Продолжение: Анна Ярославна - королева франков.
17. Свадебный пир.
(Часть 1. Некоторые особенности.)
Роскошный свадебный пир, был составляющей и завершающей частью церемонии бракосочетания.
Состоялся он на следующий день пополудни и продолжался несколько дней. Были приглашены все участники церемонии.
Пир в те далекие времена, собственно, как и в наши дни, был завершением всех, сколько-нибудь, знаменательных событий, происходивших в королевстве. Не остановиться на особенностях застольных трапез того времени – нельзя, хотя это и непросто. В хрониках праздничные трапезы, освещаются лишь с середины XIII века. Очевидец, некий Жуанвиль, повествует о пире в честь Альфонса де Пуатье, брата Людовика Святого в 1241 году. Устроен он был в крытом помещении рынка в Сомюре. Нам же предстоит воссоздать средневековый пир второй половины XI века.
О нравах, царивших в те времена при проведении брачных церемоний и следовавших за ними пиршественных застолий, известно не так мало. Благодаря Григорию Турскому («История франков»), архиепископу Сугерию («Жизнь Людовика Толстого»), «Роману о Гарене Лотарингском», мы можем узнать: на сколько это было небезопасное мероприятие.
В «Романе о Гарене Лотарингском» описывается свадьба короля Пипина Короткого с Бланшефлёр. Захмелевшие гости за пиршественным столом устроили целое сражение, не пощадив даже королеву.
Представим и мы пир, на котором присутствовали король Генрих, из династии Робертинов с супругой, королевой Анной Киевской. На праздник приглашены высокопоставленные гости из королевств и герцогств Европы, а также, владетельные сеньоры – вассалы своего сюзерена.
Присутствующих на пиру, было не очень много. Несмотря, на многочисленность делегаций, на пир явились лишь их главы, то есть первые лица с небольшим кругом приближенных особ. Также обстояло дело и с владетельными сеньорами, вассалами короля. Семьдесят – сто гостей вместе со своим окружением могли составить около трёхсот – шестьсот человек. Остальное рыцарство пировало невдалеке, в соседнем аббатстве. На некоторых пирах XIV – XV веков, случалось, присутствовало по несколько тысяч гостей.
Королевские пиршественные застолья устраивались, либо во дворце-резиденции короля, расположенном на острове Сите, либо в одном из аббатств. В нашем случае пир состоялся не в Париже, а во дворце архиепископа в Реймсе. Замки не будем брать в расчёт: в том времени они выглядели совсем не такими, какими мы их представляем, глядя на рыцарские гнезда-крепости XIII – XIV веков. Огромные пиршественные залы появились в конце XII – начале XIII веков, поэтому пиры проводились в большинстве в аббатствах, либо в епископских дворцах. Трапезные в монастырях, рассчитанные на немалое количество монастырской братии, были вместительными, и значительно большими, чем во дворцах владетельных сеньоров. Палаты архиепископа Реймского не уступали королевским на острове Сите в Париже.
Для размещения столь высокопоставленных гостей, зал должен быть не только большим, но и подобающе убран. Необходимость застолий такого масштаба может свидетельствовать о том, что уже в то время: значительно раньше, чем нам сообщают хроники – такие вопросы приходилось решать, и механизм их решения существовал.
Итак, огромный пиршественный зал во дворце освещён большим количеством факелов и свечей. Не менее огромный камин с жарко пылающими стволами деревьев, не в состоянии осветить все углы. В полутемном помещении присутствует некоторая загадочность. Часть стен расписана сценами на библейские темы и фрагментами из охоты, другая – завешана коврами восточной работы и гобеленами местных умельцев. Оружие, как постоянно действующий атрибут, присутствует даже в интерьере дворца архиепископа. Мечи, боевые топоры, копья, щиты отсвечивают холодным металлом, завораживая взоры гостей. Столы – под стать залы, располагались вдоль стен. Для короля с королевой, близких и знатных гостей, стол расположен на возвышении. По центру стоят два кресла-трона с высокой спинкой и под балдахином – это место королевской четы. Рядом, за столами ниже, расположены места для других почётных гостей. Длинные, невысокие скамейки стояли только с одной стороны столов, чтобы слугам было удобно подносить подносы с едой. Эти скамьи назывались «bancs»: отсюда и возникло французское слово «банкет». Пиршественным застольем руководил один из «официалов короны» – сенешаль (le senechal). При больших торжествах за столами прислуживают дворяне. Бывало, для подвоза готовых блюд используют и лошадей.
