1. Мономаховичи и Ольговичи
В 1125 г., когда умер Владимир Мономах, его сыновья и внуки сидели во многих русских волостях. Старший Мстислав находился рядом с отцом в Белгороде; следующий после него Ярополк – в Переяславле; Вячечеслав – в Смоленске; Юрий – в Ростове (он считался здешним князем с 1096 года, то есть с пятилетнего возраста), Андрей – во Владимире Волынском. Старший сын Мстислава, Всеволод, правил Новгородом. Это был самый могущественный род внутри клана Рюриковичей. Соперниками Мономаховичей (да и то с оглядкой) могли выступать лишь черниговские князья. В самом Чернигове и в Муроме правил тогда последний внук Ярослава Мудрого, Ярослав Святославич. При нем находились шесть его племянников: два Давыдовича - Владимир и Изяслав, а также четыре Ольговича – Всеволод, Игорь, Глеб и Святослав.
Пока все Мономаховичи держались вместе, друг за друга, у черниговских князей не было никаких шансов овладеть Киевом, пусть формальное старшинство принадлежало именно им. Однако, единство между Мономаховичами сохранялось недолго. В 1125-1132 гг., на киевском столе сидел старший сын Мономаха Мстислав. Все князья покорно исполняли тогда его волю. Хотя именно при Мстиславе случилось одно событие, имевшее, как оказалось, далеко идущие последствия. В 1127 г. Всеволод Ольгович, самый ловкий и деятельный из князей своего рода, согнал с черниговского стола дядю Ярослава и сам занял его место. Ярослав покорно удалился в Муром, отделившийся после этого от Черниговской волости. Его сыновья сделались позже родоначальниками Муромских и Рязанских князей.
В 1132 г. умершему Мстиславу наследовал Ярополк - следующий по старшинству сын Мономаха, и с этого времени Русь постепенно втягивается в новую полосу бесконечных междоусобий. Все началось с того, что Ярополк в том же году перевел в обход братьев в Переяславль своего племянника Всеволода Мстиславича. Поскольку по сложившимся среди Мономаховичей традиции переяславский князь обычно наследовал киевскому, младшие братья почувствовали сильную тревогу. Юрий съехался с братом Андреем и они сказали друг другу: «Брат Ярополк хочет по смерти своей дать Киев Всеволоду» - и поспешили предупредить последнего. Юрий выгнал Всеволода из Переяславля, но сидел здесь не более восьми дней, так как Ярополк послал в Переяславль другого своего племянника Изяслава Мстиславича. Потом, чтобы примириться с братьями, он вывел Изяслава в Туров, а в Переяславле посадил брата Вячеслава. Но Вячеславу не захотел жить под боком у половцев, и он ушел в 1134 г. в Туров, выгнав из него Изяслава. Юрий тотчас выпросил у Ярополка Переяславль, уступив взамен великому князю свою Ростовскую область. Правда, он быстро одумался, отдал в 1135 г. Переяславль брату Андрею и вернулся к себе на север, где жизнь была намного спокойнее. Последующие события показали, что он сделал правильный выбор.
Между тем, вследствие всех этих перемен, Ярополк рассорился с племянником Изяславом Мстиславичем, который соединился с Всеволодом Ольговичем Черниговским и начал против дяди войну, закончившуюся для великого князя очень неудачно. Летом 1135 года Всеволод Ольгович со всеми братьями и множеством половцев явился под Переяславлем, оттуда пошел к верховью Супоя. Ярополк вышел навстречу и, не дожидаясь киевского полка, ударил на черниговцев с одною дружиною и с братьею, говоря: «Где им устоять против нашей силы!» Однако, после злой сечи Ярополк должен был уступить черниговцам поле битвы, потеряв множество своих мужей убитыми и пленными.
