Листок упал на колено. Я взглянул на него. Поднял за кончик и провел перед глазами. Желтый…
Осень.
Я смял лист, и когда открыл ладонь, то увидел, как этот листок превратился во множество почти ровных многоугольников. Словно мозаика.
Я стряхнул его и встал со скамейки, двинувшись в нужном мне направлении. Осень… Почему многие не любят осень? В ней точно что-то есть, даже в этой пасмурности, в грязи, в серости, которая охватывает людей. Дураки, они просто не могут радоваться простым вещам. Рутина окончательно заела их. Вот они и жалуются на все подряд. Великий Пушкин любил осень. Такие как он не ошибаются.
Инна тоже любила осень… А расстались мы летом. Я её никогда не понимал. Да и в принципе что такое, я не понимаю огромное количество людей, а они иногда не понимают меня. Инна тоже не понимала меня. Не понимала, когда я грущу – то значит для этого есть причина, и не обязательно было лезть ко мне с сюсюканьем или нежностями. Это приятно, потому что любому парню приятно, когда твоя девушка пытается развлечь тебя, когда тебе грустно… Но эта навязчивость. Наверное, иногда я просто любил погрустить или уйти в себя. Но я думаю, это нормально. Все люди разные – поэтому мы иногда не понимаем друг друга или не можем что-то объяснить. Инна в чем-то совсем не понимала меня. Не сказать, что я был более одиноким в этих отношениях, чем она. Скорее нет. Но она в прошлом… Я не хочу знать, что сейчас происходит в её жизни.
А в моей жизни осень. Не в смысле, осень в душе – такое только у поэтов или мрачных парней, которые не умеют подстроиться под жизнь. Я всегда верил, что я не такой. В моей жизни осень, а осень это значит, что пора вспоминать, что я студент. Не самое грустное в жизни, верно?
Ведь для студента осень – это возможность вернуться в родные, любимые стены института.
Наверное, когда тебе почти двадцать, и ты учишься на четвертом курсе, первое сентября – не должно быть чем-то особо праздничным, да и вообще чем-то особенным. Так пожалуй и есть, в отличие от первых курсов – никто не устраивает для тебя показухи. В отличие от координаторов – никто не возлагает на тебя надежды по воспитанию. Ты просто студент и ты просто приходишь на пары. С места в карьер. Преподаватели не будут тебя жалеть или ждать, что ты придешь в институт на праздник. Меня все устраивает.
Я дошел до остановки, здесь подождал автобус, который довезет меня до моего корпуса. Вокруг бродили люди, с разными лицами. Разные люди, с разными лицами. Поразительно, как много характеров, судеб проносится мимо меня ежедневно. Трудно даже вообразить, каждый из них уникален, у него уникальная судьба, Бог дал каждому из них свою собственную нить судьбы. Ребенку, что бегает вокруг меня с портфелем и шариком. Я улыбнулся ему – для него сегодня первый день в школе. Перед ним столько возможностей. Поразительно, пока он такой маленький, такой забавный, легкомысленный. Но его будущее… Какое оно? Все всегда разное и не предсказуемое.
Мне трудно даже попробовать все это понять.
***
Бог миловал. В автобусе почти не было людей. Я ничего не имею против людей, но я боялся, что в первое сентября он будет переполнен спешащими школьниками, студентами и другими людьми, которые работают в этот день. Но я ошибся. Со мной в автобусе ехал лишь серьезный задумчивый мужчина, читающий газету и сидящий напротив меня. Несколько ребятишек с их мамашами, наверное, они ехали в какую-то общую школу. Потому что, судя по тому, что я слышал – они знакомились. Дети с детьми, как всегда немного неряшливо, неловко, умиляюще. А мамаши уже со знанием дела, стараясь наперед предугадать выгоду от этого общения. Мамаши… Все, что о чем они и могут думать, это как извлечь выгоду из того, с кем дружит твой ребенок. Остальное были либо молчаливые, не выспавшиеся мужчины и женщины, пара студентов из моего же ВУЗа. Мы вроде знакомы, но я не очень захотел идти здороваться с ними через весь автобус. Они обсуждали что-то свое, наверное, не виделись все лето. Не хотелось им мешать. Я успею с каждым поздороваться и поговорить сегодня. Господи, сколько чудесных людей, я сегодня увижу… Как я скучал по ним. Справа от меня стайка старушек обсуждала свою любимую тему – болячки и врачей. Я улыбнулся, когда доживу до старости, наверное тоже буду таким. Все треволнения мира уйдут в прошлое – политика, будущее страны, какие-то важные вещи, о которых думаешь пока молод. И останется только твоя собственная жизнь – твои болезни, дневные телепередачи и былые годы. Я вздохнул с жалостью к старости. Мне было чем-то жаль этих женщин. Наверное, потому что это я слишком молод и беззаботен. Я аккуратно достал из сумки плеер, распутал наушники и сел слушать музыку. Я не часто слушаю музыку на улице. Я могу не услышать как кто-то обращается ко мне, или как происходит что-то. К тому же – это просто музыка. Я люблю музыку, но я же не должен слушать её все время. В конце концов, я могу послушать эти песни, когда захочу, в этом нет ничего особенного. Просто песни…
***
У института уже скопились первокурсники. Вчерашние школьники. Я уже предвкушаю первосентяборьские шутки. Все эти ребята, черт, посмотреть бы на тех, кого набрали на нашу специальность в этом году. Обычно это всегда хорошие, разные люди, никого из них я не назвал бы плохим. То есть да, встречаются и тупицы, и мрази, и ботаники, которые боятся что-то сказать. Но много обычных, нормальных ребят, с которыми можно поговорить о жизни, об учебе, которым можно рассказывать интересные байки про наш институт.
Где-то среди всей этой глупой суеты должен быть Володька. Я помню, как в конце года этот придурок записался в координаторы. Идиот, парень не может вспомнить, что на завтрак ел, а ему доверят целую ораву бывших школьников, которым объясняй, что где, как куда, помогать заполнять бумажки или не знаю, показывать где находится туалет. Я снял наушники и приступил к одной из самых прекрасных частей первого сентября. Высматривать знакомых.
Черт, как я давно не видел их. Столько ребят. Все смеются, улыбаются, курящие – курят, пьющие рассказывают, как провели лето и что начудили по пьяни. Чудесно, студенты, что взять с этих ребят? Я такой же. У меня столько историй, что произошли со мной. Я бы хотел рассказать, каждому, каждому. Я прохожу сквозь ряды первокурсников, глядя на каждого из них, стараясь рассмотреть как можно больше. Вдруг кто-то из них будет моим другом, вдруг среди них затесался кто-то, кого я случайно знаю, может мы учились в одной школе, или общаемся, живя в одном районе, это было бы классно, иметь под боком приятеля, с которым уже знаком.
Я пожимаю руки старым знакомым со своего курса, все они здороваются, спрашивают как дела, я улыбаюсь каждому, я скучал по ним, черт, отличные парни и девчонки. Шум, гам. Где же Володька?
А вон он, окружен стайкой бывшей школоты.
Он замечает меня, перетаскивает сигарету из правый руки в рот, и, улыбаясь при этом как безумный машет мне рукой. Я киваю, понимая, что он подзывает. Ну конечно, хочет выпендриться, придурок, он же координатор.
Я подхожу, рядом с ним стоит человек десять, не больше. Видимо остальные еще подойдут. Володька и я – друзья с первого курса, с первой встречи, с первого рукопожатия. Мы напились вместе, добирались домой вместе, так и не добравшись, остались на ночь на какой-то дурацкой улице и просмеялись вдвоем всю ночь, рассказывая друг другу идиотские случаи из школьной жизни и обсуждая первый день в институте. Он уже начался тогда по-идиотски. Как начали – так и есть. Сплошной балаган. Черт бы побрал, Вовку… Самый ужасный человек…
Он пожимает мне руку.
- Здорово, Андрюх, - говорит он мне, - зацени, я координатор… Я вообще не понимаю, что с ними делать. Я стою с этой дибильной табличкой, как на панели, словно зазываю этих ребят в бордель…
Перваки улыбаются, кто-то робко, кто-то смелее, кто-то смеется вместе с Вовкой, потому что Вовка такой парень, умеет пошутить в любой ситуации.
- Да ты и есть зазывала… А инст, ребята, настоящий бордель, - с понимающим видом подмигиваю я им, - серьезно, приезжаешь сюда с полным кошельком и уверенностью. Уезжаешь без копейки, а преподы еще и так мозг изнасилуют, что как у высококлассной шлюхи, побывал…
- Ну-ну, не пугай их. А-то они вместо пар будут пиво пить…
- Ты сам вместо пар пиво пьешь, балда, если они от кого-то и нахватаются этой фигни, то только от тебя алкоголик. Ребята, - снова обращаюсь к первакам, которые замерли, не сводя с нам глаз, понятное дело, мы парни взрослые, знающие, авторитеты, - не верьте всему, что он говорит. Этот парень тот еще алкаш… Не ходите никуда с ним вечером. Езжайте домой, к мамам-папам. Или познакомьтесь с телочкой, тут просто охрененные телочки, и проводите её домой. Никуда не идите с ним. Он пропьет свои деньги, ваши деньги, деньги случайных встречных, а дома вы окажетесь завтра под вечер, без вещей, без памяти, без самоуважения.
Вовка рассмеялся в ответ, начал отшучиваться, нахваливать местных студенток. Что-что, а трепаться про девушек Вовка умеет, одни девки в голове. Да и нормально, ему-то с ними везет. Клубы, институт, где-то на стороне… Не знаю, как он успевает отдохнуть, такая скорость осеменения же должна выматывать… Мне, наверное, не понять.
- Ты на пары? – спросил Вовчик, когда перваки вдоволь насмеялись и продолжили потихоньку знакомится друг с другом.
- Ясен красен, а на хрена я тогда приехал?
- Да мало ли, забей на это. Посиди где-нибудь официальную часть, а потом возьмем мелочь, и отправимся куда-нибудь бухать со всеми.
- Да ну нахрен, пойду с тобой бухать, неделю не смогу остановиться. Надо на пары ходить, блин, мы с тобой еле-еле прошлую сессию не слили… Блин, сегодня все предметы новые, преподы новые. С твоим отношением, я вообще хрен знает, как долго ты тут протянешь, - пробурчал я на Вовку.
- Ну и дурак. Пары никуда не денутся.
- Ты и полгода назад так говорил. А потом? Кто клянчил, сделай за меня, сделай за меня, помоги мне с Косулиной, сходи со мной в деканат, помоги со статистикой… Блин, парень, то, что мы друзья, не значит, что я за тебя отвечаю.
