В час дня Роман затормозил около автостоянки. Он знал эту автостоянку давно и всегда останавливался на ней, чтобы перекусить, попить крепкий кофе и передохнуть. В это время его клонило в сон, и пятнадцати минутный перерыв был очень кстати.
Это был тридцати летний молодой мужчина, низкого роста, худощавый, спортивного телосложения. Он был светловолосый и сероглазый, с узким лицом и впалыми скулами. Черты его лица были далеки от эталона мужской красоты, но были гармоничными и приятными. Роман думал о том, что он не красив, и иногда переживал от того, что его ровесники намного выше и крупнее его. Он считал себя неудачливым, не счастливым. Недавно он женился на молодой женщине, к которой не питал любовных чувств. Роман решил, что пришла пора создавать семью. Его жена была молчалива и рассеяна. Это смущало его в ней. Он мало разбирался в женщинах, и часто не понимал свою жену. Его комплексы по поводу невысокого роста не позволяли ему мечтать о красивых девушках. Порождали в его душе нелюбовь к своему телу и зависть к красивым молодым людям.
Рома работал курьером на небольшом производстве и ездил с различными поручениями между городами, в которых находилось само производство, центральный офис и оптовый склад.
На автостоянке стояло много машин. Водители отдыхали, разговаривали. Они, видимо тоже облюбовали эту стоянку, около родника с чистой водой, и регулярно останавливались на ней.
Роман достал свой бутерброд с ветчиной, налил из термоса кофе.
Был теплый солнечный октябрь. Бесшумно кружась в воздухе, опадали желтые листья березы.
В этот момент к стоянке подъехала инвалидная коляска, в которой сидел молодой мужчина. Мужчина был ровесником Романа и даже был похож на него: низкорослый, худой, светловолосый и сероглазый, с некрасивым лицом и впалыми скулами. Но разница между двумя мужчинами была огромной. Мужчина сидел в инвалидной коляске, его ноги были тонкими, и было понятно, что он не ходит уже давно. Но и это было не все. Серые глаза мужчины, чистые, словно вода в роднике, бесхитростные, смотрели на мир безучастно.
Так жестока была природа и судьба, послав одному человеку столько бед. Был он инвалидом и был душевно больным человеком.
Мужчина в инвалидной коляске собирал милостыню. Таких, как он, сейчас можно встретить в каждом городе. Он ничем не отличался от своих собратьев, и Роман не обратил бы на него внимания, если бы не увидел, как охотно подают ему деньги водители на автостоянке.
- Добрый день Асмая. – Обратился инвалид к одной из машин, которая, по неизвестной причине, привлекла его взгляд. – Меня зовут Ренат. – Сказал он, обращаясь к машине.
Водитель быстро завел свою машину, и пока инвалид не продолжил свой разговор, ретировался с автостоянки. Машина резво пронеслась мимо инвалидной коляски, чуть не зацепив ее.
Инвалид ничуть не расстроился и покатил к другой машине. Его коляска была с мотором, и ему не приходилось крутить колеса инвалидной коляски, как приходится делать многим инвалидам в России.
- Добрый день Интори. – Сказал инвалид, обращаясь к Тойоте Ленд Крузер, мощному джипу цвета топленого молока. – Меня зовут Ренат. Что глаза опустил? Совесть не чиста? Дрянная ты машинешка.
Ренат обращался к машине так, словно она была живым существом и, словно только она и заслуживала его внимания. Говорил он достаточно громко и внятно, так, что все любопытные могли услышать, о чем идет речь. Роман увидел, что все водители, которые находились поблизости, навострили уши.
«Дрянная машинешка» - Тойота Ленд Крузер, блестела новыми намытыми боками и, казалось, только вчера выехала из дорогого автосалона.
- Грош тебе цена, гроб ты на колесах, автораспил поганый! – Продолжил инвалид, не обращая внимания на водителей машин и на хозяина машины, который приоткрыл окно и с изумлением смотрел на говорящего. – Сварили тебя из двух разных машин. Нос от одной, а зад от другой приставили. Соединили день и ночь. Передняя то часть у тебя хорошая, светлая. А задняя дурная. Покойником от нее воняет.
Инвалид демонстративно понюхал воздух и скорчил гримасу, словно от задней части машины действительно воняло покойником.
В глазах хозяина машины появился испуг. Дрожащей рукой он достал из бумажника несколько монет и, пошире раскрыв окно, сунул в руку бомжу.