Следующий чувствительный урон Мономаховичи понесли на севере, в Новгороде. Начиная с 1088 г. этот город покорно принимал князей из их рода. Но теперь положение изменилось. Правивший здесь племянник великого князя Всеволод Мстиславич пришелся не по вкусу горожанам. В 1136 г. новгородцы восстали и прогнали его прочь, а взамен на своих условиях приняли брата черниговского князя Святослава Ольговича. С тех пор обширная Новгородская волость вышла из-под прямой власти Рюриковичей. Важную роль в управление городом стало играть вече, избиравшее посадника. Роль князей была сведена до минимума и правили они не самовластно, а на основании ряда (договора). Если князь не нравился, его без церемоний прогоняли прочь и звали другого, поэтому нигде в другом месте на Руси князья не менялись так часто, как в Новгороде.
В феврале 1139 г. Ярополк Владимирович умер. Киевский стол перешел к следующему сыну Мономаха Вячеславу. Но как скоро Всеволод Ольгович узнал о смерти Ярополка, и что в Киеве на его месте сидит Вячеслав, то немедленно собрал небольшую дружину, явился на западной стороне Днепра и занял Вышгород. Отсюда, выстроив полки, пошел к Киеву, стал в Копыреве конце и начал зажигать дворы в этой части города, пославши сказать Вячеславу: «Иди добром из Киева». Вячеслав, который вовсе не отличался воинственным характером, отправил к нему митрополита с таким ответом: «Я, брат, пришел сюда на место братьев своих, Мстислава и Ярополка; по завещанию наших отцов. Если же ты, брат, захотел этого стола, оставя свою отчину, то, пожалуй, я буду меньше тебя, пойду в прежнюю свою волость, а Киев тебе». Так киевский стол перешел от Мономаховичей к Ольговичам. Чернигов Всеволод отдал двоюродным братьям Давыдовичам, Игоря оставил при себе, а младшему брату Святославу Ольговичу (Глеб уже умер) в 1141 г. выделили Новгород Северский.
Всеволод прекрасно понимал, что сможет удерживать старшинство лишь одним способом – поддерживая вражду между членами Мономахова рода. Поэтому он поспешил привлечь к себе самого доблестного из них - Изяслава Мстиславича, более всех остальных походившего характером на своего великого деда. Это было легко ему сделать по близкому свойству и по прежним связям. Всеволод послал сказать Изяславу: «После отца твоего Киев принадлежит тебе; но дядья твои не дадут тебе в нем сесть; сам знаешь, что и прежде вас отовсюду выгоняли, и если бы не я, то никакой волости вам бы не досталось, поэтому теперь я хочу Киев взять, а вас буду держать как родных братьев и не только теперь дам вам хорошие волости, но и по смерти своей Киев отдам тебе; только вы не соединяйтесь с дядьями своими на меня». Изяслав согласился и утвердил договор крестным целованием. В 1142 г. дядя Вячеслав отдал Изяславу Переяславль, а сам уехал в Туров (при этом за Изяславом фактически осталась и прежняя его волость Владимир Волынский, в котором он сидел с 1135 г.).
В 1145 г. Всеволод, почувствовав приближение смерти, собрал всех своих братьев - родных и двоюродных, а также шурина Изяслава Мстиславича, и сказал им: «Владимир Мономах посадил после себя на старшем столе сына своего Мстислава, а Мстислав - брата своего Ярополка; так и я, если Бог меня возьмет, отдаю Киев по себе брату своему Игорю». Изяслав Мстиславич сильно вооружился против этого распоряжения, но делать было нечего, по нужде целовал он крест, что признает старшинство Игоря. Когда все братья, продолжает летописец, сели у Всеволода на сенях, то он начал говорить: «Игорь! целуй крест, что будешь любить братьев; а вы, Владимир, Святослав и Изяслав, целуйте крест Игорю и будьте довольны тем, что он вам даст по своей воле, а не по нужде». И все братья целовали крест. В июне 1146 г. великий князь умер.
