света и тепла и в тоже время душевной боли, вины перед ним и своим не рожденным сынишкой, что невольно сжала до хруста кисти своих рук, а из глаз покатились слезы.
    О Наде старалась не думать, т. к .одно воспоминание о ней повергало ее в ужас . Принесли обед, но ей не лез кусок в горло и все тут, а сквозь тонкую перегородку слышалось звяканье ложки о жестяную миску. Иван ел. Она улыбнулась: - интересно, думает он сейчас обо мне ?-
  Но тут на решетку камерного окошка уселась верткая птичка, надув горлышко, весело зацвинькала, вызвав слезы восторга у молодой узницы и в то же время умиротворение и она не заметила, когда уснула, впервые спокойно спала за все время , что находилась под стражей.
 
    Сколько проспала не могла понять, когда проснулась от собственного не то крика, не то плача . Ей снился Иван с горящими, по - волчьи , глазами, преследуя одну цель - убить того кто живет в ней, который доставлял ей столько радости, скрадывая монотонно текущее время. Ее трясло от страха, и , покрываясь холодным потом , она так и не уснула в эту ночь. Как ни старалась успокоить себя, но глаза его назойливо преследовали ее, злорадно глядя на ее драгоценный живот. - Не может он так поступить с нами. Одно дело, когда он увидел, что произошло с его женой и он принял меня за дьяволицу, другое будет, когда увидит, что я жду ребенка, его ребенка, то его сердце оттает, смягчится и он поймет, что был не справедлив ко мне.

    Младенец в ее утробе был беспокоен, как никогда, все сучил ножками и ей полегчало, тревога закравшаяся в сердце рассеялась, но спать не хотелось, ее будоражила встреча со своим возлюбленным , переполняя неслыханной радостью , и она верила, что стоит Ивану узнать, что скоро станет отцом, как его любовь к ней вспыхнет с новой силой.

 Глава13
       В это утро поднялась с постели раньше обычного, умылась, расчесала свои роскошные волосы, съела быстро принесенный завтрак и стала с нетерпением ждать вызова к следователю. вчерашняя птичка снова запела, старательно выводя: - чиву
- !, чиву ! Пиу , пиу ! - Ах ты, радость моя ,- обрадовалась узница.- Ишь, тварь божья, как ты поняла, что у меня сегодня радость ?-
 
- В это время раздался грохот в дверь и она услышала: -гражданка, на выход !-А вскоре семенила по длинному, темному коридору к следственной комнате, где увидит его единственного, сердце, замирая, екало в груди от одной мысли, что наконец то увидит своего возлюбленного. -  Господи, как же я по нем соскучилась. Знал бы ты, любимый, что я за эти месяцы только не передумала. Любовь моя, мой единственный, ведь только из за любви к тебе случилось то, что случилось, я просто голову потеряла, потеряла себя самое .

- Она улыбалась, представляя выражение его лица, когда он увидит ее живот и при одной мысли об этом ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, а бледное личико покрылось нежным румянцем .

- Но, переступив порог следственной комнаты, стала озираться, надеясь увидеть его, встретиться с ним глазами и одним взглядом сказать обо всем, что ей пришлось вынести в разлуке с ним. Но где он? Почему его нет? И кто этот неприятной внешности старик, с безобразно заросшим седой, грязной щетиной, лицом.  Почему он так злобно смотрит на ее живот? Его мутные с бессмысленным взглядом, глаза из глубины глазных впадин шарят по ее фигуре и она с ужасом узнала в безобразном старике Ивана, узнала его глаза из сна, что видела накануне, ухватившись инстинктивно за живот, попятилась, оглядываясь по сторонам, ища защиты .
-В это время Иван в безобразном теле старика сделал рывок вперед и нанес страшной силы удар ногой по ее самому дорогому, что у нее осталось, по ее животу.

