Вечер только начинался. Солнце, стоящее ещё довольно высоко, едва подкрасило багровым волны залива, и тень крепостной стены, наконец, полностью оставила пляж. Я сидел на песке, волны изредка докатывались до уставших ступней, рядом примостилась горка камешков, собранных мною у скал. Время от времени, я не глядя, протягивал руку, цеплял пальцами тот, что на ощупь казался наиболее плоским, и коротко размахнувшись, отправлял голыш, скакать к горизонту. Ни один, правда, не доскакал. Ну, да и бог с ними. Посижу ещё с полчаса, да пойду. Надо бы к причалам сходить – старик Гарсия обещался моей матери взять меня к себе. Так что надо бы узнать, вдруг уже завтра в море. Да, забыл представиться – Хосе. Хосе Диего Варгас Ортега. К вашим услугам сеньоры и сеньориты…
К причалам я попал, что называется, вовремя. Старик Гарсия как раз тянул на берег здоровую, не меньше двух с половиной метров, тупорылую рыбину. Рядом суетился Игнасио, его четырнадцатилетний внук. Подойдя, я отодвинул его в сторонку и, отобрав крюк, шагнул в воду.
- Здравствуйте сеньор Гарсия, - вонзая крюк в бок акуле, произнёс я, - Вижу, вам сегодня тяжело пришлось. Как-никак панамская, да ещё довольно таки здоровая…
- А-а, Хосе, - старик сплюнул, и тяжело дыша, добавил, - Давай на три… Раз, два…
Ухватившись двумя руками за кольцо крюка, я дождался команды и рванул со всех сил. В два приёма вытащили на берег. Старик, подойдя, хлопнул меня по плечу и, пнув акулу носком сапога, сказал:
- Ну? Видал, какого желтяка заловили?
- Видал сеньор, только проку с неё?
- Ну не скажи сынок, печень, плавники – китаёзы, для своего ресторана, с руками оторвут. А это – долларов триста-четыреста. Плюс в лодке – луфарь, штук десять. Да сельди прилично. Так что, считай нормально, сегодня сходили…
- А завтра?
- А что, завтра?
- Завтра пойдёте? Мать говорила…
- Да Софья говорила о тебе. И я пожалуй возьму тебя. Только завтра не пойдём, и послезавтра тоже. Так что денька через два, ага, в четверг приходи. К половине четвёртого. И гляди сынок, не опаздывай, не то без тебя уйдём. А второй раз я не позову. Всё понял?
- Да сеньор…
- Ну, вот и ладненько. Бывай… Софье привет, - Уже отворачиваясь, прикрикнул на стоящего поодаль внука, - Игнасио! Какого дьявола стоишь? Бери мачете – вырежешь печёнку у этой тварюки, да плавники выруби… Эх бестолочь, точь-в-точь, весь в собственного папашу…
Дослушивать старика я не стал. Ухмыльнувшись, развернулся и двинул в сторону дома. Здорово всё же, что мать уговорила сеньора Гарсию. Хоть какой-то заработок, а то с работой у нас… Хотя Руэлас, ну это мэр наш, и обещал, что в этом году всё наладится, но… Боюсь будет как и в прошлом, и в позапрошлом… И здорово, что завтра не надо в море идти. Смогу проводить Марию. Эх Мария, Мария Фернанда… Сдался тебе этот колледж. И почему в Акапулько? Почему не у нас? Нет, я помню то, что сказала мне тогда твоя мать – Сан-Франциско-де-Кампече не Сан-Франциско в Калифорнии. И молодой девушке, нечего получать образование, в этом захолустье. Тем более такой девушке. Эх, Мария, Мария Фернанда…
***
- Мария! – донёсся с крыльца возмущённый крик. Бедная девочка чуть не свалилась со скутера. Но лишь сильнее обхватила меня и жарко зашептала прямо в ухо:
- Быстрее! Быстрее! Дьявол…
Ну, допустим не дьявол, а всего-навсего её мать. В смысле, мама Марии. Стоит перед скутером, руки упёрты в бока. Смотрит, о Мадонна!.. лучше бы и правда был дьявол…
- Мария Фернанда Диес Морелос! Я к кому обращаюсь?