- Значит, как раз, - серьезно, затягиваясь сказал Вовка, - если не ты, кто тогда будет за меня отвечать?
- Твоя бошка где?
- Дома забыл, - отмахнулся Вовка, бросая бычок в урну, и начиная как бешенный махать табличкой и орать – ЛР-119, ЛР-119, кто с ЛР-119, мы тут!
- Болван, - прошептал я напоследок со счастливой улыбкой, и пошел на пары.
***
Аудитория была забита людьми. Сначала все здоровались. Потом рассказывали, кто как, сколько, с кем, что где… Все эти веселые истории. Я рассказал паре близких знакомых про то, что расстался с Инкой, они, конечно, пошутили, поддержали. В принципе, все эти ребята были в курсе моих отношений, и не все пророчили им продолжительность. Да и плевать, кто вообще сейчас думает о долгих отношениях. Да и не уверен я, что мы с Инкой любили друг друга. Общая компания, немного общих интересов, да секс. Серьезно ли? Пфф…
Ребята и девчонки с моей группы уделили мне побольше внимания, чем остальные знакомые. Да и отлично это. С некоторыми я поддерживал связь, они не были мне лучшими друзьями, как Вовка, но друзьями все же были, мы регулярно переписывались в сети, созванивались, а почему бы и нет? С Деном и Пашкой – просто обалденно пить и разговаривать на умные темы, парни много повидали в жизни и реально умеют понять и выслушать. С Саней и Славкой – неплохо было встретиться пару раз летом, погонять мяч, тут неподалеку от института. Я даже пересекся с Варварой летом, оказалось мы оба любим велопрогулки, она отлично катается, а спортивные штаны на её ногах сидят просто сногсшибательно, пожалуй Инка тогда имела полное право ревновать. Приударить за Варваркой, что ли? А нет… Её целует парень из соседней группы. Ну и плевать, не настолько и нравилась. Вот ноги, грудь… А сама – скучноватая, да и слишком любит подолгу впаривать всякую чушь, которую начиталась из книжек. Не то, чтобы я сам не читаю. Нет, я не быдло. Я читаю. Просто сейчас почти время нет. Со школы почти перестал читать. А в школе, да, читал немного. Пушкина, Лермонтова, все как полагается. Классиков знаю и уважаю. Толстого только не читал, просто это безумие… Четыре огромных кирпича, какой дурак в одиннадцатом классе вообще будет читать эту чушь, ботаники только, да и тем, кому это в жизни пригодиться. Я же будущий менеджер, я блин должен разбираться в литературе, хоть немного. Я ж не какой-то дебил в трениках. Но я тоже читаю, в принципе, дело ясное. В метро в основном, реже дома. Обычно дома всегда занят – устаешь не до чтения. Друзья, гулянки, время реально на чтение только в метро. Вкусы в книгах у меня, пожалуй разные. Пока встречался с Инкой – пришлось по её просьбе прочесть несколько её любимых авторов, каких-то японцев, девушку по фамилии толи Капуша, толи Камбуш, хрен её… Какая-то жуткая драма про жизнь в подвале. Женская дребедень, хоть и трогательно. По просьбе Инки пришлось читать Вербера – вот у него не плохой полет мысли. На девушек книги, чистого вида на девушек, но не плохо. Как фильмы Дэвида Линча, наверное или фильмы Тарантино, глубокие, по первому времени не совсем поймешь. Вроде фантастика, но как-то живо, глубоко, реалистично. Такая интересная абстракция на нашу жизнь. Ведь все не просто, люди разные, как Богу будет угодно, так все и будет, а Бог не создавал мир, чтобы все было просто. Еще люблю Чака Паланика. Тоже есть отчасти что-то фантастическое.
А вот фэнтази или фантастику я просто не переношу. Читал когда-то Гаррисона, ну и Гарри Поттера. Но это все. Все остальное – ужасные сказки, все эти магии, эльфы, чушь, как и игры, которые делают по таким мирам. Сомневаюсь, что там может быть хоть что-то интересное. Полная чушь… Мне нравятся книги серии Сталкер, пожалуй и Метро. И все. Вся фантастика. В остальном, я реально редко читаю.
Раздумывая об этом, я заметил, что сижу один. Ну да, Вовки же нет… А все сели как привыкли сидеть еще черти когда. Я огляделся по аудитории снова. Действительно много ребят с потока. Очень много знакомых, много друзей. Хороший, интересный предмет будет. Черт его знает о чем он, но думаю, будет интересно.
Посижу и один, послушаю. Будет скучно, у меня в телефоне не только плеер. Есть еще и что почитать. В крайнем случае… Вай-фай вроде ловит, в социальных сетях… Да сидит пара девчонок, с которыми могу поболтать, если что-то будет не так.
Вдруг уголком глаза заметил какое-то движение.
Я всегда сижу с края у окна. И тут справа от меня…
Я оглянулся.
Девушка?
Ну да, садиться со мной, смотрит на меня с вопросительным выражением лица. Да мне то что, пусть садиться, делов-то. Я кивнул и снова уткнулся в телефон. Но потом поднял глаза на девушку. Она не смотрела на меня, ковырялась в своей сумке, оглядывалась. Помахала кому-то рукой. Красивая. В профиль милая. Я вроде видел её. Она точно с моего потока, иначе её бы тут не было. Может просто она из тех людей, которые не всегда заметные. Серые, которым не хватает уникальности или особенных, творческих характеров, чтобы их заметили. Да, точно видел пару раз. Вроде всегда в компании тех девчонок из 411 группы, но… А, вот оно что. Они все скучковались там в центре, ей к ним просто не пробиться. Ну хочет, пусть сидит тут. Я еще раз украдкой, стараясь не сильно пялиться поглядел на неё. Действительно симпатичная. Волосы вроде каштановые, но окрашены в какой-то своеобразный цвет, напоминает насыщенную карамель. Но ей идет, к цвету кожи, она немного загорелая. Глаза карие, внимательные, все что-то высматривает в своей сумке. Лобик прямой, пропорциональный, красивый, губки милые. Я улыбнулся, сам того не желая. Блин, глупо наверное выгляжу со стороны, как школьник. Грудь у неё красивая – на шее цепочка, крестик? И, правда, крестик, верующая. Хорошо… Девушки атеистки меня раздражают. Они порой слишком прямолинейны, иногда вульгарны даже больше, чем те, что веруют и бухают. К тому же девушки атеистки часто дикие зануды.
Я хотел что-нибудь ей сказать. Но потом подумал. Мы же учимся в одном институте, на одном курсе четыре года. Но я реально увидел её словно только сейчас. Кто она? Что за человек? Удивительно, у меня много друзей, среди них много девчонок. Я знаю всю её компанию, а её вижу словно впервые. Но она вроде выглядит так же, как и все девушки. Одета в такую же полосатую водолазку, как большинство девчонок в этот сезон, те же джинсы, кеды. Ничего, что делало её хуже других. Может дело во мне? Странно, что я не знаю её.
Я действительно хотел познакомиться. Но я не Вовка, ни Славка. Черт, я с Инкой с трудом познакомился. Не то, чтобы я не популярен у девчонок. Да нет. Просто… Нельзя же просто подойти и сказать что-то.
Хотя я слышал у каждого парня своя тактика съема. Кто-то просто говорит одну и ту же банальную фразу, а потом вытягивает все харизмой, внешностью. Кто-то придумывает какие-то хитрости. Я вроде слышал про парня, который познакомился с девушкой сказав ей какую-то провокационную, заумную чушь… Редкостный наверное идиот, так ты ни одной девушке не понравишься. Девчонки любят простоту. Любят доступность и мужественность, а до твоих интеллектуальных посылов большинству из них нет дела. Как говорила моя физичка в школе – в отношениях часть, за которую должны отвечать мозги оставьте девочкам, они уже давно умнее мальчиков. Так что я поэтому поводу никогда не парился. Я знаю, что я не быдло и в легкую могу познакомится, и не показаться дураком. Да даже если и выставлю себя идиотом. Да, блин, кого это волнует? Эта подумает, что я идиот, найду поглупее, один хрен девок столько, что мама не горюй, а до серьезности в моих отношениях еще далеко. Слишком хорошо и так.
Она наконец достала из сумки блоковую тетрадь, забавного цвета ручку и книгу. Книга? Подумал я, читающая что ли? Любительница какого-нибудь идиотского чтива? Если опять что-то модное и доступное типа Вербера или Стигга Ларрсона, или Коэлью какого-нибудь – то проблем не будет. Я не дурак, я смогу найти общий язык с девушкой, которая читает современную глубокую литературу. Я вгляделся в название, но не разглядел. Только автора или может его псевдоним… Ирвин Ялом.
Черт его знает, кто это. Но она не похожа на прям такую уж заумную. Выглядит обычной. Почему держится особняком ото всех, я не знаю. Она вроде красивая, не тупая, не слишком умная, у неё должно быть много друзей… Но раз она подсела ко мне, значит все будет хорошо, я точно заговорю с ней. Почему-то меня прямо тянет к ней… Такое милое, спокойное лицо. Она сидит, смотрит прямо перед собой, глаза полуприкрыты. Обаятельный образ спокойствия и безмятежности. Я снова улыбнулся и попытался сосредоточиться на телефоне. Я парень, я не должен так тупо залипать перед незнакомой девчонкой
На задней парте послушался шум, суета, за три минуты до начала пары. Я услышал смех. Какой-то неприятный, грубый, словно натянутый и попытался его игнорировать. Открыл вкладку, чтобы почитать обновления в пабликах, поискать умные мысли, но взгляд мой продолжал возвращаться к лицу этой девушки. Интересно, что её интересует в жизни?
Я услышал стук, металлический стук об парту и даже дернулся от неожиданности, моя соседка тоже словно вышла от ступора от этого неожиданного звука. Следом послышался все тот же раздражающий смех, словно смеялись те, кому смешно, но не настолько, чтобы прям смеяться, но они упорно это делают. Голоса мне почему-то показались знакомыми
- Нет, сегодня мы остаемся.
- Ну, блиииин, монетка… Первое сентября, кто вообще рассчитывает, что сегодня кто-то будет учится?
- Да хрен знает, препод который сюда придет?
- Ой, кому из присутствующих тут есть дело до препода…
- Фу, нельзя так говорить о людях. Людей волнует мнение о разных вещах, о погоде, гороскопе, мнение преподавателей, политиков, блоггеров… журналистов…. Иисуса…
- Ну да, конечно! Если мне когда-нибудь понадобиться узнать мнение о готовности студентов к парам на первое сентября, первый у кого я спрошу об этом будет Иисус!