Раздаются сигналы рога и разодетые гости входят в зал.
Глашатаи громким голосом объявляют представителей знатных франкских родов. Среди них послы и гости королевств Европы. Из каких они стран? Главенствующее место занимают гости из Священной Римской империи. Затем – Англии, Польши, Венгрии, Чехии, Швеции, Дании, Норвегии. Представители герцогств Бургундии, Лотарингии, Баварии; потомки Карла Великого.
Родственники короля и знатные вассалы королевской короны: графы Аквитании, Шампани, Валуа, Вексена и Вермандуа, Пуатье, Мена, Санлиса, Пайена, Гомец-де-Шато, Монлери-Рощфор, Монморанси и многие другие – также в центре внимания. В окружении епископов и архиепископов Реймса, Шартра, Мена и др., присутствовал на пиру и папский легат
В одежде гостей из парчи и шёлка – преобладают алый, пурпурный, синий и зелёные цвета. Одеяния кавалеров и дам отличаются, лишь сочетанием цветов и украшениями. В остальном, просматривается поразительное сходство множества элементов. Дамский костюм красивыми складками ниспадает до самого пола, а мужской – значительно короче. Одежде времён Анны я уже уделял внимание, поэтому затрону лишь некоторые особенности моды.
У мужчин и женщин, назначение коты и камизы, в принципе, было одинаковое. Внешнее различие было в том, что дамские рукава необычайно широки и нижние концы их очень длинные, а мужские – плотно охватывают руку и доходят до кисти. Разноцветный шёлк, мех, галуны и драгоценные каменья – присутствуют у тех и других. Особенно богато украшены пояса. У дам, их концы спадают донизу и обильно украшены топазами, агатами и другими каменьями. Мужчины, в отличие от аристократии времен римской империи, носили узкие штаны. Этот атрибут привнесли в одежду местных племён, пришедшие в Европу варвары. Штаны плотно облегают ногу и чрезвычайно важны при верховой езде мужчины-воина.
Волосы дам тщательно причёсаны и заплетены в тяжёлые косы с вплетёнными в них цветными лентами и золотыми нитями. У некоторых, волосы крашеные. Замужние женщины обычно скрывали их под белым платком, концы которого ниспадали на плечи. Поверх платка надевали различные повязки и обручи, украшенные драгоценными камнями. Знатные дамы носили тяжёлые парчовые тюрбаны. На лицах многих дам видны румяна.
У мужчин волосы носились по-разному. Аквитанская мода на ношение волос подстриженных полукругом в пол головы, не получила распространение во Франции. И, если при короле Роберте Благочестивом короткие волосы носили бургундцы и сюзерен, то при Генрихе I Французском, их отрастили почти до плеч. Надгробия с изображением усопших баронов и правителей с длинными волосами, в том числе и Генриха Капета, дают право нам сделать такой вывод. Феодалы и высшие священнослужители церкви середины и второй половины XI века, имели короткие бороды. Это была их привилегия, в отличие от рядовых церковнослужителей и людей низшего сословия. Бритые подбородки, как наследие всё той же аквитанской и бургундской моды, так же были не редкостью. То есть, мы можем сделать вывод: большой строгости в соблюдении обязательных канонов в моде того времени – небыло.
