Я только лишь хочу быть с тобой. Быть с тобой – что это значит? Медленно растворяться во времени, смотреть, как ветер перебирает концы трав. В своем теплом теле, в твоем теплом теле.
Что жизнь наша есть? Ты видел ее лицо? В иные моменты она является мне в зеркалах. Мне так больно и страшно. Она железная, не поверишь. Это – робот с веками и челюстями на шурупах. Ты же знаешь, я иногда такая добрая и веселая, и даже счастливая, и я смеюсь и тянусь с поцелуем к холодной железной морде, и в эти моменты мне кажется, что этот удалец дяденька Бог просто протянул мне очередную веселую картинку.
Но Оно не дышит, милый, я плачу, по-настоящему плачу, слышишь, ничего, пустота, там нет ни дыхания, ни звука, ни запаха, ни прикосновения. Ничего нет в этом гребаном Зазеркалье. Прислушаться, говоришь? Да, да, я слышу, как урчит злой ветер в полой гулкой утробе. Ветер… Я уже что-то говорила про ветер. Спасибо, милый, мне легче, мне и правда легче.
Хочу признаться тебе: я иногда смотрю на фотографию румян в маленькой пластиковой коробочке. Если честно, я их хочу. И я их буду, милый, да, да, буду, почему бы и нет, у меня же есть деньги, у меня же есть все, да?
Стыд и позор. Срам. Срамно сомневаться и глупо мечтать о травах, ты ни кому не говори, ладно? Знаю, знаю, конечно, ни кому. Некому. Ты ведь и сам такой же – капля масла в луже крови, романтик. Ты тоже, как и я, знаешь, что это вовсе не я, такая большая полнокровная и интеллигентная, смотрю на маленькие невинные розовые румяна, все совсем не так, на самом деле, ржавое ведро зияет пустыми глазницами на мою мертвеющую душу, запертую в маленькой пластиковой коробочке.
Христос Воскрес – последняя надежда. Христос Воскрес – наша последняя надежда, милый.
2005