История, найденная в песках продолжение

Глава 8

Вечером того же дня Ариадна спешила на свидание. Библиотекарь Феррарс оказался весьма интересным молодым человеком, и теперь он предложил ей встретиться в баре. В том самом, где они вчера были с Солом. Ариадне захотелось выпить сок. Когда Феррарс ушел за заказом, она вынула из рюкзака диктофон, приготовившись в нужный момент нажать на кнопку. Двое мужчин за соседним столиком мирно попивали пиво. Еще один прислонился к стене и читал какой-то журнал. Его явно не интересовало происходящее. Ариадна зажмурилась. Подошел Феррарс с соком.
 - Что-то долго тебя не было, - мило улыбаясь, заметила Ариадна.
Феррарс сел напротив.
 - Слушай, мы ведь давно знакомы. Как ты только теперь решилась встретиться со мной?
 - Ну, - Ариадна застенчиво опустила глаза. Мельком посмотрела на мужчину с газетой. Он перевернул страницу, - как-то… стеснялась. Вдруг ты будешь смеяться надо мной.
 - Стеснялась? Ты? – Феррарс ухмыльнулся, - то есть… ну почему же? Я же сам предложил тебе сюда прийти.
 - Это да. Знаешь, я рада, что нам удалось посидеть вот так, не в библиотеке. Там могли подслушать, - Феррарс улыбнулся краем рта, - а здесь народу полно. Ты знаешь уже про Сола?
Феррарс набрал воздух в легкие. Через пару секунд выпустил. Глаза забегали. Ариадна нажала кнопку.
 - Нет… А что с ним? – поспешно спросил он.
 - Отравился. Довольно сильно, сейчас в больнице. Но ему уже лучше.
 - Да?! – Феррарс выглядел озадаченным, - а как же… так? Где он ухитрился?
 - Ну, мало ли, - Ариадна пожала плечами, - может, где-то в кафе. Кстати, ты вчера не заходил?
 - Вчера? Куда? К вам с Солом домой?
 - Да.
Пауза.
 - Нет.
 - А откуда же ты знаешь, что я сейчас живу у Сола? – голос Ариадна похолодел.
Феррарс нервно дернул плечами.
 - Я не знаю, кажется, он сам говорил.
 - Как же это он успел, если я только третий день там живу?
 - Значит, не он. Почему ты спрашиваешь? – Феррарс слишком явно нервничал, повысил голос. Даже мужчина с журналом поднял голову.
 - Да так. Тоон, парень, который с нами живет, говорил, что какой-то Фрэнк, друг Сола с которым они вместе учились, приходил вчера к нему. Даже чай пил. С лимонами, - Ариадна поднесла сок к губам. Остановилась. Жидкость была чистой и ярко-желтой, как и у любого апельсинового сока. И запах вроде бы обыкновенный. Хотя нет, насчет запаха нет уверенности.
 - Может, выпьешь из моего стакана? – Ариадна придвинула сок к библиотекарю.
 - Зачем? Я не люблю апельсиновый сок. Что за глупые шутки? – Феррарс изо всех сил пытался сохранить хладнокровие.
 - Пожалуйста, Фрэнк. Выпей.
Фрэнк тяжело посмотрел на стакан. Протянул руку, придвинул к себе. Поднес к губам. Его губы искривились.
 - Дьявольщина! Какого черта ты меня притащила сюда? – хрипло спросил он.
 - Да вот, хотелось узнать, зачем ты пытался убить нас с Солом и подставить Тоона. Что мы тебе сделали?
 - Я? Нужна ты мне, руки об тебя марать! Что ты можешь доказать?
 - На банке с лимонами остались твои пальцы. Так хотелось покончить с нами, что забыл стереть улику? – Говорила Ариадна спокойно, только взгляд ее стал колючим и неприятным. Фрэнк не выдержал.
 - А что еще делают с такими, как ты? У тебя ж отбоя от мужиков не было! Вечно то с одним, то с другим! Сначала этот долговязый хлыщ Гарри увиливал, потом вижу вас с Солом. А недавно встретил еще одного. Что, на старичков потянуло? А этот урод мне еще говорит: да нет, мы не вместе, а на самом деле вы уже, с ним… Сколько их всего у тебя было, а? Небось, не вспомнишь! А я ж какой-то жалкий библиотекарь, зачем на меня смотреть, да? Так ты думала? Он специально сделал вид, что хочет поговорить со мной, а ты в это время ключи свистнула! Знаю-знаю! Вы потом смеялись надо мной! Это была последняя капля. Мой отец фармацевтом работает, я у него и одолжил соль. На этого жида  вечно глядели, как на гения: ах, Сол, ах, какой умный! Этот гад вечно ноги об меня вытирал! Что б ему сдохнуть по скорее…
 - Ты все сказал, - Ариадна вытащила из-под стола диктофон и демонстративно выключила кнопку. Затем поднялась, что бы уйти.
 - И тебе бы с ним.
Феррарс встал и быстрым движением привлек Ариадну к себе. В его руке сверкнул перочинный нож.
 - Руки вверх!
Мужчина, читавший газету, уже надевал на лежащего на полу Феррарса наручники. Теперь было ясно видно, что это детектив Лори.
 - Спасибо, мисс Ласкари, вы нам очень помогли, - сказал Лори, - покушение на убийство на почве ревности, весьма распространенный случай.
Феррарс злобно посмотрел на Ариадну, грязно выругался.
 - Вот запись с чистосердечным, - Ариадна протянула детективу диктофон, - пригодится в суде.
 - Чем-нибудь еще вам помочь, мисс Ласкари?
Феррарс посоветовал, чем именно. Двое державших его копов сильно встряхнули его.
 - У меня есть вопрос к задержанному, - Ариадна повернулась к Феррарсу и вздрогнула. Теперь этот человек был ей настолько противен, что Ариадне казалось, будто бы он источает яд одним своим видом, - Тот старичок, который разговоривал с тобой. Его как звали?
 - Что, уже помнишь?
 - Нет.
 - Хаваз. Или еще как-то. У тебя ж их много! Еще найдешь!
 - А зачем ты перерыл все в тумбочке Сола?
 - Твой дружок-жид кое-что спер у него. Я сказал, что верну…
Может, Феррарс говорил что-то еще. Ариадна после этого быстро ушла оттуда. Теперь Сол в смертельной опасности. К нему в палату могут пробраться. Да нет, это было бы слишком. То, что Феррарса возьмут, никак не входило в планы Фаришты. Теперь на него смогут выйти. Но и то, если потянут за ниточку. Не станут слушать те небылицы, которые Феррарс говорит про нее. Ну, виновата ли она, что этого неудачника Феррарса не любят девушки и что он такой тупица и пьяница. Вот его больное воображение уже и нарисовало счастливого, обласканного жизнью Сола и ее – Ариадну – сердцеедку и кокетку, какой она, по совести, никогда и не была. Между прочим, Солу в жизни пришлось гораздо сложнее и хуже, чем этому библиотечному кретину. Интересно, как Хафезу удалось толкнуть Феррарса на убийство? На улице было тепло и хорошо, но Ариадна шарахалась от каждой тени. К Солу она не решилась идти, на Португал-плейс идти было опасно. Всю ночь она шаталась по скверам и улицам, нигде не задерживалась подолгу, старалась держаться как можно ближе к освеженным местам. Один раз ей показалось, будто за ней следят. Она поспешно зашла в какой-то клуб и направилась в туалет.

К счастью, он располагался на первом этаже. Окно, с выбитыми стеклами, было плотно закрыто. Дождавшись, когда в туалете никого не стало, Ариадна резко дернула на себя раму. Посыпались стекла, но рама не поддалась. Помучавшись какое-то время, Ариадна заметила приоткрытую дверцу, откуда виднелись веники, совки и швабры. Взяв швабру, Ариадна вставила ее промежуток между окном и рамой, изо всех сил надавила. Рама поддалась. Не теряя времени, Ариадна распахнула окно. Стекла с грохотом осыпались на пол. Случайной свидетельницей ее побега стала какая-то дамочка, зашедшая попудрить носик. Последнее, что она увидела, была чья-то светлая куртка, исчезающая в ночной темноте.

