В селе Сима у Багратиона
Солнце почти разогрело утро. Остатки росы уже были только тонкой пеленой на траве, и не могли собраться в струйки и стекать со стебельков. К этому времени, хоть и утреннему, листья на деревьях просохли. Все было тихим и прозрачным. Небо светло-голубым, таким выцветшим.
Маленький белый автобус остановился у храма. Белого как снежное царство. Над этой белизной на тонкой ножке возвышался небольшой золотой купол. Маленький купол был над такой пристройкой к храму, через которую все входили вовнутрь. На белой стене висели две таблички. На одной были написаны такие слова:
«В церкви Димитрия Солунского был погребен 12(25).09.1812 г. Российский полководец генерал князь Петр Иванович Багратион – герой Бородинского сражения Отечественной войны 1812 г.».
За церковью площадка на ней сейчас нет деревьев. Только в центре площадки укрытый белым полотнищем стоит на постаменте бюст генерала Петра Ивановича Багратиона.
- Приехали и из Москвы из общества «Багратион». Сейчас Игорь Сергеевич в музее размещает материалы, которые привез с собой.
- И здесь автор книги о Багратионе.
- И губернатор Владимира здесь.
- И служба уже начинается в храме.
Внутри церкви много людей. Света много. Окна так расположены, что выходят и на свободное пространство у храма. Где еще такая свежая зеленая трава, что кажется, что она весенняя.
Слева у самого окна стоит хор, в нем несколько мужчин и женщин. Перед каждым ноты на высоких стойках. В хоре чудесные голоса, звучат мягко, и не громко, и не тихо.
С иконостаса, на стоящих, смотрят святые. Размещены они в рамах одного размера, в свете желтом, золотом. Все такое яркое, чистое, новое. Одежда всех, кто участвует в службе тоже желтого цвета.
Здесь в храме Дмитрия Солунского все необычно, и эта служб не простая, а литургия. И началась она как раз перед открытием памятник Багратиону. И служит ее архиепископ Владимирский и Суздальский Евлохий.
Он то уходит, то возвращается, с ним выходят разные другие священники, иногда проходят мимо молящихся людей.
Служба идет долго, но времени не замечаешь, это постоянное движение, эти голоса, поющих в хоре, это желтое, и сам храм, кажется, открывает свои стены. И нет разницы между тем, что внутри храма, и тем, что вне его.
Кажется, что это печальная песня, печальная память о герое, который в страданиях ушел из этого мира, который был в бою бесконечно, и упал поверженный. И теперь он, Петр Иванович Багратион, должен услышать, что на земле его имя помнится, и сочувствуют здесь все эти люди его последним тяжким дням.
И синее небо, которое смотрит в окно над хором, отражается и в стеклах, и в самом храме. И все кто стоит здесь в храме, и даже те, кто смотрит с икон, и тот, кому посвящена эта литургия, находятся под одним сводом.
И это свод памяти, которая позволит соединить тех, кто здесь живет, с теми, кто это мир строил и защищал.
Служба закончилась, и теперь у памятника Багратиону стоят все. Здесь и дети, которых пропустили вперёд, они потом прочитают стихи. Здесь будет и песня, и слова сказаны, тоже будут.
Багратион, с орлиным носом, очень строгий, с кудрями, поднятыми ветром, поверх всех смотрит на эту землю, к которой он раненный стремился. Стремился, явно, не к смерти. Стремился к жизни. Он стремился к людям, которых он считал своими родными и близкими. Но была война, и все были в разных местах. И он ушел из жизни один.
И сейчас это памятник стоит рядом с остатками того имения, которое принадлежало Голицыным. И опять он один Багратион на этом русском грустном бескрайнем молчаливом просторе.