После братиных похорон Игорь послал сказать к Изяславу Мстиславичу: «Брата нашего Бог взял; стоишь ли в крестном целовании?» Изяслав не дал никакого ответа и даже не отпустил посла назад, потому что киевляне уже позвали его: «Поди, князь, к нам: хотим тебя». Изяслав принял приглашение, собрал своих ратных людей и пошел из Переяславля. Когда он перешел Днепр у Заруба, то пристало к нему все пограничное варварское народонаселение, черные клобуки и все жители пограничных городов по реке Роси (в Поросье жило множество берендеев, печенегов и других кочевников, которые из вражды к половцам перешли на русскую службу; в наших летописях этих пограничных жителей именуют обычно «черными клобуками»). Посланные говорили: «Ты нам князь, Ольговичей не хотим». Первые киевские бояре так же послали сказать Изяславу: «Ступай, князь, мы уговорились с киевлянами; бросим стяг Ольговича и побежим с полком своим в Киев». И в самом деле, едва началась битва, киевляне побросали стяги и побежали в город, а дружину Игореву смяли полки Изяслава.
Изяслав с великою славою и честью въехал в Киев; множество народа вышло к нему навстречу; игумены с монахами и священниками со всего Киева в ризах; он проехал к св. Софии. поклонился Богородице и сел на столе отцовском и дедовском. Игоря Ольговича он заключил в переяславском Ивановском монастыре. На переяславский стол Изяслав посадил сына Мстислава, а дяде Вячеславу, которому сначала обещал отдать Киев, не дал ничего, и даже отнял у него Туров. Но оставался еще Святослав Ольгович Северский, брат плененного великого князя. Трудно было ожидать, что он сложит оружие прежде, чем освободит Игоря. Черниговские Давыдовичи прислали сказать Изяславу, что готовы с ним идти против Ольговича, и он поспешил воспользоваться помощью этих нежданных союзников.
Свершившийся переворот послужил причиной многолетней и чрезвычайно упорной междоусобной войны. Все лето Давыдовичи опустошали Северскую волость, но не могли взять ни одного города. Изяслав привел им на помощь киевские полки и взял Путивль. Святослав бросил Новгород Северский и побежал в землю вятичей. Из дружины одни пошли за ним, другие оставили его. Казалось, Ольговичам пришел конец, однако в этот критический момент в события властно вмешался новый игрок – ростовский князь Юрий Долгорукий.
2. Ростово-Суздальская земля
Юрий Долгорукий и его сын Андрей Боголюбский – фигуры символичные, стоящие на переломе двух эпох – Руси Киевской и России Московской. Главное значение их деятельности состоит в том, что при них, и во многом благодаря им, впервые оформились и ярко обозначились важнейшие самобытные черты северо-восточной окраины Руси: ее великорусского быта, ее духовной культуры и ее государственного устройства. Эти князья положили начало новой политике, новой организации власти и самому характеру владимирских и московских князей, этих знаменитых в наших летописях «северных самовластцев», трудами и потом которых была, в конце концов, собрана распавшаяся на уделы Русь. Таким образом, князья Юрий и Андрей стоят как бы в самом начале очень важного в русской истории и во многом символичного процесса «перетекания» общегосударственного центра из южных пределов страны в северные. Наши источники, к сожалению, не отражают всех деталей этого любопытного явления, но причины его для нас понятны и легко объяснимы.
На протяжении четырех веков центром Руси был Киев. Вокруг этого города и прилегающих к нему земель вращалась вся русская история: здесь были самые крупные и многолюдные города, здесь находились владения наиболее могущественных князей, тут сосредотачивалась главная часть населения и национальных богатств страны. Благодатный климат, плодородные земли, близость торговых путей – все, казалось, способствовало росту и процветанию этого города. Но, к несчастью, случилось обратное – именно эти обстоятельства оказались для него губительными. После того как единая Русь распалась на отдельные волости и была поделена между потомками Владимира Святого, жители Приднепровья не знали ни минуты покоя. Междоусобные войны князей, отстаивавших и отбивавших друг у друга желанный киевский стол, ежегодные набеги половцев, постоянные грабежи и разорительные походы постепенно привели к развалу торговли, упадку благоденствия и оттоку населения. Речная полоса по среднему Днепру и его притокам, издавна так хорошо заселенная, в XII века начинает постепенно пустеть.
