(рассказ вошел в сборник "Одна женшина, один мужчина")
Все приглашенные явились одновременно, и в гостиной тут же стало тесно, шумно и весело. Чета Даниловых решила отпраздновать серебряную свадьбу скромно, но и самых близких друзей набралось около десятка.
– С юбилеем, дорогие мои! – Соседка Нина Петровна первой кинулась обнимать хозяев. – Половина пути уже пройдена. Теперь еще столько же – и зовите нас на золотую свадьбу!
– И мы придём! Приползём! – радостно загомонили гости.
– Марина, ты хорошеешь с каждым днем! Хоть сейчас на обложку! – Светлана Дмитриевна трудилась в журнале «Силуэт» и частенько мыслила подобными категориями.
Марина Михайловна рассеянно кивала, не успевая принимать букеты и свертки в шуршащих обертках. Мужчины вели себя не в пример тише своих спутниц. Обменялись рукопожатиями и сразу же отправились курить на балкон, обсуждая какую-то животрепещущую тему.
А женщины уже склонились над толстым свадебным фотоальбомом.
– Ой, смотрите-смотрите – это же мой Петр здесь. Молоденький!
– Платье-то, платье на тетке какое! Ох, и мода была! И мы такой ужас носили!
– А это что за дети? Неужто Ткачевых? Ну надо же! Сейчас у них уже свои растут.
– А Марина со Славиком какие здесь красивые! И как друг на друга смотрят! Сразу видно – любовь! С первого взгляда, наверное, и на всю жизнь. Правда, Мариночка?! – восторженно воскликнула лучшая подруга хозяйки.
– Светочка, я же рассказывала, как мы познакомились! – замахала руками Марина Михайловна.
– Нам не рассказывала, – заволновались остальные. – Наверное, это очень романтическая история, правда, Славик? – обратились они к появившемуся на пороге комнаты хозяину.
– Очень романтическая, – прищурившись, подтвердил Вячеслав Николаевич. – Она меня покорила с первого взгляда. Просто приворожила!
– Ох, скажет тоже! Не слушайте его, девочки! – отмахнулась Марина Михайловна, слегка порозовев.
* * *
– Ты меня вообще слушаешь? Чем ты занимаешься? – раздраженно прошипела Люська. Прошипела – потому что на лекции громкие разговоры возбранялись. А раздраженно – потому что Марина почти не реагировала на ее пламенную речь, разлиновывая какой-то лист бумаги.
– Я слушаю, слушаю, – отложив линейку, прошептала Марина. – Мне просто ведомость нужно заполнить, подписать у старосты курса и сдать в деканат. И все это до завтра.
Она старательно, хоть и немного криво, вывела на обороте листа: «Посещаемость лекций и семинаров студентами 23 группы» и залюбовалась результатом.
– Ах, да! – насмешливо фыркнула Люська. – Обязанности старосты группы, понимаю. Ну и что ты думаешь по этому поводу?
– Да всё нормально вроде, – неуверенно пожала плечами Марина. – Пропусков у нас мало, и все по уважительной причине.
Люська страдальчески закатила глаза. И было от чего. С самого начала лекции она последовательно развивала мысль, что в их институте законы статистики не работают. Может быть, в каком-то благословенном месте на десять девчонок и приходится почти равное количество парней, но только не у них. Здесь соотношение один к десяти, и конкуренция слишком жесткая. А поскольку они обе не красавицы, нужно немедленно брать инициативу в свои руки. Ведь не хотят же они остаться в старых девах!
– Почему это мы не красавицы? – слегка обиделась Марина.
– Здрааасьте! Ты на себя в зеркало смотрела? На тебя никто внимания не обратит, особенно когда такие феи рядом, – махнула рукой Люська в направлении последнего ряда, где несколько эффектных девиц окружили старосту курса Славу Данилова. Соседство, кажется, не слишком радовало молодого человека – постоянно отвлекаемый то одной, то другой красоткой, он тщетно пытался сконцентрироваться на лекции.
Марина почувствовала себя крайне уязвленной.
– Может быть, я просто не хочу добиваться чьего-то внимания.
