Она знала, что скоро её сдадут в приют для стариков. Так уж мир устроен. Старость бывает или величественная и достойная или бедная и жалкая. Она работала всю свою жизнь, она заслужила сытую старость. Она даже детей после себя не оставила. Ей ещё совсем юной сделали операцию. Стерилизовали, чтобы инстинкты не отвлекали её от работы. А она была труженицей. Именно так переводится Лабрадор. По профессии она собака-поводырь.
Она была глазами для своей хозяйки. Она всегда останавливалась перед каждой преградой, перед каждой даже самой малюсенькой ступенечкой. Она ни разу не позволила себе отвлечься ни на проходящих собак, ни на наглых кошек. Она научилась ездить с хозяйкой в автобусе, залезая под сиденье и пряча нос от посторонних запахов.
А вот теперь она постарела и растолстела. Ей стало трудно залезать в автобус, у неё появилась одышка. И она слышала, как хозяйка по телефону разговаривала с кибуцем, в котором находилась школа для собак- поводырей.
Через полгода хозяйка поедет в эту школу за новой молодой собакой, а её сдадут в приют для стариков. Так было. Тогда хозяйка приехала со своей старой собакой за ней Йошкой, молодой, только что окончившей школу. Старую собаку отвезли в приют. А хозяйка месяц жила в кибуце, и они с Йошкой привыкали друг к другу. А потом семь лет она верой и правдой служила своей хозяйке.
Хозяйка любила Йошку и страдала оттого, что скоро им придётся расстаться. Йошка видела, как из незрячих глаз хозяйки лились слёзы. Она подходила к беззвучно плачущей хозяйке, слизывала горячие солёные её слёзы. Та утыкалась в мягкую добрую собачью морду, обнимала её чуткими руками и говорила: прости. И они подолгу сидели вот так мордой к лицу и тихо плакали обе.
Хозяйке хотелось скрасить последние месяцы их дружбы. Она понимала, что Йошке хочется побегать, да и надо побегать, чтобы похудеть. Или пройтись, просто так, не работая. И она нанимала для этого весёлого, спортивного Иосю. Они плавали в море, бегали по пустынному пляжу. И Йошка была счастлива. Оказывается, кроме работы в жизни существует ещё и отдых.
Но потом Иосиф уехал на два месяца в Россию, решать какие-то наследственные квартирные дела и Йошка загрустила. Хозяйка долго не могла найти работника, чтобы гуляли с собакой, но потом вдруг, откуда - то на редкие прогулки для труженицы Йошки был взят на работу тихий алкаш Лёня. От него пахло перегаром и дешёвым куревом. И хозяйке и Йошке это не нравилось.
Он забирал Йошку, брёл с ней по пляжу, а она тихо плелась рядом.
Однажды вечером, когда солнце закатилось в море и стало темно. Алкаш Лёня, прикупив пивка, изменил маршрут. Потянуло его на пустырь. Там он, сев на камушек и спустив Йошку с поводка, принялся заливать остатки своего интеллекта холодным пивком. А Йошка, предоставленная самой себе, рванула вглубь пустыря. Она бежала, вдыхая воздух, настоянный душистыми травами, быстрее, быстрее, быстрее. Оказывается, кроме работы и отдыха есть ещё и свобода, такая пьянящая. В кустах звенели цикады, на небе зажглись первые звёзды, и вот на небосвод выкатилась полная луна и окатила округу светом. И что-то приятно- тревожное почуяла Йошка. В тишине (вдруг и цикады смолкли) она услышала музыку. Нет не ту, что дома часто слушала её хозяйка, а живую, настоящую.
Виолончелист Лев, живущий в доме у пустыря, дабы не мешать домочадцам частенько вместе со стулом и виолончелью выходил на пустырь и репетировал свои партии. Вот и сейчас он оттачивал концерт си минор Дворжака. Йошка, тяжело дыша, присела неподалеку и стала слушать, как рыдает виолончель. Звук её сочный, певучий и напряжённый вдруг задел невидимые струны в больном собачьем сердце.
И она, вопреки своей служебной характеристике, где отмечалась её выдержка и хладнокровие, завыла в унисон с виолончелью. Она выла о том, как прекрасен этот вечер, как тревожно светит луна, переполняя сердце грустью, любовью и тоской, как хорошо хотя бы на миг почувствовать себя вольной и свободной. Вместе с виолончелью она стенала о том,что открылось ей только сейчас: о том,как прекрасна жизнь.