Но в то время как Киевская Русь переживала медленный упадок, совершенно обратные процессы происходят в ее северо-восточных пределах – за рекой Угрой, в междуречье Оки и Верхней Волги. Эти земли, заселенные в древности славянами-вятичами и финским племенем меря, на протяжении нескольких веков считались на Руси чуть ли не синонимом дикости и глухости. И в самом деле, к северу от верхней Оки и Десны тянулись в то время дремучие непроходимые леса, известные в наших сказаниях под именем Брынских. Именно в них жил Соловей-разбойник и именно через них наш былинный герой Илья Муромец налаживал «дорогу прямоезжею», что в те времена считалось немалым подвигом. Князья не рисковали подражать удалому богатырю и объезжали «вятскую землю» стороной. Добираясь, например, из Мурома в Киев, они плыли до верховьев Волги, потом ехали посуху до Смоленска и спускались вниз по Днепру. Только Владимир Мономах, отважный воин и неутомимый ездок, на своем веку изъездивший всю русскую землю, осмелился однажды проехать из Киева в Ростов напрямик «сквозь вятичей» о чем не без гордости упомянул в своем Поучении.
Ростово-Суздальская земля лежала за этими дремучими лесами и называлась в старину Залесской. Издревле здесь существовал только один крупный центр – Ростов. При Владимире Святом и его сыне Ярославе Мудром появились еще два больших города: Суздаль и Ярославль. В княжение Владимира Мономаха на Клязьме был основан Владимир (впервые упомянут в летописи под 1108 г.), долгое время остававшийся небольшим городком. Однако подлинный расцвет этой окраиной земли начался при Юрии Долгоруком. Один за другим возникают при нем новые города: Москва, Юрьев-Польский, Переславль Залесский, Дмитров, Городец на Волге, Кострома, Стародуб на Клязьме, Галич Мерский, Звенигород, Тверь и другие, что указывает на усиленную колонизацию и все возрастающий приток жителей. Это постоянно пребывающее с юга население положило начало великоросской или собственно русской народности. Ростовские князья хорошо понимали, какие важные выгоды сулит им такое положение вещей, и оказывали переселенцам всяческое содействие: брали их под свое покровительство, помогали с обустройством и налаживанием новой жизни. Сам Андрей говорил о себе позже, что он «всю Белую (Суздальскую) Русь городами и селами великими населил и многолюдной учинил».
Отношения между пришлым населением и северными князьями были совсем не те, что на юге. Если в Приднепровской стороне главные города выросли из племенных центров, имели свою сильную аристократию и вечевое устройство, часто переходили из рук одного князя под управление другого (то есть по неволе должны были иметь свои интересы, очень часто несовпадающие с княжескими), то совсем другая картина наблюдается на севере. Пришлое население не могло иметь родовой организации, старые племенные отношения между большинством жителей были навсегда разорваны. Притом все города были построены и населены князьями, которые не переменялись, а были на протяжении многих лет одни и те же. Могли ли в этих условиях горожане противиться княжеской воле? И действительно, в XII веке мы видим на северо-востоке только два города – Ростов и Суздаль – имеющие сильную аристократию и сложившееся вечевое устройство. Жители других городов считали себя людьми князя и во всем были послушны его слову. В этом видят главную причину того, что княжеская власть в Ростовской земле была гораздо крепче и тверже, чем на юге и при известных обстоятельствах могла легко сделаться самовластной.
3. Юрий Долгорукий в первый раз занимает Киев
Занятый делами в своей волости, Юрий не упускал из виду и Киев. По родовым счетам он должен был наследовать брату Вячеславу. Готов был князь мириться и с властью Всеволода Ольговича. Но терпеть на киевском столе своего племянника Изяслава Мстиславича Юрий не собирался. А так как в одиночку справиться с ним было непросто, он решил оказать поддержку изгнанному из всех волостей Святославу Ольговичу. Еще в 1146 г. он отправил к северскому князю своего сына Ивана с дружиной, потом послал к нему еще воинов.