– Ну конечно! – презрительно сморщилась Люська. – «Просто не хочу!» Думаешь, если бы захотела, то за тобой бы все бегали и штабелями падали, да?
– Вот именно! Но я не хочу. И хватит уже об этом! – с досадой шепнула Марина и опасливо покосилась на лектора, бросившего уже третий недовольный взгляд в их сторону.
Но Люська не сдавалась:
– А ты захоти! Очень любопытно было бы посмотреть, как ты заинтересуешь кого-то. Не обязательно Данилова, так и быть, это слишком трудно. Возьмем, к примеру…
– Возьмем как раз Данилова, – оборвала ее Марина. – Если через три дня он не позовет меня на свидание, я тебе принесу коробку конфет, и ты от меня отстанешь до получения диплома.
– Идет! – обрадовалась Люська. – Учти, я люблю «Птичье молоко».
Дурацкий разговор не шел у Марины из головы даже вечером. В комнате студенческого общежития она придирчиво рассмотрела себя в карманное зеркальце. Да, внешность самая обычная. Правда, стройная фигурка и волевой подбородок, особенно если повернуться вот так и чуть-чуть поднять голову, но на этом перечень достоинств и заканчивался. Волосы то ли русые, то ли рыжие, глаза какие-то серые, а нос… Разве это красивый нос? А уж веснушки на этом носу совершенно ужасны. Нет, никаких шансов, особенно с такими веснушками, – красотки с курса затмят ее, не прилагая усилий, а староста в ее сторону и не взглянет. Он даже в ведомости посещений всегда ставит закорючку, даже не посмотрев, кто ему протягивает лист на подпись. Значит, нужно просто купить Люське коробку конфет и надеяться, что она ненадолго успокоится. И смириться с тем, что на такой нос с веснушками никто никогда не польстится. Она останется старой девой, как пророчит Люська, и будет тихо доживать свой век в одиночестве.
Вздохнув, Марина взяла чайник и направилась на общую кухню. Там курила в форточку Машка – рослая пятикурсница с громовым голосом и бульдожьим профилем. Красотой она не блистала, и трудно было поверить, что у нее случались романтические отношения. Но, тем не менее, именно за ней прочно закрепилась слава знатока человеческих душ. К Машке частенько забегали девчонки – поговорить «за жизнь», иногда погадать на картах, – и всегда уходили умиротворенные и довольные полученным советом.
– Ты чего такая кислая? – довольно равнодушно поинтересовалась она у Марины. – Двойку, что ли, получила?
– Это личное, – шмыгнула носом Марина и неожиданно для себя расплакалась.
– Да ладно тебе! – Машка сочувственно хлопнула ее по плечу. – Что, парень бросил? Наплюй и разотри! У тебя сто таких будет, у такой-то красотки!
Услышав эту бессовестную ложь, Марина зарыдала с удвоенной силой.
– Не веришь? – удивилась Машка. – Пойдем ко мне, я тебе погадаю!
И могучей дланью увлекла Марину за собой.
В комнате Машка плюхнулась на кровать, отчего панцирная сетка жалобно заскрипела.
– Имя? – деловито спросила она, привычными движениями тасуя карты.
– Чьё? – еле слышно отозвалась Марина.
– Ну не мое же! Его имя, который бросил.
– Да нет, Маш, всё не так, – сбивчиво начала Марина.
И слово за слово, незаметно для себя, она рассказала Машке и про неблагоприятную статистику, и про спор с Люськой, и даже про веснушки на носу, уничтожавшие единственный шанс понравиться хоть кому-нибудь, не говоря уже про Славу Данилова. Машка понимающе кивала и в нужных местах негромко восклицала: «Да ну? Подумать только!» Странно, но, выговорившись, Марина словно сбросила с себя добрую половину угнетающих мыслей. Теперь понятно, почему Машку ценят. Так слушать мало кто умеет. Даже близкие подруги трещат наперебой, в лучшем случае молчат, нетерпеливо ожидая, когда придет их очередь высказаться.
Когда Марина наконец умолкла, Машка в раздумьях забарабанила пальцами по коленке.
