В РЕСПУБЛИКЕ ИРАК.
Моя командировка в республику Ирак началась с неожиданной крупной неприятности, о которой коротко расскажу, так как она потрепала мне немало нервов. 16 сентября 1977 года мы, все командированные, распрощавшись с женами и детьми, с друзьями и знакомыми, выехали на поезде из Клайпеды в Москву и 17-го утром были уже в столице. Нас встретил представитель Минрыбхоза, определил в гостиницу, дал соответствующие указания - что, где и как сделать. 21 сентября утром мы пришли в Министерство рыбного хозяйства, где наш куратор Кораблин объявил, что в 14 часов все должны быть в ЦК КПСС на собеседовании, все, кроме меня. Я растерялся, подумал, что ослышался, мои товарищи тоже были в недоумении. Когда все вышли, Кораблин сказал мне: “Не знаю, что произошло, но вам, товарищ Рыбаков надо срочно вернуться в Клайпеду и там выяснять, в чем причина вашего отстранения”. Поехал в гостиницу в ужасном настроении, искал причину отказа и не находил, вроде бы в моей биографии не было никаких темных пятен. Вечером вернулись мои товарищи, все прошли комиссию ЦК КПСС, радостные, праздновали отъезд в Ирак, а я отправился домой, в Клайпеду.
По приезду сразу пошел к Генеральному директору Литрыбпрома Урбонавичусу Е.М., доложил о возвращении и попросил помочь разобраться в моем деле. Урбонавичус вызвал начальника отдела кадров управления Барановского и велел нам вместе обратиться за разъяснениями в органы КГБ (Комитета государственной безопасности) города Клайпеды. В управлении КГБ нас внимательно выслушал сотрудник, курирующий капитанов, затем доложил начальнику, где мне пришлось еще раз все повторить. Начальник тут же при нас позвонил в Вильнюс, в ЦК Компартии Литвы, ответственному работнику по рыбной промышленности и хозяйству Зданавичюсу. Кратко охарактеризовав меня как отличного работника, опытного капитана, начальник управления сказал, что не видит никаких причин для отставки меня от загранкомандировки.
Воцарилось молчание в ожидании ответа, видимо, на другом конце провода листали мое личное дело. Через минуту ответили: “Все ясно! Капитан Рыбаков П.А. - беспартийный, а республика Ирак - капиталистическое государство. В любой другой должности можно работать, но не капитаном. А Москва такими мелкими вопросами не занимается, это должны были знать в отделе кадров, и конечно, это и наш недосмотр. Если товарищ Рыбаков не возражает на понижение в должности, то пусть возвращается в Москву. Сегодня же по ВЧ пойдет радиограмма в Министерство и ЦК КПСС, надеюсь, вопрос решится положительно”. После этого разговора в КГБ, еще не особо надеясь на удачу, на другой день я опять выехал в Москву.
Через три дня томительного ожидания в гостинице, меня пригласили в Центральный Комитет партии. Впервые попав сюда, я, как в полусне, выслушал пожилого человека, что можно и чего нельзя делать за границей в капиталистической стране, расписался под обязательством о неразглашении государственной тайны (можно подумать, что я их знал!). На последний вопрос - не обижаюсь ли я, что еду в Ирак в должности старшего помощника капитана, я чуть было не сказал: “Хоть дворником!”, но ответил корректно: “Конечно, нет”. В сопровождении специально приставленного человека, через пост милиции, вышел из здания ЦК. Я был в каплях пота. В этом здании от потрясающей тишины, длинных коридоров и ковров, становилось как-то не по себе. Отойдя от здания ЦК, зашел в скверик и выкурил сразу две сигареты, потом немного успокоился и поехал в Министерство.
Там меня встретил все тот же Кораблин Олег Николаевич, он поздравил меня с успешным завершением этого неприглядного дела, выдал мне нужные бумаги и билет на самолет до Багдада, сказал, что завтра я улечу из Шереметьево-2 утром, в аэропорту быть за 2 часа до вылета. Я подумал - какая разница Ираку, коммунист я или нет? С такой мыслью вышел я из министерства, зашел в бар на Трубной площади, заказал фужер водки и что-то закусить. Залпом выпил водку, не почувствовав ее запаха, и поехал в гостиницу. Позвонил в Клайпеду, успокоил жену, сказал, что все в порядке, и улетаю старпомом. Ночью спал, как убитый, после всех треволнений.