Глава 9

В темнице было сыро и жутко. То и дело из щелей выползали крысы, пауки и змеи. Ариадна боялась, что они начнут заползать на нее, но именно это они и делали. Она кричала, отбивалась, пыталась залезть на стену, но все было тщетно. Стены, покрытые тарантулами, шевелились во мраке и давили со всех сторон. Вокруг ног то и дело обвивались аспиды, крысы пытались искусать ее. Ариадна была прикована тяжелой витой цепью к решетке, которая виднелась где-то высоко над головой, изрезая небо. Воздух был горьким и затхлым. Желудок болел, во рту пересохло – ведь пленнице уже много времени не давали еды и питья. Со стен начали падать капли паучьего и змеиного яда. Несколько попали на одежду Ариадны и оставили на ней темные дымящиеся зловонные пятна. Ариадна с изумлением заметила, что одета в легкую светло-коричневую греческую тунику. Ноги обуты в сандалии, чьи ремешки охватывали их по щиколотку, в ушах длинные серьги. Послышались шаги. Сверху, через решетку на нее западали мелкие камни.
 - Помогите!!! – крик отразился от шевелящихся стен, и Ариадна чуть не оглохла. На этот раз пауки осыпались прямо на нее. Ариадна от ужаса не удержалась на ногах и упала в воду, которая как-то просочилась в темницу. До нее запоздало дошло, что вода тоже отравлена. Она поспешно отерла рот. На глаза сполз золотой венец с индийскими камнями, надетый на ее волосы. Решетка над ней отворилась, и темницу залил ярчайший дневной свет. Ариадна удивилась: только что была кромешная тьма, а теперь в одну секунду наступил день. Что-то здесь не правильно.
В ее страшную тюрьму спускались какие-то люди. Ариадне вспомнились статуи Анубиса в Древнем Египте – эти тюремщики были одеты точно так же. В руках они сжимали длинные копья, на левом бедре у каждого висел короткий меч в бронзовых ножнах. Что за чертовщина?! Взглянув в лицо одного из них, Ариадна отпрянула: это был Феррарс.
Тюремщики расступились в разные стороны, образовав две шеренги. Повернулись лицом к стоящим напротив. Между ними выросла фигура. Ариадна узнала Хафеза Фаришту. Да, она ведь понимала: схвачена психопатом, который будет теперь ее пытать, что бы выжать из нее все о рукописи и о сокровищах. Она стиснула зубы. Фаришта был одет в белую набедренную повязку, с золотым поясом со скарабеем. На руках и на ногах были тяжелые золотые браслеты с иероглифами. На шее ожерелье в виде змеи, которая обвивала грудь и шею. Глаза змеи были сделаны из сапфиров. На голове – серебряный обруч. В правой руке он сжимал кнут. Ариадне он показался знакомым. Точно, на нем была сделана надпись: «Сын царя, начальник войск, Зутмос». Он украл его из музея Тутанхамона! Не с того не с сего Ариадну охватил гомерический хохот. То ли псих, то ли Ньярлатотеп – не разберешь…
 - Ариадна, дочь Миноса, царя Крита и Санторина, если хочешь жить, ты должна добровольно отдать мне свой венец, выкованный Гефестом и подаренный Афродитой. Если ты не сделаешь этого – ты умрешь мучительной и долгой смертью, - голос человека в одежде фараона звучал с подвыванием и глухо отражался от стен темницы.
 - Да пошел ты, - Ариадна поняла, что отдавать венец ему нельзя ни в коем случае.
 - Я спрашиваю в последний раз: отдашь ли ты, Ариадна Критская, свой венец добровольно или я сниму его с твоего холодного тела, лишенного дыхания?
Он всегда произносит такие сложные фразы или когда хочет произвести впечатление, подумала Ариадна.
 - Твой отец должен вернуть мне долг, какой я пожелаю. Я желаю твой венец, дочь Миноса. Верни мне то, что тебе не принадлежит! – он схватил Ариадну за плечи и затряс ее так, что у нее потемнело в глазах.
 - Нет, - проговорила она, - нет…
 - Тогда умри! Ариадна!.. То есть… как там вас? Мисс Ласкари, проснитесь, мистер Савораи уже хорошо себя чувствует и готов вас увидеть, - Хафез Фаришта неожиданно превратился в санитара, который, однако, продолжал трясти ее за плечи. Ариадна с трудом разлепила распухшие веки. В глазах ощущалась резь.
 - Что? – она с утра неважно владела голосом.
 - Пройдемте за мной. Мистер Савораи может с вами увидеться. Врачи ему разрешили.
Ариадна отправилась за провожатым. Да, ну и дела! Приснится же такое…
Сол сидел на кровати и читал какую-то книгу. При виде Ариадны он поднялся и подошел к ней. Друзья горячо обнялись.
 - Слава Богу, что с тобой хоть все в порядке, - заговорил Сол, - я уж навоображал себе всяких ужасов.
 - Да тебе ли бояться, Сол? Ты из-за меня загремел сюда. А этот твой сосед, наверное, теперь вообще в запой уйдет. Или в монастырь. Или в психушку отправят, его, бедолагу, после наших с тобой… - она хихикнула, - веселых денечков…
Сол тоже посмеялся.
 - Ариадна, я выжил в пустыне, с оторванной рукой. Думаешь, какой-то калий собьет меня с пути?
 - Таллий. Нас травили солями таллия.
 - Ну, таллий, какая разница? Только кто? Тоон, что ли, со своей работы притащил.
 - Нет, Сол. Это Феррарс.
Сол округлил глаза и с недоверием уставился на нее.
 - Шутишь, подруга?
 - Нет, - она пересказала ему, где был обнаружен таллий, что рассказывал Тоон, как удалось расколоть Феррарса. Сол надолго замолчал, глядя в окно. По стеклу, еще не потеряв надежду на спасение, ползала муха.
 - Неважно выглядишь, - заметил Сол, - так, словно всю ночь по городу шаталась, на перегонки со смертью.
 - Так оно и было.
Сол пожевал губы, не отводя глаз от окна.
 - А почему ты думаешь, что это Фаришта его надоумил? У тебя точно нет отвергнутых поклонников пенсионного возраста по имени Хаваз?
Ариадна невольно восхитилась этим человеком. Впутавшись в эту, мягко говоря, непростую историю, Сол ухитрился сохранить в целости и сохранности не только жизнь, но и свое специфическое чувство юмора. 
 - Уйма, Сол. Каждый второй. Но мне почему-то думается на управляющего фирмы «ГафФа». Навязчивая идея, так сказать.
 - Навязчивая идея, говоришь? Ну, что ж, ежели ты права, то наш таинственный знакомец – абсолютно больной на голову. И Феррарс к тому же рылся в моих вещах. Искал рукопись. И что же с ней? – Сол явно беспокоился.
 - Он нашел бы ее, несомненно, если бы я не забрала ее в то утро из твоей комнаты. Вот, - из ариадниной сумки на мгновение показался потрепанный уголок и сразу же исчез.
Сол облегченно выдохнул.
 - Какая ты умница. Моя школа. А как же, по-твоему, Хафез Фаришта смог убедить Фрэнка пойти на убийство?
Ариадна пожала плечами.
 - С его слов я так поняла, что наговорил ему небылиц про меня и тебя. Феррарсу наверняка нужны были деньга, а тот еще и наговорил про рукопись, которую мы с тобой, якобы сперли у него. Вот наш тихоня и взбунтовался против общества.
 - А как Фаришта догадался, что рукопись у меня? Ее ведь ты нашла.
 - Ну, он ведь знает, что я ее отправила тебе и потом: ты гораздо более лучший переводчик, чем я. Можешь лучше интерпретировать символы, идентифицировать похожий язык и все такое… Что бы там господин Окаша не наговорил про меня, когда отправлял в Аравию.
Они оба замолчали. Он – деликатно, она – уныло. Сол с сочувствием смотрел на подругу. Ариадна молча уставилась в пол.
 - Не знаю, зачем он так поступил, - покачал головой Сол, - ведь он прекрасно понимал, какой опасности подвергает тебя. И тем не менее.
 - Зная меня, он мог предположить, что я обращусь к нему. Или к тебе, как я и сделала. Или к тому же Яфету. Он в самом деле был учеником Салмана Окаши?
Сол кивнул.
 - Нет сомнений. И вот еще: перед смертью господин Окаша говорил: «рукопись Хиджра». Я тогда думал, что он от тебя знает про твои изыскания, а теперь вижу, что он уже тогда знал о ее содержании.
Ариадна шумно втянула воздух.
 - Ох, знаешь, мне теперь негде ночевать. К себе я идти боюсь, а если твой сосед меня еще раз увидит, он выпрыгнет в окно. Или веревку намылит. Мне потом за доведение до самоубийства отвечать?
Сол подумал. Потом сказал:
 - Знаешь, к себе идти тебе точно не нужно… иди ко мне. Если Тоон будет возражать, просто припугни его. Он теперь всего боится, говоришь? – Сол не весело усмехнулся, - бедняга. Ничего. Со мной тоже такое бывало. Даже еще хуже.
 - И все-таки: что такое связывало нашего господина Окашу с подлым черным археологом, а? Какие у них были счеты?
Сол пожал плечами.
 - Вот на этот вопрос я тебе не отвечу.
В палату вошли санитар и детектив Лори.
 - Добрый день, мистер Савораи. Как вы себя чувствуете?
 - Спасибо, намного лучше.
 - У вас чрезвычайно крепкий организм. Врачи говорят, многие умирали и от меньшей дозы яда, а вы уже на ногах. Это просто чудо.
 - Да, детектив. Организм у меня крепкий.
 - Можно спросить, где вы потеряли руку? Когда я читал вашу историю болезни и обнаружил это обстоятельство, обратил внимание, что ваша рана – не бытовой случай. Ее края, характер шрамов свидетельствуют о том, что это боевое ранение.
 - Я был на войне. У границ Иордании.
Детектив явно сильно удивился.
 - Так вы военный? Ну надо же… Позвольте спросить, в каком батальоне вы служили?
Сол напрягся. Ариадна догадалась почему. Бойцов 890-ого батальона, где бы то ни было, не слишком жаловали.
 - В 846-м, - ответил Сол.
 - В каком году?
 - Около двух лет назад.
 - Понятно. Ну, что ж, желаю скорейшего выздоровления. Мисс Ласкари, мне хотелось бы кое о чем с вами поговорить.
Попрощавшись с Солом, Ариадна отправилась за любопытным детективом. Они прошли в какой-то пустой, не запертый кабинет.
 - Чем могу помочь, мистер Лори?
 - Феррарс утверждает, что на преступление его толкнула обида. Вы не обращали на него внимания, а обращали на его товарища Савораи – и поэтому он совершил покушение.
 - Не знаю. Он никогда не обнаруживал своего интереса к моей личности.
Детектив Лори помолчал.
 - Еще он сказал, что решился на это после разговора с неким мистером Хавазом. Вы знаете, кто это.
 - Да, - Ариадне пришло в голову поделиться этим и полицией, - только его зовут не Хаваз, а Хафез. Хафез Фаришта. Владелец фирмы «ГафФа», он коллекционируют древности. Мой покойный учитель Салман Окаша хорошо знал его. Мистер Фаришта даже хотел купить у него коллекцию древних сокровищ, но после смерти Окаши не появлялся.
Детектив Лори задумался нал ее словами.
 - Хафез Фаришта? Хм, что-то не припомню такого имени… 
 - А что рассказал про Фаришту Феррарс?
 - Говорил, что выглядит как пожилой человек лет шестидесяти, восточной внешности. Вы знаете его? Это он?
 - Да, он так выглядит.
За закрытой дверью послышались быстрые шаги множества ног. Бригада докторов мчалась на первый этаж, толкаясь, и ругаясь друг с другом. Из визгливых криков можно было понять, что кого-то только что привезли по скорой и ему требуется необходимая помощь.
 - Детектив, - начала Ариадна.
 - Да, мисс Ласкари?
 - Скажите, как так получилось, что Феррарса убедили совершить такое? Ну, то есть, ему что-то посулили или как?
Лори быстро вздохнул и натянуто улыбнулся.
 - Феррарс говорит, что этот человек посулил ему много денег в обмен на жизнь Соломона и вашу, и… - он помолчал, - один предмет. Некая древняя рукопись. Вы знаете, что за рукопись?
 - Возможно, да, детектив. Но последнее время она находилась у мистера Окаши. Где она сейчас, я не знаю. Может даже из-за нее и погиб Окаша.
 - Ну, насчет того, что это было убийство, вы можете быть уверенны: никакого убийства не было, просто несчастный случай. Такси врезалось в проезжавший мимо автомобиль. Водитель того авто был пьян, его лишили прав. А вот водитель мистера Окаши и он сам погибли. К сожалению. Кстати, вы, должно быть, не знали – я уверен в этом, - но этот Феррарс употреблял наркотики.
 - Что-о?
 - На его руках обнаружили следы от уколов, анализ крови подтвердил это. На месте проживания нашли шприцы и препараты. Строго говоря, не сами наркотики, а какая-то синтетика. Химические вещества, которые по своим свойствам идентичны наркотикам. Эффект от них тот же. Так что это так же многое объясняет.
 - Да, - Ариадна не могла сказать большего. И не хотела.
 - Спасибо, мисс Ласкари. Вы помогли нам, чем смогли.
Зато вы можете помешать, подумала недовольно Ариадна.
- До свидания, мистер Лори, - она уже хотела уйти, но опять обернулась, - прошу прощения, скажите, пожалуйста, а  кто был тот водитель, в которого врезалась машина мистера Окаши?
 - Некто Ибрахим Хаади, гражданин Турции. Этот автомобиль принадлежал его отцу – Салаху Хаади. Белый форд.
Ариадна равнодушно хмыкнула и пожала плечами.
 - Ну, мне это ни о чем не говорит. Я уж думала эта машина принадлежит самому Фариште.
 - Мы разберемся, как именно он замешан в этой неприятной истории. Если понадобится, мы с вами свяжемся.
 - Как вы думаете, сколько еще Солу тут находиться? Как врачи говорят? Я очень волнуюсь.
 - Вот это надо спросить у самих врачей, мисс Ласкари.
 - Ладно, спасибо большое. Огромное спасибо. До свидания, - выходя, Ариадна незаметно приподняла уголки губ. Умный детектив не понял, как легко обвели его вокруг пальца. Белый форд! Ну, форд – не форд, Ариадна, положим, не разобрала. Но машина, чуть не сбившая их с Солом, точно была белой. Уточнить про марку можно у Сола. Это убийство. Врезался в такси Окаши этот же автомобиль. Но кто был за рулем во второй раз? Наверное, какой-то другой из вассалов Хафеза Фаришты. Из его тюремщиков. Ариадна вспомнила свой давешний сон и неожиданно рассмеялась. Сон в руку – можно и так сказать. Она попрощалась с Солом и пошла к нему домой. Энергично позвонив, Ариадна удостоверилась, что аптекаря дома нет. Ну и превосходно! Сбегав в ближайший магазин, она купила кое-каких продуктов, открыла ключом Сола дверь. На секунду она представила, как здесь, склонившись над безжизненным телом Тоона, стоит Хафез Фаришта и сейчас встретит ее выстрелом в лоб. Но, увы! Она ошибалась – никто ни кого не мочил и не собирался мочить. Ариадна тщательно обследовала свои вещи и вещи Сола, но ничего подозрительного не обнаружила. В холодильнике мирно пованивал все тот же аптекарский борщ. Ничего не изменилось, кроме того, что исчезла банка с лимонами. А, нет, стоп. Вот какая-то новая колбаса тут появилась. И две пачки творога, не тронутые. Ариадна понюхала новые приобретения, но ничего не подозрительного не обнаружила. Она сначала, хотела выкинуть колбасу с творогом, но потом представила, что аптекарь, которому и без того хорошенько попортили кровь, от этой выходки тронется умом окончательно, передумала. Все, кроме борща было свежим. Почему аптекарь не выльет эту мерзость?! Вот траванется этой дрянью, ведь опять припрутся копы, опять начнутся расследования, опять его мурыжить начнут. Сам будешь виноват. Придурок, сказала Ариадна и ушла в комнату. Не ту, которую занимала раньше, она засела на освободившемся местечке Сола. Во-первых, тут гораздо уютнее и чище, ведь пока она не пришла сюда, в ее комнате никто долгое время не жил. Во-вторых, так, рассудила она, будет безопаснее. На занятиях теперь появляться – все равно, что лезть под топор палача. Ариадна сообразила смысл сравнения и улыбнулась. Ну, не так уж это и опасно – под топор палача-то… Можно выкрутиться, можно. При помощи Сола и… А вот интересно, кто проинформировал Сола насчет Яфета. И того, что эти самые частные раскопки в Мадаин-Салихе вел никто иной, как этот долбанный Фаришта. Что Салман Окаша пытался любыми способами и методами увести от Фаришты одну добычу, при этом из-под носа выводя другую с ее, Ариадны, помощью. Кто такой был Салман Окаша? Что связало его с Фариштой и всей этой херней? Нет, мне на это плевать. Фаришта – психопат, и нам с Солом надо быть готовыми ко всему. Ариадна полезла в свой рюкзак и достала связку ключей. Посмотрела не нее. Нет, нельзя так рисковать, произнесла она и сняла один из них. Когда стало темнеть, Ариадна надела темный плащ с капюшоном и, выйдя на улицу, отправилась к зданию университета. Она знала, где располагаются кабинеты профессоров и других преподавателей. В частности, кабинет Салмана Окаши. В приемной она назвалась, сказала, что должна забрать кое-что из вещей Окаши. Его последняя воля. Как откуда знает, он сам говорил: если, что случится – забери их. Да, да. Вот, ключ оставил. Чистая правда, святая. Эти документы нужны для научной работы, которую мы с ним проводили. Ариадну пропустили. Вот черт, еще увяжется за ней… А ну как копам доложит? Надо уезжать из страны, уезжать на край света, вот Сол поправится и уедем. А зачем и куда – только нам и известно… Ариадна вошла в кабинет. Здесь все было в таком бардаке, что разобраться, где лежат нужные документы, а где старые вырезки из газет было практически невозможно. Ариадна подошла к сейфу. Надела приобретенные в аптеке резиновые перчатки. Набрала нужный код – дата взятия Иерихона. Что-то еле слышно щелкнуло. Ариадна открыла дверцу. Внутри сейфа лежал какой-то истрепанный конверт и пистолет с коробкой запасных патронов. Пистолет был заряжен, но не полностью – двух пуль не хватало. Кому они предназначались? Вот уж воистину, как сказал Сол, шпионские игры. Адреса на конверте не было, но одно неразборчивое слово указывало на того, кому оно адресовалось. Спрятав коробку и пистолет – пистолет поближе – Ариадна вскрыла конверт. Письмо было написано на греческом языке. Она стала торопливо читать. За окном стремительно темнело. В коридоре слышались голоса дежурных. Письмо оказалось гораздо интереснее, чем предполагала Ариадна. Окончив читать, она перевела взгляд на стену с пожелтевшими обоями.
Правду? Поведать людям правду, черт возьми??? Ариадна пыталась это сделать там, в Аравии и что вышло? Ее чуть не отправили на тот свет. И она уверена, покажи она им оригинал, они уничтожили бы и его. И в таком случае Сол уже бы не спас ее. Никто не узнал бы об этом. Бедняга Салман Окаша, он думал, что все захотят принять эту так называемую правду, но никому она не нужна. Но она сохранит рукопись, она отправится в Петру и найдет потерянный отрывок, который поможет дать ответы на все вопросы. То, что написано в документе Хегры, отнюдь не дает основания предполагать, будто все Священные Писания иудеев, христиан и мусульман перевернуты с ног на голову. В нем гораздо больше сведений о верованиях мандеев. У Ариадны создалось впечатление, что Окаша никогда не видел тот текст, который оказался у них с Солом. Возможно, он читал тот, что в Петре. Как ему это удалось – загадка, но он явно не читал то, что имеется у нее. Салман всегда был слишком религиозен для ученого. Она всегда удивлялась его чрезмерной набожности, он имел обыкновение видеть грех там, где не было ничего предосудительного. Теперь все понятно. Его мучила совесть из-за случившегося в Ливане. Отсутствующие пули подтверждали сказанное в письме. Послышались шаги. Ариадна поспешно захлопнула дверцу и успела нырнуть в просторный платяной шкаф. Когда-то Салман Окаша вешал сюда свою верхнюю одежду. Письмо она смяла в кулаке. Дверь открылась, вошли двое. Судя по голосам мужчины.
 - Ну, что, - спросил первый.
Послышался звук, словно кто-то резал металл. Ариадна догадалась, что незваные гости пытаются открыть сейф.
 - Бесполезно, - отвечал второй, - дверь откроется, если только набрать нужный код. Ты знаешь его?
 - Откуда, Джек? Этот засранец всегда был на шаг впереди меня. Пока не сдох… Он мог какое угодно число туда вставить, дату рождения Александра Македонского или еще чего.
 - Тогда я не знаю, Сакхр, зачем мы здесь ошиваемся. Особенно ты. Эта девчонка уже общалась с полицией. Если она что-то вякнула им, то копы могут ведь и заинтересоваться тобой, а там, ты и сам знаешь, никакие денежки не помогут.
 - Заткнись, умник! Многое ты понимаешь. И не зови меня Сакхр, меня давно уже зовут по-другому.
Сакхр, подумала Ариадна. Да. Мне ясно, кто ты такой...
 - Что такого ценного лежит в его сейфе? – спросил Джек и снова попытался открыть его.
 - Не знаю, - ответил тот, кто не любил когда его называли Сакхром, - но я знаю, что этот Окаша мог сохранить какие-то записи относительно своих планов… - дальше он забормотал что-то неразборчивое, - хотел увести прямо из-под носа, чертов ублюдок! Зря мы отправили его на тот свет, мог бы сейчас очень пригодиться.
 - Да, Сакхр, это на тебя похоже. А как насчет девчонки? Она может о чем-то догадываться?
 - Она? Может и да, а может, и нет. Она не так глупа, как может показаться. Однако даже если она и не догадается, другие могут заинтересоваться, почему за этой девочкой такая охота и могут копнуть глубже. Ты следишь за ней?
 - А как же? Это ведь и в моих интересах, Сакхр. Теперь она живет у своего дружка, на его квартире. С ними живет еще какой-то парень. Ее подруга ничего не знает.
 - А что, тот наркоман не сделал того, за что я заплатил ему столько денег?
 - Сделал, но не доделал. Девчонка жива, а рукописи на месте не оказалось.
 - Не оказалось… Хм! А где она может быть? Джек, я поручил тебе самое важное в этом деле, а ты не смог выяснить!..
 - Заткнись! Ты ведь сам сказал, она умнее, чем, кажется. Могла заранее договориться со своим учителем, куда прятать награбленное. Вы, археологи, мало отличаетесь от мародеров.
Оба замолчали. Ариадна задержала дыхание и напряглась. Если издать хотя бы вздох, они обнаружат ее… Рукопись все еще у нее. И письмо. Рука сама нащупала пистолет, указательный палец лег на курок, слегка дрогнув. Если… 
 - Если найдешь ее – знаешь, что делать. Пошли, нечего светиться здесь, - хлопнула дверь, послышались удаляющиеся шаги.
Ариадна долго еще не решалась покинуть шкаф. В нескольких метрах от нее только что стоял тот самый психопат, которому нужны не только древние рукописи, но и жизни тех, кто пытается посягнуть на древние сокровища. Медлить нельзя. Ариадна вышла из кабинета. В коридоре было тихо. Покинув здание, осторожно, не прямым путем, пришла домой к Солу. Тоон встретил ее тем, что дернулся как от тока, поджал губы, но все-таки поздоровался. Ариадна юркнула в комнату Сола. Последующие трое суток она практически не выходила оттуда. Зашторила окна, не включала свет. Поведение Тоона нельзя было назвать непринужденным – конечно, какое непринуждение, если с тобой под боком живет мишень каких-то таинственных головорезов – но ничего более. Он не пытался заговорить, что-то подсунуть и вообще держался на расстоянии полета кирпича. Утром уходил в свою аптеку, после шести приходил. Ариадна впервые позавидовала ему: работай она в аптеке, не пришлось бы прятаться от чертовых психов, жаждущих крови. В своем добровольном заточении Ариадна успела кое-что обдумать. Как только появится Сол, они бегут в Иорданию. Там притвориться специалистами по древним рукописям, найти нужное и понять, что привело Салмана Окашу в такой трепет. Вот только бы Фаришта не увязался по горячим следам. И кто такой Джек? Ладно, черт с ними, у меня по важнее дела есть. На хвосте еще висит полиция. Ну, с этим хоть поспокойнее. В данной ситуации лучше полиция на хвосте, чем убийца лицом к лицу. Самое нужное сложено в рюкзак. Фу-ух! Ариадна тяжело вздохнула. Какими же тяжелыми были для нее эти три дня. Даже в тюрьме, лежа на холодном полу с задранными, закованными в стальные кандалы, руками, она не чувствовала страха. Приговоренный к смерти и смирившийся с этим, если он не сходит с ума, не воет и не кричит, он просто хочет, что бы скорее закончилась вся эта канитель. Именно это и чувствовала Ариадна. Но теперь ее состояние было близко к животному. В любой момент готовиться дать самый безжалостный, самый беспощадный отпор. Такому, как Хафез Фаришта. Дверь в коридоре заскрипела. Кто-то входил. Ариадна бросила взгляд на часы: до прихода аптекаря еще не скоро. Она потянулась к оружию.
 - Ой!!! – завопил Сол, когда, входя в свою комнату, наткнулся на смотрящее на него дуло пистолета, - ты!.. Вот черт, Ариадна! Ты меня чуть не подстрелила! Какого…
 - Извини, пожалуйста, - Ариадна с нервным смехом убрала оружие, - С выздоровлением!
Они обнялись.
 - Ну, ты как? – спросил Сол, - боишься, что в любую минуту за тобой придет Фаришта? И меня за него приняла? Ну, ты даешь.
 - Ты даже не представляешь, как боюсь…
Ариадна рассказала ему о своем пребывании в шкафу во время конфиденциальной беседы неких двух и показала письмо. Сол долго переваривал полученную информацию. Ариадна отметила, что на его лице отразилась тревога. Ну, надо же! Никогда бы не подумала…
 - Помнишь тот день, когда ты приходила в больницу? На следующий, после того, как меня отвезли?
 - Конечно.
Сол тяжело посмотрел на подругу.
 - Санитары привезли по скорой. Девушка упала с моста. Знаешь, кто?
Ариадна почувствовала холод.
 - Элисс Уатт.
 - Значит, они и до нее докопались, - Ариадна села мимо стула, - она хоть жива?
 - Не знаю. Я пытался расспросить врачей, все отмахиваются. Но, думаю, все-таки жива. Знаешь, после всего, что ты мне рассказала, нам нельзя оставаться здесь. Завтра же исчезаем из страны…
 - Интересно, на какие шиши? – усмехнулась Ариадна, - и куда?
 - Для начала следы запутаем, - отозвался Сол.