– М-да, вот тут проблема. Сроки сжатые, конкуренция напряженная, проверенные методы сработали бы, но время, время… А раз проверенные методы не подходят, то мы…
– Переходим к плану «Б»? – робко подсказала Марина.
– Ищем нестандартные решения! – отрубила Машка.
– Немного импровизации! – обрадовалась Марина.
– Можно и так сказать. Итак, обычные методы не подходят. Значит, необычные. Какие ты знаешь нетривиальные решения?
Марина подняла глаза к потолку. Необычные – все носят мини-юбки и макси-вырезы, а она наденет балахон с капюшоном. Непроверенные – красотка ласково положила бы ему руку на плечо, нежно воркуя, а она хлопнет его с размаху и гаркнет: «А пошли-ка по пивку!» Нестандартные, нетрадиционные, фантастические, сказочные, волшебные…
– Ну? – потеряла терпение Машка, – Чего молчишь? Ничего в голову не пришло?
– Только чепуха какая-то, – призналась Марина. – К примеру, его можно заколдовать. Потому что в здравом уме он на меня и не посмотрит.
Голос ее снова предательски дрогнул, и глаза зачесались. Она ожидала издевательского смеха, но к ее предложению отнеслись на удивление серьезно. Машка на секунду задумалась, потом поднялась и решительно начала рыться на книжной полке.
– Вот! – Она торжествующе подняла над головой какой-то потертый, исписанный от руки листок бумаги в клеточку. – Верное средство! Приворот!
– Приворот? – пискнула Марина. – Настоящий?
– Самый, что ни на есть! – оживленно потирала руки Машка. – Слушай внимательно! Три раза прочитаешь его над какой-нибудь вещью, а потом эту вещь дай ему прямо в руки. Кто первый коснется наговоренного предмета, тот тебя и полюбит на всю жизнь!
– Мне не надо на всю жизнь, – запротестовала Марина. – И вообще, я пошутила. Не верю я во все эти штуки. Я пойду, наверное.
– Подожди-подожди! – Похоже, Машка сама загорелась идеей. – Конечно, не на всю жизнь. Приворота хватит… Недели на две. Устроит?
– Не знаю, Маш. Да и вещи у меня нет. Обойдусь я без приворота. Спасибо, конечно…
– Куда пошла?! – рявкнула Машка. – Сказано тебе – возьми яблоко какое, над ним три раза прочитай и завтра ему отдашь. Только помни – тебя полюбит тот, кто первым до яблока дотронется. Так что ему прямо в руки! Вечером придешь и доложишь результат. Ясно?
Марина судорожно кивнула, схватила листочек и выскочила из комнаты.
Задача сильно осложнилась. Яблока не было. Да если бы и было – Марина не могла себе представить, как это должно произойти. Придет она завтра на занятия и скажет: «Здравствуй, Славик, а я вот тебе яблочка принесла!» У Данилова челюсть со стуком упадет на парту, а его вечные поклонницы захихикают и покрутят пальцем у виска. От представленной картины по спине побежали мурашки. Значит, думаем дальше. Например, можно ручку заговорить. А потом, когда Славина ручка перестанет писать, предложить ему. А если не перестанет – ни завтра, ни послезавтра? Тоже не подходит, да еще и приворот к тому времени выдохнется, чего доброго. Тогда что? Марина вытряхнула содержимое сумки на кровать. Подсунуть ему невзначай зеркало? Расческу? Тетрадь, учебник, методичку? Минуточку, а это что за бланк? «Посещаемость лекций и семинаров студентами 23 группы». Не забыть бы завтра подписать у Славки ведомость и сдать в деканат.
Ведомость! У Славки!
Марина даже слегка подпрыгнула от радости. Если приворот сработает, это будет означать, что у нее паранормальные способности. Тогда газеты запестреют заголовками статей: «Предсказание будущего и содержания экзаменационных билетов!», «Снятие порчи и венца безбрачия!», «Возврат старых долгов и блудных сыновей!». И везде ее фотографии – сосредоточенной, таинственной, красивой…
Проверив, заперта ли дверь, она прижала ведомость к груди и вполголоса начала читать слова, выведенные четким округлым почерком.
