Знамение гл. 29 - дневник Алексея приложение -1

***

Прочитал Ж.Санд: "Индиана","Мопра","Странствующий подмастерье","Леоне Леони","Жак","Ускок","Маркиз де Вильмер".Читаю "Мельник из Анжибо".Да,Жорж Санд большой мастер по части описания чувств и придумывания сюжетов.Она отстаивает свободную любовь и осуждает брак по расчету.Собственно,это то,к чему пришло сейчас общество:люди сейчас влюбляются,женятся,разводятся,полагаясь на свои чувства.В то время это,конечно,был большой прогресс так писать.Но,я думаю,что навряд ли на Западе,среди аристократических семей,изменились нравы:вступают в брак с людьми своего круга и для продолжения своего рода,и любовь тут не всегда на первом месте.

***


Наконец,опубликовал свои стихи в интернете на Сервере Современной поэзии:Стихи.ру
Здесь идёт регистрация читателей,можно обмениваться рецензиями и впечатлениями от прочитанного.Я думаю,это просто подарок для любителей поэзии.Ведь так мало рядом людей кому нужны стихи,да и вообще книги.Больше всего волнует бытовуха.А тут люди,которым небезразлична поэзия и литература,т.е. есть круг общения единомышленников.
Познакомился с поэтами Вадимом Скурихиным("Зона" - великолепно)Геннадием Брянским("Домовой" - чудо!),Константином Фёдоровичем Ковалёвым(потрясающее впечатление!)Анжеликой Миропольцевой(умница!),Васкиненом(спокойные и мудрые стихи),Лилией Юсуповой( мало того,что она пишет замечательные стихи и автор 12 книг,она ещё и художница со своим неповторимым ощущением мира!).К.Ф.Ковалёв и Лилия Юсупова выслали мне свои книги.Прочитал с большим удовольствием.К.Ф.Ковалёв - удивительный человек!В 1962г в Ростовской области шахтёры собрались на митинг и пошли к мэрии,чтобы потребовать от руководства выполнять свои обязательства,но были встречены огнём.Несколько человек погибло,сотни арестовали и отправили в лагеря.Среди них был и К.Ф.Ковалёв.Свои злоключения в лагере он описал в романе в стихах "Зона".Когда я это читал у меня выступали слёзы на глазах:до чего же бесправен простой человек перед властью!Такие стихи не могут оставить равнодушными любого,кто любит свою Россию(а тогда СССР!) и своих людей.Философская лирика у него очень высока,любовная - правдива и без всяких искусственных надрывов.Хорошая и чёткая рифма и ритмика,стихи не тяжеловесны,красивые и к месту подобранные метафоры.Пожалуй,из последних поэтов, кого я прочёл, наиболее сильное впечатление от Георгия Иванова и К.Ф.Ковалёва.
***
У Вадима Скурихина смешная сказка "Зона",с Иваном-дураком,бабой-ягой и прочими сказочными персонажами.Легко читается и со смешным сюжетом.Хорошие стихи о любви и философские.Плохо,что он пишет без знаков препинания,не нравятся мне эти нововведения.
***
Лилия Юсупова - уникальный человек!Вот уж не зря говорят,что коль человек талантлив,то он талантлив в разных сферах.У ней краткий,очень выверенный стих,простой и ясный для понимания,нет никаких ненужных усложнений и наворотов.Очень меткие четверостишия,глубокая философская лирика.Три великолепных Венка сонетов,особенно,последний - "Время".Её картины очень своеобразны,со своими сюжетами и композициями,чётким и точным рисунком.Она пишет правдивые воспоминания в прозе:рассказы о встречах с интересными людьми.Эти люди,помимо того,что талантливы,ещё и глубоко человечны.Лилия также танцует восточные танцы!Вообщем,я не удивлюсь,если она ещё и прекрасно готовит,поёт и пр.Одним словом:прекрасное дарование Алтая!
***
Анжелика Миропольцева помимо стихов о любви и философской лирики,пишет остроумные афоризмы.У ней очень гибкий ум и она может экспромтом выдать меткое выражение или четверостишие!Похвала её моих стихов мне важна.
***
Несколько дней назад наблюдал редкое явление:вокруг ещё не совсем полной луны был круг,как бы радуга.На расстоянии,примерно,25-30 метров(условно,на глаз) и толщиной 2-3 метра.Как будто,кто циркулем начертил:настолько ровный!А небо было ясным,без облаков и тумана.Время,примерно 23ч.
***
Сильное впечатление на меня произвела статья Окьтиса Белга:"Так кто же всё-таки распял Исуса Христа?".Очень умная,аргументированная,опирающаяся на различные источники,работа.Если уж русская история писалась под диктовку немцев-историков(с чем боролся и недоборолся Ломоносов,из всех историков выпущенных университетом за последние годы - только трое были русскими!И книга по истории России,так и не вышедшая при жизни Ломоносова,то же была "поправлена" его злейшими врагами и в таком кастрированном виде уже вышла в свет),которые,по указанию царей,искажали,зачастую, правду то что говорить о древней,когда всюду хозяйничал Рим и без его ведома и указаний книги не могли выйти в печать.Я согласен с его версией:Христа распяли римляне и они же и виноваты во всех его унижениях и избиениях.Евреи здесь ни при чем.Никогда те,кто завоевал страну,не будут спрашивать у порабощенного народа:что им делать!Я представляю:захватили немцы краснодонцев или Зою Космодемьянскую,созвали местное население,мол,что с ними делать?"Отпустить" - кричат!..И немцы - отпускают!Глупее ничего не придумаешь.
Вообще удивительно:евреи - богоизбранный,по Библии, народ,авторы Евангелий - евреи,апостолы - евреи,Христос,как человек,по матери - еврей...И евреи же виноваты во всем!Да чуть-чуть включить мозги и логически порассуждать и картинка встанет на своё место.
Я думаю книга русского путешественника Николая Нотовича,который в 1887г в одном из тибетских монастырей обнаружил рукопись об Иисусе Христе - наиболее верна.
***
Написал:Стоит девчонка и курит папиросу;Ночь подобна невесте;Шевельнул ветерок листву;Извивается дым над трубой;Изменяются наши слова;Краснодар - не город,а ловушка;Поэзия - всего лишь состояние;Когда в желудке очень пусто;Багровый шар катился к закату;Читая стихи другого поэта;Душа и тело - как крылья у птицы;Иисус никогда не смеялся;Начало истока;Грустная ирония.
***
Купил книги:Е.Б.Пастернак - "Борис Пастернак".Материалы для биографии.,Борис Поплавский - Стихотворения;С.Цвейг - Триумф и трагедия Эразма Роттердамского;Земная жизнь пресвятой Богородицы и описание святых чудотворных её икон(составитель София Снессорева).

ВЫПИСКИ ИЗ "ПИСЕМ" Л.Н.ТОЛСТОГО:
***
В сентябре 1844г Толстой был зачислен студентом Казанского университета по разряду арабско-турецкой словесности.25 августа 1845г он подал прошение о переводе его на юридический факультет и в сентябре получил разрешение.
***
Живя в Казани Толстой был увлечён З.В.Молоствовой.
***
Толстой проиграл в карты некому ОРЛОВУ(надо же!).Вообще он много играл и много проигрывал.Чеченец Садо Мисирбиев,его кунак,отыграл его долг и отдал векселя Толстому.
***
Толстой,приехав с Кавказа,жил в Петербурге у И.С.Тургенева около месяца.
***
Толстой имел намерение жениться на Валерии Арсеньевой.
***
Тем-то и хорош человек,что иногда никак не ожидаешь того,что от него бывает,и старая кляча,иногда,закусит удила и понесёт и припёрдывает,так и мой теперешний дух есть неожиданное и странное,но искреннее припёрдывание.(И.С.Тургеневу)
***
Князь Н.А.Орлов собирался жениться на княжне А.В.Львовой,которой одно время был увлечён и сам Л.Н.Толстой,но брак не состоялся.
***
Дерево умирает спокойно,честно и красиво.Красиво - потому что не лжет,не ломается,не боится,не жалеет.(А.А.Толстой,бабушке)

У каждой души свой путь,и путь неизвестный,и только чувствуемый в глубине её.
***
Сестра Фета - Надежда Афанасьевна Борисова была душевнобольной.
***
Я знаю,что человек(то есть существо,которое живет свободно) в каждой вещи,в каждой мысли видит свое особенное,никем не видимое,и это только одно может привязать его до самопожертвования к делу.Я знаю,что такой человек знает по-своему свое место на свете и свою цену и цену своему делу;знаю,что иногда он не в силах рассказать всего,что знает,но знает твердо.Чтоы показать тебе только,как можно ошибаться,не допуская этого или забывая,скажу тебе только,в ответ на твои советы,что,по моему убежденью,в наши года и с нашими средствами,шлянье вне дома,или писанье повестей,приятных для чтения,одинаково дурно и неблагопристойно.В наши года,когда уж не одним путем мысли,а всем существом,всей жизнью дошел до сознанья бесполезности и невозможности отыскиванья наслажденья,когда почувствуешь,что то,что казалось мукой,сделалось единственной сущностью жизни - труд,работа,тогда неуместны и невозможны искания,тоски,недовольства собой,сожаленья и т.п. атрибуты молодости,не скажу нужно работать,а нельзя не работать ту работу,которой плоды в состоянии видеть настолько вперед ,чтобы вполне отдаваться работе.Кто пахать землю,кто учить молодежь быть честной и т.д.Самообольщение же так называемых художников,которое ты,льщу себя надеждой,допускаешь только из дружбы к приятелю(не понимая его),обольщение это для того,кто ему поддается,есть мерзейшая подлость и ложь.Всю жизнь ничего не делать и эксплуатировать труд и лучшие блага чужие,за то,чтобы потом воспроизвести их - скверно,ничтожно,может быть,есть уродство и пакость,которой я слишком много видел вокруг себя мерзких примеров,чтобы не ужаснуться...(Б.Н.Чичерину)
***
Прочел я "Накануне".Вот мое мнение:писать повести вообще напрасно,а еще тем более тем людям,которым грустно и которые не знают хорошенько,чего они хотят от жизни.Впрочем,"Накануне" много лучше "Дворянского гнезда",и есть в нем отрицательные лица превосходные - художник и отец.Другие же не только не типы,но даже замысел их,положение их не типическое,или уж они совсем пошлы.Впрочем,это всегдашняя ошибка Тургенева.Девица - из рук вон плоха...Вообще меня всегда удивляет в Тургеневе,как он с своим умом и поэтическим чутьем не умеет удержаться от банальности,даже до приемов...."Гроза" Островского же есть,по-моему,плачевное сочинение,а будет иметь успех.Не Островский и не Тургенев виноваты,а время.(А.А.Фету)
***
Сам И.С.Тургенев считал роман "Накануне" неудачным.
***
"Оставим мертвым хоронить мертвых",надо же куда-нибудь девать силы,которые еще есть,но нельзя уговорить камень,чтобы он падал наверх,а не вниз,куда его тянет.Нельзя смеяться шутке,которая наскучила,нельзя есть когда не хочется.К чему все,когда завтра начнутся муки смерти со всею мерзостью подлости,лжи,самообманыванья и кончатся ничтожеством,нулем для себя.Забавная штучка.Будь полезен,будь добродетелен,будь счастлив,покуда жив,говорят века друг другу люди да мы,и счастье,и добродетель,и польза состоят в правде,а правда,которую я вынес из 32 лет,есть та,что положение,в которое нас поставил кто-то,есть самый ужасный обман и злодеяние,для которого бы мы не нашли слов,ежели бы человек поставил бы другого человека в это положенье.Хвалите аллаха,бога,браму.Такой благодетель."Берите жизнь,какая она есть","Не бог,а вы сами поставили себя в это положенье".Как же!Я и беру жизнь,какова она есть,как самое пошлое,отвратительное и ложное состояние.А что поставил себя не я,в том доказательство,что мы столетия стараемся поверить,что это очень хорошо,но как только дойдет человек до высшей степени развития,перестает быть глуп,так ему ясно,что все дичь,обман,и что правда,которую все-таки он любит лучше всего,что эта правда ужасна.Что, как увидишь ее хорошенько,ясно,так очнешься и с ужасом скажешь,как брат:"Да что же это такое?"(А.А.Фету,после смерти брата Николая).
***
В мае 1861г между Толстым и Тургеневым произошла ссора.Причиной этой ссоры послужило резкое замечание Толстого в связи с рассказом Тургенева о том,как гувернантка заставляет его дочь(Полина,рождённая от связи с крепостной) с воспитательной целью заниматься благотворительностью,штопкой рваной одежды нищих.Толстой возразил,что "разряженная девушка,держащая на коленях грязные и зловонные лохмотья играет неискреннюю театральную сцену".Тургенев ответил резкостью,граничащей с грубостью.
После ссоры Тургенев тут же уехал в свое имение Спасское,а Толстой в имение П.И.Борисова - Новоселка.

"Надеюсь,что ваша совесть вам уже сказала,как вы не правы передо мной,особенно в глазах Фета и его жены.Поэтому напишите мне такое письмо,которое бы я мог послать Фетам.Ежели вы находите,что требование мое несправедливо,то известите меня."(И.С.Тургеневу)
***
Я не удержался,распечатал еще письмо от г.Тургенева в ответ на мое.
Желаю вам всего лучшего в отношении с этим человеком,но я его презираю,что я ему написал,и тем прекратил все сношения,исключая,ежели он захочет,удовлетворения.Несмотря на все мое видимое спокойствие,в душе у меня было неладно;и я чувствовал,что мне нужно было потребовать более положительного извинения от г-на Тургенева,что я и сделал в письме из Новоселок.Вот его ответ,которым я удовлетворился,ответив только,что причины,по которым я извиняю его,не противоположности натур,а такие,которые он сам может понять.Кроме того, по промедлению,я послал другое письмо довольно жесткое и с вызовом,на которое еще не получил ответа,но ежели и получу,то,не распечатав,возвращу назад.Итак,вот конец грустной истории,которая ежели перейдет порог вашего дома,то пусть перейдет и с этим дополнением.(А.А.Фету)

Не получив ответа на свое письмо и не дождавшись нарочного,Толстой написал новое письмо,не дошедшее до нас.По словам С.А.Толстой,Толстой в нем писал,что "не желает стреляться пошлым образом,т.е. что два литератора приехали с третьим литератором,с пистолетами,и дуэль бы кончилась шампанским,а желает стреляться по-настоящему,и просит Тургенева приехать в Богослов к опушке леса с ружьями".

Письмо Тургенева от 28 мая 1861г,в котором он повторил свои извинения и высказал согласие с решением Толстого об отказе от дуэли.
***
Милостивый государь,Вы называете в письме мой поступок БЕСЧЕСТНЫМ,кроме того,вы лично сказали мне,что вы "дадите мне в рожу",а я прошу у вас извинения,признаю себя виноватым - и от вызова отказываюсь.(И.С.Тургеневу,8 октября 1861г)

Этому письму предшествовало примирительное письмо Толстого к Тургеневу от 23 сентября 1861г,текст которого до нас не дошел.С.А.Толстая в своем дневнике рассказывает,что Толстой "написал Тургеневу письмо,в котором жалел,что их отношения враждебны,писал,что если я оскорбил вас,простите меня,мне невыносимо грустно думать,что я имею врага".
Это письмо было получено Тургеневым с большим запозданием,и,не зная о нем,он,в свою очередь,отправил резкое письмо от 26 сентября с обвинениями по адресу Толстого и требованиями удовлетворения.На это-то письмо отвечает Толстой.Кроме настоящего письма,им было послано еще одно,не дошедшее до нас,в котором содержалось утверждение,что обвинения Тургенева "вздор",а также отказ от дуэли.
***
Деятельность Толстого в качестве мирового посредника вызвала озлобление помещиков,так как во всех спорных случаях он защищал интересы крестьян.
***
Тургеневский роман меня очень занимал и понравился мне гораздо меньше,чем я ожидал("Отцы и дети").Главный упрек,который я ему делаю - он холоден,холоден,что не годится для тургеневского дарованья.Все умно,все тонко,все художественно,я соглашусь с вами,многое назидательно и справедливо,но нет ни одной страницы,которая бы была написана одним почерком с замиранием сердца,и потому нет ни одной страницы,которая бы брала за душу.Я очень жалею,что не согласен с вами и Ф.Тютчевым,но не согласен.Между прочим,во избежании недоразумений считаю нужным вам сообщить,что между мной и г-ном Тургеневым прерваны всякие личные сношения(П.А.Плетневу).
***
Как-то я писал вам о том,что нельзя искать тихого убежища в жизни,а надо трудиться,работать,страдать.Это все можно,но ежели бы можно было уйти куда-нибудь от этих разбойников с вымытыми душистым мылом щеками и руками,которые приветливо улыбаются.Я,право,уйду,коли еще поживу долго, в монастырь,не богу молиться - это не нужно,по-моему,а не видеть всю мерзость житейского разврата - напыщенного,самодовольного и в эполетах и кринолинах.Тьфу!Как вы,отличный человек,живете в Петербурге?Этого я никогда не пойму,или у вас уже катаракты на глазах,что вы не видите ничего(А.А.Толстой)
***
У Татьяны Андреевны Берс(сестры Софьи Андреевны,жены Толстого)был роман с С.Н.Толстым,братом Л.Н.Толстого,который не завершился браком потому,что у С.Н.Толстого была гражданская жена и дети.После разрыва с Т.А.Берс Сергей Николаевич официально женился на М.М.Шишкиной.
***
Я рад очень,что вы любите мою жену,хотя я её и меньше люблю моего романа,а всё-таки,вы знаете - жена.Ходит.Кто такой?Жена.(А.А.Фету)
***
Нет такого доброго дела,которое бы не было проиграно,как только рассердишься.(фр.посл.)
***
В "Дыме"(роман И.С.Тургенева) нет ни к чему почти любви и нет почти поэзии.Есть любовь только к прелюбодеянию легкому и игривому,и потому поэзия этой повести мне противна.Вы видите,- это то же,что вы пишите.Я боюсь только высказывать это мнение,потому что я не могу трезво смотреть на автора,личность которого я не люблю,но,кажется,мое впечатление общее всем.(А.А.Фету)
***
Знаете ли,что было для меня нынешнее лето?Неперестающий восторг перед Шопенгауэром и ряд духовных наслаждений,которых я никогда не испытывал.Я выписал все его сочинения и читал и читаю(прочел и Канта),и,верно,ни один студент в свой курс не учился так много и столь многое не узнал,как я в нынешнее лето.
Не знаю,переменю ли я когда мнение,но теперь я уверен,что Шопенгауэр гениальнейший из людей(впоследствии Толстой резко изменил свое отношение к Шопенгауэру и его философии,примечание).
Читая его,мне непостижимо,каким образом может оставаться имя его неизвестно.Объяснение только одно,- то самое,которое он так часто повторяет,что,кроме идиотов,на свете почти никого нет.(А.А.Фету)
***
Скоро после вас я на железной дороге встретил Тютчева,и мы 4 часа проговорили.Я больше слушал.Знаете ли вы его?Это гениальный,величавый и дитя старик.Из живых я не знаю никого,кроме вас и его,с кем бы я так одинаково чувствовал и мыслил...Мы одинаково видим то,что внизу и рядом с нами;но кто мы такие и зачем и чем мы живем и куда мы пойдем,мы не знаем и сказать друг другу не можем,и мы чуждее друг другу,чем мне или даже вам мои дети.Но радостно по этой пустынной дороге встречать этих чуждых путешественников.И такую радость я испытал,встретясь с вами и с Тютчевым.
***
Толстой очень высоко отзывался о "Повестях Белкина" А.С.Пушкина,неоднократно перечитывая их.
***
"Анну Каренину" Толстой написал в черновом варианте за неделю.
***
Сообществом с Тютчевым, я знаю,что вы довольны.Баратынский тоже не осрамит вас своей компанией;но Толстой - ужасен(А.К.Толстой,поэт).Я открыл его в разных местах,и одно хуже другого...
Баратынский настоящий,хотя мало красоты,изящества,но есть прекрасные вещи.Один стих:"Любить и лелеять недуг бытия" - стоит дороже всех драм Толстого.(А.А.Фету)
***
В жизни ложь гадка,но не уничтожает жизнь,она замазывает ее гадостью,но под ней всё-таки правда жизни,потому что чего-нибудь всегда кому-нибудь захочется,от чего-нибудь больно и радостно,но в искусстве ложь уничтожает всю связь между явлениями,порошком все рассыпается.(Н.Н.Страхову)
***
"Новь"(роман Тургенева) я прочел первую часть и вторую перелистывал.Не мог прочесть от скуки.Автор говорит:"Какое несчастье,что все здоровые дурны,а хорошие нездоровы".Одно,в чем он мастер такой,что руки отнимаются после него касаться этого предмета - это природа.Описания же людей,это все описания с описаний.(А.А.Фету)
***
Поэт Н.А.Некрасов умер 27 декабря 1877г.
***
Толстой навестил дочь Рылеева А.К.Пущину,жившую в родовом имении Пущиных - Кошелевке Тульской губернии.
***
Толстой опровергает одно из положений В.Соловьева в его лекциях по философии религии,напечатанных под заглавием "Чтения о богочеловечестве",согласно которому София есть премудрость божия,коллективная душа мира.
***
Иван Сергеевич!В последнее время,вспоминая о моих с вами отношениях,я,к удивлению своему и радости,почувствовал,что я к вам никакой вражды не имею.Дай бог,чтобы в вас было то же самое.По правде сказать,зная,как вы добры,я почти уверен,что ваше враждебное чувство ко мне прошло еще прежде моего.
Если так,то,пожалуйста,подадимте друг другу руку,и,пожалуйста,совсем до конца простите мне все,чем я был виноват перед вами.
Мне так естественно помнить о вас только одно хорошее,потому что этого хорошего было так много в отношении меня.Я помню,что вам я обязан своей литературной известностью,и помню,как вы любили и мое писанье и меня.Может быть,и вы найдете такие же воспоминания обо мне,потому что было время,когда я искренне любил вас.
Искренно,если вы можете простить меня,предлагаю вам всю ту дружбу,на которую я способен.В наши года есть одно только благо - любовные отношения с людьми.И я буду очень рад,если между нами они установятся.(И.С.Тургеневу)

Настоящее письмо - первое после ссоры между Толстым и Тургеневым.По свидетельству П.В.Анненкова,Тургенев плакал,читая это письмо.

Тургенев приехал в Ясную Поляну 2 сентября 1878г и пробыл до 4-го.Это было второе посещение Тургеневым Толстого после их примирения.
***
Как я ни люблю вас и верю что вы хорошо расположены ко мне,мне кажется,что и вы надо мной смеетесь.Поэтому не будем говорить о моих писаньях.И вы знаете,что каждый человек сморкается по-своему...В те 16 лет,которые мы не виделись,вы только сделались лучше во всех отношениях,даже в физическом.(И.С.Тургеневу)
***
Лунин(декабрист) дрался на дуэли с кавалергардом М.Ф.Орловым,будущим шефом жандармов.Лунин не стрелял,а Орлов первым выстрелом сбил шляпу Лунина,а вторым эполет,не ранив его.
***
Вы пишите,что трудно жить и работать в городе.Я даже не понимаю этого.Жить и работать в Петербурге или Москве - это для меня все равно,что жить в вагоне.(Н.Н.Страхову)
***
Тургенев провел в Ясной Поляне 2-4 мая 1880 г.Цель его приезда - убедить Толстого присутствовать при открытии памятника Пушкину в Москве.Толстой отказался участвовать в этих празднествах.
***
Страхов писал Толстому:"Видел я Достоевского и передал ему Вашу похвалу и любовь.Он очень был обрадован,и я должен был оставить ему листок из Вашего письма,заключающий такие дорогие слова.Немножко его задело Ваше непочтение к Пушкину...
***
Как бы я желал уметь сказать все,что я чувствую о Достоевском.Вы,описывая свое чувство,выразили часть моего.Я никогда не видел этого человека и никогда не имел прямых отношений с ним,и вдруг,когда он умер,я понял,что он был самый близкий,дорогой,нужный мне человек.Я был литератор, и литераторы все тщеславны,завистливы,я,по крайней мере,такой литератор.И никогда мне в голову не приходило меряться с ним - никогда.Все,что он делал,было такое,что чем больше он сделает,тем лучше.Искусство вызывает во мне зависть,ум тоже,но дело сердца только радость.Я его так и считал своим другом,и иначе не думал,как то,что мы увидимся,и что теперь только не пришлось,но что это мое.И вдруг за обедом - я один обедал,опоздал - читаю:умер.Опора какая-то отскочила от меня.Я растерялся,а потом стало ясно,как он мне был дорог,и я плакал и теперь плачу.(Н.Н.Страхову)
***
10 июня 1881г Толстой вместе с учителем Яснополянской школы Д.Ф.Виноградовым и слугой С.П.Арбузовым пешком отправился в Оптину пустынь.19 июня они вернулись в Ясную Поляну.
***
9-10 июля 1881г Толстой провел у Тургенева в Спасском.
***
Единственный выход,который я вижу,-это жить хорошо - всегда ко всем поворачиваться доброй стороной.Но этого все еще не умею,как вы...я горяч,сержусь,негодую и недоволен собой.(И.Алексееву)
***
Письмо это читай одна.Никогда так,как теперь,не думал о тебе,так много,хорошо и совершенно чисто.Со всех сторон ты мне мила.
О Тургеневе всё думаю и ужасно люблю его,жалею,и все читаю.Я все с ним живу.(С.А.Толстой)
***
Мне кажется,вы были жертвою ложного,фальшивого отношения к Достоевскому,не вами,но всеми - преувеличения его значения и преувеличения по шаблону,возведения в пророка и святого,-человека,умершего в самом горячем процессе внутренней борьбы добра и зла.Он трогателен,интересен,но поставить на памятник в поучение потомству нельзя человека,который весь борьба.Из книги вашей я в первый раз узнал всю меру его ума.Чрезвычайно умен и настоящий.И я все так же жалею,что не знал его.(Н.Н.Страхову)
***
Очень сочувствую вашей работе и очень интересуюсь ей.Я ничего не пишу о Тургеневе,потому что слишком многое и все в одной связи имею сказать о нем.Я и всегда любил его;но после смерти только оценил его,как следует.Уверен,что вы видите значение Тургенева в том же,в чем и я,и потому очень радуюсь вашей работе.Не могу,однако,удержаться не сказать то,что я думаю о нем.Главное в нем это правдивость.По-моему,в каждом произведении словесном,есть три фактора:1)кто и какой человек говорит 2)как? - хорошо или дурно он говорит и 3) говорит ли он то,что думает,и совершенно то,что чувствует.Различные сочетания этих факторов определяют для меня все произведения мысли человеческой.Тургенев прекрасный человек(не очень глубокий,очень слабый,но добрый,хороший человек),который хорошо говорит всегда то самое,то,что он думает и чувствует.Редко сходятся так благоприятно эти три фактора,и больше нельзя требовать от человека,и потому воздействие Тургенева на нашу литературу было самое хорошее и плодотворное.Он жил,искал и в произведениях своих высказывал то,что он нашел - все,что нашел.Он не употреблял свой талант(уменье хорошо изображать) на то,чтобы скрывать свою душу,как это делали и делают,а на то,чтобы всю ее выворотить наружу.Ему нечего было бояться.По- моему, в его жизни и произведениях есть три фазиса:1)вера в красоту(женскую любовь - искусство).Это выражено во многих и многих его вещах 2)сомнение в этом и сомнение во всем.И это выражено и трогательно,и прелестно в "Довольно"3)не формулированная,как будто нарочно из боязни захватать ее,не формулированная,двигавшая им и в жизни и в писаниях,вера в добро - любовь и самоотвержение,выраженная всеми его типами...Много ещё хотелось бы сказать про него.(А.Н.Пыпину)
***
Я утром прочел "Макбета"(Шекспира) с большим вниманьем - балаганные пьесы,писанные умным и памятливом актером,который начитался умных книг,- усовершенствованный разбойник Чуркин(в "Московском вестнике" печатался в то время роман "Разбойник Чуркин").(С.А.Толстой)
***
У меня есть семья,дети,друзья,к несчастью есть еще публика русская,которая интересуется моими взглядами на жизнь.Скажите,пожалуйста,что мне делать?Не высказывать своих взглядов,пока они не установились,пока я не знаю твердо,что я так верю и умру в своей вере и за свою веру?Я так точно и делал.Теперь же,когда я верю всеми силами души в то,что я считаю истиной,что мне делать,когда меня спрашивают,во что я верю?Скрывать свою веру?Скрывать потому,что моя вера несогласна с царствующей верой,потому что мне неприятно,тяжело и опасно высказывать ее?Ясно,что я обязан сказать,во что я верю,чтобы не было никаких недоразумений и чтобы не могли люди употреблять мой авторитет(который вы признаете) на то,чтобы поддерживать то,во что я верю.Я это самое и сделал.Теперь вы говорите,что я учительствую.Это несправедливо.Весь смысл моих писаний тот,что я высказываю свою,свою личную веру и не только не говорю,что помимо моей веры нет спасения,но признаю,что всякая вера хороша,если она искренна,и непременно соединяет нас в делах любви.Я говорю только то,чему я верю и чему не верю,и почему не верю.Я часто удивляюсь раздражению,которое вызывает мое исповедание веры.Почему протестантизм,унитарьянство,магометанство не вызывают такого раздражения.Я бы очень рад был,если бы вы были одной веры со мной;но если вы другой веры,то я очень понимаю,как сделалось то,что вы другой веры,и ваше различие со мной не может раздражать меня.Раздражение же против меня особенно жестоко.Вы вникните немножко в мою жизнь.Все прежние радости моей жизни,я всех их лишился.Всякие утехи жизни - богатства,почестей,славы,всего этого у меня нет.Друзья мои,семейные даже,отворачиваются от меня.Одни - либералы и естетики считают меня сумасшедшим или слабоумным вроде Гоголя;другие - революционеры,радикалы считают меня мистиком,болтуном;правительственные люди считают меня зловредным революционером;православные считают меня диаволом.Признаюсь,что это тяжело мне,не потому,что обидно,а тяжело то,что нарушается то,что составляет главную цель и счастье моей жизни - любовное общение с людьми:оно труднее,когда всякий налетает на тебя с злобой и упреком.И потому,пожалуйста,смотрите на меня,как на доброго магометанина,тогда все будет прекрасно.(А.А.Толстой)
***
Я 40 лет работал над собой,чтобы из тумана философских воззрений и религиозных ощущений выработать ясные и определенные взгляды на явления жизни - моей самой близкой,ежедневной моей жизни для того,чтобы знать,что хорошо и что дурно.А вы хотите меня уверить,что гораздо выгоднее напустить опять того тумана,от которого я 40 лет освобождался,- тумана философии и любви вообще,возвышенной христианской любви для того,чтобы не видать опять различия между добрым и злым,и спокойно пользоваться трудами других людей,есть плоть и кровь людей,утешаясь возвышенными словами.Нет,это не годится.Если христианское учение и любовь(которую я ненавижу,потому что это стало фарисейским словом) ведет к тому,чтобы спокойно курить папиросы и ездить в концерты и театры,и спорить о Спенсере и Гегеле,то пропади оно совсем такое учение и такая любовь...Простите за резкость.(Л.Е.Оболенскому)
***
Репину,если увидите,скажите,что я всегда любил его,но это лицо Христа связало меня с ним теснее,чем прежде.Я вспомню только это лицо и руку,и слезы навертываются(речь идет о литографическом переиздании в России картины французского художника Бугро "Бичевание Христа",в которой фигура Христа цензурой российской была запрещена,была просьба к И.Е.Репину переписать эту фигуру,что он и сделал;картина стала называться "Страдания Господа нашего Иисуса Христа").
***
В последнем письме я писал вам,что мне хорошо;а теперь,отвечая на 2-е письмо ваше из Англии,полученное вчера,мне нехорошо.Письменная работа нейдет,физическая работа почти бесцельная,то есть не вынужденная необходимостью,отношений с окружающими меня людьми почти нет,приходят нищие,я им даю гроши,и они уходят,и на моих глазах в семье идет вокруг меня систематическое развращение детей,привешиванье жерновов к их шее.Разумеется,я виноват,но не хочу притворяться перед вами,выставлять спокойствие,которого нет.Смерти я не боюсь,даже желаю ее.Но это-то и дурно;это значит,что я потерял ту нить,которая дана мне богом для руководства в этой жизни и для полного удовлетворения.Я путаюсь,желаю умереть,приходят планы убежать или даже воспользоваться своим положением и перевернуть всю жизнь.Все это только показывает,что я слаб и скверен,а мне хочется обвинять других и видеть в своем положении что-то исключительно тяжелое.Мне очень тяжело вот уже дней 6,но утешение одно - я чувствую,что это временное состояние,мне тяжело,но я не в отчаянии,я знаю,что я найду потерянную нить,что бог не оставил меня,что я не один.Но вот в такие минуты чувствуешь недостаток близких живых людей - той общины,той церкви,которая есть у пашковцев(секта созданная полковником Пашковым),у православных.Как бы мне теперь хорошо было передать мои затруднения на суд людей,верующих в ту же веру,и сделать то,что сказали бы мне они.Есть времена,когда тянешь сам и чувствуешь в себе силы,но есть времена,когда хочется не отдохнуть,а отдаться другим,которым веришь,чтобы они направляли.Все это пройдет.И если буду жив,напишу вам,как и когда это пройдет...Когда я сам себя жалоблю,я говорю себе:неужели так и придется мне умереть,не прожив,хоть один год вне того сумасшедшего безнравственного дома,в котором я теперь принужден страдать каждый час,не прожив хоть одного года по-человечески разумно,то есть в деревне не на барском дворе,а в избе,среди трудящихся,с ними вместе трудясь по мере своих сил и способностей,обмениваясь трудами,питаясь и одеваясь,как они,и смело,без стыда,говоря всем ту Христову истину,которую знаю.Я хочу быть с вами откровенен и говорю вам все,но так я думаю,когда я себя жалоблю,но тотчас же я поправляю это рассуждение и теперь делаю это.Такое желание есть желание внешних благ для себя - такое же,как желание дворцов,и богатства,и славы,и потому оно не божие.Это желание ставит палочку поперечную креста поперек(Толстой имеет в виду символическое толкование креста,согласно которому длинная палочка означает волю божию,а короткая - волю человека..Из несовпадения действий человека с божьей волей получается крест),это недовольство теми условиями,в которые поставил меня бог,это неверное исполнение посланничества.Но дело в том,что теперь я,как посланник,в сложном и затруднительном положении и не знаю иногда,как лучше исполнить волю пославшего..Буду ждать разъяснений.Он никогда не отказывал в них и всегда давал их вовремя.(В.Г.Черткову,июнь 1885г)
***
Причина моей тоски и физическая,должно быть,и нравственная:вчера был с детьми Таней и Левой разговор по случаю раздела.Я застал их на том,что они напали на Машу,упрекая ее в том,что она отказывается от своей части.И мне было очень грустно.Я никого не обижал,не сердился,но не люблю.И тяжело.(В.Г.Черткову)

В июле 1892г по требованию Толстого должно было состояться юридическое оформление раздельного акта,по которому вся его недвижимая собственность передавалась во владение С.А.Толстой и его детей.Все имущество было разделено между всеми детьми,за исключением Марии Львовны,отказавшейся от своей доли.
***
Всегда страшно,когда близок к смерти,я говорю это про себя,потому что все больше и больше чувствую это,что достанешь из мешка всякий хлам,воображая что это и это нужно людям,и вдруг окажется,что забыл и не вытряхнул забившееся в уголок самое важное и нужное.И мешок отслуживший бросят в навоз,и пропадет в нем задаром то одно хорошее,что было в нем.Ради бога,не думайте,что это какое-нибудь ложное смирение.Нашему брату,пользующемуся людской славой,легче всего подпасть этой ошибке:уверишься,что то,что люди хвалят в тебе,есть то самое,что нужно богу,а это нужное богу так и останется и сопреет.
Так вот это страшно всем нам,старым людям,я думаю,и вам.И потому жутко перед смертью и надо шарить хорошенько по всем углам.А у нас еще много там сидит хорошего.(Н.С.Лескову)
***
Очень рад,что вы цените деятельность Ге и понимаете ее.По моему мнению,это был не то что выдающийся русский художник ,а это один из великих художников,делающих эпоху в искусстве.Разница наших с вами воззрений на него та,что для вас та христианская живопись,которой он посвящал исключительно свою деятельность,представляется одним из многих интересных исторических сюжетов,для меня же,как это было и для него,христианское содержание его картин было изображение тех главных,важнейших моментов,которые переживает человечество,потому что движется вперед человечество только в той мере,в которой оно исполняет ту программу,которая поставлена ему Христом и которая включает в себя всю,какую хотите,интеллектуальную жизнь человечества.Это мое мнение отчасти и отвечает на ваш вопрос,почему я говорю о Христе.Не говорить о Христе,говоря о жизни,человечестве,и о тех путях,по которым оно должно идти,и о требованиях нравственности для отдельного человека,все равно,что не говорить о Копернике или Ньютоне,говоря о небесной механике.О боге же я говорю,потому что это,понятно,самое простое,точное и необходимое,без которого говорить о законах нравственности и добра так же невозможно,как говорить о той же небесной механике,не говоря о силе притяжения,которая сама по себе не имеет ясного определения.Так же,как Ньютон,для того,чтобы объяснить движение тел,должен был сказать,что есть что-то похожее на притяжение тела - как бы притягиваются(лат.),так и Христос и всякий мыслящий человек не может не сказать,что есть что-то такое,от чего произошли мы и всё,что существует,и как будто по воле которого всё и мы должны жить.Вот это есть бог - понятие очень точное и необходимое.Избегать же этого понятия нет никакой надобности,и такой мистический страх перед этим понятием вдет к очень вредным суевериям.(В.В.Стасову)
***
На днях я,чтобы поверить свое суждение о Шекспире,смотрел "Короля Лира" и "Гамлета",и если во мне было хоть какое-нибудь сомнение в справедливости моего отвращения к Шекспиру,то сомнение это совсем исчезло.Какое грубое,безнравственное,пошлое и бессмысленное произведение - "Гамлет".Все основано на языческой мести,цель одна - собрать как можно больше эффектов,нет ни складу,ни ладу.Автор так был занят эффектами,что не позаботился даже о том,чтобы придать главному лицу какой-нибудь характер,и все решили,что это гениальное изображение бесхарактерного человека.Никогда я с такой очевидностью не понимал всю беспомощность в суждениях толпы,и как она может себя обманывать.(Н.Н.Страхову)
***
Ужасно больно и унизительно стыдно,что чуждый совсем и ненужный и ни в каком смысле не интересный человек руководит нашей жизнью,отравляет последние года или год нашей жизни,унизительно и мучительно,что надо справляться,когда,куда он едет,какие репетиции когда играет.
Это ужасно,ужасно,отвратительно и постыдно.И происходит это именно в конце нашей жизни - прожитой хорошо,чисто,именно тогда,когда мы все больше и больше сближались,несмотря на все,что могло разделять нас.Это сближение началось давно,еще до Ванечкиной смерти,и становилось все теснее и теснее и особенно последнее время,и вдруг вместо такого естественного,доброго,радостного завершения 35-летней жизни,эта отвратительная гадость,наложившая на все свою ужасную печать.Я знаю,что тебе тяжело и что ты тоже страдаешь,потому что ты любишь меня и хочешь быть хорошею,но ты до сих пор не можешь,и мне ужасно жаль тебя,потому что я люблю тебя самой хорошей не плотской и не рассудочной,а душевной любовью.
Письмо это уничтожь...Зачем я пишу?Во 1-х,чтобы высказаться,облегчить себя,и,во 2-х и главное,чтобы сказать тебе,напомнить тебе о всем значении тех ничтожных поступков,из которых складывается то,что нас мучает,помочь тебе избавиться от того ужасного загипнотизированного состояния,в котором ты живешь.
Кончиться это может невольно чьей-нибудь смертью,и это,во всяком случае,как для умирающего,так и для остающегося,будет ужасный конец,и кончиться может свободно,изменением внутренним,которое произойдет в одном из нас.Изменение это во мне произойти не может:перестать видеть то,что я вижу в тебе,я не могу,потому что ясно вижу твое состояние;отнестись к этому равнодушно тоже не могу.Для этого - чтоб отнестись равнодушно,я должен сделать крест над всей нашей прошедшей жизнью,вырвать из сердца все те чувства,которые есть к тебе.А этого я не только не хочу,но не могу.Стало быть,остается одна возможность,та,что ты проснешься от этого страшного сомнамбулизма,в котором ты ходишь,и вернешься к нормальной,естественной жизни.Помоги тебе в этом бог.Я же готов помогать тебе всеми своими силами,а ты меня учи,как?(С.А.Толстой)