В самолете “Боинг-707” я разглядывал пассажиров, летели преимущественно арабы, но когда самолет набрал высоту, и началось хождение по салону, я увидел впереди русских ребят и очень этому обрадовался, ведь я ни слова не знал по-арабски, а меня могли и не встретить. Ребят было трое, специалисты из геологоразведки, возвращались в Ирак после отпуска, рассказали много интересного о своей жизни и работе в этой стране. Обещали помочь, если меня никто не встретит. Так и оказалось, я не зря волновался. Самолет приземлился около часу ночи, меня никто не встречал, и спасибо геологам - довезли меня на машине до офиса представителя МРХ СССР в Ираке. Телеграмма о моем прибытии пришла только на следующий день. Представитель определил меня в гостиницу, пожелал хорошего отдыха, сказал, что завтра за мной заедут и проводят в аэропорт - мне предстоял перелет до города Басра. Номер был шикарный, из двух комнат, работал кондиционер, и температура была градусов 20, хотя на улице была духота. Спать, видимо от пережитых волнений и перелета, совсем не хотелось, перед глазами проносились картины увиденного: высокие мужчины в белоснежных накрахмаленных балахонах до пят, в белых платках с черными обручами сверху; женщины в черном одеянии, как в трауре, с закрытым полностью лицом - совершенно необычный мир для меня.
На другой день, хорошо отдохнув и пообедав в ресторане, я ждал агента, который прибыл к 15 часам, и мы тут же на машине поехали в аэропорт. Без всяких проблем агент вручил мне билет, и в 16часов 30минут я уже летел к конечному пункту своего путешествия, а еще через час приземлился в аэропорту Басры. Здесь меня встретили арабы - члены экипажа нашего судна, вполне сносно говорящие по-русски, специально направленные рыболовной компанией. Еще через полчаса поездки на автомобиле, мы были на причале рыбного порта, где меня ждал катер. Несколько минут перехода, и я, подхваченный под мышки нашими моряками, очутился на палубе СРТМК, хорошо знакомого мне судна киевской постройки. На таких судах я долго работал, и это радовало. На корме развевался государственный флаг республики Ирак, называлось судно “Шатт-эль-Араб”, так называется после слияния рек Тигра и Евфрата их общее русло до впадения в Персидский залив, на котором стоит порт Басра. Моя каюта была свободной. На борту находились только наши советские моряки, включая и боцмана, прибывшего с Азчеррыбы. Все собрались в каюте капитана Евдокимова Н.Е., и слушали рассказ о моих злоключениях, считали, что мне очень повезло.
Началась размеренная судовая жизнь. Погода в октябре в Ираке стояла очень жаркая, на небе ни облачка, дождей нет. Кондиционеры у нас не работали еще, мы изнывали от жары. В рыбном цехе устроили Красный уголок, так как там было относительно прохладно, температура держалась в пределах двадцати пяти градусов. В рыбном порту Басры было восемь рыболовных судов типа СРТМК с советскими экипажами: один из Литвы (наш), один из Эстонии, и шесть из Азово-Черноморского бассейна - Азчеррыбы. Наше судно было полностью подготовлено к рейсу, но мы продолжали стоять на рейде, изнемогая от непривычной жары и безделья. В состав экипажа входили 18 человек иракцев: два мастера по обработке рыбы, мастер по добыче (помощник нашего), дублер радиста, два механика-дублера, 4-й помощник капитана, который стоял вахту вместе со мной, повар и остальные - матросы.