На утренней лекции Марина появилась одной из первых. Заняла место у прохода, выложила на стол ведомость и стала ждать. Славка непременно пройдет мимо нее. Она протянет лист на подпись, он распишется, не глядя, как всегда делает каждую неделю, и пойдет себе дальше. Никто ничего и не заметит. Главное, чтобы он первым коснулся заговоренного предмета, иначе план провалится.
– Ты уже здесь? С утра не спится? – хихикнула подошедшая Люська. – Готова к трудовому дню? Что это у тебя? – и потянулась к ведомости.
– Не дотрагивайся! – не своим голосом завопила Марина.
Люська в испуге отскочила в сторону.
– Что это? – ошарашенно спросила она.
Марина уже справилась с собой и вполне спокойно ответила:
– Ничего особенного. Не видишь – ведомость.
– А почему ее трогать нельзя? – шепотом осведомилась Люська.
– Зачем тебе ее трогать? – напряженно ответила Марина, потому что как раз в этот момент в дверях аудитории показался Данилов. Люська, надувшись, отодвинулась на дальний край парты.
– Слава, подпиши, – дождавшись, когда староста подойдет поближе, попросила Марина и придвинула бланк на край стола.
– Только не дотрагивайся! – ехидно предостерегла Люська из своего угла.
Слава отдернул протянутую руку и подозрительно посмотрел на обеих.
– Слава, не слушай ее, – с достоинством произнесла Марина. – Выдумает тоже – «не дотрагивайся»! Как это, интересно, ты подпишешь, если не дотрагиваться? Ты подписывай, подписывай.
От неожиданного предательства Люська потеряла дар речи. Слава взял ведомость и поставил росчерк, несколько раз при этом искоса посмотрев на Марину. Та сохраняла самый невозмутимый вид.
Слава сунул сумку под мышку и направился было к своему постоянному месту, но на полпути неожиданно поменял курс.
– Здесь свободно? – вернулся он к Марине.
Она зарделась и подвинулась, освобождая ему место.
В течение всей лекции заинтригованный староста не терял надежды получить ответ на вопрос: «Что это было?» Поэтому периодически он подталкивал соседку локтем и вопросительно поднимал брови.
– Действует! – торжествующе прошептала Марина после звонка.
Люська только ошеломленно покачала головой.
* * *
Наконец гости переместились за праздничный стол.
– Мариночка, заливное просто изумительно! – восторгался коллега Вячеслава Николаевича.
– Да-да! – согласилась Нина Петровна. – Запиши мне потом рецептик.
– Я никогда не готовлю по рецептам. Просто беру то, что есть в доме, немного импровизации – и готово! – слегка удивилась Марина Михайловна.
– В кулинарии очень важны пропорции, – чопорно заметила ее сотрудница Ираида. – Если их не соблюдать, ничего хорошего не получится.
– Не могу строго следовать рецептам. Наверное, пропорции я подобрала методом проб и ошибок, – засмеялась хозяйка. – У меня на это было целых двадцать пять лет!
* * *
Семейную жизнь нужно было срочно спасать. К такому выводу пришла Марина, изучив статью «Путь к сердцу мужчины» в журнале с яркой обложкой. Все шесть с половиной месяцев семейной жизни она готовила банальный омлет, предсказуемое картофельное пюре, заурядный рассольник и еще пару-тройку стандартных блюд. Статья открыла ей глаза – их со Славиком брак буквально в шаге от катастрофы. Новобрачный тихо изнывал без галантина из утки, котлет де-воляй и тарта-фламбе. Очевидно, только врожденная деликатность не позволяла ему решительным образом выступить против такого тривиального меню.
– Итак, приступим! – твердо сказала Марина, положив на кухонный стол журнал, открытый на странице с каким-то замысловатым рецептом.
На пороге моментально появилась особа, которую Марина слегка побаивалась.