***
О своих сложных отношениях к композитору С.И.Танееву,который часто бывал в доме Толстых в Москве и лето 1895 и 1896гг прожил в Ясной Поляне,С.А.Толстая описала в неопубликованной автобиографии "Моя жизнь":"Отравившись музыкой и выучившись ее слушать,я уже не могла без нее жить;абонировалась в концерты,слушала ее,где только могла,и сама начала брать уроки.Но сильней ,лучше всех на меня действовала музыка Танеева,который первый научил меня своим прекрасным исполнением слушать и любить музыку...Личность Танеева во всем моем настроении была почти ни при чем".
Отношение С.А.Толстой к Танееву,ее повышенный интерес к нему как к музыканту,экзальтированное восприятие его музыки,потребность в его обществе были неприятны Толстому и вызвали у него тяжелые переживания.
***
Главное же то,что как индусы под 60 лет уходят в леса,как всякому старому религиозному человеку хочется последние года своей жизни посвятить богу,а не шуткам и каламбурам,сплетням,теннису,так и мне,вступая в свой 70-й год,всеми силами души хочется этого спокойствия,уединения,и хоть не полного согласия,но не кричащего разногласия своей жизни с своими верованиями,с своей совестью.
Если бы открыто сделал это,были бы просьбы,осуждения,споры,жалобы,и я бы ослабел,может быть,и не исполнил бы своего решения,а оно должно быть исполнено.И потому,пожалуйста,простите меня,если мой поступок сделает вам больно,и в душе своей,главное ты,Соня,отпусти меня добровольно и не ищи меня,и не сетуй на меня,не осуждай меня.
То,что я ушел от тебя,не доказывает того,чтобы я был недоволен тобой.Я знаю,что ты не могла,буквально не могла и не можешь видеть и чувствовать,как я,и потому не могла и не можешь изменять свою жизнь и приносить жертвы ради тог,чего не сознаешь.И потому я не осуждаю тебя,а напротив,с любовью и благодарностью вспоминаю длинные 35 лет нашей жизни,в особенности первую половину этого времени,когда ты,с свойственным твоей натуре материнским самоотвержением,так энергически и твердо несла то,к чему считала себя призванной.Ты дала мне и миру то,что могла дать,дала много материнской любви и самоотвержения,и нельзя не ценить тебя за это.Но в последнем периоде нашей жизни,последние 15 лет мы разошлись.Я не могу думать,что я виноват,потому что знаю,что изменился я не для себя,не для людей,а потому что не могу иначе.Не могу и тебя обвинять,что ты не пошла за мной,а благодарю и с любовью вспоминаю и буду вспоминать за то,что ты дала мне.Прощай,дорогая Соня. Любящий тебя Лев Толстой.(С.А.Толстой,июль 1897г)

Письмо не было передано Толстым жене,а спрятано под обивку одного из кресел,стоявших в его кабинете.Будучи опасно больным в 1901-1902гг.,он попросил Марию Львовну вынуть письмо и сделать на конверте надпись:"Вскрыть через пятьдесят лет после моей смерти,если кому-нибудь интересен эпизод моей биографии".Толстой выздоровел,и его поручение не было выполнено.В мае 1907г. Толстой изъял это письмо,сделал на нем собственноручную надпись:"Если не будет особого от меня об этом письме решения,то передать его после моей смерти Софье Андреевне",и передал его Н.Л.Оболенскому,который эту просьбу выполнил.
***
...Чем более живу,тем более убеждаюсь в несомненности того,что простота,бедность,одиночество,скука жизни есть всегдашний признак важности,серьезности,плодотворности жизни,и напротив,сложность,богатство,общественность,веселие жизни - признак ее ничтожности.Сижу здесь один:немного пишу,делаю пасьянсы,разговариваю с Александром Петровичем(Иванов,переписчик рукописей Толстого),и тем,кто зайдет,читаю пустяки,хожу один по комнате и знаю,чувствую,что жизнь моя оставляет след во мне,а потому,наверное,и в ком-нибудь другом.А в Москве,в Лондоне интереснейшие события,книги,собеседники,заседания,прения,полнота,как будто,жизни через край,а она пустая и дай бог,чтобы только пустая,а то еще и скверная.Жизнь та,которая в нас,такое великое,святое дело,что только не нарушать его святости,не мутить - быть как дети,- и жизнь будет плодотворна и удовлетворяющая.(П.А.Буланже)
***
Толстой весь свой гонорар отдал в помощь духоборам,которых жестоко преследовало правительство за их веру,которая преследовалась.Они были выселены на Кавказ и жили в ужасных условиях.(Духоборы,Менониты,Назарены - секты не признававшие военной службы).
***
Вы говорите про старость.Я тоже чувствую ее приближение,и мне кажется,что то ослабление жизнедеятельности,которое мы чувствуем здесь,не есть уменьшение жизни,а только начинающийся уже переход в ту жизнь,которой мы еще не сознаем.Когда же мы умрем,мы вдруг сознаем ее.(Я.П.Полонскому)
***
Ваше Высочество,Тот самый писатель Горький(настоящее имя его Алексей Максимович Пешков),о котором мы в прошлом году говорили с вами и писания которого вам особенно понравились,находится теперь в ужасном положении:он вырван из семьи,от находящейся в последней степени беременности жены,и,болной туберкулезом легких,посажен без суда в нижегородский,ужасный по своим антигигиеническим условиям,острог...Я уверен,что вы не упустите случая сделать доброе дело.(Принцу П.А.Ольденбургскому)

Принц П.А.Ольденбургский посетил Толстого в Москве в начале 1900г.26 мая 1901 г он сообщил письмом Толстому,что Горький освобожден из тюрьмы и находится под домашним арестом.
***
Сын Толстого Андрей пил,курил,кутил и не слушал наставлений отца.Он купил имение Таптыково в 18 км от Ясной Поляны.
***
Любезный брат,такое обращение я счел уместным потому,что обращаюсь к вам в этом письме не только как к царю,сколько как к человеку - брату.Кроме того еще и потому,что пишу вам как бы с того света,находясь в ожидании близкой смерти.Мне не хотелось умереть,не сказав вам того,что я думаю о вашей теперешней деятельности и о том,какою она могла бы быть,какое большое благо она могла бы принести миллионам людей и вам и какое большое зло она может принести людям и вам,если будет продолжаться в том же направлении,в котором идет теперь.
Треть России находится в положении усиленной охраны,то есть вне закона.Армия полицейских - явных и тайных - все увеличивается.Тюрьма,места ссылки и каторги переполнены...
Цензура дошла до нелепостей запрещений,до которых она не доходила в худшее время 40-х годов.
Религиозные гонения никогда не были столь часты и жестоки,как теперь,и становятся все жестче и жестче и чаще.
Везде в городах и фабричных центрах сосредоточены войска и высылаются с боевыми патронами против народа.Во многих местах уже были братоубийственные кровопролития,и везде готовятся и неизбежно будут новые и еще более жестокие.
...народ нищает с каждым годом,так что голод стал нормальным явлением.
И таким же явлением стало всеобщее недовольство правительством всех сословий и враждебное отношение к нему.
И причина всего этого,до очевидности ясная,одна:та,что помощники ваши уверяют вас,что,останавливая всякое движение жизни в народе,они этим обеспечивают благоденствие этого народа и ваше спокойствие и безопасность.Но ведь скорее можно остановить течение реки,чем установленное богом всегдашнее движение вперед человечества.Понятно,что люди,которым выгоден такой порядок вещей и которые в глубине души своей говорят:"После нас хоть потоп",могут и должны уверять вас в этом;но удивительно,как вы,сободный,ни в чем не нуждающийся человек,и человек разумный и добрый,можете верить им и,следуя их ужасным советам,делать или допускать делать столько зла ради такого неисполнимого намерения,как остановка вечного движения человечества от зла к добру,от мрака к свету.
Из отчетов обер-прокурора синода вы можете видеть,что наиболее духовно развитые люди народа,несмотря на все невыгоды и опасности,которым они подвергаются,отступая от православия,с каждым годом все больше и больше переходят в так называемые секты.
Если справедливо то,что народу свойственно православие,то незачем так усиленно поддерживать эту форму верования и с такою жестокостью преследовать тех,которые отрицают ее.
Вас,вероятно,приводит в заблуждение о любви народа к самодержавию и его представителю - царю то,что везде при встречах в Москве и других городах толпы народа с криками "ура" бегут за вами.Не верьте тому,чтобы это было выражение преданности вам,- это толпа любопытных,которая побежит точно так же за всяким непривычным зрелищем.Часто же эти люди,которых вы принимаете за выразителей народной любви к вам,суть не что иное,как полицией собранная и подстроенная толпа,долженствующая изображать преданный вам народ,как это,например,было с вашим дедом в Харькове,когда собор был полон народа,но весь народ состоял из переодетых городовых.
Мерами насилия можно угнетать народ,но нельзя управлять им.
...нужно прежде всего дать народу возможность высказать свои желания и нужды,исполнить те из них,которые будут отвечать требованиям не одного класса или сословия,а большинству его,массе рабочего народа.
... И вот это-то уничтожение права земельной собственности и есть,по моему мнению,та ближайшая цель,достижение которой должно сделать в наше время своей задачей русское правительство.
Как ни велика ваша ответственность за те годы вашего царствования,во время которых вы можете сделать много доброго и много злого,но еще больше ваша ответственность перед богом за вашу жизнь здесь,от которой зависит ваша вечная жизнь и которую бог дал вам не для того,чтобы предписывать всякого рода злые дела или хотя участвовать в них и допускать их,а для того,чтобы делать не зло,а добро людям.
Подумайте об этом не перед людьми,а перед богом и сделайте то,что вас скажет бог,то есть ваша совесть.
Простите меня,если я нечаянно оскорбил или огорчил вас тем,что написал в этом письме.Руководило мною только желание блага русскому народу и вам.Достиг ли я этого - решит будущее,которого я по всем вероятиям,не увижу.Я сделал то,что считал своим долгом.
Истинно желающий вам истинного блага брат ваш Лев Толстой.(Николаю-II,16 января 1902г)
***
Ник.Вас.Орлов,художник,прислал Толстому фотографию со своей картины "Недоимка".
***
Да,вероятно,мы уже больше в этом мире не увидимся;так богу угодно,стало быть,это хорошо.Не думаю тоже,чтобы мы увидались там так,как мы разумеем свидание,но думаю и вполне уверен,что и в той жизни все то доброе,любовное и хорошее,которое вы мне дали в этой жизни, останется со мною,может быть,такие же крохи от меня останутся и у вас.Вообще,приближаясь к неизбежному и хорошему пределу,я чувствую,что чем определеннее мои представления о том,что будет там,тем я менее верю в них,и,напротив,чем неопределеннее,тем вера в то,что жизнь не кончается здесь,а начинается новая и лучшая там,сильнее и тверже.Так что все сводится к вере в благость божью,- все,что у него и от него,все то благо.Что как я от него исшел,родившись,так к нему иду,умирая,и что,кроме хорошего,от этого ничего быть не может."В руки твои предаю дух мой".(А.А.Толстой)
***
Глубоко потрясенные совершенным в Кишиневе злодеянием,мы выражаем наше болезненное сострадание невинным жертвам зверства толпы,наш ужас перед этим зверством русских людей,невыразимое омерзение и отвращение к подготовителям и подстрекателям толпы и безмерное негодование против попустителей этого ужасного дела.(Н.И.Стороженко,27 апреля 1903г))

Стороженко просил подписать коллективную телеграмму городскому голове г.Кишинева,в котором произошел еврейский погром,вызвавший возмущение передовой России.
***
Дневники мои я не даю кому попало переписывать,потому что они слишком ужасны по своей мерзости.На зато особенно интересны,и я сообщу их вам.Среди бездны грязи там есть признаки стремления на чистый воздух.Я непременно сообщу их вам.Самый светлый период моей жизни дала мне не женская любовь,а любовь к людям,к детям.Это было чудное время особенно среди мрака предшествующего.(П.И.Бирюкову)
***
В.Г.Чертков ,по согласию Толстого,имел право после его смерти распоряжаться всеми его рукописями вместе с женой Толстого.
***
Так вот что я думаю:я радуюсь на революцию,но огорчаюсь на тех,которые,воображая,что делают ее,губят ее.Уничтожит насилие старого режима только неучастие в насилии,а никак не новые и нелепые насилия,которые делаются теперь.(В.В.Стасову)
***
Я совершенно согласен с вами относительно Шелли.Он не дал того,что мог бы дать,и,конечно,дал бы миру.У него были самые возвышенные стремления,и он был всегда искренен и смел.Рад был узнать,что вы согласны с моим мнением о достоинствах сочинений Шекспира.(Э.В.Эллису)

Толстой отвечает на письмо англичанина Э.В.Эллиса от 29 ноября 1906г, в котором тот писал:"Позвольте мне,незнакомому вам человеку,выразить свое восхищение вашей превосходной статьей о Шекспире...Я вполне согласен со всем,что вы говорите,и хотел бы,если вам угодно,переговорить с вами об этом вопросе.Лично я считаю Шелли величайшим поэтом Англии...
***
Судить о вкусных кушаньях,приятных запахах,вообще приятных ощущениях может всякий,но для суждения о художественных произведениях нужно художественное чувство,очень неравномерно распределенное.Определяет же достоинство художественных произведений толпа ,печатающая и читающая.В толпе же всегда больше людей и глупых и тупых к искусству,и потому и общественное мнение об искусстве всегда самое грубое и ложное.Так это всегда было и так в особенности в наше время,когда воздействие печати все более и более объединяет тупых и к мысли и к искусству людей..Так теперь в искусстве - в литературе,в музыке,в живописи - это дошло до поразительных примеров успеха и восхваления произведений,не имеющих никакого ни художественного,ни еще менее здравого смысла.Я не хочу называть имен,но если вы следите за теми дикими проявлениями душевной болезни,которая в наше время называется искусством,вы сами назовете имена и произведения.
И потому я не только не ожидаю того,чтобы могла уничтожиться ложная слава Шекспира и древних(не хочу их называть,чтобы не раздражать людей),но ожидаю и вижу установление точно такой же славы новых Шекспиров,основанное только на глупости и тупости людей печати и людей большой публики.Жду даже того,что этот упадок общего уровня разумности будет становиться все больше и больше не только в искусстве,но и во всех других областях:и в науке,и в политике,и в особенности в философии(Канта никто уже не знает,знают Ницше) - и дойдет до всеобщего краха падения той цивилизации,в которой мы живем,такого же,каково было падение египетской,вавилонской,греческой,римской цивилизации.
Психиатры знают,что когда человек начинает много говорить,говорить,не переставая,обо все на свете,ничего не обдумывая и только спеша как можно больше сказать слов в самое короткое время,знают,что это дурной и верный признак начинающейся или уже развившейся душевной болезни...Наш,так называемый, цивилизованный мир находится в этом опасном и жалком положении.(Е.Рейхелю)
***
Причина,почему декаденство есть несомненный упадок цивилизации состоит в том,что цель искусства есть объединение людей в одном и том же чувстве.Это условие отсутствует в декаденстве.Их поэзия,их искусство нравятся только их маленькому кружку точно таких же ненормальных людей,каковы они сами.Истинное же искусство захватывает самые широкие области,захватывает сущность души человека.И таково было всегда высокое и настоящее искусство.(М.Лоскутову)
***
Просьба моя в том,чтобы вы прекратили этот затеянный юбилей,который, кроме страдания и хуже чем страдания - дурного поступка с моей стороны,не доставит мне ничего иного.Вы знаете,что и всегда,а особенно в мои года,когда так близок к смерти,-вы узнаете это,когда состаритесь,-нет ничего дороже любви людей.И вот эта-то любовь,я боюсь,будет нарушена этим юбилеем.Я вчера получил письмо от княжны Дондуковой-Корсаковой,которая пишет мне,что все православные люди будут оскорблены этим юбилеем.Я никогда не думал про это,но то,что она пишет,совершенно справедливо.Не у одних этих людей,но и у многих других людей вызовет чувство недоброе ко мне.А это мне самое больное.Те,кто любят меня,я знаю их,и они меня знают,но для них,для выражения их чувств не нужно никаких внешних форм.Так вот вам моя просьба:сделайте,что можете,чтобы уничтожить этот юбилей и освободить меня.Навеки вам буду очень, очень благодарен.(М.А.Стаховичу)

В связи с предстоящим 28 августа 1908г восьмидесятилетием Толстого предполагались большие торжества,которые должны были превратиться в национальное и всемирное торжество.Толстой отказался от них.Комитет почина этих торжеств сложил с себя полномочия,но продолжил их в качестве организатора впоследствии Общества Толстовского музея.
***
Мое отношение к тебе и моя оценка тебя такие:как я смолоду любил тебя,так я,не переставая,несмотря на разные причины охлаждения,любил и люблю тебя.Причины охлаждения эти были,во-первых, все большее и большее удаление мое от интересов мирской жизни и мое отвращение к ним,тогда как ты не хотела и не могла расстаться,не имея в душе тех основ,которые привели меня к моим убеждениям,что очень естественно и в чем я не упрекаю тебя;во-вторых,характер твой в последние годы все больше и больше становился раздражительным,деспотичным и несдержанным;в-третьих,главная причина была роковая та,в которой одинаково не виноваты ни ты ни я,-это наше совершенно противуположное понимание смысла и цели жизни.
Оценка же моя твоей жизни со мной такая:я,развратный,глубоко порочный в половом отношении человек,уже не первой молодости,женился на тебе,чистой,хорошей,умной 18-летней девушке,и,несмотря на это мое грязное,порочное прошедшее,ты почти 50 лет жила со мной,любя меня,трудовой,тяжелой жизнью,рожая,кормя,воспитывая,ухаживая за детьми и за мною,не поддаваясь тем искушениям,которые так легко могли захватить всякую женщину в твоем положении,сильную,здоровую,красивую.Но ты прожила так,что я ни в чем не имею упрекнуть тебя.За то же,что ты не пошла за мной в моем исключительном духовном движении,я не могу упрекать тебя и не упрекаю,потому что духовная жизнь каждого человека есть тайна этого человека с богом,и требовать от него другим людям ничего нельзя.И если я требовал от тебя,то я ошибался и виноват в этом.
Я бы мог продолжать жить так,если бы я мог спокойно переносить твои страдания,но я не могу.
...если ты не примешь этих условий доброй,мирной жизни,то я беру назад свое обещание не уезжать от тебя.Я уеду...уеду непременно,потому что дальше так жить,как мы живем теперь невозможно.(С.А.Толстой)

С.А.Толстая забрала у Черткова Дневники Толстого и была с ним в непримиримых отношениях,чем сильно растраивала Толстого,который хотел,чтобы В.Г.Чертков распоряжался его рукописями.
***
Разница жизни христианских народов от всех других людей только в том,что в христианском мире закон любви был выражен так ясно и определенно,как не был выражен ни в каком другом религиозном учении,и что люди христианского мира торжественно приняли этот закон и вместе с тем разрешили себе насилие и на насилии построили свою жизнь.И потому вяс жизнь христианских народов есть сплошное противоречие между тем,что они исповедуют,и тем,на чем строят свою жизнь:противоречие между любовью,признанной законом жизни,и насилием,признаваемым даже необходимостью в разных видах,как власть правителей,суды и войска,признаваемым и восхваляемым.Противоречие это все росло вместе с развитием людей христианского мира и в последнее время дошло до последней степени.Вопрос теперь стоит,очевидно,так:одно из двух:или признать то,что мы не признаем никакого религиозно-нравственного учения и руководимся в устройстве нашей жизни одной властью сильного,или то,что все наши,насилием собираемые,подати,судебные и полицейские учреждения и,главное,войска должны быть уничтожены.
Нынче весной на экзамене закона божия одного из женских институтов Москвы законоучитель,а потом и присутствующий архиерей спрашивали девиц о заповедях и особенно о шестой.На правильный ответ о заповеди архиерей обыкновенно задавал еще вопрос:всегда ли во всех случаях запрещается законом божиим убийство,и несчастные,развращенные своими наставниками девицы должны были отвечать,что не всегда,что убийство разрешено на войне и при казнях преступников.Однако,когда одной из несчастных девиц этих(то,что я рассказываю,не выдумка,а факт,переданный мне очевидцем) на ее ответ был задан тот же обычный вопрос:всегда ли греховно убийство?она,волнуясь и краснея,решительно ответила,что всегда,а на все обычные софизмы архиерея отвечала решительным убеждением,что убийство запрещено и в Ветхом Завете,и запрещено Христом не только убийство,но и всякое зло против брата.И,несмотря на все свое величие и искусство красноречия,архиерей замолчал,и девушка ушла победительницей!(Мохандасу Ганди)
***
Михаил Петрович,В связи с тем,что я говорил вам перед вашим уходом(в разговоре с ним Толстой сообщил о своем желании уйти из Ясной Поляны),обращаюсь к вам еще с следующей просьбой:если бы действительно случилось то,чтобы я приехал к вам,то не могли бы вы найти мне у вас в деревне хотя бы самую маленькую,но отдельную и теплую хату,так что вас с семьей я бы стеснял самое короткое время.Еще сообщаю вам то,что если бы мне пришлось телеграфировать вам,то я телеграфировал бы вам не от своего имени,а от Т.Николаева.
Имейте в виду,что все это должно быть известно только вам одним.(М.П.Новикову)
***
Отъезд мой огорчит тебя.Сожалею об этом,но пойми и поверь,что я не мог поступить иначе.Положение мое в доме становится,стало невыносимым.Кроме всего другого,я не могу более жить в тех условиях роскоши,в которых жил,и делаю то,что обыкновенно делают старики моего возраста:уходят из мирской жизни,чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни.
Пожалуйста, пойми это и не езди за мной,если и узнаешь,где я.Такой твой приезд только ухудшит твое и мое положение,но не изменит моего решения.Благодарю тебя за твою честную 48-летнюю жизнь со мной и прошу простить меня во всем,чем я был виноват перед тобой,так же как и я от всей души прощаю тебя во всем том,чем ты могла быть виновата передо мной.(С.А.Толстой,28 октября 1910г)

Узнав об отъезде Толстого,Софья Андреевна покушалась на самоубийство.
Толстой в 7ч. 55м. утра поездом уехал к сестре М.Н.Толстой в Шамордино.
По пути он заехал в Оптину Пустынь,где пробыл один день.
***
Главное,чтоб они поняли(Таня и Серёжа,дети) и постарались внушить ей(Софье Андреевне),что мне с этими подглядыванием,подслушиванием,вечными укоризнами,распоряжением мной,как вздумается,вечным контролем,напускной ненавистью к самому близкому и нужному мне человеку(В.Г.Черткову),с этой явной ненавистью ко мне и притворством любви,что такая жизнь мне не неприятна,а прямо невозможна,что если кому-нибудь топиться(С.А.Толстая пыталась утопиться в пруду),то уж никак не ей,а мне,что я желаю одного - свободы от нее,от этой лжи,притворства и злобы,которой проникнуто все ее существо.Разумеется,этого они не могут внушить ей,но могут внушить,что все ее поступки относительно меня не только не выражают любви,но как будто имеют явную цель убить меня,чего ОНА И ДОСТИГНЕТ,так как надеюсь,что в третий припадок,который грозит мне,я избавлю и ее ,и себя от этого ужасного положения,в котором мы жили и в которое я не хочу возвращаться.
Видишь,милая,какой я плохой.Не скрываюсь от тебя.(А.Л.Толстой,дочери)

29 октября 1910г. в 6ч. вечера Толстой в сопровождении Д.П.Маковицкого и секретаря Черткова А.Сергеенко выехал в Шамордино.

Толстым было принято решение поехать к племяннице в Новочеркасск ,к Е.С.Денисенко,а затем достать заграничный паспорт и уехать в Болгарию.
***
Татьяна Львовна Сухотина-Толстая(дочь) не укоряла отца за его уход.
Сергей Львович(сын) писал,что "мама нервно больна и во многом невменяема,что вам надо было расстаться(может быть,уже давно)".
***
Вчера захворал,пассажиры видели ослабевши шел с поезда.Боюсь огласки.Нынче лучше.Едем дальше,примите меры.(В.Г.Черткову)

Телеграмма была вызвана болезнью Толстого,вынудившей его сойти с поезда и остановиться у начальника станции Астапово И.И.Озолина.Дальнейшая поездка оказалась невозможной.В тот же день по просьбе Толстого его дочь Александра по телеграфу вызвала Черткова в Астапово,и он до самой смерти Толстого находился там.

С.Л.Толстой прибыл в Астапово 2 ноября вечером в 8ч. и виделся с Толстым.
Этим же днем вечером экстренным поездом прибыли С.А.Толстая,Т.Л.Сухотина и сыновья Андрей и Михаил.3 ноября Татьяна Львовна увиделась с Толстым.С.А.Толстая была к нему допущена только утром 7 ноября,когда Толстой был уже без сознания.

В самом последнем варианте Завещания Толстой отдавал все права распоряжаться его сочинениями дочери Александре Львовне,а в случае ее смерти Татьяне Львовне.
Чертков имел право просмотра рукописей и их издания.
***


Прочитал 30 глав "Маятника Фуко" У.Эко - впечатления никакого не производит."Имя Розы" - интересней,там хоть есть детективная интрига.Вообще я поражаюсь ценам на романы У.Эко - около тысячи рублей за книгу,а начнешь читать - она в десять раз становится дешевле.Всё какие-то общие рассуждения,всякого рода домыслы,мало точных фактов,художественно не обрисованы характеры,произведение больше похоже на публицистику на тему тамплиеров.Но я постараюсь прочитать все его романы,может,отношение поменяется.Ну,для сравнения,мне попался М.Жванецкий в 4-х томах за 700 рублей и "Маятник Фуко",примерно,так же - по-моему,комментарии излишни.
***
Читаю стихи Бориса Поплавского.Хороший поэт.Трагически сложилась его судьба:нищета довела его до самоубийства.На мой взгляд,один из лучших представителей поэзии Зарубежья.
***
Купил книгу стихов и воспоминаний Николая Оцупа.
***
Поздравил всех своих "избранных" поэтов с Новым годом!Все откликнулись!Даже Геннадий Брянский,наконец!Его "Домовой" - просто прелесть!Хорошая философская лирика,любовная,3-е место на конкурсе на Стихи.ре за стихи к картине "Неравный брак" Пукирёва.
***
Недавно прочитал стихи Виктора Елисаветского. Отдохнул и посмеялся!Столько смешного и остроумного!
***
Читал басни Олеси Емельяненко.Такой интересный и редкий дар!В современной поэзии они не так уж часто встречаются.Интересно то,что она пишет такие поучительные,с юмором,басни,а также большое количество детских стихов,а читает много моих,казалось бы,совершенно полярных по духу.
***

Прочитал несколько стихов Ольги Мальковой.Понравились.Философская лирика слабовата,но о любви - хорошо.
***
Почитал стихи Александра Малькова.Ну,скажем так,гусарские стихи.
***
Прочитал с десяток стихов К.Ф.Ковалёва,которых нет в его книге.Как всегда - великолепно!Поэт - от Бога!Столько прекрасных метафор,тончайшая лирика,глубокая философия стихов.
***
Читал так же стихи Омельченко Виталия - есть неплохие,Артура Бикташева,Теффии.
***


Сегодня видел в букинистическом Полное собрание сочинений Марселя Пруста и роман Роберта Музиля "Человек без свойств"(главный его роман)."В поисках утраченного" времени я читал,но не особо зацепило.Не люблю многочисленных психологических рассуждений без конкретики.Скучно.Но,конечно,надо бы почитать еще.Может быть,в интернете.
Роберт Музиль произвел на меня более глубокое впечатление,хотя я читал только его "Малую прозу",а главный роман - "Человек без свойств" не читал,а он,возможно,наиболее полно раскрывает автора.Ну,были бы "свободные" деньги купил бы то и другое.
***
Прочел 20 глав "Человек без свойств".Хороший писатель,умный язык.Настоящая литература!Эх,надо было купить книгу!
***
В интернете читал стихи Виты Савицкой.Своеобразная манера писания:сплошные многоточия,но пишет неплохо.
***
Поиграл с компьютером в шахматы!Какая прелесть:уже есть партнер!Даже выиграл несколько партий!
***
Слушал группу "Воскресение",там,где поет еще К.Никольский.
***
Написал:Пока есть в мире я и ты;Царство мороза и сна;Снег лежит;Неповторимый секс;афоризмы.

***

Прочитал по интернету поэму Даниила Андреева "У демонов возмездия".Так сложно написано, и какие надо иметь мозги,чтобы такое написать.Ну,человек отсидел 25 лет,поэтому знал этот ад вблизи.
***
Продолжаю читать "Человек без свойств".Прочёл 25 глав.
***
Сделал список электронных библиотек.
***
Продолжаю читать стихи Бориса Поплавского.Поэт от Бога,но качество стихов разное:то очень сильные,то забиты таким символизмом,что не доберёшься до сути и утомляешься.
***
Читал на Стихи.ре стихи Ю.Дулепиной.В основном,любовная лирика,но пишет хорошо рифмуя,немногословно и чувствуется молодой задор.Ей понравились некоторые мои афоризмы и стихи.Я ей посоветовал почитать мой дневник:там хватает всяких мудрых афоризмов и выписок.
***
Прочитал 11 стихов К.Ф.Ковалёва.Все совершенны по форме,красивы и глубоки.
***
Читал стихи и дневниковые записи Татьяны Нова.Стихи умные и страстные.Много полезного и интересного в Литературном дневнике.
***
Читал снова Виту Савицкую - умную,красивую,талантливую,ЗЕЛЕНОГЛАЗУЮ!Как приятно,когда молодые,красивые женщины думают не только о внешности,но и творчески себя реализуют.
***
Дарья Баррэ пишет песни,Ольга Оланд - тоже песни,Анжела Луженкова - опять же красивая молодая женщина,да еще и в красивых белых сапожках,с мехом - "Поезд","От свечи" - впечатлило".
***
Андрей Корсаков - "Любовь - самоотречение" - хорошо,Поллер - есть неплохие стихи.

ВЫПИСКИ ИЗ ПИСЕМ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА:
***
Да,я изменился.Я изменился во взглядах,но убеждения те же и еще глубже засели в глубине души.По личным убеждениям бросил есть мясо,рыбу,прихотливые вещи,как то:вроде шоколада,какао,кофе не употребляю и табак не курю.Этому всему будет скоро 4 месяца.На людей я стал смотреть тоже иначе.Гений для меня - человек слова и дела,как Христос.Все остальные,кроме Будды,представляют не что иное,как блудники,попавшие в пучину разврата.Разумеется, я имею симпатию и к таковым людям,как,например,Белинский,Надсон,Гаршин и Златовратский идр.Но как Пушкин,Лермонтов,Кольцов,Некрасов - я не признаю.Тебе,конечно,известны цинизм А.Пушкина,грубость и невежество Лермонтова,ложь и хитрость Кольцова,лицемерие,азарт и карты и притеснение дворовых Н.Некрасова,Гоголь - это настоящий апостол невежества,как и назвал его Белинский в своем знаменитом письме....Когда-то ты мне писал о Бодлере и Крапоткине,этих подлецах,о которых мы с тобой поговорим после.
Вот тебе стихотворение нашего современного поэта Корецкого,очень хорошее по мысли:
Наклонившись над жалкой фиалкой,
Ты сегодня спросила меня:
"Отчего такой хмурой и жалкой
Она стала в сиянии дня?"

О дитя!Так и сердце поэта
Расцветает,где сумрак ночной,
Там,где много и красок и света,
Бесполезно блистать красотой.
(Г.А.Панфилову)

Г.А.Панфилов - близкий друг Есенина по спас-клепиковской церковно-учительской школе,умер от туберкулеза 25 февраля 1914г.На его квартире часто собирались друзья,обсуждались произведения Толстого,читались стихи и пр.Здесь формировалось мировозрение Есенина.
***
Гриша,в настоящее время я читаю Евангелие и нахожу очень много для меня нового...Христос для меня совершенство.Но я не так верую в него,как другие.Те веруют из страха,что будет после смерти?А я чисто и свято,как в человека,одаренного светлым умом и благородною душою,как образец в последовании любви к ближнему.
Жизнь...Я не могу понять ее назначения,и ведь Христос тоже не открыл цель жизни.Он указал только,как жить,но чего этим можно достигнуть,никому не известно.Невольно почему-то лезут в голову думы Кольцова:
Мир есть тайна бога,
Бог есть тайна мира.
Да,однако если это тайна,то пусть ей и останется.Но мы всё-таки должны знать,зачем живем.Ведь я знаю,ты не скажешь:для того,чтобы умереть.Ты сам когда-то говорил:"А все-таки я думаю,что после смерти есть жизнь другая".Да,я тоже думаю,но зачем она,жизнь?Зачем жить?На все ее мелочные сны и стремления положен венок заблуждения,сплетенный из шиповника.Ужели так и невозможно разгадать?(Г.А.Панфилову)
***
Я есть ты.Я в тебе,а ты во мне.То же хотел доказать Христос,но почему-то обратился не прямо,непосредственно, к человеку,а к отцу,да еще небесному,под которым аллегорировал все царство природы.Люди,посмотрите на себя,не из вас ли вышли Христы и не можете ли вы быть Христами?Разве я при воле не могу быть Христом,разве ты тоже не пойдешь на крест,насколько я тебя знаю,умирать за благо ближнего?Ох,Гриша!Как нелепа вся наша жизнь...Все люди - одна душа.Истина должна быть истиной,у нее нет доказательств,и за ней нет границ,ибо она сама альфа и омега.В жизни должно быть искание и стремление,без них смерть и разложение...Я есть ты.Кто может понять это,для того нет более неразгаданных тайн.(Г.А.Панфилову)
***
Извини меня,что я так долго не отвечал тебе.Была полная распря.Отец все у меня отнял,так как я до сих пор еще с ним не примирился..Я,конечно,не стал скандалить,отдал ему все,но сам остался в безвыходном положении.Особенно душило меня безденежье,но я все-таки твердо вынес удар роковой судьбы,ни к кому не обращался и ни перед кем не заискивал.Главный голод меня миновал.(Г.А.Панфилову)
***
...За мной следят,и еще недавно у меня был обыск на квартире...Письма мои кто-то читает...Еще раз прошу тебя резких тонов избегай,а то это кончится печально и для меня и для тебя.
А теперь поговорим о другом.Ну как ты себе поживаешь?Я чувствую себя прескверно.Тяжело на душе,злая грусть залегла...Куда ни взгляни,взор всюду встречает мертвую почву холодных камней,и только видим серые здания да пеструю мостовую,которая вся обрызгана кровью жертв 1905г...Да,друг, идеализм здесь отжил свой век,и с кем ни поговори,услышишь одно и то же:"Деньги - главное дело",а если будешь возражать,то тебе говорят:"Молод,зелен,поживешь - изменишься"...Да я частенько завидую твоему другу Пырикову.Вероятно,его боги слишком любили,что судили ему умереть молодым:как хорошо закатиться звездой перед рассветом,но а сейчас-то его пока нет и не видно.Кругом мрак.
Поступил в Университет Шанявского на историко-философский отдел.Но со средствами приходится скандалить.(Г.А.Панфилову)
***
Господи!даже повеситься можно от такого одиночества!(Париж,весна 1923г,А.Мариенгофу)
***
Галя милая!Я очень люблю Вас и очень дорожу Вами...Правда,это гораздо лучше и больше,чем чувствую к женщинам.Вы мне в жизни без этого настолько близки,что и выразить нельзя.(Г.А.Бениславской)
***
Галя милая!Ничего не случилось,только так немного катался на лошади и разбил нос.У меня от этого съехал горб(полученный тоже при падении с лошади).Хотели и правили,но,вероятно,очень трудно.Вломилась внутрь боковая кость.Очень незаметно с виду,но дышать плохо.В субботу ложусь на операцию.
Так живу скучно,только работаю.Иногда выпиваем,но не всегда.Я очень сейчас занят.Работаю вовсю,как будто тороплюсь,чтоб поспеть.Целую Вас и люблю.(Г.А.Бениславской)
***
Дней через 6-7 приезжаю в Москву.Еду в Рязань с Никитиным.Уж очень,дьявольски захотелось поудить рыбу.
Книга моя вышла.1-й экземпляр надписан Вам и лежит у меня на столе.(Г.А.Бениславской)
***
Может быть,в мире все мираж,и мы только кажемся друг другу.Ради бога,не будьте миражем Вы.Это моя последняя ставка,и самая глубокая.Дорогая,делайте все так,как найдете сами.Я слишком ушел в себя и ничего не знаю,что я написал вчера и что напишу завтра.
Только одно во мне сейчас живет.Я чувствую себя просветленным,не надо мне этой глупой шумливой славы,не надо построчного успеха.Я понял,что такое поэзия...
Я не разделяю ничьей литературной политики.Она у меня своя собственная - я сам...Я скоро завалю Вас материалом.Так много и легко пишется в жизни очень редко.Это просто потому,что я один и сосредоточен в себе...Назло всем не буду пить,как раньше.Буду молчалив и корректен.Вообще хочу привести всех в недоумение.Уж очень мне не нравится,как все обо мне думают.Пусть они выкусят.
Весной,когда приеду,я уже не буду никого подпускать к себе близко.Боже мой,какой я был дурак.Я только теперь очухался.Все это было прощание с молодостью.Теперь будет не так.Если они хотят,чтоб я был писатель,так я буду писатель.(Батум,20 декабря,Г.А.Бениславской)
***
Стихи посылаю вторично."Цветы",как хочешь,печатай или не печатай.Это философская вещь.Ее нужно читать так:выпить немного,подумать о звёздах,о том,что ты такое в пространстве и т.д.тогда она буде понятна.Стихи о Персии я давно посвятил тебе.(П.И.Чагину)
***
Читали ли Вы,что пишет обо мне Дункан за границей.Что я,чтоб изучить быт бандитов,стал во главе шайки и орудую на Кавказе,а еще то,будто бы я ей пишу в письме,что:"Все пока идет хорошо".
Мне запрещено пить.С легкими действительно что-то неладно...После выправки жизнь меняю.
(Г.А.Бениславской)
***
Случилось очень многое,что переменило и больше всего переменяет мою жизнь.Я женюсь на Толстой(внучка Льва Толстого) и уезжаю с ней в Крым.(Е.А.Есениной)

Из набросков и экспромтов С.А.Есенина.

На небесном синем блюде
Желтых туч медовый дым.
Грезит ночь.Уснули люди,
Только я тоской томим.