- Эй-Эй, парень, Иисус не справочное бюро…
- Ничто не справочное бюро, кроме справочного бюро… Но для чего же должен пригодиться Иисус…
- Он спас людей.
- Нео тоже спас людей. Нет религии, где все прославляют Нео.
- Знаешь, кто еще хотел спасти много людей… Много добрых, светлых, хороших, умных, статных и сильных людей. Знаешь, так рьяно занимался спасением хороших, светлых… белых… чистокровных… людей от…
- Да-да-да, заткнись, долбанный нацист, я понял, Гитлер спасал людей, давай восхвалять Гитлера…
Я смотрел на этих двух парней, которые теперь две пары будут сидеть позади меня и… Я чувствовал растущую волну раздражения. Что за идиотские шутки? Кто дал им право так говорить? На каком основании они произносят имя Сына Божьего так, как им захочется. И почему они так шутят про Гитлера, блин, это же не так смешно, как они думают.
И тут я узнал их. Они сели позади меня и наши взгляды столкнулись. Длинноволосый блондин, с цепкими неприятными глазами, такими, словно он смотрит на тебя свысока, видит насквозь и не видит ничего, кроме мешка с дерьмом, которым ты ему кажешься. И второй, точно такой же. Короткие каштановые волосы, уложены на манер, который у меня из-за чего-то ассоциируется с Гитлером и не менее раздражающий взгляд. Наши глаза с этим парнем встретились, и я ощутил волну неприязни. Глаза мрачные, невыразительные, слегка прикрыты, либо педик, либо он не спал года два. Придурок, который ничего не понимает в жизни и людях. На одном рокерская футболка, на втором футболка с символом Бэтмана. Я вспомнил их. У нас часто были кое-какие общие предметы. Невыносимые типы, все время что-то говорят, никогда не затыкаются, вечно ведут себя так, словно у них есть право думать, что они лучше меня. Или кого-то еще. Парочка безмозглых снобов, готов поспорить ни один из них ничего не представляет в жизни и не добился. Какие-нибудь домашние задроты, тратящие все свое время на он-лайн игры, боящиеся даже заговорить с нормальным человеком, цепляющиеся друг за друга как за спасительные соломинки.
- Отвратительно, - тихо проговорил я, понимая, что вся пара будет проходить под суету и «смешные комментарии» этих парней сзади.
- Действительно, неприятно, - услышал я тихий голос справа, - излишняя прямолинейность часто раздражает.
Я обернулся на сидящую со мной девушку и… Она вежливо улыбнулась мне. У неё действительно красивая улыбка. Она была милой в профиль, но сейчас. Её волосы, не очень длинные, но густые, мило убраны за ушки, открывая красивое, приятное овальное личико, улыбка слабенькая, вежливая, немного робкая, но зато ямочки на щечках. Я улыбнулся её и кивнул, благодаря за это понимание.
- Пара что, будет тут? – снова послышался нахальный голос с задней парты.
- Кто из нас двоих отвечает за расписание и нахождение аудитории? Мне пофигу… Тут, там, на улице… Если бы не долбанная монетка, я бы провел эту пару в Кружке или в гостях у полковника Сандерса.
- Ты обжора и алкоголик, Кирилл Васильевич
- Сам алкоголик. Но… Да, очевидно. Монетка не соврала. Пара будет тут, и мы будем тут сидеть…
- Поэтому эту долбанную монетку ни в одном банке и не принимают… Она как мы.
- Слушай… Я вдруг понял. Пара будет тут… Оглянись, просто… Просто оглянись. Обдумай это в своей голове. Пара будет тут. Я прямо вижу… Да что вижу, я кожей ощущаю проблему… Всеми органами чувств, я даже слышу проблему… Много проблем… Скажи, чувак… Ты чувствуешь? Чувствуешь? Кажется… Воняет людьми…
Позади послышались сдавленные смешки.
А я и девушка снова переглянулись, я слегка расширил глаза, как бы говоря «Да, бывает и такое», а она сжала губы и качнула головой, как бы говоря «Слышал, что отмочил этот парень… Высшая степень бредовых выеживаний…»
И мне показалось, что я и эта девушка на одной волне. Словно, мы незнакомы, но уже понимаем, чувствуем друг друга. Но скорее всего, это связанно с двумя идиотами сидящими на задней парте. Сиди на месте этой девушки любой другой человек, мы бы сошлись в идеальном понимании в раздражении к двум этим чудакам.
***
Пришел преподаватель, им оказался мужчина лет пятидесяти, обычный такой. И сказал, что будет преподавать нам экологию.
Кто-то возмутился, кто-то громко сказал, что это никому не нужно, парни с задней парты мгновенно покрыли всех саркастичными комментариями. Боже, как они раздражают, будто сами знают больше, чем свои он-лайн хрени и своего тупого металла и дурацких фильмов.
Пара шла вяло. Преподаватель рассказывал какую-то заумную муть, про популяции, про скорый рост населения. Через полчаса я уже перестал писать. А просто смотрел на девушку справа и думал, как хочу познакомиться с ней. Нужно было лишь улучить момент, ничего проще. Мы уже на одной волне, готов поспорить я уже ей нравлюсь. Не зря же она мне улыбнулась и поддержала меня.
- Скука, - пробормотал я, кладя голову на сложенные руки.
- И правда, есть немного, - произнесла девушка рядом со мной, - а еще писать все это. Рука устала, - и она снова взглянула на меня с улыбкой, - я уверена, что знать все это полезно… Многое из этого может как-то пригодиться в жизни… Но он требует какой-то прямо излишней дотошности.
- Это верно, - кивнул я, - меня зовут Андрей, а тебя?
- Лера. И я знаю, как тебя зовут. Ты же постоянно общаешься с девчонками из моей группы.
- Да, извини, тупизм, ты знаешь меня, а я вообще не помню, чтобы мы общались.
- Ничего, такое бывает. Я не думаю, что это-то что-то из-за чего стоит обижаться… Знаешь, Андрей, ты прав… Здесь правда очень скучно… Я бы с радостью была бы сейчас на улице. Сегодня тепло… Я люблю теплые осенние дни.
- И я люблю осень, - сказал я, - один хрен это не так плохо, как эта долбанная весна, с дерьмом, которое вылезает из всех щелей или нынешние зимы, либо ни хрена нет снега, либо столько и такой мороз и не во время…
- Да-да, сугробы в марте, - кивнула она мне.
Мы замолчали на секунду. Я вроде был доволен, что познакомился с Лерой. Но не знал, что еще добавить. Она отвлекалась записывая что-то под диктовку. Преподаватель заикнулся о проблеме роста населения.
- Проблема роста населения? С ней вроде неплохо справлялись в конце тридцатых, начале сороковых, разве нет? – послышалось с задней парты
- Да, резко, ужасно резко сократилось численность еврейского, цыганского и цветного населения в пределах одной страны, - сказал второй идиот с задней парты.
- Или эта их экологическая проблема… Блин, экологические катастрофы влияющие на численность популяции или вида… Такое вроде умеют делать в Японии, разве нет?
- Нет-нет, не будь идиотом, решение было создано в Америке. Реализовано в Японии.
- Демографический взрыв, - с ехидством закончил один из них.
Я поморщился, но заметил, как Лера слегка улыбнулась.
- Фигня, которую они говорят, кажется, тебе забавной?
- Нет, конечно, - с легким смешком сказала она, - это ужасно просто… Не каждый парень будет говорить такое вот так просто…
- Эти парни ужасно раздражают.
- О, поверь, я знаю. Я как-то сидела за ними на философии… Боже, они могли сказануть такое…
Это показалось мне странным. Даже неуклюжим, глупым. Нас сблизила скука на лекции про экологию и популяцию, и взаимная нелюбовь к двум придуркам на задней парте. Никогда бы не подумал, что такая вещь может сдружить людей.
- Это статистика… - произнес преподаватель
- Это не статистика, это Кацура, - мгновенно отозвалось с задней парты. Парни все не унимались.
- Блин, сейю Кацуры реально доставляет в Наруто, я все жду от него фразу, которая начинается с «Я не…»
- Как думаешь, в новом сезоне, кто будет голым первым, горилла или Мадао?
- Сораичи-сенсей слишком непредсказуем, чего я ожидаю, так это наличие курчавых белых волос, палки с надписью «Озеро Тоя» и кучу пафосного идиотизма, лени и Гинтамы…
- Аниме что ли? Чушь какая-то японская, да? – сказал я Лере.
- Не знаю, глупость наверное какая-то. Я смотрела в детстве только Сейлор Мун…
- О, а я еще помню времена, когда крутили Покемонов, - улыбнулся я ей, - но аниме я не смотрю.
- Я вообще не смотрю телевизор последнее время, там нет ничего особенного. Но ты, наверное, иногда смотришь, да?
- Да, - кивнул я, любой настоящий мужик должен смотреть телевизор, есть вещи, которые ты не можешь пропустить, - я часто смотрю новости. Ну и футбол, ясное дело. В основном только серьезные матчи… Иногда смотрю формулу.
- Прикольно, - кивнула Лера.
- Слушай, Лер? – сказал я ей, - тебе ведь не хочется сидеть тут первого сентября, слушать этих двух ужасных задротов сзади и одного зануду спереди?
У неё искры в глазах заиграли, она, словно расцвела, даже легкий румянец появился на щеках, на лице расплылась улыбка, полная женского самолюбия и ехидства
- Сейчас ты предложишь мне что-то поразительное, как настоящий джентльмен?
- Ага… Может уйдем после этой пары? К черту все, я знаю, как дойти до скверика. Там завалимся в парк и просто посмотрим на деревья, по наслаждаемся осенью вместе, не то эти уроды с задней парты сведут меня с ума!
- Я подумаю, - кокетливо и неопределенно дернула она плечом.
***
После пары мы вместе сбежали в этот скверик. Шли в него быстро, словно преподаватель за нами погонится. Разговаривали обо всем. Я не знаю, как Лера умудрилась до четвертого курса быть для меня совсем неизвестным человеком. Но… Её голос, её смех, её юмор. В ней была изумительная кротость, спокойствие.
Мы шли рядом, и она все время задумчиво смотрела под ноги, лишь изредка поднимая на меня взгляд, чтобы улыбнуться или сказать что-то. Мне нравился её юмор, он был безобидный, но полный такого чарующего женского ехидства. Мы обсуждали все, что нас объединяло. Сначала просто говорили об институте. Потом немного про прошедшее лето, потом про общих знакомых. Потом про наши интересы. Она с упоением рассказывала о том, что читала и… Почему-то это не казалось мне занудством. Наоборот, из её уст это звучало интересно, мне даже самому захотелось больше читать. Я рассказывал о себе, о своих друзьях. Поделился тем, что недавно расстался с девушкой.