Девушка расцепила сжатые в замок руки и с тихим, но отчётливо разочарованным вздохом, встала с сиденья. Вытянулась перед матерью и опустив глаза, произнесла едва слышно:
- Ко мне…
- Так что это за беготня? Или вы сеньорита не знаете, что ещё не родился тот, кому удалось бы сбежать от Камилы Морелос. Вот хоть у отца своего спроси… А вы! Молодой человек, вам не стыдно? Похищать юную сеньориту из родного дома?
- Но сеньора…
- Ладно уж, хватит не нужных стонов. Ответьте-ка мне, молодые люди, а куда это вы разогнались?
- Синьора Морелос, - плюнув на всё, я решил вызвать огонь на себя, - Ведь Мария завтра уезжает…
- И что?
- Ну, я хотел попрощаться… прогуляться с вашей дочерью…
- Так уж и быть Хосе. Но учти, к полуночи моя дочь должна быть дома. Ты понял меня?
- Да сеньора. Спасибо сеньора…
***
Этот ресторанчик на берегу залива, был не из самых дорогих, но и не засиженная мухами забегаловка. Довольно-таки приличное заведение, хотя и под открытым небом. И, скажу честно, всё же не для моих доходов. Но Мария… Я возможно, не увижу её весь этот год… Так что пришлось выгребать из карманов всё, подчистую, и… Но ради Марии не жалко…
Моя девочка лопала мороженное, обильно засыпанное фруктами и тёртым шоколадом, я молча курил. Слушал её щебетанье, улыбался, иногда кивал.
Уже почти стемнело, когда в «Лагуне» появился он. Вошёл на террасу, огляделся, и направился к нам. Высокий мужчина, чёрные волосы, чуть тронутые сединой. Красивое, волевое лицо. Одет, ну вроде бы даже небрежно – тонкая, почти прозрачная, белая рубашка, чёрные брюки. Лёгкие туфли. Да одна деталь, выпадающая из общего облика (скажем так – мачо). В вырезе расстёгнутой на груди рубахи, вместо кожаного шнурка с распятием, странное украшение. Кожаная (а кожаная ли? больше похоже на резину, или пластик) полоска, довольно плотно облегающая шею. На ней, похоже золотой, кругляш медальона с изображением короны. И хотя эта лабуда на шее выглядела достаточно странно, тем не менее, создавалось, не понятно почему, ощущение уместности – эта вещь на своём месте…
Рядом вздохнула Мария. Прошептала:
- Потрясающий красавец…
В груди вспыхнула быстро погасшая искра ревности. А что поделаешь, ведь действительно красавец. Как уже говорил – мачо. Не те слащавые типчики из сериалов, которые наши киностудии штампуют сотнями. А настоящий… Ну как бы вам объяснить… он весь был наполнен какой-то звериной, ну не знаю, грацией что ли. В общем, глядя на него, возникала лишь одна мысль – мужчина. Настоящий мужчина…
Не дойдя до нашего столика буквально с полшага, остановился. Коротко кивнув, вместо приветствия, произнёс с лёгкой улыбкой:
- Добрый вечер молодые люди. Позволите присесть за ваш столик? Не хотелось нарушать ваше уединение – но… к сожалению, больше свободных мест нет…
Глянув на судорожно кивающую Марию, я, хмыкнув, ответил:
- И вам добрый вечер синьор. Конечно же присаживайтесь…
- Благодарю, - чуть склонив голову, произнёс мужчина. Выдвинув стул, сел, и обернувшись, коротко бросил подоспевшей официантке, - Вина…
Пока принесли заказанное, мужчина молча сидел, с лёгкой улыбкой поглядывая на нас. Затем пригубив из бокала, налитое девушкой вино, неожиданно воскликнул:
- Дьявол возьми! Сеньорита! Что за ослиную мочу вы мне принесли?!