Женившись, Славик принес к семейному очагу приданое – трехцветную кошку Маргошку. Та к его выбору отнеслась неодобрительно, вероятно считая, что хозяин слишком рано покинул родительский дом. Кошка решила заменить ему родную мать, которая, в Маргошкином понимании, обязана была следить, чтобы новобрачная не наделала глупостей. Именно поэтому в отсутствие Славика кошка ни на шаг не отходила от жены хозяина, контролируя каждое действие.
Марина решила приготовить нечто, именующееся в рецепте как «Имам баялды», что в вольном переводе означало «Имам в обмороке от блаженства».
– Для начала подготовьте овощи для начинки, – вслух зачитала Марина и беззаботно добавила: – Ничего сложного! Султан у меня обалдеет.
С легкостью справившись с первым заданием, Марина воодушевилась и даже начала напевать, к чему Марго отнеслась с полным неодобрением.
– Баклажаны обжечь на огне, разрезать и подготовить для фаршировки, – озвучила Марина свой следующий шаг. – Всё получится как нельзя лучше. Шах потеряет сознание.
«Ну-ну!» – читалось в скептическом кошачьем взгляде.
Взгляд Марина проигнорировала. Немного подумав, чиркнула спичкой и поднесла ее к одному из баклажанов. Огонек печально угас, оставив на боку овоща крошечное черное пятнышко. Та же участь постигла и вторую спичку. И третью тоже, после чего Марина прикинула требуемое количество спичек, сравнила с домашними запасами и загрустила. Марго торжествующе прищурилась.
– Ничего! – бодро произнесла Марина. – Их можно опалить на плите. Как курицу.
Марго на всякий случай перебралась в угол подальше.
У баклажана с курицей оказалось слишком мало общего. Наверное, именно поэтому опаливаться на плите он не пожелал, выскользнул из рук и, пружинисто отскочив от пола, улетел в дальний угол.
– Эх ты, глупое создание! – укорила Марина перепуганную Марго. – Где твоя кошачья реакция? Ты и от мышей бы под столом пряталась?
Кошка ее ответом не удостоила.
– Неважно, баклажаны можно и не обжигать! – утешила ее Марина. – Достаточно ошпарить кипятком, чтобы из них вышла вся горечь!
Марго поспешно подобрала хвост.
– Я же говорила! – удовлетворенно произнесла Марина чуть позже, смазав ожог маслом. – Теперь удалим сердцевину, чтобы положить туда фарш. Можно выскоблить, как яблоко.
К ее удивлению, баклажан на срезе совсем не походил на яблоко и скоблению не поддавался. Кошка, отвернувшись, вылизывала лапку и интереса к происходящему не выказывала. Марина вздохнула:
– Совсем не обязательно слепо следовать рецепту. Добавим немного импровизации. Сердцевину можно вырезать ножом. Это даже проще. И места для начинки будет больше, выйдет еще вкуснее. Падишах будет просто в шоке.
Прицелившись, она воткнула нож в мякоть и взвизгнула – острие пронзило овощ насквозь.
Заклеив ладонь пластырем и выбрав нож, выглядевший наиболее безобидно, Марина начала выковыривать у баклажана кусочки сердцевины.
– Совсем немного осталось, – подбодрила она себя. – Осталось лишь заполнить их начинкой, переложить в форму, поставить в духовку и запечь. Как раз к приходу Славика будет готово.
Выполнив необходимые действия, она полистала журнал, отыскала статью «Самые актуальные цвета сезона» и направилась в комнату. Кошачий конвой потрусил следом.
Когда «актуальные цвета» и «модные тенденции» были дочитаны, и даже «советы психолога» подходили к концу, по квартире поплыл странный запах. Марина сломя голову кинулась на кухню. Марго проявила завидную выдержку и поползла туда же, но держась поближе к стене.
– Магараджа точно откинет коньки, если это попробует, – мрачно изрекла Марина, обозревая обугленные баклажаны.
«Ну и кто тут глупое создание?» – Марго изогнула хвост вопросительным знаком.