- Если любви не было, то и не страшно, - спокойной сказала она, - люди сходятся и расходятся, это естественно.
- А ты?
- А что я? Если любви нет, люди сходятся и расходятся, говорю же тебе. А вот когда любовь, настоящая любовь, от Бога. Они никогда не отпустят друг друга.
Я лишь пожал плечами. Я не знаю… Я любил. В школе, может. Знаете, обычная детская влюбленность. В Инку был отчасти влюблен, такая привязывающая симпатия. Но я уверен, что то, что Лера сказала про любовь – настоящая любовь наверное и правда не отпускает.
Мы сидели в парке и разговаривали обо всем на свете. Это было чудесно. Я узнал, что Лера вообще не любит быть в центре внимания, поэтому я раньше её никогда не замечал. У неё почти нет друзей. Была всего пара парней, потому что, обычно они не очень хорошо понимают друг друга. Но со мной у неё иначе. Мы знакомы всего день, но ей кажется, что мы понимаем друг друга.
Это очень странно, но я испытывал тоже самое. Я может никогда не умел дружиться с людьми, хотя друзья у меня всегда были, может, не до конца понимаю, как действительно нужно сходиться с людьми. Но, сейчас, сидя в скверике рядом с Лерой, я понял, что мы чудесным образом понимаем друг друга, я чувствовал поразительный рост симпатии к этой девушке. Я до сегодняшнего дня был уверен, что так просто не бывает…
Мы сидели и смотрели на деревья, не противоположной стороне скверика.
- Пушкин писал про осень, - сказала вдруг Лера.
- Ты любишь Пушкина?
- Нельзя родиться в этой стране и не любить его, - сказала она, - Пушкин подарил нам литературу в том виде, в котором она существует в нашем языке. Пушкин – отец русского языка. А я очень люблю русскую литературу, Солженицына, Булгакова, Горького. Они писали чудесные произведения, и мы обязаны их таланту именно Пушкину.
Я улыбнулся, меня восхитило то, как она сказала это. Меня словно самого от этих слов потянуло к чему-то прекрасному запредельному, я вряд ли понял это тогда, но кажется у Леры была особенная душа. Все о чем он говорила мне – это все видело во мне совсем другой свет. Как я мог никогда не замечать такую особенную девушку? Все, что говорил я, она впитывала и воспринимала с необычайным пониманием. Мы обсуждали фильмы, которые оба смотрели. И обсуждали их с такой горячностью и напором, что не могли не смеяться друг над другом.
Мы сидели в скверике до шести вечера, наслаждаясь, компанией друг друга.
- Я рада, что ушла с тобой, - сказала мне Лера, коснувшись моей руки, своими пальцами
- А я рад, что ты согласилась со мной сбежать. Не сделай ты этого, я был бы вынужден оказаться в компании алкоголика и кучки детей, сбежавших от мамаш.
- Ну, как хорошо, что я спасла тебя от очередной попойки, глупый мальчишка, - ехидно заметила она.
- Вы гармоничная пара, - произнес спокойный и мелодичный голос.
Мы оба вздрогнули, отвернулись друг от друга и взглянули на человека, который стоял перед нами.
Это был молодой человек, максимум лет на десять старше меня. У него был немного потерянный вид, в его синих глазах, впившихся в нас, было что-то очень пронзительное и неприятное. Но при этом, эти глаза были полны спокойствия и равнодушия. Каштановые волосы были немного длинноваты и спадали ему на лицо. Серый плащ скрывал его фигуру, ноги были облачены в темно-синие джинсы, а в качестве обуви на нем были берцы военного типа. Странный тип, он показался мне ужасно мрачным и загадочным.
- Мы не пара, - вежливо сказала ему Лера. И мне почему-то стало как-то не по себе от этой фразы. Кольнуло в душу. Словно она этим открестилась от меня, оттолкнула.
- Пока не пара, - спокойно, равнодушно с беззаботной улыбкой, очень уверенно сказал молодой человек, - простите, что так резко вмешиваюсь в вашу историю… Но такая уж у меня плохая привычка. Я вечно врываюсь в чужие истории…
- Кто вы, что вам нужно? – спросил я, думая, что этот парень алкоголик или наркоман, и сейчас будет попрошайничать или может попытается толкнуть что-нибудь. Меня безумно бесили его глаза. Этот ненормальный синий блеск, словно две ледышки. Но он лишь продолжал безмятежно улыбаться
- Это разве важно? Какая разница кто я… В любом случае, у меня очень глупое и дурацкое имя. И что самое главное, мне явно тут не место. Я просто заблудился… И случайно ворвался и в вашу историю…
- Что вам нужно?
- Я ищу кое-кого… Но здесь, кажется, я его не найду… Очень жаль. Я устал его искать…
Он говорил медленно, но в его голосе чувствовалась веселость и насмешка, которой совсем не было в его глазах, позе и выражении лица. Видимо, Лере он тоже показался сумасшедшим, потому что они невзначай приблизилась ко мне, и взяла в свои руки мой локоть
- Мы можем вам чем-то помочь? – спросила она, но я чувствовал, как она испытывает отрицательные эмоции к этому человеку. И снова её чувства настолько синхронизировались с моими, а тепло её тела, сила, с которой она сжимала мой локоть, я почувствовал невероятную близость с человеком. Близость, которую ни с кем раньше не испытывал. Эмоционально, это словно взорвалось в моей душе ворохом мыслей и чувств, которые словно устремились к Лере.
- Нет, - улыбнулся этот незнакомец, - я просто продолжу свои поиски… Мне правда очень нужно найти одного человека… Но вы правда очень хорошая пара… Поверьте, пролетит всего несколько абзацев вашей жизни… и вы уже будете чудесной парой… Что-то или кто-то подсказывает мне…
Он легко развернулся и ушел медленной походкой старика прочь.
- Дибил какой-то, - сказал я, - слышала его? Он упоротый, наверное… Или сектант.
- Да… Мне он тоже показался жутким… И загадочным, - согласилась Лера, - но тебе не показалось… Что в нем есть… Что-то неуловимо таинственное и… жалкое. Что-то неведомо грустное и одинокое… Его что-то угнетает…
- Блин, Лер, не нужно этого, к черту этого парня…
- А вообще, Андрей… Я очень рада, что провела с тобой так много времени. Ты очень хороший… Но мне пора. Еще надо ехать домой, там куча дел, - она встала, отряхнулась, взглянула на меня, - как-нибудь повторишь миссию по спасению от скуки?
- Зачем затягивать с этим, - сказал я, - я просто провожу тебя до дома.
Она хихикнула в кулачок, и мы вместе, рядом, отправились к метро.
***
Дни шли за днями.
Но я уже перестал замечать. Я перестал замечать все, кроме тех минут, которые проводил не с Лерой.
Мы виделись в институте, после института каждый день гуляли, потом я отвозил её домой. Она открыла для меня что-то новое. Какие-то особые чувства и мироощущения. Я не мог дать этому объяснения. Но… Так оно и было.
День за днем. Вместе в институте – мы не скрывали наше общение, мы, в конце концов, уже взрослые люди, любой мог думать что хочет. В выходные всегда гуляли в моем любимом парке – он был весьма безлюдным, там было много дорожек, которые уходили далеко от дорог и людных мест, в которые редко забредали только парочки. Если не ходили в парк – обязательно ходили в кино или оставались у неё, посмотреть фильм.
Вскоре я решился и сказал уже очевидную вещь. Я проводил её до квартиры. Как всегда, прощание, было полно неловкости, мы с трудом расставались друг с другом.
- Послушай, Лер… Я не очень умею это говорить. Но ты поразительная девушка, - я провел рукой по её плечу.
Её карие глаза впились в мои, она сама вся словно потянулась ко мне.
- Ты, - продолжил я, - это трудно объяснить. Все люди разные, и мне казалось, это нормально, что иногда мы не понимаем друг друга. Но ты… Ты словно чувствуешь меня, словно… У тебя уникальная душа, ты… ты очаровательная девушка. Я… Кажется…
- Не нужно глупых сомнений, - перебила она, - если сомневаешься в том, что сейчас хочешь сказать… Никогда не произноси такие слова, если сомневаешься в них. Сейчас эти слова совсем потеряли цену. Для всех. Сказать их, как плюнуть… Я не хочу слышать их от тебя так, словно ты их плюнул…
- Я люблю тебя, Лера. Я всей душой, бесконечно, безудержно тебя люблю.
Она улыбнулась, эта была самая прекрасная улыбка из всех, что мне когда-то приходилось видеть. Я словно воспарил над землей, видя эту улыбку. Это… Это было чудо. У неё заблестели глаза, она потянулась ко мне еще ближе, я обхватил её за талию.
- Сначала мне казалось, что я обманываю себя, - прошептала она, - но теперь я думаю, что уверена… Мне кажется, Андрей, что я всегда любила тебя… Еще может года четыре назад, когда просто увидела тебя среди других первокурсников…
- Ну-ну, - пожурил её я, приближая её губы к своим, - не будь наивной, не переходи границы разумного…
- Я всегда любила тебя, Андрей – шепнула она за миг до того, как наши губы сомкнулись.
***
Держать её за руку, когда мы куда-то шли – было приятно. Душа пела.
Обнимать её, прижимать её к себе, я каждый раз, обнимая ей, чувствовал, как в моей душе растет шар, расширяющийся шар счастья, который отдавался иголочками приятного жжения во все уголки моего тела, мурашки шли. Я такой взрослый, такой серьезный, влюбился как мальчишка, словно вся предыдущая жизнь была полосой полной серых тонов. Сейчас… Я словно пролил на свою жизнь всю палитру, все цвета, все. И этой палитрой была Лера. Она открыла для меня абсолютно новый мир. Её робость, кроткий нрав, бесконечная романтичность и чистота души – они поражали меня в ней. Я никогда не встречал такого человека. Каждая её мысль, любая эмоция – шли от души и западали в мою душу чистой энергией, все её действия были полны искренности. Если она смеялась – то так, что у меня внутри все ходило ходуном и хотелось кричать от счастья, если ей было грустно, то я готов был сделать что угодно, лишь бы грусть ушла из этих глаз. Иногда Лера говорила, что ей одиноко. И в такие моменты я прижимал её к себе так сильно, что она говорила, что ей больно и начинала смеяться. Он была очень чувствующим и эмоциональным человеком, многое в её жизни она не могла воспринимать без слез, но… Её плач или слезы радости – даже это не казалось мне обычной женской причудой, когда речь заходила о Лере абсолютно все казалось мне уникальным, удивительным. Я перестал замечать время, проведенное с ней. Стало заметным лишь то, что было без неё. Ночи, что мы проводили отдельно были гнетущими, хотелось, чтобы они поскорее кончились. Но мы часто звонили друг другу, и нас ничего не сдерживало, мы могли говорить часами, вися на телефоне, как две бестолковые сплетницы, обсуждая какую-нибудь ерундовую новость, её подруг, моих друзей, какая разница о чем было говорить?