Глава 10

Заниматься какими-либо делами сегодня было выше моих сил. В последнем письме от сестры сообщалось, что приедет она не одна, а «со своим хорошим другом». Родителям я ничего не сказал, у них еще будет время похвататься за сердце. Пароход приплывал в 23:47. Сначала мне хотелось плюнуть на все это и остаться дома, но потом я подумал, что слушать объяснения Ариадны о ее английских похождениях и хороших друзьях, будет гораздо интереснее. Когда стемнело, я вышел из дому.
Одно из преимуществ Патмоса – маленькие расстояния. В детстве мы с сестрой несколько раз обходили весь остров целиком. Патмос очень каменист, некоторые побережья круто обрываются в море, но наша Скала – один из крупнейших портов Греции, причалить сюда не представляет никакой опасности. Деревянных домов здесь практически нет, древесина у нас дороже камня. Даже монастырь св. Иоанна Богослова полностью сработан из камня. Проходя мимо него, я невольно остановился посмотреть на его огни. Они были маленькими и тусклыми, рассеянными по всей территории монастыря, но что-то таинственное заставляло путника обратить на них внимание. В наше время монастырь привлекал только туристов и историков-византологов, посвящать себя божественному служению ни у кого не возникало желания. Сейчас там было три-четыре монаха со своим настоятелем. Возможно, скоро это место окончательно превратится в очередной манок для заграничных туристов. Темнело быстрее, чем обычно. В воздухе чувствовалась тяжесть, ветер дул с запада. Может, гроза будет? Только не это, она может расстроить все наши планы! Мой отец занимается рыболовством и я всегда помогаю ему в этом. Когда-то нам помогала и Ариадна, но теперь, уверен, она не захочет взять в руки сеть. На причале стояло не так уж много людей. Скорее всего, те, кому нужно уплыть с острова, а не встречающие своих путешествующих родных. В назначенное время баржа «Тритон» (не слишком оригинальное название) подошла к берегу. В темноте было плохо видно, стоял я на значительном расстоянии и поэтому долго не мог разглядеть нужного мне человечка. К счастью, меня нашли раньше.
 - Адди! – взвизгнул кто-то.
Я подпрыгнул, обернулся и кинулся обнимать сестру, с которой расстался больше года назад.
 - Ариадна, сестренка, как же я скучал по тебе! И родители тоже! Знаешь, отец скоро собирается на рыбалку на восточный островок, ну ты знаешь какой, ты ведь могла бы поплыть с нами! Расскажешь нам про свою учебу, про Англию…
Ариадна отстранилась и обернулась к своему спутнику.
 - Адди, познакомься, это Соломон, мой приятель из Кембриджа. Соломон, это мой брат, Андроник.
 - Очень приятно, - улыбнулся я. Если уж навязали чье-то общество, нужно быть вежливым.
 - Мне тоже. Можно просто Сол, - улыбнулся он в ответ и пожал мне руку. Странная у него была рука, как будто резиновая…   
По дороге назад я разговорился с Ариадной. К нам осторожно присоединился Сол. Зря я плохо о нем думал, парень и впрямь был умным, многое знал о нашем острове, не тщеславился своим обучением в Кембридже, мог поддержать разговор. Думаю, для Ариадны наша беседа была бальзамом на душу.
 - А родители не были против, что я еду не одна? – вдруг спросила Ариадна. Я замялся.
 - Ну… эм… Знаешь, - оглядывая все те же огни нашего монастыря, отозвался я, - нет, думаю… В смысле, что тут такого? Они не будут против.
Родители с удивлением рассматривали Сола. Сол терпеливо позволил им так с собой поступить. 
 - Хм, да, мне тоже приятно познакомиться, но почему ты ничего не написала о том, что у нас будут гости? – спросил отец.
 - Как это? Я писала об этом, Адди вам рассказывал… Или не рассказывал? – все уставились на меня.
 - Я, наверное, забыл, - и беспечно пожал плечами.
В конце концов, Сол был заселен в мою комнату. Мне, как хозяину, приходилось уступить гостю свою кровать, а самому спать на раскладушке. Сол раскрыл чемодан, хотел достать какие-то вещички.
 - Давай помогу, - говорю я и опрокидываю чемодан себе на ноги.
 - Ааааай!!!
 - Ох, Адди, прости меня пожалуйста, - начал извиняться Сол, - я так… Вот черт, нашел время лазить по чемоданам. Сильно болит?
 - Да нет, в общем-то, просто от неожиданности. А что это у тебя такое? – я поднял с пола какие-то истрепанные и старые листки бумаги, завернутые в целлофановый кулек.
 - Это? Это твоей сестры. Она ко мне положила, у нее бы испортились, - Сол как-то слишком поспешно забрал у меня бумаги и сунул в чемодан.
 - Это какая-то древняя рукопись? – спросил я.
Сол вздохнул, как мне показалось, тяжеловато для непринужденной беседы.
 - Да, древний документ… возможно эпохи набатеев… У Ариадны в этом году стажировка, вот ей и нужно потренироваться в переводе… А это, кстати, не подлинная рукопись. Если бы она была подлинной, ее бы не отдали Ариадне, - он нервно хохотнул.
 - Ясно, - мне в тот момент было все равно.
Как же я в тот злосчастный момент заблуждался на счет моей сестрички и нового друга!
Первые дни прошли шумно и весело. Гроза все-таки миновала нас, и мы вчетвером поплыли на соседний островок, что бы порыбачить. Ариадна не забыла старых навыков, Сол тоже оказался толковым рыбаком. Я спросил у Ариадны не хочет ли она совсем забросить свою археологию и остаться на нашем родном островке…
 - Хотела бы, Адди. Очень хотела бы, но… боюсь, у меня пути назад нет. Да и у Сола тоже.
Я фыркнул.
 - Что ты хочешь сказать?
Но ни сестра, ни ее друг ничего толком мне не сказали. Присматриваясь к ним, мне все больше казалось, что на влюбленных они совсем не похожи. Не так влюбленные себя ведут. Ариадна и Сол много времени проводили вместе, гуляли по острову, но у меня складывалось ощущение, что к нам приехали шпионы на задании. Я как-то раз пошутил и сказал это Солу. Он пристально посмотрел на меня, улыбнулся краем рта и ответил:
 - Ни кому не говори.
В воскресенье Ариадна пошла в церковь на службу. Вернувшись вечером, она сразу понеслась искать Сола и они долгое время они сидели в саду и о чем-то спорили. Мне, признаться, сильно надоели эти их кембриджские кошки-мышки, я незаметно вышел за Ариадной и спрятался за виноградной изгородью.
 - Ты его сохранила? – тревожным шепотом спрашивал мою сестру Сол.
 - Ага, - зашуршала мятая бумага, - вот оно. Не волнуйся, я сразу же его съем, как только меня начнут пытать.
 - Ну ладно, ладно. Что, ты говоришь, нашла в монастырской библиотеке?
 - Нашла, Сол. Правда, ничего грандиозного, но отцу Христодулу, похоже, было приятно, что этими документами заинтересовались ученые из Кембриджа. Там нашлась одна страничка, которую, как говорил отец Терентий - библиотекарь, хранят из-за ее древности, но страничка эта представляет собой переведенный, (довольно плохо, надо сказать!) на греческий некий фрагмент текста. Да, не надо так глаза таращить! Как она попала сюда, не знаю. Монахи говорят, собрание пополнялось веками, начиная с основания монастыря. Да я это и так знаю. Там написано что-то вроде монофизитской проповеди и ссылка на Евангелие от Иоанна. Если бы переводчик лучше постарался, было бы ясно, что этот текст принадлежит именно нашей рукописи.
 - Ты в этом уверена? – спросил Сол после паузы.
 - Уверена. Можешь завтра сам сходить и посмотреть, тебе покажут. И знаешь, что еще? Я не обращала внимание, да и ты тоже, но и в нашей рукописи, и в этой странице упомянут какой-то «бирюзовый путь». Помнишь? Нет? Теперь я поняла: это путь из Иордании в Аравию. Вспомни, Малх II, сын Ареты IV, набатейский царь, вел крупную торговлю с Римом, с Аравией, другими царствами. В порту Аль-Латт он добывал хризоколлу и медь, а потом направлял в Хегру. Значит, не ошибся Окаша. Значит, другая часть нашей рукописи и впрямь там, где мы думаем.
 - Хм. Тогда нужно поторопиться. Сколько мы еще у тебя пробудем?
 - Еще неделю. Потом к тебе.
 - Неделя… За это время он может нас выследить и вот тогда под удар попадут твои родные. Тебе оно надо? Ехать нужно раньше, гораздо раньше. Так и быть, завтра сходим, посмотрим на твою страницу…
 - Я не точно выразилась, там не одна страница, просто они скреплены вместе.
 - Ну не одна так не одна, все равно. Посмотрим, а потом валить отсюда надо, если хочешь, что бы твои родные были живы.
 - Что за шпионские игры?! – я выступил перед ними. Оба вздрогнули, как будто их застали на месте преступления, - я давно подозревал, что с вами тут дело не чисто, но что б настолько!
 - Адди, мне кажется, лучше бы ты…
 - Я сам знаю, что мне лучше, - рявкнул я, - пока вы оба мне всего не расскажете, я не отстану от вас. Это ведь как-то связано с той рукописью, которая выпала из твоего чемодана, а, Сол?
Он вздохнул.
 - Да.

* * *

Сегодня неожиданно пошел дождь. Тоон возвращался с работы домой. Наконец-то его больше не доставали по подозрению в отравлении. Его соседи свалили в неизвестном направлении и туда им и дорога. Завтра придется выйти на работу на час раньше. Так, стоп. А продукты, какие у него там в холодильнике? Нет, все есть. Когда эти уезжали, оставили после себя много чего. Тоон не хотел сначала есть – раз того пытались травануть, значит и его могут, по ошибке, но потом передумал. Свалили из его жизни – тем лучше. Меньше народа – больше кислорода. В подъезде обнаружилось, что перегорела лампочка. Надо было еще в тот раз попросить мистера Спенсера, чтоб починил, та висела на одном проводке. Тоон вздохнул. Всегда только он и следит за порядком. Поднявшись на свой этаж, он вставил ключ в замочную скважину и с удивлением, и даже возмущением, обнаружил, что дверь открыта. Соломон с этой, что ли, вернулись? Да ведь говорили, что не приедут… Внезапно кто-то резко дернул Тоона за шиворот и бросил на пол. Тоон разбил в кровь лоб и закричал.
 - Не скули, убью, - предупредил тихий, спокойный голос, а в затылок уперлось дуло пистолета, - где твои друзья?
 - К-к-к-к-какие? – спросил Тоон, хотя и понимал о ком речь.
 - Какие с тобой жили. Парень-еврей, и девушка. Куда уехали?
 - Н-н-н-ннеее…
 - Куда, мать твою! Мозги вышибу!
 - Они мне ничего не сказали!!! – из глаз Тоона потекли слезы.
Последовал удар под дых.
 - Или ты говоришь, или… - снова удар, на этот раз в поясницу.
 - Я не знаю! Правда, мне ничего они не сказали!... Они говорили, что к… к ней… поедут.
 - Где она живет? Где?!!! – пинок в бок.
 - Я НЕ ЗНААААЮ!!!!! В Греции, наверное! Они что-то говорили, я не знаю… пожалуйста, не бейте меня. Я ничего не знал об их отъезде. Она вроде бы из Греции, я слышал их разговор, где-то там, а… не знаю.
 - В Греции, говоришь. Ну-ну. Не вздумай в полицию говорить. Найду и убью. Куда именно в Грецию, знаешь?
 - Остров, остров какой-то, какой – не знаю!.. Пожалуйста, не бейте меня…
 - Заткнись.
Таинственный голос ушел. Тоон остался лежать на полу, в своей квартире, где он наконец-то начал жить один, как и мечтал, и тихонько рыдал в потертый ковер. В подъезде вновь зажегся свет. Услуги мистера Спенсера не понадобятся, подумал Тоон.

       * * *


ДОРОГАЯ АРИАДНА.
ЕСЛИ ЧИТАЕШЬ ЭТО – МЕНЯ НЕТ В ЖИВЫХ. ОН НАСТИГ МЕНЯ, РАНО ИЛИ ПОЗДНО ЭТО ДОЛЖНО БЫЛО СЛУЧИТЬСЯ. ВСЕ МЫ СМЕРТНЫ. С ХАФЕЗОМ ФАРИШТОЙ МЕНЯ СВЯЗЫВАЕТ ДАВНЯЯ ИСТОРИЯ. МЫ ПОЗНАКОМИЛИСЬ В ЛИВАНЕ В 1952 ГОДУ. ТОГДА ЕГО ЗВАЛИ САКХР ХАДДИ. ОН ПРОВОДИЛ РАСКОПКИ ТАМ ЖЕ ГДЕ И Я – МЫ ИССЛЕДОВАЛИ РУИНЫ БААЛЬБЕКА, НО ПОРОЗНЬ. ЭТОТ ГОРОД СЛИШКОМ ОГРОМЕН ДЛЯ ОДНОГО АРХЕОЛОГА. ТАМ МЫ И ЕЩЕ ДВОЕ НАШЛИ МЕСТО УПОКОЕНИЯ ОДНОГО ИЗ ФИНИКИЙСКИХ ЦАРЕЙ. В ПОГРЕБАЛЬНЫХ НАДПИСЯХ УПОМИНАЛИСЬ ИМЕНА ВААЛА И АШТОРЕТ. У НАС С САКХРОМ УЖЕ БЫЛА ДОГОВОРЕННОСТЬ. ДВА ВЫСТРЕЛА В ЗАТЫЛОК ЭТИМ НЕСЧАСТНЫМ – И ПОЗЖЕ МЫ РЕАЛИЗОВАЛИ ОСТАНКИ НА ЧЕРНОМ РЫНКЕ. ПОЛУЧИЛИ БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ. ПОТОМ Я СТАРАЛСЯ ЗАБЫТЬ ВСЕ ЭТО, Я СТАЛ ПРОФЕССОРОМ. САКХР СМЕНИЛ ИМЯ. И ВОТ В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ МОМЕНТ Я УЗНАЮ ЕГО – ОН ХОЧЕТ ВЫКУПИТЬ ТЕ САМЫЕ СОКРОВИЩА, НАЙДЕННЫЕ В ЕВФРАТЕ. ОН ПЫТАЕТСЯ ШАНТАЖИРОВАТЬ МЕНЯ. Я НАПОМНИЛ ЕМУ ОБ УБИТЫХ – О, АРИАДНА, Я ДАЖЕ НЕ ПОМНЮ ИМЕН ЭТИХ НЕСЧАСТНЫХ! Я ХОТЕЛ ДАЖЕ СДАТЬ ЕГО В ПОЛИЦИЮ, НО ПОТОМ ПОНЯЛ, ЧТО НЕ МОГУ. МЫ СОВЕРШИЛИ ЭТО ВМЕСТЕ, ХОТЬ ОБА ВЫСТРЕЛА И БЫЛИ СДЕЛАНЫ ИМ, Я ВСЕ ЖЕ ВИНОВЕН НЕ МЕНЬШЕ. САКХРУ НУЖНЫ ДВЕ ЧАСТИ ДРЕВНЕЙ РУКОПИСИ. ОДНА ЧАСТЬ – В ХЕГРЕ, ДРУГАЯ – В ПЕТРЕ. Я ТАК ДУМАЮ, МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО Я ПРАВ. ПРОСТИ, ЧТО СРАЗУ ПРАВДУ НЕ СКАЗАЛ. НАЙДИ ОБЕ И СОХРАНИ ВО ИМЯ ГОСПОДНЕ. МОЙ УЧИТЕЛЬ ВИДЕЛ ЭТИ РУКОПИСИ И ТО, ЧТО В НИХ СОДЕРЖИТСЯ, МОЖЕТ ПЕРЕВЕРНУТЬ ВСЕ НАШИ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ О ДРЕВНЕЙ ИСТОРИИ. ЧТО ЕСЛИ КНИГИ, КОТОРЫЕ МЫ НАЗЫВАЕМ СВЯЩЕННЫМИ ПИСАНИЯМИ, НА САМОМ ДЕЛЕ ТАКОВЫМИ НЕ ЯВЛЯЮТСЯ? ИЛИ НА КАЗНЬ БЫЛ ОТПРАВЛЕН МУХАММАД, А ИСА ФАДИ ЖИЛ В МУККАРРАМЕ, БЕЖАЛ В ЯСРИБ И СОКРУШАЛ НЕВЕРНЫХ ДО КОНЦА СВОИХ ДНЕЙ? ВДРУГ КТО-ТО НАМЕРЕННО ИСПРАВИЛ ИХ ИМЕНА И ЭТИ СТРАНИЦЫ? ЕСЛИ ТО, ЧТО НАПИСАНО В ЭТИХ ДВУХ РУКОПИСЯХ – ОРИГИНАЛЬНЫЙ ТЕКСТ КОРАНА, ЧТО ЖЕ ТАЯТ В СЕБЕ ДРУГИЕ СВЯЩЕННЫЕ ТЕКСТЫ? ВПРОЧЕМ, ЭТО ТОЛЬКО ДОМЫСЛЫ. НО Я БОЮСЬ, ЧТО ЕСЛИ МОИ ПРЕДПОЛОЖЕНИЯ ВЕРНЫ, ТО НЫНЕШНЯЯ ДОКТРИНА ИСЛАМА ИСКАЖЕНА ДО НЕУЗНАВАЕМОСТИ. ЕСЛИ МНЕ СУЖДЕНО УМЕРЕТЬ – А ТУДА МНЕ И ДОРОГА – Я СТАНУ МОЛИТЬ ЕГО ЗА ТЕБЯ. ТЫ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ ЛУЧШЕГО. УНИЧТОЖЬ ПИСЬМО КАК ПРОЧТЕШЬ. РУКОПИСИ, ОНИ НЕ ДОЛЖНЫ ДОСТАТЬСЯ САКХРУ – ОН УНИЧТОЖИТ ИХ. СОХРАНИ И ПОВЕДАЙ МИРУ ПРАВДУ. ДА ПРЕБУДЕТ С ТОБОЙ АЛЛАХ!
               
                С. ОКАША.