- Это в-вино… - заикаясь от испуга, ответила официантка, - Вы ведь заказывали…
- Милая моя сеньорита, я вам вино заказывал, а то, что вы принесли… - вновь улыбаясь произнёс мужчина, - Я ведь знаю вашего хозяина… у него есть кое-что гораздо лучше этой бурды. Так что, девочка, мотнись-ка ты в погребок и принеси «Пти-сира». Ну, или может быть «Зинфандель». Давай-давай, крошка…
Когда официантка умчалась, он обернулся и сказал, глядя на нас:
- Простите за этот небольшой конфуз. И раз уж судьба так сложилась, что нам доведётся коротать время вместе, позвольте представиться – Мигель. Мигель Эдуардо Герреро Коронадо. К вашим услугам…
***
Сидели мы уже не менее получаса. Сеньор Герреро предложил нам вина, а мы не будучи дураками, естественно не отказались. Вино дорогое – позволить себе, купить хотя бы бутылку «Пти-сира», я, увы не мог. А тут, такая возможность… Понемногу завязался разговор, и скажу вам – этот сеньор оказался великолепным рассказчиком. Мария слушала буквально с открытым ртом. Ну а мне хоть и было интересно, но… В общем, постепенно всё это стало напрягать. Времени на погулять, у нас осталось всего ничего, часа два не больше. А завтра моя девочка уедет, и когда я её увижу? Может через год, а может… а этот… ну хоть и интересно слушать, а всё же хотелось бы, перед долгой разлукой, провести время вдвоём. И когда наш сосед, извинившись, отлучился в туалет, я так Марии и сказал – о долгой разлуке, о своих желаниях. А моя девочка, потянувшись, взъерошила мне волосы и, хихикая, ответила:
- Дурачок ты, Хосе. Мы ведь не в средние века живём, чтоб месяц добираться – до Акапулько всего несколько часов лёту.
- Да я имею в виду, что ты ведь учиться будешь, так что я тебя из-за этого долго не увижу, - не сдавался я.
Но Мария, рассмеявшись, добавила:
- Милый, май только заканчивается – какая учёба? До сентября больше трёх месяцев. Мы в Акапулько к родственникам едем. На неделю, не больше. Мать просто не хочет, чтоб я жила в общаге. Ну и собирается договориться с роднёй, что бы в период учёбы, я у них жила. Так что мы через недельку вернёмся, и у нас с тобой ещё всё лето впереди. А там… слушай, ну-у, колледж – не тюрьма, я буду на каникулы приезжать. И по выходным иногда. Так что не выдумывай, я хочу ещё послушать. Он так здорово рассказывает. В стольких местах побывал, по всему миру. А? Хосе, ну пожалуйста…
- Да ладно, - я лишь рукой махнул. Вот же коза, не могла раньше сказать, что всего на неделю едет. Да и я тоже идиот, забыл, что учёба в сентябре начинается…
Вернулся Герреро. Тяжело опустился на стул. Из массивного, инкрустированного золотом портсигара, достал сигарету. Вопросительно взглянул на нас, и дождавшись утвердительных кивков, прикурил. Рядом нетерпеливо заёрзала на стуле Мария. Герреро обернулся к ней, вопросительно приподнял бровь. Девушка решившись, выпалила:
- Сеньор… я хотела спросить… в общем, что это у вас на шее? Какое-то украшение? Или… ну не знаю, оно необычное такое… на ошейник похоже, - смутившись, добавила, - Нет, конечно, если вы не хотите говорить…
- Ну, почему же не хочу, - мужчина прикоснулся к медальону, затем, двумя пальцами провёл по чёрной полоске, - Ошейник и есть. Просто, когда ты не совсем человек, а нечто большее… оборотень, например, то, как не смешно это звучит, возникают определённые проблемы. И блохи одна из них, - Герреро обернулся к хихикнувшей девушке, - Ну да – антиблошиный ошейник. Я же говорил – смешно. Что? Всё равно интересно? Ну, это довольно длинная история… история всей моей жизни, - взглянул на небо, где загорались первые звёзды. Грустно улыбнувшись, вновь посмотрел на нас. Добавил, - Впрочем… время ещё есть. Немного, но есть…