Окна были распахнуты настежь, а баклажаны выброшены. Семейная жизнь рушилась. Новобрачный должен был вот-вот вернуться домой. Осознав, что остался без ужина, он непременно скажет что-то ужасное. Например, что готовить она не умеет, и хозяйка она плохая, и вообще, зачем он на ней женился. Но Марина не останется в долгу, нет! Она ему найдет что возразить, и тогда он… А она в ответ…
В воображении развернулся сценарий, в котором они припоминают друг другу все грехи, накопившиеся за полгода совместной жизни. Закипая от возмущения, Марина соорудила самое простое и быстрое блюдо, на которое была способна, – макароны по-флотски. Не успела она выключить плиту, как раздался звонок в дверь.
Марго помчалась встречать хозяина, несомненно предвкушая громкий семейный скандал.
Славик, появившись на пороге, подозрительно принюхался.
– Горим? – весело спросил он.
– Горим, – напряженно ответила Марина.
– А почему горим? – так же весело поинтересовался он уже на кухне, приподнимая крышку сковороды.
«Вот, сейчас, сейчас он скажет: «Ну как всегда!», а я ему… А он мне… А я…»
– Да это же мои любимые макароны! – Восторженное восклицание прервало Маринины мысли.
– Я хотела сначала запечь баклажаны… – пролепетала она.
– Баклажаны? – поморщился Славик. – Терпеть их не могу.
«Королева в восхищении», – явственно читалось в потрясенном Маргошином взгляде.
* * *
Постепенно инициативу в разговоре прочно захватили женщины. Начались обсуждения магазинов, портних и парикмахерских. Хозяева не сразу заметили, как атмосфера за столом накаляется.
– Светочка! – обратилась к подруге хозяйка. – Тебе так идет новая прическа!
– Да-да! – согласилась Ираида. – Очень идет! Она не так старит тебя, как предыдущая.
Люди с тонкой белой кожей при малейшем волнении краснеют мгновенно. Светлана Дмитриевна не была исключением. Лицо ее покрылось пунцовыми пятнами, она нахмурилась и уже хотела что-то съязвить в ответ, но тут в разговор вмешался хозяин.
– А у меня никаких забот! – похвастался он, погладив блестящую макушку. – Примите к сведению, девочки: нет волос – и нет проблем! Чувствую себя как в двадцать лет. Ну или в тридцать.
Марина Михайловна, прикусив губу, поспешно отвернулась.
* * *
– Что, закрыто было? – ахнула Марина, когда Славик стряхнул снег с куртки и снял шапку.
– Одна была закрыта, а во второй очередь, – ответил тот.
– Так надо было подождать! – воскликнула Марина с досадой. – Новый год на носу, а ты заросший как медведь.
– Подождать? – Славика, видимо, такая перспектива не прельщала. – Ты бы видела, сколько там народу! Как раз до Нового года и прождал бы.
– У нас же планы на вечер! Я и Саньку уже к родителям отвела! – не успокаивалась Марина. – Ресторан заказан, люди придут приличные. Один ты будешь…
– Как медведь, – согласился Славик. – В шкуру завернусь, клыки наращу, а лохматость будет частью образа. По-моему, здорово! – Он взъерошил волосы и скорчил зеркалу страшную рожу.
– Юморист! Ильф и Петров в одном лице! – возмутилась Марина и выскочила в другую комнату.
Впрочем, через пару минут она вернулась с сияющими глазами. Славик, успевший войти в новый образ: постная мина и разделенные на прямой пробор прилизанные волосы, – насторожился.
– Я ведь и сама могу тебя подстричь! – обрадовала его жена.
– Ты не умеешь, – робко напомнил он, краем глаза оценивая путь к отступлению.
– Да что там уметь? – обнадежила его Марина. – Конечно, умею! Я еще десять лет назад, на первом курсе, Люську стригла!
У Славика не было выхода – в руках у Марины уже позвякивали ножницы. Вздохнув, он опустился на табурет и смиренно наклонил голову.
– Ты только не слишком много состригай, – всё-таки попросил он. – Просто подровняй.
– Спокойно, клиент! Мастер знает лучше! – и Марина ловко щелкнула ножницами над левым ухом. – Глаз-алмаз! – похвалила она свою работу. – Теперь с другой стороны. Из меня бы вышел отличный парикмахер!