Иракские моряки не торопились с выходом в рейс, их, буквально по одному, собирали и привозили на судно. Наконец собран весь экипаж. Старшим над иракскими моряками был 4-й помощник капитана - Юсуф. Он окончил Ленинградское мореходное училище и свободно говорил по-русски, так что языкового барьера у нас не было. Два сменных мастера по обработке рыбы тоже учились в СССР, в Астраханском училище, и тоже хорошо говорили по-русски. Юсуф повесил в рулевой рубке список командных слов и выражений на арабском языке, перевел на арабский все судовые расписания, так что работалось легко. 15 октября вышли в первый рейс. Удивил нас арабский повар - он так прекрасно готовил пищу, что нашему повару было далеко до него. Кормили нас прекрасно, продукты завезли из специального магазина, все свежее, в изобилии разнообразные фрукты и овощи, мясо, крупы, пряности. Хлеб выпекал наш кок, а всякие пирожки и кексы превосходно готовил арабский повар. Но это было во время рейсов, а когда мы стояли в порту, и арабы уходили по домам, приходилось довольствоваться тем, что готовил наш кок, а он, к сожалению, готовил не вкусно и без особого разнообразия. Кроме того, наш повар часто болел, мы удивлялись, как такого “специалиста” направили в загранкомандировку.
При выходе в рейс нас, советских моряков, удивило, что не было никаких проверок, как у нас, не проходили таможенного контроля, не давалось никакого рейсового задания и прочих наставлений. Более того, начальником отдела добычи Фиш-компани (рыбной компании), дано указание вылавливать на промысле не более 5 тонн рыбы и морепродуктов, чтобы успеть все обработать. Этот начальник тоже окончил Астраханское мореходное училище и свободно владел русским языком, женат на русской и в семье (они частенько потом посещали наше судно) оба языка использовались на равных.
Переход до промысла здесь небольшой, через 8 часов будем в Персидском заливе. Река Шатт-эль-Араб довольно глубокая, по ней свободно до Басры идут океанские лайнеры. С левой стороны, по ходу движения, находится государство Иран, справа - Ирак, по обоим берегам растут финиковые пальмы. В пути часто приходилось сбавлять ход в местах встречи с крупными судами. Вскоре вышли в Персидский залив и через два часа были на промысле, в традиционном районе работы арабских рыбаков. Погода солнечная, ни ветерка, вода в заливе не шелохнется. У арабских моряков уже был опыт в постановке трала, так что вопросов не возникало.
Работать в таких условиях - одно удовольствие: не качает, видимость отличная, даже определять местонахождение судна не надо. Идешь с тралом как будто по мерной линии вдоль нефтяных причалов, стоящих на сваях в воде, и только берешь по радару дистанцию до них. У причалов стоят малые и огромнейшие танкеры, зрелище необыкновенное! В рыбцехе стук, вынимают противни и готовят морозильные камеры, достают из трюма картонные короба - все должно быть под рукой. Протянув трал два с половиной часа, начали выборку. Улов, около пяти тонн, вылили из кутка на палубу, начали сортировку и обработку. Ассортимент разнообразный - скумбрия, ставрида, барракуда, налим, полосатая королевская креветка длиной до пятнадцати сантиметров, прочая мелочь. Налим арабы не употребляют в пищу, считая его “нечистой” рыбой, поскольку он не имеет чешуи. Все остальное идет в дело, а налим приходится выбрасывать за борт. За полмесяца работы на промысле загрузили всю имеющуюся тару, промыли трал, уложили все по-походному и двинулись “домой”, в порт Басру.
1 ноября прибыли в порт. Сразу началась выгрузка силами береговых рабочих, а наши моряки-арабы моментально покинули судно и побежали по домам. На судне остались только 4-й помощник Юсуф, дублер механика и вахтенный матрос у трапа. После выгрузки судно вновь поставили на рейд, на якорь. На берег можно было попасть только на катере-ледянке. В увольнение нам можно было ходить в любое свободное от вахт время, но мы не рвались в город, так как стояла невыносимая жара, даже по делам в Генеральное консульство шли с неохотой. Прятались на судне по каютам, благо кондиционеры в каютах работали. Фактически, мы готовы были идти снова в рейс, но у арабов свои правила и нам оставалось лишь им подчиняться. Отдыхали - смотрели телевизор (хоть и не понимали языка), играли в шахматы и шашки, словом - убивали время.
