Что-то толкнуло его в сердце и Алый проснулся. В комнате было темно, и он глядя в темноту, как в даль, вспомнил сон. И он не понимал, был ли сон действительно сном или все это происходило на самом деле, потому что он явственно, даже сейчас, ощущал леденящий холод снегапод руками и коленями. Словно до сих пор полз по заснеженной дороге.
Нажв кнопку ручных часов. Он услышал. Как женский голос с металлическим оттенком, равнодушно произнес:
«Время два часа».
Марьина все еще знобило и лишь посмотрев на спящую рядом жену он немного успокоился и уже более спокойно стал вспоминать необычный сон.
Алый сидел дома и ждал жену, которая работала учительницей в сельской школе. Время было около шести вечера, а Любы. Которая обычно приходила домой в четыре часа, до сих пор не было. И чем дольше он ее ждал, тем сильнее у него ныло сердце. Он сильно нервничал и переживал: за окном бушевала сильнейшая метель и он волновался не случилось ли что с женой.
И вот когда часы пробили ровно семь. Он не выдержал, и безногий, не одеваясь, выполз из дома в направление школы.
Полз он долго: на коленях которые мерзли, на руках, которые так одервенели и совсем не чувствовали холода. Так он и вполз в школу и первой кого он увидел была Зоя, друг их семьи. Увидев Алого Зоя заплакала:
- Александр, ну зачем ты? Ведь ты весь замерз, а Люба твоя, уже с год как с Олегом встречается. Все это знают, кроме тебя; это ты ее боготворишь, потому что ничего не видишь: ни ее счастливого лица, ни ее крыльев. Не стоит она тебя Сашенька – любви твоей не стоит.
Алый ничего не ответил, повернулся и пополз домой. Зоя бросилась было за ним, но он посмотрел на нее такими полными ярости глазами. Что она не осмелилась предложить ему свою помощь.
Марьин полз: скрипел зубами, матерился, рычал как зверь и силой своего духа тащил этот лишний груз – ставшее обузой его беспомощное тело. Груз от которого он не мог в настоящее время избавиться, и напрягаявсю свою волю, со слезами на глазахи болью в душе он полз.
Полз наперекор всему. Даже он сам не понимал,откуда у него берутся силы, чтобы бесконечно ползти и ползти в метель по засыпанной снегом дороге, да еще и без слов, в свитере и брюках.
Алому хотелось лишь одного: лечь, прямо на дороге, вытянуться во весь рост, повернуться на спину и посмотреть на небо, которого не было видно, но которое манило, заставляя смотреть на него и чего-то ждать. Небо всегда давало ему силы и надежды.
Алый не хотел жить. Но и умирать ему тоже не хотелось. Хотелось лишь взглянуть на небо. Он лег на спину и закрыл глаза, а когда открыл их, то увидел чистое и ясное небо по которому рассыпались звезды. Метель окончилась, стало тихо, так тихо, что ему было слышно лишь собственное сердце которое гулко билось в груди, да в голове стучала все время одна и та же мысль: домой.
И тут он понял, что давало ему силы ползти, почему он не хотел жить и не хотел умирать. То было одно единственное желание – писать. Смысл его жизни, цель его жизни и счастье его жизни, заключалось в одном – писать.
И когда он наконец – то добрался домой, то он залез на стул и стал писать. Ему больше некому было излить свою душу, рассказать о горе, страданиях.
У него никого не было, кроме ручки и тетради. Володя чувствовал неодолимре желание, которое бывает сильнее даже смерти, одно из тех желании, что заставляет жить человека на земле. У него это желание было – писать.
И в этот миг он проснулся, сон был более чем странный. Володя лежал и думал: о жизни, о жене, о себе. Затем он встал, включил настольную лампу, и стал писать продолжение повести.