«А может, и не вышел бы!» – негромко добавила она секундой позже. Правый висок был сострижен так же ровно, но, к сожалению, несколько выше необходимого. Это недоразумение казалось легко поправимым, достаточно было лишь слегка укоротить слева. Марина старательно занялась выравниваем, убирая лишнее то с правой стороны, то с левой, но привести длину к общему знаменателю у нее никак не получалось.
– Что – глаз чуть-чуть не алмаз? – сочувственно спросил Славик.
– Ничего подобного! Просто у тебя асимметричное лицо, мучение для парикмахера! – сурово отвечала Марина. – Но не волнуйся – здесь я закончила, всё уже относительно ровно.
– Я не хочу относительно ровную стрижку! – запротестовал клиент, но мастеру было не до того. Она уже размышляла, как бы облагородить затылок.
– Просто держи ножницы параллельно голове и веди линию, – посоветовал Славик.
– Только мужчина-гуманитарий может ляпнуть такую глупость! – с превосходством заявил новоявленный стилист. – Голова же круглая! Как можно провести линию параллельно круглому предмету?
Гуманитарий пристыженно замолк. Ножницы щелкнули в центре затылка, и на этом месте образовалась небольшая проплешина.
«Перестаралась!» – с ужасом поняла Марина и поспешно стала филировать место преступления, чтобы оно не так бросалось в глаза. Результат был почему-то далек от ожидаемого: кое-где упрямо топорщились остатки волос, причем торчали они все в разные стороны. Сначала казалось, что остатков этих не так много, но даже после долгой упорной работы стрижка не обрела приличного вида.
«Все равно, этого безобразия Славка в зеркале не увидит, – в конце концов решила Марина, – А там, где увидит, я постригу уже не так. Может, и правда держать инструменты по-другому? Добавить немного импровизации?»
Немного покрутив ножницы и расческу, она повернула их горизонтально и отстригла ровную линию параллельно полу. Пришла в ужас, увидев результат, и следующую прямую провела уже перпендикулярно первой. Лучше не стало – напротив, сейчас уже ничто не могло спасти положение. Убрав еще несколько клочков волос, Марина окончательно в этом убедилась, швырнула ножницы на полочку и заплакала. Славик приподнялся, заглянул в зеркало и тут же снова плюхнулся на табурет.
– Как называлась та стрижка, что ты делала Люське? – слабым голосом уточнил он.
– Лесенка, – прошептала Марина. О том, что Люська, посмотрев на свое отражение, обругала самозваного мастера криворучкой, повязалась косынкой и отправилась в ближайшую парикмахерскую, Марина вспомнила только сейчас. Как и о том, как смеялись мастера.
– В ресторан мы, конечно, не пойдем. – Славик собрался с духом и внимательно изучал в зеркале свой новый образ. – И вообще, я теперь никуда не пойду, разве только в парикмахерскую. И то, – добавил он, углядев одну из проплешин, – не раньше, чем через месяц.
– Почему через месяц? – умирающим голосом спросила Марина.
– Стрижка очень нравится потому что! – рявкнул клиент, окончательно потеряв самообладание.
– Нет! – неожиданно возразила Марина. – Мы пойдем прямо сейчас. Собирайся!
Славик продолжил упрямиться, но супруга проявила неожиданную твердость. И то верно – раз уж ресторан отменяется, сына нужно забрать от родителей и привести домой. Не пойдет же она одна, когда на улице уже темнеет.
В доме Марининых родителей царило предпраздничное оживление. Во всех комнатах горел свет, звучала музыка, а из кухни тянуло потрясающим ароматом.
– Как раз пироги готовы! – весело встретила их мама.
– А мы с дедушкой Мишей ёлку наряжаем! – сообщил скачущий вокруг Санька.
Следом спешил и сам дедушка – высокий широкоплечий бородач, радостно улыбающийся гостям.
– ЗдорОво! – пробасил он и протянул руку Славику.
– С наступающим! – вежливо сказал тот, снимая шапку.
В наступившей тишине оглушительно грянула музыка. Потом мама как-то странно всхлипнула, отвернулась к стене, и плечи ее мелко-мелко затряслись.