***
Я всегда был красавцем. С самого рождения. А уж когда стал подростком… многие сеньориты, да что я говорю, не только они, даже кое-кто из почтенных сеньор, вздыхали, провожая меня взглядом. Я мог бы встречаться с любой девчонкой, если б не одно но… Я был полнейший тюфяк. Красивый, но абсолютно безвольный тип. Не было во мне, ну не знаю, внутреннего стержня, что ли? В общем, полное отсутствие характера. И всё обожание девчонок, заканчивалось с первым же разговором. Вернее с попыткой заговорить со мной. Слово, другое... и я терялся. Краснел, мямлил что-то. В общем, не проходило и минуты, как я сбегал. Сбегал в буквальном смысле. В дикой панике, удирал так, что пыль столбом стояла. Естественно, при следующей встрече, я читал в их глазах одну лишь жалость. В лучшем случае. О да! Именно в лучшем. Поскольку иногда, там было неприкрытое презрение. Так же вышло и с ней. С Луизой…
Мне было шестнадцать, когда она появилась в нашей школе. Ей, как и мне оставалось учиться последний год. И весь этот год я набирался смелости. И наконец, решился. Оставалось три дня до выпускного бала и я понял – сейчас. Сейчас или никогда… Во время перемены, подошёл. Она стояла, с группкой девчонок, во дворе школы. Вся компания о чём-то весело щебетала. А я стоял и смотрел на неё. Она была прекрасна. Вся окутана солнечным светом. Богиня. Заметив меня, замолчала. Девчонки, как-то все разом, засобирались уходить. А она… молчала. И смотрела на меня. В глазах читалось любопытство и… я понял, она хотела чтоб я подошёл. Всё время ждала. Я, решившись, придав лицу, как мне показалось, безразличное выражение, поинтересовался, не хочет ли она пойти со мной на бал. Спросил и почувствовал – вот-вот умру. Сердце колотилось так, что казалось – ещё чуть-чуть быстрее и разорвётся. А Луиза улыбнулась и ответила – да…
Я не пошёл... В самый последний момент испугался. Просто струсил… А на следующий день, встретив Луизу, хотел объяснить. Я был уверен – она поймёт. Простит. Но она лишь взглянула с презрением. Как на червяка. И не став слушать, ушла…
Я уехал. Хотелось бы сказать, что я решил покинуть город, жизнь в котором причиняла одну лишь боль, но всё было совсем не так. Родители отправили меня в Мехико, в колледж. И жизнь моя абсолютно не изменилась. Я продолжал учиться, а на личном фронте всё было по-прежнему. Пара слов девушки, страх и паническое бегство. Несколько раз возникали мысли о самоубийстве, но смелости не хватало даже на такой трусливый выход. Так и прожил я все эти годы – учился, скрвался от девушек, был посмешищем…
Шёл последний год моей учёбы в коледже, когда я повстречался с ними. С терианами(1)… И тогда-то я понял – это мой шанс. Возможность измениться, стать другим. Год, целый год я не пропускал ни одного собрания, посещал все занятия. Многочасовые медитации, упражнения для очищения сознания… Всё оказалось попусту. Я так и не ощутил в себе зверя, не стал им. А после долгой беседы с наставником, разочаровался окончательно. Понял, что все мои нынешние друзья ничем не лучше фуррис(2)…
(1) – Териантропия (от греч. – «дикое животное» + «человек») – гипотетическая трансформация человека в животное. Отождествление себя с животным. Своеобразная психологическая ликантропия.
В настоящее время вокруг териантропии как описания чувства интенсивной духовной идентификации с животным образовалось сообщество. Представители его называют себя териантропами или же терианами
(2) – Фурри – фёрри (от англ. Furry – пушистый, покрытый мехом) – сообщество симпатизирующих антропоморфным животным персонажам. Принимаемая фурри-поклонниками антропоморфизация животных выражается в присвоении им таких качеств, как человеческое сознание и мимика, черты анатомии человека, речь, хождение на двух ногах и ношение одежды. В английском языке поклонников антропоморфных, а также мифологических животных персонажей называют «furry fans», «furries» или «furs».