- Боли она не почувствовала, но ощутила всем своим естеством, как в животе что то глухо шмякнуло, оборвалось, сползая вниз. Некоторое время она ошеломленно смотрела ничего не видящими глазами, комната со следователем, стариком Иваном, закружилась, уплывая в темноту, она со стоном осела на пол, а из под нее алой струйкой потекла кровь, образуя темную липкую лужу, опустив ладони в эту уже загустевшую луж, поднесла их к глазам и со стоном прошептала : - Мой сын, -и, смертельно бледнея, грохнулась на спину.
-
- Это произошло так молниеносно, что никто даже опомниться не успел. Ивана стражи подхватили под руки увели. К ней позвали тюремного фельдшера.
-
    Круглолицая, с румянцем во всю щеку, фельдшерица при взгляде на смертельно побледневшую женщину, тут же распорядилась подать вертолет, надеясь спасти хотя бы мать.

  Следователь чувствовал себя прескверно, такое в его практике произошло впервые.

 Вертолет вскоре приземлился и беременную, с заострившимися чертами лица, на носилках внесли в его чрево, после чего он взмыл с нею в небо.

Иван после случившегося совсем потерял рассудок, метался по камере лютым зверем , скалил зубы , рычал, а то, вдруг, просил кого то : - Погоди, ну подожди, не бросай меня одного, я иду, иду к тебе, не сердись, я не хотел, не хотел . –

В его больной голове творилось что то несуразное. Он все время в воочию видел свою жену, уплывавшую от него и боялся отстать от нее, не успеть за нею .

Так мечась лютым зверем из угла в угол своей крохотной камеры, снял с себя рубаху, портки, связал их крепким узлом, дотянулся до оконной решетки, привязал все это и сунув голову в петлю, оттолкнул табурет с парашей и повис.

 Когда надзиратель принес обед, его труп уже успел закоченеть. От вылитого содержимого параши, стояла такая вонища, что молодой страж от неожиданности выругался, но когда увидел искаженное лицо повесившегося, пришел в ужас.

    Татьяну к месту назначения довезли полумертвой, но врачи сделали, что было в их силах. Извлекли мертвого младенца мужского пола, сделав кесарево сечение, сохранили жизнь матери, но матку пришлось удалить.

   Мучительно долго поправлялась, потерявшая интерес к жизни, молодая женщина, которую ждало правосудие.
  О том, что произошло с Иваном от нее утаили, она по непонятным причинам, не смотря ни на что, она вызывала сочувствие, у окружающих ее людей.

  На суде она напрасно искала Ивана, но никого даже  не спросила, что, мол, с ним произошло, надеясь, что его оправдали, а том, что его могли судить, как убийцу, своего еще не рожденного сынишки и не думала.

    За убийство Нади вину взяла на себя, за что и приговорили ее к десяти годам строгого тюремного режима . Тюрьмы она не боялась, ведь наказание она заслужила, страшнее было то ,что каждую ночь ей являлась Надя, то ли во снах, то ли наяву, в белых одеждах, как святая, а вокруг ее головы кружили два белоснежных голубя, точно такие, каких она видела в своих девичьих снах кружащих вокруг головы Ивана.

Наденька укоризненно смотрела ей в глаза, простирая к ней руки , спрашивала :
 - За что, тетя , ты погубила мое дитя, за что меня ? Ведь я тебя так любила, как никого на свете, доверяла тебе все свои горести и радости, - и принималась горько плакать.

Татьяна в такие минуты приходила в исступление, тело становилось не послушным , какая то сила с размаху кидала ее на землю, и она, храпя, издавая звероподобные звуки, билась в эпелепсическом припадке. Такие припадки случались с нею почти что ежедневно, изматывали ее организм, подтачивая и без того пошатнувшееся здоровье. Лечению ее болезнь не поддавалась . Сама она полностью потеряла интерес к жизни и к противоположному полу, на детей смотрела с тоской и грустью. О Иване никогда не заговаривала и во снах не видела. Он для нее перестал существовать даже, как воспоминание.
Окончив свое повествование, Зоя Ивановна грустно уставилась в окно, ее душили слезы, Люся не могла унять слез, они непроизвольно катились по ее щекам .