В 1147 Святослав сам приехал в Ростовскую землю вместе с сыном Олегом и с небольшою дружиною. Юрий Долгорукий встретил его в Москве (именно в связи с этим событием Москва впервые упоминается в наших летописях). Князья уговорились сообща выступить против Изяслава Мстиславича, причем Юрий обещал Святославу прислать на место умершего Ивана другого сына с сильной дружиной. Получивши также наемное войско от половцев, Святослав с успехом начал наступательные действия: послал половцев воевать Смоленскую волость (здесь сидел брат и союзник Изяслава Ростислав Мстиславович - родоначальник князей Смоленских). Сам Святослав занял вятические города. Между тем из степей пришли к нему новые толпы половцев, да с севера Глеб, сын Долгорукого. Черниговские Давыдовичи, увидев, что ветер переменился, поспешили перейти на сторону сильнейшего. Изяслав Давыдович ушел из Новгорода Северского, его брат Владимир Черниговский начал пересылаться со Святославом, помирились с ним и решил, заманив к себе Изяслава Мстиславича, схватить его. Коварство Давыдовичей вскоре открылось, и киевляне в гневе на переметчиков убили в Киеве Игоря Ольговича.
Летом 1149 года Изяслав Мстиславич повоевал Ростовские земли. Тогда же в Суздаль прискакал изгнанный с юга сын Юрия Ростислав, который сказал отцу: «Я слышал, что хочет тебя вся Русская земля; жалуются, что Изяслав их обесчестил; ступай на него». Слова эти едва ли соответствовали действительности. Тем не менее, Юрий собрал всю свою силу и выступил в поход на племянников. На юге к нему присоединился Святослав Ольгович и множество половцев. С этими силами Юрий подступил к Переяславлю, дожидаясь, что Изяслав пришлет к нему с поклоном. Но Изяслав вместе с братом Ростиславом перешел через Днепр и решился на бой с дядей. Утром 23 августа началась злая сеча, в которой Изяслава ждало полное поражение. Первые побежали в его войске поршане (жители поросских городов), за ними - сами киевляне. Переяславцы изменили во время битвы и вступили в дело, крича: «Юрий нам князь свой, его было нам искать издалека». Между тем Изяслав с дружиною схватился со Святославом Ольговичем и с половиною полка Юрьева, проехал сквозь них и, будучи уже за ними, увидал, что собственные полки его бегут; тут он побежал и сам, переехал Днепр у Канева и сам-третий явился в Киев.
Юрий двинулся следом вошел в Переяславль, пробыл здесь три дня и отправился к Киеву. Изяслав и Ростислав объявили киевлянам: «Дядя пришел; можете ли за нас биться?» Те отвечали: «Господа наши князья! Не погубите нас до конца: отцы наши и братья, и сыновья одни взяты в плен, другие побиты, и оружие с них снято, возьмут и нас в полон. Поезжайте лучше в свою волость, вы знаете, что нам с Юрием не ужиться; где потом увидим ваши стяги, будем готовы с вами». Услыхав такой ответ, Мстиславичи разъехались: Изяслав - во Владимир Волынский, Ростислав - в Смоленск, а дядя их Юрий въехал в Киев. Множество народа вышло ему навстречу с великой радостью, и он сел на столе своего отца. После победы Юрий начал было улаживаться с племянником; но дело остановилось за тем, что Изяслав непременно хотел возвращения всех даней новгородцам, на что Юрий никак не соглашался. Рассердившись, Юрий сказал: «Прогоню Изяслава, возьму его волость» и двинулся вместе с Вячеславом и сыновьями к Луцку, где затворился брат Изяславов Владимир.
