Пневмоторакс

 
     Веня загремел в  больницу. Причем, по серьезному. В торакальное отделение. Там ему вскрыли грудную клетку и оттяпали верхушку правого легкого. Он лежал в реанимации, опутанный трубками, всунутыми в межреберные разрезы и уходящими к каким-то емкостям и жужжащему компрессору. Но что удивительно, не смотря на  боль  при каждом шевелении,  чувствовал он себя умиротворенным, чтобы не сказать счастливым.
    Было в этом что-то парадоксальное.  До болезни, проявившейся спонтанным пневмотораксом*,  чуть не удушившим его в самый неподходящий момент (Веня выпивал в баре со своим  начальником и обсуждал одну очень перспективную кадровую интригу), он часто ощущал себя несчастным.  А теперь, когда случилось самое настоящее несчастье, наоборот, физически чувствовал материю счастья. Почему так происходит,  он понять не мог, да и не особенно хотел. Просто чувствовал это и всё.
    Ему приятно было услышать, как медсестра на вахте сказала кому-то:
 - Молодой такой, а уже кандидат наук.  Женатый правда. Заведующий велел, чтобы промедол**  ему кололи  по первой просьбе. А он сверх нормы и не просит. Нормально   всё. Порозовел даже малость.
      Веня уже знал, что в его  грудной клетке никаких особенных гадостей не обнаружили Диагноз поставили «ограниченная буллезная эмфизема», что у людей из задымленных городов не редкость. Заболевание, в общем-то,  не смертельное и, уж, во всяком случае, лучше, чем рак или туберкулез.
     И жить ему хотелось. Причем не в том смысле, как все понимают:   «отдрючить»  новую  лаборантку с кафедры,  черную икру с армянским коньяком ереванского разлива употреблять по первому желанию или, даже,  монгольскую дубленку по госцене купить. Нет,  это было другое.   Появилась уверенность, что он будет жить  неопределенно долго. И каждое мгновение этой неопределенности, отпущенной именно ему успешной операцией, не смертельным диагнозом, сейчас казалось зримо текущим и значимым…

      
     Поздно вечером, на соседнюю реанимационную кровать двухместной палаты положили нового пациента. Деда, семидесяти шести лет, распространявшего  смрад перегара, плохого табака и лишенного горячей воды быта.  Голова его была щедро забинтована,  из груди торчали   трубки. Скоро Вене  стало ясно:  дедок госпитализирован с пневмотораксом, вызванным переломом ребер, плюс битая черепушка.     Было 9 мая. Советский народ справлял день Победы, и ветерана-дедка, должно быть по этому случаю,  отделал  разгулявшийся зять-рецидивист….
      Веня, получивший болеутоляющий  укол на ночь, уже  погружался в   дрему, под громкое жужжание  отечественных компрессоров, гнавших воздух в его и деда травмированные легкие, как вдруг услышал сиплое бормотание:
- Ё твою мать, рази под этот шум уснешь! Гудить как трактор. – Раздался скрип кровати.
- Выключу ее нахер…
-Погоди дед. Нельзя ничего выключать. Задохнешься. – Попытался урезонить его Веня.
-Да не задохнусь. Гудить больно. Где вот тока ее выключать, Ё твою мать!.- Дед склонился над удлинителем  с полудюжиной воткнутых в него вилок, немного попыхтел, а потом с  ухарским:
-А хер с ним - выдернул из стенной  розетки вилку удлинителя. Палата погрузилась  в темноту и тишину.
-Вот так, давай спать…
    Но Веня так спать не захотел, хотя в дополнительной кислородной подпитке уже почти не нуждался,  трубки из носа частенько вытаскивал не чувствуя, при этом, разницы. Он нажал кнопку вызова дежурной. Вошедшая медсестра  быстро установила статус-кво. То есть, вилку воткнула в розетку, а деда пригрозила к кровати привязать, если такое повторится.
    Дед на некоторое время угомонился. Но среди ночи всё же Веню разбудил, выясняя, нет ли у него закурить, т.к. «его кисет с махрой остался в «куфайаке», которую зять уже может куда и дел».
Витя объяснил деду, что в реанимации, а тем более со «сдувшимся» легким,  курить нельзя. С чем дедок был вынужден согласиться, да и курева все равно не было. Разговорились.