Администрация Фиш-компани 3 ноября организовала для нас автобусную экскурсию по городу и его окрестностям. Юсуф был с нами за переводчика и за гида, так как прекрасно знал свой родной город. Заехали в местечко Аль-Курна, где сливаются вместе реки Тигр и Евфрат, образуя полноводную Шатт-эль-Араб. Кругом болота, поросшие тростником и осокой. И вот здесь, на небольшом треугольном клочке земли, называемом Рафидейн, в металлическом саркофаге хранится библейская реликвия - дерево познания добра и зла. Это ствол яблони, с которого Ева, соблазненная коварным змеем-искусителем, сорвала запретный плод. В этом месте, по библейскому преданию, находился рай, но то, что мы видим сейчас, совсем на рай не похоже. Место огорожено металлической оградой, и на яблоне висит фанерный лист, говорящий, что это место святое. Вокруг чахлая трава, воздух насыщен испарениями. Никаких туристов, кроме нас, там не было, небольшой ресторан был закрыт. Зато недалеко от “рая”, метрах в ста пятидесяти, на стыке Тигра и Евфрата, стояла уже построенная, готовая к плаванию, тростниковая лодка “Тигрис” Тура Хейердала. Сорвав по тростнику, из которого строилась лодка, вернулись на судно.
5 ноября 1977 тростниковая лодка “Тигрис” и ее экипаж из семи человек вместе с легендарным путешественником Туром Хейердалом прибыла в Басру, откуда должна была отправиться в плавание через океан. В составе экспедиции был и наш врач, впоследствии ведущий телепередачи “Клуб кинопутешествий”, Юрий Александрович Сенкевич. 7 ноября все свободные от вахт и судовых работ советские моряки были приглашены на торжественный вечер в честь праздника Великого Октября, организованный Генеральным консульством СССР в Басре. Экипаж “Тигриса” также находился на вечере. После торжественной части, выступления консула, слово было предоставлено Юрию Сенкевичу, который поздравил всех присутствующих с праздником и коротко рассказал о предстоящем походе на тростниковой лодке. Нам очень хотелось получить автографы у знаменитых путешественников, мы не пошли в кинозал, где демонстрировался новый фильм, а разгуливали по огромной территории консульства в надежде на встречу. И мы получили таки автографы у Юрия Александровича, кто на чем. У меня к сожалению не было ничего, кроме пропуска, на нем и оставил свою подпись Сенкевич. Но после завершения работы по контракту, пропуска у нас забрали, поэтому автограф не сохранился у меня. Вообще же праздник в консульстве был очень хорошо организован, был концерт, можно было познакомиться с нашими людьми, работающими в Ираке в разных отраслях хозяйства. Мы как будто побывали дома, в Союзе. В дальнейшем мы часто посещали советское консульство - посмотреть кинофильмы, взять книги в библиотеке, поиграть в волейбол или настольный теннис.
9 ноября экспедиция Тура Хейердала на тростниковой лодке покинула порт Басру, мощный буксир тащил ее по реке до Персидского залива. Все суда прощальными гудками салютовали мужественному экипажу “Тигриса”, намеревавшемуся пройти маршрутом древних мореплавателей, а мне удалось сфотографировать этот момент. К сожалению, эта экспедиция закончилась неудачно, лодке из тростника не удалось преодолеть даже половины задуманного маршрута.
После праздников наше судно СРТМК поставили к причалу для профилактического ремонта вспомогательных двигателей. Стоять на швартовых у причала здесь гораздо труднее, чем на рейде, так как два раза в сутки уровень воды в реке резко меняется из-за приливно-отливных течений, и надо постоянно следить за швартовыми концами: то подтравливать их, то подбирать. Только после Нового года ремонт закончился, и мы вышли во второй рейс. За время стоянки в порту ходили в музеи Басры - этнографический, историко-краеведческий, осматривали древние мечети, ведь Басра очень старый город, основан в 847 году. На улицах города очень много нищих. Среди них можно увидеть людей с обрубленной кистью правой руки - это попавшиеся воры, карманники. Раньше, по мусульманскому закону, человеку, пойманному на краже, отрубали публично правую руку, а если попадался второй раз, то и левую. Сейчас закон Ирака запрещает это делать, но кое-где еще подобное наказание практикуется. 4-й помощник капитана рассказал нам, как в Ираке отбывают наказание за преступление в тюрьме. Если, допустим, осудили главу семьи - отца, то отсиживать срок могут все взрослые члены семьи по очереди. То есть, месяц сидит муж, потом его сменяет жена, взрослые сыновья, братья. Но если члены семьи отказываются делить наказание с осужденным, то он его отбывает один.