Облаками перекрещен,
Сладкий дым вдыхает бор.
За кольцо небесных трещин
Тянет пальцы косогор.

На болоте крячет цапля;
Четко хлюпает вода,
А из туч глядит,как капля,
Одинокая звезда.

Я хотел бы в мутном дыме
Той звездой поджечь леса
И погинуть вместе с ними,
Как зарница в небеса.
***
На память Мише Мурашову

Сегодня синели лужи
И легкий шептал ветерок.
Знай,никому не нужен
Неба зелёный песок.

Жили и были мы в яви,
Всюду везде одни.
Ты,как весну по дубраве,
Пьёшь свои белые дни.

Любишь ты,любишь,знаю,
Нежные души ласкать,
Но не допустит нас к раю
Наша земная печать.

Вечная даль перед нами,
Путь наш задумчив и прост.
Даст нам приют за холмами
Грязью покрытый погост.

***

Прочитал с десяток стихотворений Людмилы Кузнецовой на Стихи.ре.Очень зрелое мышление,чистая рифма,ровная ритмика,стихи читаются легко,в них есть чувство,присутствуют красивые метафоры и интересные темы.Занёс ее в "избранные".
***
Снова читал Виту Савицкую,отдыхая на ее многоточиях,но стихи талантливы.На фото - она молодая, красивая женщина с незабываемыми зелёными глазами!Тоже занёс в "избранные".
***
Прочитал несколько стихов Татьяны Новы и ее дневник,выписки о поэзии.Очень интересно.Порадовало то,что у нее в "избранных" тоже К.Ф.Ковалёв,а из всех прочитанных на этом пока сайте наиболее яркое впечатление от К.Ф.Ковалёва и Лилии Юсуповой.Прочёл пока несколько стихов Татьяны,но впечатление хорошее,буду читать и далее.
***
Читал также стихи Назара Андреева,Светланы Дубовицкой,Фаины Фанни,Игоря Бекхема - что-то понравилось,что-то нет,надо будет еще почитать.Конечно же,поэт раскрывается,когда его больше прочтешь.Я думаю 2-3 стихотворения из всего,что написал Пушкин не сделали бы его поэтом номер один в России.
***
Читал поэму Макса Гаврилова "Экскурсия".Этакий политический памфлет.Она еще в "сыром виде",но впечатляет своим размером и темами.Автор спускается в ад,как Данте,и находит там всех бывших правителей,ему помогает черт.Вообщем труд огромный и интересный,но требует безжалостных отсечений всего лишнего.
Прочитал так же его "Деревню" - о судьбе русских деревень.Больно,грустно и правдиво.
***
Читал Владимира Затаера красивое) - в целом,хорошие,интересные стихи.
***
У Анжелики Миропольцевой понравились стихи "Нотные капели",почитал ее афоризмы.Присутствует наблюдательность,но мало глубины,зато ум очень гибкий.
Иногда она усложняет текст стиха малознакомыми словами и в стихах образуются,как бы,ямки(пока опустишься вниз и посмотришь:что же это за слово?),но,наверно, надо расширять сферы использования и редких слов,хотя я - за простоту и понятность.
***
Игорь Бекхем(надо же:футбольная фамилия!) "Такая работа" - хорошие стихи.
***
Алексей Павлов "Я приму ее" - философские о смерти.Трудная тема.
***
Читал по интернету сочинения Фомы Аквинского и продолжаю читать "Человек без свойств" Р.Музиля(31 гл.)
***
Во сне видел,что нашел золотой мужской перстень с рубином в мусорном ведре.В этот день заработал 2000р - может, это к прибыли?

СДЕЛАЛ ВЫПИСКИ:
***
Смертные перенимают жизнь одни у других...и словно скороходы передают один другому светильник жизни(Лат.)
***
Величие человека - в его способности мыслить.(Паскаль)
***
Человек человеку - волк.(Гоббс)
***
Желать - значит действовать.(девиз фут.клуба "Тотенхэм")
***
Но странно устроен наш мир:то,что ясно и просто,всегда труднее всего претворить в жизнь.(А.Дюма)
***
Когда нечего терять,то и смерть не страшна.(Посл.)
***
Всё приходит в свое время к тому,кто умеет ждать.(Посл.)
***
Глупо допускать то,чего можешь избежать.(Теренций)
***
"Есть многое на свете,друг Горацио,что и не снилось нашим мудрецам"(цитата из "Гамлета")
***
Если вы по миру будете ходить с молотком,то вам все время придется забивать гвозди.(поговорка)
***
Предназначение человека - учиться,а к знанию идут также,как идут на войну.(К.Кастанеда)
***
Чудеса там,где в них верят,и чем больше верят,тем чаще они встречаются.(Дидро)
***
Результат зависит от точки зрения(афоризм)
***
Убегай от тоски и с глупцами не спорь.(Соломон)
***
Всё складывается к лучшему для любящих бога.(ап.Павел)
***
Нам мало преуспеть,нужно еще,чтобы другие потерпели неудачу.(Фр.посл.)
***
Самое ужасное - наличие воображения при отсутствии вкуса.(Гете)
***
Зло - это лишь темная тень добра.(кит.посл.)
***
Он Него,через Него и к Нему - все!В Нём мы живём,движемся,существуем.(теософия о Боге)
***
Время есть лишь относительная точка зрения на вещи - вот блестящая и полезная мысль.(О.Лодж)
***
События,как прошлые так и будущие,могут в некотором смысле существовать всегда,и,быть может,это мы подходим к ним,а не они случаются.(О.Лодж)
***
Я не признаю безоговорочно взглядов ни одного человека,ни живого,ни мертвого.(Гораций)
***
Камень становится растением,растение - животным,животное - человеком,человек - духом,дух - Богом.(аксиома каббалистов)
***
Испытывай все ,и крепко удерживай то,что хорошо.(девиз древних)
***
Дерзать,знать,хотеть и молчать.(одна из аксиом каббалистов)
***
Ничто не вечно,вечна только изменчивость.(поговорка)
***
Популярность - это так здорово в первые два месяца и так ужасно тяжело всю оставшуюся жизнь.(Софи Лорен)
***
Все мы любим человечество в целом и при этом люто ненавидим своих соседей(сказал один мыслитель).
***
Тот,кто считается с мнением большинства никогда не подымется над толпою.(древн.мысл.)
***
Единственный грех - это невежество.(Кришна)
***
В главном - единство,в спорном - свобода,во всем - любовь.(Августин)
***
Мир есть бесконечная сфера,центр которой везде,а окружность нигде.(Кардинал де Куза,или Гермес).
***
Верьте снам,ибо в них скрыты врата в вечность.(Джебран)
***
Вопль человека всех времен:"Не нарушайте моего одиночества и не оставляйте меня одного".(М.Жванецкий)
***
Совершенство религии состоит в желании добра другим.(девиз Магомета)
***
Врата истины закрыты,подобно святилищу девы.Чтобы войти,нужно быть мужчиной.(Элифас Леви)
***
За истину - против всего мира.(девиз друидов)
***
Путь вверх и вниз один и тот же.(Гераклит)
***
Познай самого себя,и ты узнаешь Вселенную и Богов.(надпись над Делфийским храмом)
***
Нет ни одного слова,ни одного действия,которые не отразились бы в вечности.(др.изреч.)

ВЫПИСКИ ИЗ КНИГИ Л.РАМПЫ "ТРЕТИЙ ГЛАЗ":
***
"Канджур" - священная книга буддистов - 112 томов.
***
Основа ламаизма - вера и надежда в будущее.
***
Основа Буддизма - отчаяние и безнадежность.Неверие в Отца,который всех оберегает и за всем наблюдает.Есть Бог,высшая сущность,неважно какое имя вы ему дадите.Бог - это реальность.Тибетцы,которые хорошо изучили учение Будды,никогда не просят у Бога ни милости,ни прощения,а только справедливости.
***
Наши души бессмертны,молитва:ОМ!МАНИ ПАДМЕ ХУМ!(Приветствую Сокровище Лотоса,Приветствую Сверх Я человека) смерти нет.
***
Как мы снимаем одежды, так и душа поступает со старым телом.Смерть - это рождение.Умереть - значит родиться в другой жизни.Выбор физического тела определяется задачей,которую душа должна выполнить на земле.
***
Колесо Жизни - рождение-жизнь-смерть-возвращение в духовное состояние.
***
Человек может всю жизнь страдать на земле,но это не означает,что его предыдущая жизнь была неправедной.Перенесенные страдания могут послужить лучшим и быстрейшим средством для понимания определенных вещей.
***
Кроме "Канджура" есть и другие священные книги,но они только для посвященных и хранятся в монастырях,в подземельях.
***
Наших ученых привлекает не столько сам механизм ясновидения,сколько его результаты.
***
При смерти задача священника разорвать узы,которые связывают душу с землей и с телом.
В окружении 300 монахов и 5 лам-телепатов душе помогают телепатически перейти в иной мир.
***
Мы верим,что жизнь нам дается бесчисленное количество раз,но не только на земле,но в других мириадах миров.
***
Левитация очень сложна,нужна огромная практика.
***
Астральные путешествия - легче.Большинство лам владеют этим.Набравшись терпения, этому можно научиться.
***
Мы верим,что события будущего можно предсказать.
***
Психометрия - искусство улавливать информацию о прошлых событиях,рассматривая или осязая предметы.
***
Чортен - символический памятник.В Лхаме самый высокий - 16м,это символ веры.
***
Мы не верим в ад и рай.
***
Высшие сферы миров - Страны Золотого Света,там нет диссонанса.
***
Послушник исполняет 32 правила,Лама - 253 правила.
***
9 предметов должен узнать ребёнок в 3-х летнем возрасте из тех,с которыми он играл раньше и выбрать их:9 из 30 ти,если две ошибки - испытания не прошел(так выбирают нового Ламу).
***
Куда идут люди Запада - туда идет война.(др.мудрость Тибетцев)
***
По тибетской мифологии ад - жуткий холод.
***
Все люди,невзирая на расу,цвет кожи,религию равны.Единственно,что имеет значение - их поступки и намерения.
***
Шамбала - страна Северных ледников на Тянь-Шане.
***
"До тех пор,пока не оборвется серебряная нить и не потухнет нимб".(изреч.из Библии)
***
В земной жизни у человека есть двойник,а может даже и не один.
***
Бардо - промежуточное состояние между жизнью и смертью.

"Пещеры древних"
***
Если человек закончил свою жизнь раньше срока,он должен вернуться назад почти сразу же.Так и получается,что некоторые младенцы живут лишь несколько месяцев.Это воплощенные души самоубийц,которые не дожили несколько месяцев до положенного срока.
***
Смелость состоит не в том,чтобы умереть,а в том,чтобы жить вопреки всем неудачам и трудностям(по поводу японских самоубийц).

ОБ ЕВАНГЕЛИИ от Иуды:

***
Евангелие от Иуды - гностическое апокрифическое евангелие на коптском языке,входящее в кодекс ЧАКОС,найденный в 1978г в Египте.Оно частично реконструировано в 2006г.Найденный текст,возможно,является переводом утраченного греческого оригинала с таким же названием,который упоминается в античных сочинениях Иринея Лионского и Епифания Кипрского.В отличии от канонических ЕВ-Й,в этом евангелии Иуда Искариот показан,как единственный подлинный ученик Христа,совершивший предательство по воле самого Христа.Этим евангелием пользовалась секта каинитов:"Иуда совершил предательство посредством которого все земное отделяется от небесного"(из учения каинитов).

ВЫПИСКИ ИЗ СТАТЬИ О.БЕЛГА "ТАК КТО ЖЕ ВСЕ-ТАКИ РАСПЯЛ ИИСУСА ХРИСТА?"
***
В еврейском законе сказано:"и проклят всяк, висящий на древе".
***
По поводу Апокрифических Текстов,монахи-переписчики писали на полях:"Этого не читай,многим не показывай"...То есть не читай,не показывай,а все-таки переписывай и в монастырских библиотеках держи.Все говорит о том,что было желание выгородить римлян за распятие Христа и всю вину переложить на евреев.
***
В Евангелии от Матфея явная вставка - формула Второго Вселенского Собора Константинопольского(381г):"Итак идите,научите все народы,крестя их во имя ОТЦА и СЫНА и СВЯТОГО ДУХА".Спрашивается,если бы эта фраза так ясно фигурировала в евангелии с самого начала,о чем бы спорили святые отцы триста лет,прежде чем составили окончательный "Символ Веры"?
***
Новозаветный Канон был утвержден Лаодикийским собором в 369г.
***
Константин Великий в 313г объявил Христову веру Риму и сам принял христианство,правда,уже на смертном одре.
***
Иисус предрекал разрушение Иерусалима.Это произошло в 69-70гг и разрушили его римляне под предводительством божественных цезарей Васпассиана и Тита.
***
Скорей всего,вставки в евангелии были сделаны по указанию римских цезарей.Получается,что распяли римляне,а виноваты евреи.
***
По церковному преданию Ирода,Иродиаду и Саломею на глазах у еврейского народа съели черви.
***
Исторические факты свидетельствуют о том,что Ирод попал в немилость к императору Гаю и тот,под влиянием Агриппы,отправил его в ссылку,за ним последовала и жена - в Галлию,где они и умерли своей смертью.
Однако,история о червях и сейчас живет в церковных календарях.
***
В 1887г русский путешественник Николай Нотович обнаружил в одном из монастырей Тибета рукопись на тибетском языке,где рассказывалось о неизвестных годах Иисуса:"Жизнь святого Иссы,лучшего из Сынов Человеческих".В ней говорилось,что Спаситель с 13 до 29 лет(именно то время,которое не упоминалось в евангелиях) путешествовал по Индии,Непалу,Гималаям,Персии и некоторым другим странам,где обучался сутрам и ведам,а также проповедовал язычникам веру в единого Бога,попутно осуждая брахманов и жрецов за то,что они пренебрегают людьми из низших каст и скрывают от них истину.

ВЫПИСКИ Р.МУЗИЛЬ "ЧЕЛОВЕК БЕЗ СВОЙСТВ":
***
Современный человек рождается в клинике и умирает в клинике...
***
Люди живут на земле,как предвестники будущего,и все их дела - это попытки и поиски,ибо любое дело может быть превзойдено следующим.
***
Бонадея - богиня непорочности в др.Риме.
***
Нельзя злиться на собственное время без ущерба для себя самого.
***
Возник мир свойств - без человека,без переживаний,без переживающего и похоже на то,что в идеальном случае человек уже вообще ничего не будет переживать.
***
Есть тысячи профессий,в которые люди уходят целиком;там весь их ум.Если же потребовать от них чего-то вообще человеческого и общего всем,то остаются,собственно,три вещи - глупость,деньги или, в крайнем случае,слабые воспоминания о религии.

***

Читаю "Доктор Фаустус" Т.Манна.Совершенно не впечатляет.Все эти рассуждения о музыке и композиторах скучны,повествование затянуто,единственное место,которое представляет некоторый интерес,это беседа главного героя музыканта Андрэ Леверкюна с чертом.
***
Дочитываю "Человек без свойств" Р.Музиля.Концовка интересна,но роман незакончен.Как незакончены романы Кафки,что тоже их делает кастрированными.Как в стихотворении главное - концовка,так и в прозе это наиболее должно быть сильное место,но его нет...
Роберт Музиль,классик австрийской литературы 20 века,умер в Швейцарии в 1943г,куда он перебрался,спасаясь от преследований нацистов.Язык его произведений очень умный и литературный,но живые люди так не говорят.Чем-то он напоминает Оскара Уайльда,именно своими рассуждениями об искусстве и литературе.Но это,как пища для гурманов от литературы.
***
Читал стихи Виктора Елисаветского на Стихи.ре.Отдохнул и посмеялся.

ВЫПИСКИ ИЗ ПИСЕМ А.П.ЧЕХОВА:
***
Для нас дороже матери ничего не существует в этом разъехидственном мире,а посему премного обяжешь твоего покорного слугу,утешая его полуживую мать.(М.М.Чехову)
***
Ничтожество свое сознавай,знаешь где?Перед богом,пожалуй пред умом,красотой,природой,но не перед людьми.Среди людей нужно сознавать свое достоинство.(М.П.Чехову)
***
Невесту Вашу поблагодарите за память и внимание и скажите,что женитьба моя,вероятно,-увы и ах!Цензура не пропускает...Моя она - еврейка.Хватит мужества у богатой жидовочки принять православие с его последствиями - ладно,не хватит - и не нужно...И к тому же мы уже поссорились...Завтра помиримся,но через неделю опять поссоримся.С досады,что ей мешает религия,она ломает у меня на столе карандаши и фотографии - это характерно...Злючка страшная...Что я с ней разведусь через один-два года после свадьбы - это несомненно...(В.В.Билибину)
***
Если у меня есть дар,который следует уважать,то,каюсь перед чистотою Вашего сердца,я доселе не уважал его.Я чувствовал,что он у меня есть,но привык считать его ничтожным....Все мои близкие всегда относились снисходительно к моему авторству и не переставали мне дружески советовать не менять настоящее дело на бумагомаранье.У меня в Москве сотни две знакомых,между ними десятка два пишущих,и я не могу припомнить ни одного ,который читал бы меня или видел во мне художника.В Москве есть так называемый"литературный кружок":таланты и посредственности всяких возрастов и мастей собираются раз в неделю в кабинете ресторана и прогуливают здесь свои языки.Если пойти мне туда и прочесть хотя кусочек из Вашего письма,то мне засмеются в лицо.За пять лет моего шатанья по газетам я успел проникнуться этим общим взглядом на свою литературную мелкость,скоро привык снисходительно смотреть на свои работы и - пошла писать!Это первая причина...Вторая - я врач и по уши втянулся в в свою медицину,так что поговорка о двух зайцах никому другому не мешала так спать,как мне.
Пишу все это для того,чтобы хотя немного оправдаться перед Вами в своем тяжком грехе.Доселе относился я к своей литературной работе крайне легкомысленно ,небрежно,зря.Не помню я ни одного своего рассказа,над которым я работал бы более суток,а "Егеря",который Вам понравился,я писал в купальне!Как репортеры пишут свои заметки о пожарах,так я писал свои рассказы:машинально,полубессознательно,немало не заботясь ни о читателе,ни о себе самом...
Вся надежда на будущее.Мне еще только 26 лет.Может быть,успею что-нибудь сделать,хотя время бежит быстро.
Простите за длинное письмо и не вменяйте человеку в вину,что он первый раз в жизни дерзнул побаловать себя таким наслаждением,как письмо к Григоровичу.(Д.В.Григоровичу)
***
Воспитанные люди,по моему мнению,должны удовлетворять следующим условиям:
1.Они уважают человеческую личность,а потому всегда снисходительны,мягки,вежливы,уступчивы...
2.Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам.Они болеют душой и от того,чего не увидишь простым глазом...
3.Они уважают чужую собственность,а потому и платят долги.
4.Они чистосердечны и боятся лжи,как огня...Они не рисуются,держат себя на улице так же,как дома,не пускают пыли в глаза меньшей братии...Они не болтливы и не лезут с откровенностями,когда их не спрашивают...Из уважения к чужим ушам они чаще молчат...
5.Они не унижают себя с той целью,чтобы вызвать в другом сочувствие.Они не играют на струнах чужих душ,чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними.
6.Они не суетны.Их не занимают такие фальшивые бриллианты,как знакомства со знаменитостями,рукопожатие пьяного Плевако ...Истинные таланты всегда сидят в потемках,в толпе,подальше от выставки...Даже Крылов сказал,что пустую бочку слышнее,чем полную...
7.Если они имеют в себе талант,то уважают его.Они жертвуют для него покоем,женщинами,вином,суетой...Они горды своим талантом...
8.Они воспитывают в себе эстетику.Они не могут уснуть в одежде,видеть на стене щели с клопами,дышать дрянным воздухом,шагать по оплеванному полу,питаться из керосинки.Они стараются возможно укротить и облагородить половой инстинкт...(Н.П.Чехову)
***
Бываю в театре.Ни одной хорошенькой...Все рылиндроны,харитоны и мордемондии.Даже жутко делается...
Всем скверно живется.Когда я бываю серьезен,то мне кажется,что люди,питающие отвращение к смерти,не логичны.Насколько я понимаю порядок вещей,жизнь состоит только из ужасов,дрязг и подлостей,мешающихся и чередующихся...(М.В.Киселевой)
***
"Степь" вчера кончил и отправил в "Северный вестник".Надо быть очень великим писателем,чтобы в один месяц заработать тысячу рублей.Не правда ли?На свою "Степь" я потратил много соку,энергии и фосфора,писал с напряжением,натужился,выжимал из себя и утомился до безобразия.Удалась они или нет,не знаю,но,во всяком случае,она мой шедевр,лучше сделать не умею...(А.С.Лазареву-Грузинскому)
***
Сам Айвазовский,бодрый старик лет 75,представляет из себя помесь добродушного армяшки с заевшимся архиереем;полон собственного достоинства,руки имеет мягкие и подает их по-генеральски.Недалек,но натура сложная и достойная внимания.В себе одном он совмещает и генерала,и архиерея,и художника,и армянина,и наивного деда,и Отелло.Женат на молодой и очень красивой женщине,которую держит в ежах.Знаком с султанами,шахами и эмирами.Писал вместе с Глинкой "Руслана и Людмилу".Был приятелем Пушкина,но Пушкина не читал.В своей жизни он не прочел ни одной книги.Когда ему предлагают читать,он говорит:"Зачем мне читать,если у меня есть свои мнения?"(М.П.Чеховой)
***
Кто не умеет быть слугою,тому нельзя позволять быть господином;кто не умеет радоваться чужим успехам,тому чужды интересы общественной жизни и тому нельзя давать в руки общественное дело.(А.Н.Плещееву)
***
Если опять говорить по совести,то я еще не начинал своей литературной деятельности,хотя и получил премию.У меня в голове томятся сюжеты для пяти повестей и двух романов.Один из романов задуман уже давно,так что некоторые из действующих лиц уже устарели,не успев быть написаны.В голове у меня целая армия людей,просящихся наружу и ждущих команды.Все,что я писал до сих пор,ерунда в сравнении с тем,что я хотел бы написать и что писал бы с восторгом.(А.С.Суворину)
***
Я боюсь,что в этом отношении я очень похож на Гончарова,которого я не люблю и который выше меня талантом на 10 голов.Страсти мало;прибавьте к этому и такого рода психопатию:ни с того ни с сего,вот уже два года,я разлюбил видеть свои произведения в печати,оравнодушил к рецензиям,к разговорам о литературе,к сплетням,успехам,неуспехам,к большому гонорару - одним словом,стал дурак дураком.В душе какой-то застой.Объясняю это застоем в своей личной жизни.Я не разочарован,не утомился,не хандрю,а просто стало вдруг все как-то менее интересно.Надо подсыпать под себя пороху...
Бог делает умно:взял на тот свет Толстого(Д.А.Толстой,один из реакционных деятелей России) и Салтыкова и таким образом помирил то,что нам казалось непримиримым.Теперь оба гниют,и оба одинаково равнодушны.Я слышу,как радуются смерти Толстого,и мне эта радость представляется большим зверством.Не верю я в будущее тех христиан,которые,ненавидя жандармов,в то же время приветствуют чужую смерть и в смерти видят ангела избавителя.Вы не можете себе представить,до чего выходит противно,когда этой смерти радуются женщины.
***
У меня сегодня радость.В купальне чуть было не убил меня мужик длинным тяжелым шестом.Спасся только благодаря тому,что голова моя отстояла от шеста на один сантиметр.Чудесное избавление от гибели наводит меня на разные,приличные случаю мысли.
В Ялте много бырышень и ни одной хорошенькой.Много пишущих,но ни одного талантливого человека.Много вина,но ни одной капли порядочного.Хороши здесь только море да лошади-иноходцы...Жизнь дешевая.Одинокий человек может прожить здесь на 100 рублей в месяц.(А.Н.Плещееву)
***
Неужели Вам не понравилась "Крейцерова соната"?Я не скажу,чтобы это была вещь гениальная,вечная - тут я не судья,но,по моему мнению,в массе всего того,что теперь пишется у нас и за границей,едва ли можно найти что-нибудь равносильное по важности замысла и красоте исполнения.Не говоря уж о художественных достоинствах,которые местами поразительны,спасибо повести за одно то,что она до крайности возбуждает мысль.Читая ее,едва удерживаешься,чтобы не крикнуть:"Это правда!" или:"Это нелепо!"Правда,у нее есть очень досадные недостатки.Кроме всего того,что Вы перечислили,в ней есть еще одно,чего не хочется простить ее автору,а именно - смелость,с какою Толстой трактует о том,чего он не знает и чего из упрямства не хочет понять.Так,его суждения о сифилисе,воспитательных домах,об отвращении женщин к совокуплению и проч. не только могут быть оспариваемы,но и прямо изобличают человека невежественного,не потрудившегося в продолжении своей долгой жизни прочесть две-три книжки,написанные специалистами.Но все-таки эти недостатки разлетаются,как перья от ветра;ввиду достоинства повести их просто не замечаешь,а если заметишь,то только подосадуешь,что повесть не избегла участи всех человеческих дел,которые все несовершенны и несвободны от пятен.(А.Н.Плещееву)
***
Из всех сибирских городов самый лучший Иркутск.Томск гроша медного не стоит,а все уездные не лучше той Крепкой,в которой ты имел неосторожность родиться.Обиднее всего,что в уездных городишках есть нечего,а это в дороге,ух,как чувствуется!Подъезжаешь к городу и надеешься съесть целую гору,а въехал - трах!ни колбасы,ни сыру,ни мяса,ниже следки,а те же пресные яйца и молоко,что и в деревнях.
Из Иркутска двинусь к Байкалу,который переплыву на пароходе;от Байкала тысяча верст до Амура,а там на пароходе до Великого океана,где первым делом выкупаюсь и поем устриц.(Ал.П.Чехову)
***
Здравствуйте,мой драгоценный!Ура!Ну вот,наконец,я опять сижу у себя за столом,молюсь своим линяющим пенатам и пишу к Вам.У меня теперь такое хорошее чувство,как будто я совсем не уезжал из дома.Здоров и благополучен до мозга костей.Вот Вам кратчайший отчет.Пробыл я на Сахалине не 2 месяца,как напечатано у Вас,а 3 плюс два дня.
Работа у меня была напряженная;я сделал полную и подробную перепись всего сахалинского населения и видел все,кроме смертной казни...
О Приморской области и вообще о нашем восточном побережье с его флотами,задачами и тихоокеанскими мечтаниями скажу только одно:вопиющая бедность!Бедность,невежество и ничтожество,могущие довести до отчаяния...
Хорош божий свет.Одно только нехорошо:мы.Как мало в нас справедливости и смирения,как дурно мы понимаем патриотизм...Работать надо,а все остальное к черту.Главное - надо быть справедливым,а остальное все приложится.(А.С.Суворину)
***
Ах,ангел мой,если б вы знали,каких милых зверей я привез из Индии!Это - мангусы,величиною с средних лет котенка,очень веселые и шустрые звери.Качества их:отвага,любопытство и привязанность к человеку.Они выходят на бой с гремучей змеей и всегда побеждают,никого и ничего не боятся,что же касается любопытства,то в комнате нет ни одного узелка и свертка,которого бы они не развернули;встречаясь с кем-нибудь,они прежде всего лезут посмотреть в карманы:что там?Когда остаются одни в комнате начинают плакать.(И.Л.Леонтьеву-Щеглову)
***
Мне кажется,что жить вечно было бы так же трудно,как всю жизнь не спать.(А.С.Суворину)
***
Положение сахалинских детей и подростков я постараюсь описать подробно.Оно необычайно.Я видел голодных детей,видел тринадцатилетних содержанок,пятнадцатилетних беременных.Проституцией начинают заниматься девочки с 12 лет,иногда до наступления менструаций.Церковь и школа существуют только на бумаге,воспитывают же детей среда и каторжная обстановка.(А.Ф.Кони)
***
Я теперь в Венеции,куда приехал третьего дня из Вены.Одно могу сказать:замечательнее Венеции я в своей жизни городов не видел.Это сплошное очарование,блеск,радость жизни.
Мережковский,которого я встретил здесь,с ума сошел от восторга.Русскому человеку,бедному и приниженному,здесь в мире красоты,богатства и свободы не трудно сойти с ума.Хочется здесь навеки остаться,а когда стоишь в церкви и слушаешь орган,то хочется принять католичество.
Великолепны усыпальницы Кановы и Тициана.Здесь великих художников хоронят,как королей,в церквах;здесь не презирают искусства,как у нас:церкви дают приют статуям и картинам,как бы голы они ни были.
Во дворце дожей есть картина,на которой изображено около 10 тысяч человеческих фигур.(И.П.Чехову)

***
Прочитал Р.Музиля "Человек без свойств" уже 51 главу.Впечатление по-прежнему хорошее:умный язык,много интересных рассуждений.
***
СДЕЛАЛ ВЫПИСКИ ИЗ СОЧИНЕНИЙ ФОМЫ АКВИНСКОГО:
***
Пять доказательств бытия Божия:
1.Движение.Бог- перводвигатель,который сам ничем недвижим.
2.Бог - это первопричина.
3.Бог - необходимая сущность всех вещей.
4.Бог - причина блага и всякого совершенства.
5.Порядок в природе.
***
Всякая материя ограничена формой.Бог, безусловно,бесконечен.
***
Мы полагаем Бога,как первоначало не в материальном смысле,но в смысле производящей причины;и в таком качестве он должен обладать наивысшим совершенством.
***
Очевидно,что время и вечность не суть одно и то же.
Вечность есть мера пребывания,а время - мера движения.Если во времени,хоть и условно(год,час и т.д.) можно назвать начало и конец,то вечности это не присуще.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ВЫПИСОК ИЗ "ЧЕЛОВЕКА БЕЗ СВОЙСТВ" Р.МУЗИЛЯ:
***
Где-то надо начать делать свое дело,нельзя только говорить о нем.
***
В толковании жизни все религии предусматривали иррациональный,не поддающийся учету,остаток,который они называли неисповедимостью бога;если задача у смертного не решалась,ему достаточно было вспомнить об этом остатке,и его дух уже мог потирать руки.Человек вынужден либо совсем отказаться думать о своей жизни,чем многие довольствуются,либо пытаться,но у него ничего ничего не получается.Раздвоенность в вере часто переходит из одной крайности в другую.Получается,что без духовности нет подлинной человеческой жизни,но при слишком большой духовности ее тоже нет.
***
Парадокс в том,что современный порядок неизменно повлек бы за собой бездеятельность.
***
В силу какой-то невыразимой связи порядок ведет к потребности в убийстве.
***
Равновесие человека удерживается не только им самим,но и опирается на равновесие других слоев общества.
***
Моральный кредит зависит от человека.
***
Истина - не кристалл,который можно сунуть в карман,а бесконечная жидкость,в которую погружаешься целиком.
***
Несчастье - это наша остановка на предпоследнем шагу.
***
Важен не неправильный шаг,а тот,что за ним последует.
***
Тяжесть жизни - наше тайное недовольство тем,что все мы умрем,что все так кратко и так,наверно,напрасно.
***
Мораль нашего времени,чтобы там не говорили,это мораль достижения цели.
***
Хорошим сегодня считается все,что дает нам иллюзию,что оно приведет нас к чему-то.
***
Наша эпоха и так насквозь пропитана активностью.Она не хочет больше мыслить,а хочет видеть только дела.
***
Проще простого обладать энергией для действий и труднее трудного найти действиям смысл.
***
Святые говорят:некогда я был заперт,затем вынут из самого себя и,не зная того,погружен в бога.
***
Чувства не терпят,чтобы их привязывали.
***
Сила добра,которая,видимо,каким-то образом заложена в нас,тотчас же разъедает стенки,как только ее запрут в твердую форму,и через отверстие сразу же улетает ко злу!
***
Есть влюбленные,которые глядят на любовь,как на солнце,они просто слепнут,а есть влюбленные,которые впервые удивленно взирают на жизнь,когда ее озарит любовь.
***
Теряя себя,вдруг приходишь к себе самому.
***
Добрый человек отнюдь не делает мир добрым,он вообще не оказывает на него никакого воздействия,он только обособляется от него.
***
Воспоминания обычно стареют вместе с людьми и страстные дела видятся со временем в смешной перспективе,словно сквозь анфиладу,через девяносто девять открытых друг за другом дверей.
***
Мораль есть согласованность каждого сиюминутного состояния нашей жизни с каким-то длительным.

***

Сегодня читал стихи Светланы Болярской.Красивые,мелодичные,читаются легко,в основном о любви.В"избранных" у нее вначале стоят К.Ф.Ковалев и С.Байбородова,а далее Александр Чулков,что мне приятно,ибо совпадает с моими предпочтениями.
***
Читал стихи Андрея Тюнина.Уже прочел стихотворений 25-30 за эти дни.Никак не могу найти такое,чтобы "зацепило",а все вроде хороши.У него их всего 55,по-моему,так что дочитаю,а там уж определюсь:бывает и одно стихотворение так зацепит,что готов за одно только это стихотворение выделить этого автора из других.
***
Читал стихи Светланы Шиманской о скрипке - замечательно!

***


ВЫПИСКИ ИЗ КНИГИ Е.В.Пастернак "Борис Пастернак":
***
Родители Бориса Пастернака Леонид Осипович Пастернак и Розалия Исидоровна Кауфман поженились в Москве 14 февраля 1889г.
***
Отец - известный художник,через несколько дней после свадьбы они поехали в Петербург,где была открыта Передвижная выставка,на которой экспонировалась его картина "Вести с родины",купленная уже Третьяковым для своей галереи.
***
Мать - профессор фортепьяно в музыкальных классах Одесского отделения Императорского русского музыкального общества.
***
В 1890г начался приездом А.Г.Рубинштейна,который дал несколько концертов в Москве.Он посетил Пастернаков и слушал Розалию,а Осип Леонидович набросал его портрет.
***
10 февраля 1890г ночью родился Борис Пастернак.
***
Лето 1891г ознаменовалось социальными потрясениями.Весной началось выселение из Москвы евреев-ремесленников и отставных солдат.Леонид Осипович писал жене:"Просто работать не хочется,когда посмотришь,какая царит паника среди евреев.Каждый наготове завтра подняться с места,где он жил десятки лет с семьей.И куда они денутся все эти несчастные.Скверно!Вчера,например,я столкнулся с Левитаном у Поленовых и вот мы полдня почти прошлялись по городу и все пели одну и ту же заунывную ноту об исключительном положении евреев и о безнадежном их в будущем состоянии."
***
Леонид Осипович сделал рисунки к произведениям Лермонтова.
***
В Одессе у Пастернаков жила родня:сестра Ася(Анна Осиповна) и ее муж Михаил Филиппович Фрейденберг.У них было трое детей:Оля,младшая двоюродная сестра,ровесница Бори.
***
13 февраля 1893г родился второй сын Пастернаков - Александр.
***
16 июня 1893 Леонид Осипович ездил в Ясную Поляну,где гостил у Л.Н.Толстого.
***
Весной 1896 г картина Л.О.Пастернака "Перед экзаменом" была удостоена золотой медали,а позже куплена в Люксембургский музей.
***
Л.О.Пастернак делал эскизы к "Воскресению" Л.Н.Толстого.Эти 33 иллюстрации были отмечены на Парижской выставке медалью,их хвалил Л.Н.Толстой.
***
16 ноября 1900г умер Иосиф Акивович Пастернак,дед Бориса Пастернака и отец Леонида Осиповича,а 12 декабря следующего года умерла и бабушка - Лия.
***
6 февраля 1900г у Пастернаков родилась дочь Жоня(Жозефина-Иоанна).
***
14 апреля 1899г в мастерскую Леонида Осиповича пришел молодой и еще мало кому известный поэт Райнер Мария Рильке.Он просил познакомить его с Толстым.Через год он вновь приехал в Россию и предпринял небольшое путешествие,основной целью которого была Ясная Поляна.
***
Женя Фрейденберг умер в 14 лет от аппендецита.Мальчик подавал большие надежды и умер,как святой.
***
"26 августа 1900г.Многоуважаемый Леонид Осипович.Спешу препроводить Вам в подлиннике ответ директора 5-й гимназии.
Кн.Владимир Голицын.

Ваше Сиятельство,Милостивый Государь Владимир Михайлович.
К сожалению ни я,ни педагогический совет не может ничего сделать для г.Пастернака:на 345 учеников у нас уже есть 10 евреев,что составляет 3 процента,сверх которых мы не можем принять ни одного еврея,согласно Министерскому распоряжению.Я посоветовал бы г-ну Пастернаку подождать еще год и в мае месяце представить нам своего сына на экзамен во 2 класс.К будущему августу у нас освободится одна вакансия для евреев,и я от имени пед. совета могу обещать ее г-ну Пастернаку..."