- За что зять тебя так? - спросил Веня.
-Да он дурной. Позавчера только из колонии вернулся. Самогонку бабка убирать стала. А он за топор.
-А ты?
-Я бежать. Да он догнал. И обушком отходил.
- А бабка?
-Так он ее первую, еще краше меня, ё твою мать. Тока она в больницу ехать отказалась.
- Почему отказалась?
- Ётвоюмать! А  корова, боров, куры? На кого?  Куфайка точно пропадет, а там алмаз. Стекольщик я. И в подкладке пятерка - заначка от бабки и кисет, ах, ётвоюмать…
   
     На следующее утро, дочка (жена рецидивиста) принесла деду передачу. Банку деревенских сливок и яиц, которыми вкупе с больничным хлебом тот с аппетитом  стал подкрепляться. Потом пришел милиционер снять показания. Дед все ему рассказал теми же словами, что и Вене.  В  конце добавил только.
- От дурень, ётвоюмать,  щас бы уж похмелились…
   
     Ближе к вечеру, кто-то бросил камешек в окно палаты. Этаж был первый, но высокий.  Дед, который как будто кого ждал, спешно  выглянул и воскликнул:
- Ётвоюмать, пришел таки.
    Веня тоже глянул в окно, и увидел чахоточно-плюгавого мужика, размахивающего бутылкой Агдама***.
-  Это зять мой. Я щас…
   
     В общем, дед из реанимации,равно как и из больницы, исчез  надолго. Был некоторый переполох с имитацией поисков.  Упустившая дедка молодая и ядреная медсестра Света, была в наказание на неделю разжалована в санитарки. Санитарки в советские времена были много дефицитнее кандидатов  экономических наук. (Хотя бы потому, что зарплата у санитарок была маленькая, а польза от них большая).
   
      Веня  лежал и думал.  Жизнь  дается человеку просто для того, чтобы жить. А живет человек как умеет. И  этот старый хрен, еще сильнее смердящий после  «самоволки» и Агдама,  тоже для чего-то живет, как умеет. И есть в  жизни определенная несправедливость. Потому  что дед пьет и курит уже минимум 60 лет. Больше чем вдвое прожитого Веней, а здоровье у него даже топором не отнять. А он-Веня…   А что он?  Курил  всего ничего, но зато законспектировал  весь капитал К.Маркса,  защитил диссертацию по специальности 08. 001 политическая экономия, в которой исследовал то,  чего в реальной жизни не существовало: «Особенности стимулирования труда женщин в условиях развитого социализма». Женился  на москвичке. Полагая, что Москва это единственное место победившего социализма. Но партия сказала надо.  И  Веня, снова оказался под трубами родного металлургического гиганта,  вместе со столичной женой  и удивительно горластым младенцем.  Тут его и свалил пневмоторакс.
   
    Может все это и потяжелее топора рецидивиста – зятя?  И все же он был счастлив. Как бывают счастливо люди, только что почувствовавшие избавление от смертельной опасности. А что как  не избавление есть начинающийся процесс выздоровления?
   
