-Папульчо-о-о-на! – крик жены нарушил тишину летнего вечера. – Иди скорей сюда!
Папульчона – стало быть я. Так жена меня зовет в некоторых критических ситуациях. Чаще, когда надо призвать к порядку нашего сына-подростка. Вечером, на даче, когда жена уходит в баню, я сижу на открытой веранде в кресле, удобно, положив ноги на низенький стульчик, и охраняю ее. Прожектор, установленный под коньком дома и хорошо освещающий пространство внутреннего двора между домом и баней, не внушает ей должного спокойствия.
Только мое присутствие на веранде доставляет ей истинное удовольствие в принятии банных процедур. Она любит попариться с березовым веничком и иногда с квасом, который плещет на раскаленные камни. Я слышу гул пара, вырывающегося из каменки и хлесткие удары веника, но меня такая процедура не прельщает. У меня начинает болеть голова от жарко натопленной бани, и поэтому я хожу туда после всех и заканчиваю мытье всегда при открытых дверях в предбанник. Зато люблю посидеть в тихий летний вечер на веранде, под тонкий и нежный запах маттиолы.
Что ж, видимо, произошло что-то неординарное, что заставило мою жену нарушить идиллию летнего вечера. Нехотя выпрастываю из липких объятий кресла свое натруженное за день тело, бреду к бане.
-Что там у тебя?
-Шершни в предбаннике, штук десять, одеться не дают.
-Откуда поздним вечером шершни? Спать должны уже давно.
Открываю дверь предбанника:
-Мать честная! – меня аж передернула от такого вида – штук десять шершней, шурша , ползают вокруг лампочки. Я сразу вспомнил укус осы прошлым летом. Боль была неожиданной и такой сильной, что я закрутился на месте. А если такой укусит, да еще их несколько – точно кранты.
-Щас, погоди, - говорю осторожно жене, чтобы не сотрясать и так накаленную от злобного жужжания атмосферу. - Схожу за мухобойкой, ей сподручнее будет. Осторожно прикрыл дверь предбанника и бегу в дом.
-Мелкий! Мухобойку давай! – кричу я с натугой, чтобы шершни не услышали.
Сын, пятнадцати лет от роду, на пол головы выше меня выскочил с мухобойкой:
-Что там у вас?
-Шершни мать в бане заперли, выйти не дают. Иду спасать.
-А-а-а, ну ладно, - и удалился к своей “аське”.
Хватаю мухобойку, иду к предбаннику и прикидываю, на сколько меня хватит. “Семерых одним ударом” – как в одной детской сказке, вряд ли получится. Открываю дверь. Шершни так же сердито ползают вокруг лампочки. Похоже, у них под крышей гнездо, а пар из бани помешал их сну – вот они и выползли к свету.
Эх, была не была. Подловил момент и хлопнул сразу двоих. Остальные еще быстрей забегали вокруг патрона лампы, а один улетел куда-то за спину. Я хлопнул еще двоих, стараясь не попасть по лампе. Шершни падали вниз, некоторое время барахтались на полу и некоторые умудрялись взлетать. Это тебе не муха. Тут три сантиметра перепончатокрылого тела, которое не так просто пробить мухобойкой. Улетевший шершень, вернулся к лампочке и при подлете к ней, недалеко от моей головы, брызнул на меня своими экскрементами. Я невольно отпрянул. Со страху что ли так делают или показалось? Но второй взлетевший “бомбардировщик” на подлете ко мне развернулся и тоже брызнул на меня и попал на мою куртку. Гляди – ка, защищаются. И пока не нападают. Я хлопал и хлопал по ним, а они только быстрей ползали и старались быть поближе к патрону лампы. Вскоре все было кончено. Пол был усыпан еще шевелящимися шершнями, которых уже притаптывал ногами.
-Все, мать, выходи! Можешь одеваться.
-А если они опять вылезут?
-А ты не делай резких движений и не кричи.
Через пять минут, раскрасневшаяся от пара жена, с чалмой на голове вышла из предбанника.
-С легким паром!
-Спасибо. Там, наверное, гнездо у них, вот и бесятся от жары. Надо, наконец, потолок у бани утеплить, весь жар уходит…
-…и спать мешает им, - заканчиваю фразу я.
-Гнездо убрать надо, - безапелляционно объявляет она, поправляя чалму.
-Даа! И как ты себе это представляешь?