На Вовку у меня почти не осталось времени. Но за те четыре-пять месяцев, что я без конца упивался Лерой, он, пожалуй тоже не терял время. Он закрутил пару интрижек с какими-то первокурсницами – легко вскружить голову молоденькой, особенно такому бабнику, как Вовка. И мы виделись все реже, так изредка в институте или раз в две недели, в месяц, чтобы выпить по бутылочке пива и поговорить о том, что происходит в нашей жизни, поделиться слухами. К тому же, должность координатора, пожалуй, дала Вовке по мозгам сильнее, чем он сам планировал. Он полностью, с головой ушел в творческий актив института, танцы, песни, спектакли. Парень нашел себя на четвертом курсе. Мы часто обсуждали с ним наши отношения с Лерой, которые ему казались на удивление слишком романтическими и чистыми. Что же, это верно, в сравнении с его желанием переспать и сбежать – у нас все было серьезнее. Мы любили друг друга.
Не то, чтобы секс с Лерой меня не интересовал. Конечно нет, я не дурак. Я часто думал об этом… Какая она, со своей природной робостью и спокойствием, но лишенная одежды… Совсем беззащитная. Беззащитная и нагая… В такие моменты у меня холодок шел по спине, когда я представлял как проведу рукой по её коже на спине… проведу рукой по её обнаженной спине, коснусь плеч. Проведу ладонью по ногам. У неё были чертовски красивые ноги. И, однажды, я видел её в платье, в обтяжку. У неё были очень красивые бедра. И ярко выраженная талия. Я готов сойти с ума, от одной только мысли, что я смогу провести рукой по её бедрам, выше, по талии… Поцеловать её в шею, чуть ниже, поцеловать в живот и грудь, сжать руками…
Так или иначе, однажды случилось и это. Я бы не сказал, что это было гораздо удивительнее или как-то серьезно уникальнее любых других половых актов, в моей жизни или вообще половых актов. В основном только потому, что это слишком простая и обычная вещь, чтобы выделять их уникальность. Но Лера была очаровательна в своей наготе и робости. Она словно стеснялась меня. Но я никогда бы не заставил её чувствовать себя неловко или больно, как и во всем, в этом мы тоже чувствовали полное единение, единую волну и отдачу друг перед другом.
Я очень её люблю.
***
В подобной любовной эйфории для меня прошло семь месяцев. Несмотря на любовную горячку, сессию оба мы прошли легко. Местами даже смогли помочь Вовке, который уйдя головой в активную, творческую деятельность вообще мог вылететь. Но теперь мы все приступили к дипломам. Кроме, конечно, Вовки, тот все так же полностью в творчестве и уделял огромное время танцулькам, песенкам, спектаклям и прочей чепухе, играясь с первокурсниками.
Весной мы с Лерой стали видеться уже чуть реже. Не потому что чувства пошли на спад, нет. Просто работал я, она тоже устроилась на работу. И обычно, в свои рабочие дни она уставала и просто сразу ехала домой, а я даже не всегда мог проводить её с работы. И если и встречались теперь, то уже гораздо реже гуляли. Обычно мы просто сидели где-то в парке, после института, разговаривали о работе, делились слухами, интересными вещами, которые произошли с нами за то, время, что мы не виделись. Иногда мы собирались у неё, чтобы посидеть вместе почитать, или у меня, если моих родителей не было, чтобы провести время вместе.
Лера почему-то очень хотела меня приучить к книгам, особенно к своим любимым, к какой-то зарубежной литературе современной в основном, или к отечественным писателям типа Булгакова. Книги шли для меня не очень трудно, но в тоже время, особого интереса я к ним и не испытывал. Я постоянно отвлекался, быстро уставал просто читать, начинал отвлекать Леру, требовать внимания, дурачится. Ну не могу я подолгу читать, да и я вообще сомневаюсь, что кто-то действительно может проводить сутки напролет читая и читая что-то. Однажды я ковырялся на Лерином столе и нашел книгу с какой-то красивой обложкой. От неё веяло чем-то мистическим и глубокомысленным. Книга с каким-то мрачным шпилем на сине-фиолетовом фоне.
- Что это? – улыбнувшись спросил я.
- Что именно? Это… Не видишь, книга. Посмотри сам, ты не маленький, вот глупости говоришь, - улыбнулась она мне
Я взял томик, повертел в руках. «Стивен Кинг. Темная Башня. Колдун и Кристалл». Я повернул на другую сторону. Дурацкие кричащие строчки, крупный шрифт, куча глупого рекламного пафоса «КОРОЛЬ УЖАСОВ? ДА!», что за чушь? Я повертел книгу. Стивен Кинг… Конечно, слышал о нем, он вроде строчит какие-то страшные сказки про монстров и клоунов для детей. Я смотрел пару фильмов по его книгам, не сказать, что фильмы хорошие. Наоборот, пожалуй, кроме Зеленой Мили, все остальные фильмы не нравились. И то, мне кажется, качественность Зеленой Мили скорее заслуга режиссера и сценариста, но никак не этого диковатого мужика на фотографии задней стороны обложки.
- Зачем ты купила, ты же вроде не читаешь такую фигню?
- В детстве читала какое-то его произведение… Даже толком не запомнила. Вроде было мрачно и немного интересно. Хотела купить еще что-нибудь, нельзя же читать все время одно и то же?
- И как? Что, круто строчит этот сумасшедший дед?
- Я прочла немного от начала… и ничего не поняла. Я не подумала, наверное, купила том из середины… Страниц сто-сто пятнадцать прочла. Там… Ничего не понятно, какие-то странные события и действия… Может быть я поищу первый том… А эту вряд ли буду дочитывать. Они шатаются по какой-то странной Америке… вряд ли после ста двадцати страниц будет хоть что-то интересное…Хочешь посмотри сам.
Скептично улыбнувшись, я полистал. Действительно, с первых страниц ничего не понятно. В предисловии вроде раскрываются действия предыдущих книг, но как-то сумбурно. Какая-то толкиновская чушь, наверное…Пролистал дальше, ничего не изменилось… Что вообще за чушь? Говорящие поезда, какие-то мужики бросающие им вызов, после семидесятой страницы – какие-то люди топчутся по пустой Америке… Тупая пародия на тот фильм с Уиллом Смитом, что ли? Пролистал до того момента, где остановилась Лера, там вообще какие-то нелепые рассуждения про секс и первую любовь… Чушь какая-то. Открыл где-то на двухсотой странице. Да чушь же, чушь, почему теперь рассказ идет про какой-то бар, в стиле вестерн, каких-то детей, какую-то девушку… Стивен Кинг… Мутный тип, написал сотню романов полных сумасшедшей жуткой мистики, и думает, что он самый лучший… Я хмыкнул и бросил томик на стол. Такую белиберду ни я, ни любой другой умный, образованный человек читать не будет, кому это вообще может понравиться, кого это вообще может на что-то вдохновить…
Дни, когда мы с Лерой не виделись, обычно были полны скуки. Иногда я встречался с друзьями, выходил в подъезд, посидеть со знакомыми, иногда виделся с кем-то с района. Но обычно проводил время дома, залипая в сети, отсыпаясь, мусоля этот дурацкий диплом, думая только том, как плохо, что именно сегодня день, когда я не увижусь с Лерой. Пробовал читать, но мне быстро надоедало. Если перечитывал, что нравилось и так – надоедало еще быстрее. Вообще никогда не понимал, зачем перечитывать книги, ты же уже знаешь о чем там, ради чего? Тебя не удивит концовка там, или не произведет впечатление фраза персонажа, ты просто… убьешь время. Перечитывать книги тоже было скучно. Тогда я садился просто зависать в интернете, смотря видеоблогги, каких-нибудь смешных ребят, смотря видюшки, смешные картинки с не плохими шутками. Пробывал пару раз посмотреть какие-то старые фильмы – но они показались мне не очень интересными. Тогда начал смотреть современные боевики, типа, сделанные по комиксам. Ну да, эффектно, крутые дядьки, лупят плохишей, я такие же боевики смотрел мальчишкой, ничего не меняется. Однажды решился бросить торчать у телека целый день или залипать на пабликах и других страницах и попробовать посмотреть пару сериалов из тех, что смотрит Лера или её подруги. Блин, ну и чушь же она смотрит. Какие-то уроды бродят туда сюда без конца, говоря какие-то наглые высокопарные фразы, которые якобы спасают жизни. Как-то не произвело впечатление, детективы, где главные герои бесполезные мужики, только и делающие что острящие один за другим. Я это не понял. Или какая-то сказка про двух парней, которые плоско шуткуют, строят крутых и… лупят призраков солью из двустволок. Блин, вот бред. Что Лере вообще может нравится в этих сериалах? Ладно, кое-где симпатичные мордашки есть… Но ведь деданы или мужики в большинстве этих сериалах – какие-то жуткие мямли, которые только и умеют что кидаться словами.
В один из таких скучных дней, когда я пытался осилить какой-то жуткий сериал про четырех задротов и какую-то телку, которую они пытались снять, с шутками на какие-то идиотские темы игр, фильмов, мультиков и комиксов, которые вряд ли вообще покажутся кому-то забавными, вперемешку с какой-то псевдонаучной ерундой мне позвонил Вовка.
Попросил подъехать в четверг после пар к ним, в другой филиал, они готовят какие-то танцы на фестивальный выезд от каждого факультета. Сказал, что хочет, чтобы я оценил. Может, подал бы какую-то интересную идею, я согласился, почему бы и нет?
Я приехал, в нужное время и встретился с Вовкой. Как всегда Вовка стоял и курил в окружении каких-то знакомых. Первокурсники, второкурсники, пара наших знакомых с курса. А, ясно, активисты. Я подошел, пожал руку. Завелся непринужденный разговор, никто не был против моего присутствия на репетиции, к тому же, со слов Вовки, не только меня пригласили, были и другие ребята, которые приехали посмотреть.
