Маленькая, энергичная, тонкогубая, уверенная в себе, всегда в надлежащем виде – Она.
И Он – скромный, тихий, с маленькой собачкой на поводке… Вчера я опять видела его на пляже, мешок за плечами. Он собирает пустые бутылки, банки из-под пива. Их где-то принимают. Скорее всего, ему неловко, что жена работает, неплохо зарабатывает, а он нет. Во-первых, возраст, во-вторых, он на инвалидности. Прихрамывает, серьёзные нарушения в области позвоночника. Тут даром инвалидность не дают. Пособие маленькое, а бутылочки – приработок, хоть и небольшой. Потом с собачкой Карлой погулять – тоже дело. Иногда, очень редко, ему доверяют посидеть возле дома с коляской, когда в ней внучок спит.
Она видная женщина, хоть и совсем маленькая, губы красит яркой помадой поверх естественной каймы, говорит тихо, но как-то настойчиво. Иногда ей стоит только посмотреть, и все понимают, что она хочет сказать этим взглядом.
– Думаешь, у меня ничего не болит? – чаще всего говорит Она мужу.
– Да, я ничего. Если нужно, пойду ещё раз, принесу картошку. Только тележку почищу немного.
– Но мне картошка сейчас нужна, а не тогда, когда ты почистишь…
– Уже иду. Я же только что обувь сменил, надел тапочки, теперь опять нужно переобуться.
– Так что, тебе помочь надеть туфли?
– Нет, что ты? Где же мой ключ?
– Наказание какое-то! Ушёл наконец-то…
Он спустился в лифте, прихрамывая, потащил тележку. «Где ближе? Никак не вспомню. Как я устал».
Они никогда не ходят вместе. Она любит блистать на вечерах, бывать в театре, на концертах, на званых обедах. Когда спрашивают о муже, обычно отвечает, что он не любитель посещать людные места, домосед, а кроме того, болеет. Он ведь на инвалидности.
– Вы с ним такие разные, – частенько говорят ей.
– Ну, он не всегда болел, и мы уже 30 лет вместе. Дети, внуки. Он в доме незаменим. Всё, что попрошу, сделает в лучшем виде. А тут чего ему сидеть с кислой миной? – и она смеётся.
Как-то Он остановился недалеко от дома и понял, что дальше идти не может. Снял с плеча громыхающую бутылками и банками ношу и присел прямо на бровку тротуара. Мимо проходил сосед с первого этажа.
– Вижу, что вам плохо. Давайте-ка вашу поклажу и руку мне сюда. Так, так, да не смущайтесь. Надо же вам домой попасть...
– Мне так неудобно, – шептал он, еле передвигая непослушные ноги. – Мы на восьмом этаже.
– Это я знаю, сейчас доеду вместе с вами…
Приехали, Она открыла двери, оттолкнула мешок ножкой.
– Ну, что за несчастье! Ой, спасибо вам большое. Если можно, помогите уже и к дивану отвести, я дома одна.
Кое-как уложили.
– Спасибо, – прошептал и Он. – А я что же, буду лежать?
– А что делать, по-твоему, раз тебе плохо? Я вызову амбуланс, надо посмотреть, есть ли деньги.
Она позвонила, он не слышал, что она говорила. Приехала машина, его уложили на носилки на «раз-два-три» и привезли в приёмный покой больницы. Она осталась дома, «дочка должна привезти малыша!» Я позже позвоню и зайду к тебе, если они тебя оставят в больнице. Оставили. Он пробыл в больнице три недели, но общее состояние не улучшилось. Ноги как-то враз ослабели, он не мог стоять.
Долго совещались семьёй – куда же его поместить.
– Я работаю, – говорила Она, – как я буду за ним ухаживать?
– Ну, у меня ребёнок! Я никак не смогу сюда бегать, – говорила дочка.
– Нет выхода. Пока его не выписали, есть ещё пару дней, я попробую определить его в Дом престарелых. Тут есть один очень хороший, доплачу, если надо, чтобы у него были условия…
Так после выписки из больницы Он попал в Дом престарелых. Она потребовала, чтобы у него была отдельная палата. «Я заплачу – какая вам разница!» Она промчалась по коридору, её высокие каблуки цокали то там, то с другой стороны. И она добилась своего.
Он остался в небольшой комнатке – кровать, тумбочка, стул, инвалидная коляска… Сначала ему было так хорошо, спокойно, на него надели специальные прокладки, помогли удобно устроиться в кровати и посоветовали пока не вставать даже в туалет. «Делайте прямо туда, не бойтесь». Так он лежал и блаженствовал несколько дней, потом вспомнил Карлу. «Кто же с ней гуляет?» – заволновался Он.
Она всегда говорила с отвращением: «Я – и с собачкой! Вы с ума сошли! Когда? Я работаю». И теперь, когда Его поместили в Дом престарелых, Она никак не могла придумать, что же делать с Карлой. «Может, ему станет легче? Не знаю. Что хочешь, то и делай!»