Сочетание золота с серебром, парчи с шелками – всё впечатляло. Подобное пиршественное застолье событие для всего латинского мира. Опять-таки, вопрос этикета не даёт возможность пофантазировать. Злополучные монахи сухими строками из хроник, словно стоят на страже правил поведения в обществе «немытого века». Не только поведение в обществе, но и ношение одежды требовало соблюдения сурового этикета. В книге много говорится на эту тему, и мы ещё не раз к этому вернёмся. Замечу лишь: нет сил, способных остановить влюбленный пылкий и страстный взор мужчины или молодой дамы. Ограничений нет, когда надеваются роскошные наряды чтобы друг другу понравиться. «Где пылкий взор – там сердце!» – этой латинской мудростью всё сказано.
Общество состоит из грешников, такой напрашивается вывод, если безоговорочно принять закон о первородном грехе. Кто-то грешил больше, покупая очередную индульгенцию (лат. indulgentia – милость, прощение грехов) у церковников, кто-то меньше, уходя в монастырь. Но, если судить о «благочестии» и «безгрешной» жизни самих священнослужителей и монахов, о чём упоминалось и будет упоминаться далее, то можем представить, какие нравы были в среде баронов того времени. По крайней мере думается, кокетливые улыбки на прекрасных личиках представительниц слабого пола, казались невинным дуновением ветерка, по сравнению с прелюбодеяниями и греховным поведением самих служителей церкви. Нет нужды верить ханжам-монахам, пытающимся убедить будущие поколения в том, чего они не соблюдали сами. Кто осудит любовь, правящую миром? Кто осудит безумные порывы сердца? Всё это, неподвластно уму. Из-за любви начинались войны (вспомним Елену Троянскую). Мы не знаем, как отнёсся при первой встрече с к королевой Анной, потомок Карла Великого граф Рауль де Крепи, Вексена и Валуа. Этот могущественный вассал и близкий родственник короля, смею вас заверить, был поражён красотой славянской принцессы. Не воспылал ли он той страстной любовью, которая руководила его весьма неадекватным поведением при королевском дворе и в своей семье, впоследствии? Кто знает? Попробуем позже разобраться в этом.
Между тем, блестящее общество направляется к столу, но не спешит занимать места. Ждут короля с королевой. Появляется сенешаль Гослен и объявляет о выходе королевской супружеской пары.
Генрих Французский и его супруга, королева Анна: правители франков, аквитанцев и бургундцев – неторопливой, полной достоинства и величия походкой, шествуют по устланному коврами каменному полу. На них праздничные одежды из парчи, бархата и шёлка: алого и бардового цветов. На королеве сияют и переливаются всеми цветами радуги, драгоценные камни и жемчуга. Головы четы венчают короны. Чело Анны, покрыто белым платком из легкой шёлковой ткани, ниспадающей на плечи – это символ замужества. Поверх него одета корона. Таким дошёл до нашего времени образ королевы Анны, на одном из средневековых портретов кисти неизвестного мастера. Изумруды, опалы, агат и топазы – в изобилии украшали одежду королевской четы. Из-под коты короля выглядывала камиза розового цвета. Королева бледна, но лицо её выглядит уже не таким печальным, как во время церемонии бракосочетания. Это придало ей ещё большее очарование. Объяснение с супругом расставило всё на свои места. При утренней встрече с Генрихом состоялся небольшой разговор. Чувствуя себя немного виноватой, Анна попыталась объясниться:
– Хочу ещё раз поблагодарить за сегодняшнюю ночь.
– За то, что я оставил вас одну?
– Да!
– У меня был выбор?
– Был! И вы сделали его правильным!
– Разве мог я позволить себе внушить отвращение такой красивой женщине, как вы?
– Благодарю!
– Не благодарите. Мне нужна любовь, а не подневольное выполнение моих желаний. Для этого есть немало других женщин, которые изрядно поднадоели за период моего вдовства.
– Много было?
– Нет! Поверьте, нет! Очень немного! Я достаточно благочестив для этого, но я мужчина и обет безбрачия не давал. – Анна решила не отвечать на откровенное признание супруга, а тот, помолчав, добавил: – Я с радостью выполню любое ваше желание и надеюсь, оно будет со временем вознаграждено.
Анна в ответ только вздохнула.
