Со стены вагона крупно и броско смотрит в нас реклама напитка – «Красный дьявол». И мальчик молча сдирает эту весело-злую картинку. Рядом – его мама, и она не протестует, а даже поддакивающее ему кивает. Более того – никто из пассажиров вокруг не пытается их остановить. Очевидно, эта реклама не нравится никому. Наконец мальчику удается сорвать сего дьявола, неправдоподобно полностью – так, что на стенке даже не остается никаких клочков, словно обширная наклейка оказалась не бумажной, а из какого-то крепкого и эластичного пластика. Или в самом деле так и было?
После этого случая я больше никогда не видел рекламы этого жидкого дьявола.
Наверное, в тот день непосредственный русоволосый маленький юноша с ясными глазами сорвал последнего!
Зал подземной станции с двумя немного кружащими голову обрывами с двух сторон, на дне которых рельсы.
Недалеко от края одного из них, между спецконтейнером и лестницей, ведущей сверху, одиноко сидит в инвалидном кресле парень лет двадцати пяти или тридцати, в камуфляже.
Перед ним – девочка лет семи. И вокруг больше никого, люди идут где-то в стороне.
Они двое, он – в колесном кресле, и она, стоящая напротив и протяжно смотрящая на него, опустив ручки.
Они молчат. Не боятся и не стесняются друг друга. Не удивляются друг другу. Очевидно, они не были раньше знакомы. Но никак не могут покинуть друг друга. Она подошла к нему сама, словно ноги понесли. Девочка шести или семи лет. Ее уже какой-то недетский взгляд. Их разговор из редких слов. И его небольшая приветливая улыбка в углу суровых губ.
В вагон на станции входят двое солдат. Улыбаются, щебечут, как залетевшие птицы под застрехой.
Поезд помчал. Солдаты стоя беседуют, продолжая улыбаться. Они в полной амуниции, в гимнастерках цвета хаки, за спиною – одинаковые скатки. И – два похожих продолговатых футляра.
У одного в футляре – винтовка, у другого – гитара.