Разочарование было страшным, но где-то там, глубоко, на задворках сознания, не давала покоя мысль – нет, всё не так просто. Не всё потеряно. И в конце-концов пришло осознание – если я не могу стать зверем вымышлено, на уровне психики, то почему бы не стать им физически…
Я перерыл библиотеки, как общественные, так и частные собрания. По крайней мере те, до которых смог добраться. Фильмы и художественную литературу я отбросил почти сразу – полнейшая чушь. Имеющая, в основе своей, очень мало общего с действительностью. Благо, кроме упомянутых отбросов творчества, имелись и серьёзные книги. В них, кроме легенд и лживых сказок, проскальзывали интереснейшие моменты, однозначно утверждающие – оборотни не вымысел. Ведь не просто так, в Европе, Азии, Африке, Северной и Южной Америках – везде где жили люди были легенды об оборотнях. Они действительно существовали. А кое-где и до сих пор существуют. И чем больше я уверялся в этом, тем сильнее осознавал – вот оно, вот выход. Я найду их и стану таким же…
Так и начались мои поиски, занявшие ни много ни мало – десять долгих лет… Сперва я перерыл всю Южную Америку, легенды о людях-ягуарах, были наиболее правдоподобны. Именно здесь меня постигло первое разочарование. Шаман племени конибо разбил мои мечты. Ягуарами, как и кайманами, становятся лишь после смерти и лишь те, кто при жизни были недостойными людьми. Так, что сами понимаете – это меня ну никак не устраивало. И я направился в Африку. В Северной Америке, искать что-либо не было никакого смысла. Все тамошние легенды были завязаны на одно – дух-покровитель племени, может становиться человеком, а может зверем. Волком, медведем, орлом – не важно. Важен факт, что проводить остаток жизни защищая интересы какого бы то ни было племени, мне совсем не улыбалось. Так что я добрался до Лимы(3), и первым же рейсом улетел в Буэнос-Айрес. А оттуда в Каир. В Египте пришлось проторчать недели две, пока появилась возможность отправиться дальше. Браззавиль(4) не понравился, но я и не собирался в нём задерживаться. Мне ведь не столица была нужна, если б это было так, я бы предпочёл стоящую на противоположном берегу Киншасу(5). Но меня больше интересовала одна определённая местность. Тот небольшой треугольник джунглей, где сливались Конго и Луалаба. Точнее не сами джунгли, а кое-кто живущий в них…
(3) – Лима – столица Перу.
(4) – Браззавиль – столица Республики Конго.
(5) – Киншаса – столица Демократической Республики Конго.
Едва нашёл это вымирающее племя. Шаман, после долгих уговоров, всё же решился рассказать мне об Аниото(6). И разочарование от его слов, было не меньшим чем в Перу. Оказалось Здесь, всё происходит с точностью до наоборот. Не человек превращался в зверя, а леопард становился человеком. Как понимаете, совершенно неподходящий вариант. Шаман, правда, предложил мне кое-что другое, но вся его магия могла подарить мне лишь возможность стать существом наподобие вампира, а это мне ну никак не понравилось. Когда я решил, что всё, пора уходить отсюда, шаман остановил меня, и рассказал ещё одно забавное поверье об оборотнях. Человек получивший возможность преображения, говорил он, обретает многие качества зверя, в которого обращается. Силу, выносливость, смелость и многое другое. Но процесс этот, обоюдный. Зверь также получает многие качества человека. Становится более умным, более хитрым. Но не все качества, передаваемые друг другу, полезны. Возможны и неприятные моменты – жажда убийства, голод, безумие… Но от этих запугиваний я лишь отмахнулся. Меня ждала Азия…
(6) –Аниото — вымышленное существо, человек-леопард. В поверьях коренного населения Конго и Нигерии аниото - разновидность оборотня с той разницей, что европейский оборотень — следствие превращения человека в волка, а «конго-нигерийский» — следствие превращения леопарда в человека.
***
Мы давно ушли из ресторанчика. Герреро предложил прогуляться по пляжу, моя милая девочка поддержала его. Ну а что я? Я согласился. Действительно, почему бы не пройтись?.. Вот так мы оказались у скал, на самом краю пляжа. Рядом, едва слышно раздавался шорох прибоя. Небо было сплошь усеяно звёздами, лишь у горизонта кучковались небольшие тучи, чуть пронизанные белёсым отсветом лучей, скрытой за ними, восходящей луны.
- А дальше? – поёжившись, спросила Мария. Я подошёл и обнял её, действительно похолодало.