– Знаю, знаю! Сердцу не прикажешь, но время меняет всё. Только вам не следует меняться – оставайтесь такая, какая вы есть! О моей неудаче никто не должен знать, кроме, разумеется, графини Марии – от неё скрыть не удастся. В её молчании сомневаться не приходится?
Скороговоркой произнёс Генрих и вопросительно глянул на супругу.
– Мы с детства подруги: она любит меня как сестру, как собственно и я её.
– Вот и прекрасно! – король удовлетворенно кивнул. – А сейчас проследуем к гостям и будем отдыхать с нашими друзьями и недругами. Это наша работа, дорогая. Улыбнитесь и забудьте все страхи. Гости должны видеть вас счастливой, даже если это и не так.
Кивнув, Анна улыбнулась. Супруг поразил великодушием. Но тень, едва заметная тень, всё же омрачала чело королевы. Для неё всё это окружение – чуждо и привыкать к этому придётся долго.
Король Генрих внешне сдержан, но глаза выдают его чувства. Они переполняют его бурлящим потоком и уносят в мыслях от гостей, в волшебное царство любви и страсти. Ловя восхищенные взгляды гостей, направленные в сторону супруги, Генрих благодарил Бога, что такое славянское чудо досталось ему. – Подождите спесивые вассалы, прячущие звериный оскал под благопристойной улыбкой. Придёт время, Анна полюбит меня и подарит наследника короне, который продолжит славный род Робертинов. Он похоронит ваши мечты о свержении нас с престола Франции. Капеты прославят в веках свой род и королевство.
Наверное, мысли короля были недалеки от высказанными автором, а Анна могла только констатировать: – Свершилось то, что так страшило мою бедную душу и это, только начало жизни, о которой я ничего не знаю. Как быть дальше? Рано или поздно – лечь в супружеское ложе придётся. Он обаятелен и великодушен, но нелюбимым мною. Дай Бог, чтобы со временем между нами возникли чувства!
Перед выходом к гостям она рассказала Марии о новобрачной ночи. Подруга даже вскрикнула от восторга и закружилась на одной ноге, как когда-то в детстве. Анна не удержалась и рассмеялась.
– Не забывай, это временная отсрочка.
– Ты слишком много хочешь. Король великодушен и от тебя без ума. Он будет ждать столько, сколько будет нужно, – парировала Мария.
– А сколько нужно ждать? Когда возникнут эти чувства?
Мария недоуменно глянула на подругу и вдруг посерьёзнев, отреагировала:
– Не полюбишь, так привыкнешь! У каждого из нас есть свой долг. Мой – быть рядом с тобой, твой – выполнять миссию батюшки. Я тебя люблю и готова на всё ради тебя, но лечь в супружеское ложе не могу. Мы славяне, мы дети великого народа, мы выполним свой долг: каждая – свой. Ты найдёшь свою любовь, сердцем чувствую! – Девушка знала особенности характера подруги – её нельзя жалеть. В экстремальной обстановке у Анны проявляются воля, которой мог позавидовать любой зрелый муж. Поэтому, пожав плечами, она коротко закончила. – Это участь сильных мира сего – что тут поделаешь. Король недурён – он твоя судьба! Смирись, а время всё расставит на свои места. Ты ещё будешь счастлива!
Анна молча дослушала подругу. Она понимала, что та всем сердцем переживает за неё и, кажущаяся жёсткость – это для того, чтобы вызвать у неё реакцию противодействия.
Мария выглядела не выспавшейся. Ночью, не смотря на усталость, проснувшись после второй свечи, она до утра так и не заснула – переживала за Анну. Об этом девушка не сказала подруге. За последние несколько дней, ей немало пришлось приложить сил, чтобы разместить всё, что было привезено с обозом Анны. Через окружающие принцессу предметы, Мария попыталась воссоздать обстановку отчего дома, а если быть точнее воссоздать русский дух. Убранство невесты, сундуки с одеждой и различной утварью, меха, книги – всё было сложено в специально отведенных помещениях, расположенных близь королевских покоев дворца на острове Сите. Камерарий Рено, принявший от девушки множество драгоценной утвари, признался: ему не доводилось видеть что-либо подобное. Да, и здесь, в Реймсе, ей так и не удалось отдохнуть.
