Воздух упруго бил в распахнутые крылья Ворона. Ворон был один в бескрайнем голубом пространстве, только он и ветер. Он знал, что никто не осмелится напасть на него, никто не может взлететь так высоко, как взлетел сейчас он. Наслаждаясь полетом, Ворон помнил, что в лесу, на высоком раскидистом дереве, в большом уютном гнезде его ждали голодные воронята и Ворониха. Острым глазом он уже высмотрел парочку зазевавшихся мышат. Черным комом охотник ринулся к земле, мгновенье - и теплые бархатные тельца зажаты в крепких когтях птицы. Ворон раскинул широкие крылья, чтобы взмыть вверх, но вдруг что-то темное и жесткое упало сверху и прижало Ворона к земле, закрыв от него небо. Ворон яростно забился, пытаясь освободиться, ослабил хватку, мышата юркнули в высокую траву, примятую большой тяжелой сеткой...
...Клетка оказалась просторной: на семь взмахов вороньего крыла. Ворон был один в этой клетке, утыканной высохшими обрубками деревьев. Он сидел на голом суку дерева и тосковал по бескрайнему небу, по родному гнезду и своей семье. Вначале, попав в клетку, пленник неистово бился грудью о железные прутья решетки, клевал бетонные стены крепким клювом, пытаясь вырваться на волю, но все было напрасно. Несколько дней Ворон отказывался от еды, даже от самых жирных кусочков мяса, и очень ослаб. Наконец он понял, что в этой клетке он будет жить долго, до конца своих дней. Ворон смирился и сидел, нахохлившись, подальше от любопытных глаз. Клетка стояла в каком-то парке, и проходящие мимо люди глазели на Ворона, восхищаясь его размерами и красотой черно-сизых крыльев. Но он не смотрел на толпу, люди видели только гордый профиль птицы. Лишь изредка Ворон издавал громкое презрительное «крух».
Дни шли за днями, однообразные и безрадостные, и Ворон перестал мечтать о свободе. Он тоскливо смотрел из-за решетки на небо, на пролетающих мимо птиц, и ему хотелось насмерть разбиться о толстые прутья своей тюрьмы.
Прошло лето, наступила осень. Желтые листья иногда залетали в клетку, словно ветер посылал Ворону весточку о себе. Но Ворон стал привыкать к неволе. Лишенный полета, отяжелев, теперь много спал и почти забыл о небе и о семье.
Но однажды тоскливое однообразие его жизни было нарушено. Какой-то мальчишка долго ходил вокруг клетки, наблюдая за неподвижной черной птицей, потом, чтобы расшевелить, стал кидать в нее мелкие камни. Ворон забился в самый дальний угол и устало закрыл глаза. Мальчишка пропал куда-то, но вдруг появился снова. В руке у него была живая серая мышь. Она дергалась, извивалась всем тельцем, пытаясь вырваться, но мальчишка крепко держал беднягу за хвост и дразнил ею Ворона. Ворон смотрел на мышь и вспоминал, как свободно летал он когда-то, зорко высматривая добычу, как стремительно несся к земле, в азарте охоты забывая обо всем. Воспоминания утомили Ворона, и он равнодушно отвернулся. Мальчишке надоело дразнить скучную птицу, он бросил Мышь в клетку и убежал.
Бедная Мышь, дрожа всем телом, кинулась искать укрытие, но усилия ее оказались напрасны. Решетка была слишком высоко, не допрыгнуть, а гладкие бетонные стенки без единой щелочки. Ворон проснулся, лениво слетел с нашеста и опустился рядом с Мышкой. Он был сыт и совсем не хотел есть Мышку, но в нем заговорил инстинкт охотника. Огромный стальной клюв готов был ударить, но Мышка вскрикнула:
- Постой, не спеши!
Ворон удивленно воззрился на Мышку.
- Зачем?
- Ты голоден?
- Нет, но я должен тебя убить. Ведь я Ворон!
- Но ты всегда успеешь это сделать, видишь, мне некуда деться. Давай поговорим!
- Поговорим? О чем мне с тобой разговаривать, несчастная? - ужасный клюв завис над Мышкой, прицеливаясь.
- Мы можем поговорить о том, что нас объединяет! - быстро ответила умная Мышка.
- Объединяет? Нас ничто не может объединять, потому что я охотник, а ты добыча, поняла? - и Ворон опять поднял над дрожащей Мышкой страшный клюв.
- Ты сильная большая птица, с железными когтями и стальным клювом, я слабая маленькая Мышь. Мы с тобой очень разные, но у нас есть то, что делает нас похожими друг на друга.
- Что же? - каркнул вконец разъяренный Ворон.- Говори скорее, у меня уже когти чешутся!
- Мы оба одинаково хотим свободы! - храбро пропищала Мышка.
- Да, но что это меняет? - надменно спросил Ворон. - Я все равно сильнее тебя во сто крат!
- Но твоя сила ничто, по сравнению с силой и крепостью этой решетки, - продолжала Мышка, - и какая тогда разница, слаб ты или силен! Ты бессилен перед нею, и ты такой же пленник, как и я, бедная Мышка.
Ворон замер. В словах Мыши была горькая правда. Да, он жалок, он не может вырваться на свободу!
- И если ты, - продолжала поспешно Мышка, - согласишься со мной, мы могли бы вместе придумать, как выбраться из этой клетки.
- Ты хитришь, маленькая тварь, - злобно каркнул Ворон, - чем ты мне можешь помочь? Я бился об эти решетки и день и ночь, и только грудь моя обагрилась кровью. А ты разве можешь разгрызть металл?
- Нет, не могу, - вздохнула Мышка, - Но посмотри, вон в том углу отвалился кусок бетона и стенка там очень тонкая. Если бы ты позволил мне точить моими острыми зубами эту стенку, то, в конце концов, получилась бы такая дыра, которая помогла бы нам выбраться на свободу.
Свобода - это слово зажгло в остывшем сердце пленника искру надежды, и Ворон не устоял.
- Надеюсь, ты понимаешь, что обмануть меня ты не успеешь, - мрачно сказал Ворон и отпустил Мышь.
День за днем острыми, как пила, зубами подтачивала Мышка бетонную стенку. Упорство слабой, но стойкой крохи заставило Ворона поверить в возможность побега, и он стал помогать ей. Когтями и крыльями он разбрасывал крупинки бетона подальше от подкопа. Стенка клетки становилась все тоньше. И вот однажды большой кусок бетона отвалился от стенки. Мышь восторженно закричала:
- Ворон, Ворон, смотри, какая получилась дыра, здесь не только я, но и ты сможешь пролезть!
Ворон, обдирая перья, торопливо протиснулся в пролом. И вот, наконец, свобода! Распластав крылья, Ворон припал к земле. Земля пахла лесом и гнездом, но Ворон страшился встать. Он так слаб, его крылья отвыкли от полета, и он не сможет подняться в небо! Но тут к нему подскочила Мышка:
- Прощай, Ворон! Спасибо, что поверил мне! Что же ты медлишь? Лети домой!
И Мышка исчезла в густой траве. Ворон встрепенулся, тяжело пробежал несколько шагов по земле и оттолкнувшись, взмыл из последних сил в небо. Свежий тугой ветер подхватил ослабевшие крылья птицы и понес Ворона к родному лесу.