Поход этот не принес Юрию успеха. Простояв без результата шесть недель под стенами города, князь завязал переговоры с племянниками и помирился с ними. Изяслав уступил Юрию Киев, а он возвратил ему все дани новгородские. Переговоры продолжились в Пересопнице, и здесь уговорились возвратить друг другу все захваченное после переяславской битвы, как у князей, так и у бояр их. Юрий возвратился в Киев и хотел было отдать этот город старшему брату Вячеславу, но бояре отсоветовали ему. «Брату твоему не удержать Киев, - говорили они, не достанется он ни тебе, ни ему». Тогда Юрий посадил Вячеслава рядом с собой в Вышгороде.
4. Изгнание Юрия
Мир, установленный в 1149 г., сохранялся всего несколько месяцев. В 1150 году Изяслав отправил своих бояр и тиунов искать в Киеве у Юрия имения и стад, пограбленных на войне, но Юрий ничего не отдал. Изяслав послал к дядьям с жалобой, те не ответили, и Изяслав пошел на Киев войной. Первым делом он напал на сына Долгорукого Глеба Юрьевича, который стоял под Пересопницей, отобрал у него город, но не сделал никакого зла, только отослал к отцу. Из Пересопницы Изяслав поехал к черным клобукам, которые съехались к нему все с большой радостью. Юрий ничего не знал о движении Изяслава и вдруг, услыхав, что он уже у черных клобуков, побежал из Киева, переправился через Днепр и сел в Городке Остерском. В Киеве тотчас уселся Вячеслав Владимирович. Но киевляне вышли навстречу Изяславу большой толпой и стали кричать, что не хотят Вячеслава. Изяслав поехал улаживаться с дядей и с трудом уговорил его ехать из Киева в Вышгород.
Тем временем Юрий сидел в Городце и стягивал к себе отовсюду войска. Вскоре пришли к нему на помощь черниговские Давыдовичи и старый союзник Святослав Ольгович. А с запада явился сват Юрия Владимирко Володарович Галицкий (этот Владимирко был сыном известного Володаря Ростиславича, брата ослепленного Василька; в 1129 г. он наследовал после отца Перемышльскую волость; в 1141 г., с кончиной двоюродных братьев Васильковичей овладел их волостями - Теребовлем и Галичем, и сделал Галич своим стольным городом; волость его славилась богатством и многолюдством, так что Владимирко при случае мог помериться силой с самим киевским князем).
Узнав, какая против него собирается рать, Изяслав встревожился и поехал в Вышгород, мириться с дядей Вячеславом. Он сказал ему: «Ты мне отец; вот тебе Киев и какую еще хочешь волость возьми, а остальное мне дай». Вячеслав сначала отвечал на это с сердцем: «А зачем ты мне не дал Киева тогда, заставил меня со стыдом из него выехать; теперь же, когда одно войско идет из Галича и другое из Чернигова, так ты мне Киев даешь». Изяслав говорил на это: «Я к тебе посылал и Киев отдавал тебе, объявлял, что с тобою могу быть, только с братом твоим Юрием мне нельзя управиться, но тебя люблю, как отца, и теперь тебе говорю: ты мне отец, и Киев твой, поезжай туда». Старика размягчили эти слова, любо ему стало, и он поцеловал крест на гробе Бориса и Глеба, что будет иметь Изяслава сыном, а Изяслав клялся иметь его отцом. Целовали крест и бояре их, что будут хотеть добра между обоими князьями, честь их беречь и не ссорить их.
Изяслав поклонился св. мученикам Борису и Глебу, потом отцу своему Вячеславу и сказал ему: «Я еду к Звенигороду против Владимирки; а ты, батюшка, сам не трудись, отпусти только со мною дружину свою, сам же поезжай в Киев, коли тебе угодно». Вячеслав отвечал: «Всю дружину свою отпускаю с тобою». Изяслав пошел против Владимирки и стал у верховьев реки Ольшаницы; стрельцы начали уже перестреливаться через реку, как вдруг киевляне и черные клобуки, увидав, что галичан очень много, испугались и побежали; оставшись с одной дружиной, Изяслав также пошел назад в Киев. К счастью его, Владимирко никак не мог подумать, что противное войско побежало без битвы, счел это хитростью и не велел своим гнаться за Изяславом, который поэтому благополучно доехал до Киева. Здесь он застал дядю Вячеслава; потолковавши друг с другом, они сели вместе обедать, как вдруг пришла весть, что Юрий со всеми Черниговскими князьями у Киева и множество киевлян поехали в лодках его встречать. Видя это, Вячеслав и Изяслав сказали друг другу: «Теперь не наше время» и поехали из Киева: Вячеслав - в Вышгород, а Изяслав - во Владимир Волынский. Юрий в другой раз сел в Киеве.