Я перевел взгляд на сестру и ее ненормального дружка.
 - Ну и фигня, - протянул я, - влезли вы, ребята, по самое не хочу. А что, если этот Фаришта или Хадди, как его там на самом деле, пустится в погоню и прямиком сюда, на Патмос??? Вы не думали, а?
Они переглянулись.
 - Мы думали над этим, Адди, - осторожно сказала Ариадна, - конечно же, этот псих кинется в погоню. Но мы пересекли границу под чужими именами. И сюда добрались так же…
 - Что?!! Под какими еще чужими именами?
 - По новым документам, мы Джозеф и Даяна Смиты, - преспокойно ответил Сол, как будто я спросил его который час, - летели через Берлин, там пересели на другой самолет – и сюда.
 - Так проще запутать следы, - кивнула Ариадна.
У меня пошла кругом голова…
 - Ну ладно, так и быть. Вы хотите получше спрятаться от этого психопата, но зачем вам нужен этот потерянный отрывок древней рукописи? Что вы надеетесь там найти? Подтверждение слов Салмана Окаши, что все религии перепутаны, а где истина – не знает никто? И вы, значит, ее узнать хотите, так что ли?
 - Ну, знаешь ли, Адди, путаница, скорее всего, произошла в голове господина Окаши, - перебила Ариадна, - у него была тяжелая жизнь, погибла семья и… он всю жизнь считал это наказанием за то, что произошло на раскопках Баальбека. У меня лично сложилось впечатление, что Окаша не читал нашей рукописи, а про вторую часть знает понаслышке.
 - Угу. И вам все равно горит поехать в Иорданию и посмотреть, так ли это или не так, - продолжил я мысль моей сестры, - да, сестренка. Не хотел папа, что б ты уезжала. Не надо было тебе покидать нас, может, здоровее на голову была бы.
 - Может, Адди. Но сделанного не воротишь, - вторгся в нашу семейную беседу Сол, - мы с Ариадной отправляемся в Петру и если вторая рукопись – не миф, мы найдем ее. Я уже был в Петре, я вновь пройду туда. Чего бы мне этого не стоило на этот раз, - он потер левой рукой правую кисть.
 - Через три дня мы уезжаем, предупреди маму и…
 - Нет, Ариадна, - произнес я, - ни куда ты не уезжаешь. Без меня – ты ни в какую Петру не поедешь. И не мылься, милая. Сол конечно превосходный молодой человек и интересный мужчина, но ему я все-таки доверяю меньше, чем себе, - Сол на мои слова усмехнулся, как-то слишком саркастично.
У Ариадны аж челюсть отвисла.
 - Но… Адди, ты… Понимаешь, это не прогулка? Это научная… пусть и не совсем законная, экспедиция и туристам…
 - Не совсем законная? Превосходно! Нарушать закон – так втроем. Ну, надо же! Никогда не думал, что моя тихоня-сестренка свяжется с черными археологами.
 - Адди, это не потому, что нам так захотелось…
 - Имей в виду, Ариадна, я просто обязан защитить тебя от возможной опасности. Можно, к примеру, сказать родителям…
 - Адди, если ты это сделаешь, будешь последним предателем.
 - Да? Ну, зато пресеку вашу попытку испортить международные отношения.
Ариадна вздохнула.
 - Адди, можно с тобой поговорить?
Мы отошли в сторону. Сол, скрестив руки на груди, с нетерпением наблюдал за нами.
 - Адди, вот объясни: ну, зачем это тебе? – сделав жалостливое лицо, спросила моя сестра, - да, мы с Солом влезли в эту фигню, но нам и выпутываться, как сумеем. Но тебе-то зачем все это нужно? Зачем влезать в эту гадость? Я бы с удовольствием и знать не знала об этой чертовой рукописи, да еще где-то на другом конце света. Но так уж обстоятельства сложились… Знал бы, что я прошла в Саудовской Аравии.
 - Что? Ты мне не рассказывала?
 - Из-за рукописи, которую ты видел у Сола, меня приговорили к смертной казни. Но Солу удалось вытащить меня из-под топора.
У меня пропал дар речи.
 - И ты, - с трудом двигая челюстями, произнес я, - все еще надеешься на самостоятельный путь через пустыню? Нет, я пойду с вами.
 - Но!..
 - Подумай, ведь в втроем лучше, чем вдвоем. Если произойдет нападение, то…
 - То мы предоставим убийцам больший выбор мишеней. Благородно, но…
 - Да не перебивай! – я начал терять терпение, - я твой брат, и я не хочу, что бы с тобой случилось что-то плохое. Когда я буду рядом, окажись мы хоть в жерле Этны, мне будет за тебя спокойнее.
 - Но…
 - Забыла что ли тот случай, когда нашу лодочку унесло в море?
Аргумент был весомым. Мне было лет четырнадцать, а ей двенадцать, мы уплыли на резиновой лодке, и начался шторм. Лодку, естественно, сразу же понесло к турецким берегам. Нас швыряло со страшной силой, мы налетели на торчащий из воды камень. Пока мы барахтались в волнах, за спиной Ариадны показался плавник, целенаправленно плывущий в ее сторону. Ариадна ничего не видела, а я сразу понял, что прилагается к нему. Не знаю, как я успел доплыть до сестры раньше обладательницы плавника. Ариадна уже заметила ее и закричала. Я поднырнул и, насколько позволяла плотность воды, со всего размаху пнул акулу в нос. Акула была ошеломлена и связываться со мной дальше не стала. На злополучном камне мы просидели еще часа три, пока не приплыл спасательный катер. Оказалось, мы пересекли водную греко-турецкую  границу – политический кошмар, разрешению которого не видно конца до сих пор. Турки уцепились за ничтожный повод – граждане Греции посягнули на границу между государствами и пытались незаконно пересечь ее. Их не смутило даже то, что «правонарушители» – дети, которых случайно унесло в шторм в открытое море. Дело замяли, от родителей здорово влетело, но с тех пор я стараюсь, что бы шторм относил меня в другом направлении.
Ариадна открыла, было, рот, что бы возразить, но не смогла. Пожала плечами и криво улыбнулась.
 - Хорошо. Убедил.
 - Сама ведь говорила: «Хорош секрет, коль третьего в нем нет», - ухмыльнулся Сол, когда Ариадна сообщила ему о прибытии в полку.
 - Сол, ну до чего ж ты не образован, - с досадой ответила Ариадна, - это не я сказала, а Шекспир. «Тит Андроник». Реплика Арона.
- Ох, не очень люблю я эту трагедию, сама знаешь, - неодобрительно поморщился Сол.
О том, что Сол пригласил нас обоих к себе погостить, родителям сообщала Ариадна. Не знаю, как они отреагировали, но, судя по всему, вполне благожелательно. Через четыре дня мы улетали из Афин. Сол ни разу не видел города, поэтому мы отплывали туда на день раньше. У родителей было много дел, так что проводить они нас смогли только до порта. В Афинах живет брат нашей матери со своей семьей – у него мы и должны были пережить этот день. На борту парохода Сол вынул из своей сумки какие-то бумажки и подал мне.
 - Изучи до прибытия, - сказал он.
Я раскрыл их и обмер.
 - Это же… фальшивые документы, - пробормотал я, - но… зачем такая конспирация?
 - Забыл что ли? Мы с твоей сестрой так сюда и попали, - спокойно ответил Сол, - и вообще, старик, никто тебя не втягивал в наши дела. Ты сам захотел этого, не забывай.
Меня теперь звали Роберт Спиру, 25 лет, гражданин Греции и тому подобное. Я рассеянно изучал свое новое «я».
 - Мне не двадцать пять, а двадцать три. Зачем старишь меня, - попытался отшутиться я, но Сол, кажется, не понял шутки или сделал вид.
 - Теперь у тебя даже биография другая.
Я настроился на приятную прогулку по любимому городу, но эта солова выходка изрядно подпортила мне настроение. И самое скверное, - что Ариадна с ним за одно. Неужели нельзя было потерпеть до завтрашнего утра? Вряд ли кто-то будет вылавливать нас в центре греческой столицы.
Юстин и Зиновия – наши дядя с тетей – встретили нас как всегда радушно, Солу были откровенно рады. Мы с Ариадной только им и были обязаны знакомством с нашей национальной историей. С ними была Ксанфа – их младшая дочь, наша с Ариадной кузина. Знакомство с Солом прошло шумно, но довольно быстро. Ксанфа настояла на том, что бы мы сейчас же отправились показывать гостю наш древний город. Предлагалось присоединиться к какой-нибудь экскурсии, но Ариадна, мелко задрожав (хотя жара стояла под сорок), решительно отвергла этот вариант, завив, что эти экскурсоводы ни черта не смыслят в истории, а легенды сочиняют на ходу. Сол, кстати, был полностью солидарен с этим мнением. «Ну что ж, ничего не попишешь. Пехом, так пехом», - вздохнула Ксанфа.
В Афинах в это время года всегда очень жарко. От асфальта, газовых выхлопов машин и сигаретного дыма в атмосфере образовывалось удушливое, раскаленное облако. Несмотря на будний день, туристов было тьма. Площадь Монастираки напоминала огромный суетливый муравейник с множеством автономных королев (королевы – это экскурсоводы). Юстин настоял на прогулке до Панепистимиу, где располагался Старый университет. До сих пор не пойму, почему Ариадна не поступила туда? Еще мы посетили площадь Стинтагма, с королевским дворцом и парламентом. Сол был под впечатлением. Ему понравилось в Христианском музее, он долго не мог оторваться от новой коллекции – Санторини - в Национальном Археологическом музее. Ариадну, в свою очередь, пришлось оттаскивать от «Женщин, собирающих шафран».
 - Ты знаешь, чьих это рук дело? – со скрытым восхищением, спросила моя сестра у Сола.
 - Еще бы, - солидно ответил он, - Подумать только: в январе года начать исследования и так сильно продвинуться за это время. Маринатос превосходный археолог. Читал его «Разрушение минойского Крита». Кажется, он предполагал, что Санторини – это остров Фера, погибший из-за извержения вулкана? – Сол вопросительно уставился на Ариадну.
 - Именно. По его предположению, извержения начались около 1600-го года до нашей эры. У него есть известнейшая монография «Крит и Микены», где он также…
Ариадна принялась наизусть пересказывать содержание монографии. Оказалось, Сол не читал ее, а только слышал, но по его фразам, дополнявшим ариаднин рассказ, он знал не меньше, чем она. Фанатики…
 - Погоди. У вас что, читал лекции Николай Маринатос? – спросил я.
 - Нет, - с тяжким вздохом ответила Ариадна так печально, как будто сообщая, что ее суженый погиб на войне, - просто мы изучаем его труды. А было бы интересно послушать «полевого».
Национальный Исторический музей был закрыт на ремонт и Сол очень огорчился, но сумел успокоить себя походом в «Олимпию». После этого мы – наконец-то! – отправились к Акрополю. Странно, но тут туристов было меньше чем обычно, ну и превосходно. Мы вошли под своды многострадального Парфенона.
Сколько же выстрадал этот древний языческий храм?!
Он был и христианским, и мусульманским, в нем хранили оружие и содержали гарем, а он смог пронести через века свое былое величие… Ариадна, помнится, как-то признавалась мне, а позднее я и сам испытал это чувство – что созерцая Эрехтейон, хочется преклонить колени и молиться – все равно кому, главное не это, но молиться, подобно Ренану (я не знал, кто такой Ренан, наверное, один из археологов, которые преподают у них в Кембридже).
Настоящий храм – дом богов или Бога – должен быть именно таким, здесь хочется побыть наедине с Вечным. Мельком взглянув на сестру, я заметил, как Ариадна осторожно, словно боясь покалечить, прикоснулась к складке одежд одной кариатиды. Сол рядом со мной тяжело выдохнул. Интересно, ему передалось то же чувство? Хотя нет, не так сильно.
Что бы чувствовать так, нужно родиться греком. Эллада должна быть у тебя в крови.
Мы дошли до Театра Диониса, оттуда пошли на Одеон, потом сходили к Олимпейону. Сол рассказал, что где-то во II веке до нашей эры Олимпейон восстанавливал сирийский царь Антиох, из династии Селевкидов, тот самый, который осквернил Иерусалимский храм, устроив там жертвенник Зевсу и залив алтарь свиной кровью. «Ясно» - уныло отозвался на это я. Потом мы спускались к Ареопагу – древнему афинскому судилищу. «Здесь судили самого Ареса» - сказал я Солу, не желая показаться деревенщиной. «Да, я знаю, - ответил он, - За убийство сына Посейдона. А еще, по словам Эсхила, амазонки, во время осады Афин, разбили здесь лагерь». Я натянуто улыбнулся, но в душе начал закипать. Что бы какой-то еврейский историк знал больше меня – меня! – коренного жителя Греции, впитавшего эти легенды, можно сказать, с материнским молоком. Ариадну это почему-то не задевало. Впрочем, я и сам скоро отошел.
Слишком хорошо было тогда, в наши последние дни в Греции. Нужно было догадаться, что раз все так прекрасно, то потом непременно начнется резкое, неотвратимое падение. Которое круто изменит мою дальнейшую судьбу…

* * *

Когда солнце посеребрило кончики волн и раскрасило небо в нежный сиренево-розовый, закатный цвет, мы пошли к Агоре. Нужно быть полным идиотом, что бы побывав в Афинах, не посетить Агору. В древности это место по своей религиозной значимости уступало лишь Акрополю. Агора была как центральным рынком, чуть ли не самым прибыльным в Греции, так и местом поклонения. Здесь поклонялись Афине и Гефесту – покровителям ремесел; из пантелийского мрамора был сработан алтарь Зевса; неподалеку стоял храм Матери богов и Аполлона-Отца. Когда-то здесь же располагался и алтарь Двенадцати богов, посвященный олимпийцам. Рядом сохранились руины стои Зевса Освободителя – покровителя свободы. На нее вешали щиты воинов, погибших во время защиты города. Статуи Гермеса некогда образовывали целый портик. Однако больше всех остальных красот нашего города людей притягивала стоя Аттала, некогда обучавшегося в одной из местных философских школ. В этой постройке удивительным образом сочеталась красота и пропорция, цвет и материал, тень и полутень. Сол не удержался и купил несколько открыток с самыми знаменитыми афинскими видами. Потом, как бы в торжественном завершении, мы пошли на Ликабет, где еще с византийских времен стоит церковь Святого Георгия, и любовались Башней Ветров – древним метеорологическим объектом, над которым некогда вращался флюгер-Тритон. Ариадна подняла фотоаппарат и успела запечатлеть счастливо улыбающегося Сола, как раз под Апелиотом. Вот. Теперь этот Сол, на фото, останется в Афинах навсегда.
Зиновия, Юстин и Ксанфа умоляли нас остаться хотя бы еще на день. Ксанфа даже уповала на то, что Афины – далеко не вся Греция, здесь есть, что еще посмотреть, да и Национальный Исторический музей со дня на день откроется, и вообще, они ничего о Соле не узнали толком… Короче говоря, спать легли в четвертом часу. А утром, сразу после завтрака, самолет унес меня, Ариадну и Сола в далекий и таинственный Ханаан.   

Глава 11

Василий причалил лодку неподалеку от пляжа. Небо хмурилось, вечер уже был поздний, так что в море никто не купался, лишь два человека прогуливались по пляжу. Туристы, кажется. Василий выгрузил наполненные рыбой (и кое-где крабами) сети. Сегодня улов особенно удался. Николина уже спешила к мужу. Увидев ее, Василий махнул ей рукой.
 - Привет, - Николина поцеловала Василия, - ну что, как дела сегодня?
 - Да вот, - Василий кивком указал на рыбу, - сама видишь. Сегодня удачно. Посейдон нас благословил, - он засмеялся, - оно, конечно, хорошо, но без Адди с Ариадной долго будем таскать.
Николину это не расстроило.
 - Ничего. Пусть ребята развлекутся. Солу у нас понравилось, теперь пусть они у него побудут. Обещали что-нибудь привезти. А рыбу дотащим, нам не впервой. Если уж совсем никак, попросим Лариона.
Но ничья помощь им не понадобилась, супруги вскоре управились. Сначала они переложили весь улов в ведра. Туристы, гулявшие по пляжу, с интересом наблюдали за ними. Василий и Николина отправились к дому. Вдалеке виднелись огоньки Иоанна Богослова. Они остановились передохнуть. В этот момент к ним подошли те самые туристы.
 - Прошу прощение, - заговорил один из них с акцентом, - мне хотелось бы поговорить с вами. Думаю, вы сможете мне кое в чем помочь.
 - Интересно, чем? – немного насторожившись, спросила Николина. Ей от чего-то припомнился случай почти десятилетней давности, когда ее детей унесло в море.
 - Вы ведь Василий и Николина Ласкарисы? – спросил мужчина, - Ариадна Ласкари – ваша дочь?
 - Ну, предположим, - уклончиво ответил Василий, - а что вам нужно от Ариадны? И кто вы вообще такой?
Мужчина сглотнул, и с него мигом слетела вся бравада.
 - Прошу прощения еще раз. Мое имя Хэрст, Джек Хэрст, я доцент кафедры византологи, из Кембриджа. Преподаватель Ариадны. Это мой помощник – Хадди, он не говорит по-гречески. Видите ли, мистер Ласкари, очень скоро у наших студентов практика, и Ариадна должна была отправиться в Турцию – на раскопки древних портов Византии, в Фессалониках. Случилось непредвиденное – турецкое правительство не хочет выдавать разрешение на въезд греческим студентам. Представляете себе?
 - Как это? Вот черт, жалко им, что ли…
 - Мы сами были шокированы, - криво улыбнулся Хэрст, - но, увы, теперь Ариадне туда дорога закрыта. Мы хотели направить ее в Фессалоники потому, что были уверены, что это ей по силам. Много неизученного материала для исследования, у Ариадны есть талант в этой области, она будет превосходным археологом. Но теперь она не может поехать туда, где самое… самое… - Доцент от избытка негодования всплеснул руками, - теперь, наверное, придется просить еще одну визу на экспедицию на Юкатан. Ариадне не нужно сидеть на лекциях, что бы все знать. Она буквально чувствует, что надо делать и чего ждать. Я никогда не был таким археологом, - он помолчал немного. Помощник пристально глядел на него, - вот поэтому-то я и ищу ее. Предложить поучаствовать в настоящей экспедиции в Центральную Америку. Вы могли бы позвать ее, дело в том, что завтра утром мы должны быть на материке…
 - К сожалению, нет, - ответил Василий, - Ариадна, вместе с Адди, ее братом, и Солом, вы его наверняка знаете, они учатся вместе…
 - Да, конечно. Соломон Савораи, - кивнул Хэрст.
 - Так вот, они улетели в гости к Солу, в Тель-Авив.
На лице Хэрста отразилось недоумение, он моргнул.
 - В Тель-Авив? Разве Савораи там живет?.. Впрочем, да, наверное, там. Ох, как не удачно. Теперь нам придется догонять их. Ведь начало экспедиции через пять дней.
 - Если вам не куда пойти, вы можете переночевать у нас…
 - Нет-нет, скоро подойдет последний паром, у нас на него билеты. Правда, еще есть лишние, потому, что мы рассчитывали уехать вместе с Ариадной.
 - Нам, в самом деле, жаль, но они улетели еще позавчера.
 - Увы. Но все равно, огромное спасибо. Теперь будем искать их в Израиле, - доцент нервно улыбнулся.
За время разговора сильно стемнело. Василий и Николина больше никогда не видели этих людей.
 - Ну, надо же, - усмехнулся Василий, - а дочка-то ничего такого про себя и не рассказала. Ну, что ею гордятся там. Поскромничала, что ли?
 - Может, - как-то невесело и глухо ответила его жена. Василий остановился.
 - Что случилось? Тяжело все-таки? Позвать…
 - Нет, Василий, я вот думаю, ничего, что мы сказали этим людям про наших детей? Ариадна и впрямь нужна им для поездки в экспедицию?
Василия это очень удивило. Раньше он не замечал такой мнительности в Николине.
 - Да ну что ты! Николина, ну как же может быть иначе-то? Он явно англичанин и явно ученый, про Ариадну все сказал. Чего ты вдруг испугалась?
- Да ничего как будто бы… Просто… - Николина прищурилась и долго смотрела на мерцающие звездочки монастыря, - просто очень пристально на него смотрел его помощник. Ну, тот, который, якобы, не понимает нашей речи. 
Монастырь задумчиво мигнул огоньками в ответ ее мыслям.