Тот быстро засунул монеты в карман черной болоньевой куртки и, подумав, продолжил.
- Не будет никакого толка с такой машины, продавать нужно скорее. – Сказал Ренат, словно он видел джип насквозь. - Сам угробится и водителя угробит. – Добавил он.
Некоторые водители, испугавшись дурных предсказаний, быстро покинули автостоянку. Некоторые, наоборот, подходили к инвалиду, послушать то, что он говорит или, чтобы спросить его совета. Но он выбирал машины на стоянке сам, и, не смотря на то, есть ли рядом хозяин, обращался прямо к машине, которая почему-то привлекла его внимание.
- Добрый день Визри. Меня зовут Ренат. Битая ты перебитая тачка. – Обратился он к новенькому Форд Фокусу. – И в зад битая, и в перед, и сбоку битая. Подлая твоя душа. Подставляешь ты своего хозяина. Сама удары ловишь. Последний раз тебе бочину вытянули, тянули так, что чуть-чуть и треснет. Гадина ты ядовитая, а не машина.
- Не неси ерунды! – Крикнул хозяин Форда. – Что ты там болтаешь, сейчас в рыльник схлопочешь. Машине всего четыре года. Нулевая она. Почти новая.
- Три удара уже. Четвертый последним будет. – Уточнил инвалид.
Пока Ренат разговаривал с машинами, Роман думал о превратностях судьбы. Он думал о том, что вот он, недоволен своим внешним видом и чувствует себя обделенным судьбой. Он не представлял себе, что тоже мог оказаться в инвалидной коляске, лишенный всего, даже способности к трезвому мышлению. В случае с Ренатом, то, что мужчина был не от мира сего, может, для него было даже лучшим выходом.
Болезнь и душевное состояние Рената, не помещались в сознании Романа, словно имели больший объем, чем мог вместить его мозг.
«ТАКОГО НЕ МОЖЕТ ПРОИЗОЙТИ СО МНОЙ», - думал Роман, и так думают многие другие люди. И только глядя на молодого инвалида, так похожего внешне на него, Роман понял, как он сам красив, счастлив и обласкан судьбой. Ведь, по сравнению с этим инвалидом, он имел так много. Он мог ходить, водить машину, чувствовать скорость. В машине, он забывал о том, что не был высоким. Еще, у него была жена, хорошая, в общем, женщина. Жена была низкого роста, худенькая, с длинными густыми каштановыми волосами и маленькими ямочками на щеках. Молчаливая, но, если быть честным, Роман не любил болтливых девушек.
Тут инвалид направил колеса своей коляски прямиком к Роману, к его черному Рено Логан. И Роман пожалел, что остался слушать и не уехал вовремя, как другие водители.
«А то глядишь, и впрямь накаркает. Он наврет «с три короба», а человек потом переживать будет», - расстроился Роман.
Продавать свою машину он не собирался. Нужна она была ему для работы. Роман был без колес, как без рук. Не дожидаясь пока инвалид обратится к его машине, Роман протянул ему сторублевую купюру. Ренат тщательно сложил купюру и засунул ее во внутренний карман своей болоньевой куртки.
- Добрый день Вильмо. Меня зовут Ренат. Чистая ты тачка. Светлая. – Сказал инвалид, обращаясь к машине Романа.
И у Романа отлегло от сердца.
- А ведь кто-то молится за Вильмо и за тебя. – Вдруг обратился Ренат к Роману, смотря на него пустыми, цвета чистой родниковой воды, глазами.
Роман вздрогнул от неожиданности, от того, что не ожидал, что инвалид обратится прямо к нему.
– Баба твоя молится. – Уточнил Ренат. - Моет ее, и просит машину, чтобы берегла тебя…
Хорошая коняшка. – Опять обратился он к машине и даже погладил ее черный глянцевый бок. – Под удар не подставится. Опасность далеко стороной обойдет. В случае чего, знак тебе подаст.
- А какой знак? – Поинтересовался Роман.
- Какой знак? Да кто его знает, какой знак! Что ерунду спрашиваешь! – Возмутился Ренат и даже рукой на Романа махнул, чтобы Роман отстал от него и больше не мучил его своими вопросами.
Водители незлобно посмеивались над Романом.
- Смотри ты, за сотню рубликов, хорошо сочиняет, славно. И слушать приятно, хоть и враки все это.
- Покойником ему воняет! – Возмущался хозяин Ленг Крузер. – Убирайся со стоянки, нечего тут делать. Прикрикнул он на инвалида.