Так Борис Пастернак поступил во второй класс гимназии,но каково было это для мальчика,он тогда не мог понять:что это такое - еврейский вопрос.
***
8 марта 1902 г родилась младшая сестра Лидия.
***
Картина "Под лампой" Л.О.Пастернака была куплена царской семьей для Русского музея.
***
Знакомство с семьей композитора А.Н.Скрябина,у него было четверо маленьких детей,с которыми дружили дети Пастернаков.
***
Борис Пастернак упал с лошади и сломал бедро в 1903г.После того,как сняли гипс,оказалось,что правая нога срослась со значительным укорочением.Лучшее на что можно было расчитывать - хромота и ботинок с утолщенной подошвой.
***
Из того,что читал Борис Пастернак в 1904г запоем были "Симфонии" Андрея Белого.
***
4 февраля 1904г была брошена бомба в Великого князя Сергея Александровича,которой он был убит.Пастернаки знали его живого и поэтому грохот бомбы,который они слышали,их потряс.
***
15 февраля 1906г О.Л.Пастернак стал академиком живописи.
***
Еще учась в 7-м классе гимназии Борис Пастернак брал уроки по теории музыки у А.Н.Скрябина,о поэзии он тогда не думал.Прослушав то,что написал Борис Пастернак,Р.М.Глиэр согласился стать его руководителем для поступления в консерваторию.
***
Историки литературы с основанием считают,что проза Толстого исходит и развивается из его дневников.В том же смысле можно сказать,что источником стихов и прозы Пастернака,а в последующем и авторским литературным комментарием служат его письма.
***
Чтобы поступить в университет,Борис был обязан закончить гимназию с золотой медалью,получив пятерки по всем предметам,кроме Закона Божия,от которого он был освобожден.
***
После присвоения звания академика Л.О.Пастернак стал более известен и стал получать многочисленные заказы на портреты.Один из них - портрет историка В.О.Ключевского,который хранится теперь в Историческом музее.Ключевский умер 15 мая 1911г.
***
Борис перевёлся с юридического на историко-философский факультет,не прекращая занятий в консерватории,но уже все более и более разочаровываясь в этом призвании по двум причинам:отсутствием абсолютного слуха(которым обладала его мать),и невозможностью преодолеть технические барьеры,особенно важные для импровизации,которую он любил.
***
Сохранилась рукопись сонаты си бемоль минор Бориса Пастернака,в 1979г она была напечатана издательством "Советский композитор" для профессионального исполнения.
***
Он считал,что уже пять лет живет в сознании своей любви к Иде Высоцкой.
***
Весенний обмен письмами с Олей Фрейденберг оборвался на ее пренебрежительных словах по поводу серьезности его философских занятий и его нежелания объясняться по этому поводу...
В сущности,тут предсказан не только характер их дальнейшей пожизненной переписки,но и вся история их отношений.Сближавшее их родство и сходство становилось преградой и отталкивало,предупреждая чрезмерную близость.
***
"Уход" Толстого 29 октября 1910г из дома был величайшим событием,таким,примерно,как если б гора,настоящая гора,действительно двинулась бы куда-то по евангельскому призыву...Л.О.Пастернак был вызван в Астапово,чтобы сделать посмертные наброски Л.Н.Толстого.
***
22 ноября 1915г скоропостижно скончался Валентин Серов в расцвете своей славы.
***
Весной 1912 Борис уехал в Европу в Берлин.
***
Надо понять,что в России еврей не мог быть по окончании образования оставлен при университете.
***
18 июня 1912г в Марбурге после объяснения Борис расстался с Идой Высоцкой.Первая,не ставшая реальностью,любовь стала законченным трагическим переживанием и темой его ранней лирики.
***
В августе 1912г он усиленно занялся в Марбурге стихописанием.Писал о море,о дожде,о рассвете и др.
***
Осенью 1912г,"покончив с философией" Борис вернулся в Россию,по пути посетив Италию.
***
Стихи из "Ночной флейты" были включены в готовящийся альманах.Окончательно определился его состав:Анисимов,Асеев,Бобров,Пастернак,Раевский,Семен Рубанович,Алексей Сидоров и Вера Станевич(по пять стихотворений от каждого).В день,когда Пастернаку исполнилось 23 года,29 января 1913г,вышла книга стихов Боброва с иллюстрациями Наталии Гончаровой.
***
7 июня 1913г он получил свидетельство об окончании университета.
***
Сергей Бобров,о котором говорили как о "новонародившемся русском Рембо",стремился в вожаки и теоретики нового литературного движения.Он обратил внимание на стихотворение Б.Пастернака "Вокзал".Полвека спустя С.П.Бобров вспоминал:"...Боря начал поздно.Но и это еще не все!Мало того,что он взялся за стих не имея маленького опыта,но он тащил в стих такое огромное содержание,что оно в его полудетский(по форме) стих не то,что не лезло,а влезало,разрывая стих в куски,обращало стих в осколки стиха,он распадался просто под этим гигантским напором.А я,видя все это,не мог решиться тащить его к прописям стихотворства,ибо явственная трагедия Бори была не в трудностях со стихом,а в одиночестве непостижимого для окружающих содержания,за которое я только и хватался,умоляя его не слушать никаких злоречий,а давать свое во что бы то ни стало".
***
27 ноября 1913г в Москву приехал крупнейший поэт Европы,кумир Валерия Брюсова и его друг Эмиль Верхарн.Сумрачный городской колорит его стихов нравился Пастернаку помимо того,что явление победившего и независимого в своем творчестве художника неизменно привлекало его и служило ему примером.Л.О.Пастернак сделал наброски портрета Эмиля Верхарна.Кстати,Э.Верхарн отозвался о Рильке,как о самом лучшем поэте Европе,и как о самом любимом названном брате.
***
"Близнец в тучах" - книга стихов Б.Пастернака вышла 19 декабря 1913г в количестве 200 экземпляров.
***
Пастернак писал,что уже тогда(1913г) постоянная его забота обращена была на содержание,"постоянной мечтою было,чтобы само стихотворение нечто содержало,чтобы оно содержало новую мысль или новую картину".
***
Опыт Блока и Белого заставлял идти еще дальше в развитии ассоциативной,стремительной образности.Стихотворения "Близнеца в тучах" предельно насыщены метафорами.Познакомившись с автором осенью 1921г,его будущая жена Евгения Владимировна Лурье взяла у Штиха эту книжку и каллиграфически ее переписала - у Пастернака не было своей(21 стих.).
***
По темпераменту Пастернак бывал горяч и вспыльчив,но он отнюдь не был склонен к скандалам и,тем более,к тактически обусловленным разрывам.
***
Между Пастернаком и Анисимовым чуть было не состоялась дуэль на литературной почве,но Анисимов извинился за оскорбительные слова.
***
В одну из сестер Синяковых,Надю,был влюблен Пастернак,на Оксане женился Асеев(писала Лилия Юрьевна Брик).
***
Пастернак всю жизнь горячо и ревностно,трагически-проникновенно любил Маяковского.
***
Теоретические несогласия не мешали Пастернаку часто видеться и разговаривать с Вячеславом Ивановым,который,в свою очередь,проявлял интерес и внимание.В письме к родителям Пастернак пишет:"Вообще В.Иванов говорит,что я лучше и больше того,что я думаю о себе,хотя я перед ним ничуть не скромничаю;что никогда он не видел человека,который настолько бы вразрез со своими данными поступал как я.Он имеет при этом в виду то рабское подчинение ритмической форме,которое действительно заставляет меня часто многим поступиться в угоду шаблонному строю стиха,но зато предохраняет меня и от той,опасной в искусстве свободы,которая грозит разливом вширь,несущим за собой неизбежное обмеление...
Сейчас чуть ли не ежедневно бываю у Ржевских и Ивановых.Вячеслав Иванов остроумный,глубокомысленный собеседник и в прошлом,в молодых своих вещах серьезный поэт чистой воды.В нем есть что-то,напоминающее Гете,конечно только в манере держать себя."
***
В рецензии на книгу Пастернака Брюсов назвал ее и слабые стороны и выделил все-таки своеобразный склад души поэта,и его живой фантазии,но достаточно ли их одних?Спрашивал Брюсов...Позже,Пастернак жалел,что выпустил эту книгу.
***
Футуристическое движение теряло своих первоначальных вдохновителей.Вслед за смертью Елены Гуро и самоубийством Игнатьева в Харькове 7 сентября покончил с собой Божидар(Богдан Петрович Гордеев).
***
Творчество Гейне было всю жизнь близко Пастернаку.
***
В 1915 году Пастернак порывает с футуристами.
***
Знаю,что литература затормозится у меня в эти годы.Но это пустяки.Все дело в том,чтобы не было пробелов вялости и сонного тупоумия в собственном существовании.Энергия должна стать совестью и совесть - энергией...из их электрической работы сами собой проистекут и нравственная - чистота,и счастье и здоровье душевное и близость человечеству(сейчас или по смерти все равно,тут важно человечество как градус,как деление индивидуальной шкалы)...Ведь тех,кто делают художников знаменитостями,художники никогда не знают и не могут знать,а кучка доброжелателей и сторонников направления всегда более или менее неискренне себя настраивает на сочувственный лад.Искренним будет только потомство...(из писем тех лет).
***
Любовь и ссора с Еленой Александровной Виноград,1918г.
***
Пастернак считал,что в современной поэзии после Блока отдельные стихотворения не имеют смысла,ценность представляет только книга стихов,создающая особый мир,со своим воздухом,небом и землей."Книга есть кубический кусок горячей,дымящейся совести - и больше ничего",-писал он.Книга принципиально отличается от сборника,включающего написанные по разным поводам вещи,может быть даже и объединенные хронологической близостью,но лишенные единства взгляда,чувства и дыхания.
***
"Сестра моя жизнь",-писал он,- была посвящена женщине.Стихия объективности неслась к ней нездоровой,бессонной,умопомрачительной любовью.Она вышла за другого.
***
Письмо к А.Л.Штих:"Милый Шура!Мне неприятно,что мы так расстались...Мне тем сильней и живее хотелось бы твоего извинения,то есть чтобы ты извинил меня,что нам,вероятно,очень,очень,долго совершенно невозможно будет встречаться.По крови я еврей,по всему остальному за ее вычетом - русский.Институт рыцарства не знала история ни того,ни другого народа...Мы, наверное,разойдемся с тобой в понятиях о благородстве и мужественности,в которых я всегда расхожусь с теми,кто в них замешивает романтизм.С последнего для человека начинается туман и слабость.Я не люблю ни того,ни другого.
Ты,кажется,любишь Лену.Уже само предупреждение о том,чтобы ты со мной о ней не заговаривал,заключало бы довольно двусмысленности для того,чтобы на долгое время отказаться от всяких встреч.Это неприятно и нескладно,но делать нечего.
Твой Боря.
***
Весной 1918г Е.А.Виноград вышла замуж за А.Н.Дороднева,владельца небольшой мануфактуры под Ярославлем.
***
Книга Пастернака "Темы и вариации" - посвящена Пушкину,перед которым он преклонялся всю жизнь.
Книга "Сестра моя жизнь" - посвящена Лермонтову,как живому олицетворению трагической смелости и началу лирической откровенности.
***
Из речи Пастернака на пленуме писателей в 1936г:"Товарищи,давным-давно,году в двадцать втором,я был пристыжен сибаритской доступностью победы эстрадной.Достаточно было появиться на трибуне,чтобы вызвать рукоплескания.Я почувствовал,что стою перед возможностью нарождения какой-то второй жизни,отвратительной по дешевизне ее блеска,фальшивой и искусственной,и это меня от этого пути отшатнуло.Я увидел свою роль в возрождении поэтической книги со страницами,говорящими силою своего оглушительного безмолвия,я стал подражать более высоким примерам."
***
Введение языка улицы в литературный обиход было в глазах Пастернака основным достоинством поэзии Маяковского.
***
Летом 1921г Пастернак встретился с Еленой Владимировной Лурье.Главным в ее характере было стремление к самостоятельности и вера в свои силы.Она была очень способна к живописи,владела сильным рисунком и мечтала стать профессиональным художником.Она приехала из Могилева и поступила в Москве на Высшие Женские Курсы.
***
В 1922 г крепнет его дружба с О.Э.Мандельштамом.
***
В Берлине в 1923г Пастернак впервые столкнулся с удивлявшей его всю жизнь формулой признания в любви и,одновременно,свидетельством непонимания его стихов."...Все тут,словно сговорившись,покончили со мной,сошедшись на моей "полной непонятности",- писал он Боброву 9 января 1923г.Выработалось мнение,что для того,чтобы любить Пастернака,вовсе не нужно его понимать,что он в этом не нуждается и не для этого пишет...
"Но я хочу,-писал Пастернак,-чтобы мои стихи были понятны зырянам".Именно здесь,в Берлине у него появилось чувство,что надо начинать все сызнова."Я пишу,а мне все кажется,что вода льется мимо рукомойника..."
Подобные встречи и разговоры способствовали желанию замкнуться и разобраться в самом себе.
***
23 сентября у Евгении Владимировны родился сын Евгений.
***
Падение интереса к лирической поэзии в 20-е годы и необходимость перехода к большим повествовательным формам были требованием времени и ощущались всеми.Этим объясняется молчание одних поэтов и настойчивое стремление других овладеть новыми задачами.
***
Отводя Рильке огромное место в своем творческом становлении,Пастернак считал свою собственную деятельность лишь отпечатком силы воздействия Рильке,следствием его влияния,реальным выражением бессмертия его духа."Я всегда думал,-писал он 4 февраля 1959г М.Окутюрье,-что в моих собственных опытах,во всей моей творческой деятельности я всего лишь только переводил и варьировал его мотивы,что я ничего не добавил сверх его оригинальности и что я плавал всегда в его водах..."
***
Желая сделать Рильке "главным лицом" своей прозы,Пастернак подробно изучал материалы его биографии.Результат получился неожиданным,он стал писать о себе и своем призвании,о том,что сделало его поэтом.
***
"...Только компромиссы в сторону живых сил,литературой незатронутых,сказывались благотворно...Но все,что обращено в Близнеце и Барьерах(книги) к тогдашним литературным соседям и могло нравиться им - отвратительно,и мне трудно будет отобрать себя самого среди этих невольных приспособлений,и еще труднее - дать отобранному тот ход,который я сам тогда скрепя сердце пресекал из боязни наивности и литературного одиночества.Отсюда и Центрифуга и Футуризм."(из письма жене в 1928г,при разборке стихов 1912-1917гг).

Пастернак стал перерабатывать стихи в новых вариантах,чем привел в ужас своих почитателей,но остановиться уже не мог.
***
Отношение Пастернака к Асееву,насилующему свое дарование в угоду временным и призрачным задачам,можно определить словом "жалость".
***
В ноябре 1928г умерла мать Евгении Владимировны Александра Вениаминовна Лурье,которая очень любила своего зятя Бориса Пастернака.
***
В марте 1929г Пастернаку сделали операцию по удалению челюстной кисты,которая ему сильно донимала.
***
14 апреля 1930г застрелился Маяковский.Это было тяжелым потрясением для Пастернака.
***
В сентябре 1930г Пастернак признался Генриху Нейгаузу в своих чувствах к его жене Зинаиде Николаевне.Нейгауз отнесся к этому с пониманием и сочувствием,у него у самого была вторая семья,где росла дочь Милица,ровесница его младшего сына.
Дома Пастернак обо всем рассказал жене.Она отнеслась к его признанию с возмущением и болью,считая невозможным продолжать жить вместе...Он ушел на квартиру и жил у друзей.
***
Парадоксальное утверждение Пастернака,что стихи служат подготовкой к прозе,как живописцу этюды - подготовкой к картине,многократно подтверждается его собственным литературным опытом.
*** В июле 1931г Пастернак в Грузии,где знакомится с Паоло Яшвили,Тицианом Табидзе и другими поэтами.
***
В октябре 1932г Зинаида Николаевна переехала к Борису Пастернаку и навела порядок в его квартире.
***
Сергей Бобров когда-то любивший литературные споры и скандалы,придя с дискуссии 11 апреля 1932г,записал:"В сущности почти невыносимая картина травли Пастернака мучает меня сегодня весь день...Это чудовищно.Один за другим выступали какие-то...тупые, грузные дяди только что не грозившие Боре топором."
***
В начале 1936г Пастернак с Ахматовой ходили в прокуратуру в надежде облегчить участь арестованного Осипа Мандельштама,находившегося тогда в Воронеже,послали ему деньги.
***
В декабре 1934 года он писал отцу:"А я,хотя и поздно,взялся за ум.Ничего из того что я написал, не существует.Тот мир прекратился,и этому новому мне нечего показать.Было бы плохо,если бы я этого не понимал.Но по счастью я жив,глаза у меня открыты,и вот я спешно переделываю себя в прозаика Диккенсовского толка,а потом,если хватит сил в поэты - Пушкинского.Ты не вообрази,что я думаю себя с ними сравнивать.Я их называю,чтобы дать тебе понятие о внутренней перемене.Я бы мог сказать то же самое и по другому.Я стал частицей своего времени и государства,и его интересы стали моими."
***
В июне 1935г в поддержку антифашистских сил был созван парижский Международный конгресс писателей в защиту культуры.Туда от СССР были посланы И.Бабель и Пастернак.Здесь он встретился с Мариной Цветаевой и ее мужем Сергеем Эфроном,но Цветаева разочаровалась в Пастернаке.
***
Летом 1936г Пастернак с Зинаидой Николаевной и ее двумя сыновьями перебрались в дачный поселок Переделкино.
***
Летом 1937г Пастернак отказался поставить свою подпись под требованием расстрела Тухачевского и Якира.Зинаида Николаевна,которая ждала в это время ребенка,вспоминает,как бросалась ему в ноги,умоляя подчиниться обстоятельствам,но он был непреклонен.15 июня 1937г вышла "Литературная газета",где под письмом писательской общественности в числе других стояла и подпись Пастернака(фальшивая),но Ставский не дал печатного опровержения ошибки,на котором настаивал Пастернак,обвинив его в "толстовском юродстве".
***
В августе 1937г покончил с собой Паоло Яшвили.
***
В ночь под Новый 1938г родился сын Леонид у Зинаиды Николаевны(Женя первый сын был от Евгении Лурье,первой жены).
***
Работая над переводом "Гамлета" Шекспира по заказу театра,он узнает об аресте Мейерхольда 20 июня 1939г и последовавшем через 25 дней убийстве его жены З.Н.Райх(бывшая жена Сергея Есенина).
***
За два дня до ареста Мейерхольда в Москву приехала Марина Цветаева.Ее дочь и муж,около двух лет назад вернувшиеся из Парижа жили на большой даче в Большеве.Ариадна работала переводчицей и большую часть времени проводила в Москве.Марина Ивановна с сыном поселилась в Большеве.Пастернак не ждал от этого приезда ничего хорошего и был противником этого решения еще в 1935г,-трагедия семьи неизмеримо превзошла его опасения.
Ей предписали жить в строжайшем инкогнито в Москве.Она заходила к Пастернаку и передала ему тетрадь с последними стихами,написанными в защиту чехов.28 августа арестовали ее дочь,а 10 октября - мужа.Пастернак помог Цветаевой найти работу переводчика,она приходила на премьеру "Гамлета" в переводе Пастернака,он хлопотал и познакомил ее с Фадеевым,чтобы помочь ей с жильем.
***
В очерке "Люди и положения" Пастернак признавался:"Я не люблю своего стиля до 1940 года...Мне чужд общий тогда распад форм,оскудение мысли,засоренный и неровный слог."
***
Сын Евгений,десятиклассник,рыл окопы под Смоленском,Адик(пасынок,сын Нейгауза) лежал в больнице после операции по удалению зараженного участка кости,младший, Станислав(пасынок,сын Нейгауза),жил с Пастернаком в Переделкино,Зинаида Николаевна эвакуировалась с младшим сыном Пастернака Леонидом.(июль 1941г)
Первая жена Евгения Владимировна с сыном Евгением 6 августа уехали в Ташкент.
8 августа Марина Цветаева с сыном Муром уехала в Елабугу,хотя Пастернак отговаривал ее от этого шага,потому что Москва была источником заработка для нее.
***
10 сентября 1941г пришло известие,что Марина Цветаева покончила с собой в Елабуге.Пастернак ужасно это переживал и винил себя,что не настоял на том,чтобы она осталась,а также страдал от того,что несколько отдалился от нее в последнее время.
Он писал о ней "В людях и положениях":Цветаева была женщиной с деятельной мужской душой,решительной,воинствующей,неукротимой.В жизни и творчестве она стремительно,жадно и почти хищно рвалась к окончательности и определенности,в преследовании которых ушла далеко и опередила всех."
***
В первых числах октября 1941г Пастернак виделся с сыном Цветаевой Муром,приехавшим в Москву.
***
В эвакуации Пастернак жил в Чистополе с семьей.
***
В 1943г Пастернак выезжал на фронт в составе писательских бригад.
***
29 апреля 1945г умер Адриан Нейгауз старший сын Генриха и Зинаиды Нейгауз,пасынок Пастернака,а через месяц в Оксфорде умер Леонид Осипович Пастернак,отец,в возрасте 83 лет,выдающийся русский художник.
***
В феврале 1947г Пастернак в редакции "Нового мира" познакомился с Ольгой Всеволодовной Ильинской.
***
Пастернак постоянно помогал деньгами своей первой жене,поддерживал Нину Табидзе,дочь Цветаевой Ариадну Эфрон и ее сестру Анастасию Цветаеву,находящихся в ссылке,вдову Андрея Белого К.Н.Бугаеву,а с уходом О.Ильинской с работы помогал и ей.Сохранилось огромное количество талонов от денежных переводов в различные места.
***
В апрельском номере "Октября" за 1948г появилась статья Н.Маслина "Маяковский и наша современность".В статье Пастернак обвинялся в том,приносит в жертву форме "любое содержание,не исключая разума и совести" и превратил искусство в каталог "субьективных ощущений".Делался вывод о том,что творчество Пастернака "нанесло серьезный ущерб советской поэзии".К тому же задевало и то,что творчество Пастернака на все лады расхваливалось заграничными эстетами.Его кандидатура,начиная с 1946г ежегодно выдвигалась на Нобелевскую премию.
***
Весною 1949г отношения с Ольгой Ильвинской зашли в тупик,а вскоре она была арестована.
***
В 1952г в первый же день знакомства Андрей Вознесенский получил от Пастернака рукопись романа и стихи к нему("Доктор Живаго").
***
Осенью 1952г у Пастернака случился обширный инфаркт и он до января 1953г лежал в Боткинской больнице.Там его навещала А.Ахматова."Господи,-шептал я,-благодарю тебя за то,что твой язык - величественность и музыка,что сделал меня художником,что творчество - твоя школа,что всю жизнь ты готовил меня к этой ночи.И я ликовал и плакал от счастья...",-так писал Пастернак о той ночи,когда его привезли в больницу и из которой ему,возможно,и не суждено было вернуться.
***
Перевод "Фауста" Пастернаком считается высшим в этой области.Он вызвал много откликов и у нас и за границей,особенно в Германии.
***
Весной 1954г в апрельском номере "Знамени" было напечатано 10 стихотворений из "Доктора Живаго" с анонсом о романе.
***
В последних главах романа сильно возросла отмеченная еще в 1948году Ариадной Эфрон торопливость и беглость повествования.Эта манера раздражала Ахматову,которой нравились только отдельные"описания природы",а роман в целом называла неудачей.В своем мнении она была не одинока.
***
В июле 1955г умерла его двоюродная сестра Ольга Михайловна Фрейденберг,умный друг и советчик,нежно любимая сестра.
***
Рукопись "Доктора Живаго" была готова к печати в "Новом мире" и в "Знамени" в июле 1955г.
***
Погруженный в "волшебное искусство" художественной прозы,он особенно резко и определенно высказывался тогда по поводу"нелюбви к стихам",и своим,и чужим.
"Я "стихов вообще" не люблю,в поэзии,как ее принято понимать,не разбираюсь",-писал он М.Вайнштейну 5 декабря 1955года."Мир,в котором любят,ценят,понимают,смакуют и обсуждают стихи,пишут их и читают",- был ему далек и полярно противоположен.
***
4 августа 1956года Пастернак сообщал М.К.Баранович:"Зимой после окончательной отделки романа очередным делом стала забота о книге избранных стихотворений и ее подготовка...Кроме того требовались новые стихи для дополнительного раздела книги...Я их пишу не глубоко,не напряженно,как очень давно,до революции,совершенно не сознаю и не чувствую их качества и написал уже довольно много..."
***
Вступительный очерк содержал благодарность Банникову и заканчивался словами:"...совсем недавно я закончил главный и самый важный свой труд,единственный,которого я не стыжусь и за который смело отвечаю - роман в прозе со стихотворными добавлениями "Доктор Живаго".Разбросанные по всем годам моей жизни и собранные в этой книге стихотворения являются подготовительными ступенями к роману.Как на подготовку к нему я и смотрю на их переиздание."
***
В мае 1956 года по Московскому радио была сделана передача на итальянском языке о близком издании романа Пастернака "Доктор Живаго".Вскоре после этого на дачу в Переделкине представитель иностранной комиссии Союза писателей привез в гости к Пастернаку члена итальянской компартии и сотрудника итальянского радиовещания в Москве С.Д'Анджело.В обстановке официального визита рукопись романа была передана Д'Анджело для ознакомления.
***
"Зерно не даст всхода,если не умрет."(евангельская притча)
***
Посланные в журналы рукописи романа лежали мертвым грузом.Ни из "Знамени" ни из "Нового мира" не было ответа.Только что прошел двадцатый съезд,выступление Хрущева и последовавшее за этим самоубийство Фадеева.По памяти О.Ивинская сообщила строки стихотворения,которое Пастернак выкинул:"И каждый день приносит тупо,
Так что и вправду невтерпеж,
Фотографические группы
Одних свиноподобных рож.

И культ злоречья и мещанства
Еще по-прежнему в чести,
Так что стреляются от пьянства,
Не в силах этого снести."
В Италии рукопись романа захотели опубликовать на что Пастернак ответил так:"Если его публикация здесь,обещанная многими нашими журналами,задержится,и Вы ее опередите,ситуация для меня будет трагически трудной".Но,добавлял он,"мысли рождаются не для того,чтобы их таили или заглушали в самих себе,но чтобы быть сказанными".
***
Отдав текст романа во второй том альманаха "Литературная Москва",Пастернак заранее,предвидя возражения редакции пишет К.Г.Паустовскому:"Вас всех остановит неприемлемость романа,так я думаю.Между тем только неприемлемое и надо печатать.Всё приемлемое давно написано и напечатано."
***
В середине сентября 1956года "Новый мир" отказался печатать роман.В рецензии отмечалось искажение в романе роли Октябрьской революции и той части русской интеллигенции,которая ее поддерживала.К.Симонов,К.Федин,Б.Лавренев и другие члены редакции высказались против публикации романа.
***
В октябре 1957года в Италию поехал А.Сурков уламывать несговорчивого издателя отказаться от публикации.Но это не имело никаких результатов.15 ноября 1957 года "Доктор Живаго" вышел по-итальянски.
***
23 октября 1958года Пастернаку была присуждена Нобелевская премия с формулировкой:"За выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и на традиционном поприще великой русской прозы."Получив извещение,Пастернак благодарил Нобелевский комитет,полагая,что награда,полученная советским писателем,будет гордостью для родной страны и ее литературы.Предыдущие многочисленные выдвижения(с 1946г) были основанием считать,что премия не связана с публикацией романа.Однако в ближайшем выступлении государственного секретаря США Дж.Даллеса было сказано,что Нобелевская премия присуждена советскому гражданину Борису Пастернаку за роман "Доктор Живаго",осужденный и не напечатанный в Советском Союзе.Н.С.Хрущеву доложили об этом в той же форме...После ухода К.Федина от Пастернака ,жена нашла его в обмороке на диване.К.Федин приходил уговаривать Пастернака отказаться от премии,не то завтра против него начнется общественная кампания.
27 октября Пастернак был исключен из Союза писателей.Пастернак не поехал на заседание писательской организации,понимая,что не выдержит того произвола,который ему готовился.Он послал письмо,которое содержало 22 пункта,где он честно ответил на все вопросы и закончил словами:"Я вас заранее прощаю."Держался он бодро.Но вскоре послал письмо с отказом от премии."Ввиду того значения,которое приобрела присужденная мне награда в обществе,к которому я принадлежу,я вынужден от нее отказаться.Не примите в обиду мой добровольный отказ."Но Общее Московское собрание писателей требовало лишения его гражданства и высылки за границу.Лишь после того как Дж.Неру,ставший во главе комитета по защите Пастернака,позвонил Н.С.Хрущеву и изложил свою точку зрения,меры принятые к нему были смягчены и была гарантирована неприкосновенность личности и имущества Пастернака.Пастернак писал в то время М.Марковой,что лучше бы ему было умереть,но руки на себя он не хотел накладывать.
***
О.Ивинская стремилась к легализации их отношений,но он не мог и не хотел ничего менять.
***
Уезжает в Тбилиси,чтобы не встречаться с представителем из Англии и не нарываться на скандал.
***
Бернстейн с женой посетил Пастернака в Переделкино и остался очень им доволен.
***
5 февраля он пишет в письме знакомой девушке из Грузии Чукуртме Гудиашвили:"...какие-то благодатные силы вплотную придвинули меня к тому миру,где нет ни кружков,ни верности юношеским воспоминаниям,ни юбочных точек зрения,к миру спокойной непредвзятой действительности,к тому миру,где,наконец,впервые тебя взвешивают и подвергают испытанию,почти как на страшном суде,судят и измеряют и отбрасывают или сохраняют;к миру,ко вступлению в который художник готовится всю жизнь и в котором рождается только после смерти,к миру посмертного существования выраженных тобою сил и представлений."
В этом письме звучат прощальные ноты и понимание серьезности предстоящего.
***
Вскоре после Пасхи,в 20-х числах апреля,он слег в постель.Был поставлен диагноз:рак легких.За день до смерти он жаловался,как мучит его сознание незначительности им сделанного,двусмысленности мирового признания,которое в то же время обернулось полной неизвестностью на родине,испорченные отношения с друзьями.
Он определил свою жизнь как единоборство с царящей и торжествующей пошлостью за свободный и играющий человеческий талант."На это ушла вся жизнь",-грустно закончил он свой разговор.30 мая 1960г он скончался.

***


Перечитал Стихи Р.М.Рильке.Мне нравятся.Приятно и то,что он считал Россию своей второй родиной,знал русский язык и даже пытался писать на нем стихи.Бывал в России,встречался с Пастернаком и был любимым его поэтом,имел переписку с Цветаевой и другими русскими поэтами.Заинтересовался его прозой,которую хвалил Пастернак,с которой и сам начал писать прозу.Начал читать Р.М.Рильке "Записки Мальте Лауридса Бригге".Хороший,мягкий стиль,умный язык с элементами юмора.Читается легко.

***
ВЫПИСКИ ИЗ КНИГИ "ЗЕМНАЯ ЖИЗНЬ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ"(сост.Снессорева):
***
От Евы,первой согрешившей жены,произошел на землю весь род человеческий,рожденный в страданиях и для страданий;грехопадением Евы введена смерть в мир и человек изгнан из рая.Дева Мария принесла миру жизнь вечную в рожденном Ею Богочеловеке и возвратила людям вечное блаженство.
***
Патриарх Ной строил ковчег из негниющего дерева в продолжении ста лет и в этом ковчеге спасся со своим семейством от всемирного потопа...Послепотопный мир населился от Ноя и его детей;христиане,дети Нового Завета,ведут свое начало от Христа,рожденного от Девы Марии.
***
Образ Божией Матери видел Моисей в купине,которая горела и не сгорала.По этой причине Св.церковь неопалимую купину именует Богоматерь,и нередко Она изображается окруженною огненным сиянием.
***
Сухой жезл Аарона процвел и был положен в ковчеге на память будущим народам:Пресвятая Дева произошла от бесплодных родителей и поистине есть тайный жезл,цвет неувядаемый...
***
Скиния - походный переносной храм у евреев.
***
Трапеза из негниющего дерева,находившаяся в скинии для возложения на нее в жертву Богу двенадцати хлебов,есть предызображение Приснодевы,которая вмещала в Себе сшедший с небес хлеб - Христа,питающий нас для жизни вечной.
***
Пречистая Дева еще трехлетним младенцем была приведена родителями во храм,как чистейшая и всенепорочная жертва.
***
Величайший из пророков Исайя воскликнул о Ней:"Се Дева во чреве приимет и родит Сына,и нарекут имя Ему Еммануил,еже есть сказаемо:с нами Бог".
***
Пресвятая Матерь Божия родилась от престарелых бесплодных родителей в городе Назарете.Здесь проживала благочестивая чета - Иоаким и Анна.Иоаким происходил из колена Иудина,царского племени,Анна была младшей дочерью священника от племени Ааронова,Матфана,у которого были три дочери:Мария,София и Анна;у Софии была дочь Елизавета,которая была матерью Иоанна Предтечи.
Иоаким 40 дней был в пустыне,ПОСТИЛСЯ И МОЛИЛСЯ о том,чтобы сняты были с него позор и нарекания за его бездетность,ибо у иудеев бездетность считалась позором.
Анна молилась в саду о том,чтобы Господь совершил чудо и послал ей дитя.И вдруг перед ней явился ангел Господень и сказал:"Анна!Господь услышал молитвы твои,и Ты родишь чадо,и о семени твоем благословятся все роды земные.Имя твоей дочери да будет Мария,и ею дастся спасение всему миру".Ангел сказал ей,чтобы Она шла в Иерусалим,где у золотых ворот встретится со своим мужем.Ангел сообщил эту же весть и Иоакиму в пустыне.Анна дала обет,что если родится дочь,то отдаст ее на служение Богу.
***
Православная церковь с древних времен празднует 9-й день декабря ЗАЧАТИЕ ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЫ.В 15-й день по рождению ребенка ей было дано имя указанное ангелом:Мария,что значит по-еврейски "госпожа","надежда".
8 СЕНТЯБРЯ - праздник рождества Матери Божией.
***
Мария пошла в 6 месяцев.В три года была отдана во храм.Рядом в зданиях жили девицы посвятившие себя служению Богу,тут же в других зданиях жили вдовы непорочной жизни и в отдельных кельях жили НАЗОРЕИ(назореи- члены секты,которые,подобно пророкам,служили примером самоотвержения и святой жизни),посвятившие жизнь свою на служение Единому Богу,они были похожи на иноков Новозаветной церкви.
***
В 9 лет Мария узнала о смерти своих родителей(сначала Иоаким,потом Анна).Память их празднуется 9 сентября,на следующий день после рождества Богородицы.Церковь нарекла их Богоотцами.
***
Девственная чистота,ублажаемая Господом Иисусом Христом и уважаемая в христианстве,не считалась добродетелью у евреев.Все девы,воспитанные в храме,должны были вступить в супружество и произвести потомство,особенно если они были из дома Давидова.
Когда Марии исполнилосю 14 лет и 11 дней первосвященник объявил ей,что она должна выйти замуж и переселиться в дом мужа.Захария,первосвященник,услышал волю Божию от ангела,чтобы собрались неженатые мужи из колена Иудова от дома Давидова,и пусть они принесут жезлы,и кому Господь покажет знамение тому и будет отдана Дева в соблюдении девства ее.Собралось 12 престарелых мужей из дома Давидова и на ночь их жезлы были оставлены в храме.Утром все увидели,что жезл Иосифа расцвел и на него сел голубь.Иосиф приходился родственником Деве Марии и вел праведный образ жизни.Ему было более 80 лет.Он давно уже был во вдовстве и от жены Саломеи имел шестерых взрослых детей:4 сына - Иаков,Иосия,Симеон,Иуда и две дочери - Мария и Саломия(некоторые церковные историки дают им имена Есфири и Фамири,а дети Саломии - Иаков и Иоанн Заведеевы).Иосиф покорился воле Божьей в том,что Мария отдана ему для хранения ее девства и служения тайне от вечности.
***
Свет духа Божия озарил Деву Марию,и Она возрадовалась об истине благовестия и уверилась,что слышит волю Божию.Исполнив повеление Божие архангел возвратился в царство света.
***
Ангел Господень сообщил благую весть и Иосифу,который стал сильно переживать,что возможно не уберег Марию.
25 марта - воплощение Богочеловека,и 25 марта считается днем сотворения ветхозаветного Адама.
***
Когда прародители человеческого рода подверглись изгнанию из рая за преступление заповеди Божией,тогда же Господь дал им первое обетование об Искупителе рода человечества;в этом обетовании заключалось пророчество о Пресвятой Деве:"Семя жены сотрет главу змия".
***
Болезни не сопровождали рождение Спасителя:Дева совершила рождение,будучи преисполнена радости и крепости и тут же приступила к служению ему.
***
Дары волхвов:Халдейский царь Мельхиор поднес Господу ливан,или ладан,как Богу фимиам;перс Валтасар - золото,как Царю веков;Каспар-эфиоп - смирну,как Богочеловеку,искупившему крестною смертию грехи всего мира.
Волхвы не открыли Ироду места рождения Мессии,тогда у него и возник жестокий план убить всех младенцев.
***
На сретение Господне ,на сороковой день после рождения,Мария с Иосифом принесли его в Храм,где в то время по внушению Духа Святого был святой старец Симеон.Он принял младенца на руки и после посвящения сказал Марии:"Твой сын принес на землю спасение,но не все воспользуются им:восстанием от падения Он будет для верующих и последующих за Ним;но камнем преткновения для неверующих и отвергающих Его.ОН ВСЕГДА БУДЕТ ПРЕДМЕТОМ ПРОТИВОРЕЧИЙ:ЧТОБЫ ОТКРЫЛИСЬ ПОМЫШЛЕНИЯ ЛЮДЕЙ.ЛЮДИ ПРЕДАДУТ СМЕРТИ СВОЕГО СПАСИТЕЛЯ,И ТЫ БУДЕШЬ СВИДЕТЕЛЬНИЦЕЮ ВСЕХ ЕГО СТРАДАНИЙ."
Как бы для полноты славы Предвечного Младенца,приблизилась к ним Анна Пророчица,престарелая вдова,жившая при храме.По внушению Святого Духа,она начала хвалить и благодарить Бога и прославлять Божественного Младенца.
2 ФЕВРАЛЯ - СРЕТЕНИЕ ГОСПОДНЕ.
***
14 тысяч детей убил Ирод,чтобы избавиться от Иисуса.Но даже этим он не удовлетворился и впал в бешенство,отдавая на убиение своих советников,старейшин,фарисеев,книжников,родного сына своего,сестру свою с мужем,жену свою Мариамну с сыном Антипатром и еще многих других.Но ангел Господень во сне предупредил Иосифа о грозящей опасности и велел бежать в Египет,а потом он скажет ему когда можно будет возвратиться.Во время бегства в Египет им преградили дорогу разбойники,но сила Иисуса остановила их и разбойник,которого звали Тит,запретил товарищам грабить семью.Это тот самый разбойник,которому Спаситель сказал на кресте:"Днесь со мною будешь в раю",а другой злой разбойник звался Думах.Селение,в котором остановились беглецы в Египте,называлось Матариэ,шли они сюда 140 миль.Дерево,под которым расположилась Пресвятая Дева,наклонилось до земли,давая им тень.Позже листья эти обрели целебную силу.Кроме того вблизи дерева пробился родник чистой воды от прикосновения ступни Младенца.Этот источник существует и доныне,поражая необыкновенным вкусом воды.
***
Прибытие Иисуса Христа в Египет ознаменовалось еще и другим чудом.В самом городе Ермополе,как и во всем Египте,пали с подножий своих и сокрушились идолы.По древнему преданию,сохранившемуся у коптов, Святое Семейство жило вблизи Каира в пещере,которая была обращена позже в церковь.Так они прожили несколько лет,до смерти царя Ирода,который умирал в страшных мучениях;все его внутренности были покрыты язвами и жгли изнутри,а тело было изъедено могильными червями,он с трудом дышал и дыхание его было так зловонно,что нельзя было находиться рядом с ним.СВ.Семейство вернулось в Назарет.
***
Пресвятая Дева была искусной рукодельницей и сшила Иисусу хитон,который был без швов и красного цвета.
***
Предание говорит,что Иосиф умер в 110лет и погребен в Гефсиманской пещере.
***
Иисус начал свою деятельность после 30 лет,потому что ранее этого возраста становиться учителем или священником было нельзя.Он крестился в Иордане у Иоанна Крестителя.В этот момент над ним отверзлись небеса и Дух Божий сошел на Него в виде голубя,а в небесах был слышен голос Бога Отца:"Се есть Сын мой возлюбленный,о Нем же благоволих".После крещения в Иордане Иисус уходит на 40 дней в пустыню,чтобы подготовить себя к предназначенному от начала веков делу спасения человечества.
***
По ходатайству Пресвятой Девы Иисус претворил воду в вино в Кане на брачном пире Симона Кананита,родственника Приснодевы.
***
Затем Христос с учениками и Матерью направляется в Капернаум,с целью поместить здесь Пречистую Матерь Свою на все время Своего странствования.
***
В Назарете Иисус чуть было не был растерзан бунтующей толпой и Пресвятая Матерь поспешила к нему на помощь,но уже через час вся толпа была поражена слепотою и Иисус вышел невидимым.Он вместе с Матерью и Марией Клеоповой,и ее сродниками возвратился в Капернаум.
***
Пресвятая Матерь понимала,что Иисус послан для освобождения человечества и во Всем полагалась на Сына,находя в себе силы переживать страдания.
***
Наконец настал час исполнения предвечного Совета Божия о спасении рода человеческого.Пресвятая Богородица сопровождала Своего Сына на Голгофу.У креста не было видно никого из учеников,только Иоанн.В лице Спасителя умерло все падшее человечество,чтобы икупленным Его Божественною кровию снова восстать для вечной жизни.Христос указал Матери на Иоанна и сказал:"Жено!Се сын Твой",а Иоанну:"Се Мати твоя!"Ученик принял Богоматерь в свой дом и заботился о ней как сын и до самой кончины ее не покидал.
***
Потаенные ученики Иисуса Иосиф с Никодимом испросили разрешения снять тело Христа и подготовить к погребению.Гроб Его был опечатан и выставлена охрана у пещеры.
Предание церковное удостоверяет,что Иисус Христос по воскресении Своем,прежде всех явился Матери Своей.Предание же извещает,что после погребения Господа Иисуса Пресвятая Богородица провела всю субботу и ночь близ гроба в доме Иосифа Аримафейского,и здесь Христос явился Ей прежде всех.Воскресшего Спасителя увидела и познала первая Его Матерь;Она сделалась апостолом Его апостолов.Она первая постигла значение совершившихся событий:великое землятресение,отверзшиеся гробы,померкшееся солнце,омертвение стражей,отваление камня,опустение гроба,благовестие ангела...
***
По воскресении Своем,Господь Иисус Христос пробыл 40 дней на земле и десять раз являлся Своим ученикам.В последний же день Своего видимого пребывания на земле,явившись апостолам и ученикам,Он заповедовал им не отлучаться из Иерусалима.На горе Елеонской Он благословил их и у них на глазах вознесся на небо.При вознесении присутствовала и Пресвятая Богородица.
***
В день великого праздника,Пятидесятницы,Богоматерь с учениками находилась в Сионской горнице.Внезапно послышался шум и дом наполнили огненные языки и почили на каждом из присутствующих,и все исполнились Духа Святого.
***
Дионисий Ареопагит,знаменитый ученый афинянин,обращенный в христианство святым апостолом Павлом,посетил Приснодеву Марию в Иерусалиме по прошествии трех лет после принятия им св.крещения.Это посещение он описывает Св.Павлу в письме:"Невероятным казалось мне,исповедую пред Богом,чтобы,кроме Самого Высшего Бога,был кто-либо преисполнен Божественной силы и дивной благодати.Никто из людей не может понять,что я видел и уразумел при посредстве не только душевных,но и телесных очей.Я видел очами моими Богообразную и более всех небесных духов Святейшую Матерь Христа Иисуса,Господа нашего...Свидетельствую Богом,имевшим жительство в честнейшей утробе Девы,что если бы я не содержал в памяти и новопросвещенном уме твое Божественное учение,то я признал бы Деву за истинного Бога и воздал бы Ей поклонение,подобающее единому истинному Богу,потому что человеческий ум не может представить себе никакой чести и славы для человека,прославленного Богом,которая была бы выше того блаженства,какое я,недостойный,удостоился вкусить.Благодарю Бога моего,благодарю Божественную Деву,благодарю преизящного апостола Иоанна и тебя,милостиво оказавшего мне столь великое благодеяние."
***
В продолжение 10 лет апостолы занимались устроением Церкви в Иерусалиме,но после того,как Агриппа Ирод,спустя 44 года после Рождества Христова начал гонения,преследования и казни христиан(был обезглавлен апостол Иаков,заключен в темницу апостол Петр) апостолы и Приснодева решили уйти из Иерусалима и каждый выбрал себе жребий:куда идти,в какую страну.Божьей Матери выпала Иверия(Грузия),но пока Она еще не покидала Иерусалим.Тем временем ненавистники христиан донесли первосвященникам,что Матерь Мария каждый день ходит на Голгофу,преклоняет колени пред гробом Иисуса и воскуривает фимиам.Был отдан приказ убить Ее,но для стражников она делалась невидима.
***
Во время сильных гонений на христиан Богоматерь удалилась в Эфес,место предназначенное апостолу Иоанну Богослову.По пути на Кипр их корабль остановился у горы Ахонской,где были капища язычников и храм Апполона,Божью Матерь встретили язычники и дивились Ее рассказам о Своем Сыне и Боге,которого Она родила.В Ее словах было столько благостной силы,что язычники тут же прославили Бога и пожелали принять немедленно крещение.Богоматерь пообещала заботиться об этом святом месте.После этого Приснодева отплыла со Своими учениками на Кипр.
***
Удалось увидеть Богоматерь и Лазарю.Она подарила ему омофор(наплечник;накидка на плечах епископа),когда вернулась в Иерусалим.
***
Во время молений на горе Елеонской у Голгофы Ей предстал Архангел Гавриил с благодатной вестию о приближающемся часе Ее переселения на небо,что должно было совершиться через три дня.Он дал Ей райскую ветвь от финикового дерева в подтверждение своих слов,чтобы эту ветвь несли впереди гроба.Она пожелала перед кончиной увидеть всех апостолов,которые разбрелись по землям и проповедовали Евангелие.Окружающие были потрясены Ее видом и исходившем от Нее сиянием и Божественной силой.
***
Тело Свое Она завещала положить в Гефсиманской пещере,где были погребены Ее праведные родители и обрученник Иосиф,при долине Иосафатовой,между Иерусалимом и горой Елеонской.
***
Святые апостолы Божественной силой были на облаке доставлены к Пресвятой Матери,чтобы проститься с Ней.В это же время предстал пред ней и апостол Павел и с ним ученики его:Дионисий Ареопагит,Иерофей,Тимофей и другие из числа 70 апостолов.
***
Пресвятая Дева всех призвала к Себе и называла каждого по имени,обещая не бросать их и не оставлять мир в сиротстве,и всегда внимать молитвам прибегающих к Ней.
***
Все молились,молилась и Пресвятая Матерь,наступал последний час Ее земной жизни предсказанный Архангелом - 3 ч. дня.Вдруг отверзся покров дома и свет Божественной силы осенил всех присутствующих.Сам Царь Славы,Христос,окруженный сонмами небесных сил и праведных душ,явился Своей Пресвятой Матери.Она приподнялась на одре и поклонилась Ему:"Величит душа Моя Господа..."Затем Она прочитала:"Прими дух Мой с миром и огради Меня от области темной". Господь Иисус Христос разрешил Ее душу от тела без всякого страдания и не дал святому телу Ее видеть истления.Руками Господа душа Прснодевы была внесена в небесные обители.
***
Петр,Павел,Иаков и др.апостолы несли Ее тело на своих раменах.Иоанн Богослов с райскою светозарною веткой шел впереди,остальные шли за телом.Все время по пути следования над Ней висело светозарное облако и в воздухе разливалось дивное пение.От первосвященников было получено приказание напасть на христиан и убить их апостолов,а тело Богородицы сжечь.Но светозарное облако встало пред ними стеной и оградило всех христиан и тело Богородицы.Особенно свирепствовал один из иудейских священников по имени Афоний.Он даже попытался опрокинуть гроб с телом Богоматери,но невидимым ангельским мечом ему отсекли обе руки.Апостолы сказали ему,что если он уверует всем сердцем в Господа,то руки его снова прирастут,и руки его снова приросли.
***
Апостол Фома опоздал на погребение и сильно сокрушался,что ему не удалось увидеть Божью Матерь.Тогда апостолы отвалили камень и впустили его в пещеру,чтобы он смог проститься с Приснодевой,но каково же было их удивление,когда в гробе они обнаружили только плащаницу,но в тот же день Царица Небесная успокоила их и открыла им эту тайну.
***
Кончину Божией Матери церковь называет Успением.Гроб Богоматери,иссеченный из камня,как гроб Сына Ее,остается предметом поклонения всех верующих.
15 августа - Праздник Успения Святой Богородицы.
***
Пимен,русский митрополит,упоминает в 1387году,что он "в день Положения ризы Богоматери" был во Влахерне(Влахернский храм в Константинополе) и целовал там святую раку,в которой лежат риза и пояс Богородицы(оставшиеся после ее Успения,бывшие сначала в Назарете у одной благочестивой вдовы и хитростью вывезенные купцами в Константинополь).Усердием князя Василия Голицына часть ризы принесена в Россию и хранится в Московском Успенском соборе.
2 июля - Праздник Положения ризы Пресвятой Богородицы.
31 августа - Праздник Положения пояса Пресвятой Богородицы(отдан был Ею апостолу Фоме).
В настоящее время одна значительная часть Пояса находится в Ватопедском монастыре на Афоне.Другая же его часть хранится в Грузии,в Зугдидской церкви,куда пожертвовал ее греческий император Роман.
***
Живоносный источник в Балаклии,в окрестностях Константинополя,в честь Богоматери здесь был воздвигнут храм.
***
Первые три иконы Богоматери написал сам апостол Лука и принес Ей их показать.Она благословила их.Одна их них, без Спасителя, называется МИЛОСТИВОЮ(как умоляющая Сына Своего о помиловании нас,грешных);на другой Пресвятая Богоматерь изображена с Единородным Сыном слева - ОДИГИТРИЯ(т.е.путеводительница наша к Царству Небесному);на третьей Богоматерь держит Сына Своего справа и называется тоже МИЛОСТИВАЯ КИККСКАЯ.Одна из них находится в России.Три звезды - на голове и две на плечах,что означает:до Рождества Дева,в Рождестве,по рождестве Дева.
***
Сейчас известно 364 иконы Божией Матери.
***