- В принципе, задумка простая… Там ничего особенного. Обычный танец. Все делает соло одной девчонки с первого курса. Хорошо танцует, да и сама ужасная красотка, черт возьми, - улыбнулся Вовчик.
- Спал с ней? – сразу спросил я, почему бы и нет? Вовка не гнушается девушек а пару лет младше него.
- Что? Нет… Ей лет семнадцать, наверное. Да и она… Красивая ужасно, но характер. С ней вообще трудно найти общий язык. Я не уверен, что ей вообще кто-то может понравится. А вот и она идет. Маргарита, знакомьтесь, это Андрей, мой ближайший друг, сегодня ОН будет оценивать ваши навыки танца.
Я начал оборачиваться, чтобы посмотреть на представленную мне девушку и насмешливый, приятный женский голос сообщил
- Что? Еще один парень, который притащился, чтобы попялиться на мои бедра и ноги в этом облегающем тряпье? Великолепно, Вовчик, это лучшая твоя идея
Я посмотрел на неё.
Что?
Я…
Почему? Кто ты?
Она была невысокая, даже ниже Леры, миниатюрная, но очень худенькая. Стройная, в какой-то своей собственной грацией. На ней была футболка, черного цвета с красивым розовым сердцем на груди, такие же черные, облегающие ноги джинсы… У неё были очаровательные ноги. Но сама она. Я взглянул в её лицо.
Кто ты? Что ты такое?
В глазах плясали черти, они смотрели прямо и ясно, в них словно бушевали сотни, десятки эмоций и чувств, выражение лица – слегка нахмуренная, с улыбкой. Насмехается. А глаза… синие, синие. Темно-русые, волнистые волосы были поразительной длинны. Они развивались в хвосте у неё за спиной. Тонкие губы изображали какую-то особенную улыбку. Я…
Меня словно взорвало внутри.
Я люблю Леру, я не должен так реагировать на какую-то…
- Ладно, черт с тобой, Вовка. Если на меня будет таращиться он, я не так уж и против. Главное сам не особо засматривайся, дыру проел во мне глазами. Пойдем, ценитель женской красоты, - бросила она мне.
Он сказала это мне и пошла первой. За ней пошел Вовка и поплелся я. Я смотрел на её грациозный силуэт на её походку…
«Что за движение, почему она так ходит? Как она так ходит, где вообще земля под её ногами, почему она… Кто она?»
Я не мог оторвать от Риты взгляд, у меня пересохло во рту, я чувствовал странное тянущее чувство внутри, что-то, что раздражало меня, сбивало с толку, делало некомфортным даже тот факт, что я просто нахожусь тут. Мы пришли в зал, Вовка усадил меня на сиденье, сам тоже сел рядом. Заиграла музыка, началось какое-то действие.
Рита появилась дважды. И оба раза, Вовка что-то говорил мне, я отвечал, стараясь ни чем не выдать свое волнение, или смешанные чувства, бурю эмоций царившие во мне.
А потом Рита выступила соло, пошла танцевать одна. Она двигалась, с поразительной грацией и сексуальностью.
Вовка рассказывал мне какую-то чушь, а я отвечал ему, лишь бы он отстал. Мир замер, сфокусировался для меня на Рите. Вся Вселенная сошлась клином на этой наглой, источающей сексуальность девочке. Её движение, ног, бедер, рук, плеч, даже взмах волос…. У меня по всему телу прошла дрожь. Пару раз мне показалась, что синие огоньки её глаз смотрели прямо на меня. Я был уверен, что внешне я спокоен, ни чем не выражаю свои чувства. Но внутри меня… Она словно видела меня насквозь.
«Не смотри на меня… Не улыбайся мне… Зачем ты это делаешь… Но какие… Какие движения, - дыхание с шумом вырвалось у меня из груди, давящее чувство возбуждения лишило меня ориентации в пространстве, - её развивающиеся волосы, я просто не мог отвести взгляд от волос. Я хотел их… Я хотел их больше всего на свете, я бы сжал эти волосы, водил их из стороны в сторону… Я… Я ненавижу эту девушку, но я жажду, жажду её, талию, грудь, плечи, все… Чтобы эти синие глаза смотрели на меня на отрываясь… Волосы, - я снова шумно вздохнул и Вовка с улыбкой, полной какого-то гнусного, развратного юмора спросил, «Что, так хороша? Её кстати, Лера посоветовала, они ходят на одни танцы…», - Лера?»
Имя девушки, в которой я был влюблен, на секунду отрезвило меня. Я покачал головой, и как раз именно в этом момент под аплодисменты Рита ушла со сцены. Я старался выглядеть расслабленным, но внутри меня все бушевало. Я старался, с помощью дыхания успокоится, привести себя в порядок. Но… Но я… Это было трудно. Я словно на миг потерял связь с реальностью, с собственным миром, с тем, что окружало меня еще минуту назад. Вовка привстал и махнул рукой… И Рита, вышедшая из-за кулис с самодовольной улыбкой направилась к нам. Она шла и на её лице играла эта улыбка самодовольства, она не сменила сценический костюм, что-то причудливое мистическое. Девушка в красном.
Вероятно этот образ я и запомню на потом, девушка в красном. Рита преспокойно подошла к нам, со своей сумкой, плюхнулась на сидение
- На что? Слюни успели вытереть, пока ждали меня, парни? – весело, даже не смотря на нас, спросила она.
- Борзая ты, Ритка, - заметил Вовчик, - такая маленькая, симпатичная, молодая, а наглая, я не встречал таких, как ты.
- Что за чушь? Все люди одинаковые, - отмахнулась она, - эй, Вовкин друг, - обратилась она ко мне.
И сквозь хаос темных, густых волос в меня впились глаза. Синие, сводящие меня с ума глаза, холод пронзил меня с затылка до копчика.
- Чего тебе, стервоза? – отозвался я, стараясь казаться взрослым, повидавшим жизнь и суровым парнем, которого просто бесит такое поведение.
Бесит, а не заводит. Не сводит с ума, не ставит в тупик…
- Я видела, как ты смотрел на меня. Польщена. Я знала, что такой парень, как ты просто не устоит. У тебя в глазах написано «Я падок на все, от чего веет эротичностью», но я довольна. Довольна, что ты оценил, - и она спокойно игнорируя меня, достала плеер, подсоединила к нему наушники. Тут же заиграла какая-то музыка, видимо, она не выключала его, пока выступала. Громкая музыка, что-то надрывное, жестокое, похоже то ли на какой-то то рок, то ли на что-то еще. Красивый женский голос вытягивал что-то лирично-трагичное, я не знаю, что эта за песня. Я знаю, все песни, которые слушает Лера, потому что она слушает немного русского рока и зарубежную, простую популярную музыку… Немного днб, отечественный рнб, но ничего такого…
- Что это за музыка? – спросил я у неё.
- Не, забей, Андрюшка, - отмахнулась она, засовывая наушник в левое ухо, - ты не поймешь.
- Почему?
- Потому что, ты такой же, как Вовка. Только симпатичнее. Он не понял, ты тоже не поймешь…
- Да скажи, черт возьми, - я стал испытывать раздражение, как меня бесила её высокомерная манера
Почему?
Почему эта девчонка в красном платье, думает, что я что-то не пойму? Какого черта она решает за меня, какой я? Она сегодня впервые увидела меня, а уже говорит, что я такой же как и Вовка. Но мы абсолютно разные! Да, может у нас с ним есть общие интересы, но…
Синие глаза снова пронзили меня, сквозь темные, густые волосы, на губах заиграла улыбка, улыбка от которой веяло страстностью, чувственностью. Эти губы, её губы, обычного, светло-розового природного цвета сводили меня с ума с не меньшей силой, чем вся Рита полностью, я не мог найти в ней изъяна, лишь её вздорный характера…
НО нет. Лера. Лера безупречна – она загадочный, таинственный, добрый и прекрасный ангел. А эта девушка…
Насмешливое движение головы вернуло меня к Рите
- Это Мэри Элизабет Макглинн, мальчик, - сказала она мне, ущипнув меня за щеку, - говорит что-нибудь?
- Нет, - честно сказал я.
- Вот видишь. Ты не понял. Жаль… Я на секунду понадеялась, что это что-то будет значить для тебя. Но не парься, Андрюшка, мне все равно, ты и так и так симпатичный. Будь ты даже дурачком, я все равно думала бы, что ты милая мордашка.
Они хихикнула, надела второй наушник и просто откинулась на кресле, закрыв глаза. Вовка целиком ушел в полный номер и вряд ли слышал наш разговор. Но…
Я смотрел как она полулежит в кресле полностью, игнорируя происходящее. Глаза закрыты, на лице написана спокойствие и безмятежность, но в уголке рта все равно прячется насмешка. Словно надо мной, словно она знает, что я смотрю на неё, не могу оторвать взгляд и насмехается надо мной… Но её поза, я ощутил еще большую волну вожделения, грудь вздымалась и опускалась, от её равномерного дыхания. Вдруг её губы начали двигаться, видимо, она начала подпевать музыке, которую слушала
Мэри Элизабет Макглинн, да? Что это вообще такое? Какая-нибудь странная модель-певица, с эпатажем рокерши, как Аврил Лавин?
А потом я почувствовал её запах, и у меня словно закружилась голова…
…Не то, чтобы я никогда не ощущал запах женщины. Нет, Лера, когда была рядом, я всегда чувствовал запах её духов, волос, тела, если мы были особенно близки…
…Но запах, который я вдохнул и который шел от Риты, я.. У меня внутри от него все наполнилось пьянящей тяжестью, это были и не духи, не просто женский запах. Скорее всего, это была какая-то ерунда, но мои инстинкты, мои желания, придали этому совсем другой чувственный смысл, и я почувствовал жажду… Жажду этой девушки, еще сильнее. Дикое, неугомонное желание, которое не давала мне покоя.
- Мне пора, - резко встал я
- Да погоди, конец уже скоро, - сказал Вовка.
- Не-не, ты звал только на свое выступление, я посмотрел как танцуют твои, это восхитительно, вы все молодцы, вы отлично стараетесь мне пора…
- Через неделю придешь? – услышал я голос Риты.
Я оглянулся, она не изменилась в позе, лишь руки держали наушники, слегка разведя их от головы, и во взгляде был интерес, любопытство…
- Да, - сгоряча ляпнул я и поспешил к выходу.
Я летел домой, набирая Леру, увидеть её, избавиться от этого наваждения, обнять девушку, которую я люблю, ради которой я готов на все. Ради которой, я готов сделать все, что угодно. Девушка, которую я люблю, с которой мне хорошо, с которой мне спокойно, с которой замирает мир…Девушка, с которой я готов провести всю жизнь…
Звонить, быстрее, слышать голос.