– Ни фига себе! – не сдержался Санька. Тут же захлопнул рот ладошкой, оглянулся на бабушку и шмыгнул в комнату, где зачем-то прибавил громкость музыки.
Только Михаил Николаевич сохранял спокойствие.
– Это что такое? – сурово спросил он Марину, кивнув на зятя.
Марина принялась было небрежно объяснять, что случилось недоразумение, но постепенно тон ее становился все менее веселым, голова опускалась все ниже, и наконец она умолкла на полуслове. Михаил Николаевич нахмурился и уже собирался что-то сказать, но тут Марина жалобно воскликнула:
– Папа, сделай что-нибудь! – и посмотрела ему в глаза своим особенным взглядом. Так она смотрела на него в пять лет, расколотив мячом мамину музыкальную шкатулку. И в десять лет, принеся домой первую «двойку». И в пятнадцать… Взглядом, полным безграничной веры, что папа может все спасти и исправить. Взглядом, который гарантированно работал всегда. Сработал и в этот раз. Михаил Николаевич непонятно хмыкнул и, пробормотав под нос странную фразу: «Строгай, внучек, – дедушка топором подровняет!» – достал откуда-то машинку для стрижки волос и бритву.
Через несколько минут лампочки люстры весело отражались на гладко выбритой голове. Нельзя сказать, что прическа «под ноль» очень шла Славику – худощавое лицо выглядело изможденным, а резко выделившиеся брови придавали ему разбойничий вид. Но, глядя в зеркало, он улыбнулся – впервые за последние пару часов.
– Лет на десять помолодел, – подбодрила теща. – Все будут думать, что тебя в армию забирают. А теперь к столу!
– Нет-нет! Мы в ресторан, нас люди ждут! – жизнерадостно ответила Марина и подхватила супруга под руку. – За Санькой придем завтра, как договаривались.
Друзья уже сидели за столиком. Внешний вид Славика не остался незамеченным.
– О! У Славки новый имидж! – оживились они. – В армию собрался? Или в буддийский монастырь? Нет, я понял – жарко у нас сейчас? Правильно: легче дышишь – быстрее соображаешь.
Марина сохраняла невозмутимость, а Славик добродушно отшучивался.
– Уважаемый, можно на пару слов? – произнес вдруг кто-то.
Веселый разговор смолк. Девушки испуганно вжались в кресла. Компания в недоумении уставилась на двух подошедших к столу бритоголовых субъектов с какими-то серыми лицами. Обращались они явно к Славику. Парни сжали кулаки и стали медленно подниматься из-за стола.
С трудом отцепив от запястья руку перепуганной Марины, Славик отошел с этими двумя к соседнему столику.
– Чего надо? – спокойно спросил он.
– Давно из санатория? – поинтересовался один из субъектов.
Славик попытался припомнить, когда в последний раз профсоюз расщедрился ему на путевку, но безуспешно.
– Где чалился? – добавил второй, с интересом наблюдая за работой мысли на лице собеседника.
– Чалился? – с трудом понял тот смысл вопроса. – Тут какая-то ошибка, я не…
Погладил себя по гладкой макушке и просветлел лицом:
– Это я просто… В армию ухожу!
Собеседники, кажется, поверили не сразу. Но, пристально посмотрев на Славика, снова оглянувшись на напряженную компанию, они согласились:
– Без обид, все путем! – и кивнули в сторону Марины: – Смотри, чтоб она тебя дождалась.
– Она дождется! – заверил их Славик и подмигнул жене.
* * *
Светлана Дмитриевна подняла бокал.
– Давайте выпьем за здоровье наших молодоженов! Двадцать пять лет вместе – это не шутка. Кстати, Мариночка, – повернулась она к подруге, – не хотела бы ты рассказать нашим читателям, как сохранить отношения с любимым человеком? Главный редактор как раз планирует к февральскому выпуску статью на эту тему.
– Написать статью? – Глаза Марины Михайловны распахнулись в изумлении. – Но я не умею! А впрочем, – подумав, добавила она, – может, и умею. Я же никогда не пробовала.