    Надо  сказать, что, та самая  разжалованная медсестра Света  свой вклад в выздоровление Вени внесла вполне зримо. Дело было так.
   На другое утро,  в палате реанимации Света мыла пол.  Мыла, по старинке.  Без «лентяйки», в  наклон.  От чего в определенный момент взору,  лежащего Вени,  предстала энергично движущаяся, круглая, обтянутая полупрозрачным халатом задница.  Под халатом было что-то одето, но скорее для того,  чтобы подчеркнуть - всё остальное голое. После такого нескромного  наблюдения Веня вдруг почувствовал, что ему слегка и не страшно не достаёт воздуха, хотя кислород из трубок шел исправно. Еще через секунды он, глуповато улыбаясь, ощутил,  как низ его живота наливается неуместным в реанимации  сладким нетерпением….
- Тебе сколько лет? - Преодолевая легкую одышку, спросил Веня.
Света выпрямляется, отбрасывает с горячего лба прядь высветленных, но еще до конца не убитых пергидролью**** волос. Халат на ней не санитарский, а сестренский,  фасонистый, облегающий и короткий. От работы в наклон он стал еще короче. Крутые бедра и грудь девушки рвутся из него навстречу взору болящего.
- 19. А что?
-  Где ни будь учишься?
- ФАШ***** наш закончила.
    Вене наплевать на ФАШ, да и на всю систему образования. Он чуть прищуривает глаза. Девушка кажется ему ужасно красивой. Он представляет на мгновенье, что она отбрасывает с него простыню, и как в каком-то, виденным им в Москве  полузапрещенном эротическом фильме взбирается…
- Хочешь в Московский медицинский поступить?
- Да там же конкурс. А у меня одни тройки.
- Я там с проректором по учебной работе хорошо знаком…
 Веня лжет. Он не то, что не знаком с проректором в медицинском. Он даже не знает, где этот институт находится. Но  в какой-то момент сам  хочет в это верить. Хочет  быть хирургом. Хочет спасать людей, как спас его молодой (почти его ровесник) здешний хирург с неподходящей врачу фамилией Коновалов. Дежурить по ночам. И заниматься сексом со Светой в ординаторской  (Ведь все хирурги трахают медсестер в ночные дежурства)…
- Буду выписываться, дам тебе свои здешние и московские координаты. Обязательно поможем. – Почему-то Веня заканчивает реплику во множественном числе. Наверное, для убедительности привлекая ко лжи еще и неведомого проректора.
Света усмехается:
-Ой, все вы пока здесь лежите, обещаете. А как выпишитесь,  забываете. Дело известное.
Веня  искренне обижается, и  продолжает что-то врать еще.
     Света  домывает палату. Ее попа снова мелькает перед глазами, но возбуждение и одышка у Вени прошли, он начинает засыпать…
   
     Через  две недели его выписали. В Москву  он не вернулся. С женой развелся. Преподавательскую работу бросил. В девяностые удачно вложился ваучерами, скупленными за бесценок у населения, в акции Газпрома и теперь живет,  не бедствует. На легкие не жалуется. Вещества счастливых мгновений больше не чувствует. Как все люди бывает, то почти счастлив, то не очень.
   
    Свету он больше  никогда не видел. Хотя, почему-то, до сих пор ее вспоминает…



--------------

*Пневмоторакс — проникновение воздуха в плевральную полость между грудной стенкой и легким. Пневмоторакс чаще возникает в результате травмы грудной клетки. Спонтанный (самопроизвольный) пневмоторакс, может быть обусловлен рядом заболеваний легких. Иногда основное заболевание легких выявить не удается,   в таких случаях обычно имеет место очаговая буллезная эмфизема с разрывом  субплеврального пузыря под влиянием физической нагрузки,  кашля  и др. Такой пневмоторакс чаще всего наблюдается у мужчин 20—40 лет в правом легком.
** Промедол - синтетический заменитель морфина; подобно последнему вызывает эйфорию, тормозит поступление болевых импульсов в центральную нервную систему
***Агдам - марка дешёвого крепленого вина популярная у  пьющего населения СССР в 70-80-ые годы.
**** Пергидроль - окислитель и отбеливатель во многих производствах.  Советскими женщинами использовался для обесцвечивания волос.
*****ФАШ – фельдшерско-акушерская школа.