                * * *
В Тель-авивском аэропорту мы не задержались. На таможне нас расспросили кто мы и откуда. Я прилежно врал, согласно инструкциям. В какой-то момент я жутко перенервничал, побледнел, на лбу выступила испарина, даже почувствовалась легкая дурнота. Однако стражи закона ничего не заподозрили, даже мои спутники приняли это за другие симптомы.
 - Ты проголодался? – спросила Ариадна.
 - Угу. – Подал я голос, что бы не сбить дыхание.
Мы перекусили в местном кафе недожаренной картошкой, выпили холодный чай. Сол вытер жирный рот рукавом своей светлой рубашки и сказал, что поезд идет не отсюда, а из Ар-Рамлы, городка к востоку от Тель-Авива.
- Причем завтра утром, - добавил он.
 - А я-то думал, мы к тебе? – разочарованно проговорил я.
Сол молчал. Он что-то напряженно высматривал.
 - Нет, - ответила за него Ариадна, - мы не к Солу в гости приехали. Сейчас автобус до Рамлы придет. Там, поверь, тоже есть, на что посмотреть. Например, Белая башня и мечеть, построенная в XVIII веке, а еще монастырь Иосифа Аримафейского.
 - Подожди, - прервал я фонтан ариадниного красноречия, - а из Рамлы мы куда отправимся?
Ариадна с раздражением посмотрела на меня.
 - Вы сами мне ничего не рассказали, - попытался защититься я, - Сол ведь говори, что мы едем в гости к его семье. Если это не так, зачем нужно было…
 - Что бы запутать следы, - ответил Сол, - я же уже говорил это тебе.
 - Да, я понял, - махнул я рукой, - и все-таки, куда именно мы едем из Рамлы? В Иорданию?
 - Нет, Адди. Прямо в Иорданию ни в коем случае. Фаришта и его люди не так глупы, как может показаться. Наверняка они уже побывали в Скале и виделись с вашими родителями. Поэтому сейчас мы отправимся в Адад-Римма. До него из Рамлы трое суток езды. А прямого пути, увы, нет. Только кривой…
 - Думаешь, Фаришта так скоро сориентируется, - прищурившись, спросила Ариадна, - он вряд ли знает, где ты живешь.
 - Может и не знает, где именно, но точно не в Тель-Авиве. Моя семья из Эн-Насиры.
 - Эн-Насира? – спросил я, - название какое-то смутно знакомое. Слышал, что ли, где-то…
 - Библейский Назарет, - вновь ответила за Сола Ариадна.
Автобус, везший нас до Рамлы, достоин отдельного описания.
Специфический запах застарелой органики (читай: мочи), липкий, блестящий пол, рваные пружинистые сиденья, с пятнами неясного происхождения, мутные и такие же липкие стекла, засаленные, дырявые шторы, жирные черные мухи, летающие, как истребители, по всему салону, толпа орущих арабов с грудными, плачущими младенцами и один брехливый пес – и все это четыре часа без остановок до пункта назначения.
- Да, сервис на уровне, - ошеломленно глядя на все это, пробормотал я, - к тому же на нас все пялятся.
- Это потому, что мы единственные не-арабы, - пояснила Ариадна.
Так я на собственном опыте узнал, что и четыре часа могут быть вечностью…
В Рамле, как по заказу, зарядил дождь.
- Надо где-то остановиться, - решил Сол.
- В такой же гостинице, как и автобус? – не выдержал я, - нет, спасибо, с меня и этого путешествия было достаточно.
- Спи на улице, - в голосе Сола не было и следа раздражения. Я приуныл.
Заселившись в какой-то придорожный мотель («Уют» называется…), мы пошли гулять. На этом настояла Ариадна, Сол предпочел бы отсидеться в безопасности. Но теперь я всей душой поддержал сестру, не желая оставаться в гостинице местного розлива.
- Кстати, вы знаете, что здесь пять лет назад казнили Эйхмана? – спросил вдруг Сол.
- Нет, - ответил я, - а кто это?
- А я хотела минарет посмотреть, - перебила Ариадна, - тот, который остался от мечети аль-Бундукдари.
- Белую башню? Так туда не пускают.
- С каких это пор?!
- С тех, когда Джаруши с Караджа там впервые перестрелку устроили.
- Ну, хотя бы издалека посмотреть, а?.. – в низком голосе сестры нежно звучала жалость.
- Нет, я сказал. Я не хочу, что бы с нами приключилось какое-нибудь дерьмо. Там район почти наверняка наблюдается.
- Но…
- Вот францисканский монастырь с наполеоновой комнатой смотри, сколько влезет. И вообще, подруга, мы, знаешь ли, не на экскурсии.
- Но побывать в Рамле и не увидеть этих вещей – для историка преступление! – пылко возразила Ласкари, но спорить дальше уже не стала.
Но монастырь, когда мы пришли, уже закрывался, а еврея Сола туда вообще не пустили. Ну и ладно.
- Зато здесь симпатичные окрестности.
- Да, этого у здешней природы не отнять. Все-таки Земля Обетованная.
Гуляли мы в тот вечер долго. Выпили по чашке чая в одной из забегаловок. Там с Солом пытался завести разговор один из евреев, но Сол, осторожно, стараясь не обидеть соплеменника, дал понять, что на разговор не настроен.
Стемнело так быстро, что мы не сразу сообразили, где находимся. В Рамле власти почему-то не сочли нужным поставить фонарные столбы. Хотя, если вспомнить автобус и гостиницу, в который мы остановились…
- А в какую нам теперь сторону? – с недоумением спрашивала Ариадна.
- Ну… - Сол, кажется, немного растерялся, - ну… ну, мы не так уж и далеко от… от… гостиницы нашей. Пошли, нам сюда.
По улицам Рамлы мы блуждали часа два, прежде чем попали на какое-то заброшенное кладбище.
- Очень романтично, - произнес я, опускаясь на каменную скамейку и переводя дыхание, - заблудились в незнакомом городе, вещи бросили непонятно где. Да с таким же успехом можно было бросить их в Тель-Авиве!
- Но ты же ведь, кажется, сам не хотел проводить ночь в том мотеле? – спросила Ариадна.
Я тяжело посмотрел на нее.
- Издеваешься, да? Ну издевайся, издевайся… Только как вот мы теперь до поезда утреннего доберемся, я бы хотел знать.
- Рассветет и доберемся. Успокойся.
Я хотел продолжать возмущаться, но сил уже не было не на что. Поэтому я просто подпер голову руками и прикрыл глаза.
- Встань, посмотри, на чем сидишь! – рявкнул надо мной Сол.
Я вздрогнул и, мгновенно стряхнув с себя весь сон, подскочил.
- А что? Обычная лавочка, для посетителей… Ой!
«Ой!» означало, что лавочка была на самом деле разбитым надгробием.
- Видишь? Лавочка…
- Да, точно, - проговорил я, всматриваясь в надписи на памятнике. В темноте было трудно что-то разглядеть, - здесь похоронен… Гарри… Гарри Поттер, солдат Вустерширского полка. Погиб… в 39-ом. О, да ему всего девятнадцать лет было.
- В 39-ом? – переспросил Сол, - да, тогда же под Хевроном бои шли. Наверняка он из той мясорубки.
- Мало прожил, - сочувственно сказала Ариадна.
Мы несколько минут молча стояли над могилой Поттера, словно были в чем-то перед ним виноваты.
Трава здесь вымахала, будь здоров, разбитый памятник вблизи действительно можно было принять на скамейку. Одна из сотен могил, к которым никто никогда не приходит. Было бы нужно все здесь расчистить, да памятник отремонтировать, но кому это надо? Так и будет Гарри Поттер лежать тут, всеми забытый, вдали от родины.   
- Спи спокойно, - сказал на прощание Сол.
- Прощай, - отозвалась сестра, - может, о тебе все же когда-нибудь вспомнят.

* * *

Уже зайдя в поезд, Ариадна спросила Сола:
 - Все готово? Как договаривались?
Сол кивнул.
 - Готовы, но… нас ведь теперь трое. Изначально так не планировалось. Я не знаю, что делать с Адди.
 - А третий ты никак на месте добыть не сможешь?
 - Не знаю. Наверно, нет. Сама понимаешь, чего мне могли стоить в Англии эти два, - он не весело хохотнул.
 - А что случалось, - спросил я, ощущая себя никчемной, тупой обузой, - ведь все идет, как и хотелось.
 - Ну, почти, Адди, почти, - задумчиво проговорил Сол. Поезд тронулся с места и повез нас на юго-восток страны, - не знаем вот, что с тобой делать…
 - Я не понимаю, что идет не так?
 Сол выдвинул чемодан из-под койки и приоткрыл его. Я успел разглядеть лишь край темной ткани, наскоро прошитой вручную. Сол захлопнул чемодан и задвинул его.
 - Форма. Под видом солдат перейдем границу, а до Петры есть относительно безопасный путь.
 - А в «гражданском» точно не пропустят? – спросила Ариадна.
 - Я же говорил – нет. Последнее время на границе все накалено до предела, не то, что человек в «гражданском» - ящерица не пробежит. В Адад-Римма расположен один гарнизон. Он для нас – пропуск и преграда. Потому, что там, где нет солдат, есть друзы или бедуины, а они всей душой ненавидят израильтян. Вблизи Адад-Римма этих сволочей быть не может. Но как тебя провести, Адди, я не знаю. Пока не знаю. Мне надо хорошо подумать.
 - Послушай, Сол, - через какое-то время заговорила Ариадна, - а есть вероятность того, что тебя узнают пограничники? Ты ведь почти герой для них – бывал в Петре и вернулся живым. Вдруг догадаются?
 - Не думаю, - Сол пожал плечами, - В Адад-Римма я бывал один раз, но не по службе. Знаешь, за всю историю существования израильской армии, только один человек дважды ходил к Красной Скале и дважды возвращался.
 - Неужели?
 - Да. Подполковник Меир Амих. Не слышали про него? В шестьдесят пятом был осужден и расстрелян.
 - За что?
 - Про операцию в Кибии знаешь?
 - Да.
 - Так вот, говорят он был одним из тех, кто принимал самое рьяное участие в той резне, мол, вышел из подчинения центра, действовал своевольно и что-то в этом духе. Суд был закрытым, точных деталей никто не знает. Вроде бы с ним обвиняли еще двоих, но казнили почему-то только Меира, - Сол замолчал и посмотрел в окно, за которым стремительно проносились дома и начиналась пустыня.
Я отметил про себя, что Сол назвал этого человека по имени. Неужели он знал его? Я хотел задать этот вопрос, но Ариадна опередила меня.
 - Пойдем через Араву?
 - Что? – Сол словно очнулся ото сна, - Да. Другого пути нет. От Адад-Римма три дня, как минимум, ходу. Но сначала я должен сделать одно дельце. Не только для Адди.
 - Какое? А, - Ариадна кивнула, - да, я знаю.
 - Постойте, - вставил я свою реплику, - а как вы найдете в заброшенной трехтысячелетней библиотеке продолжение своей рукописи? Вы узнаете ее? Или сначала мы должны будем перерыть все подземелье?
 - Кто тебе сказал, что это подземелье?
 - Да кто-то из вас. Ну, так как?
 - Там есть карта, - Ариадна, достала из своего рюкзака источник нашего бегства, - смотри.
Я взглянул. На обороте последнего пергамента были расставлены какие-то точки, какие покрупней, какие поменьше, намечены какие-то линии и косые черточки.
 - Если мы не ошибаемся, это лишь часть карты. Вся карта представляет собой древний караванный путь из Петры в Хегру, со всеми остановками и дорогами. Здесь нарисовано только начало пути. Вот она, Петра, смотри, видишь, Эль-Хазне, не очень узнаваемо, но если присмотреться, то можно узнать. Другая часть карты вложена в продолжение рукописи. Собственно, мы и взлелеяли надежду на нахождение рукописи из-за этой карты. Как бы иначе мы ее нашли?
 - Ясно. Но…
 - Не бойся. Вот тут, смотри, стоит подпись, очень характерный росчерк. На древнеарамейском это читается «Иоаас». По этому знаку, кто знает, может и найдем след.
 - А если ее там не окажется?
Ариадна вздохнула. Сол поднял брови.
 - Ну, в любом случае, мы обязаны увидеть ее.
 - Ее? Кого?
 - Петру, - ответил за сестру Сол, - я видел. И теперь уже не отступлюсь.
Следующие три дня мы обсуждали предстоящий поход. В основном Ариадна и Сол говорили меж собой, я больше слушал. Ночью долго не спалось. Мне хотелось отказаться от всего этого, я понимал, как это опасно, и не только для нас троих. Из слов Сола я мог заключить, что подобная вылазка грозила так же и благополучию всего Израиля и Иордании, мир между которыми держится на волоске. Зато однажды я вдруг увидел узкое, едва проходимое ущелье. За моей спиной стоял Страх. Я бросился в узкую, пыльную и темную расщелину, за которой полыхало нечто красное и высокое. Ущелье не хотело отпускать меня. Я вдыхал сухой песок и холод ночной пустыни, за мной кто-то бежал. Сердце прыгало в грудной клетке, ребра не давали ему вырваться наружу, каждый вдох застревал в горле, глаза щипало, из них текли слезы. Алое пламя ускользало. Я понимал, что если не выйду из ущелья, оно задавит меня. Алое пламя – источник жизни. Враги настигали. Из последних сил я рванулся и выбежал из расщелины. Из-под каблуков летели облачка потревоженного песка. Ночью в пустыне холодно, но меня пробрал жар. Глядя на алое пламя, я кричал от счастья.
Я достиг ее. Петра.