Ренат втянул голову в плечи и стал совсем маленьким и беззащитным в своей инвалидной коляске. Он еще раз посмотрел на машины, словно прощался с ними, и направился прочь с автостоянки. Он ехал не быстро. Водители совали ему деньги в руки. Некоторые догнали коляску уже на выезде с автостоянки, для того, чтобы положить в руку инвалида немного денег. Водители надеялись, что эти пожертвования принесут им удачу в пути, облегчат дорогу, помогут обойти слепой случай.
А Роману нужно было ехать еще триста километров до дома.
Дорога была изученной до каждой ямки. Он знал ее как облупленную, и поэтому мог немного расслабиться и гонять свои мысли. Роман выехал на трассу, влился в поток. Асфальт серой массой несся под колеса.
80, 90, 100, 110 – это та стабильная скорость, с которой удобно ехать, при которой возможно управлять машиной. Скорость, которую Роман любил, и которую любила его машина. Это была не напряжная скорость.
«Неужели, действительно, у машины есть душа? – Думал он. – Некоторые автолюбители даже имена своим машинам придумывают, разговаривают со своей машиной, называя ее ласковыми словами. Как Ренат мою назвал? Вильмо? Доброго пути, Вильмо! Удачи на виражах, Вильмо! Хотя, какая может быть душа у куска железа…
Баба молится. Жена, что ли молится за меня? Вот, не знал. Когда не приеду, все надутая, чем-то недовольная. Может, переживает, все-таки? Да и вообще, никогда не замечал, чтобы она молилась. Вот, не думал…
Знак подаст. И как это машина мне знак подаст. Вот враль необыкновенный. Сказал, и думай теперь, ломай голову. Делать больше нечего. Ехал бы себе, захотелось на стоянку завернуть. Завернул, на свою голову. Передохнул. Где бы уже был. Ехал бы и ехал себе спокойно».
Скорость 110. Роман заметил Ниссан Жук, который летел по трассе с той же скоростью. Две машины соединились в единый тандем. Одна машина обгоняет, вторая обгоняет. Одна притормаживает, вторая притормаживает. Водитель Ниссана тоже приметил Романа. На трассе проще ехать в потоке. Проще слиться с машинами и держать один темп. Через пятьдесят километров к ним присоединились еще две машины: Тойота Авенсис и Субару Легаси. Сначала они перегоняли друг друга, потом установили очередность. И дальше в пути не меняли ее. Деревня – все притормаживают, трасса, - разгоняются. Первая Субару, вторая Тойота, третий Ниссан, Роман на Рено Логан последний. Его не разбирало глупое ребячество, выяснить, чья машина лучше и быстрее. Скорость 110 идеальна для того, чтобы не мучить себя и машину. Роману совсем не хотелось форсировать и играть в перегонялки.
Сто километров позади.
Середина октября выдалась солнечной и теплой. Солнечный зайчик играл на боковом стекле. Этот солнечный зайчик отвлекал внимание и мешал Роману. Мужчина укоризненно посмотрел на солнце. Потом задумался о том, насколько странно устроено зрение человека.
Роман вспомнил, как на первых порах после свадьбы, они с женой поселились в маленькой комнатке общежития на первом этаже пятиэтажки. В подвале общежития жили полчища крыс. Эти крысы не давали житья молодой паре и всем, кто жил на первом этаже.
В углу комнаты между полом и стеной была небольшая щель. Ровно в 11 часов вечера в щели появлялась крысиная морда. Роман заметил тогда, как его глаза реагируют на движение, даже если он сидел к щели боком. Казалось, что в таком положении его глаза не должны были видеть крысу, потому, что поле зрения человека при фиксированном взгляде не превышает ста восьмидесяти градусов. И крыса была хитра, она не шебуршилась, не издавала никаких звуков. В щели появлялся крысиный нос с усиками, крыса нюхала воздух. Движение было незначительным, малозаметным. Но Роман всегда знал о том, что крыса появилась в своей норе. Он мог не смотреть на щель и не ждать. Его глаз чутко реагировал на малейшее движение. Может, это была генетическая память предков? Когда от того, насколько глаза чувствительны к движению вокруг человека, зависела его жизнь. Ведь хищник мог подкрасться незаметно.
Конечно, Роман боролся с крысиным войском, но это было бесполезно потому, что крыс было великое множество. Вскоре они с женой переехали из того общежития.