Перечитываю стихи Бориса Пастернака.Ранние стихи - это такой набор фантастических метафор,что от содержания стиха уже ничего не остается.Любые неодушевленные предметы и вещи в один миг становятся одушевленными со всеми соответственно свойствами.Все-таки не зря Пастернак пытался в 30-х годах переделать многие стихи,чем,конечно,приводил в ужас своих поклонников.Да и сам он относился к ним скептически,признавая,что только то,что он написал после сорокового года имеет интерес для него.Мне тоже нравятся его поздние стихи,но не будем забывать,что в то время его уже сильно влекла проза и не за горами был "Доктор Живаго" - роман,за который ему было не стыдно,как он сам признавался.
***
ВЫПИСКИ:
***
Что было,то и будет;что делалось,то и будет делаться,и нет ничего нового под солнцем.(Екклезиаст)
***
Кому церковь не мать,тому Бог не отец.(Св.Киприан Карфагенский)
***
Мы - сумма наших поступков.(Ж.П.Сартр)
***
Как могут ограниченные постигнуть безграничное?(Сатья Саи Баба)
***
Знать,желать,дерзать и молчать.(девиз Сфинкса и каббалистов)
***
Всё на свете,хорошее и дурное,даётся человеку не по его заслугам,а вследствие каких-то законов,на которые я даже указать не берусь.(И.С.Тургенев)
***
Нужно жить хорошо в этом мире,а мир Потусторонний сам о тебе позаботится.(Конфуций)
***
Малое знание отдаляет от Бога,а большое знание вновь возвращает к Нему.(изв.высказывание)
***
Эгоизм по сути своей консервативен и терпеть не может,когда его беспокоят.(Е.П.Блаватская)
***
"Венец новатора - терновый венец."
***
Истина бывает двух видов - одна явная и очевидная;другая - непрерывно требующая новых доказательств.
(из "Джавидана Хиради")
***
Против воли твоей ты становишься зародышем и против воли твоей ты рождаешься(ответ Божества душе,которая счастлива в этом мире и не хочет идти в другое рождение,"Зогар").
***
Способность думать - замечательный дар,но способность не думать - дар еще больший.(Ауробиндо)
***
Многие знания печаль умножают.(Библия)
***
Целью человека должно быть действо,а не мысль,какой бы благородной она не была.(Карлейль)
***
Быть в состоянии пользоваться и воздержаться значит мочь дважды.(Э.Леви)
***
Вся Россия - пьющий Гамлет.(Ф.Искандер)
***
"Ищущий чужого губит свое"(надпись на чаше изготовленная печенежским князем Курей из черепа князя Киевского Святослава,сына Ольги и Игоря,в битве он отрубил Святославу голову).
***
"Вообщем,я считаю,что в нашей бурной,торопливой и занятой жизни самое главное - это добежать до кладбища вприпрыжку".(А.Н.Вертинский)
***
Культура - это если ты наступил в муравейник,извинись перед каждым.(Конфуций?)
***
У сдержанного человека меньше промахов.(Конфуций)
***
Очевидное - редко бывает истинным.(кит.поговорка)
***
В природе вещей смерть есть то же,что нуль в арифметике.(Ламетри)
***
Всё прощается,пролившим невинную кровь не простится никогда.(евр.изречение)
***
"Мне остается одно:молиться Богу не отнять у меня памяти,чтобы я его не забыл".(отец А.С.Пушкина Сергей Львович при известии о смерти поэта)
***
Величайшая вина человека - есть то,что он родился.(Кальдерон)
***
Мы - гости здесь на земле,но как прекрасен мир!Сколько в нем красоты,сколько печали!(Г.В.Свиридов)
***
На белом свете мало новизны,но много повторений.(Шекспир)
***
Досадно,когда люди судят о других согласно собственным убеждениям.(Лобсанг-Рампа)
***
"Как ни громко пой ты лиру,
Колокола перезвонят."(Я.Полонский)
***
Память - это не брошенная на стол монета,а постоянно горящая свеча.(Г.Уолтер)
***
Царство умного человека - его собственная душа.(Юм)
***
Ничто поистине не может служить более сильным доказательством ошибочности мнения,чем одобрение со стороны многих.(Юм)
***
Ничто,кроме жизни,не имеет безусловной ценности и значения.(Фихте)
***
"Лучшая пора жизни - ночью перед сном,когда всё тихо - читать в постели - тогда иногда чувствуешь,что можно бы стать порядочным человеком".(А.Блок,в письме к Е.П.Иванову)
***
"Мне бесконечно легче уйти от любого человека,чем прийти к нему".(А.Блок,в письме к А.Белому)

ВЫПИСКИ А.П.ЧЕХОВ "ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ":
***
Был однажды счастлив:под зонтиком.
***
Доброму человеку бывает стыдно даже перед собакой.
***
Русский суровый климат располагает к лежанию на печке,к небрежности в туалете.
***
Ему нравилось,что невеста богомольная,что у нее определенные взгляды и убеждения.Когда же она стала женой,то эта определенность уже возмущала его.
***
Счастье и радость жизни не в деньгах и не в любви,а в правде...
***
Женишься по любви или не по любви - результат один.
***
"Люди не едят помоев и костей,которые выбрасывает кухарка.Глупцы!"
(из записок старой собаки)
***
Разница между мужчиной и женщиной:женщина,старея,всё более и более углубляется в бабьи дела,а мужчина,старея,всё более и более уходит от бабьих дел.
***
Одинокие ходят в рестораны и в баню,чтобы разговаривать.
***
Мёртвые срама не имут,но смердят страшно.
***
Голодная собака верит только в мясо.
***
Это не женщина,а петарда.
***
Чем культурнее,тем несчастнее.
***
Не так связывают любовь,дружба,уважение,как общая ненависть к чему-нибудь.
***
Взглянув на полную аппетитную женщину:это не женщина,а полнолуние.
***
Публика любит в искусстве больше всего то,что банально и ей давно известно,к чему она привыкла.
***
-Похоже,как гвоздь на панихиду.
***
Если боитесь одиночества,то не женитесь.
***
Умный любит учиться,дурак учить.(пословица)
***
Россия - громадная равнина,по которой носится лихой человек.
***
Когда хочется пить,то кажется,что выпьешь целое море - это вера;а когда станешь пить и выпьешь два стакана - это наука.
***
Ничто так не усыпляет и не опьяняет,как деньги;когда их много,то мир кажется лучше,чем он есть.
***
Старый конь борозды не испортит,старый конь борозды и не оставит.
***
ВЫПИСКИ ИЗ КНИГИ АЛЛАНА КАРДЕКА "КНИГА ДУХОВ":
***
Спиритизм имеет своим основанием сношения материального мира с духами или существами невидимого мира.
***
По мнению одних,душа есть начало материальной,органической жизни;она не имеет собственного существования и прекращается вместе с жизнью тела;это Чистый Материализм;

По мнению других,душа есть начало разума,всеобщий деятель,часть которого воспринимается каждым существом.По их мнению,у вселенной есть только одна душа,наделяющая своими частицами все разумные существа во время их земной жизни.После смерти каждая эта частица возвращается к общему источнику,с которым она и сливается,как ручьи и реки сливаются с морем,откуда вышли.Это возвращение отличается от предыдущего тем,что признает в нас что-то еще,кроме материи,и допускает,что после смети это "что-то" остается,но это сводится почти ни к чему,ибо,потеряв индивидуальность,мы утратили бы и самосознание.По этому мнению,всеобщая душа есть Бог,а каждое существо - часть божества;это толкование один из видов ПАНТЕИЗМА.

Третьи,наконец,полагают,что душа есть существо моральное,отличное и независимое от материи,сохраняющее свою индивидуальность и после смерти.Это понятие о душе самое распространенное потому,что под тем или другим названием идея о существе,переживающем тело,помимо всех учений,составляет инстинктивное верование всех народов,какова бы ни была степень их цивилизации.По этому воззрению душа есть причина,а не следствие,и это воззрение лежит в основе учения спиритуалистов.
***
Мы называем душою нематериальное и индивидуальное существо,пребывающее в нас и переживающее наше тело.Но термин "Душа" подходит для всех трёх понятий и надо бы иметь три термина и поэтому другие понятия души мы будем называть ЖИЗНЕННОЕ НАЧАЛО.
Из всего этого следует:ЖИЗНЕННАЯ ДУША свойственна всем органическим существам:растениям,животным и человеку;УМСТВЕННАЯ ДУША - только животным и человеку;ДУХОВНАЯ ДУША - только человеку.
***
Припомним ряд явлений послуживших основанием этого учения:
1.Движение различных предметов;его называют обычно явлением вертящихся столов.Оно сопровождаемо шумами и различными стуками.Но главное,что движение это было не всегда кругообразно,а было и неправильным,и сопровождалось толчками,предмет мог быть опрокинут,увлечен куда-то в сторону,а то и просто висел в воздухе.
2.Замечено было,что движение предмета не было результатом слепой механической силы;наоборот,в этом движении обнаруживалось вмешательство разумной силы.Первые разумные появления выражались ударами,производимыми по ножке поднимающегося стола и определенным числом ударов отвечающими на поставленные вопросы.Затем стали получать более пространные ответы с помощью букв алфавита:двигающийся предмет производил число ударов,соответствовавшее месту,занимаемому в алфавите каждой буквой по порядку,и таким образом получали слова.Точность ответов вызывали удивление и изумление среди наблюдателей.Таинственное существо,отвечавшее таким образом,на вопрос о его природе,объявило,что оно дух или гений(разряд духов),назвало себя по имени и сообщило различные сведения о себе.На это обстоятельство надо обратить внимание,потому что никто не выдумывал духов для объяснения явления,само явление указало это имя.Такой способ общения был долог и неудобен и дух указал другой способ!Одно из невидимых существ посоветовало приделать карандаш к коробочке или какому-нибудь другому предмету.Коробочка эта,поставленная на лист бумаги,приводится в движение той же таинственной силой,которая приводила в движение столы:но,вместо простого движения,здесь карандаш сам собою начинал чертить буквы,образующие слова,фразы и целые страницы рассуждений о самых высоких вопросах философии,нравственности,метафизики,психологии и т.д.,и все это с такой быстротой,как бы это писалось рукой.Позже карандаш стал брать в руки медиум и его рука сама писала то,что хотело сказать невидимое существо.
3.Наблюдения показали впоследствии,что с духами можно общаться посредством слов,слуха,зрения,осязания и пр. и даже посредством писания самими духами без помощи руки медиума и без карандаша.Чтобы допустить,что пишет сам медиум,то ему надо запомнить почерки разных духов и моментально на них переходить,а это почти невозможно.
4 Ответы некоторых духов выходят далеко за пределы знаний медиума,особенно по отвлеченным вопросам.
5.Иногда бывает,что коробочка пишет внезапно,без всякого вопроса,и о предмете,совершенно неожиданном.Эти ответы в известных случаях обнаруживают столько мудрости,глубокомыслия и находчивости,что происхождение их можно приписать только высшему разуму,обладающему чистейшей нравственностью,в других же случаях они так пусты,так легкомысленны,так грубы,что рассудок отказывается допустить,что они происходят из одного и того же источника.Это различие получаемых откровений не может быть объяснено иначе,как проявлением различных разумных существ.
***
Относятся ли эти существа к человечеству или они - вне его?Вот вопрос на который надо дать полный ответ.Что говорят об этом сами существа.Прежде всего они называют себя духами или гениями и утверждают,что они,по крайней мере некоторые из них,были душами умерших людей,живших на земле.Вот вкратце учение сообщенное нам духами:
1.Бог вечен,неизменен,невеществен,един,всемогущ,верховно-правосуден и благ.Он сотворил вселенную и все существа одушевленные и неодушевленные,материальные и нематериальные.
2.Существа материальные составляют мир видимый,или телесный,а существа нематериальные - мир невидимый и духовный,т.е.духов.Мир духовный есть мир главный,первобытный,вечный,существующий прежде всего видимого и переживающий всё.
3.Мир телесный есть мир второстепенный;он может перестать существовать и мог бы даже не существовать вовсе,не изменив сущности духовного мира.
4.Духи облекаются на время в материальную,тленную оболочку,разрушение которой посредством смерти возвращает им свободу.
5.Из различных видов телесных существ Бог избрал человеческий род для воплощения духов,достигших определенной степени развития,что и дает человеку моральное и умственное превосходство перед всеми другими существами.
6.Душа есть воплощенный дух,коего тело есть временная оболочка.
7.Человек состоит из трех различных начал:
а)тело или материальное существо,сходное со всеми животными и оживленное одинаковым с ним жизненным началом;
б)душа,существо бессмертное,дух,воплощенный в теле;
в)полуматериальная оболочка духа,соединяющая душу с телом,нечто среднее между материей и духом.
Поэтому человек есть существо двоякой природы:телом своим он относится к животным,с коими имеет общие инстинкты;душой же он относится к духам.
***
Итак,дух не есть существо отвлеченное,неопределенное,которое может быть понято только мыслью;это существо - действительное,определенное и может быть ощутимо для зрения,осязания,слуха.Духи относятся к различным классам и неравны между собой.
К первому разряду относятся духи высшие,отличающиеся от других своим совершенством,своими познаниями,своим приближением к Богу,чистотой своих чувств и своей любовью к добру:это - ангелы или чистые духи.
Остальные классы все более и более удаляются от этого совершенства.
Духи не вечно относятся к одному и тому же классу.Все они улучшаются,проходя различные степени иерархии духов.Это улучшение совершается во время воплощений,которые для одних суть искупления и испытания,для других - миссии.
***
Телесная жизнь есть испытание,которое должно повторяться несколько раз,до тех пор,пока дух не достигнет полного совершенства;это некоторого рода чистилище.
***
Воплощение духов совершается не иначе,как в человеческом роде,а не в животных.
***
Душевные качества наши суть качества духа,воплощенного в нас;так,добрый человек есть воплощение доброго духа,а злой - воплощение низшего духа.
***
Душа существовала индивидуально прежде своего воплощения;индивидуальность эта сохраняется и после разлучения ее с телом.
***
По возвращении в мир духов душа находит всех,кого знала на земле,и все предшествовавшие телесные существования представляются в ее памяти воспоминанием всего добра и всего зла,сделанного ею.
***
Воплощенный дух находится под влиянием материи.Человек побеждающий это влияние чистотой своей души приближается к добрым духам и наоборот.
***
Воплощенные духи живут в различных мирах вселенной.
***
Духи невоплощенные или блуждающие не занимают определенного и ограниченного места во Вселенной;они бывают везде в пространстве и ОКРУЖАЮТ НАС,ВИДЯТ НАС БЕСПРЕСТАННО И ПОСТОЯННО СОПРИКАСАЮТСЯ С НАМИ;ЭТО ЦЕЛОЕ НЕВИДИМОЕ НАРОДОНАСЕЛЕНИЕ,ДВИЖУЩЕЕСЯ ВОКРУГ НАС.
ДУХИ ОКАЗЫВАЮТ БЕСПРЕРЫВНОЕ ВЛИЯНИЕ НЕ ТОЛЬКО НА МОРАЛЬНЫЙ МИР,НО ДАЖЕ И НА МИР ФИЗИЧЕСКИЙ;ОНИ ДЕЙСТВУЮТ НА МАТЕРИЮ И НА МЫСЛЬ,И СОСТАВЛЯЮТ ОДНУ ИЗ СИЛ ПРИРОДЫ,ПРИЧИНУ МНОЖЕСТВА ЯВЛЕНИЙ,ДО СИХ ПОР ДУРНО ОБЪЯСНИМЫХ ИЛИ НЕ ОБЪЯСНИМЫХ ВОВСЕ,КОТОРЫЕ НАХОДЯТ РАЦИОНАЛЬНОЕ ИСТОЛКОВАНИЕ ТОЛЬКО В ОДНОМ СПИРИТИЗМЕ.
***
Сношение духов с людьми постоянны.Добрые способствуют устремлению к добру,злые к - к злу и для них наслаждение видеть наши падения,видеть,что мы уподобляемся им.
***
Духи являются охотно,но в зависимости от симпатии к их вызывающему кружку.Высшие духи находят удовольствие в общении с серьезными людьми,низшие могут прикидываться другими людьми и сообщают всякого рода глупости и грубости.
***
Они сообщают нам,что в мире духов,где ничто не может быть скрыто,лицемер будет обличен и все хитрости его обнаружены,что неизбежное и постоянное присутствие тех,кому сделано зло,есть одно из наказаний,ожидающих нас,что с состоянием низости или возвышенности духа связаны страдания,или наслаждения,неизвестные нам здесь,на земле.
Но они говорят нам,что нет преступления,которое не могло бы быть смыто искуплением.Человек находит эту возможность в различных телесных существованиях.

Такова сущность спиритизма сообщенная нам высшими духами.
***
При сообщениях с духами,близкими нам,случаются иногда поразительные вещи,могущие убедить самого неверующего человека.Часто самый закоренелый скептик бывает приведен в ужас неожиданными откровениями,получаемыми таким образом.
***
Интересно,что почерк недавно умерших почти идентичен с их почерком при жизни,а почерки разных духов характерны.
***
Случается,что писатели,переселившиеся в мир духов,сами опровергают свои учения,одобряют или порицают некоторые части их;другие же духи напоминают неизвестные или малоизвестные обстоятельства своей жизни или смерти.
Все эти факты и подобные им,могут служить единственными доказательствами тождеств,которыми можно пользоваться для подтверждения отвлеченных предметов.
***
Бесспорно,при появлении духов подлоги могут быть причиной множества ошибок и заблуждений,что составляет главное затруднение практических занятий спиритизмом,но мы и не говорили никогда,что наука эта достается легко или что можно изучить ее шутя.
Явления эти не могут быть произведены по нашему произволу и нужно терпеливо ожидать их.Нужны целые годы,чтобы сделаться посредственным медиком и три четверти жизни,чтобы сделаться ученым,а здесь хотят в несколько часов приобрести сведения о бесконечном.
***
Есть люди,которые видят во всем,чего не знают,грозящую им опасность.Эти люди и здесь создают неблагоприятное заключение из того,что некоторые,предавшись занятию спиритизмом,потеряли рассудок.Но не то же самое влияние имеют все умственные занятия на слабый рассудок?Известно ли число сумасшедших,помешавшихся вследствие занятий математикой,медициной,философией,музыкой и пр.Все усиленные занятия ума могут быть причиной сумасшествия.
***
Бог есть верховный разум,первоначальная причина всего.
***
Гармония,находящаяся во вселенной,обнаруживает определенные соображения и цели и уже этим самым открывает разумную силу.
***
Тайну Божества человек поймет только тогда,когда освободится от материального и благодаря усовершенствованию сможет приблизиться к Богу.
***
Бог вечен,неизменяем,нематериален,един,всемогущ,в высшей степени справедлив и благ.
***
Мудрость Божия обнаруживается в Его творениях точно так же,как способность художника в его картине;но творение Божие не есть сам Бог,равно как и картина не есть сам художник,нарисовавший ее.
***
Человеку не дано познать начало вещей,Бог этого не позволяет,но по мере того,как он будет очищаться и совершенствоваться завесы будут приоткрываться.
***
Наука дана человеку,чтобы он мог усовершенствоваться,но он не может перейти за пределы, установленные Богом.
***
Бог может открыть человеку то,что ему не даст никакая наука:познание своего прошедшего и будущего.
***
Материя - узы,связывающие дух;орудие,которое ему служит и на которое он в то же время действует.
***
Дух - это разумное начало Вселенной.Он - не осязаем.
***
Соединение духа с материей делает ее "разумной".
***
Весомость является существенным свойством материи,но это не всемирный ток.Его образует эфирное тонкое вещество,которое вам неведомо,а между тем - она есть начало вашей весомой материи.Тяжесть есть понятие относительное:вне сферы протяжения миром нет веса,равно как нет ни низа,ни верха.
***
В зависимости от расположения атомов тело может сделаться прозрачным или непрозрачным,но то,что вы называете атомом еще очень далеко от элементарного атома.
***
Так как существует только один первоначальный элемент,а свойства различных тел не что иное,как видоизменение этого элемента,то из этого следует,что самое безвредное вещество состоит из того же начала,как и самое смертоносное.В результате действия человека с сильной волей(магнетизера) на вещество оно может менять свои свойства.
***
Пустоты во вселенной нет,то что вы называете пустотой наполнено материей,которая не определяется вашими приборами.
***
Пространство вселенной бесконечно и у него нет границ.
***
Под словом "вселенная" подразумевается бесконечное количество миров,как тех,которые мы видим,так и тех,которые мы не видим,а также все существа одушевленные и неодушевленные и кроме того еще токи,которые наполняют пространство.
***
Бог сотворил вселенную силой воли,выражаясь вашим языком:да будет свет - и стал свет.
***
Процесс образования миров происходит в результате сгущения материи,рассеянной в пространстве.
***
Сформировавшийся мир может быть снова рассеян по воле Бога.
***
Живые существа на Земле появились из зародышей,которые уже были на Земле и ждали удобного случая для своего развития.Но происхождение их - это уже тайна Бога.Вот почему сказано,что человек был сотворен из земли.
***
Все вычисления появления человека и других живых существ - ваши мечты.
***
Адам не был ни первым,ни единственным человеком на земле.Тот,кого вы так называете,жил приблизительно 4000 лет до рождения Христа.Он стал родоначальником поколений существующих сейчас.Некоторые считают Адама вымышленной аллегорией,олицетворяющей первые времена земного шара и это предположение наиболее вероятно.
***
Различие племена возникли в результате определенного климата,жизни и привычек.Человек появился во многих пунктах земного шара и в разные времена.Потом люди распространяясь по различным странам соединялись с другими и появлялись новые типы.
***
Все люди - братья в Боге,потому что оживлены Его Духом.
***
Полагать,что живые существа находятся только на одном месте вселенной,на котором мы живем,значило бы сомневаться в премудрости Божией.Все миры,которые мы видим,имеют более серьезное назначение,чем услаждать наши взоры.
***
Небесные тела не походят друг на друга,как и их обитатели приспособлены к другим условиям жизни,как например у вас - рыбы в воде и т.д.
***
Образование земного шара написано неизгладимыми буквами в ископаемом мире,и доказано,что шесть дней творения суть шести периодов,и каждый из них,может быть,составляет несколько сотен тысяч лет.Вот факт того,в какое заблуждение можно впасть,понимая буквально аллегорические выражения Библии.
***
Инстинкт есть зачаток разума,он проявляется самопроизвольно,в то время как разум есть сочетание различных идей и определенного процесса мышления.
***
Духи - разумные бесплотные существа творения.Кроме материального мира они населяют всю вселенную.Происхождение духов - тайна.Материя духа так тонка,что не производит никакого впечатления на чувства человека.
***
У духов есть свой бесплотный мир,но они могут быть везде и управлять людьми,но есть места,которые они не могут посещать.
***
Духи имеют свой,невидимый нашему глазу цвет.Он зависит от чистоты духа.
***
Духи быстры так же,как и мысль.Они могут дать себе отчет о пролетаемом пространстве,могут просто переместиться куда хотят,не отмечая его.Вода,воздух,огонь,земля и прочее не представляют препятствия для духа.
***
Каждый дух есть неделимая частица,но каждый из них может распространять свою мысль в различные стороны,нисколько не разделяясь при этом.
***
У духа есть полуматериальная оболочка.Переходя из одного мира в другой,он меняет свою оболочку.Форма принимается по желанию духа,она даже может стать осязаема.
***
Духи делятся по разрядам,зависящие от степени их совершенства.
***
Между духами,как и между людьми,есть совершенные невежды,и не все духи знают всё только потому,что они - духи.
***
КЛАССИФИКАЦИЯ ДУХОВ:

ДУХИ ТРЕТЬЕГО РАЗРЯДА.Несовершенные.
У них материя преобладает над духом.Они склонны ко злу,невежественны,горды,эгоистичны.Они внутренне сознают,что Бог существует,но не понимают ЕГО.В сущности не все они злы;у некоторых из них больше легкомыслия и хитрости.Другие же наоборот находят удовольствие в делании зла и бывают совершенно довольны,если им удалось его совершить.Идеи их,как правило не возвышенны,даже если их умственные способности развиты.Характер их обнаруживается в языке.Познания их о мире духов весьма ограничены.То,что им известно,часто перемешивается с идеями и предрассудками телесной жизни.Следовательно,всякая дурная мысль,внушаемая нам,происходит от низкого духа.
1.Десятый класс.Духи нечистые.

Они склонны ко злу и это предмет их занятий.Как духи,они подают вероломные советы,внушают раздоры,недоверие.Они привязываются к слабым характерам,которые поддаются их внушению,и влекут их к гибели,радуясь,что могли замедлить их прогресс.Они могут какое-то время выдерживать благоразумную роль,но потом показывают свои настоящие свойства.
Живые существа,одушевленные ими,во время их воплощения склонны ко всем порокам,порождаемым низшими страстями.Они с наслаждением делают зло без всякой причины из одной ненависти к добру,и выбирают свои жертвы почти всегда между честными людьми.Это бичи человечества,к какому бы классу общества они не относились.

2.Девятый класс.Духи легкомысленные.

Они невежественны,непоследовательны,лукавы и насмешливы.Они вмешиваются во всё,отвечают на любые вопросы,не заботясь об истине.Любят причинять мелкие неприятности,смущать,вводить людей в заблуждение,обманывать.К этому же классу духов относятся Домовые,Лешие,Гномы.Они находятся в зависимости от высших духов,которые их используют в виде слуг.Могут называться вымышленными именами из хитрости.

3.Восьмой класс.Духи лжеученые.

Познания их довольно обширны,но они думают,что знают гораздо больше.Язык их настолько серьезен,что может ввести в заблуждение.Но,как правило,истинное у них часто смешивается с глубочайшим заблуждением,в котором проглядывает надменность,гордость,зависть,упрямство,от которых они не успели еще освободиться.

4.Седьмой класс.Духи средние.

Они недостаточно добры,чтобы делать добро,но и недостаточно злы,чтобы делать зло.Они не выше большинства людей,как в нравственном так и в умственном отношении.Они привязаны ко всему земному и жалеют часто о грубых,земных удовольствиях.

5.Шестой класс.Духи стучащие и беспокойные.

Эти духи не составляют,собственно говоря,отдельного класса,по своим личным качествам они могут относиться ко всем духам ТРЕТЬЕГО РАЗРЯДА.Они часто обнаруживают присутствие свое физическими явлениями,как то:ударами,движением и перемещением твердых тел,колебанием воздуха и пр.Они,по-видимому,главные деятели в переменах,происходящих в стихиях земного шара:в воздухе,воде,огне,твердых телах и даже в недрах земли.Высшие духи используют эти их способности,хотя могут и сами это делать.

ВТОРОЙ РАЗРЯД.ДОБРЫЕ ДУХИ.

Общий признак - преобладание духа над материей,стремление к добру.Они понимают Бога и бесконечность и наслаждаются уже блаженством.Они счастливы тем добром,которое делают и тем злом,которое устраняют.Любовь,соединяющая их,есть для них источник невыразимого блаженства,но всех их ждет еще испытание пока они не достигнут совершенства.Как духи,они внушают добрые мысли,отклоняют от зла и уравновешивают влияние низших духов.Те,в коих они воплощены,добры и снисходительны к ближним,чужды гордости,эгоизма и честолюбия.Они не испытывают ни ненависти,ни злобы,ни зависти,ни ревности и делают добро для добра.Их можно разделить на четыре группы:
1.Пятый класс.Духи доброжелательные.

Главное их свойство - доброта.Они любят оказывать услуги и покровительствовать людям,но познания их ограничены:развитие их совершилось больше в нравственном отношении,чем в умственном.

2.Четвертый класс.Духи ученые.

Отличительная их черта - обширность познаний.Они меньше заняты нравственными вопросами,чем умственными.

3.Третий класс.Духи мудрые.

Нравственные качества высшего разряда составляют отличительное их свойство.Не имея неограниченных познаний,они одарены умственными способностями,дающими возможность правильно судить о людях и вещах.

4.Второй класс.Духи высшие.

Они соединяют в себе знание,мудрость и доброту.Язык их дышит любовью,всегда отличается достоинством и часто бывает возвышен.Высокая степень их развития дает им возможность сообщать нам сведения самые верные о бесплотном мире,разумеется,в пределах доступных для человека.Они охотно сообщаются с теми,которые чистосердечно ищут истины и души которых достаточно освобождены от земных уз,чтобы понимать истину;но они удаляются от людей коими руководит одно только любопытство.Если они,по какому-нибудь исключению,воплощаются на земле,то не иначе как с целью миссии,для совершения прогресса,и тогда они представляют нам тип того совершенства,которого человечество может достигнуть на земле.

ПЕРВЫЙ РАЗРЯД.ДУХИ ЧИСТЫЕ.

Общий признак - влияние материи не существует.Превосходство над другими духами во всех отношениях - безусловное.Они прошли все ступени иерархии духов и освободились от всех недостатков материи.Не подвергаясь более перевоплощениям,они пользуются вечной жизнью,проводимой ими вблизи Бога.Но блаженство их не состоит в монотонной праздности и беспрерывном созерцании.Они посланники и исполнители воли Божией относительно поддержки всемирной гармонии.Они повелевают всеми духами,которые стоят ниже их.Помогают им достичь совершенства.Их называют иногда ангелами,архангелами,серафимами.