Анна, понимая хлопоты подруги, Мстислава и других, разделивших с ней судьбу соотечественников, войдя в залу под руку с королём, окинула её взглядом, ища друзей. Вот они, всегда рядом, всегда любящие, благожелательные и искренне преданные ей.
Дружинники охраняли королеву день и ночь, оберегая от всяких неожиданностей. Во время пира им предстояло обеспечивать безопасность королевской четы и оказывать помощь рыцарям Гослена в соблюдении порядка. При проведении праздничных церемоний подобного масштаба, среди гостей почти всегда возникали недоразумения. Учитывая, что на бракосочетание короля Франции с принцессой собрались представители, почти всех королевств латинского мира, меры безопасности были приняты особенные. Несколько отрядов рыцарей несли конную сторожевую службу вокруг Реймса. Лагерем, невдалеке от города расположились 150 норманнских и около 1000 королевских воинов. Оказывая помощь королю по поддержанию порядка, герцог Вильгельм по всей округе разослал отряды. Площади и улочки в городе патрулировали небольшие конные разъезды, Всех подозрительных людей задерживали. Дворец архиепископа, как я уже говорил, усиленно охранялся русской дружиной и франкскими воинами.
Несмотря на громадное напряжение последних дней, король с королевой держались прекрасно. Им хотелось, чтобы гости не испытывали в чём-либо недостатка и, уехав довольными, разнесли весть о благополучном бракосочетании правителя Франции со славянской принцессой. Задача их, и это понимала Анна, вселить уверенность окружению и гостям в незыблемость королевской власти. Задача трудная, но вместе, им под силу. Эта работа – их долг.
Глядя на приветливые и восторженные лица, молодая королева понимала, что испытания для французской короны только начинаются, и начинаются именно с момента их брака. Часть феодалов, потеряв надежду на пресечение династии, затаятся и начнут тайно наносить удары, строя козни вокруг королевской семьи. Но радостные и благородные лица графини Аделаиды, с прелестным личиком её дочери Матильды, графы Санса, Пайена, Санлиса – Галераны, Монморанси и множество других: их чувства искренни, а сами они преданны суверену. Соратники короля – они верны ему и исполняют свой долг.
Забыв о страхах перед будущим, Анна с любопытством наблюдала за новым окружением. Улыбка, ещё робкая и нерешительная, придавала её лицу таинственное выражение, а глаза бездонные и карие – с голубизной глаза, словно водные просторы безбрежного океана, поражали загадочностью. Какие бы не блуждали в головах гостей мысли при взгляде на молодую супругу короля, пожалуй, все сошлись на одном: Анна Киевская – одна из очаровательнейших и прекраснейших женщин королевства. Сюзерен сделал достойный выбор. Несколько минут беседы с папским легатом, пара фраз с герцогом Бургундским и графом де Валуа, дружественный кивок герцогу Нормандскому и одному из баронов Бурбонских, приветственный жест с легким наклоном головы остальным высокопоставленным вельможам – вот, пожалуй и весь церемониал, уместный на пиру после продолжительного обряда бракосочетания и миропомазания королевы Анны.
Приветствуя гостей, король подаёт знак, приглашая всех к столу. Королевская чета проходит на предназначенные для них места. Сидеть слева от короля (слева сидеть, означает – «как я сам», то есть равный себе) – считалось самым почетным местом во время застолья – его занял папский легат. Обычно, когда пиршественное застолье проходило в окружении вассалов короля, слева располагались владетельные сеньоры, которые на этом свадебном пиру переместились по правую сторону от королевской четы. Бракосочетание короля, это акция международного значения, на которой, присутствовали либо правители королевств, либо их представители, что было одним и тем же. Уровень приёма посла короля державы и почести ему – говорили о степени уважения к этому правителю. Вспомним, что обида нанесенная Ярославу Мудрому во время пребывания его посольства в 1042 году у императора Генриха III, на долгие годы рассорила бывших союзников. Императору это стоило потерей контроля над Польшей и Венгрией. Поэтому, за папским легатом, с учётом значимости гостей, расположились посол императора Генриха Чёрного, король Бургундский, герцог Лотарингский, послы правителей Англии, Норвегии, Швеции, Польши, Венгрии и ряда других королевств и герцогств латинского мира.