Хотя военных действий этим летом больше не было, князья не мирились. Зимой Изяслав, собравшись с силой, пошел потихоньку к Киеву, потому что звали его бояре Вячеславовы, берендеи и киевляне. Юрий опять ничего не знал о его движении, как вдруг прибежал из Белгорода его сын Борис с вестью, что идет рать. Юрий был в это время на Красном дворе, в испуге он не нашелся за что приняться, сел в лодку, переплыл на другой берег и укрылся в Городке, а киевляне вышли с радостью навстречу Изяславу. Изяслав поехал к св.Софии, а оттуда - на Ярославов двор, куда позвал на обед венгров и киевлян; было тут большое веселье. На другой день Изяслав послал приглашение дяде Вячеславу идти на великое княжение. Старик приехал и уговорился с племянником, что отныне все ряды будут рядить вместе и дружина будет у них общею.
Юрий тем временем послал сказать Давыдовичам и Ольговичам Черниговским: «Изяслав уже в Киеве, ступайте ко мне на помощь». Святослав Ольгович с племянником Святославом Всеволодовичем, а так же Владимир Давыдович выступили и приплыли в Городок к Юрию. Другой Давыдович - Изяслав - перешел на сторону Изяслава Мстиславича. Скоро приехал в Киев и Ростислав Мстиславич с смоленскими полками. Юрий выступил из Городка и стал у Днепра, при устье речки Радуни, куда пришло к нему на помощь много диких половцев. На этот раз Изяслав был осторожен, не дал неприятельскому войску переправиться через Днепр, и поэтому с обеих сторон начали биться в лодках, от Киева до устья Десны. В этой речной битве Юрий не имел успеха и поэтому решил идти к Витичевскому броду. Но Изяслав с союзниками шел рядом по западному берегу Днепра, и лодки плыли по реке, так что когда войско Юрия достигло Витичевского брода, то уже там стояла киевская рать, и опять началась битва за переправу. Тогда Юрий позвал к себе союзников и сказал: «Стоим мы здесь и чего достоимся? Лучше постараться перехватить у них Зарубский брод и перейти на ту сторону». Все согласились и отпустили к броду сыновей Юрия с Святославом Всеволодовичем. Они вдруг захватили переправу и послали за Юрием. Юрий пошел немедленно к Зарубу и также переправился.
Узнав об этом, Изяслав отступил к Киеву. Юрий повернул полки и пошел навстречу свату Владимирке Галицкому, а Изяслав следом. У реки Рут он настиг Юрия; мирные переговоры, начатые было снова, остались тщетны, потому что Ольговичи и половцы не дали мириться. Началась злая сеча. Юрьевы половцы, не выпустив даже ни одной стрелы из колчанов, внезапно ударились в бегство, за ними побежал Святослав Ольгович, а следом Юрий с детьми; много дружины их было побито, взято в плен, потонуло в топком Руте. Среди прочих погиб и князь Владимир Давыдович Черниговский. Изяслав Давыдович взял тело своего брата, отвез в Чернигов и там похоронил.