***
Бог сотворил всех духов простыми и несведущими,то есть без всякого знания.Каждому из них Он назначил служение с целью просветить их,дать им возможность через познание истины,достигнуть совершенства и приблизиться к Нему.Духи проходят испытания,посылаемые им Богом.Одни из них принимают эти испытания с покорностью и скорее достигают цели своего назначения;другие же переносят их с ропотом и остаются,таким образом,по собственной вине удаленными от совершенства и обещанной награды.В этом отношении духи похожи на малых детей:непокорное дитя остается несведущим и несовершенным,пока не научится понимать и подчиняться,и учиться.Но жизнь человека имеет предел,а жизнь духов бесконечна.
***
Все духи со временем достигнут совершенства,но во многом это зависит от них самих.Духи не опускаются вниз,а неуклонно продвигаются вперед.
***
Духи имеют собственную волю и действуют согласно ей.Бог не творил злых духов.Он сотворил их простыми и несведущими,т.е. одинаково склонными как к добру, так и ко злу.
***
Демоны это название злых духов,которые находятся в стадии совершенствования,но заблуждением является то,что они были сотворены специально Богом для зла.
***
Сатана это олицетворение зла под аллегорической формой,потому что нельзя допустить злого существа,которое вступило бы в формальную борьбу с Божеством и заботилось бы только о том,чтобы препятствовать исполнению Его планов.
***
Бог установил воплощение духов для того,чтобы они достигали совершенства:для одних это искупление,для других миссия.Но чтобы достигнуть этого совершенства,они должны подвергнуться всем превратностям телесного существования;в этом заключается искупление.Кроме того воплощение имеет другую цель:это сделать духов участниками в делах творения;вот для чего в каждом мире дух получает тело,сообразное с материей самого мира,и через то имеет возможность исполнять в этом мире повеление Бога;таким образом,содействуя общему делу,он сам подвигается вперед.
***
Душа - это воплощенный дух.
***
Духовное тело - это нечто полуматериальное,служащее оболочкой духу и соединяющее душу с телом.
***
Дух сообщает движение органам посредством жизненного тока.
***
Душа не заключена в теле,как птица в клетке,она проявляется снаружи,как свет сквозь стеклянный шар.
***
Дух всегда один и у дитя он тот же,что и у взрослого;развиваются органы,а они и являются орудием проявления души,т.е. душа проявляется постепенно.
***
Душа не имеет определенного места в теле,но у людей мыслящих и гениальных она больше проявляется в голове,а у людей сильно чувствующих,действия которых направлены к пользе человечества - в сердце.
***
Что нам за польза иметь душу,если после смерти нашей она сливается с общей массой,как капля с океаном?Потеря индивидуальности,не то же ли самое для нас,что и небытие?Одним словом,что делается в этом таинственном мире,ожидающем всех нас?Никто,говорят,не возвращался оттуда,чтобы удовлетворить наше любопытство.Это несправедливо,и цель спиритизма заключается именно в том,чтобы раскрыть нам это будущее не бесплодными рассуждениями,но фактами.Есть ли здесь что-нибудь антирелигиозное?Напротив,неверующие находят здесь веру,охладевшие к религии возобновляют свое усердие и доверие к ней.
Итак,спиритизм есть самая сильная поддержка религии.Если он существует,значит так угодно Богу,а Богу угодно это для того,чтобы поддержать наши колеблющиеся надежды и картиной будущего возвратить нас на путь истины и добра.
***
В минуту смерти душа вновь возвращается в мир духов,который оставляла на время.
***
После смерти душа сохраняет свою индивидуальность.Внешне она имеет вид своего последнего воплощения - это ее духовное тело.
***
Если бы после смерти души смешивались с общей массой духов вселенной,то они имели бы лишь общие свойства,между тем как во всех откровениях духов обнаруживается самосознание и отдельная воля;бесконечное разнообразие,представляемое ими во всех отношениях,есть следствие их индивидуальностей.Индивидуальность делается еще очевиднее,когда существа эти доказывают свою личность несомненными признаками,подробностями,относящимися к земной жизни,которые могут быть проверены нами;наконец,всякое сомнение должно исчезнуть,когда они являются нам в видениях.
***
Жизнь духа вечна.
***
Мучительно ли разлучение души с телом?Нет,тело чаще страдает во время жизни,чем в минуту смерти;душа не участвует в этом.Страдания,иногда испытываемые в минуту смерти,бывают радостью для духа,который видит конец своему заточению.При естественной смерти,происходящей от истощения органов вследствие старости,человек оставляет жизнь,почти не замечая этого:это лампа,угасающая от недостатка горючего вещества.
***
Дух освобождается от уз своих мало-помалу,они,так сказать,развязываются с телом,а не разрываются.Наблюдение показывает,что в минуту смерти освобождение полуматериальной оболочки не тотчас бывает полное,оно совершается постепенно и при том с медленностью,изменяющейся сообразно с личностями.У одних это происходит скоро,у других - медленно,особенно,если человек слишком был привязан к материальному.
***
Во время агонии душа уже может быть вне тела;в теле остается только органическая жизнь.Или еще при полуосвобождении от материи она видит открывающуюся перед ней будущность и наслаждается этим состоянием духа.
***
Духа после смерти могут посетить близкие ему люди,которые ушли раньше и подготовить его к освобождению от уз материи.
***
Во всех случаях насильственной смерти узы разрыва духа с телом совершаются медленнее.
***
Некоторое время после смерти душа остается в смятении.Это зависит от степени развития человека.Ясность понятий и воспоминаний прошедшего приходят к ней по мере того,как исчезает влияние материи и рассеивается туман,помрачивший ее мысли.
Время смятения,сопровождающего смерть,бывает весьма различно;оно может продолжаться несколько часов,равно как и несколько месяцев и даже несколько лет.Оно продолжается менее всего у тех,кто еще при жизни сроднились со своим будущим состоянием,потому что в таком случае они тотчас понимают свое положение.Внезапно пораженный смертью дух не сознает быстрого изменения,так как он видит,слышит и думает,что он жив,кроме того обман этот поддерживается видом его духовного тела,сохраняющего форму тела материального.
***
Существование на земле есть не первое и не последнее,оно может быть и в других мирах.
***
При переходе в другой мир дух оставляет за собой приобретенные понятия,но не всегда владеет одинаковыми средствами к их проявлению.
***
При переходе в другой мир детство является обязательным условием,но оно не всегда бывает такое бессмысленно,как у вас.
***
Дух может просить об избрании того или иного мира для своего проживания,но это в большей степени согласуется с уровнем его развития.
***
Состояние чистых духов может быть без материального тела.Переходя из одного мира в другой, дух меняет свое духовное тело с быстротой молнии.
***
Чистые духи не так прикреплены к определенным мирам,как например люди на земле,они более,чем другие,могут быть везде.
***
По показанию духов,между мирами,составляющими нашу планетную систему,Земля есть один из тех,жители которой малоразвиты физически и морально;Марс еще ниже Земли,а Юпитер гораздо выше во всех отношениях.Солнце необитаемо вовсе телесными существами,оно есть место свидания высших духов,которые оттуда обнимают мыслью другие миры,управляемые ими через духов,менее совершенных,с коими они общаются посредством всемирного тока.Венера считается более развитой по отношению к Земле,а Сатурн менее развит по отношению к Юпитеру.
Некоторые духи сообщали о себе,что они живут на Юпитере и что на нем также есть разные по уровню духи.
***
Одно лицо,умершее несколько лет назад на земле,будучи вызвано,сказало,что уже шесть месяцев находится в мире,коего название нам неизвестно.Это лицо ответило,что уровень существования здесь совершенно другой.За шесть месяцев,по меркам земли,он умственно развился в мужчину примерно тридцати лет.
***
Душа добродетельного человека не может воплотиться в будущем в злодея.
***
Тот, кто уверен, что бедствия этой жизни суть следствие его несовершенства, будет стараться приготовить себе новое существование, менее тягостное.
***
Непродолжительная жизнь ребенка может быть для духа, воплощенного в нем, дополнением к существованию, прерванному преждевременно, и смерть его часто есть испытание или искупление для родителей.
***
Пол духа определяется телом,когда они без тела, то у них нет определенного пола.
***
Родители не передают детям часть своей души, а только животную жизнь, потому что душа неделима.Глупый отец может иметь умных детей и наоборот.Родители передают детям только физическое сходство, но не моральное.Если появляется моральное сходство, то это воплотился дух, который симпатизирует этим родителям и сам на них похож.
***
Иногда злой дух просит воплотить его в добродетельной семье в надежде исправиться, отсюда бывает и разница в родителях и ребенке, вызывающая удивление.
***
Дурные дети есть испытание для родителей.
***
Духи симпатизируют народам точно так же, как и отдельным лицам, там только они себя чувствуют в своей сфере - отсюда и определенные отличительные черты разных народностей.
***
В промежутке между перевоплощениями дух становится блуждающим.Это состояние может длится от нескольких часов до нескольких тысячелетий.Это зависит и от самого духа и от Бога.
***
Духи просвещаются, изучая своё прошлое и делая соответствующие выводы, они видят, наблюдают, что происходит в местах, посещаемых ими; слушают разговоры людей просвещенных и суждения высших духов, и всё это рождает у них идеи, которых у них не было прежде.
***
У низших духов человеческие страсти остаются, высшие сохраняют только склонность к добру.
***
Есть миры, в которых блуждающие духи могут отдыхать, как бы предназначенные специально для них,где нет телесных существ, но они могут в любой момент, как птицы, улететь из них по своему желанию.
***
Душа, возвратившись в мир духов, сохраняет все те понятия, которые имела при жизни.Более того, она приобретает много новых, потому что тело, как завеса, скрывала их.
***
Духи живут вне времени, как его понимают люди и оно, так сказать, для них не существует.
***
Духи помнят хорошо прошедшее, но не помнят своего сотворения.Они могут знать и будущее, но им не всегда позволено открывать его.
***
Высшие духи видят и понимают Бога;низшие только чувствуют и предугадывают Его.
***
Зрение духов находится во всем существе их, как и слух.Им не обязателен свет, для них нет мрака, им не страшен холод и жара.
***
Блуждающий дух сам выбирает себе род испытаний телесных и в этом состоит его свободная воля.
***
Жизнь человеческая есть снимок с жизни духов; мы видим в ней в малом виде те же превратности.
***
Духи сообщаются между собой посредством всемирного тока, он, как всемирный телеграф, соединяет все миры и позволяет таким образом духам передавать мысли из одного мира в другой.
***
Духи узнают тех, с кем жили на земле и были близки.Но бывает, что в виде наказания они не могут общаться со своими близкими.
***
Низшие духи остаются на земле почти постоянно и составляют главную массу окружающего нас народонаселения невидимого мира;они сохранили те же почти идеи, те же вкусы и те же склонности; они присоединяются к нашим забавам, нашим занятиям.Средние и высшие духи посещают землю по мере надобности.
***
Духи являются на призыв мысли в моменты, когда их поминают на земле.Если бы их можно было увидеть, то они бы предстали такими, какими мы их знали на земле.
***
Дух часто присутствует при своем погребении, но часто не может дать полного отчета в том, что он видит, находясь в смятении.
***
Если ребенок должен родиться живым, то для него уже предназначена душа.
***
Приближение перевоплощения есть в некотором смысле агония для духа,потому что он теряет свою свободу,а что будет на земле это уже будет во многом зависеть от самого духа и обстоятельств.
***
Соединение души с телом появляется после зачатия,но полностью душа соединяется с телом в момент рождения.В минуту зачатия дух, назначенный для воплощения, связывается с зачавшимся телом посредством тока;эта связь скрепляется все более и более до самой минуты рождения ребенка.
***
Духи, заслужившие наказание, обитают в телах идиотов.
***
Забвение прошедшего делает духа более самостоятельным.
***
Во время сна узы, связывающие духа с телом, ослабляются и он может общаться с другими духами.Как сказал один святой: вы умираете каждый день.Сон есть путь, открытый Богом для сообщения с небесными друзьями.
***
Под словом беснование надо понимать совершенную зависимость души от нечистого духа, поработившего ее.
***
Чтобы освободиться от влияния злых духов надо не обращать внимания на их внушения, тогда им надоедает это занятие и они удаляются.
***
Молитва помогает в борьбе со злыми духами, но самое главное - человек должен делать всё, что устранит причину, по которой он привлекает к себе этих духов.
***
У каждого человека есть дух-покровитель( или ангел-хранитель),который присматривает за человеком от рождения до смерти и даже в последующих жизнях.
***
Предчувствия - результат знания духом каких-то основных событий своей земной жизни.
***
Всё, что совершается с помощью духов кажется нам естественным течением жизни. Так, например два человека могут встретиться случайно, но это могло сделаться по внушению духа.
***
Знайте, что не всё то, что вам кажется злом, есть действительно зло; часто последствием зла бывает добро большее самого зла; но вы не понимаете этого потому, что думаете только о себе и о настоящем времени.
***
Чем больше вам дается, тем больше потом спросится.
***
Когда говорят, что человек имеет договор со злыми духами - это неправильно, просто он охотно предается мыслям, которые они внушают.
***
Духов привлекает только мысль, а не какие-то обряды, якобы способствующие их появлению.
***
Бог избрал род человеческий для воплощения существ, которые способны познавать Его.
***
Сам человек есть оружие, употребляемое Богом для исполнения Его планов.Так как совершенство есть цель, к которой стремится вся природа, то помогать этому усовершенствованию - значит содействовать исполнению Его целей.
***
Добровольное безбрачие неугодно Богу.Но надо различать безбрачие из эгоизма, когда хотят заботиться только о себе, и безбрачие в виде личной жертвы, имеющего добрую цель служения людям.
***
Если у человека нет выхода и он должен умереть, он должен покориться этому безропотно, помня, что час его освобождения настал и что отчаяние последней минуты может лишить его плода его покорности.
***
Употребление в пищу другого человека даже в крайней, безвыходной ситуации будет наказан вдвойне, так это будет и смертоубийство и нарушение законов природы.
***
В разных мирах пища разная, приспособленная к тем существам, которые там обитают.
***
Образование развивает в людях нравственную сторону и вместе с тем чувство милосердия, побуждающее их помогать друг другу.
***
По вашему физическому устройству плоть питает плоть, иначе человек ослабевает.Закон самосохранения предписывает человеку поддерживать свои силы и свое здоровье для исполнения закона о труде.Поэтому он должен питаться тем, чего требует его организация.Если подвергают себя лишению пищи в виде искупления и в этом будет благо для других, то такое допустимо.
***
Всякие истязания телесные неугодны Богу, ибо они бесполезны, а все, что полезно - Богу приятно.Он внемлет чувствам возвышающим душу человека.
***
Только естественные страдания возвышают человека, потому что они посылаются Богом для его испытания.Добровольные же страдания ни к чему не служат, если только не приносят пользы другим.
***
Творения Божии суть Его орудия, употребляемые Им для достижения определенных целей.Чтобы питаться, живые существа уничтожают друг друга, и это имеет двоякую цель: поддержать равновесие в размножении, которое могло бы сделаться излишним и употребить в пищу остатки внешней оболочки животных.Но истребляется только эта оболочка, а она не составляет существенной части мыслящего существа.
***
Бог посылает на землю различные общественные бедствия с целью более быстрого прогресса человечества.Разрушение необходимо для нравственного усовершенствования духов, которое они получают при каждом новом рождении.
***
Духи - вот действительный мир, существовавший прежде всего и переживающий всё; они - дети Божии и предмет всей Его заботливости; тела суть не что иное, как одежда, в которой они являются в мир.
***
Во время войны человек невиновен в убийствах, ибо он приневолен к ним силой, но он виновен в жестокостях, совершаемых им.
***
Дуэль нельзя назвать законной защитой. Это нелепое убийство, достойное времен варварства.Человек подвергает опасности свою жизнь, не принося этим никому пользы. С развитием просвещения, человек поймет, что дуэли так же смешны, как и войны, на которые прежде смотрели, как на суд Божий.Оскорбление чести - это лишь две язвы рода человеческого: гордость и тщеславие.Гораздо больше величия сознаться в своей вине, когда действительно виновен, или простить - когда обижен.
***
Когда люди станут просвещеннее, смертная казнь исчезнет. Нужно открыть преступнику путь к раскаянию, а не закрывать его.
***
Иисус сказал: "Всякий взявший меч, мечом погибнет."Эти слова не освящают ли казни, как возмездия; и умерщвление убийцы не есть ли возмездие такого рода?
Ответ: возмездие за преступление есть дело правосудия Божия.Он один может присуждать его. Тот, кто заставляет испытывать страдания своих ближних, будет впоследствии сам их испытывать: таков истинный смысл слов Иисусовых; но не сказал ли Он вам также: прощайте врагам вашим и не научил ли Он вас просить прощения у Бога, чтобы Он простил вины ваши, как и вы прощаете вины ближних ваших.
***
Нужен избыток зла, чтобы заставить человека понять необходимость добра и преобразований.
***
Человечество совершенствуется чрез постепенное улучшение и просвещение отдельных лиц; и когда число последних значительно увеличивается, они увлекают за собой остальных.
***
По учению духов, прогресс приносит пользу не только людям, которые живут и будут жить, но и тем, кто уже жили много лет назад, потому что они смогут вновь воплотиться уже в лучших условиях и их усовершенствование пойдет быстрее.
***
Спиритизм может содействовать прогрессу общества уничтожая материализм - эту язву общества - он показывает людям, в чем заключается их истинная польза. Когда не будет насчет будущей жизни сомнений, человек лучше поймет, что он настоящим обеспечивает свое будущее.
***
Судьба состоит только в выборе того или другого испытания, сделанном духом при воплощении. Что касается нравственных испытаний, то здесь дух предоставлен своей воле.
***
Богу известно наперед, при какой смерти ты уйдешь отсюда, и часто это духу твоему тоже известно, потому что это было открыто ему, когда он делал выбор существования.
***
Когда жизнь твоя подвергается опасности, то это есть предупреждение, которого ты сам желал, чтобы отдалить себя от зла и сделать лучшим.
***
Никто не предназначен к преступлению и всякий поступок есть следствие воли человека.Для моральных поступков судьбы не существует.
***
На свете каждому нашлось бы место, если бы каждый умел занять свое собственное.
***
Общественные условия создаются человеком, а не Богом, а если люди им подчиняются, то значит это им нравится, т.е это зависит от их свободной воли.
***
Выигрывающий человек в игре - проигрывает как дух, потому что это испытание его гордости и жадности.
***
Мудрый, чтобы быть счастливым, смотрит вниз, а не вверх, а если иногда и смотрит туда, то лишь для того, чтобы вознестись душой к бесконечности.
***
Страдающие классы на земле более многочисленны потому, что земля является местом искупления.
***
Перенося предметы, дух их оборачивает в свое тело и они становятся невидимыми, и наоборот освобождая их от своего тела, он делает их видимыми. Примеров этого опыта было большое количество.
***
Так как человек бывает постоянно окружен духами, то беспрестанный их вид смущал бы его, стеснял бы его в действиях и во многих случаях отнял бы у него волю, тогда как, воображая, что он один, он действует свободнее.Неверующие, если бы и увидели духа, все равно сказали бы, что это лишь иллюзия. Видеть перед собой постоянно духов было бы таким же неудобством, как видеть окружающий нас воздух, в котором мы бы видели мириады микроорганизмов.
***
Дух опасен не столько своим видом, а сколько возможностью действовать на вашу мысль скрытно.
***
Если вам явился дух не надо пугаться, а надо постараться вступить с ним в контакт и понять чего он хочет. Дух может отвечать и словами и передачей мыслей.
***
Во время болезни тело ослабевает и поэтому духовные видения могут быть сильнее.
***
Замечательно то, что, кроме некоторых особенных случаев, во всех видениях нижние члены не ясно обрисовываются, голова же, туловище и руки всегда бывают обозначены очень отчетливо, и потому всегда кажется, что привидения не ходят, а скользят, как тени. Высшие духи имеют светлые черты лица и благородную наружность, низшие имеют в лице какую-то жестокость, на них могут быть шрамы и пр. Но бывает, что духи появляются совершенно похожие на живого человека и по плотности, и по теплоте от него исходящего(в подтверждение этого могу привести свой собственный пример: когда я увидел во сне своего друга, недавно умершего, то, похлопав его по спине, удивился - тело было совершенно живое и упругое, хотя я и во сне знал, что вижу его уже в другом мире; страха никакого не было, ибо он был очень приветлив и весел;другой пример тоже похож на первый: я видел во сне еще одного своего друга, отошедшего в мир иной и тоже во сне знал, что он уже умер, поначалу он был почти такой же, каким я его знал в жизни, и рукопожатие было твердым, но после того как он мне сказал интересную фразу, после того, как я спросил как он себя там чувствует, он стал растворяться и исчез.Он был человеком неверующим и его самого, наверно, сильно удивило то, что с ним произошло. Он мне сказал "Теперь я могу всё!").
***
Ученые-материалисты объясняют суть всех непонятных явлений и видений словами:галлюцинации, бред и что они все исходят из свойств психики человека, но когда человеку, который совсем не думает о каком-то человеке, тот является в виде призрака или живым во сне(в момент смерти), когда происходят видения каких-то людей или существ, предрекающих смерть(я лично накануне смерти своей мамы видел старуху в капюшоне с сухим, как пергамент лицом и горящими, как уголь глазами; меня к ней позвали как, якобы ко мне приехала моя мама, взгляд старухи настолько был страшен, что я старался не смотреть ей в глаза, а она тоже их отводила; говорили мы о каких-то пустяках и о чем-то незначительном, не было и намека на то, что она - сама смерть! Проснувшись, я понял, что мама вне всяких сомнений умрет...что и произошло через несколько дней) и это закономерность, повторяющаяся изо дня в день, из века в век; объяснить такое сложное явление с помощью только одной психики - бесполезно; суть и механизм самих явлений галлюцинаций необъяснима, их начинают объяснять другими непонятными явлениями, используя затуманенную терминологию. Стоит подставить под неизвестные знаки действия духов(или действие души) и уравнение сразу решается просто и без всяких усложненных выкрутасов(мои комментарии).
***
Перисприт - оболочка духа или его тело.
***
Вот пример имеющий свою достоверность. Один господин, живший в провинции, никогда не хотел жениться, несмотря на настояния родных.Они весьма настаивали, чтобы он женился на особе, жившей в соседнем городе, которой он никогда не видел. Однажды, находясь в своей комнате, он был чрезвычайно поражен появлением молодой девушки в белом платье, с венком цветов на голове. Она сказала ему, что она его невеста, протянула ему руку, которую он пожал и на которой увидел кольцо. Через несколько минут все исчезло. Пораженный этим явлением и убедившись, что он вовсе не спал, он спрашивает, не входил ли кто в дом в течение дня. Ему отвечают, что никого не видели.
Год спустя, уступая новым настояниям родственников, он решился поехать посмотреть ту, которую предлагали ему в жены. Он приехал на праздник Тела Господня. Тогда возвращались с процессии, и первая особа, которую он увидел, входя в дом, была девушка, являвшаяся к нему. Она была точно так же одета, как и тогда, когда являлась ему год назад в этот самый день. Он остолбенел, а девушка, в свою очередь, вскрикнула от удивления и чуть не упала в обморок. Придя в себя, она объявила, что видела уже этого господина прошедший год в этот самый день. Брак был заключен. Это было в 1835 году. В то время еще не говорили о духах, и оба они были люди чрезвычайно положительные и не одаренные вовсе пламенным воображением.
Самое главное в этом то, что люди, которые никогда не видели друг друга - узнали друг друга, не говоря уже о костюмах и пр.
***
Во время жизни дух никогда не отделяется совершенно от тела. Он соединяется с ним невидимой для простого глаза нитью, если же человек умер, то эта нить разрушается.
***
Дух действует на материю. Он образует из первоначальной материи элементы, необходимые для воспроизведения по его воле предметов, имеющих наружный вид различных тел, существующих на земле. он может их так же разрушить, а может оставить.
***
Часто бывает достаточно одного простого изменения в образе соединения частиц, чтобы изменить свойство тела. Так тело непрозрачное может сделаться прозрачным и наоборот.
***
Чтобы избавиться от беспокойных духов надо привлечь к себе добрых, делая добро, тогда добрые духи вытеснят шумливых и злых. Но это может быть и испытанием для человека.Духов забавляет, когда путем заклинаний от них хотят избавиться, они наоборот усиливают свою деятельность.
***
Некоторые термины спиритизма:
1.Типтология - разумные проявления получаются после определенных стуков и ударов("да" - один,"нет" - два удара).
2.Типтология азбучная - она состоит в обозначении букв азбуки посредством числа ударов.
3. Типтология внутренняя - когда удары раздаются внутри стола.
4.Стол Жирарден - круглый стол с подвижной доской, на окружности ее , как на циферблате часов, написаны буквы, цифры, и слова "да" и "нет".В центре находится неподвижная стрелка. Медиум кладет кончики пальцев на эту доску и она начинает вращаться, останавливаясь против каких-то букв, цифр и т.д, их выписывают и потом составляют слова и содержание.
5. Пневматография - писание духом без помощи руки медиума.Этот факт вполне доказан.Достаточно положить кусок бумаги и на нем появлялась надпись. Причем, карандаш не ложили, дух писал чем-то своим, а скорее всего он его изготовлял из элементов материи мгновенно.
6.Пневматофония - различные шумы, звуки, гортанные крики и гортанные звуки, подражающие человеческому голосу.
***
Самое большое удовольствие за эти дни - прочтение всех стихов Варлама Шаламова из "Колымских тетрадей". Такая правда жизни, такая судьба человека( 17 лет лагерей), некоторые поистине заслуживают самых высоких слов и являются образцом лучшей русской поэзии, бесспорно это Большой Русский Поэт. Я прочел их по ссылке К.Ф.Ковалева - спасибо ему отдельное!
***
Читал на Стихире стихи Татьяны Костандолго и ее прозу о Марине Цветаевой(версия убийства М.Цветаевой), ее дневник - умный и познавательный, стихи ее тоже хороши.
***
Читал стихи Татьяны Цветковой, Людмилы Антиповой, Дмитрия Гавриленко, Татьяны Оручоглу, Татьяны Легкодимовой,Мишы Лапина, Егора Лобашова,Владимира Стречина,Елены Немоловской,Анфисы Фединой-Третьяковой,Галича,Николая Куко,Александра Колоска, Токаревой Анны,К.Ф.Ковалева, Светланы Байбородовой, Александра Чулкова, Поля Лани и др.
***
ВЫПИСКИ:

"Человек ты, помни это!
В той же мере ты и бог." - надпись на воротах В Афинах, которую увидел Помпей.
***
Лучше один раз умереть, чем постоянно ожидать смерти.(Цезарь)
***
Где хорошо - там и Родина.(латинская поговорка)
***
Богатый - это не тот, кто приобрел много имущества, а тот, кто научился обходиться малым.(античная мудрость)
***
Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей.(А.С.Пушкин)
***
Сколько же надо выстрадать, чтобы устать даже от надежды.(Полин)
***
Смерть не стучись! Я отопру.(А.Шенье "Ямбы")
***
О смерть, запор последней двери.(В.Гюго "На дюне")
***
Капля точит камень, а время человека.(рим. поговорка)
***
Есть люди, которые много ходят, но никуда не приходят.(Евангелие от Филиппа)
***
Кто мыслит, тот всегда свободен.(из фильма "Не хлебом единым")
***
Думал - века измерить, а жизнь прожить не сумел.(Андрей Белый)
***
Суха, мой друг, любая теория, но вечно зелено дерево жизни.(Гете)
***
Писатель Юрий Трифонов однажды беседовал с одним из известных старцев-подвижников и когда они расставались, старец ему сказал:"Храни тебя, Господь", - на что Трифонов, смущаясь, ответил:"Да я неверующий", а старец ему на это сказал:"А этого вы знать не можете!"
***
Культура в объятия первого желающего не падает.(Б.Пастернак "Охранная грамота")
***
История это вторая вселенная "воздвигаемая человечеством в ответ на явление смерти с помощью явлений времени и памяти".(Б.Пастернак)
***
...Единственное, что в нашей власти, это суметь не исказить голоса жизни, звучащего в нас.(Б.Пастернак)
***
Поэзия - высшая форма бытования языка.(И.Бродский)
***
Счастлив тот, кто постиг тайную суть вещей.(надпись в университете)
***
Великие разговоры ты ведешь только в тишине.(афоризм)
***
Все, что отдал - твое.
***
Женщины как автобус: пропустил одну - жди - придет следующая.(отец Териора)
***
Так темен обманный ход мысли человека.(девиз братства "Божье дело")
***
В 1911 году "Мона Лиза" была украдена, нашлась через два года в одной из гостиниц в сундуке с двойным дном.
***
Мода создает красоту, которая со временем станет уродством, искусство создает уродство, которое со временем станет красотой.( Коко Шанель)
***
Все мы - заложники жизни.(Владимир Орлов)
***
Искусство - это долготерпение, а жизнь так коротка.(Патрисия Хайсмит)
***
Свобода - главный дар природы.(Леонардо да Винчи)
***
Немыслимое для человеческого разума понятие: бесконечность - и есть понятие Бога!(Владимир Орлов)
***
Жизнь никогда не бывает безопасной.(Артур Рубинштейн)
***
Если очень сильно сосредоточиться на правильном исполнении то уходит искусство.(А.Рубинштейн)
***
Успех сопутствует тем, кто способен увлечь аудиторию.(А.Рубинштейн)
***
На концерте есть личность и есть антена(зритель).(А.Рубинштейн)
***
"Уже не могу читать - значит умираю", - сказал как-то своему другу Кантемир.
***
Меня не пугает мысль о смерти. Жизнь мне представляется большим заседанием. Оратору дают слово, чтобы он мог высказаться. Но поговорил, и хватит, дай высказаться другому. Какая была бы скука, если бы одни и те же ораторы выступали без конца.(Б.Пастернак)
***
Глядя вокруг себя, человек понимает свое величие, но, глядя на звёзды, он понимает свою ничтожность.(Владимир Орлов)
***
У смерти нет оправдания, но это единственный шанс узнать: а что там?! Ибо у земной жизни ответа на этот вопрос нет.(Владимир Орлов)
***
"Джозеф, ты вступаешь не вовремя!". "Я вступаю вовремя"."Ну может ты и вступаешь вовремя, но это не мое вовремя".(Джозеф Хейфиц - знам. скрипач; Миша Эльман - знам. пианист).
***
"Пожалуйста, сыграйте хоть несколько фальшивых нот, чтоб мы услышали, что вы живой человек", - писал Бернард Шоу Джозефу Хейфицу.
***
Правда и любовь составляют суть жизни человека.(Олег Погудин)
***
"Жизнь, столь ценная, ушла ни на что."(последние слова Ауренгзеба, сына шаха Джахала - строителя Тадж-Махала)
***
Долгая жизнь великим умам не свойственна, им надо желать благодарного потомства.(Словцов)
***
Париж - это праздник, который всегда с тобой.(Э.Хемингуэй)
***
Когда б вы знали из какого сора растут стихи, не ведая стыда.(Анна Ахматова)
***
Скука есть одно из принадлежностей мыслящего существа.(А.С.Пушкин)
***
И вечный бой! Покой нам только снится.(А.Блок "На поле Куликовом")
***
Должно быть, угроза смерти размягчает душу, как сильный жар металлы.(В.Брюсов "Огненный ангел")
***
Одними личными удовольствиями не вычерпаешь жизни, как моря - кубками веселого пира.(В.Брюсов)
***
Так много думано, исполнено так мало.(В.Брюсов)
***
Я был, я мыслил, я прошел, как дым...(В.Брюсов)
***
Сотри случайные черты -
И ты увидишь: мир прекрасен.(А.Блок)
***
"О себе только с царем, а о своей жене ни с кем, потому что всегда рискуешь говорить о ней с кем-нибудь, кто знает ее лучше, чем ты..."(г-жа де Валлуа - сыну,цитировал Пушкин)
***
Черт меня догадал бредить о счастии, как будто я для него создан. Должно было мне довольствоваться независимостью.(Пушкин после ссоры с невестой,авг.1830г)
***
Женщина - слабое беззащитное существо от которого невозможно спастись!
***
Молчи, скрывайся и таи
И чувства и мечты свои.(Ф.Тютчев)
***
Всё, что неестественно - несовершенно.(Наполеон)
***
Во всех войнах суть заключается в грабеже.(Вольтер)
***
Прогоняйте природу - она все равно вернется.(лат.посл.)
***
Кто долго живет - видит много зла.(исп.посл.)
***
Бедность в старости - великое несчастье.(Шопенгауэр)
***
Платон считал старость счастливою, потому что она свободна от полового влечения, которое не дает нам покоя.
***
Жизнь каждого - это род вариаций на одну и ту же тему.(Шопенгауэр)
***
Нельзя уйти от самого себя.(вещание Сибилл)
***
Имеешь одно - будешь иметь и другое.(Петроний)
***
Чем больше человек имеет в себе, тем меньше ему требуется извне, тем меньше ему могут дать другие люди.(Шопенгауэр)
***
Всякая глупость страдает от своей скуки.(Сенека)
***
Средний человек озабочен тем, как бы ему убить время; человек же талантливый стремится его использовать.(Шопенгауэр)
***
Карточная игра - мерило ценности человеческого общества, его умственного банкротства.(Шопенгауэр)

***
Источник счастья берет свое начало в самом человеке.(Шопенгауэр)
***
Красота - это открытое рекомендательное письмо, заранее завоевывающее сердце.(Шопенгауэр)
***
Внутренняя пустота - источник скуки.(Шопенгауэр)
***

ВЫПИСКИ: ПЛАТОН. ДИАЛОГИ.

***
Имя Платона является не просто известным, значительным или великим. Его философия пронизывает всю мировую культуру. Мировые религии, возникшие после Платона(427-347гг до н.э.), старались перетянуть его на свою сторону. Философы всех времен и народов постоянно спорили о нем, то вознося ему дифирамбы, то опуская до посредственности. Можно сказать, что Платон оказался какой-то вечной проблемой истории человеческой культуры, и пока нельзя себе представить, когда, как, при каких обстоятельствах и кем эта проблема будет окончательно разрешена.
Понять, где факт, а где вымысел в истории жизни этого философа уже не представляется возможным: все перемешалось.
Наиболее подробная биография его дана Виламовицем-Меллендорфом, где так же много фактов, которые нельзя проверить.
По отцу Платон был не просто высокого происхождения, но и потомком царя Кодра. Мать его происходила по прямой линии от брата знаменитого афинского законодателя первой половины шестого века до н.э. Солона, родовитого аристократа.
Платон презирал не только барыши, но и аристократические тюрьмы, смертные казни, изгнания. Он отдалялся от всяких политических дел.
Он был хорошим гимнастом, борцом и наездником, отличался высоким ростом и крепким телосложением.
Считается, что встреча его с Сократом произошла в 407г до н.э.
Он учился музыке и живописи, поэзии. И везде достиг высоких результатов. До нас дошли 25 стихотворений-миниатюр его.
Философии Платон учился у элейцев и их ЕДИНОЕ - было только первым шагом к его диалектике. Каждый, кто читал Платона и читал античную философию, находил близость взглядов Платона с пифагорейцами. Также доказана его связь с философией Демокрита, который был его современником. Демокрит называл свои атомы - идеями, а Платон не чуждался термина "атом". Многое Платон взял из старой натурфилософии, но разработал это на более высокой ступени.
Итак, к моменту встречи Платона с Сократом(407г) Платон молодой, талантливый во многих сферах искусства и физических упражнений человек, он уже изучил многих философов: Гераклита, Демокрита, Парменида, Пифагора и др. После встречи с Сократом уже не слышно больше ни о каких увлечениях Платона. Он полностью отдается философии. Сократ в этой юной душе перевернул все вверх дном. Началась новая эра: Сократ оказался для него незаходящим солнцем.
Когда Платон познакомился с Сократом тому уже было за 60. Он давно гремел по всей Греции - не столько своей философией и своим учительством жизни, сколько своей бытовой оригинальностью, философским чудачеством и необычным поведением. Он был сыном простого каменотеса-ваятеля, который едва ли мог дать сыну утонченное образование и окружить его последними новостями тогдашней цивилизации. Ни в наружности Сократа, ни в его поведении не было ровно ничего аристократического. Он был лыс, приземист, со своей прославленной шишкой на лбу, с приплюснутым носом и толстыми губами, с глазами навыкате. Его часто видели босиком на базарах и площадях. Одежда у него была одна и та же зимой и летом и, как передают, хуже, чем у рабов. Специальности у него не было никакой, и трудно было сказать, чем он, собственно, занимался. Он, как и Платон, уклонился от деятельности в составе правительства 30-ти, куда его настойчиво приглашали, учитывая его популярность в народе. Но одно его занятие было известно всем: он постоянно задавал разные вопросы людям добродушные, но и в то же время каверзные. Как отмечают все историки в своих спорах Сократ всегда оставался добродушным и незлобливым. Его знаменитая ирония навсегда осталась в памяти поколений. Сократ своими с виду простыми и невинными вопросами разоблачал не только пошлость обывательский представлений, но и ни на чем не основанную самоуверенность сторонников тогдашнего демагогического режима. В конце концов оказалось, что он решительно всем стоял поперек дороги. Его долго терпели и смотрели сквозь пальцы на его с виду добродушную, но по существу своему разрушительную деятельность. И вот случилось то странное и непонятное, что и по сей день удивляет всех, начиная с верного ученика Сократа - Ксенофонта: власти, считавшие себя демократическими, не выдержали этой добродушной иронии Сократа, и ему был вынесен судебный приговор - такой, какого до сих пор еще никому не выносили в Афинах в случае отвлеченных идейных разногласий. Было решено его казнить. Но Сократ остался верным своему мировоззрению даже здесь. Хотя негласно ему и была предоставлена полная возможность бежать из тюрьмы и уйти в изгнание, он предпочел претерпеть казнь и выпить предназначенную ему чашу с цикутой. Последними его словами перед смертью были слова к его ученику Критону с просьбой не забыть принести в жертву Асклепию петуха в честь выздоровления, под выздоровлением он понимал свою смерть и уход в иную жизнь.
Сократ никогда и ничего не писал. Вопросы его касались на девять десятых морали и назначения человека, политики или эстетики. Диалектика, и притом диалектика в ее положительном смысле, в ее постоянном искании объективной истины, - вот то новое, чем Сократ резко отличается и от старой натурфилософии, и от софистики. Сократ всегда хотел добиться в своих вопросах-ответах истины, но что именно для него было истиной, не вполне понятно и теперь. Сократ говорил о боге, как о принципе некоей высшей справедливости, но никак не называя имени этого бога, но для обывателя это звучало дико и атеистично. Ясно и то, что Сократ не сочувствовал никакой государственной системе. Надо учитывать то, что он действовал в самый острый период разложения афинской демократии. Спрашивается: за что можно было ухватиться мыслящему человеку в такую катастрофическую годину? Славное прошлое погибало, а в иных областях и совсем уже погибло. Новая культура еще не возникла. Но переходы эпох часто создают гениев. Маркс назвал Сократа "олицетворением философии". Философия Сократа, имевшего своим учеником Платона, обусловила не только мировой платонизм, но, поскольку учеником Платона был Аристотель, то в какой-то мере - и аристотелизм. Учеником Сократа был и киник Антисфен, чья философия, переработанная в духе Гераклита, легла в основу стоицизма. Его же учеником был и Аристипп, философия которого, видоизмененная под влиянием Демокрита, обусловила собой эпикуреизм. В результате углубления сократо-платоновской теории идей, к которой присоединилось учение о мировом уме, в дальнейшем возник неоплатонизм, мировая роль которого общеизвестна.
Платон был учеником Сократа примерно 8-9 лет. В "Федоне", где описывается смерть Сократа, среди присутствующих там учеников Платона не было, по-видимому, он был болен. А скорее всего он не мог вынести смерти своего учителя и не пришел.
Множество источников указывают на то, что после смерти Сократа Платон сразу же уехал из Афин. Он много путешествовал. Начал с Мегары, где жил один из известных учеников Сократа - Евклид, возможно был в Италии, где учился у пифагорейцев и т.д.,хотя эти факты не имеют подтверждений. Известно, что он основал Академию в Афинах и преподавал там до самой смерти.
Платон был убежден, что существует абсолютная истина, и весь трагизм его положения заключался в том, что он верил в немедленное и всестороннее осуществление этой истины.
Он чрезвычайно любил жизнь. Это видно в сотнях и тысячах его выражений, художественных образов, в его философских концепциях и биографических данных. В этом смысле он чужд всякого аскетизма. Он непрестанно любуется красотой небесного свода, морями и реками, красотой тела и т.д. Он защищал ненасытную жажду человеческих знаний, влюбленность во все рациональное, восторг перед диалектикой, перед наукой.
"Законы" - единственное произведение Платона, где нет Сократа. Это произведение отчаяния, потеря им смысла жизни. Платон - одна из самых сложных и мучительных проблем в истории философии.
Он ввел ограничения для своего идеального мира не только сверху, в виде Единого, но и снизу, в виде Мировой Души. Если идеальный мир вечно неподвижен, а материальный вечно движется, то такое противопоставление возможно для Платона лишь потому, что существует начало одновременно и неподвижное и в то же время вечно движущееся. Это и есть Душа Космоса и Душа всего, что в него входит; она и есть то идеальное, которое одновременно дает способность двигаться и жить всему живому и неживому. Платон безусловный проповедник всевозможной гармонии - внутри человека, в обществе, в космосе. Он заставляет читателя продумывать так же различные концепции, как их продумывал он сам. Он не скрывает своих сомнений и неуверенности, своей слабости во многих вопросах, своих тяжелых усилий понять предмет, часто беспомощных и безрезультатных. Разве это не демократизм мысли, и разве могло это не быть привлекательным для многих тысяч читателей разных стран, эпох и народов. Излагать философскую систему Платона - истинное мучение, ибо ее приходится реконструировать из отдельных, разрозненных и часто противоречивых суждений. Платон менее всего догматичен. Его философский метод - это метод острейшего критицизма и никогда не кончающейся диалектики.