- Я хочу увидеться! – горячо говорю я
- Ладно, я буду счастлива, встретишь меня после работы?
- С удовольствием.
Я лечу к ней, туда, через метро, как угодно, быстро, неистово, чтобы сбежать, сбежать от образа девушки в красном.
Но Рита просто увязла… Увязла в моей голове. Её улыбка, голос, прикосновение, её сексуальность, запах.
Я гнал это из головы, гнал как можно сильнее.
В конце концов, за несколько минут до встречи с Лерой, я был уже на грани, я почти ненавидел Риту. Я уверен, что еще одна встреча и я буду, буду ненавидеть её больше всех людей мира, за эту сексуальность, красоту, за то, что я так жажду её, ненавидеть за её глаза, за волосы, в которые я бы так и запустил руки, аромат которых я бы вдохнул полной грудью, ненавидеть девушку, которую я так хочу…
***
Мне снился какой-то кошмар.
Сначала это был образ в красном, который и так вечно преследует меня последние дни. Сначала он облачен в пелену из красной ткани, этот силуэт – Рита. Девушка, словно парит в воздухе, а потом охваченная тончайшей красной тканью, она подплывает ко мне, и ткань аккуратно сползает с её плеча, по телу, вниз к ногам, я касаюсь её плеча или щеки, она улыбается мне саркастичной, издевающейся улыбкой – и я просыпаюсь.
Но в этот раз все было не так. Вместо Риты, парящий красный силуэт, словно обратился в простыню. В красную простыню и такое же красное одеяло. Им был укутан мальчик, лет пяти-шести, взрослый уже, его мучил кошмар. Снились какие-то ужасы, он метался и плакал, тянул куда-то ручки. А потом… Я не знаю почему, но потом этот шестилетний мальчик обмочил постель.. Он обмочил постель, потом снова в другую ночь, уже спокойно посапывая, потом снова, снова… И его, шестилетнего мальчика – начала за это избивать мать. Больно, нещадно, крича и оскорбляя. И в какой-то момент, я вдруг понял, что я этот мальчик – что эта женщина бьет меня, и что я стою с мокрыми штанами в шесть лет и плачу.
Я словно сам ощутил чувство влаги внизу живота, влаги и тепла и проснулся, встав рывком. Ощупав себя, я понял, что все нормально, но этот сон не давал мне покоя.
Утром, я выкроил время, чтобы обсудить это с мамой. Сам сон, такое нормально. Моя мама знает много вещей. Она очень умная, она всегда хорошо растолковывала мне мои гороскопы, да и сама редко ошибалась, насчет своих гороскопов, я думаю, она могла пояснить мне сон. Но мама очень удивилась этому. Она попросила повторить и, когда, я рассказал сон заново, она пожала плечами и спросила – неужели я не помню?
К моему ужасу, оказалось, что я страдал от этой проблемы в, приблизительно, таком возрасте в шесть-семь, писался в кровать. Мама никогда не ругала, не била меня за это, она была очень доброй женщиной. Но она водила меня к психологу, к другим врачам, те подолгу разговаривали со мной. И, вероятно, я просто забыл об этом. Выкинул это из головы, стер из памяти этот эпизод своей жизни, как постыдный и неприятный, заменив его каким-то другим, заменив все воспоминания об этом другими, радостными минутами своей жизни – что вполне свойственно человеку.
***
Всю неделю в институте я старался вообще никак не сталкиваться с Ритой. И мне почти везло. Лишь дважды я видел её. В первый раз, когда шел с пары в столовую, мы случайно разминулись на лестнице, я отвел глаза, чтобы не смотреть на неё. Но она со свойственной саркастичной улыбкой бросила на меня взгляд, и проговорила короткое приветствие, походу не забыв напомнить, что я обещал придти через неделю.
Второй раз я был с Лерой, когда мы столкнулись в коридоре с Ритой. И оказалось, Вовка был чертовски прав. Лера и в правду хороша знала Риту, они словно были хорошими подругами. Они тут же начали разговаривать, и я стоял… И не знал, куда себя деть. Это сводило меня с ума. Я жался к Лере, а Рита переводила взгляд с меня на Леру, и выражение её глаз, словно менялось, стоило её взглянуть на меня. Я словно чувствовал, как эти глаза шепчут мне «Я знаю, знаю, черт возьми, что ты просто с ума сходишь как хочешь меня, поэтому я и стою тут, весело разговариваю с твоей девушкой, ведь вы такая гармоничная чудесная пара… Наблюдай, наблюдай…»
Я старался ни чем не выдать своей злости и раздражения, даже наоборот, старался быть вежливым, милым. Но не разговаривал особо. Не хотел, чтобы Лера поняла по моему голосу, жесту… Не хотел выдать себя. Не хотел открыть ей что-то подобное в глубине своей души. Не хотел… И все.
Рита в конце пригласила Леру на репетицию, которую перенесли с четверга на субботу. И я… Я почувствовал облегчение, наконец-то. Прекрасно, я буду чувствовать рядом присутствие любимой, и это спасет меня от грязных метаний, от этих идиотских мыслей, от всего того, что рождает во мне эта дикая девушка.
***
На репетиции, сидя рядом с Лерой, я ждал выступления Риты, тихо переговариваясь со своей девушкой. Лера рассказывала мне что-то увлеченно об этих танцах, о том, как Рита даже как-то попросила ей помочь с ними, научить некоторым движениям, дополнить композицию новыми. И я старался представить, как этот танец танцует Лера, тоже в красном платье, с той же эротичностью, стараясь возбудить себя этим, навязать себе приятное, теплое ощущение, но с чувством тепла и вожделения, Лера в моей голове мгновенно сменялась Ритой, и меня охватывало бешенство.
И когда наступил момент её соло, я старался не смотреть. Уделить внимания Лере, её внешности, её красоте, сжать сильнее её руку. Но Лера была так увлечена обсуждением танца, который исполняла Рита, что меня это не просто угнетало. Меня это начинало выводить, сильнее и сильнее. Я старался поцеловать Леру, но она отвечала на мои поцелуи вяло и не заинтересованно, но с интересом смотрела на Риту, так же, как наверное смотрел и я в первый день.
- Блин, ну и смотри свой долбанный танец, - рявкнул я наконец, резко встав, чтобы уйти.
Лера что-то произнесла, что-то напуганное и грустное, попыталась взять меня за руку. Но я ушел. Вышел из зала, поднялся на другой этаж, перешел через кишку в соседний корпус и сел там на один из подоконников.
Я тяжело вдохнул.
Зачем я сделал это?
Почему злость на Риту, ненависть к ней, я решил сорвать на Лере, ведь она ни в чем не виновата, ведь они обе создавали этот танец, я должен был понять её чувства.
Так, как Лера совсем перестала понимать мои. Я понял это недавно. Началось тоже, что и было, когда я встречался с Инкой. Иногда, бывало, Лере что-то стукало в голову и ей казалось, что я выгляжу угнетенным. Слегка расстроенным. Последние дни у этого была только одна причина. И Лере, как человеку очень тонко чувствующим нечто невидимое, энергетическое, даже эмоциональное было совсем не трудно понять, что меня что-то гнетет. Но эта навязчивость, с которой она требовала от меня открытости… Невыносимо тяжело, неужели не понятно! Я не могу сказать… Просто не могу взять и выговориться… Может стоило поговорить с Вовкой? Нет… Он чего доброго брякнет Лерке, или скажет кому-то из своих, те своим… Я должен нести это один…
- Ты почему ушел? – услышал я требовательный, даже обвиняющих голос.
Я отвернулся от окна и взглянул на Риту, которая стояла в проходе, сложив руки на груди, в позе начальницы.
- Захотел и ушел, тебе-то что? – огрызнулся я.
От её присутствия напряжение так и подскочило. Оно словно наполнило это место. Тут только я и она… Напряжение, я чувствовал, как потяжелел воздух между нами. Она снова улыбнулась своей вечно насмехающейся улыбкой
- Что? Повздорил со своей подружкой? Та так запала и разгорячилась на меня, что не захотела целоваться с тобой и думала только обо мне?
Я с яростью взглянул на неё. Как она смеет?
Но она только рассмеялась.
- Да я же шучу, придурок, что ты так бесишься? У тебя уровень восприятия, как у первоклассницы… Стоит сказать что-то, как ты сразу из себя выходишь.
Она улыбаясь, уже добрее подошла поближе и села на подоконник рядом
- Что ты там так рассматриваешь? Весна только наступила, там еще не на что смотреть.
- Ну а как же… Люди, машины…
- Нашел на что смотреть, хочешь, смотри на меня, - услышал я знакомые нотки насмешки в её голосе, - а насчет того, что я сказала… Придурок, ты как дите. Иди к девушке своей, что ты тут сидишь, как обиженный ребенок, которому не хватает внимания. Лера переживает за тебя.
Она обвиняющее, словно наказывая, взлохматила мне волосы, хихикнула и с легкостью упорхнула.
А моя голова горела от этого прикосновения… Душа горела.
Я начинаю по-настоящему ненавидеть её…
Я вернулся к Лере, сказал, что мне просто вдруг стало душно и нехорошо. Извинился, сказал, что очень люблю её, обнял, и мы поехали домой.
***
Снова кошмар. Мне не больше двенадцати. Я сижу на корточках и передо мной щенок. Маленький щенок, беззащитный, красивый и милый.
Я глажу его. Щенок трется об мою левую руку. И мне приятно. Но я чувствую, что чего-то не хватает. Что меня гложет от какого-то интереса, от какой-то не полноты действия. Я толкаю щенка и он весело, принимая эту игру, вскакивает и весело тявкая, бегает вокруг меня, сидящего на корточках, я толкаю его, пихаю, опрокидываю, но мне все равно чего-то не хватает. Я не чувствую, чего-то важного… Внезапно у меня в руках оказывается молоток и я с размаху бью его щенка по мордочке. Его отбрасывает, ударяет о землю, и он откатывается в сторону, скуля и дергая лапками. И я чувствую удовлетворение. Именно, так и должна закончится эта забава, разве нет?
Я вскакиваю, теперь уже с легким криком. Что за черт?
Какого хрена?
Я…
Ужасный сон… Но… Вместе со страхом, с тяжестью, из груди почему-то не уходило какое-то отстраненное чужое чувство удовлетворения… Картина падающего, волокущегося по земле щенка, с кровавой раной на мордочке… Словно устраивала меня…
Что за фигня?