                * * *
 
Скоро рассвет. Майор Вайс вглядывался в темноту, но она достойно охраняла свою территорию, не давая вторгнуться  на нее неприятельскому взгляду. Хотя на границе и стало гораздо спокойнее, чем в иные времена, майор чувствовал, что это затишье перед бурей. Послышались тихие шаги. Неровные, сбивчивые, тот, кто шел, был явно не уверен в себе. Вайс обернулся. За ним стоял солдат.
 - Майор Вайс, - солдат отдал дрогнувшей рукой честь.
 - Доброй ночи, Авшалом. Что-то случилось?
 - Прибыло подкрепление. Никто ничего не знал об этом решении. Все очень удивлены. Может, вы что-то знаете?
Вайс задумался. С чего бы это вдруг сюда посылать подкрепление?
 - Сколько их?
 - Всего двое, майор. Лейтенанты.
 - Пусть они придут.
Подул ветер. Вайс поежился и выдохнул облачко пара. Ветер с песком. Так всегда здесь. Вади-эль-Араб.
 - Майор Вайс? – раздался звонкий девичий голос.
Вайс удивленно обернулся. Он ожидал увидеть бывалого бойца, закаленного в огне воина, но никак не юную девушку. Майор прищурился, вглядываясь в ее лицо. Военные были в коричневых беретах.
 - Лейтенант?
 - Ивич, майор, - девушка протянула документы.
Вайс быстро просмотрел бумаги. Так. Ривке Ивич, из Югославии… Голани, 1964 год… Добровольно… Старший лейтенант, двадцать один год… Местное сражение на Синайском полуострове…
 - Старший лейтенант Ивич, - произнес Вайс, хотя ему с трудом верилось, что девушка служила. По документам ей двадцать один, а выглядела она и того младше. Но нет, успела даже побывать в сражении на Синае. Значит, должна знать…
 - А ваш спутник?
 - Также старший лейтенант Ивич, майор. У него контузия. Он не может говорить.
 - Родственник?
 - Так точно. Брат.
Майор вернул документы. Посмотрел на парня. Казалось, что он не только не мог говорить, но даже и не понимал о чем идет разговор. И зачем его отправили сюда? Вечно приходят странные приказы из центра, вот и сейчас – тишина, ан нет – стережем границы, как в сорок седьмом.
 - Под чью ответственность?
 - Капитан Сабур, - ответила лейтенант Ивич.
 - Кто? – Вайсу показалось, что он не расслышал.
 - Капитан… - лейтенант замялась, - он служил здесь года четыре назад. Был нашим комвзвода на Синае. Может не Сабур, может Савор.
 - Савораи? – майор не скрыл удивления, - разве он не уволился из армии? Пару лет назад?
 - Насколько нам известно, майор Вайс, нет.
 - Странно. Он не прибывал сюда еще.
Лейтенант молчала.
 - Ладно, останетесь до утра, а там разберемся, - майор жестом отдал приказ проводить их куда надо. Он все еще ничего не понимал. Какая-то путаница. Савораи ведь был уволен за самовольное оставление службы. Вместе с несколькими бойцами они пересекли израильско-иорданскую границу и отправились в Петру. Но, честно говоря, Вайс даже завидовал этому Савораи. Сам он никогда не видел Красной Скалы. А ведь кое-кто дважды ходил к ней и дважды возвращался.
 - Ивич?
 - Майор? – лейтенант уже почти ушла.
 - Вы подполковника Амиха знали? Он как раз был на Синае в то же время.
 - Подполковник Меир Амих? – майору показалось, что она, то ли напряглась, то ли растерялась, - Так точно... Он командовал войсками в Шарм-эш-Шейхе, именно где мы и служили с капитаном Савораи. Тогда, когда египетские войска напали на нас с суши, но там стоял наш батальон. Было бы хуже, если бы они оправили флот, ведь именно в то время происходило перераспределение. Мой брат… Старший лейтенант Ивич там и получил контузию. Разрыв гранаты.
Майора это успокоило настолько, что до самого утра он и не вспоминал о странном подкреплении и не менее странном назначении их капитану Савораи. Старший лейтенант назвала нужные факты для того, что бы можно было понять: она не лжет. Только воевавшие в этом месте могли знать засекреченные в анналах армии сведения о тогдашнем состоянии израильского флота. Утром к майору подошел все тот же Авшалом. До самого утра на границе стояла мертвая тишина, даже пески не решались передвигаться с ветром. Кто-то отбыл утром в Тель-Авив. Вместо них прибыли офицеры из Эн-Насиры.
 - А что с теми, кто прибыл вчера?
 - Под контролем, майор, - раздался знакомый голос за спиной у Вайса.
Майор резко, слишком резко, обернулся.
 - Капитан Савораи? Вы?.. Да, я слышал, что вы должны были прибыть, но… я полагал, вы ушли из армии.
 - Ушел, майор. Но через год вернулся. Не смог.
 - Хорошо, - майор облегченно выдохнул, - я-то уже думал, произошла ошибка. Вчера ночью прибыли двое, старшие лейтенанты, оба участники сражения под Шарм-эш-Шейхом. Ивичи, брат и сестра. Оба лейтенанты и оба старшие, даже не придумаешь, как их называть. Вы знаете их, капитан?
 - Ивич, - Савораи задумался, - Ивич, Ивич… Да, кажется припоминаю. Оба были в моем взводе на Синае и позже… Да, я знаю их. Когда я смогу переговорить со своими подопечными?
 - Капитан, раскройте глаза! Зачем вам понадобились молодая девчонка – почти ребенок – и парень-инвалид? Кто у нас в центре такой мудрый, что отправил их сюда, на границу?!
 - Майор Вайс, насколько мне известно, сейчас тут абсолютно спокойно…
 - Вот-вот. Затишье, капитан. А в любую минуту все может измениться.
 - Может, - с какой-то странной интонацией подтвердил капитан.
 - Капитан, я боюсь, мне придется сообщить об этом полковнику. Я понимаю, - война, и выжимаются все силы из населения, но не до такой же степени.
Савораи поморщился.
 - Майор Вайс, умоляю, не нужно никуда ничего сообщать. Эту команду повесили мне на шею, я и разберусь с этим. Согласен, решение о направлении этих двух именно сюда, и мне кажется непонятным, но тут уж не наша вина. Я поговорю со старшим лейтенантом Ивич и все выясню относительно этого приказа. Думаю, мне удастся понять ситуацию.
Майор помолчал, глядя в песок, на котором оставались его следы.
 - Хорошо, капитан, можете поговорить прямо сейчас. Дождитесь Авшалома, и он проводит вас.   
   
Глава 12

Когда солнце закатилось за горизонт, и тьма в считанные минуты покрыла Араву и весь Адад-Римма, мы несли дозор. Все время пребывания в этом военном городке я был вынужден молчать, изображая контуженого бойца. Это было не так-то просто, я все волновался, что сорвется, что майор нам не поверит, но Ариадна хорошо знала язык, и Сол снабдил ее необходимыми сведениями, что бы ложь была принята за правду. Теперь оставалось самое сложное – выскользнуть из лагеря так, что бы нас не сразу хватились. Наш «взвод» и так выглядел не убедительным, легенда трещала по швам, но капитан Савораи пообещал, что все сделает в лучшем виде. Рядом с нами крутились несколько солдат – человек шесть. Один долго и пристально смотрел в мою сторону, затем повернулся к товарищу, сказал что-то, и оба хохотнули. Ариадна, приподняв брови, с удивлением посмотрела на них, хмыкнула и вздохнула. Я поднес к глазам бинокль. Ничегошеньки. Нападать на израильтян никто не собирался, если только кто-нибудь не поможет. Послышался голос Сола, говоривший что-то на незнакомом языке. Солдаты удивленно посмотрели на нас с Ариадной, переглянулись, возразили Солу, но он, крикнув, выпроводил всех со смотровой площадки. Потом подошел к нам.
 - Скорее. У нас несколько часов.
 - Что ты им сказал? – спросил я.
 - Что неподалеку проходит караванный путь друзов. Предположительно, друзы – иорданские шпионы. Вот я со своим взводом решил пойти и проверить, все ли под контролем. Все были очень удивлены.
 - Интересно, что они будут о тебе думать, когда эта ваша афера раскроется? Что ты сам иностранный шпион, просто случая удобного искал, что бы сбежать? – сварливо заметил я.
 - Вас, Андроник, никто не тянул сюда, - несколько чопорно отрезал Сол, - это было вашим добровольным желанием и пенять можно только…
 - Да тихо вы, - зашипела сестренка. – Не привлекайте внимание. Уходим бесшумно.
Шли мы быстро. Где-то на грани слышимости в вое ветра я угадывал плач шакала. Кто-то, шумно взмахнув крыльями, полетел впереди нас. Однажды Сол приказал остановиться. «Что ты хочешь сделать?» - спросил я, а в следующую секунду на нас из темноты что-то резко прыгнуло. Раздался выстрел, я вскрикнул. К ногам Сола рухнула дохлая гиена. Несколько секунд она еще дергалась в агонии, но потом затихла.
 - Их много тут, этих тварей, - сипло прошептал Сол. В остальном ночь прошла без происшествий.
В один прекрасный момент (я никогда его не забуду), когда я смирился с вечной ночью в этой пустыне, мне показалось, кто-то словно подсветил фонарем или может глаза окончательно привыкли к тьме, но очертания кругом стали яснее различаться. Песок становился все белее. Небо впереди нас из иссиня-черного сделалось серым. Я сощурился и, мучая уставшие после бессонной ночи глаза, пристально всмотрелся в даль, слева от нашего маршрута. Мне показалось, что небо прочерчивает некая ломаная линия, причем ниже этой линии небо почему-то не хотело светлеть. Я спросил Сола, что это может быть.
 - Это Хермон, - ответил он.
Рассвет медленно, но уверенно наступал. Сначала серый кусочек небо заалел, потом зазолотились края окружавшей его со всех сторон тьмы. Подул холодный ветер. Ночь не хотела отступать, но делала это так, как делала от самого сотворения мира. Небо голубело, облака образовывали на нем своеобразные островки, сгустки темного тумана. Золотистые копья, которые армия дня посылала в ночные легионы, вонзались в них, и день вступал в свои права в очередной раз. Как странно! Здесь небо за несколько часов меняет цвета в разных местах, что бы потом стать бездонно голубым или безнадежно белым. У меня захватило дух, я остановился, но дальше идти уже не мог. Мои ноги подкосились, и я едва устоял. Мои спутники чувствовали себя приблизительно так же. Но если Сол держал довольно бодро, то на Ариадну нельзя было смотреть без сожаления. Она пошатывалась, побледнела, под глазами появились мешки.
 - Этот безумный бег нас вымотал, - нечленораздельно проговорил Сол, - мы должны выспаться. Иначе будет хуже.
Ариадна ничего не сказала в ответ, только застонала сквозь зубы. Наверно, соглашалась. Что касается меня, то я даже и стонать толком не мог – так меня вымотала пустыня. Расположившись на более низменном участке, Сол воткнул в песок две палочки, а сверху накинул белую непрозрачную ткань. Я тут же под нее и свалился. Ближайшее время меня не будут волновать ни израильская армия, ни друзы, ни таинственные бандиты, ни Петра набатеев…

                * * *   

Проснулся я от нестерпимого жара. Ариадна и Сол уже были на ногах и о чем-то переговаривались. Я приподнялся на локте, отер катящийся с меня ниагарским водопадом пот. Одежда прилипла к телу, и создавалось ощущение, что я только что вылез из воды. Солнце стояло в зените, где-то высоко над нашими головами. Сол подошел ко мне и положил руку на плечо.
 - Есть будешь?
 - Не-а, не хочу. Пить.
Мне протянули небольшую флягу, в которой оставалось уже меньше половины. Я с трудом подавил желание выпить все.
 - Терпите теперь. До ближайшего оазиса – воды не будет. Да и там… не факт.
 - Оазис? – переспросил я, - а он по пути точно будет?
 - Не знаю. Не уверен, - пожал плечами Сол, - ну, не сегодня, так завтра. От жажды мы не сдохнем, это я вам обещаю.
Через полчаса мы вновь отправились в путь, предварительно повязав головы белыми платками. Привал был у небольшой пещерки, обильно обросшей красным мхом. Сол заглянул внутрь, но отрицательно покачал головой.
 - Мы туда не пойдем? – спросила Ариадна.
 - Сомневаюсь, что там будет удобно, - ответил Сол, - и еще там наверняка всякой живности до хрена. Не хочешь, что бы тебе за шиворот упал тарантул? Или в штаны аспид заполз? Мне как-то скорпион в рукав залез, гад. Еле выкурил, - в дальнейшие комментарии Сол вдаваться не стал.
Из пещеры доносился запах чего-то влажного. Что ж, обычная атмосфера для пещер. Но если пещера глубокая, то откуда на глубине взяться тарантулам и скорпионам? Такой запах характерен только для глубоких пещер. Может, Сол что-то путает? Однако спускаться в пещеру и проверять свою догадку я не решился.
Вскоре мы покинули это место. Солнце над нами блуждало по какой-то неведомой траектории, с начала оно плыло точно над нами, потом резко свернуло влево, теперь оно безжалостно било в глаза и стремительно краснело. Вечер?..
 - Сол, что происходит? Почему солнце взбесилось? Мы идем не по прямой? – спросил я.
 - Нет, Адди. Я, строго говоря, здорово забираю на юго-восток. Поэтому путь займет, в лучшем случае, лишние сутки. Мы идем к одному местечку...
 - Куда??? – разгадывать загадки Сола у меня пока получалось плохо. 
Сол остановился и резко обернулся ко мне. Кажется, я его порядком достал.
 - Вади-ар-Йегошуа, - ответил он, - пещерный комплекс… Разрушенный во время боевых действий. Туда нам и нужно.
 - А что там?
Сол не удостоил меня ответом.
 - Узнаешь, - шепнула Ариадна, - на месте.
Мы останавливались еще пару раз. Второй раз – глубокой ночью. Я еле держался на ногах, и как только мы опустились на песок, закрыл глаза и уснул. Однако уже через час Ариадна разбудила меня.
 - Аааа… - попытался возмутиться я.
 - Нельзя медлить, - сказала она.
 - Что?..
 - Скорее, тебя только ждем, - недовольно пробурчал Сол, взваливая на спину рюкзак.
Спорить было бесполезно. К тому же у меня просто не было на это сил. Пока мы шли – в каком направлении? – я все время отставал, меня то и дело подгоняли, потом Ариадна все-таки сжалилась и взяла меня за руку. Странно, подумал я, она ниже меня на голову, худая как трость, но тащит меня за собой на буксире, как танк тащил бы разбитый автомобиль. Может, они допинг принимают? Да нет, со мной бы поделились. Я какое-то время рассуждал в том же духе, пока не услышал, как мой «танк» крикнул: Ариадна, живо! Спишь на ходу? – и понял, что меня тащит Сол. В итоге ему пришлось тащить нас обоих.
И вот, где-то под утро, мы остановились.
 - Все, - произнес Сол.
 - Это и есть дорога, ведущая к Сик? – едва ворочая языком, спросила Ариадна.
Прежде чем ответить, Сол что-то прикинул в уме, оглядел пещеру по внимательней.
 - Да.
 - Мы что, все-таки будем спускаться в пещеру? – смог выговорить я.
 - Будем, - вздохнул Сол, - но это не совсем пещера, как ты думаешь. Она, конечно, уходит под землю на N-ное количество метров, но путь достаточно короток, - он помолчал, - нам надо как следует выспаться.
 - Ура!..
Днем в пустыне очень трудно заснуть. К тому же я слишком устал для этого. Моя сестра тоже какое-то время ворочалась, потом обреченно вздохнула и резко выпрямилась.
 - Слушай, - начал я, - а как быть с… нашей формой?
 - Что? – Ариадна еще не до конца пришла в себя, - в смысле, что с ней?
 - Ну, ведь мы одеты как израильские солдаты. А в Иордании, на сколько мне известно, таких, в лучшем случае, арестовывают, и месяц по тюрьмам гоняют, пока ООН не подымет шум. Что думаешь? Или у Сол есть дополнительные комплекты дишдаш?
 - Вряд ли, - задумчиво ответила Ариадна, - Но в тот раз он ведь как-то прошел? Прошел. Будем надеяться, что и в этот раз все будет… нормально.
Я захохотал.
 - Да уж! Остается только надеяться!
Я вновь улегся на спину. Заснуть уже не пытался – бесполезно. Я просто глядел в небо, на котором не было ни одного облачка. Оно больше напоминало опрокинутую бирюзовую чашу. И как Сол смог согласиться на такой переход во второй раз? Ведь идея-то принадлежала сестренке, дело ясное. Ариадна всю жизнь была ученая. Не интересовали ее обычные детские забавы и игры, она вечно влипала в истории. Вспомнить хотя бы тот случай на море, когда нас унесло к Турции. А лет шесть назад был случай, когда она решила вскарабкаться на прибрежные скалы, расположенные на юго-востоке Патмоса. Об эти скалы частенько разбивались корабли, с них срывались люди, в бурю как-то, по рассказам родителей, отломило кусок. Но Ариадна залезла. Куда смогла, не до самого верха, дальше, видимо, было настолько непроходимо, что даже она остановилась. Так что поход в Петру – целиком ее прихоть. Она бы и одна потащилась. Но что движет Солом? Ведь в предыдущий раз он потерял друзей и родных. Месть? Возможно, но не факт. Хочет показать иорданцам кто они на самом деле. Пусть даже для этого и придется погибнуть. А зачем иду я? Захотелось романтики? Адреналина мало? Что я там забыл?
Становилось жарче. Я вздохнул и поднялся на ноги. Сол, кажется, на самом деле спал. Ну, надо же! Интересная у нас получается компания. И даже в чем-то страшная. Трое безумцев, пустившихся в путь под влиянием минутного каприза. Хотя нет. Не все так просто. Смог ведь Сол одурачить и английские власти, и дважды жизнь Ариадне спасти, и обвести вокруг пальца этого командира из Адад-Риммы, и еще бог знает что натворить. Мучается ли он? Винит ли себя в смерти товарищей? Скорее всего – да. Тогда зачем так рискует? Берет реванш – мол, тех не уберег, но этих вы не получите, пока я жив, так что ли? А может просто, как и все израильские солдаты, готов на все ради одного взгляда на Красную Скалу. Не знаю…
Но то, что мои спутники совершенно чокнутые, я понял, как только увидел их вместе. И даже чем-то от них заразился. Для меня теперь Петра – цель жизни, как и для Ариадны – начинающего ученого, страстного любителя древности, и Сола – такого же внешне ученого, но в действительности – патриота своей страны, вечного волонтера.
А солнышко тут припекает, в этом учебник географии не врал. Вот черт, как пивка холодного хочется!
Я и сам не заметил, как уснул.