С остатками войска Юрий переехал Днепр у Треполя и остановился в Переяславле. Изяслав подступил к Переяславлю. Князья бились два дня, на третий день осаждавшие ворвались в город и зажгли предместья. Тогда Вячеслав с Изяславом послали сказать Юрию: «Кланяемся тебе; иди в Суздаль, а сына посади здесь, в Переяславле; с тобою не можем быть здесь, приведешь на нас опять половцев». Юрий в это время не мог ждать скоро ниоткуда помощи и потому послал сказать брату и племяннику: «Пойду в Городок и, побыв там, пойду в Суздаль»; те велели отвечать, что может оставаться в Городке месяц, а потом чтоб шел в Суздаль; если же не пойдет, то они осадят его в Городке точно также, как теперь в Переяславле. Юрию нечего было делать, неволею целовал крест с сыновьями, что пойдет через месяц в Суздаль и не будет искать Киева под Вячеславом и Изяславом. Оставив в Переяславле сына Глеба, он пошел в Городок. Надежда, однако, не покидала Юрия, и он никак не мог окончательно уйти из Русской земли. Спустя месяц Изяслав с союзниками, как и обещал, пришел осаждать Юрия в Городке. Юрий долго отбивался, наконец, стало ему тяжко, помощи не было ниоткуда; он должен был целовать крест, что пойдет в Суздаль, и на этот раз действительно пошел.
5. Второй захват Киева Юрием Долгоруким и его смерть
В 1152 году Изяслав захватил Городок и сжег его дотла вместе с Михайловской церковью. Услыхав об этом, Юрий вздохнул от сердца, по выражению летописца, и начал собирать войско. Союзнику своему Святославу Ольговичу он послал сказать: «Они мой Городец пожгли и церковь, так я им отожгу за это» - и двинулся прямо к Чернигову. (Новый Черниговский князь Изяслав Давыдович со времени Рутской битвы был неизменным союзником Изяслава Мстиславича). Юрьевы половцы бросились к городу, разломали острог, зажгли все предместья и начали биться с черниговцами, которые держались крепко. Через две недели пришло известие, что Изяслав спешит на помощь своему тезке к Чернигову. Половцы струсили и стали отъезжать в степь. Юрий и Святослав Ольгович принуждены были также отступить. Юрий пошел в Новгород Северский, а оттуда - к Суздалю.
В 1154 году Юрий опять собрался на Русскую землю, но по дороге открылся в его войске сильный конский падеж, он отпустил сына Глеба с половцами в степь, а сам возвратился в Суздаль. Вскоре один за другим умерли Изяслав Мстиславич и Всеволод Владимирович. В Киеве некоторое время сидел Ростислав Мстиславич Смоленский. Его выгнал Изяслав Давыдович Черниговский. Сев в Киеве, он отдал Переяславль Глебу Юрьевичу. Но Юрия Долгорукого нельзя было удовлетворить одним Переяславлем: только услыхал он о смерти племянника Изяслава, как уже выступил в поход, подошел к Смоленску, помирился с Ростиславом и поспешил к Киеву. Изяславу Давыдовичу он послал сказать: «Мне отчина Киев, а не тебе». Изяслав вынужден был уехать обратно в Чернигов, а Юрий во второй раз сел на великокняжеский стол.
После смерти Изяслава Мстиславича остался сын его Мстислав Изяславич, ничуть не уступающий отцу отвагой и дерзостью. В 1157 году Юрий выступил против него, осадил во Владимире Волынском и десять дней стоял под стенами, не видя ни малейшего успеха. Тогда Юрий, посоветовавшись с сыновьями и дружиною, пошел назад в Киев. Мстислав, сообщает летописец, шел за ним вплоть до самого Дорогобужа, пожигая села, и много зла наделал.
Возвратившись в Киев, Юрий 10 мая 1157 года пировал у Осмнника Петрилы, в ночь занемог, а чрез пять дней умер. В день похорон (16 мая) наделалось много зла, говорит летописец: киевляне разграбили двор Юрьев и другой его двор за Днепром, который он сам звал раем, также двор Василька - сына его в городе, перебили суздальцев по городам и селам, а именье их разграбили. Все это показывает, что Юрий пришелся очень не по нраву южному народонаселению, так как был князем властным и лишенным всякого великодушия. Даже тело Юрьево киевляне не допустили похоронить рядом с Мономаховым и он был погребен в Берестовской обители Спаса.
Конспекты по истории России http://proza.ru/2020/07/17/522