Совет - это святая вещь.(ант.поговорка,"Феаг")
***
Благодаря божественной судьбе с раннего детства мне сопутствует некий гений - это голос, который, когда он мне слышится, всегда, что бы я ни собирался делать, указывает мне отступиться, но никогда ни к чему меня не побуждает.(Сократ,"Феаг")
***
Сократ был сыном Софроникса и Фенареты.
***
...А что у многих возникло против меня сильное ожесточение, о чем я и говорил вначале, это, будьте уверены, истинная правда. И если что погубит меня, так именно это: не Мелет и не Анит, а клевета и недоброжелательство многих - то, что погубило уже немало честных людей и, думаю, еще погубит. Рассчитывать, что дело на мне остановится, нет никаких оснований. ("Апология Сократа")
***
...так что есть и у меня семья, афиняне, есть сыновья, даже целых трое, один из них уже подросток, а двое малолетних, но тем не менее ни одного из них я не приведу сюда и не буду просить вас об оправдании.(речь Сократа из "Апологии Сократа")
***
...Пожалуй, я мог бы уплатить вам мину серебра - столько я и назначаю. Но Платон, присутствующий здесь, афиняне, да и Критон, Критобул, Аполлодор - все они велят мне назначить тридцать мин, а поручительство берут на себя. Итак, я столько и назначаю, а поручители в уплате денег будут у вас надежные.("Апология Сократа")
***
Из-за малого срока, который мне осталось жить, афиняне, теперь пойдет о вас дурная слава, и люди, склонные поносить ваш город, будут винить вас в том, что вы лишили жизни Сократа, человека мудрого, - ведь те, кто склонны вас упрекать, будут утверждать, что я мудрец, хотя это и не так. Вот если бы вы немного подождали, тогда бы это случилось для вас само собою: вы видите мой возраст, я уже глубокий старик, и моя смерть близка. Это я говорю не всем вам, а тем, которые осудили меня на смерть.("Апология Сократа")
***
Избегнуть смерти нетрудно, афиняне, а вот что гораздо труднее - это избегнуть испорченности: она настигает стремительней смерти...Я ухожу отсюда, приговоренный вами к смерти, а мои обвинители уходят, уличенные правдою в злодействе и несправедливости.("Апология Сократа")
***
А теперь, афиняне, мне хочется предсказать будущее вам, осудившим меня. Ведь для меня уже настало то время, когда люди бывают особенно способны к прорицаниям, - тогда, когда им предстоит умереть. И вот я утверждаю, афиняне, меня умертвившие, что тотчас за моей смертью постигнет вас кара тяжелее, клянусь Зевсом, той смерти, которой вы меня покарали. Сейчас, совершив это, вы думали избавиться от необходимости давать отчет в своей жизни, а случится с вами, говорю я, обратное: больше появится у вас обличителей - я до сих пор их сдерживал. Они будут тем тягостней, чем они моложе, и вы будете еще больше негодовать. В самом деле, если вы думаете, что, умерщвляя людей, вы заставите их не порицать вас за то, что вы живете неправильно, то вы заблуждаетесь. Такой способ самозащиты и не вполне надежен, и не хорош, а вот вам способ и самый хороший, и самый легкий: не затыкать рта другим, а самим стараться быть как можно лучше. Предсказав это вам, тем, кто меня осудил, я покидаю вас...
А с теми, кто голосовал за мое оправдание(на 30 голосов было больше за казнь), я бы охотно побеседовал о случившемся, пока архонты заняты и я еще не отправился туда, где я должен умереть...Вам, раз вы мне друзья, я хочу показать, в чем смысл того, что сейчас меня постигло. Со мною... случилось нечто поразительное.В самом деле, ведь раньше все время обычный для меня вещий голос моего гения слышался мне постоянно и удерживал меня даже в маловажных случаях, если я намеревался сделать что-нибудь неправильное, а вот теперь, когда, как вы сами видите, со мной случилось то, что всякий признал бы - да так оно и считается - наихудшей бедой, божественное знамение не остановило меня ни утром, когда я выходил из дому, ни когда я входил в здание суда, ни во время всей моей речи, что бы я ни собирался сказать...Какая же тому причина? Я скажу вам: пожалуй, все это произошло мне на благо, и, видно, неправильно мнение всех тех, кто думает, будто смерть - это зло. Этому у меня теперь есть великое доказательство: ведь быть не может, чтобы не остановило меня привычное знамение, если бы я намеревался совершить что-нибудь нехорошее. Заметим еще вот что: ведь сколько есть надежд, что смерть - это благо! Смерть - это одно из двух: либо умереть значит стать ничем, так что умерший уже ничего не чувствует, либо же, если верить преданиям, это какая-то перемена для души, переселение ее из здешних мест в другое место. Если ничего не чувствовать, то это все равно что сон, когда спишь так, что ничего не видишь во сне; тогда смерть - удивительное приобретение... С другой стороны, если смерть есть как бы переселение отсюда в другое место и верно предание, что там находятся все умершие, то есть ли что-нибудь лучше этого?
...И я сам ничуть не сержусь на тех, кто осудил меня...Все же я кое о чем попрошу, если, афиняне, вам будет казаться, что мои сыновья, повзрослев, станут заботиться о деньгах или еще о чем-нибудь больше, чем о добродетели, воздайте им за это, донимая их тем же самым, чем я донимал вас...Но уже пора идти отсюда, мне - чтобы умереть, вам - чтобы жить, а что из этого лучше, никому неведомо, кроме бога.("Апология Сократа")
***
Таков уж я всегда: я не способен повиноваться ничему из всего, что во мне есть, кроме того убеждения, которое после тщательной проверки представляется мне наилучшим.("Критон")
***
Стало быть, друг мой, мы должны не столько заботиться о том, что скажет о нас большинство, сколько о том, что скажет о нас человек, понимающий, что справедливо и что несправедливо, - он один да еще сама истина.("Критон")
***
Подумай-ка вот о чем: считаем мы еще или не считаем, что всего более нужно ценить не жизнь, как таковую, но жизнь хорошую?("Критон")(Отказ Сократа бежать из тюрьмы, несмотря на доводы Критона, ибо этим бегством нарушалось бы самое главное для Сократа - Справедливость).
***
...душу тех, кто не просвещен разумом, он сравнил с решетом потому, что она дырява - не способна ничего удерживать по неверности своей и забывчивости.("Горгий")
***
Ксантиппа - жена Сократа, славилась сварливым характером. Сыновья: старший - Лампрокл, двое младших - Софроникс и Менексен.("Федон")
***
В "Федоне" сам Федон говорит о том, что Платон был нездоров и не присутствовал, но в "Апологии Сократа" сам Сократ среди присутствующих упоминает Платона - противоречие. Этот вопрос так до конца и невыяснен...
***
Сокровенное учение гласит(учение пифагорейцев), что мы, люди, находимся как бы под стражей и не следует ни избавляться от нее своими силами, ни бежать, - величественное, на мой взгляд, учение и очень глубокое.(Сократ, "Федон")
***
Так что никаких оснований для недовольства у меня нет, напротив, я полон радостной надежды, что умерших ждет некое будущее и что оно, как гласят и старинные предания, неизмеримо лучше для добрых, чем для дурных.(Сократ,"Федон")
***
Те, кто подлинно предан философии, заняты, по сути вещей, только одним - умиранием и смертью. Люди, как правило, этого не замечают, но если это все же так, было бы, разумеется, нелепо всю жизнь стремиться к одной цели, а потом, когда она оказывается рядом, негодовать на то, в чем так долго и с таким рвением упражнялся!("Федон")
***
Четыре доказательства бессмертия души выдвинутые Сократом:
1.Аргумент первый: взаимопереход противоположностей. Противоположное возникает из противоположного. Существует и оживание, и возникновение живых из мертвых.

2. Аргумент второй: знание, как припоминание того, что было до рождения человека.


3.Аргумент третий: самотождество идеи души.

...когда душа пользуется телом, исследуя что-нибудь с помощью зрения, слуха или какого-нибудь иного чувства,- тело влечет ее к вещам, непрерывно изменяющимся, и от соприкосновения с ними душа сбивается с пути, блуждает, испытывает замешательство и теряет равновесие, точно пьяная...
Когда же она ведет исследование сама по себе, она направляется туда, где все чисто, вечно, бессмертно и неизменно, и так как она близка и сродни всему этому, то всегда оказывается вместе с ним, как только остается наедине с собою и не встречает препятствий...Это состояние мы называем размышлением...
Божественное создано для власти и руководства, а смертное - для подчинения; душа схожа с божественным, а тело со смертным...

Лебеди, как почуют смерть, заводят песнь такую громкую и прекрасную, какой никогда еще не певали: они ликуют от того, что скоро отойдут к Богу, которому служат.

...если кто будет настаивать на том, что душа есть сочетание телесных качеств и потому гибнет первою, что на это сказать, Сократ? И даже если душа износит много тел, покидая последнее из них, не погибнет ли сама, именно гибель души и есть, собственно, смерть, потому что тело отмирает и гибнет непрестанно?
...Ведь ты говоришь,-начал Сократ,- что душа существует до того, как воплотится в человеческом образе, а значит, она существует, сложившись из того, что еще не существует...


4.Аргумент четвертый: теория души как эйдоса жизни.

...После того,- продолжал Сократ, - как я отказался от исследования бытия, я решил быть осторожнее, чтобы меня не постигла участь тех, кто наблюдает и исследует солнечное затмение. Иные из них губят себе глаза, если смотрят прямо на Солнце, а не на его образ в воде или еще в чем-нибудь подобном,- вот и я думал со страхом, как бы мне совершенно не ослепнуть душою, рассматривая вещи глазами и пытаясь коснуться их при помощи того или иного из чувств. Я решил, что надо прибегнуть к отвлеченным понятиям и в них рассматривать истину бытия...Я хочу показать тебе тот вид причины, который я исследовал, полагая в основу, что существует прекрасное само по себе, и благое, и великое, и все прочее. Если ты согласишься со мною и признаешь, что так оно и есть, я надеюсь, это позволит мне открыть и показать тебе причину бессмертия души...
...Сама противоположность никогда не перерождается в собственную противоположность ни в нас, ни в природе...
...Я полагаю, что ни бог, ни сама идея жизни, ни все иное бессмертное никогда не гибнет,- это, видимо, признано у всех...Итак, поскольку бессмертное неуничтожимо, душа, если она бессмертна, должна быть в то же время и неуничтожимой...Значит, не остается ни малейших сомнений,Кебет, что душа бессмертна и неуничтожима.


Если душа бессмертна, она требует заботы не только на нынешнее время, которое мы называем своей жизнью, но на все времена, и, если кто не заботиться о своей душе, впредь мы будем считать это грозной опасностью. Если бы смерть была концом всему, она была бы счастливой находкой для дурных людей: скончавшись, они разом избавлялись бы и от тела, и - вместе с душой - от собственной порочности. Но на самом-то деле, раз выяснилось, что душа бессмертна, для нее нет, видно, иного прибежища и спасения от бедствий, кроме единственного: стать как можно лучше и как можно разумнее. Ведь душа не уносит в Аид ничего, кроме воспитания и образа жизни, и они-то, говорят, доставляют умершему либо неоценимую пользу, либо чинят непоправимый вред с самого начала его пути в загробном мир...
Когда человек умрет, его гений(ангел,демон), который достался ему на долю еще при жизни, уводит умершего в особое место, где все, пройдя суд, должны собраться, чтобы отправиться в Аид с тем вожатым, которому поручено доставить их отсюда туда.

Выпив яд, Сократ сначала ходил, потом сказал, что ноги тяжелеют и лег на спину. Действие яда шло от ног к сердцу...Когда стал коченеть живот, Сократ сказал свои последние слова:"Критон, мы должны Асклепию петуха. Так отдайте же не забудьте."("Федон")
***
Зрение рассудка становится острым тогда, когда глаза уже начинают терять свою зоркость...("Пир",из слов Сократа, когда Алкивиад пытался совратить его соитием)
***
...до выпивки он не был охотник(о Сократе Алкивиад), но уж когда его принуждали пить, оставлял всех позади, и, что самое удивительное, никто никогда не видел Сократа пьяным.

Как-то утром он(Сократ) о чем-то задумался и, погрузившись в свои мысли, застыл на месте, и, так как дело не шло у него на лад, он не прекращал своих поисков и все стоял и стоял. Наступил уже полдень, и люди, которым это бросалось в глаза, удивленно говорили друг другу, что Сократ с самого утра стоит на одном месте и о чем-то раздумывает. Наконец вечером, уже поужинав, некоторые ионийцы - дело было летом - вынесли свои подстилки на воздух, чтобы поспать в прохладе и заодно понаблюдать за Сократом, будет ли он стоять на том же месте и ночью. И оказалось, что он простоял там до рассвета и до восхода Солнца, а потом, помолившись Солнцу, ушел.

В той битве, за которую меня наградили военачальники, спас меня не кто иной, как Сократ: не захотев бросить меня, раненого, он вынес с поля боя и мое оружие и меня самого...И он же ратовал потом, чтобы награду присудили мне, а не ему.("Пир",Алкивиад о Сократе)
***
Большинство людей и не замечает, что не знает сущности того или иного предмета: словно она им уже известна, они не уславливаются о ней в начале рассмотрения; в дальнейшем же его ходе это, естественно, сказывается: они противоречат и сами себе и друг другу.("Федр", Сократ)
***
Закон же Адрастеи(Немесиды или Неотвратимости) таков: душа, ставшая спутницей бога и увидевшая хоть частицу истины, будет благополучна вплоть до следующего кругооборота, и, если она в состоянии совершать это всегда, она всегда будет невредимой. Когда же она не будет в силах сопутствовать и видеть, но, постигнутая какой-нибудь случайностью, исполнится забвения и зла и отяжелеет, а отяжелев, утратит крылья и падет на землю, тогда есть закон, чтобы при первом рождении не вселялась она ни в какое живое существо. Душа, видевшая всего больше, попадает в плод будущего поклонника мудрости и красоты или человека, преданного Музам и любви; вторая за ней - в плод царя, соблюдающего законы, в человека воинственного или способного управлять; третья - в плод государственного деятеля, хозяина, добытчика; четвертая - в плод человека, усердно занимающегося упражнением или врачеванием тела; пятая по порядку будет вести жизнь прорицателя или человека, причастного к таинствам; шестой пристанет подвизаться в поэзии или другой какой-либо области подражания; седьмой - быть ремесленником или земледевладельцем; восьмая будет софистом или демагогом; девятая - тираном. Во всех этих призваниях тот, кто проживет, соблюдая справедливость, получит лучшую долю, а кто ее нарушит - худшую.
Но туда, откуда она пришла, никакая душа не возвращается в продолжение десяти тысяч лет - ведь она не окрылится раньше этого срока, за исключением души человека, искренне возлюбившего мудрость...По окончании своей первой жизни души подвергаются суду, а после приговора суда одни отбывают наказание, сошедши в подземные темницы, другие же, кого Дике(вершительница справедливости в тысячелетнем круговороте жизни души) облегчила от груза и подняла в некую область неба, ведут жизнь соответственно той, какую они прожили в человеческом образе. На тысячный год и те и другие являются, чтобы получить себе новый удел и выбрать себе вторую жизнь - кто какую захочет. Тут и жизнь животного может получить человеческая душа, а из того животного, что было когда-то человеком, душа может снова вселиться в человека; но душа, никогда не видавшая истины, не примет такого образа.("Федр")
***
Всякая речь должна быть составлена, словно живое существо, - у нее должно быть тело с головой и ногами, причем туловище и конечности должны подходить друг к другу и соответствовать целому.("Федр")
***
Повитуха берется за дело тогда, когда сама уже рожать не может.("Теэтет")
***
...Знание есть ощущение и каждая вещь для каждого такова, какой она ему кажется.
("Теэтет")
***
По Гераклиту, душа " прочно и соразмерно связана с телом", причем душу он сравнивает с пауком, а тело с паутиной. А Гиппократ считает, что душа, как высшая жизненная сила, устраивает "душу человека и равным образом тело". По Эмпидоклу, "определение судьбы" и "природа" "переменяют одеяние душ","облачая людей" "чужою одеждой плоти". По Демокриту, "первоначала" тела и души, "чередуясь" друг с другом, связуют "все члены". Однако "тело приводится в движение душою". Пифогореец Филолай считал:"Душа соединена с телом и как бы в могиле погребена в нем".("Федон",Примечания)
***
Между вынесением смертного приговора Сократу и его исполнением прошло 30 дней.("Федон",Примечания)
***
Клеомброт, по преданию, бросился в море, прочитав "Федона" Платона.("Федон",Примечания)
***
Платон в "Законах" осуждает самоубийц - тех, кто "насильно лишает себя того, что ему суждено судьбой", и "совершил это неправедное правосудие из-за своей слабости и отсутствия мужества". Платон называет таких людей "бесславными". В "Законах" предлагается хоронить их на пустырях, "не отмечая их места погребения ни надгробными плитами, ни именами".
Пифагорейцы, учившие о переселении душ, тоже отвергали самоубийство.("Федон",Примечания)
***
Мнения о недостаточности чувственных ощущений для познания придерживались Элеаты(Парменид,Эмпедокл,Гераклит,Анаксагор. Так Анаксагор писал: "Вследствие слабости ощущений мы не в состоянии судить об истине."("Федон",Примечания)
***
Чистые сущности - чистые идеи. Человек, по Платону, может их познать, только отрешившись от нечистого тела.("Федон",Примечания)
***
Эндимион - возлюбленный Селены(Луны) - был погружен в вечный сон на горе Латис.("Федон",Примечания)
***
Аид - в переводе "безвидный",т.е. "невидимый".
***
Макробий сообщает:"Пифагор и Филолай сказали, что душа есть гармония;"Говорят, что она есть некая гармония, ибо гармония есть смесь и соединение противоположностей, и тело состоит из противоположностей".("Федон",Примечания)
***
Эмпедокл говорил:"Мысль у людей есть не что иное, как омывающая сердце кровь". Анаксимен говорит, что "человек есть воздух", а душа "воздушна".По Гераклиту "огонь разумен".Гиппократ находит в огне место пребывания "души, ума, мышления, роста".
Алкмеон Кротонский считает, что "все ощущения соединяются некоторым образом в мозгу". Для него "мозг - переводчик разума".("Федон",Примечания)
***
О земле, держащейся благодаря воздушному водовороту, учил Эмпедокл, сравнивая ее по устойчивости с водой в кружке, которая не выливается при круговом вращении.("Федон",Примечания)
***
Гений, или демон, которого по мифологическим представлениям человек получал при рождении, сопровождает его всю жизнь до самой смерти.("Федон",Примечания)
***
Стесихор из Гимеры в Сицилии - лирический поэт. По преданию, сочинил хулу на Прекрасную Елену и за это был ослеплен, но во сне написал ей хвалебную песнь и вновь прозрел.
***
Хариты - три сестры дочери Зевса и Океаниды Эвриномы, богини вечной юности и дружеского расположения:Эвфросина(Благая радость),Аглая(Сияющая) и Талия(Цветущая).
***
Для понимания платоновской диалектики единого(одного) и иного надо понимать, что Платон различает три типа единого. Первый тип Единого настолько противоположен всякой множественности, что оказывается лишенным всякой раздельности. Он есть чистое "сверх" и о котором Платон говорит в "Государстве", что оно "по ту сторону сущности". Второй тип Единого - это то, что является объединением множественного - "единое сущее". Третий тип Единого - это та единица, с которой начинается счет и которая противопоставлена любому другому числу.("Парменид",Примечания)

Мойра - судьба.
***
"ТИМЕЙ"

Бог устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную, имея в виду создать творение прекраснейшее. Итак, согласно правдоподобному рассуждению, следует признать, что наш космос есть живое существо, наделенное душой и умом, и родился он поистине с помощью божественного провидения.
Коль скоро это так, мы сейчас же должны поставить другой вопрос: что же это за живое существо, по образцу которого устроитель устроил космос? Мы не должны унижать космос, полагая, что дело идет о существе некоего частного вида, ибо подражание неполному никоим образом не может быть прекрасным...Ведь бог, пожелавши возможно более уподобить мир прекраснейшему и вполне совершенному среди мыслимых предметов, устроил его как единое видимое живое существо, содержащее все сродные ему по природе живые существа в себе самом.
Однако правы ли мы, говоря об одном небе, или вернее было бы говорить о многих, пожалуй, даже неисчислимо многих? Нет, оно одно, коль скоро оно создано в соответствии с первообразом...Итак, дабы произведение было подобно всесовершенному живому существу в его единственности, творящий не сотворил ни двух, ни бесчисленного множества космосов: лишь одно это единородное небо, возникши, пребывает и будет пребывать.
Из огня, воздуха, воды и земли родилось тело космоса...Тело космоса было искусно устроено так, чтобы получать пищу от своего собственного тления, осуществляя все свои действия и состояния в себе самом и через себя само...В его центре построявший дал место душе, откуда распространил ее по всему протяжению и в придачу облек ее тело извне. Так он создал небо, кругообразное и вращающееся, одно-единственное, но благодаря своему совершенству способное пребывать в общении с самим собою...Бог сотворил душу первенствующей и старейшей по своему рождению и совершенству, как госпожу и повелительницу тела, а составил ее он вот из каких частей и вот каким образом: из той сущности, которая неделима и вечно тождественна, и той, которая претерпевает разделение в телах, он создал путем смешения третий, средний вид сущности, причастный природе тождественного и природе иного, и подобным же образом поставил его между тем, что неделимо, и тем, что претерпевает разделение в телах. Затем, взяв эти три начала, он слил их все в единую идею...Когда весь состав души(душа у Платона мыслится не абстрактно, а в связи с конкретным строением космоса) был рожден в согласии с замыслом того, кто его составлял, этот последний начал устроять внутри души все телесное и приладил то и другое друг к другу в их центральных точках. И вот душа, простертая от центра до пределов неба и окутывающая небо по кругу извне, сама в себе вращаясь, вступила в божественное начало непреходящей и разумной жизни на все времена. Притом тело неба родилось видимым, а душа - невидимой...Время возникло вместе с небом, дабы одновременно рожденные, они и распались бы одновременно, если наступит для них распад...И вот, чтобы время родилось из замысла и мысли бога, возникли Солнце, Луна и пять других планет, дабы определять и блюсти числа времени...Далее творец Вселенной создал богов и наставил их в том, чтобы они заботились о пропитании смертных, а после смерти принимали их обратно к себе...Каждой душе творец выделил свою звезду...Тот, кто проживет отмеренный ему срок должным образом, возвратится в обитель соименной ему звезды и будет вести блаженную обычную для него жизнь, а тот, кто это не сумеет, во втором рождении сменит свою природу на женскую. Если же он и тогда не перестанет творить зло, ему придется каждый раз перерождаться в такую животную природу, которая будет соответствовать его порочному складу, и конец его мучениям наступит лишь тогда, когда он сможет вновь вернуться к идее прежнего и лучшего состояния...
...Приходится признать,во-первых, что есть тождественная идея, нерожденная и негибнущая, ничего не воспринимающая в себя откуда бы то ни было и сама ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая, но отданная на попечение мысли. Во-вторых, есть нечто подобное этой идее и носящее то же имя - ощутимое, рожденное, вечно движущиеся, возникающее в некоем месте и вновь из него исчезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенного с ощущением. В-третьих, есть еще один род, а именно пространство: оно вечно, не приемлет разрушения, дарует обитель всему рождающемуся, но само воспринимается вне ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, и поверить в него почти невозможно...Итак, согласно моему приговору, краткий вывод таков: есть бытие, есть пространство и есть возникновение, и эти три рода возникли порознь еще до рождения неба...
При этом божественные существа создал сам демиург, а порождение смертных он доверил тем, кого сам породил.("Тимей",рассуждения Тимея)
***
"Критий"

Посейдон, получив в свой удел Атлантиду, населил ее своими жителями, зачатыми от смертной женщины Клейто.

***

Читаю книгу стихов Александра Грибанова. От книги еще более сильное ощущение его слова и мысли. Ну книга есть книга, тут и сравнивать нечего со стихами на компьютере.
Самое удивительное, что его стихи как будто и не были написаны в советское время. Никаких избитых советских тем, но потому, наверно, и печатали в основном его переводы и лишь отдельные стихи из лирики.
***
Перечитал 1-й том стихов Бориса Пастернака, начал 2-й. Один из моих любимых авторов. В поздней его поэзии я вижу стопроцентного классика, в ранней - удивительные поиски нового в области поэзии, пусть, на мой взгляд, и не всегда удачные.
***
Закончил выписки из "Диалогов" Платона. Интересно, что в "Апологии Сократа" сам Сократ называет среди присутствующих на его суде Платона(а следовательно сам автор Платон зачем-то вставил этот эпизод, ради чего?), в других диалогах ("Федон" и др.) говорится, что Платон был болен и не был на суде над Сократом, а может и не хотел видеть смерть своего учителя. Так в этом вопросе и нет определенности: был или не был?
***

ВЫПИСКИ ИЗ КНИГИ В.МАЛЯВИНА "КОНФУЦИЙ":

***
Конфуций родился в г.Цюйфу. Сейчас здесь находится храм Конфуция и семейная усадьба Кунов - родовое гнездо потомков первого китайского мудреца. Здесь Конфуций прожил большую часть своей жизни и здесь же похоронен. Отец его Шулян Хэ имел в первом браке 9 дочерей, отчаявшись он взял вторую невесту, но родился сын-калека, тогда будучи уже семидесятилетним старцем он взял в невесты 16 летнюю девушку Чжэнцзай Янь. От этого брака и родился Конфуций 22 сентября 551г до н.э. - точно в день осеннего равноденствия. Ребенок родился с продавленным теменем и назван был - Цю Чжунни. Вскоре после рождения мальчика(через два года) умер отец и мать решила сменить место жительство, ибо две первые жены и девять дочерей от первого брака делали жизнь в доме невыносимой. Она поселилась в столице Лу - городе Цюйфу.В юности Цю был беден и терпел лишения. От рождения он был крупным и сильным ребенком, рос быстрее своих сверстников, а в зрелые годы отличался необычайно высоким ростом и грузным телосложением. У него был массивный лоб, чересчур длинные уши, вздернутая верхняя губа, выпученные чуть белесые глаза. Но благодаря хорошим манерам его уродство не было заметно. Главной темой размышлений молодого Конфуция станут отношения живых к усопшим, а также присутствие прошлого в настоящем, иными словами самоустранение всего конечного как путь к вечной жизни.
Первостепенную роль во владениях удельных правителей играли два культа: культ предков и культ Земли, ее плодоносящих сил. Поклонялись древние китайцы не статуям, не иконам, а стилизованным до полной условности образам богов - деревянным табличкам. Конфуций жил в обществе, пораженном глубоким кризисом традиционных ценностей. Старые боги умерли, а бездонные глубины Небес хранили молчание. На виду у всех клятвопреступники, узурпаторы трона, отцеубийцы не только благополучно избегали кары духов, но преуспевали и царствовали. Вместе с религией тяжкий кризис переживала этика: господа беззастенчиво обманывали честных слуг, подданные предавали своего государя и даже супружеская измена не была редкостью в придворных кругах. Исчезли целомудренные нравы древних: алчность, тщеславие, злоба, похоть завладели умами и сердцами людей. А потому и веры в справедливость небесного суда у современников Конфуция поубавилось. И Конфуций стал тем человеком, кто поверил сам и смог убедить других, что человек способен в любых обстоятельствах оставаться человеком и что такой человек сильнее самого могущественного тирана.
***
" В пятнадцать лет я обратил свои помыслы к учению", - скажет о себе Конфуций, оглядываясь на свою давно ушедшую молодость. Едва ли он имел в виду школьное обучение. Несомненно, он имел в виду нечто совсем другое и даже противоположное школярской зубрежке. Он говорил о стремлении расширять свои познания, свое понимание вещей и благодаря этому изменяться, совершенствоваться самому.
***
Многознайство не есть мудрость.(Гераклит)
***
Древние люди учились для себя. Нэнче люди учатся, чтобы подавить других.(Конфуций)
***
К специальным знаниям и профессиональным навыкам Конфуций относился иронически и с пренебрежением и с готовностью признавал ограниченность своих познаний и не отказывал себе только в одном: в желании учиться. Эту ненасытную страсть к учению он считал своим главным достоинством.
***
Книжное знание редко бывало в чести у основоположников великих религий. Христос не читал книг. Магомет и вовсе был неграмотным. Будда учил неизъяснимой ясности сознания.
***
Среди мужей, преданных учению, редко встретишь человека закосневшего - отмечал Конфуций.
***
Жизнь стоит того, чтобы ее изучать, ибо она хранит в себе загадку человеческого величия: вот ГЛАВНАЯ ПОСЫЛКА КОНФУЦИЕВОЙ ФИЛОСОФИИ.
***
С того момента, когда молодой Кун Цю решил "обратить свои помыслы к учению", началась его сознательная, взрослая жизнь. В 17 лет он потерял мать и похоронил ее рядом с отцом, перевезя ее прах на родину.
***
Благородный муж распространяет уважение на всех людей, но более всего уважает себя.(Конфуций_
***
В 19 лет Конфуций обзавелся семьей, но о жене его никаких сведений нет. Из позднейших источников известно только, что она была родом из царства Сун. Спустя год, у него родился сын Ли, что значит карп, впоследствии жена родила ему еще дочь.
***
Первая его должность - сборщик налогов и надзиратель за какими-то хлебными амбарами, едва ли могла удовлетворить амбиции "Учителя всех поколений". Но способности его оценили и он вскоре стал управляющим всех пастбищ семейства Цзи. Должность немалая для человека 20 лет. Но на этом его продвижение в карьере остановилось и виной этому был скорее всего сам Конфуций, поскольку не любил угождать, лицемерить, плести интриги, выжидать, одним словом,- делать все то, что необходимо для быстрого и успешного продвижения к высотам власти. Его прямодушие, безукоризненная честность, бесстрашные суждения вкупе с его, мягко говоря, странным обликом могли бы смутить любого из тех, кто пожелал бы ему покровительствовать. Время открывало ему новый смысл его устремлений: "Не беспокойся о том, что тебя не знают. Беспокойся о том, достоин ли ты того, чтобы тебя знали."(Конфуций)
***
Вскоре ему предложили какую-то небольшую должность во дворце правителя, где он смог пользоваться великолепной библиотекой и изучать различные обряды и традиции.
***
Он учится играть на семиструнной лютне и достигает успехов.
***
Как и многие мудрецы Конфуций считал материальную сторону жизни несущественной, не дорожил житейскими удобствами, и отличался полным равнодушием к внешнему устройству своей жизни.
***
В Китае цвет траура - белый.
***
Древние были скоры в делах, но медлительны в речах: они боялись, что их слова не поспеют за их делами.(Конфуций)
***
Те, кто красиво говорят и сами любят красоваться, редко бывают истинно человечны.(Конфуций)
***
У Конфуция не было никаких раз и навсегда заданных принципов, кроме одного: открытого и честного отношения к жизни.
***
Быть нескромным и грубым в молодости, не создать ничего достойного в зрелом возрасте и бояться смерти в старости - вот что я называю невежеством.(Конфуций)
***
Настоящая мудрость, говорил Конфуций,- это "знание людей".
***
Человек ищет истину в жизни, а находит ее в себе.
***
К узам дружбы нельзя относиться легкомысленно.(Конфуций)
***
Лишь тот, кто, храня тепло древности, открывает новое, способен быть учителем.(Конфуций)
***
Тот, кто учится, не размышляя, впадет в заблуждение. Тот, кто размышляет, не желая учиться, попадет в беду.(Конфуций)
***
Стараниями поклонников учителя имя Кун Цю мало-помалу сменилось почетным прозвищем Кун Фу-цзы, что означает Почтенный Учитель Кун. А много веков спустя первые европейцы, узнавшие об Учителе Куне, окрестили его на латинский манер КОНФУЦИЕМ.
***
Не пренебрегай повседневными делами.(Конфуций)
***
"Слова мудрецов просты", - гласит древнее китайское изречение.
***
Главным делом Конфуция стали его ученики. Уже став знаменитым, он не изменил своим принципам: брал в обучение каждого, кто мечтал учиться у него.
***
С людьми выше среднего можно говорить о низшем, а с людьми ниже среднего нельзя говорить о высоком.(Конфуций)
***
Даже самый большой путь проходят маленькими шагами.(Конфуций)
***
Настоящий же учитель - это тот, кто помогает нам понять, что великие свершения начинаются с малых дел.
***
Хорошее лекарство горько на вкус, но полезно для здоровья.(Конфуций)
***
Благородный муж живет в согласии со всеми. Низкий человек ищет себе подобных.(Конфуций)

Благородный муж в душе безмятежен. Низкий человек всегда озабочен.

То, что ищет благородный муж, находится в нем самом. То, что ищет низкий человек, находится в других.

Добродетель никогда не останется в одиночестве. Она обязательно соберет вокруг себя людей.
***
Загробный мир для современников Конфуция был не просто, как принято говорить,"отражением" земного мира, а непосредственным его продолжением. Покойники наделялись такими же потребностями(и обязанностями), как и живые: они нуждались в пище и одежде, им сообщали о земных событиях и ждали от них заступничества.
***
...Не делайте другим того, чего себе не желаете.(Конфуций)
***
Всё, что есть сейчас, прежде существовало в чьём-то воображении.(Вильям Блейк)
***
Утром познав Путь, вечером можно умереть.(Конфуций)
***
Отдавать все силы служению людям, почитать духов и держаться от них в отдалении - вот это и есть мудрость.(Конфуций)
***
Человек делает великим Путь, а не Путь делает великим человека.(Конфуций)
***
В возрасте пятидесяти лет Конфуций работает при дворе нового правителя Цзи в качестве судьи, а также дает ценные советы по посевам культур и по делам управления. Мораль Конфуция проста: не кради сам, и тогда не будут красть подданные тебе люди.
***
Правление посредством добродетели подобно Полярной звезде, которая покоится на своем месте, а все звезды вращаются вокруг нее.(Конфуций)
***
С чистым сердцем любите учение и, не страшась смерти, идите добрым путем. В страну, где жить опасно, не входите. В стране, где царит смута, не живите. Если мир живет по правде, то будьте на виду, если правды в нем нет - скройтесь.(Конфуций)
***
В 497г до н.э. Конфуций разочарованный и оскорбленный невниманием государя, отправился искать счастья в столицу царства Вэй - Дицюй. У государя этой страны Лин-гуна Конфуций получил то же жалованье, что и у прежнего - 60 тыс. мер зерна в год.
***
Благородный муж не позволит себе быть небрежным в речи. Вот главное его достоинство.(Конфуций)
***
Я еще не видел человека, который любил бы добродетель больше, чем женские прелести.(Конфуций)
***
Вскоре из-за дворцовых интриг Конфуций покидает царство Вэй, но потом опять в него возвращается.
***
Благородный муж не настаивает на истинности своих слов.(Конфуций)
***
В скитаниях он терпит лишения и голод, но не теряет присутствия духа. Вскоре усилиями его ученика Жань Цю он вновь возвращается в свой любимый город Цюйфу. Он вернулся в 484г, проведя в странствиях 14 лет.
***
Его сын Боюй умер, не дожив до пятидесяти. Служебных постов он никогда не занимал и был похоронен отцом скромно. Но вскоре на Конфуция обрушилось новое несчастье - умер его любимый ученик Янь Юань, его преемник, его главная надежда. Горю Учителя не было предела, забыв об этикете и о собственном достоинстве, он безудержно рыдал, повторяя:"Небо хочет погубить меня!" И действительно скоро он слег. Но ему удалось оправиться от болезни и снова засесть за книги. Незадолго до смерти Конфуция в город привезли невиданного убитого зверя - единорога. Вестника державной власти. Такое же событие произошло ровно 70 лет назад в момент рождения Конфуция. Он заканчивал свою жизнь одиноким и молчаливым. Ученики похоронили его на месте, которое он выбрал сам