- Дальше? – Герреро вновь закурил. Хмыкнув, продолжил, - Дальше молодые люди, было много чего. Да вот у нас, времени осталось мало. Но если коротко…
Азия тоже не оправдала моих ожиданий. Я перерыл весь Китай, прочесал джунгли Лаоса и Камбоджи. Чуть не разбился в Гималаях. Индия была такой же бесполезной тратой времени, как и всё остальное до этого. В Японии было интересно, но того, что было мне нужно, нее было и там. Все эти Кицунэ(7), Бакэнэко(8), оборотни-еноты, и собаки, которых только эти еноты и видели(9). Всё это было не то. Со всеми ними, была та же проблема, что и с Аниото, людьми-леопардами. Всё это были звери, получившие возможность становиться людьми…
(7) – Кицунэ – японское название лисы. В японском фольклоре эти животные обладают большими знаниями, длинной жизнью и магическими способностями. Главная среди них — способность принять форму человека; лиса, по преданиям, учится делать это по достижении определённого возраста (обычно сто лет, хотя в некоторых легендах — пятьдесят). Кицунэ обычно принимают облик обольстительной красавицы, симпатичной молодой девушки, но иногда оборачиваются и стариками.
(8) – Бакэнэко (яп, «кошка-монстр») – кошка в японском фольклоре, обладающая магическими способностями. Одно из трех наиболее популярных животных-оборотней в Японии. Другими двумя выступают кицунэ и тануки.
Для кошки существует несколько способов стать бакэнэко: достигнуть определённого возраста, вырасти до определённого размера или же иметь длинный хвост. В последнем случае хвост раздваивается; такая бакэнэко называется нэкомата .
Согласно японскому фольклору, любая кошка, прожившая более тринадцати лет, либо весящая 1 кан (3,75 кг), или же обладающая длинным хвостом, может стать бакэнэко. Бакэнэко может создавать призрачные огненные шары, ходить на задних лапах; она может съесть своего хозяина и принять его облик. Также считалось, что если такая кошка перепрыгнет через свежий труп, то она оживит его.
(9) – Судя по всему, Герреро имеет в виду енотовидных собак. Так называемых тануки. Тануки – традиционные японские звери-оборотни, символизирующие счастье и благополучие. Второй по популярности зверь-оборотень (первый – кицунэ). В отличие от кицунэ, образ тануки практически лишен негативной окраски. Считается что тануки – большие любители сакэ. Поэтому без его присутствия нельзя сделать хорошего сакэ. По этой же причине фигурки тануки, порой весьма большие, являются украшением многих питейных заведений. Они изображают тануки толстяком-добряком с заметным брюшком, из под которого проглядывают признаки его мужского достоинства. Считается что тануки может раздувать их до невероятных размеров.
Европа… О-о, Европа в этом отношении, была местом благодатным. Волколаки, вервольфы, вилктаки, мардагайлы(10), шелки(11). Вот только разочарований было не меньше. Всё это были лишь легенды и старые сказки. А когда имелось реальное основание, и я находил нужного человека, оказывалось, что это лишь очередной псих, больной ликантропией, либо зоантропией(12). Так что я понемногу впадал в уныние, идея мне казалась всё менее заманчивой, хотелось всё бросить, вернуться домой.
(10) – Волколак или волкодлак — ликантроп в славянской мифологии.
– Вервольф – ликантроп в немецкой и англосаксонской мифологии.
– Вилктаки – ликантроп в литовской мифологии.
– Мардагайл – ликантроп в армянской мифологии
– Ликантроп – оборотень, принимающий волчий или подобный волчьему облик.
(11) – Шелки – люди-тюлени в кельтской мифологии.
(12) – Ликантропия – реальное психическое заболевание, при котором больной считает себя волком, оборотнем или другим животным.
– Зоантропия (англ. Zoanthropy) – разновидность психического отклонения, сходная с ликантропией.