С правой стороны от короля сидела супруга. За королевой расположились вассалы короны, герцоги Бургундский, Нормандский, Бретонский, Аквитанский; графы Шампанский, Валуа; архиепископы: Реймский, Санский, Руанский; епископы Туля, Меца, Камбре, Мена и Шартра. Каждый занимал место, соответствующее положению и знатности рода. Соблюдение иерархии являлось основным требований этикета и строго соблюдалось.
Нарушения воспринимались, как личная обида и вызывали серьёзные последствия, даже войну. Случай из истории Каролингов может служить примером. После смерти бездетного короля Эда, сына Роберта Сильного, трон Франции унаследовал Карл Простоватый из династии Каролингов. Карл приблизил к себе брата Эдда, могущественного Роберта. Однажды на пиру, когда король посадил по правую руку Роберта, а по левую, как «равного себе» – любимца Гагона, человека без роду без племени, возмущенный Роберт поднял против восстание. Карл бежал. На общем собрании вельмож в 922 году королём был избран Роберт. Поэтому вопросом размещения гостей за столом занималось одно из первых лиц в королевстве – сенешаль Гослен. На почётных местах сидели и официалы короля: канцлер, граф-палатин, камерарий Рено I, коннетабль Альберик де Монморанси и другие представители так называемого «нового двора» короля.
Приблизившись к своим местам, королевская чета и гости не спешат усаживаться за столы. Между ними идёт оживленная беседа и обмен любезностями.
Я же предлагаю оглянуть пиршественные столы. Сервировка XI-XII веков значительно отличалась от известных нам норм. Историки Мишель Пастуро, Виоле-ле-Дюк и другие медиевисты, осторожно относятся к характеристике этого периода, допуская достаточно примитивный быт того общества. Так, сервировка стола, по их мнению, состояла преимущественно из свинцовой и оловянной посуды. Не пренебрегая знаниями и авторитетом метров, следует всё же предположить, что аристократия того времени уже достаточно основательно вкусила роскошь. Варварский аскетизм Меровингов, а затем, роскошный романский период правления Каролингов, уже не мог вернуть общество в начало Раннего Средневековья.
Известно, что заграничные походы Карла Мартелла и военные столкновения с арабами, внесли в повседневный обиход много дорогой восточной утвари. Отмечу, что в 733 году к франкам попал богатейший обоз с имуществом эмира.. Объединив почти всю Европу, Карл Великий руководствовался не только завоевательными походами, но использовал любую возможность для мирного урегулирования спорных вопросов и налаживания дипломатических отношений правителями других королевства. Отдавая приоритеты созидательным процессам, он сумел создать империю, способную успешно противостоять Константинополю и арабскому миру.
Контакты всех уровней, в том числе, и торговля с Ближним Востоком и Северной Африкой – были хорошо отлажены. Связи с Византийской империей – открыли доступ к рынкам Восточной Европы и стран Востока и Азии, что дало массу дорогой восточной утвари, в том числе и столовой посуды из дорогих металлов. Этому способствовала и Испанская марка (графство Барселонское) – приграничный район империи франков с маврами Испании. Торговля с ними способствовала весьма значительному поступлению драгоценной утвари в страны Западной Европы.