Глава 13

После пустынного жара прохлада пещеры была как нельзя кстати. Однако чем дальше мы продвигались по созданным природой коридорам, тем сильнее меня и моих спутников пробирал самый настоящий холод. Изо рта вырывались облачка пара. Создавалось ощущение, будто в тело ежесекундно врезаются тысячи тоненьких иголок. Если бы не фонари, раздобытые моими проводниками, мы бы уже обязательно врезались в какой-нибудь сталагнат или провалились в поток, бушующий где-то на недосягаемой глубине. В голову начали лезть всякие бредни про монстров, обитающих в темных лабиринтах и не любящих, когда нарушают их покой. Мне становилось все больше не по себе.
 - А другого пути нет? – мой голос раскатился под многовековыми пещерными сводами, отразился от плотных, природных стен и вернулся ко мне, усиленный в несколько раз. Я чуть не оглох и прикусил язык. Ариадна зажала уши руками. Сол направил луч фонарика мне в лицо и, приложив указательный палец к губам, едва слышно произнес: «Молчи».
Но я все равно услышал. Шепот напоминал звук рвущейся наждачной бумаги, но был немного тише моего вопроса, раскатившегося, словно исполинский молот. Вот так пещера! Ну и акустика. Если так идти несколько часов – с ума сойти можно. Однако буквально через несколько минут мы стали опускаться и вошли в… зал. Огромный зал, с четырьмя стенами и высоченным потолком, который, как черная дыра, проглатывал направленные в его глубь лучи. Представив, что может на нем находиться, я огляделся в поисках какого-нибудь козырька. Не хотелось, что бы меня проткнуло сверху вниз.
 - Ну, наконец-то, - выдохнул Сол, - все, уже можете говорить, здесь не оглохнем.
 - Ты уверен, что мы правильно идем? – спросила Ариадна. Спросила она как бы между делом, но при этом пристально глядела на Сола. Сол вздохнул.
 - Каюсь. Я слегка заплутал. Но теперь все прояснилось. Вот этот зал я помню хорошо, - он о чем-то задумался, - будьте поаккуратнее. Здесь вместо пола слюдяные отложения.
 - Мы заночуем здесь? – словам о слюде я не придал особого значения.
 - Нет, просто чуть-чуть передохнем, - он привалился к стене пещеры.
Здесь было уже не так холодно. С чем это связано, я не знал. Сол говорит, что заплутал, может и вышел на какие-то более глубинные слои, где прежде не ходил. Я стал развлекаться тем, что пытался рассмотреть потолок, Сол что-то жевал, а Ариадна вроде бы бесцельно гуляла по пещере. Интересно, а здесь можно найти какие-нибудь драгоценные камни? Я всматривался в трещины и лазейки, но ничего похожего не находил.
 - Интересно, а об этом… - договорить я не успел.
Послышался громкий треск. Уже оборачиваясь, я услышал отчаянный крик. Сол среагировал раньше меня. Ему хватило пары секунд, что бы вскочить и, оказавшись у противоположной стены «зала», схватить за шиворот Ариадну, проваливающуюся сквозь пол в пещерную бездну. Ничего не соображая, я подбежал и тоже начал тащить сестру изо всех сил. Мое внимание привлекли трещины, расходившиеся во все стороны от ужасной черной дыры, над которой и висела моя сестра. Тянуть было трудно. Ариадна не кричала, но ее глаза были широко распахнуты от страха. Рюкзак сорвался с плеча и улетел вниз. Наконец-то у нас получилось! Сол мгновенно схватил ее в охапку и отшвырнул в сторону.
 - Эй! – в следующую секунду та же участь постигла и меня.
Треск, который мы услышали на этот раз, был гораздо громче. Я закрыл голову руками и втиснулся носом в пол. Пещера сотрясалась. Откуда-то сверху падали и разбивались о пол огромные сосульки, крошилась под нами слюдяная корка. Я отполз куда-то подальше, онемев от ужаса. Какое-то время эта репетиция конца света продолжалась, а потом я почувствовал, как мое тело от головы до ног пронзила какая-то тяжелая, обволакивающая боль…

* * *

- Что случилось?!!! – заорал я во тьму, как только открыл глаза. Голова тотчас закружилась, перед глазами заплясали яркие пятна.
 - Что он сказал?
 - Да неважно! Главное, что говорит. Живой.
 - Ну, слава Богу! Адди, - Ариадна обняла меня.
 - А ты!.. Ариадна, черт… Как же ты так вдруг… Я уж думал – все.
 - Прости меня, Адди. Если бы я не потащилась в ту сторону… Если б… - она смешалась.
 - Хорошо хоть порода оказалась древней, - голос Сола, как ни странно, дрожал, - сначала треск, потом – обвал… Я едва успел. Да еще вот Адди чуть не пришибло, ты как себя чувствуешь? – его рука легла мне на плечо.
 - Ну, не фонтан, конечно, - честно признался я, - сколько нам еще пилить, Сол? Я все понимаю: гибель под землей, в пещере, куда тысячи лет не ступала нога человека, очень романтично, но я не до такой степени романтик. Мне бы хотелось еще разочек увидеть солнечный свет.
Ариадна захохотала. Сол наконец-то включил фонарик. Теперь я видел, что его руки сильно изранены, и даже еще кровоточили. У Ариадны на подбородке была рана, кровь стекала куда-то за воротник. Она ее все время вытирала, но кровотечение не останавливалось.
Шрам остался на всю жизнь. С той поры, на вопрос: «Откуда у тебя этот шрам?» она неизменно отвечала: «Упала», что не было преувеличением и как нельзя точно соответствовало происшедшему.
 - Нам осталась самая малость, - заверил нас Сол.
Ариадна стиснула зубы, недовольно посмотрела на него, но ничего не сказала. Я, конечно, мог бы покачать права, дабы поддержать сестренку с этом начинающимся споре, но потом вспомнил, что мой голос здесь мало значит, никто, в общем-то, в нем нуждался, и прикусил язык.

* * *

    - А Чичен-Ица, знаешь? – говорила сестра, - без единого гвоздя или варки. Храм Кукулькана имеет девять ступеней по двадцать четыре метра каждая. В дни весеннего и осеннего равноденствия можно увидеть, как Пернатый Змей Кетцалькоатль ползет к собственной голове…
 - Да, это я знаю, - важно кивал Сол, - но ведь храм служил еще и местом для календарных расчетов. Помнишь, что значил для майя их календарь? Окаша предполагал, что Ягуаровый Трон был не чем иным, как местом для таких расчетов.
 - Думаешь? Да вряд ли, у них была для этого обсерватория, оттуда и следили за звездами. Так, которая сейчас в Белизе.
 - Да причем тут звезды?! Хотя все может быть, - Сол закусил губы и задумался, - сейчас-то кто нам скажет? – они с Ариадной тяжко вздохнули. Потом Сол спросил:
 - А правда, что ольмеки, когда продвигались вглубь тропиков, вырубали на своем пути все леса, и это привело к экологической катастрофе, чуть ли не в континентальных масштабах?
 - А? – как-то сонно переспросила Ариадна, - а, нет, это ацтеки. 
 - Эти высокоразвитые культуры, - монотонно, будто читая лекцию, продолжал Сол, - они создали сложные системы летоисчисления, построили высокие и прочные храмы из камня, но не изобрели колеса. Ариадна, а ты знаешь, что у инков была прекрасная модель государственной системы? Никакой коррупции, социально-негативных явлений вроде безработицы и нищеты. Но при всем, при том, у еще них были самые кровавые и жестокие жертвоприношения.
 - Нет, Сол, - в голосе моей сестры сквозило легкое презрение к поверхностной эрудиции друга и снисходительность профессионала к дилетанту, - колеса они не изобрели не потому, что такие тупые, а потому, что на их континенте не было тягловых животных, только ламы были, но они очень нежные звери для тяжелой работы, так что их использовать было не возможно. Насчет государственности и системы исчисления ты не ошибся. Узлы кипу, идеограммы токапу – превосходные системы для счета и письменности, но почти все они были уничтожены после Третьего Лимского собора. Сравнительно недавно Локк доказал, что они работают, правда, очень сложно. И, наконец, у инков были не самые жестокие ритуалы с человеческими жертвоприношениями. Самые кровавые были у тольтеков. Если майя, ацтеки или инки совершали их, дабы умилостивить богов, то тольтеки делали это во имя любви к красивым, молодым женщинам. Девушке посылали подарок. Сначала сравнительно скромный, потом все лучше, все богаче, - Ариадна перевела дух, - через определенное время трое жрецов в одеждах богов вели эту девушку на место проведения ритуала и, переломив «жертве любви» позвоночник, ножом из обсидиана отрезали голову с частью спины. Она не была жертвой грозному богу, так влюбленный мужчина выражал ей свою любовь. Тольтеки не видели в этом ничего преступного.
Повисло молчание.
 - Кстати, слово «тольтеки» предположительно переводится как «строитель». На языке народа… - удивительная черта в характере Ариадны – ускользнув от смерти в очередной раз, она, как ни в чем не бывало, продолжала увлеченно рассказывать о каких-то понятных только ей одной вещах и еще смеяться при этом!
Сол то ли уже знал эту страшную подробность про ритуалы тольтеков, то ли не считал нужным проявлять своих чувств внешне. Я остолбенел. Ничего себе! Так бесчеловечно покромсать на куски женщину, которую любишь?! Любовь зла, я это знаю, но не до такой же степени! Я хотел что-то сказать, но Сол опередил меня.
 - Да уж, - хохотнул он, - если теперь тебе кто-то начнет делать дорогие подарки и изъясняться в любви, выясни, что у этого Ромео на уме. Вдруг он поклонник тольтекского культа?
Они оба весело засмеялись. Я, в очередной раз убедившись в том, что мои друзья – чокнутые, посмеялся вместе с ними.
 - Ну а сколько в мире странного и прекрасного? – с придыханием щебетала сестренка, - Чичен-Ица, Большой Зимбабве, Чатал-Хююк, Хаджилар, минойский Крит, наша Греция, Магриб, Вади-Рам, Нан-Мадол… Да это можно бесконечно перечислять!
 - Ну, кое-что из твоего списка мы посетили, - невозмутимо ответил Сол, - в Чичен-Ица слетаем обязательно. В Марокко делать нечего, поверь, так, одно название от былого и осталось, - поморщился он как от зубной боли. Я удивился, Ариадна вроде бы слово «Марокко» не произносила, - Вади-Рам где-то над нами, еще на один пункт сократились. Вот Большой Зимбабве, это уже что-то. Немедленно отправимся туда, если живы будем. Все втроем.
Я удивился еще больше, у меня сегодня день ужаса и удивлений, ни в один другой не испытывал столько эмоций сразу, да еще и таких разных.
 - Согласна. А Нан-Мадол? Сол, знать, что он из себя представляет, и не стремиться туда всей душой – надо быть бездушным чурбаном.
 - Ариадна, я и стремлюсь, не меньше твоего, но… в перспективе пока таковое не вырисовывается. Даже не знаю, вырисуется ли, - последняя фраза печально повисла во тьме пещеры.
Во тьме? Нет, уже стало гораздо светлее. Или я просто уже привык к этой бесконечной темнотище, или мы…
 - Выход!!! – завопили мы с сестрой одновременно.
 - Да сам вижу, не орите, - громче нас обоих крикнул Сол.
Радостные, мы бросились к светлеющей на границе видимости маленькой точечке.   
 
Глава 14

Утро только начиналось.
Господи, как же давно я не дышал таким свежим воздухом! Выйдя из затхлого, влажного, темного подземелья, я старался вдохнуть как можно глубже, старался надышаться всласть. Голова начала кружиться, дыхание участилось. Удержаться на ногах мне стоило некоторых усилий.
 - Сол, - подала голос Ариадна, - ну, наконец-то мы вышли из этой проклятой могилы!.. Сколько еще идти, приблизительно?
 - Приблизительно… - Сол задумался, - приблизительно… сутки. Нет, точно, сутки еще.
Я застонал. Целые сутки?! Я-то уж понадеялся, что сейчас передо мной откроется Петра во всей своей красе. М-да. Грязи на нас уже где-то толщиной в три пальца, отскребать нужно свинцовой пластиной со скипидаром. Стоит ли итог нашего похода этой опасной выходки, этой игры со смертью, этого умопомрачительного риска, которому мы подвергли себя, войдя в Адад-Римма? Мы едва не погибли в пещере, умри мы там – никто ведь даже не знает, где мы находимся в действительности, - пополнили бы список безымянно погибших смельчаков. Ну разве что Фаришта с Харстом не найдут рукописи и останутся с носом.
Я задумался над тем, сколько всего успело со мной случиться. Жизнь обычного рыбака теперь казалась чем-то безвозвратно далеким. Случайно подслушанный разговор стал роковым моментом в моей судьбе. Ну а Ариадна? Зачем ты уехала с острова? Ты ведь знаешь, и я знаю, что эта красивая западная жизнь – не для нас. Мы просто другие. Защити ты хоть все дипломы и кандидатские в мире, тебе будет этого не хватать, и ты снова бросишься на поиски сомнительных приключений. Только на нашем острове ты чувствуешь себя по-настоящему счастливой. Может быть, ты этого еще не поняла, но это так. Ловить рыбу, плавать по морю, невольно загорать на солнце – для нас нет другого счастья. Умная ты, сестренка, а дура!.. Как и все бабы.
Таков был конспект моих мыслей, а день неумолимо подходил к концу. Вместе с ним подходил к концу и наш безумный поход.
 - Элои! – тихо произнес Сол.
Под нашими ногами лежали бледно-розовые пески. Мы стояли на гребне огромной дюны. Чуть ниже, тут и там возвышались красные скалы, идеально заточенные ветром, песком и временем. Одни напоминали паруса древних финикийских кораблей, другие походили на ворота разрушенных некогда дворцов, третьи были хаотично разбросаны по пустыне, словно указывали дорогу неведомо куда. Мы медленно продвигались меж ними. Солнце светило нам в спины. Странно, мне показалось, будто в воздухе разлился аромат полыни и чего-то пряного, незнакомого. Я опустился на одно колено и просеял песок между пальцами. Он был и нежный и грубый одновременно. Столько лет никто не касался его. Никто не смел тревожить его покой. Присмотревшись, я подумал, что гляжу на микроскопические жемчужины или драгоценные камни. Песчинки мягко перетекли из моей ладони на землю, где слились со своим прежним обликом. Нет, это не драгоценные камни, этот песок сам по себе дороже всех сокровищ. Вокруг было совершенно тихо, ни Сол, ни Ариадна не смели произнести ни звука. Пустыня завораживала, забирала душу и не хотела отдавать. Теперь я начинал понимать бедуинов, которым предлагали жить в городах, наделенными благами цивилизации, я ясно видел то, что заставляло их отказаться с удивлением для слышащих – возможно даже для себя – от тех возможностей, которые она дарует. Они не хотели терять самих себя. Ведь их душа становилась частью пустыни. Огромной, необъятной, бесконечной – земное воплощение Вечности, Ее облик на нашей планете. Непознанной и неизведанной, как Сам Господь Бог, который привел сынов Израиля в эту местность. Мое дыхание слилось с ветром. Мысли, ранее разрозненные и рваные, как скалистые утесы моей родины, стали чем-то цельным и обрели направленность, они больше не путались, они стали верными и твердыми. Из мелких, суетливых иллюзий они превратились в жестокую, но единственную реальность, которая будет груба, но не обманет. Как пустыня.
 - Адди?
Я повернулся к друзьям. Солнце резко ударило по моим глазам, и я зажмурился.
 - Идем, - улыбнулся я.

