СЕРИАЛ ГАНУШКИНО
Экспромт написан в соавторстве с Сашей Веселовым http://www.proza.ru/avtor/adikvatnyjj
РЕКОРД
Ипполит Лазаревич сидел в ванной комнате, мылся и сосредоточенно ковырял в носу. Занятие это так поглотило его, что он не заметил, как в комнату вошёл Жора «Чайник».
– Здрасьте! – Весело крикнул вошедший.
Ипполит Лазаревич от неожиданности ушёл под воду и находился там долгое время, ибо из-за своих габаритов и узких стенок ванны не смог сразу выбраться наружу. В это время в туалетное помещение зашёл, позёвывая Петров.
– Глянь, – восторженно сообщил ему Жора, – уже минуту под водой находится!
– Водолазом, наверное, хочет стать, – равнодушно кивнул «Студент», – жалко, а то я как раз помыться хотел. Всю ночь на рыбалке… дай думаю взбодрюсь, – он устало зевнул.
– Здорово, хлопцы! – Раздалось за его спиной жизнерадостное приветствие «Конотопца», – а на что вы дивитеся… ай-я-я-яй, – запричитал он, узрев в ванне поросшую кудрявым волосом спину Мендельсона погруженного в жидкость, – Никак то наш Ипполит Лазаревич потоп?
– Кто там у вас потоп? – спросил, подходя Сидоров.
– Да Мендельсон!
– Ух, ты, Аркашка, слыхал, Мендельсон утопился?!
– Зачем!?
– Просто так, с тоски, наверное…
На пороге появился хмурый Смирнов:
– Жизнь-дерьмо, – изрёк он, – я бы и сам утопился, но очень воду не люблю. Лучше повеситься!
– Не-а, – не согласился «Конотопец», – лучше лечь под поезд как Ельцин.
– Ельцин не под поезд лёг, а застрелился, – раздался голос Хаврюшкина, – это вы поезд, любезный, с Анной Карениной перепутали.
– Ничего не спутал, – сжал кулаки «Конотопец», – я сам по телеку видел как он божился под поезд кинуться. Если ничего из обещанного не выполнит.
– Жалко тот поезд отменили, – съязвил Смирнов, почитавший себя патриотом, и потрогал воду рукой, – ишь неженка, в тёпленькой утопился, гад!
– Позвольте, коллега, – Хаврюшкин оттеснил Смирнова от эмалированной ёмкости содержащий лёгкий раствор марганцовки, непобедимое зловоние хлорамина и сто килограммов живого веса Ипполита Лазаревича.
Неизвестно заради каких опытов и манипуляций приблизился Хаврюшкин, но именно в этот момент, плюясь и отфыркиваясь, расплескав добрую половину ванны, изрядно замочив товарищей, Мендельсон вынырнул на поверхность. Лицо его было красным, глаза выпучены, ртом он жадно ловил воздух и дрожал словно в лихорадке.
– Он три минуты не дышал! – Восторженно заорал Жора «Чайник».
– Нет! – Засомневался Смирнов, – столько человек не дышать не может, от силы полторы минуты.
– А Ипполит Лазаревич смог! – вопил Жора.
– Друзья мои, – выступил арбитром Хаврюшкин, – у меня есть часы, давайте проведём эксперимент, пускай Ипполит Лазаревич снова нырнёт, а я засеку время.
Несмотря на всеобщее одобрение предложенного проекта, Ипполит Лазаревич совсем не торопился повторить на-бис рекордное погружение, напротив он очумело смотрел вокруг, и давно бы сбежал, но избыток адреналина мешал ему взять себя в руки, наконец, он завизжал:
– В чём дело!? Или это уже погром?!
– Не то говоришь, Ипполит Лазаревич, – пристыдил его «Конотопец», – наши хлопцы к вам со всей душой, для книги Гиннесу.
– Негодяи! – Заорал Мендельсон таким страшным голосом, что все окружающие мгновенно притихли. Испепеляя их гневным взором, и едва поспевая языком за собственной мыслью, продолжил. – Я тонул. Мне не хватало воздуха. Я мог погибнуть, и никто из вас не пришёл мне на выручку, никто не протянул руку помощи, мне стыдно за вас!
Произнеся эту тираду, Мендельсон замолчал и насупился. В наступившей тишине суровым приговором прозвучали слова Смирнова:
– Это провокация, если вы дорогой товарищ Ипполит действительно тонули, то так и надо было сказать, и я уверен, что все пришли бы вам на помощь, но только вы со свойственным вам эгоизмом, лишь пускали пузыри изо всех отверстий, полностью игнорируя окружающих, заранее наслаждаясь запланированным финалом.
– Верно! – Захлопал Жора. – Только скажи, протяну и руку и ногу помощи с этими словами он, не раздумывая, погрузил в ванну свою грязную пятку.
– Верно! Правильно! – Заголосили собравшиеся.
А Ипполит Лазаревич, издав болезненный стон, снова с головой ушёл под воду.