На многих улицам Басры, особенно на центральных, примерно через каждые 500 метров, поперек дороги уложены под асфальтом трубы большого диаметра, образующие как бы бугор на дороге. По такой дороге автомобиль не может развить скорость больше 40 км в час, лихач рискует свернуть себе шею. Такие поперечины на дорогах называют “лежачими полицейскими”, тут и автоинспектора не надо. Однако на автострадах, за городом, можно развивать скорость, на которую способен автомобиль, поэтому надо быть очень внимательным.
Своеобразны арабские базары. У входа сидят, как правило, мальчишки, торгуя, чем попало, и хватают входящих за полы или за руки, умоляя купить у них товар. Благополучно миновав заслоны начинающих торговцев, вы попадаете на настоящий базар - целый город со своими улицами и площадями: посудные лавки, ковровые ряды, разнообразие ярчайших тканей, всевозможные сувениры, но особенно богаты золотые и серебряные ряды. Зайдя в ювелирную лавку, вы можете не застать там продавца или хозяина. Спокойно садитесь на диванчик и ждите. В лавке можно увидеть массивные украшения, кажущиеся подделкой, но можно не сомневаться - это золотые изделия, просто золото в Ираке имеет низкую пробу и отличается по цвету от нашего золота. У хозяина можно заказать любое ювелирное изделие, и дня через три оно будет готово. Изделия из золота и серебра в Ираке достаточно дешевые, и большинство советских моряков и специалистов покупали здесь всевозможные перстни, кольца, цепочки, браслеты в подарок своим родным.
В Ираке нет сухого закона, как во многих мусульманских странах. Популярна анисовая водка - арака. Если такой водки выпить больше 300 грамм, то при разговоре изо рта выскакивают пузыри, похожие на мыльные. Такую дозу способны были выпить без воды только наши и польские моряки, работавшие в Ираке. Сами же иракцы пьют араку с водой и со льдом, и в очень небольших дозах. Пьяных иракцев я никогда не видел. Самый излюбленный напиток в Ираке - чай, его пьют везде. Заваривают по особому: когда вода закипит, засыпают заварку и еще кипятят минут пять, разливают в очень маленькие чашечки - грамм по 100 - и кладут много сахару. Не знаю, как теперь, но во время нашего пребывания мы не видели женщин ни в каких общественных местах - ни в кинотеатрах, ни в кафе и барах, ни, тем более, в ресторанах. В мечеть женщины также не входят, они молятся снаружи, а внутрь могут зайти только правоверные мужчины.
Второй наш выход на промысел длился около месяца, работалось хорошо, как и в первом рейсе. Но по возвращении в Басру у нас серьезно заболел старший мастер по добыче Владимир Бритвин, и в конце февраля его отправили на родину. Без него в следующих рейсах стало труднее работать, так как иракский тралмастер (то есть мастер по добыче) имел недостаточную квалификацию: медленно ремонтировал тралы, плохо вел постановку и выборку трала. Но других специалистов у Ирака еще не было, приходилось мириться, тем более, что плана добычи нам не устанавливали. За год работы по контракту промыслом мы занимались только четыре месяца, остальное время простояли у причала или на рейде, такова была у них организация труда.
Как я уже рассказывал, питались мы в Ираке очень хорошо, но чего нам не хватало, так это ржаного, черного хлеба и свинины, свиного сала. Свинина, как известно, у мусульман под запретом, черного хлеба они не пекут. Однажды на рейд Басры прибыло советское торговое судно. Мы связались по радио на УКВ с капитаном и договорились об обмене креветки на черную муку и свинину. Но как это сделать? На торговых судах под любым флагом в Ираке выставляли свою вахту - иракского матроса с карабином. Наши моряки на торговом судне хорошо угостили вахтенного русской водкой, а когда тот уснул от непривычной дозы, нам подали сигнал. Трое моряков с нашего судна на катере без мотора, под веслами (чтобы не создавать шума) подошли к борту торгового, спокойно перегрузили туда 100 килограмм креветки, взамен получили мешок ржаной муки и тушку свинины около 40 кг. Капитан пригласил меня к себе в каюту, там еще был старший механик, побеседовали, выпили по рюмке “Столичной” российской водочки, и я вышел к трапу. Иракский вахтенный спал беспробудно. Мы спокойно вернулись к себе, на “Шатт-Эль-Араб”, расстояние между нашими судами было не более 200 метров. Всю свинину разделили поровну между нашими моряками, каждый засолил свою порцию, и хранил в своей каюте в холодильнике. Долго потом лакомились мы этим салом, вспоминая добрым словом торговых моряков. Наш кок испек и черного хлеба, его мы не прятали, и угостили арабов, но он им не понравился.