Дочка посоветовала нанять какого-нибудь мальчишку, чтобы гулял с собачкой.
– Это ему ключ нужно отдавать. Как он зайдёт в квартиру!?
– А что, если под дверью положить тряпочку Карлы и поводок повесить на ручку. Мальчишка снимет поводок и выведет Карлу! А?
– А если соседям не понравится?
Короче, на первое время Карлу так и пристроили на коврик возле двери. Собачка как-то смущённо и виновато смотрела на хозяйку, не могла же она спросить, где ОН…
Её круглые маленькие глазки, казалось, плакали. Соседи не возражали, потому что Карла вела себя очень тихо, не пачкала, не лаяла, только грустно смотрела на двери, которые теперь всегда были для неё закрыты.
А Он через несколько дней после того, как попал в Дом престарелых, попытался стать на ноги, но чуть не упал, быстро пересел в кресло-каталку. Так его и отвезли в столовую, как других отвозили. Она пришла в выходной день, попросила дочку отвезти её на машине к мужу.
– Как ты здесь? Тебе хорошо? Я куплю небольшой телевизор, чтобы у тебя был свой в комнатке. Хорошо?
– Скажи мне, а кто теперь выводит Карлу?
– Не волнуйся. Соседский паренёк за пять шекелей тебе всё, что угодно сделает.
– А как же он в квартиру заходит?
– Ну, тебя только Карла интересует, не жена, не внук. Смотри на него! Единственный друг, оказывается, Карла!
Она принесла мужу яблочное пюре, так как зубы мужа давно нуждались в ремонте или замене. Протезы могут нормально функционировать не более пяти лет.
А Он не оставлял попыток стать на ноги и пойти. Хоть пару шагов сделать, держась за ручки коляски! Но как трудно! Врач назначил ему массаж ног, чтобы мышцы совсем не атрофировались. Пришёл инструктор, попробовал делать массаж, ноги как-то странно одеревенели. «Вам бы в ванне полежать, чтобы расслабить мышцы. Там есть специальный водный массаж». Он только пожал плечами. «Ну, кто мне будет это делать?»
А между тем, ему казалось, что так о нём никто ещё не заботился. Поесть принесут, выкупают под душем, каждый день специальный туалет, даже прогулка один раз в день на широком балконе-веранде. Он старался ни о чём не думать, даже о Карле. Как-то, видимо, обошлись без меня. «Свято место пусто не бывает!» Он даже стал побаиваться, что если ему станет легче, то его выпишут и заберут домой обратно. И опять всё начнётся сначала. Тележка с продуктами, мешок с бутылками и банками… «Мне здесь хорошо», – уверенно сказал он жене, когда она пришла в следующий раз и принесла традиционное готовое яблочное пюре. «Тут хорошо кормят, меня купают каждый день, мне делают массаж. Мне ничего не нужно».
Она процокала каблучками и убежала: «Мне пора на работу. Поправляйся!»
Ночью Ему снился странный сон… Нет, такого не было, думал он потом, утром. Но сон был таким живым, что ли. Мама куда-то тянула его за руку, торопила. Вокруг было темно, но всё время что-то грохотало, он споткнулся и упал, а мама быстро подняла его, «иди, иди!», чуть оттряхнула колени и настойчиво потащила к какой-то двери. Она стучала, стучала, а двери не открывали… Потом раздался грохот, и Он проснулся. Он спокойно снял загораживающую выход с кровати железную палку, спустил ноги вниз и пошёл. Подскочила к нему испуганная дежурная сестра:
– Куда вы идёте? Вы уже можете ходить?
– Не знаю, – ответил он. – Где это я?
– Вы в пансионате, вы не могли ходить раньше. Завтра вас посмотрит врач, если заходите и сможете, то вас отправят домой.
– Откуда вы можете знать, где мой дом?
– У нас есть ваша карточка. На днях к вам приходила жена. Мы легко узнаем, как вас отправить обратно домой. А сейчас идите отдыхать, уже ночь. Все спят…
– Спасибо, – сказал он, приходя в себя. Нет, я не поеду домой, а жену я помню. Да, приходила. Она приносит мне яблочное пюре.
– Ну, вот видите! Всё в порядке. Отдыхайте. А утро вечера мудренее.
Сестра проводила Его в комнатку, помогла лечь удобно и выключила свет.
Сон не возвращался. Он просто что-то вспоминал. Видел себя, дом, собачку на тонких, как карандашики, ножках, сумку с бутылками. Нет, он не хочет туда возвращаться. Мама? Почему она ему приснилась? Он не мог ходить – это он тоже вспомнил. Может быть, мама так сказала «иди, иди!», что это ему помогло встать.
Интересно, сможет ли Он встать завтра… или этот немец Альцгеймер уже пришёл к нему надолго…