* * *

Я так и не понял, как Сол сориентировался и нашел эти древние руины. Несколько часов мы ходили от одних камней к другим, мои спутники что-то высматривали. Для них эти камни – словно живые существа, по которым можно прочесть начертанное на их поверхности прошлое. Сол приложил ухо к фундаменту разрушенной крепости, Ариадна коснулось рукой стены и, будто лаская, провела пальцами по крошащимся кирпичам. Остановилась, откинула со лба волосы. Вопросительно посмотрела на Сола и едва заметно кивнула.
 - Здесь, - уверенно произнес Сол.
Мы спустились по разрушенным ступеням на нижний ярус дворца. В отличии от пещеры здесь не было сыро, скорее душно и затхло. Сол попытался зажечь фонарик, но оказалось, что сели батарейки, пришлось обходиться спичками. Впотьмах я на что-то налетел и чуть не упал.
 - Что это? Давай посмотрим! – я склонился над находкой и, вздрогнув, отпрянул, - это… это же… скелет.
 - Да, ты не ошибся, - Ариадна отдала мне свою спичку, а сама, присев на корточки, взяла в руки череп. Меня передернуло от отвращения. Ариадна понюхала находку.
 - Судя по всему, умер около пятидесяти – сорока лет назад. И не своей смертью.
 - Как ты это определила? На нем же не написано.
 - Рёбра со стороны спины сломаны. Проломлены первое, второе и третье ребра, края острые, дыра образует почти идеальный круг, похоже на входное отверстие, - задумчиво бормотала моя сестра, - его ударили чем-то наподобие лома, только очень большого в диаметре. Да на черепе есть трещины не по времени. Значит, мы последователи этих безымянных пионеров, - удовлетворенно резюмировала она и возвратила череп владельцу.
Мне лично не очень польстила такая честь, но я все же улыбнулся и только потом заметил главное.
 - Библиотека?!
 - Она самая, - ответил Сол.
Древние манускрипты стояли на полках так, как их расставляли сотни лет назад. Но что можно найти здесь, в этом Содоме и Гоморре вместе взятых, если у нас лишь несколько жалких клочков полуистлевшего папируса?
 - Ариадна, доставай, - негромко сказал Сол.
Ариадна решительно подошла ко мне, расстегнула мой рюкзак и, какое-то время покопавшись в нем, достала роковую рукопись.
 - Что… Она была все время у меня?
 - Как хорошо, что я вовремя догадалась переложить манускрипт в твою сумку, - усмехнулась Ариадна, - а то сейчас пришлось бы возвращаться в ту уютную пещерку.
 - Очень смешно, - фыркнул я.
 - Зал здесь только один, но вон там, - Сол указал на южную стену. В отличии от трех других, покрытых трещинами и полуразрушенных, эта стена была целой и невредимой, - видишь? – он посмотрел на Ариадну.
Ариадна подошла к стене, протянула к ней руку. Она не касалась камня, она явно что-то искала. Я тоже подошел и стал всматриваться в стену. Ну, надо же, идеально гладкий камень, только покрыт толстым слоем пыли. Странно, что тысячелетия не сгубили его. Я провел рукой по поверхности и вдруг мой палец провалился сквозь стену, как будто это был не камень, а тесто.
 - О, Господи! – воскликнул я и отдернул руку. На руке остались следы извести, пыли и жженого кирпича.
 - Вот оно! – тихо воскликнула моя сестра.
В стене осталась маленькая дырочка.
 - Что это, тайник? – спросил я.
 - Да, вроде того, - подтвердил Сол, - помоги мне, пожалуйста.
Мы начали аккуратно счищать пыли и кирпичное крошево со стены. Вскоре стала видна закрывавшая все эти годы древний тайник каменная дверь. Даже подумать страшно, сколько она хранила его тайны. Ага, конечно. Пока не явилась наша троица и не вынесла все его содержимое куда подальше от этих мест. Я смотрел как Ариадна долго, с кропотливостью ювелира, обтирала пыли между дверью и стеной, делая разделявшую их щель более различимой, как Сол, внешне спокойный, мял свои пальцы так, как будто хотел отломить их и приставить на их место новые, и размышлял о том, зачем все-таки им понадобилось окончание этой рукописи? Последний завет незабвенного учителя? Желание поквитаться с преследователями? Или просто обыкновенный азарт? Сол, как ни крути, военный, Ариадна тоже засиделась на скучных лекциях. Мне захотелось выбраться из дома. Ну это ладно, но что потом мы будем делать с этой чертовой рукописью? Продать в музей? – сомневаюсь, что мои друзья захотят этот сделать. Я и сам не захотел бы. И все-таки?
 - Отойдите в сторону, - велел Сол. Когда мы отошли, он вынул из кармана пистолет и трижды выстрелил по двери тайника. У меня на время заложило уши.
 - Адди, помоги, пожалуйста, - попросил он.
Вдвоем мы с трудом вынули здоровенную плиту из стены. Солу для этого даже пришлось ударить ее ногой. Надеюсь, не отбил себе пальцы. Когда мы опускали камень на пол, Ариадна, не замечая наших усилий, зашла внутрь.
 - Погоди, - хрипло произнес Сол и тут же закашлялся. У меня на зубах тоже скрипел песок. Почему многовековой песок такой горький на вкус? И сухой?
 - Тьфу, - наконец выплюнул я древний мусор изо рта, - стой! Что там?
Тайник оказался небольшим, примерно полметра на метр, зато в длину был достаточно высок. Я тут же треснулся лбом о стену и громко выругался.
 - Тише! – шикнул Сол.
Он чиркнул спичкой по стене и комнату залил тусклый свет. Я присвистнул.
 - Ребята, похоже, здесь уже похозяйничали до нас, - прокомментировал я увиденное. На полу, в известке и каменном крошеве, в хаотичном беспорядке валялись листки папируса. По одному из них вольготно полз мохноногий черный паук. При нашем появлении он затрясся, как будто его застали на месте преступления, и поспешил юркнуть под ближайший листок.
 - Ага. Умничка, братик! А потом этот кто-то так же аккуратненько запечатал плитой вход и также заботливо осыпал ее пылью, - язвительно ответила сестренка. Я прикусил язык. И впрямь, чего это я?..
 - Ну… Так посмотри, тут же все вверх дном перевернуто, - трепыхнулся я напоследок.
 - Перевернуто, - неожиданно подтвердил Сол, - Уже много веков.
Мы с Ариадной разом замолкли и уставились на Сола. Судя по его интонации, он уже что-то понял об этом месте, но пока не говорил.
 - Здесь и искали, - продолжил он, - ту самую рукопись, которая теперь лежит у Адди в рюкзаке. И я, кажется, знаю, кто именно, - он наклонился и тут же резко выпрямился. В руке у него был какой-то предмет.
 - Фу, - не удержался я, - тут на каждом шагу какие-то трупаки попадаются!
 - Да-а, - протянул Сол, вертя в руках верхнюю часть черепа, - только этот здесь лежит дольше, чем тот, кого мы встретили там, - он кивнул в сторону коридора.
 - Сколько? – спросила Ариадна.
 - Да не меньше полторы тысячи лет, - ответил Сол, - от него остались какие-то фрагменты костей… вон, лежат на полу, - он порывисто выдохнул, - ох, ну и воздух тут, затхлый, как… - он сплюнул.
 - Ну, а все-таки, как будем искать то, что нам надо? – не унимался я, - может, приятель вот этого, - я кивком указал на череп, который Сол продолжал держать в руках, - успел забрать вторую часть рукописи и смыться благополучно, а мы носом землю роем!
 - Да подожди ты волну гнать. Вот оно, - прервала меня Ариадна, рассматривая какой-то клочок на ладони.
 - Что там? – я тоже заглянул.
В полутьме я ничего толком не сумел разглядеть, но смутные очертания какого-то здания, похожего на храм, на куске папируса разобрать было можно.
 - Храм Бэла в Тадморе, - ответила сестра, - составитель рукописи – Иоаас, судя по всему, происходил родом оттуда, но попасть назад не мог. Вот и оставил этот знак на своем наследии. Здесь не так уж и много этой макулатуры, что бы мы не нашли нужный нам фрагмент до начала следующего дня, - я не сразу понял, что она говорит на полном серьезе.
Что ж, следующее пять-шесть (семь? восемь?) часов мы потратили на то, что бы вынести из тайника все его древнее содержимое. Кроме макулатуры и останков несчастного искателя сокровищ, нашлось еще некоторое количество больших мохнатых пауков, аспидов, скорпионов и гигантских муравьев. Сол объяснил, что большие скорпионы не опасны и даже если ужалит - ничего страшного не произойдет, однако экспериментировать я не стал. Некогда ценная библиотека и впрямь была не слишком большой, но треть от нее развалилась в наших руках, еще половина была нечитаема, так что дело оставалось за малым. Было обидно предполагать, что нужная нам рукопись окажется в той части библиотеки, которая не подлежит восстановлению. И что тогда? Возвращение назад? Это было бы расчудесно, но… Но каким-то шестым чувством я понимал, что, вступив на эту дорогу, обратного путине будет. Фаришта со своими шакалами не даст покоя ни нам, ни кому из нашей семьи. Если поселимся где-нибудь в Советском Союзе – пронюхает и станет угрожать смертью близких. Неужели у нас только один вариант – затаиться и никогда не пересекаться с нашей прошлой жизнью? Сменить имена, забыть дом, родителей, Патмос, Скалу, Парфенон? Однажды я прочел в какой-то книге, что вариантов всегда больше, чем один. Но, видимо, автор-идеалист просто описывал собственные фантазии, ему не представлялась возможность выживания в тех же условиях, в которые теперь попали мы.
Я нагнулся и поднял из кучи древних манускриптов какую-то книжицу. В отличии от остальных, она сохранилась прекрасно. Так-так, а если… Ну точно: открыв последний листок, я обнаружил на нем то ли выжженный, то ли процарапанный храм сирийского бога. Вот оно!
 - Нашел! – воскликнули мы с Ариадной одновременно.   

Глава 15

 - Ты не сможешь расшифровать ее?
 - Нет, - Сол покачал головой, - во всяком случае, не сейчас. В Иерусалиме не помогут, там живет один человек, который сможет предоставить нам все необходимое. Главное теперь – добраться до Иерусалима.
 - А потом? – спросила Ариадна.
Сол, прежде чем ответить, подумал.
 - Думаю, вам пока лучше будет там пожить. Как ни парадоксально, но это – самый безопасный вариант, - я не хорошо усмехнулся, Ариадна тоже не удержалась от улыбки, - нечего ухмыляться! Я серьезно говорю, другого выхода у вас нет. С тобой, Адди, мне более-менее понятно, но первое время о Греции придется забыть, а вот тебе, - повернулся к сестре. Та выжидающе, с беспокойством смотрела на него, - думаю, что учебу в Кембридже придется оставить. И о высшем историческом образовании лучше даже не мечтать. Археологи из нас с тобой, конечно, что надо, но, боюсь, после случившегося ни от тебя, ни, тем более, от меня не отстанут.
Я кивнул. Я так и думал. На Патмос дороги нет для меня, для Ариадны вдвойне нет, придется скрываться в Израиле. Так заведено: если преследуют, прятаться на Святой Земле, там точно не найдут. Возможно, нам с Ариадной придется официально просить убежище. Тогда есть шансы, что негодяя Фаришту будут отслеживать и заставят притихнуть, хотя он слишком беспринципен, чтобы бояться какого-то там международного (я бы даже сказал межэтнического, Фаришта ведь араб!) скандала. Да, мрачноватая вырисовывается картина… 
Мы перекусили остатками еды и немного поспали. Сол что-то рассказывал о годах своей службы в армии, о Меире Амихе, о местном военном конфликте в Шарм-эш-Шейхе, но говорил в основном с Ариадной. Я, изредка вставляя свои реплики, задумался: а какие отношения когда-то связали мою сестру с этим человеком. Сол мог отталкивать своим стремлением казаться хуже, чем он есть, надменным выражением лица, но вот Ариадна что-то в нем нашла. Было видно, что дружба между ними – именно дружба. И все же, первопричина могла оказать в другом. Мне уже не первый раз казалось, что Ариадна как бы не осознано, где-то на подсознательном уровне влюблена в Сола. Конечно, выскажи я это ей, она рассердится, пошлет меня куда подальше с моими извращенными фантазиями и расскажет об этом Солу, который будет смеяться надо мной. Порочный круг какой-то! Нет, когда станет безопаснее и эта волна авантюризма поутихнет, немедленно возвращусь домой. Что бы навсегда забыть об этом недоразумении.
 - А вот это ты зря! – покачала головой Ариадна, когда я поделился с ней планами на будущее, - этого приключения тебе не забыть, что бы не случилось.
 - Ха! Это ты так думаешь, - возразил я.
 - Ну, нет, брат, - подал голос Сол, - права Ариадна, что ни случись в будущем – эта выходка тебе еще аукнется! 
 - «Что ни случись». Скажешь тоже! Что теперь еще может случиться с нами? – я сел на теплый, выжженный камень и оглядел раскрывшуюся передо мной картину пустыни. Мы находились на крутом скалистом выступе, метров двадцать в высоту, солнце здесь могло запросто зажарить, но сейчас уже было более или менее безопасно. Пустыня казалась бескрайним песчаным морем, в котором легко можно захлебнуться и утонуть. Хотя, почему казалась? Она и была морем. Только другим. Близоруко журясь, я всматривался в его бесконечные просторы, зацепил взглядом быстро движущийся караван, подумал о зыбучих песках, в которых гибло столько кораблей, и вздохнул.
 - А в зыбучих песках можно утонуть?
 - Нет, - ответил Сол, устало прикрыв глаза, - зыбучий песок – неньютоновская жидкость, его масса, в общем и целом, не может превысить массы человеческого тела, так что если попал в него, постарайся лечь на спину и подними руки. Тогда у тебя есть шанс выбраться. Попавший в такую западню, хотя и не утонет, может умереть от солнечных ожогов, от обезвоживания… - он призадумался, - от удушья тоже может, песок ведь сдавливает со всех сторон, вздохнуть невозможно.
 - Ну, надо же, - задумчиво пробормотал я, - не знал. А ты не попадал в зыбучие пески?
Сол приоткрыл один глаз и посмотрел на меня, прикидывая, шучу я или нет.
 - Бог миловал, - наконец ответил он.
Я улыбнулся и снова всмотрелся в пески. Ничего не изменилось, только караванчик стал виднеться лучше. Надо же, как быстро движутся.
 - Слушай, Сол, раз ты такой умный, зачем в армию подался, а? Стал бы известным ученым, премию б Нобелевскую получил или открыл бы что-нибудь? Или космонавтом бы стал? Что ж ты так? – я снова посмотрел на него.
 - Ну, в космосе, на мой взгляд делать нечего, - Сол выпрямился и сел, - я там ничего не забыл, меня туда и не тянет, знаешь ли. Математика мне не нравится, скучная она, так что открывать новые законы я не настроен. А насчет службы в армии ты загнул: у нас косить от армии считается неприличным, и служить в Израиле хочет каждый.
 - Сол, по математике Нобелевских премий не выдают, - вдруг произнесла Ариадна, - ты что, не знаешь этого?
 - Да? – Сол выглядел немного ошарашенным, - хм… И впрямь. Чего-то я с ума сошел слегка! – и он засмеялся.
Мы немного поговорили, и я вновь обернулся в сторону пустыни. Караван был уже совсем близко. Странно, бедуины одеты как-то нетипично для них…
 - Странный караванчик, - задумчиво пробурчал я.
 - Что, миражи уже начались? – насмешливо спросил Сол.
 - Да нет, я серьезно, - пожал плечами я, - он уже несколько минут двигается в нашу сторону. Вот уже совсем близко… Только одеты они как-то необычно для местных жителей.
Сол медленно поднялся и встал рядом со мной. Несколько секунд ничего не происходило.
 - Обычно, - сказал он.
Голос бойца 890-ого батальона был слишком сухим для непринужденной беседы.
 - Что? – переспросил я, не понимая, куда он клонит.
 - Говорю, для местных жителей одеты обычно, - все так же сухо и медленно произнес Сол, - вспомни, мы же в Иордании.
 - Ну и..? – закончить я не успел.
 - Что??? – в панике воскликнула Ариадна, - как… но мы даже… нам уже не уйти!..
 - Тихо! – шикнул Сол, - отставить панику, может все обойдется.
 - Да чего вы, ребята? – спросил я, недоумевая, - какая паника, ну подумаешь, караван, ну заплутали местные бедуины…
 - Адди, ты… что, совсем не понимаешь? – глядя на меня, как на сумасшедшего, спросила Ариадна.
 - А что я…
 - А то, что эти местные, - продолжил за нее Сол, - никакие не бедуины, и ни хера это не караван, дружок. Это иорданцы. И если они сейчас увидят нас, то… хм… ну, вряд ли они будут разбираться, что к чему.
До меня, наконец, дошло…
 - Вот дерьмо… Ну, ты подумай! Я их еще минут пять назад заметил…
 - Что ты сказал?! – Сол едва не вцепился руками мне в горло, - заметил и молчал?! Твою мать, какого хрена ты вообще пошел с нами! Ты что, хочешь, что бы нас всех положили вот здесь, в этой сраной пустыне?!
 - Сол! – урезонила его сестра, - то, что он не придал этому значения, ничего не значит. Я тоже не понимала о чем речь, пока ты не сказал, может, я бы тоже ошиблась! В конце концов, никто, кроме тебя, не имел с ними близкого знакомства.
 - Ладно, молчите! – громким шепотом, но уже спокойнее, отозвался Сол, - Дьявол, это же надо так попасться! И во второй раз!
 - Дежа-вю.
 - Сейчас не время для шуток. Уходим. Тихо! Не шумите, не орите!.. – Сол повел нас за собой тем же путем, каким мы поднимались сюда. Иорданцы двигались быстро, нет гарантий, что успеем скрыться, но попытаться стоит.
Кое-как мы сползли на каменный валуны, покрывавшие перед скалой всю площадку. Иорданские военные были совсем близко, мне казалось, что я различаю их голоса…
 - Вот черт, - едва слышно произнес Сол.
 - Что теперь будем делать? – спросил я.
Ответа не последовало.
Теперь солдаты были уже совсем близко. Их было пятеро – трое шли впереди, а двое то ли замыкали шествие, то ли просто отстали. Я даже видел лица тех трех, что шли впереди – двое совсем молодых, а последнему на вид было лет тридцать. Он, похоже, и был среди них старшем по званию.
Мы не дышали. Удары сердца глухо отдавались в голове, грудная клетка начинала болеть. Мне казалось, что военные могут услышать их, и, хотя я прекрасно знал, что это не так, мне все равно было страшно. Страх стал почти физически ощутим, он разлился в воздухе и чувствовался. Иорданские бойцы прошли мимо нас. Один из них, самый молодой, моложе, чем я, весело рассмеялся, и я вдруг подумал, возможно, мы зря так их боимся? Смех молодого солдата не был ни демоническим, ни издевательским. Не может убийца так беззаботно смеяться, так искренне радоваться… Однако, в слух я ничего не произнес. Постояв еще какое-то время, мы перевели дух и расслабились.
- А ты уверен, что они опасны для нас? – спросил я Сола.
Тот исподлобья посмотрел на меня.
 - Ага. Посмотри на себя – на тебе израильская форма. На нас, троих.
Я хотел, было, заспорить с ним, но не успел. Нас прервали.
Сначала я услышал, как кто-то за моей спиной вскрикнул. Я резко обернулся. В тот же момент что-то с силой толкнуло меня в левое плечо, так что я отлетел на несколько метров. Я, чтобы не закричать от нестерпимой боли, закусил губы так, что проступила кровь. Горячий красный ручеек заструился по онемевшей руке. Я свился ужом на камнях, не в силах подняться на ноги. Как сквозь вату, до меня донесся отчаянный крик Ариадны, несколько громких хлопков, чьи-то голоса и снова крики. Черт, неужели они все-таки начали стрелять?! Но как, мы ведь вышли из укрытия, только после того, как иорданцы прошли мимо?.. Я приоткрыл один глаз. Тело одного из иорданских военных лежало метрах в двух от меня, лицом вниз. Его спину в четырех местах пронзили пули – четыре ярко-алых точки со стремительно растущими кровавыми пятнами сильно выделялись на тусклой, потертой  ткани. Еще один лежал чуть в стороне, уставившись в небо широко раскрытыми глазами, в которых теперь уже навсегда застыло недоумение. Он даже испугаться не успел. Это был тот самый молодой воин, который минуту назад счастливо смеялся над шутками товарищей. Перед глазами все поплыло, я закрыл голову руками, что-то невнятно закричал.
 - Тихо.
Ариадна обхватила меня поперек груди и попыталась оттащить за каменный выступ. Глядя на нее дикими глазами, словно не узнавая, я вырывался.
- Дубина, из-за тебя погибнуть можем…
Ей удалось справиться со мной – все-таки я был ранен. Голова сильно кружилась, меня начало тошнить, а боль в плече только усилилась. К тому же перед мысленным взором все еще стояла картина убитых людей в лужах крови, с которыми так легко и непринужденно расправились мои спутники. В груди что-то резко сжалось и разжалось, да так что новый приступ боли ударил в плечо с такой силой, что сознание померкло, и я больше ничего не видел.