В тот момент это и случилось. В один из вечеров, я топил своё горе в рюмке, в дешёвом баре в предместьях Лиона. Засиделся глубоко за полночь, а когда понял что пора бы уходить, на ногах уже практически не держался. Свежий ночной воздух, чуть прояснил сознание, и я по немыслимой, с точки зрения трезвого человека, траектории, направился в сторону, по крайней мере я так думал, гостиницы, в которой проживал уже третью неделю… Даже не знаю, что сказать. Всё вышло слишком прозаично. Из тёмного переулка вынырнул огромный чёрный пёс. И потрусил в мою сторону. Остановился в шаге от меня. Зарычал. Приподнявшаяся верхняя губа обнажила жуткие клыки. Вот только я был в таком состоянии, что меня это, никак не впечатлило. Глупо засюсюкал, что-то вроде – ух ты какая собачка, протянул руку собираясь потрепать пса по голове. Дальше – дикая боль в руке, затем удар в грудь, пёс в прыжке сбил меня с ног, падение и удар головой о мостовую. Очнулся в больнице. Прокушенная рука, да сотрясение мозга – все результаты моей ночной прогулки. Так я думал. Через пару недель меня выписали, а ещё через парочку я засобирался домой. Помню, пришла тогда мысль – всё хватит заниматься ерундой. Поживу в Лионе ещё недельку, и домой. А следующей ночью меня и накрыло. Была первая ночь полнолуния, я прогуливался в парке, и едва первые лучи восходящей луны коснулись моего лица, как меня, будто вывернуло наизнанку. Я стал псом. Не волком, как хотелось бы, но всё же. Много позже я узнал, что тот пёс, что укусил меня, был Ругару(13). Но всё это было потом, а тогда… Это было прекрасно, в сотни раз обострившиеся чувства, тело переполненное энергией, запахи и вкус ночи. И музыка… музыка ночного неба…
(13) – Ругару, лугару (франц. Loup-garou – оборотень) – разновидность фольклорных оборотней, наподобие вервольфов, либо человеко-собак, либо представляющая собой человека с волчьей головой или «гибриды» человека с собаками, свиньями, коровами или даже цыплятами (обычно белыми). Ругару перевоплощаются не как оборотни — тело не трансформируется, а как бы выворачивается наизнанку, быстро, без каких-либо физических неудобств и боли. В человеческом обличье Ругару хранит в себе звериную сущность, и держится на расстоянии от людей, хотя многое зависит от характера. Когда Ругару в зверином обличье, внутри него остаётся человек, он сохраняет человеческий разум и может контролировать животные желания, в итоге не «теряет голову», как оборотень.
Я оставался во Франции ещё год. Только месяц назад вернулся в Мексику. И весь этот год – днём человек, ночами пёс. Кроме ночей новолуния. Не знаю почему, но полная луна была вовсе необязательна. Нужно было, чтоб она просто была. И я носился ночами, по узким улочкам Марселя, по тёмным подворотням Парижа, по глухим предместьям Тулузы. А днём… днём были женщины, десятки, сотни женщин. Я менял их чаще чем горничная в отеле меняет полотенца. Зверь внутри меня сделал меня другим. Я больше не терялся в присутствии женщин, стал раскованней. Плюс к внешнему виду, добавился ещё и животный магнетизм. Но были две проблемы… Во-первых, вместе с шерстью объявились и блохи. Приходится носить ошейник. Мне его правда на заказ делают, так что он больше на украшение похож, немного странное, но… А вот вторая проблема… Тот африканский шаман был прав – не только зверь меняет человека, но и наоборот. Характер человека, очень сильно влияет на зверя…
***
Мария тихонько охнула – Герреро, поглядывая на выползающую из-за облаков луну, стал быстро раздеваться. Сказал:
- Уж простите, но времени совсем не осталось…
И вот уже одежда небрежно брошена на камень, а полностью обнажённый мужчина, стоит вполоборота к нам, и с каким-то радостным нетерпением смотрит на луну. Неожиданно падает на четвереньки, воздух вокруг него слегка туманится, а он сам вдруг неуловимо меняется, словно выворачиваясь наизнанку. Миг, и перед нами чуть дрожащий от радостного возбуждения пёс. Рядом захихикала Мария. Я, не удержавшись, тоже прыснул в зажатый ладонями рот. Пробормотал сквозь пальцы:
- Да уж…
Пёс, медленно, как-то даже величественно, повернул голову. С лёгким презрением взглянул на нас. Пролаял хрипло:
- Чего ржёте придурки? Никогда раньше чихуахуа не видели?..
*******************************
В названии использована строка из песни "Оборотень" группы Пикник