В памяти осталось лишь то, что глаз человека способен увидеть небольшое движение сбоку и даже немного сзади, если при этом голова расположена лицом вперед.
Вот и сейчас, Роман смотрел на дорогу, а его глаз упрямо реагировал на солнечный блик в правом боковом стекле. Этот блик мешал ему, отвлекал и раздражал. Роман подумал, что неплохо бы обзавестись шторками на боковые окна. Чтобы солнечный свет не слепил глаза и не мешал водить машину.
Прошло еще минут десять. Четыре машины держали строй и очередность. Роман видел, что легко может перегнать Ниссан и ехать третьим. Водителем Ниссана был немолодой мужчина. Когда дистанция сокращалась, Роман видел макушку водителя с седым ершиком волос на голове.
Роман надел солнцезащитные очки, но и это не помогло ему. Он видел солнечный блик на боковом стекле даже в очках. Солнечный зайчик, словно, издевался над ним.
«Может, это от света фар встречных машин? – Подумал Роман. – Нет, не может быть. Это солнце. Что оно так слепит сегодня»?
В этот момент солнце зашло за облако и по небу поползли тучи.
«Слава Богу. – С облегчением вздохнул Роман. – Осеннее солнышко обманчиво».
Блик на правом боковом стекле вспыхнул так ярко, что Роман невольно сбавил скорость и удивленно посмотрел в сторону, откуда, как ему казалось, появлялся непонятный свет. Солнца-то никакого не было! И тут сверкнуло так сильно, что Роман на секунду ослеп и сбавил скорость до 60 км в час. Три машины, быстро ушли вперед и скрылись из поля зрения. Другие машины пошли на обгон.
Роман пожалел о том, что вылетел из потока, лишился привычного темпа. Он был расстроен и понимал, что уже не сможет догнать свою команду. Роман попытался вновь набрать скорость, но у него не получалось, впереди был затор. Все машины, которые шли перед ним резко сбавляли скорость.
«Наверное, авария». – Подумал Роман, тоже притормаживая. Через несколько километров его взору открылась страшная картина.
Субару Легаси лежал перевернутый в кювете, Тойота Авенсис врезалась в встречную машину, эти две машины представляли собой груду искареженного метала посередине дороги. В Ниссан Жук врезалась та машина, что шла следом. Задняя машина горела.
Роман резко затормозил, схватил огнетушитель и побежал к Ниссану. Водитель в Ниссане был без сознания. Подушка безопасности не сработала, она вылетела из своего гнезда, как ядро из пушки, не раскрытая, прямо в лоб водителю. Со лба его стекала струйка крови. Все решали считанные секунды. Задняя машина пылала, вот, вот взорвется. Водители из других машин пытались своими огнетушителями загасить пламя.
Роман попытался открыть дверь Ниссана. Он несколько раз дернул ее. Дверь заклинило. Тогда своим огнетушителем Роман разбил переднее стекло Ниссана и принялся вытаскивать водителя. Подбежали другие мужчины, они помогали Роману. Вскоре водитель Ниссана лежал на обочине дороги. Завыла сирена, подъехала скорая помощь, и тут раздался взрыв. Ниссан и та машина, которая врезалась в него сзади, вспыхнули ярким пламенем. Подъехала пожарная машина, и полиция.
Это была страшная авария. Очень страшная. Ведь та, четвертая машина, должна была быть машиной Романа. Если бы не блик на боковом стекле, Роман не снизил бы скорость. Сейчас он бы был мертв, как водитель той машины, которая ехала четвертой.
«Знак подаст, - вспомнил Роман слова инвалида. – А ведь его машина подала ему знак. И остановила его за несколько мгновений до аварии, до его смерти».
- Благодарю тебя. – Прошептал Роман, смотря на небо, он вспомнил чистый, как родниковая вода, взгляд инвалида. – Благодарю тебя Вильмо. – Счастливо сказал Роман своему Рено Логан.
Он сел в машину, опустил голову на руки, бессильно лежащие на руле. Сердце билось в ускоренном ритме, тело дрожало. Роман не мог сконцентрироваться, чтобы тронуться в путь. Краем глаза он видел, что скорая забрала чудом уцелевшего водителя Ниссана.
« У машины есть душа. – Подумал Роман. – Это она спасла меня. Она, и молитва моей жены…
Все. Живем. – Решил Роман и мягко стронулся с места. – С такой защитой ехать не страшно».