Настоящий и талантливый поэт он всегда мистик.
Но все же были
Мы всегда одни.
Мой милый друг,
Не сетуй, не кляни.
Вот умер Брюсов,
Но помрем и мы,-
Не выпросить нам дней
Из нищенской сумы.
Но крепко вцапались
Мы в нищую суму.
Валерий Яклевич!
Мир праху твоему!
Да, настоящий поэт он всегда в той или иной степени мистик. И я, кажется, знал об этом давно. Но когда прочитал у Есенина "Памяти Брюсова", убедился в этом окончательно.
В стихотворении очень короткие, четкие строчки. (В книге это выглядит как узкий и длинный на всю страницу с верху до низу столбик) И вообще там всё коротко, отрывисто и четко: только суть. Никакого, что называется, "глубокого смысла", и все лежит на поверхности. И простые, ясные слова. Но вместе с тем за подчеркнутой простотой легко угадывается некий мистическое течение, некое другое, мистическое измерение, какое-то запредельное состояние духа, в котором пребывает человек - автор. После чего словесный текст начинает восприниматься как почти что механический ключ для вхождения в иное измерение. Собственно, это всегда так. И у многих гениев. Я, можно сказать, всю сознательную жизнь нахожусь в контакте с Бодлером, и с Эдгаром По. Но Сергея Есенина, видно, так потрясла смерть друга, что он вышел за все земные психические пределы и заговорил на языке пророков. Или даже что-то более того. Тут уж кому дано понять, тот поймёт.
Кстати сказать, у самого Валерия Яклевича, в его творчестве, тоже есть то, о чем говорилось выше...
Давно заметил, что самые сильные свои стихи поэты пишут на смерть друзей. Иосиф Бродский на смерть друга написал:
Понимавшему жизнь, как пчела на горячем цветке
И замерзшему насмерть в параднике Третьего Рима.
Может, лучше и нету не свете калитки в Ничто,
Человек мостовой, ты сказал бы, что лучше не надо,
Вниз по тёмной реке уплывая в бесцветном пальто,
Чьи застежки одни и спасали тебя от распада.
Ну кто скажет, что это не здорово! А вот Высоцкий. На смерть Василия Шукшина:
Гроб в грунт разрытый опуская,
Средь новодевичьих берез...
Одни только эти две строчки шедевр!
Даже "На смерть князя Мещерского" старика Державина не выглядит анахронизмом:
Глагол времён! Металла звон!
Твой страшный глас меня смущает;
Зовёт меня, зовёт твой стон,
Зовёт - и к гробу приближает.
Т.Тамирхан