В начале июля предстоял очередной рейс, все было готово, но не было дизельного топлива. Фирма дала указание следовать под бункеровку топливом в республику Кувейт. Расстояние там небольшое, и 4 июля 1978 года мы стояли у причала порта Кувейт. Кувейт произвел на нас ошеломляющее впечатление - такой богатой страны я никогда, ни прежде, ни потом, не видел. Отличные автострады с 3-х и 5-ти рядным движением в одном направлении, новейшие марки автомобилей, в основном “Мерседесы”, шикарные магазины. Глаза разбегаются от изобилия товаров высокого качества, и цены намного ниже, чем в Европе, тем более в Ираке. Дешевизна связана с тем, что Кувейтский порт - беспошлинный. Собственное население Кувейта составляло тогда около миллиона человек. А площадь этого маленького государства всего 17,8 квадратных километров. Главное богатство Кувейта - это нефть. Люди живут очень богато, при рождении ребенка в любой семье кувейтца государство сразу же переводило на его имя в банк 10 тысяч динар. В Кувейте бесплатная медицина, бесплатное среднее образование, бесплатный общественный транспорт, в котором жители практически не нуждаются, так как в каждой семье столько машин, сколько взрослых людей. Везде идеальная чистота. А какие красивые современные здания, удивительно гармонично сочетающиеся с мусульманскими мечетями! Мы простояли в Кувейте двое суток, и конечно, не смогли много увидеть. Когда вышли на промысел в Персидский залив, обменивались впечатлениями об увиденном, каждый хвалился сделанными покупками.
Спустя полмесяца мы взяли на промысле полный груз, и 20 июля, накануне моего дня рождения, были уже в порту Басра. До конца контракта в рейс больше уже не выходили, ремонтировали судно и готовили его к сдаче вновь прибывающему экипажу из “Азчеррыбы”. Загранкомандировка близилась к концу, была бы возможность, каждый из нас остался бы еще на год с удовольствием, ибо такой райской жизни мы не испытаем никогда больше. Упаковывали чемоданы, за год у каждого набралось достаточно много всякого добра, но надо уложиться в норму - 80 кг можно на самолете провозить бесплатно, за излишки же берут дорого. Ходили к друзьям прощаться, у многих, и у меня тоже, были друзья среди нефтяников и газовиков, работавших здесь по 2-3 года, и живших с семьями.
15 сентября прибыла смена - экипаж с Азчеррыбы. Два дня ушло на передачу дел. 17 сентября утром на комфортабельном автобусе выехали в Багдад. Прощай, Басра! Дорога превосходная, но вокруг, куда ни бросишь взгляд, один песок и почти никакой растительности. Только по обеим сторонам дороги растут финиковые пальмы, да иногда вдалеке покажутся силуэты нефтяных вышек и 2-3 домика. Вечером того же дня, проехав 600 км, мы уже пили чай в отеле в Багдаде. В Багдаде Фиш-компани организовала для нас на прощанье экскурсию по городу, но большого впечатления она на нас не произвела, может потому, что мыслями мы уже были дома.
Представитель Министерства рыбного хозяйства в Ираке вручил капитану, старшему механику и мне ордера на получение в Москве автомашин “Волга”. Остальных членов экипажа заверили, что они получат автомобили в течение двух месяцев, либо, сразу по приезду, можно ехать прямо на автозавод в город Горький, и там получить машину. 20 сентября на самолете “Боинг-707” мы вылетели из Багдада и к вечеру приземлились в аэропорту “Шереметьево-2”.