И в этот раз, как и в прошлый, я обратился за советом к своей маме.
И снова был шокирован узнанным от неё. Когда мне было лет одиннадцать-двенадцать, я летом в деревне познакомился с двумя мальчиками-близняшками. Мы много времени проводили вместе, они жили в красивом четырех этажном домике. И я часто оставался у них поиграть с ними, пообщаться с ними. И однажды, им подарили трех милых маленьких котят. Мне они очень нравились. Я мог часами с ними играть. Не смотря на то, что это были котята близнецов, но вместе со мной и ребятами – троя детей и котят тоже троя. У нас как бы, словно, у каждого был свой любимец. Но они одинаково нравились мне все трое. И мне иногда казалось совсем нечестным, что я не могу играть с любимцем какого-то из братьев. Нечестно… Но однажды меня оставили с ними одного. С тремя котятами, на четвертом этаже одного. Никто не знает, что случилось. Но я скинул каждого котенка с четвертого этажа. А они были слишком маленькими, чтобы уметь еще тогда правильно приземляться, да и вообще приземляться – они разбились. А потом я стоял и тыкал их палкой, тыкал три тельца палкой, с видом, будто это меня полностью устраивает, с интересом разглядывая их разбившиеся тела. Это был ужасный скандал, и мама тоже сильно удивилась, почему я не помню этого, почему я выкинул и это воспоминание из головы. Но после этого, меня старались держать подальше от животных, да и само по себе так получалось. А с тем близняшками я перестал общаться в тот год, а потом видимо, снова стер этот эпизод из памяти и больше никогда и не заговаривал с ними.
***
Стоит ли говорить, что и на третьей, предпоследней репетиции я тоже оказался. Я не хотел туда идти. Я старался придумать три сотни отговорок. Но что-то внутри меня просто повлекло меня. Безудержно, яростно потащило туда… И это что-то было страстное желание увидеть Риту, я не был уверен, что влюблен в неё. Точнее так, я был уверен, что ненавижу эту проклятую стерву, больше всего на свете, меня бесит её голос, её шутки, её слова, ей роль в моей жизни и я… Я не могу устоять, я просто иду, иду посмотреть на неё, чтобы испытать этот прилив теплого вожделения, желания, жажды, тяги, чего-то, что в редкие минуты, казалось мне выше моего понимания. Выше вообще всего…
Я не знаю, но последнее время, я чувствую некую отчужденность со стороны Леры. Она бесконечно, немыслимо мне доверяет, любит меня всей душой. И словно чувствуя перемену в моем поведении, она сама начала сильно грустить. Но я ничего не мог поделать… Я не мог просто сказать ей правду. Я видел, как её это угнетает, как её сводит с ума наличие какого-то секрета между нами… Но я ничего не мог с этим поделать.
Поэтому сейчас, я поглащал Риту, каждое её движение… Я не мог это объяснить. Но её танец, я словно впитывал его в себя, мои глаза расширялись, с каждым виражем её фигуры, с каждым движением груди, шеи, с каждой перестановкой ноги, с каждым покачивание бедер, я словно… Терял разум, я чувствовал как кипит ненависть во мне, к этой девушке, и при это просто купался в чувстве вожделения.
Последняя репетиция была почти официальной. На ней толком никто не разговаривал, присутствовало много ответственных людей, не только координаторы, кое-кто из деканата, некоторые люди из администрации. И когда закончилось выступление Риты и начались выступления других людей, я почему-то задержался.
Задержался всего на минуту, и вот Рита уже сидит рядом со мной. И я снова чувствую повисшее напряжение. Она поворачивается ко мне.
Я поворачиваюсь к ней. И губы её, только губы, это так странно, глаза продолжают смотреть на меня синими огоньками спокойствия, губы слегка расходятся в улыбке и шепчут что-то.
Я не понимаю, хмурюсь, делаю выражение лица – «Не понял, повтори».
Она закатывает глаза, словно я самый настоящий идиот, достает свою сумку, вытаскивает оттуда тетрадь, без стыда, без сомнений, с громким звуком вырывает оттуда листок, достает ручку и что-то там размашисто пишет. Передает мне.
«Где твоя девушка, болван?»
Я поднимаю на неё глаза. Она смотрит на меня требовательно, бровь приподнята, властный кивок на бумагу, «отвечай, болван».
Я поморщился и тоже достал ручку
«Какая тебе разница?»
«Мне? Никакой. Просто интересно. И я хотела поболтать… Что? Не любишь писать или тебе просто не нравится мой почерк?»
«Мне все в тебе не нравится, отстань.»
«Ладно, домой меня проводишь?»
«Нет, сказал же, отстань».
«Ну и болван, все равно у тебя с твоей девушкой ерунда какая-то выходит».
Я бросил на неё взгляд полный злости, ярости, но она…
Она смотрела на меня с обычной невозмутимой улыбкой. И я вдруг подумал… А могу ли я просто взять её. Просто… взять? Я отвернулся, стараясь не думать о ней, стараясь не говорить, не смотреть, вообще забыть о ней.
Но тут мне в руку легла вторая бумажка, первую я так и сжимал в руке.
«Что ты так перепугался? Я просто попросила проводить меня. Не пялься на меня так. У нас с тобой все равно ничего не получится. Я не та девушка, с которой у тебя сложится. И ты симпатяжка, но абсолютно не в моем вкусе».
Я почувствовал оцепенение, читая это. Я застыл на месте, сжав и эту записку в руке. Что-то похожее на волну отчаяния, злости, не понимания, возмущения унесли меня прочь, оставив где-то одного, во тьме, в пустоте. Я… Я словно потерял над чем-то контроль. Что-то важное словно ускользнуло из моих рук, а что-то тяжелое словно легло на мои плечи.
В конце выступления, ни с того ни с сего, когда я уже собирался уходить Рита подошла ко мне.
- Эй, мой первый очарованный фанат.
- Чего тебе, стерва? – огрызнулся я
- Фу, ты же на меня насмотреться не можешь… Что, грубишь всем, от кого без ума? Представляю, как Лере тяжело, ты её наверное сутки напролет матом кроешь… Да ладно, ладно не кипятись, любовничек. Я с миром.
- Говори, что нужно… Я хочу увидеться с Лерой.
- Что за чушь, ты хочешь куда угодно но не к Лере… Поедешь, наверное домой или поплетешься куда-нибудь в парк, думать о смысле жизни… Это нормально для таких, как ты. Вот, - она что-то протянула мне, - это тебе. Дарю, я попросила сделать их специально для тебя.
Я взял у неё из рук какие-то бумажки, но…
Это были фотографии. Фотографии Риты, в разных позах в красном платье. Некоторые позы были обычными, словно её фотографировали в гримерке, другие были полны жизни, жара и срасти – сделанные во время танца. И её лицо, оно было переполнено стервозной, нахальной самовлюбленности на каждой из этих фотографий, словно это красивое лицо, такое красивое, насмехалось именно надо мной. Я взял эти фотографии, скомкал вместе с её записками, запихал себе в карман и двинулся прочь.
Она была права, я не хотел ехать к Лере. Сейчас почему-то я особенно сильно хотел побыть один. Совсем один.
Я пошел в свой любимый парк… Он был по дороге из института, по нему можно было сделать крюк к метро. Но это был большой парк, там было много совсем пустынных мест, одиноких дорожек, где проходит один-два человека в час, туда я и отправился. Хотел побыть один. Совсем один, чтобы не было никаких людей. Никакой Риты, никакой Леры, никаких студентов, учителей, никакого Вовки и никакого Андрея… Да. Чтобы даже меня самого там не существовало.
***
Я бродил от дорожке к дороже, уже давно стемнело. На экране телефона пять пропущенных вызовов. Но было так плевать… Я ходил, а внутри меня все кричало, неумолимое чувство потерянности, одиночества. Я был в смятении, словно раздавлен, уничтожен. Я…
Я ненавидел Риту больше всего на свете.
Но…
Но я не мог контролировать это чувство жажды. Просто не могу, я так хочу, хочу, хочу, хочу.
Я отошел от дорожки, сел под какое-то дерево. И попытался закрыть глаза, выкинуть из головы Риту, эту боль, эту потерянность, эти ощущения…
Но я не мог. Тогда я сунул обе руки в карман.
В одном нашел зажигалку, которую оставил у себя как-то по просьбе Вовки.
В другом смятые фотографии Риты и её записки…
Достал. И вдруг мне стало весело. Забавно. Интересно, что-то заинтриговало это, повлекло за собой какое-то новое, необъяснимое чувство, желание.
Я скомкал фотографии еще сильнее, скомкал бумажки, сложил перед собой и поджег.
Маленький огонек вспыхнул, поедая буковки, выведенные её рукой, перекинулся на смятую фотографию, пожирая и её лицо.
Огонь сжирал её лицо, огонь, маленькое, светящееся пламя, поглощающее лицо этой девушке. Вызвало во мне чувство странного умиротворения. Я… Смотрел на это не спуская глаз, мое сердце забилось сильнее, дыхание участилось, внизу живота потеплело и потянуло. Почему-то вид огня вдохновлял меня, воодушевлял, а-то как он медленно пожирал изображении Риты еще и возбудило меня, я смотрел на огонь, не спуская глаз. Смотрел и чувствовал вспышку страсти, необъяснимого жара, растекающегося по всему телу. Я провел рукой по животу. Руки вспотели. Рот раскрылся, в каком-то изумлении, поклонении этому маленькому огоньку, сжиравшему Риту…Гори… Гори, я чувствую это внутри себя, удовлетворенность, счастье, покой… Гори. Ты должна сгореть, я… Я хочу видеть тебя, заполучить тебя, стать твоим обладателем, как этот огонь заполучил тебя и спалил… Спалил самодовольное лицо, спалил твою улыбку… Я хочу ощутить власть над тобой, взять тебя и стереть с тебя все твои маски и защитные механизмы, кем ты возомнила себя? Нет ничего, только этот будоражащий огонь…А я вроде всегда любил огонь. Это воспоминание заставило меня дернуться… Всегда любил и был очарован огнем. Сжигая газеты с изображением людей, плакаты… Всегда пристально смотрел, как огонь пожирает людей… Почему я забыл об этом?
Я вдруг дернулся. Эта страсть, и возбуждение, пришедшее ко мне от вида сгоравших Ритиных фотографий, испугало меня, и оттолкнуло. Закружилась голова, я вскочил, затоптал небольшой огонек, затоптал фотографии и бросился прочь из парка. Я хотел домой.
Я хотел спрятаться под одеяло и не выходить. Никогда…