Господство Византийской империи в Южной Италии вплоть до середины XI века, её культура, даёт нам право предположить, что не таким уж аскетическим был быт франков этого периода. Примитивность могла касаться лишь низших слоёв общества (крестьянство, ремесленный люд, зарождавшееся мещанство), но, не феодалов. Можно согласиться с тем, что восточная и византийская культуры были западной аристократии меньше известны, чем, скажем, Киевской Руси, но влияние на её быт, безусловно, присутствовало. Поэтому оловянные кубки, которые Мишель Пастуро относит к этому периоду, применялись в повседневном быту лишь вассалов невысокого ранга. В праздничные дни высокопоставленные вельможи выставляли на столы утварь из серебра и золота.
Известно, что и Анна в приданое привезла значительное количество разнообразной посуды из драгоценных металлов. Имел её немало и король. То, что накапливалось не одно поколение, являлось символом могущества суверена и стабильности королевства. Богатство, кроме эстетического предназначения, играло и большую политическую роль. Не ради хвастовства выставлялась дорогая утварь, но для свидетельства о благополучии властелина, а следовательно, и спокойствия вассалов. По причине всего вышеизложенного, не согласившись с мнением историков, допустим, что на свадьбе королевской четы возле каждого места стояли серебряные и золотые кубки. Перед королём с королевой – восхищали красотой два золотых кубка великолепной работы. Возле гостей находились: кубок, нож и деревянная ложка для соусов. Для безопасного пользования за столом, нож имел конец овальной формы. Не исключалось, что подвыпившие гости могли применить нож не по назначению. Вилок в те времена ещё не было. Первые вилки появились в XIII веке, и из тех же соображений безопасности были изогнуты. Возле каждого прибора положены белые хлебы. В центре стола расставлены большие металлические кувшины с вином, чаши с крышками и без крышек, соусники, солонки.
На солонках и кубках видны различные надписи, призывающие, принимая пищу не забывать о бедных.
«Когда ты ешь, у кого-то нет куска хлеба», «Вкушая пищу – помни о страждущих и голодных», «В еде – помни о Боге», «Пей за здоровье своего сюзерена».
Изречения – те же тосты и призывали относиться к пище, как к одному из промыслов Господних.
Наконец затрубил рог, извещавший о начале пиршественного застолья. Этот же сигнал назывался: «позвать воду» (corner l’eau) – я уже упоминал об этом ранее, но напомню. После сигнала гости подходят, каждый к своему месту, и тут же появляется вереница прислужников с кувшинами наполненными водой, тазами и полотенцами через плечо. Умывание рук, учитывая, что вилок не было и есть приходилось руками, имело важное значение.
После длительной водной процедуры и короткой, благословляющей молитвы архиепископа Гюи де Шатильона, изрядно изголодавшиеся гости рассаживаются за столами.
Уставшие за день король с королевой, мало думают о еде, их внимание сосредоточенно на гостях. Руководит пиром сенешаль Гослен: ему помогает коннетабль Альберик Монморанси и Галеран Ле Риш де Санлис. За хмельные напитки, отвечает кравчий, в чьём ведении находятся виноградники королевского домена.
Супов и бульонов в рационе жителей XI века небыло, поэтому есть начинали с мяса. Мишель Пастуро рисует картину изобилия блюд за пиршественным столом. По его мнению, меню было далеко от меню гурманов XIII и последующих веков. Мясная пища занимала за столом первенство. На первое блюдо подавались зажаренные на вертеле олени, лоси, косули. Разрезанное на большие куски и приправленные ароматическими травами: розмарином, тмином, горячим перцовым соусом с лавровым листом – мясо на больших подносах ставили посредине столов.
Несколько раз, только снятые с огня, туши вносились слугами на перекладинах. Сгибаясь под тяжестью, они подносили, ароматно пахнущую, жаренную тушу оленя или лося к каждому из гостей и отрезали понравившиеся куски. Нарезавший мясо слуга назывался «резальщиком». О них часто упоминается в поздних текстах хроник. Мясо клалось на большие ломти белого хлеба и елось пальцами. Уменьшаясь, туша постепенно превращалась в скелет животного. Какое-то время ели молча, запивая пищу вином. Качеству его уделялось больше внимания, чем ассортименту.
продолжение следует.