Телилась Зорька. Светка услышала, как младшая сестра бежала к матери с криком: «Мама, у Зорьки что-то из под хвоста лезет!…». «Дура, дура набитая - это теленок лезет» - процедила Светка сквозь зубы, останавливая сестру. Сестра округлила глаза, пытаясь еще о чем-то спросить Светку. Но Светке было не до нее, она побежала к матери в сенцы. Галке, сестре, было пять лет, Светке – десять, а брату Андрейке недавно исполнилось тринадцать. Семья у Светки была полной; кроме родителей, с ними жила еще бабушка – мать отца. Жили зажиточно, по советским меркам. Хозяйства – коров, бычков, свиней, кур – был полон двор; большой бревенчатый дом, в доме чистота и порядок, ковры, мебель. Отец недавно купил в кредит новый «жигуленок».
Родители работали, отец промышлял еще охотой и рыбалкой. Вот и сейчас, когда Зорька начала телиться, отца дома не было – уехал в лес (отпуск). Светка забежала в сенцы, мать уже причитала, охала и ахала: как же теперь? Отца дома нет, а корова телится. Зорька была первотелкой – роды у нее были первые.
Побежали с матерью в огород, после уборки картошки там были навалены кучи сухой ботвы. Гнать Зорьку в стайку было поздно, стайка была через дорогу – не дойдет, да еще, не дай Бог, побежит по улице. Ой, – всплеснула руками мать, – хорошо, что хоть не выгнала ее в поле сегодня! Зорька ходила по огороду кругами, то смешно поднимая хвост и жалобно мыча, то останавливалась, облизывая себя шершавым языком. Мать подошла: «Зорька, Зоренька моя», и начала что-то тихо шептать ей на ухо. Зорька внимательно слушала, кося черным глазом в светкину сторону. Но потом рванулась от матери в сторону и опять пошла.
Время тянулось. Прошло уже три часа с момента начала родов. Зорька умаялась, уже не ходила по огороду, а больше лежала, иногда вставала, потом опять ложилась. Бабушка сказала, что нужно вести Фалилееху, ветврача.
Фалилееха пришла быстро. Это была крупная женщина, с большими, как у мужика, руками, с черными, бойкими глазами. Светка побаивалась и недолюбливала Фалилееху. Бывая у матери в гостях, та всегда оценивающим взглядом осматривала Светку, закуривала папиросу и неизменно говорила: «Вот подрастет мой Сережка, сосватаем мы вашу Светку за него!». Сережка был сопливым, маленького роста мальчишкой, да еще и учился в одном классе со Светкой. После таких слов она боялась и ненавидела Фалилееху еще больше, а та, видя как «будущая невестка» прячется за бабушкину спину, громко и противно хохотала.
Сейчас Фалилееха осматривала Зорьку, тоже что-то шептала ей, потом, раскрыв свой большой чемодан, вытащила шприц и сделала укол. Подождали. Корова никак не реагировала, уже не мычала, а как-то очень жалобно смотрела влажными глазами на людей.
«Все, моя» – сказала Фалилееха матери, – «похоже, плод замер, убивать надо телку». Что такое «плод замер» Светка плохо себе представляла. «Так кто же убивать будет, мой в лесу, мужики соседские на работе все» – заплакала мать. «Не знаю, моя, убьете – так хоть мясо будет, а так сдохнет – закопаете. Андрейка-то, вроде, охотник у вас?». «Да какой охотник», – махнула рукой мать, – «пару раз был с отцом в лесу, и то посмотреть…». Фалилееха ушла. Мать с бабушкой о чем-то тихо говорили, потом подозвали Андрейку. Только после того, как брат вынес и зарядил ружье, Светка поняла, что он будет стрелять в Зорьку. Светка с сестрой побежали было посмотреть, но бабушка схватила их за руки и усадила рядом с собой в сенцах. В тишине часы на стене как-то особенно громко тикали, и тик этот отдавался какой-то тупо-острой болью в голове.
Раздался выстрел. «Всё» – как-то обреченно произнесла бабушка и заплакала. Светка стремглав бросилась на улицу. Зорька лежала на земле, в голове, чуть выше глаз зияла дырка. Алая кровь стекала ручейком на землю, образуя лужицу, ружье валялось рядом.
«Беги, дочка, за Андрейкой» – крикнула мать. Светка огляделась по сторонам – брат бежал в гору, наверное, в лес. «Андрейка, Андрейка, меня подожди», – но брат почему-то не остановился, продолжал бежать. Догнала брата Светка уже на горе, он сидел на большом валуне и был похож на маленького старичка. Плечи ссутулены, худенькая спина дрожит. Светка села рядом, заглянула брату в глаза – он плакал. «Ты чего, Андрейка? Ладно тебе, вон их сколько у нас, коров-то, – полон двор!». Андрейка как-то странно посмотрел на сестру, вытер глаза, встал и молча пошел в сторону дома. Как будто чья-то невидимая рука больно сжала Светкино горло, стало трудно дышать, и она заплакала, не понимая, кого ей больше жалко – Андрейку, Зорьку с ее неродившимся теленком, мать, бабушку, сестру или отца, или всех вместе…
Потом, спустя несколько лет, Андрейка рассказал ей, что Зорька была его первым охотничьим трофеем.