-Ну, что-то делать надо. Как мыться-то?
Через неделю.
-Папульчо-о-о-на! Иди скорей сюда! Тут, в бане, с потолка что-то капает и пахнет чем-то.
У меня в голове пронеслась нехорошая мысль: труп на крыше, разлагается и потек от жары банной. Подходя к предбаннику, усомнился в первоначальном предположении. Откуда трупу взяться? Баня все время закрытой была. Немного отпустило. Может, птица какая? Заглянул в баню. С потолка, между досок сочилась какая-то коричневая жижа в тазик, подставленный женой и запах. Но не трупный. Непонятный. А в предбаннике вокруг лампочки танцуют штук пятнадцать шершней и гул на чердаке.
-Ну все! Бани сегодня не будет, - резюмирую я. – Завтра днем глянем, что там.
-Ага, такая жаркая баня и пропадет. Я вся перепотела с этой клубникой, целую грядищу вычистила и перекопала. Посмотри что там. Может убрать и все.
-И ты с таким запахом мыться будешь?
-Буду.
-И ты меня в потемках к ним прямо в пасть посылаешь?
-Так ты с предбанника погляди. А сначала этих прибей.
Да, русская баба! Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет, и мужа родного к шершням отправит, не задумываясь. Делать нечего. Завтра годовщина свадьбы, праздник как- никак. Так что, баню надо и все неприятности сегодня. Перебил всех шершней, а на душе неприятный осадок от этой бойни. Муху бьешь – никаких угрызений совести. Наоборот, злорадство и мщение за беспокойное утро, когда они мешают спать. А тут шершни. Большие и много. Может даже, полезные.
Открыл дверцу на чердак. Свет с предбанника еле освещал небольшое чердачное пространство.
-Ни фига себе! Это же не гнездо, это гнездище, - говорю жене вполголоса.
Со стропил крыши свисала конструкция размером с трехлитровую банку, с сужающимся к низу входом, из которого выползали и вползали шершни. Возле головы на свет пролетело еще несколько “бомбардировщиков” “Шершень - 1”. Я залез на чердак. Страха не было. Было просто бесшабашное настроение. Страх придет позже, а может быть завтра. Присмотрелся. Гнездо висело как раз над тем местом, откуда капала жидкость. Похоже, жар достает до гнезда и там что-то плавится. Может быть мед шершеневый, если он у них бывает. Палкой счистил какую-то белую массу, образовавшуюся под гнездом. Настелил на это место мешок полиэтиленовый, а сверху накинул большой лист картона. Все, капать не будет. Можно делать ноги. В окружении шершней спускаюсь с чердака вниз. Атаки не последовало. Ангел-хранитель знает свое дело.
-Все, можете пожаловать в баню. А я на сегодня устал и что-то голова от напряжения, похоже, разболелась. Не до бани.
Утром, умываясь на улице, услышал характерный гул. Поднял голову. Один шершень прилетел, другой вылетел. Работнички уже работают. И тут только обратил внимание на странные желто-коричневые с разводами полоски между досками чердака. Доски усохли со временем и разошлись. Так эти строители залепили щели, чтоб не дуло и оставили только леток, откуда вылетают – залетают. Ну и что теперь с этими строителями делать? Если оставить как есть, на следующий год в баню не зайдешь. Там висело несколько уже тоже больших гнезд ос. Мы их не трогали, они нам не докучали. А эти сделают из нашей бани огромный улей – шершеневик. Придется осенью, по холодку, срезать их в мешок и сжечь. От такой мысли стало не по себе. Хотя можно и не сжигать. Вон сколько брошенных построек на нашем дачном массиве. Перенесу в какой-нибудь сарайчик, подвешу под крышей, чтоб не мочило и не дуло. Пусть живут. Может, действительно, полезные они. Надо интернет спросить.
P.S. Из интернета. Шершень – большая оса. Питается мухами, мелкими осами, пчелами, иногда кузнечиками, нектаром. 10-12 укусов шершня могут привести к летальному исходу… Ужас пришел позже.
И еще. В октябре все рабочие шершни погибают. Повторно свое гнездо они не используют. Хоть здесь не возьму грех на душу. Все решится естественным ходом природы. А до октября придется терпеть соседей и не трогать их жилища. Потому что, шершни атакуют все живое за свое порушенное гнездо.
Август 2012 г.