***


ВЫПИСКИ ИЗ ПИСЕМ ГИ ДЕ МОПАССАНА:
***
Я не думаю, что естественность, реальность, жизненность являются необходимым условием литературного произведения. Все это только слова.
БЫТИЕ произведения зависит от чего-то специфического, неопределенного и не подлежащего определению, констатируемого, но не поддающегося анализу, подобно электричеству. Это литературный флюид, достаточно неясно называемый талантом или гением...
Будем оригинальными, каков бы ни был характер нашего таланта(не надо смешивать оригинальность с причудливостью), будем основоположниками чего-либо. Чего? Неважно, лишь бы оно было прекрасно и не связано с уже умершей традицией. Кажется, Платон сказал:" Прекрасное есть отблеск истинного"...Именно в интерпретации подлинная литературная мощь, талант, гений. Все виденное проходит через восприятие писателя и принимает в зависимости от творческой способности его духа особенный цвет, форму, протяженность, дает свои логические следствия...
Все хорошо для того, кто умеет взяться за дело...
Я никогда не спорю о литературе или ее принципах, так как считаю это совершенно бесполезным. (Неизвестному)
***
Любовь женщин так же монотонна, как и ум мужчин. Я нахожу, что события однообразны, что пороки измельчали и что мы не располагаем достаточным количеством оборотов речи.(Гюставу Флоберу)
***
Золя прочел нам две главы из "Нана"; вторая мне не понравилась, третья показалась лучше. Деление книги неудачно. Вместо того, чтобы развивать свой сюжет прямо от начала до конца, он подразделяет его, как в "Набобе", на главы, образующие настоящие акты, так как действие происходит в них в одном месте и содержит в себе только этот эпизод; словом, он избегает всякого рода переходов, что, конечно, гораздо легче.(Флоберу)
***
Я никогда не выхожу из министерства ранее шести часов вечера. Мне положительно невозможно наносить визиты. Все сердятся. Семьи, с которыми я очень близок, обижены. Должны же они, однако, понять, насколько трудна, сложна, утомительна жизнь бедняги вроде меня, который сидит до шести часов вечера в канцелярии и тотчас же после этого принимается за другую работу.(Гюставу Флоберу)
***
Наш бедный Флобер умер вчера от апоплексического удара. Похороны состоятся во вторник, в полдень. (Эмилю Золя, 9 мая 1880г,Круассе).
***
...Чем больше времени проходит со смерти бедного Флобера, тем ярче становится воспоминание о нем, тем сильнее я ощущаю боль в сердце и духовное одиночество...Это начало тяжелых разлук, той ломки нашего бытия, когда одно за другим исчезают все лица, которых мы любили, в которых были сосредоточены наши воспоминания, с которыми мы лучше всего могли бседовать о вещах самых близких...
Я остро чувствую в этот момент бесполезность жизни, бесплодность всех усилий, страшное однообразие событий и вещей и то моральное одиночество, в котором живем все мы, но от которого я страдал бы меньше, если бы мог беседовать с ним:ведь он обладал, как никто, тем философским прозрением, что открывает широкие горизонты и возносит наш ум на большие высоты, откуда созерцаешь всё человечество в целом, познавая "вечное ничтожество всего".(г-же Каролине Комманвиль)
***
...В Круассе мы нашли его(Флобера) распростертым на постели и почти не изменившимся, если не считать, что шея несколько почернела от апоплексии. На месте мы узнали подробности. Он отлично чувствовал себя в последние дни, радовался тому, что заканчивает работу над романом, собирался выехать в Париж в воскресенье 9 мая. Он рассчитывал повеселиться там, как он говорил, "на денежки, припрятанные в кубышке"...Спал до восьми утра, принял продолжительную ванну, оделся и прочел только что полученные письма. Тут он почувствовал себя плохо и позвал служанку...Когда служанка поднялась к нему, он стоял ошеломленный, но не проявлял никаких признаков беспокойства. Он сказал ей:"Со мной было что-то вроде обморока;хорошо, что это случилось сегодня, было бы гораздо хуже, если бы это произошло завтра в поезде". Он откупорил сам флакон одеколона, натер себе виски, осторожно улегся на диван и прошептал:"Руан...Мы недалеко от Руана...Элло...Я знаю этих Элло..." - а затем откинулся, весь почерневший, с крепко сжатыми кулаками, с лицом, налившимся кровью, после чего немедленно последовала смерть, о которой за секунду до этого он и не подозревал...
На похоронах - много парижских друзей, особенно молодых;явились все молодые, даже совершенно незнакомые;но не было ни В.Гюго, ни Ренана, ни Тэна, ни Максима дю Кана, ни Фредерика Бодри, ни Дюма, ни Ожье, ни Вакери и т.д....(И.С.Тургеневу)
***
Милостивая государыня, Ваш друг, г-н Тургенев, был один из двух вице-председателей комиссии, уполномоченной провести сбор пожертвований для возведения памятника нашему дорогому Гюставу Флоберу.
Г-н Тургенев уже сделал первый взнос собранных им пожертвований в сумме 1885 франков и успел в них отчитаться перед нами.
Позднее он уведомил нас, что имеет на руках другие пожертвования, список которых был приложен к специальному досье, содержащему, кроме того, другие указания, относящиеся к нашему общему делу.
Насколько нам известно, сударыня, завещание Тургенева было составлено в вашу пользу, вот почему мы осмеливаемся просить вас о передаче нашей комиссии всех денег, предназначенных на сооружение памятниа Флоберу.
Примите, сударыня, уверения в нашем искреннем уважении.(Полине Виардо)
***
Я вернулся вчера в Париж и намереваюсь уехать завтра. Нашел у себя "Радость жизни"(роман Золя) и всю ночь провел за чтением. Хочу сказать вам, не откладывая, что я нахожу этот роман великолепным.(Э.Золя)
***
Каждый счастливый смертный, желающий сохранить честность мысли и независимость суждения, желающий взирать на жизнь, человечество и мир в качестве свободного наблюдателя, стоящего выше всяческих предрассудков, всяких предвзятых верований и всякой религии, должен решительно уклоняться от того, что называют светскими отношениями, ибо всеобщая глупость столь заразительна, что человек не может посещать себе подобных, видеть и слушать их,не поддавшись, помимо своей воли, их убеждениям, их мыслям и их дурацкой морали.(г-же Леконт де Нуи)
***
Милостивый государь и дорогой собрат, определить, чем является поэзия, еще труднее, чем написать стихи. Не есть ли поэзия гармоническое выражение мечтаний? Не могу сказать уверенно. Я написал том стихов, - первый и последний, конечно. Но я никогда не задумывался над определением поэзии, по крайней мере так, как это делают некоторые словари, для которых поэзия есть не что иное, как искусство творить в стихах.(Ответ на анкету.)
***
Я, бесспорно, не знаю ни одной книги, которая содержала бы столько интересных, оригинальных, глубоких мыслей и столько суждений об искусстве, как ваш Дневник. Каждая страница приносит радость неожиданной находки, наблюдения, образа, столь же необычных по вызываемому ими чувству, как и по форме изложения. К этой книге следует беспрестанно возвращаться, ибо разум всегда находит в ней пищу, а глаз - образы.(Эдмону де Гонкуру)
***
...Я не допускаю какой-либо официальной иерархии в литературе. Мы - то, что мы собою представляем, и вовсе не нуждаемся в распределении по разрядам. Если бы орден Почетного легиона не имел степеней, я понял бы это скорее, но его степени образуют шкалу заслуг, поистине слишком странную.(Неизвестному)
***
В двадцать лет мы счастливы, потому что трепещущая в нас сила, пыл крови, неясная надежда на какие-то радостные события, которые будто бы ожидают нас в близком будущем, но никогда в действительности не осуществляются, достаточны для пышного расцвета нашей души, и она готова откликаться на все голоса жизни, счастливая одним лишь сознанием того, что она существует на свете.
А затем - очень скоро - наступает пора, когда с каждым месяцем, с каждым днем постепенно утрачивается и веселость, и сила, и уверенность в себе, и здоровье, подобно тому, как обветшавший дом из года в год теряет то черепицу, то кирпичи.
С тех пор, как мы перестаем расти подобно злакам, нас начинает грызть смерть; каждое мгновение она забирает от нас частицу нашей жизни, нашего тела, свежесть кожи, силу мускулов; она заставляет выпадать наши волосы, не заменяя их новыми; она уродует нас, гложет, уничтожает, умерщвляет при каждом дыхании наших легких, при каждом нашем шаге, при каждом усилии нашего тела и мысли, и поэтому все, что мы делаем с утра до вечера или с вечера до утра - дышим ли, спим ли, едим или пьем, ходим, смеемся, веселимся или плачем, словом, живем, - все это означает лишь одно:мы умираем.
Счастливы те, которые не ждут конца этой долгой и ужасной работы времени и идут ей навстречу с ружьем в руке, с мыслью в голове. С любовью в сердце.(Запись Мопассана в "Золотой книге" Римского гимнастического общества).
***
Меня, без сомнения, считают одним из наиболее равнодушных людей на свете. Я же скептик, что не одно и то же, скептик, потому что у меня хорошие глаза. Мои глаза говорят сердцу: спрячься, старое, ты смешно! И сердце прячется.(Неизвестной)
***
Тело окрепло, но голова больна более чем когда-либо. Бывают дни, когда хочется пустить себе пулю в лоб. Читать не могу. Каждое письмо, написанное мной, усиливает болезнь...Точно так же я чувствовал себя в Пломбьере в прошлом году...Господи, как надоело жить!(Доктору Анри Казалису).
***
Роман и пьеса настолько различны по своей природе, что подобная операция лишает произведение всей его ценности. А ценность романа заключается в особой атмосфере, создаваемой автором, в своеобразном показе действующих лиц, в его стиле и композиции.
И все это претендуют заменить глотками актеров и актрис, жаргоном и нечленораздельным говором театра, очень далеким от от передачи характера произведения. Поступая таким образом, бесчестишь свою книгу. Писатели, допустившие это, действовали только из корысти и не могут называться художниками.
А декорация,- разве она может заменить тысячи деталей пейзажа, сочетающихся с жизнью книги?Лично я, сударь, никогда больше не буду писать для театра, так как считаю его условность фальшью, невыносимой для любителей настоящей правды.(Неизвестному)
***
...Положение мое ужасно...Я убедился вчера,- это был день отвратительных страданий,- что все мое тело, мясо и кожа, пропитаны солью...У меня всякие неполадки или, вернее, страшные боли от всего, что поступает в желудок, а вслед за этим происходит что-то невыносимое с головой и мыслями. Слюны больше нет - все высушила соль,- только какая-то отвратительная и соленая масса течет изо рта...
...Я в ужасном состоянии. Думаю, что это начало агонии. Я не ел ни вчера вечером, ни сегодня утром. Ночь была ужасна. Я почти потерял способность речи, а мое дыхание похоже на страшный и яростный хрип. Головные боли столь сильны, что я сжимаю голову обеими руками, и мне кажется, что эта голова мертвеца.(Доктору Жоржу Даранберу)
***
Я умираю. Думаю, что умру через два дня. Займитесь моими делами и установите связь с г-ном Коллем, моим нотариусом в Канне.
Это прощальный привет, который вам шлет Мопассан.(г-ну Жакобу)
***
Я безусловно погиб. Я в состоянии агонии, у меня размягчение мозга, происшедшее от промываний соленой водой носовой полости. В мозгу произошла ферментация соли, и каждую ночь мой мозг вытекает через нос и рот в виде клейкой массы...Это неминуемая смерть, и я сошел с ума. Моя голова мелет вздор. Прощайте, друг, вы не увидите меня больше.(Доктору Анри Казалису,декабрь 1891г)

ОТРЫВКИ ИЗ ПИСЕМ К НЕИЗВЕСТНЫМ ЛИЦАМ:
Нет, у меня не душа декадента, я не могу заниматься самосозерцанием, и усилие, которое я делаю для того, чтобы проникнуть в чужие души, непрестанно, непроизвольно, властно. Это даже не усилие: скорее я подчиняюсь какому-то проникновению в меня всего окружающего. Я захвачен им, пропитываюсь им, покоряюсь ему и тону в окружающих влияниях.
***
Писатель должен интересоваться всем окружающим и описывать как ступени тронов, так и менее скользкие ступени кухонь.
***
О, сколько мелькает передо мною всяких голов, типов, сердец и душ! Какой клинический материал для сочинителя книг! Отвращение, внушаемое мне человеческим родом, заставляет меня сожалеть о том, что я не могу стать тем, чем хотел бы быть прежде всего:сатириком-сокрушителем, свирепым и насмешливым комедиографом, Аристофаном или Рабле.
***
...В сущности, искусство писателя состоит в показе сокровенного в наших душах таким образом, чтобы сделать его видимым, волнующим и прежде всего эстетическим. Для меня психология в романе или новелле сводится к следующему:выявить тайное в человеке через показ его жизни.
***
У меня нет ни одной склонности, которую я не мог бы по своей доброй воле вырвать из себя, ни одного желания, которое бы я не высмеял, ни одной надежды, которая заставила бы меня улыбнуться или рассмеяться. Я спрашиваю себя, почему я двигаюсь, почему я иду туда или сюда, почему я соглашаюсь на отвратительную повинность по зарабатыванию денег, раз меня вовсе не забавляет их трата.
***
Печаль ширится, как ночь, и давит меня с высоты неба.
***
Как я был прав, что замкнулся в безразличии! Если бы можно было не чувствовать, а только понимать и не оставлять в руках других людей клочьев своей души! Странно страдать от пустоты, от нищеты этой жизни, примирившись с этой тщетой. Но, увы, я не могу жить без воспоминаний, а они гложут меня. Я знаю, что мне не на что надеяться, и смутно и беспрестанно чувствую боль от этого сознания и сожаление об этой безнадежности. Все, что связывает меня с жизнью, ранит мою чувствительность, слишком человеческую и вовсе не литературную.
***
Лично я не способен любить по-настоящему свое искусство. Я о нем слишком много сужу, слишком его анализирую. Я чересчур хорошо понимаю, насколько относительна ценность идей, слов и даже самого разума. Я не могу помешать себе презирать мысль, настолько она слаба, и ее форму, настолько она несовершенна. Во мне с особой, неисцелимой остротой развито сознание человеческого бессилия и тщетности всех стараний, приводящих лишь к жалкому "приблизительному".
***
Свет превращает в неудачников всех ученых, всех художников, все умы, которыми он завладевает. Он губит всякое искреннее чувство, распыляя вкусы, интересы, желания - ту крохотную искорку пламени, которая горит в нас.

***

КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ ТРАКТАТА БЕНЕДИКТА ДЕ СПИНОЗЫ "О БОГЕ, ЧЕЛОВЕКЕ, И ЕГО СЧАСТЬЕ":
***
Автору присуща идея Бога; согласно этой идее он определяет Бога как существо, состоящее из бесконечных атрибутов(неотъемлемых свойств предмета), из которых каждый бесконечно совершенен в своем роде; отсюда он заключает, что к сущности Бога принадлежит существование, или что Бог существует необходимо.Чтобы показать дальше, какие совершенства, в частности, заключаются в божественной природе и божественной сущности, он переходит к рассмотрению природы субстанции. Он стремится доказать, что субстанция необходимо бесконечна и что, следовательно, может существовать лишь одна единственная субстанция, так что одна не может быть произведена другой, но что все, что существует, принадлежит к этой единственной субстанции(которой он дает имя Бога); что, таким образом, мыслящая и протяженная природа суть два из ее бесконечных атрибутов, из которых каждый в высшей степени совершенен и бесконечен в своем роде, и что поэтому все особенные конечные и ограниченные вещи, каковы человеческие души и тела и т.д., должны рассматриваться в качестве модусов(свойство предмета, присущее ему только в некоторых состояниях)
***
Бог является необходимой причиной всех вещей. Их природа не может отличаться от той, которую они имеют в действительности. Это ПЕРВОЕ СВОЙСТВО БОГА.
***
Стремление всей природы и каждой вещи к сохранению своего состояния и своего бытия - это ВТОРОЕ СВОЙСТВО БОГА. Это стремление, поскольку оно простирается на всю совокупность вещей, называется всеобщим провидением БОГА.
***
ТРЕТЬЕ СВОЙСТВО БОГА - предопределение, которое простирается на всю природу и на каждую вещь в особенности и исключает всякую случайность.
***
Хорошее и дурное суть не что иное, как мысленные сущности или модусы мышления.
***
Четыре способа познания или восприятия:
1.Понаслышке, согласно рассказу или каким-либо другим признакам;
2. Посредством простого опыта;
3.Посредством хорошего и ясного рассуждения или истинной веры;
4.Посредством внутреннего наслаждения и ясного усмотрения самих вещей.
***
Автор показывает, что воля человека не свободна, но что мы во всех отношениях определяемся внешними причинами к тому, чтобы то или иное желать, утверждать или отрицать.
***
Так как то, что мы находим в нас, имеет больше власти над нами, чем то, что приходит к нам извне, то разум может быть причиной уничтожения мнения извне.
***
Человеческая душа есть идея определенной вещи, находящаяся в мыслящем существе. Прочность или изменчивость души должна быть определена согласно с природой той вещи, идеей которой она является, т.е если она связана идеей с такой вещью, как тело, то душа необходимо должна страдать и погибать вместе с ним, а если она вступит в соединение с такой вещью, природа которой вечна и неизменна, то она освободится от всякого страдания и станет причастна бессмертью.
***
Автор отвергает существование дьявола, поскольку в природе не может существовать нечто такое, что лишено всякого совершенства или соединения с ним.
***
1. Чем больше сущности имеет вещь, тем больше она имеет деятельности и тем меньше страдания.
2. Всякое страдание возникает не из внутренней, а из внешней причины.
3.Все, что не производится внешней причиной, не имеет с ней ничего общего.
4.Всякое действие имманентной причины не может ни измениться, ни погибнуть, пока существует эта причина.
5.Самая свободная причина, которая согласно суждению автора больше всего соответствует Богу, это имманентная(присущая внутренне).

Из этих положений он выводит следующие:
1.Существо Бога имеет бесконечную деятельность и заключает в себе отрицание всякого страдания; поэтому все, что соединено с ним, становится благодаря этому причастным к деятельности и свободным от всякого страдания и гибели.
2.Истинный разум не может погибнуть.
3.Все действия истинного разума, соединенные с ним, являются превосходнейшими и необходимо вечными, подобно своей причине.
4.Все внешние действия, исходящие от нас, тем совершеннее, чем больше в них заключается возможность соединиться с нами.

Из всего этого автор заключает, что человеческая свобода состоит в прочном существовании, которым наш разум владеет благодаря непосредственному соединению с Богом, так что ни душа, ни ее действия не подчиняются какой-либо внешней причине, не могут быть уничтожены или изменены ею, но должны пребывать вечно и неизменно.

БОГОСЛОВСКО-ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТРАКТАТ:
***
Если бы все люди во всех своих делах могли поступать по определенному плану или если бы им всегда благоприятствовало счастье, то никакое суеверие не могло бы овладеть ими...Дух их, обыкновенно самоуверенный, кичливый и надменный, легко приходит в смятение в минуту сомнения, а еще легче, когда он колеблется, волнуемый надеждой и страхом...Никто ведь не прожил между людьми без того, чтобы не заметить, как при благоприятных обстоятельствах очень многие люди, хотя бы они были и весьма несведущи, до такой степени переполнены мудростью, что считают за оскорбление, если кто пожелает дать им совет; при несчастии же они не знают, куда обратиться, и, умоляя, просят совета у каждого; и нет той несообразности, той нелепости, или вздора, которых они не послушались бы.
Итак, страх есть причина, благодаря которой суеверие возникает, сохраняется и поддерживается.
***
Отыскивая причину зла, я не сомневался, что оно возникло оттого, что толпе религией вменялось в обязанность смотреть на служение при церкви, как на достоинство, а на церковные должности - как на доходную статью, и оказывать священникам высший почет. Ведь, как только началось в церкви это злоупотребление, тотчас у всякого негодяя стало являться сильнейшее желание занять должность священнослужителя, любовь к распространению божественной религии переродилась в гнусную алчность и честолюбие, а самый храм превратился в театр, где слышны не церковные учители, а ораторы...
Неудивительно, что от прежней религии ничего не осталось, кроме внешнего культа(да и он, кажется, воздается толпой богу более из раболепства, чем из благоговения), и вера теперь стала не чем иным, как легковерием и предрассудками. И какими предрассудками! Такими, которые превращают людей из разумных существ в скотов, так как совершенно препятствуют пользоваться каждому своим свободным суждением и распознавать истину от лжи.
***
Очень многие кладут в основу понимания Писания и раскрытия его истинного смысла положение, что оно во всем истинно и божественно, т.е. постановляют с самого начала за правило для его толкования то именно, что должно было бы стать известным только после его уразумения и строгого исследования и чему мы научились бы гораздо лучше из самого Писания, не нуждающегося нисколько в человеческих выдумках.
Итак, когда я взвесил это, т.е. что естественный свет не только презирается, но и осуждается многими как источник нечестия, что человеческие вымыслы признаются за божественное учение, что легковерие принимается за веру; когда я заметил, что разногласия философов обсуждаются с большей горячностью и в церкви, и в государстве, вследствие чего возникают страшная ненависть и раздоры, легко приводящие народ к мятежу; когда я заметил многое другое, о чем было бы слишком долго здесь рассказывать,- то я серьёзно решил исследовать Писание, свободно и без всяких предвзятых мыслей; решил не утверждать о нем и не принимать за его учение ничего такого, чему оно не научило бы меня самым ясным образом.
***
...я задался вопросом: на каком основании евреи были названы избранниками бога?Когда же я увидел, что основанием для этого было лишь то, что бог выбрал им известную страну на земле, где они могли бы спокойно и удобно жить, то я понял, что законы, открытые Моисею богом, были не чем иным, как законодательством отдельного еврейского государства, и, стало быть, законы эти никто, кроме евреев, не должен был принимать; да и евреев-то они касались, лишь пока существовало их государство.
***
...Но так как в том, чему Писание определенно учит, я не нашел ничего, что не согласовалось бы с умом или что противоречило бы ему, и так как я видел, кроме того, что пророки учили только вещам очень простым, которые каждый мог легко понять, и изложили их таким слогом и подкрепили такими доводами, которыми дух народа больше всего может быть подвигнут к благоговению перед богом, то я вполне убедился, что Писание оставляет разум совершенно свободным и что оно с философией ничего общего не имеет, но что как одно, так и другая опираются на свою собственную пяту.
***
...откровенное слово божие есть не некоторое известное количество книг, но простое понятие божественной мысли, открытое пророкам, именно: понятие о почитании бога всем сердцем путем соблюдения справедливости и любви.В Писании учение излагается сообразно с понятиями и мнениями тех, кому пророки и апостолы имели обыкновение проповедовать это слово божие. Это они делали для того, чтобы люди принимали его без всякого сопротивления и всей душой...Предмет откровенного познания есть не что иное, как ПОВИНОВЕНИЕ, и что поэтому оно совершенно отличается от естественного познания.
***
Так как склад ума у людей весьма разнообразен, то каждому должна быть предоставлена свобода его суждения и власть толковать основы веры по своему разумению и что только по делам должно судить о вере каждого, благочестива она или нечестива. В этом случае, следовательно, все будут повиноваться богу свободно и от всей души и будут цениться у всех только справедливость и любовь.
***
Итак, мы утверждаем, что, кроме Христа, никто не получал божественных откровений иначе, как при помощи воображения.
***
Мнение Моисея о боге сводилось к тому, что он есть существо, что он всегда существовал, существует и всегда будет существовать; по этой причине он и называет его - ИЕГОВА - именем, выражающим на еврейском языке эти три времени существования. О природе же его Моисей учил только тому, что он милосерден, благосклонен и пр. и в высшей степени ревнив, как обнаруживается из весьма многих мест Пятикнижия.
Он верил и учил, что это существо так отличается от всех других существ, что никакое изображение какой-либо видимой вещи не может его выразить, и что его нельзя видеть, вследствие человеческой слабости, и, кроме того, что оно в отношении могущества есть существо особенное или единственное.
Он допускал существование других богов, которых верховный бог(Иегова) поставил на управление народами, но бог Иегова был только богом евреев.
Моисей верил, что это существо, или бог, имеет своё место жительства в небесах, каковое мнение было самым распространенным среди язычников.
***
Христос обещает награду духовную, а не телесную, как Моисей. Ибо Христос был послан не ради сохранения государства и установления законов, но только для научения всеобщему закону. Отсюда легко понять, что Христос нимало не отменял Моисеева закона, так как Христос никаких новых законов не хотел вводить в общественную жизнь и не заботился ни о чем другом, кроме как научить моральным правилам и отличить их от государственных законов.
***
Если бы люди от природы так были созданы, что они ничего не желали бы, кроме того, на что им указывает истинный разум, то общество, конечно, не нуждалось бы ни в каких законах, но, безусловно, довольствовалось бы обучением людей истинным правилам морали.
***
Люди больше всего терпеть не могут служение равным себе и подчинение их управлению.
***
Цель религиозных обрядов была та, чтобы люди ничего не делали по собственному решению, но все делали бы по приказанию другого и чтобы они благодаря постоянным действиям и размышлениям признали, что они не вольны решительно ни в чем, но во всем зависят от другого. Из всего этого видно, что религиозные обряды нисколько не содействовали блаженству и весь Моисеев закон распространялся только на государство евреев.
***
Итак, в природе не случается ничего, что противоречило бы ее всеобщим законам, а также ничего, что не согласуется с ними или что не вытекает из них; ибо все, что делается по воле и вечному решению бога, совершается по законам и правилам, заключающим в себе вечную необходимость и истину...Из этого следует, что слово "чудо" можно понимать только в отношении к мнениям людей и оно означает не что иное, как событие естественной причины которого мы не можем объяснить примером другой обыкновенной вещи или по крайней мере не может тот, кто пишет и рассказывает о чуде.
***
Поэтому иудеи и все те, которые узнали о промысле божьем только из неодинакового состояния человеческих дел и неравной судьбы людей, пришли к убеждению, что иудеи были богу милее остальных, хотя, однако они и не превосходили остальных истинным человеческим совершенством.
***
Вследствие этого и происходит, что люди в своих летописях и историях излагают более свои мнения, нежели описывают самые деяния.
***
Ибо, как мы уже показали, нам не позволительно извращать смысл Писания по внушениям нашего разума и сообразно с нашими предвзятыми мнениями, но все познание о Библии должно заимствовать только из нее.
***
Спиноза допускает, что все книги Библии написал Ездра, а не Моисей, потому что часто повествование ведется в третьем лице или пишется о смерти Моисея, или сообщается, что Моисей умер и что было потом.
***
Согласно ходячей истине, ничего нельзя сказать настолько правильно, чтобы сказанное нельзя было истолковать дурным толкованием.
***
Учение Писания содержит не возвышенные умозрения и не философские вопросы, но вещи самые простые, которые могут быть восприняты даже каким угодно тупицей.
***
Церковные догматы:
1. что существует бог, т. е верховное существо, в высшей степени справедливое и милосердное...
2. что он един...
3. что он всюду присутствует или что всё для него открыто...
5. что почитание бога и повиновение ему состоит только в справедливости и благости, или любви к ближнему...
6.Что только все те спасены, кто повинуется богу, ведя этот образ жизни; остальные же, живущие под господством чувственных наслаждений, суть погибшие...
7.что бог прощает грехи кающимся...

Но каждый должен принимать эти догматы согласуясь со своей верой и своим пониманием,т.е. так, чтобы он повиновался богу при полной душевной гармонии.
***
Цель философии есть только истина, вера же - только повиновение и благочестие.

***


Афоризмы Ф.М.Достоевского:

Безмерное самолюбие и самомнение не есть признак чувства собственного достоинства.

Человек есть существо, ко всему привыкающее, и, я думаю, это самое лучшее определение человека.

Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!
Письменный стол Ф. М. Достоевского

Фантазия есть природная сила в человеке... Не давая ей утоления, или умертвишь ее, или обратно — дашь ей развиться именно чрезмерно (что вредно).

Человек — целый мир, было бы только основное побуждение в нем благородно.

Что такое талант? Талант есть способность сказать или выразить хорошо там, где бездарность скажет и выразит дурно.


Эгоисты капризны и трусливы перед долгом: в них вечное трусливое отвращение связать себя каким-нибудь долгом.

Юмор есть остроумие глубокого чувства.

Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей.

Таланту нужно сочувствие, ему нужно, чтоб его понимали.

Только бы жить, жить и жить! Как бы ни жить — только жить! Экая правда! Господи, какая правда! Подлец человек!.. И подлец тот, кто его за это подлецом называет.

Тот, кто желает увидеть живого Бога, пусть ищет его не в пустом небосводе собственного разума, но в человеческой любви.

Я представить не могу положения, чтоб когда-нибудь было нечего делать.

Дурной признак, когда перестают понимать иронию, аллегорию, шутку.

Если ты направился к цели и станешь дорогою останавливаться, чтобы швырять камнями во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели.

...Если хотите рассмотреть человека и узнать его душу, то вникайте не в то, как он молчит, или как он говорит, или как он плачет, или как он волнуется благороднейшими идеями, а смотрите на него лучше, когда он смеется. Хорошо смеется человек — значит, хороший человек.

Искусство есть такая потребность для человека, как есть и пить.

Потребность красоты и творчества, воплощающего ее, — неразлучна с человеком, и без нее человек, может быть, не захотел бы жить на свете.

Искусство никогда не оставляло человека, всегда отвечало его потребностям и его идеалу, всегда помогало ему в отыскании этого идеала, — рождалось с человеком, развивалось рядом с его исторической жизнью.

Каждый человек несет ответственность перед всеми людьми за всех людей и за все.

Кто легко склонен терять уважение к другим, тот прежде всего не уважает себя.

Высшая и самая характерная черта нашего народа — это чувство справедливости и жажда ее.

Главное в человеке — это не ум, а то, что им управляет: характер, сердце, добрые чувства, передовые идеи.
Ф. М. Достоевский. 1879. Фото К. Шапиро

...Да будут прокляты эти интересы цивилизации, и даже самая цивилизация, если для сохранения ее необходимо сдирать с людей кожу.

Кто не любит природы, тот не любит человека, тот не гражданин.

Ничему не удивляться есть, разумеется, признак глупости, а не ума.

Описание цветка с любовью к природе гораздо более заключает в себе гражданского чувства, чем обличение взяточничества, ибо тут соприкосновение с природой, с любовью к природе.

Милостыня развращает и подающего, и берущего, и сверх того не достигает цели, потому что только усиливает нищенство.

Можно ли любить всех, всех людей... Конечно, нет, и даже неестественно. В отвлеченной любви к человечеству любишь почти всегда одного себя.

Нет выше идеи, как пожертвовать собственной жизнью, отстаивая своих братьев и свое отечество...

Нет ничего в мире труднее прямодушия и нет ничего легче лести.

Осмыслить и прочувствовать можно и верно, и разом, но сделаться человеком нельзя разом, а надо выделяться в человека.

Самые серьезные проблемы современного человека происходят оттого, что он утратил чувство осмысленного сотрудничества с Богом в Его намерении относительно человечества.

Сила не нуждается в ругательствах.

Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, входит в неуважение и к себе, и к другим.

...Соприкосновение с природой есть самое последнее слово всякого прогресса, науки, рaссудка, здравого смысла, вкуса и отличной манеры.

Сострадание есть высочайшая форма человеческого существования.

Кто хочет приносить пользу, тот и с буквально связанными руками может сделать бездну добра.

Безумцы прокладывают пути, по которым следом пойдут рассудительные.
Кабинет писателя

Веселость человека — это выдающаяся черта человека.

Без великодушных идей человечество жить не может.

Без идеалов, то есть без определенных хоть сколько-нибудь желаний лучшего, никогда не может получиться никакой хорошей действительности.

...Но что же мне делать, если я наверное знаю, что в основании всех человеческих добродетелей лежит глубочайший эгоизм. И чем добродетельнее дело — тем более тут эгоизм. Люби самого себя — вот одно правило, которое я признаю.
Жизнь — коммерческая сделка...
Рубрики: Личность в истории
Художник,фотограф
Афоризмы,цитаты
Ретрофото,винтажфото

ИНТЕРЕСНЫЕ ФАКТЫ.

1. Практика захоронения мёртвых началась ещё 350 000 лет назад. Свидетельство тому — яма 14 метров в глубину в Испании, заполненная 27 окаменелостями гоминидов (разновидность Homo heidelbergensis). Возможно, это предки неандертальцев и современных людей.

2. С тех пор, как появились люди, умерло 100 миллиардов человек.

3. Ни один американец не умер от старости с 1951 года.

4. В Нью-Йорке людей, совершающих самоубийство, больше, чем убитых кем-то другим.

6. В течение трёх дней после смерти, ферменты, которые некогда переваривали ваш обед, начинают есть вас. Умершие клетки становятся пищей для жизни бактерий в вашем животе, которые освобождают достаточно количество вредного газа, чтобы раздуть тело как шарик и выкатить глаза наружу.

За всю историю человечества больше людей были убиты ослами (в прямом смысле), чем погибли в авиа-катастрофах. Так, в 1997 году, путешествуя на ослах погибло больше народа, чем путешествуя на самолетах.

Тариф - это остров в Средиземном море, где впервые стали брать плату за стоянку в порту.

Партенофобия - это боязнь девственниц.

Большинство смертей в госпиталях происходят между 4 и 6 часами вечера, когда человеческое тело наиболее ослаблено.


Католиков в мире больше, чем всех остальных христиан вместе взятых.


Первая в мире аптека открылась около 1000 года н.э. в Багдаде.


Первое в мире кафе-мороженое было открыто в 1672 году в Париже сицилийцем Франческо Прокопьо ди Кортелли. Среди посетителей кафе были Дидро и Вольтер.

Пьющие кофе занимаются сексом намного чаще и получают удовольствия больше, нежели те, кто кофе не пьют.

Первой Мисс Америки была Маргарет Горман. Это случилось в 1921 году и тогда ей было 16 лет.


Знаменитые приемные дети: Мэрлин Монро, Дэн О\'Брайен (американский десятиборец, обладатель олимпийского золота), Нэнси Рэйган, Джеральд Форд (38 президент США).


Гай Юлий Цезарь, Александр Македонский и Федор Михайлович Достоевский были эпилептиками.


Знаменитый боец с быками 19 века Лагариджо (урожденный Рафаэль Молина) убил 4,867 быков.


Первый удачный прыжок с парашютом с движущегося самолета совершил Капитан Бэрри в 1912 году. Это произошло в городе Сэнт Луис (Миссури).

В период с 1952 по 1966 год в семье Ральфа и Кэролин Камминс родилось 5 детей и у всех них день рождения - 20 февраля.

Американец Пит Руфф сбивает яблоко с собственной головы с помощью бумеранга.


Христофор Колумб был блондином.


Два самых высоких коэффициента интеллекта IQ, когда-либо зафиксированных человеком, принадлежали женщинам.


Гес - первый владелец компании "Мальборо" умер от рака легких.


Доктор Элис Чейс, написавший книгу "Здоровое питание" и бесчисленное количество книг о правильном питании, умер от недоедания.


Самая большая волна, когда-либо зафиксированная людьми, наблюдалась около Японского острова Ишигаки в 1971. Волна имела высоту в 85 метров.

Понятие "отрицательное число" впервые ввел итальянский купец Пизано в 1202 году, обозначая им свои долги и убытки.


Число гугол - это единица и сто нулей за ней. Название числу дал американский математик Эдвард Каснер. Есть еще число гуголплекс - единица и гугол нулей за ней.


Символ #, часто называемый "решеткой", "знаком номера" или "знаком фунта" на самом деле имеет официальное название - октоторп.


В 1647 году Британский Парламент отменил (!) Рождество.


Во время пожаров 1666 года в Лондоне сгорело более половины города, но при этом пострадало только шесть человек.


В IX-XII веках в Европе почтовый голубь стоил столько же, сколько

чистокровный арабский жеребец.


Коалы и люди - единственные представители животного мира, имеющие уникальные отпечатки конечностей. Отпечатки коалы нельзя отличить от отпечатков пальца человека.


У кремлевской стены похоронено 47 царей.


Сомали - это единственное государство в Африке, народ которого говорит на языке, который назвается также как и само государство - Сомали.

Пилотка - это головной убор первых русских летчиков.

90% видов живых существ еще не обнаружены
Красный самый распространенный цвет в национальных флагах
Таракан может прожить без головы 9 дней
В Windows нельзя создать папку с названием "Con"
В песнях Beatles слово «любовь» встречается 613 раз
Если бы коку-колу не подкрашивали ,она была бы зеленая
Папарацци в переводе с итальянского "назойливые комары"
Морские звезды не имеют мозга
При производстве динамита используют арахис
Фильм Титаник стоил больше, чем сам Титаник
Гитлер был вегетарианцем
ДНК человека и банана совпадают на 50%
Лягушки не пьют
Тибетские монахи могут спать стоя
В книгах Конан Дойля Шерлок Холмс никогда не говорил "Элементарно, Ватсон!"
В среднем 12 новорожденных в день отдаются не тем родителям
Земля набирает каждый день по 100 тонн веса за счет космической пыли
Новорожденный кенгуренок может поместиться в чайной ложке
Сальвадор Дали нарисовал логотип для «Чупа-чупс»
Фотошопу уже 20 лет отроду
Далматинцы рождаются без пятен
Кота Джона Ленона звали Элвис
в лимоне содержится больше сахара,чем в клубнике
В языке эскимосов нет слова «вчера»
Зубы бобра никогда не прекращают расти
Коала спит 22 часа в сутки
Обычным карандашом можно нарисовать линию длинной 55км
Самый длинный назначенный тюремный срок - 10.000 лет
Чаплин занял третье место на конкурсе двойников Чаплина
Дети растут быстрее весной
Кошка спит 70% своей жизни
Софофобия - это боязнь учиться
Большинство ограблений происходит по вторникам
В Оклахоме арбуз считается овощем


Испуганный человек видит лучше а все думают что это у страха глаза велики)))) а тут казывается он просто видеть лучше начинает ))))
Колумб считал ,что Земля имеет форму груши
ОК — самое популярное в мире слово
Улитка может спать 3 года
Флаг Аляски создал 13-летний мальчик.
Воинская честь ни в одной стране не отдается левой рукой.
Международный телефонный код Антарктиды – 672.
Капитан Кук был первым человеком, чья нога ступила на все континенты Земли, кроме Антарктиды.
Западноафриканское племя матами играет в футбол человеческим черепом.
В Австралии пятидесятицентовая монета поначалу содержала серебра на сумму два доллара.
Чаще всего в английских библиотеках воруют Книгу рекордов Гиннесса.
Национальный оркестр Монако больше, чем его армия.
В пустыне Сахара однажды – 18 февраля 1979 г. – шел снег.
Единственная страна, где за 1983 год не зарегистрировано ни одного рождения – Ватикан.
Нил замерзал дважды – в IX и XI веках.
В казино Лас-Вегаса нет часов.
В языке эскимосов для наименования снега существует больше 20 слов.
Во Франции закон запрещает продавать кукол с нечеловеческим лицом, например, «инопланетянок».
Канада 4 раза за последние 5 лет была объявлена ООН лучшей для жизни страной.
В Древнем Риме, если пациент умирал во время операции, врачу отрезали руки.
Глаз у страуса больше, чем его мозг
Белые медведи — левши.
__________________
Никто не знает о нас столько дурного,как мы сами,
Тем не менее никто так хорошо не думает о нас,как мы сами.
Мафию в США создал уроженец г.Гродно (Беларусь).

Сюжет знаменитого фильма “Однажды в Америке” словно скопирован с жизни знаменитого мафиози 30-х годов Меира Лански, уроженца белорусского города Гродно утверждает газета Комсомольская правда.
Семья будущего мафиози убежала из Беларуси, спасаясь от погромов
Правда, тот факт, что Лански родом из Беларуси, не попал в большую историю. Чиновник иммиграционной службы нечаянно сократил настоящую фамилию Суховлянский до привычного американскому уху «Лански» в первые же минуты пребывания Меира в Соединенных Штатах. Так мальчик Марик Суховлянский ступил на американскую землю с новым именем.
Семья Марика Суховлянского, спасаясь от еврейских погромов на родине, прибыла в Америку в апреле 1911 года вместе с другими искателями счастья на пароходе «Курскъ». А долгая дорога их началась на Еврейской улице белорусского города Гродно, где в 1902 году появился на свет мальчик Марик…
Трюк с мешками с солью придумал Меир
Живя на самой обочине Нью-Йорка, подросток Марик сразу узнал, что жизнь - трудная штука. Вот тогда-то на задворках Бруклина (района Нью-Йорка, где оседали эмигранты из России, Беларуси и Украины) он нашел друзей, с которыми не расставался всю жизнь. Они тоже были эмигрантами. Как сказали бы сейчас, из близкого зарубежья. Беня Зигельштейн из Польши, Луис Лепке с Украины и (самый близкий земляк) уроженец Раковского предместья в Минске Яша Гузик. Яша был из семьи портного. Из Минска семья Гузиков бежала от нужды и долгов.
Эти четверо вскоре стали главарями одной из подростковых банд. Затем они подчинили себе все остальные банды в своем квартале.
Как в фильме: Вместе с любимой маминой люстрой в руках в один из захолустных кварталов Бруклина приезжает юноша… По сюжету - из Бронкса. И сразу же знакомится с местной шпаной, такими же эмигрантами, как и он сам. Шпана промышляет мелким воровством, но Макс (так звали главного героя), став их главарем, берется уже не только за воровство, а за серьезные дела. Через 10 минут экранного времени дворовая банда жестоко расправляется с другой дворовой бандой…
КСТАТИ
Между прочим, тот самый трюк с мешками с солью, к которым были привязаны ящики с виски и поплавок, показанный в фильме «Однажды в Америке», был придуман самим Меиром, который к тому времени стал уже маленьким авторитетом. И разгрузка судна с виски в обход береговой охраны была его первым крупным делом. Ящики при обыске бросали за борт, а когда полиция уходила, они всплывали. Ведь соль в воде растворялась!
Дворовая шпана выросла в гангстеров
В 20-е годы во времена «сухого закона» потоки контрабандного спиртного были подобны Ниагарскому водопаду. И Лански, который к этому времени стал главным поставщиком незаконного спиртного в США, богател сказочно. Буквально каждый день. И в это время «Малыш» (так его звали, очевидно, из-за небольшого роста) вместе со своей командой подмял под себя половину Нью-Йорка.
Начавшаяся в 1929-м Великая депрессия только усилила позиции Меира Лански: его авторитет в преступной иерархии укрепился настолько, что даже признанные «крестные отцы» были вынуждены с ним считаться, а всем и каждому известный «Счастливчик» Лаки Лучано так прямо и говорил о Меире: «Слушайтесь его!». И все слушались, включая самого Аль Капоне.
Как в фильме: В кадре повзрослевшие главные герои. В бабочках и фраках; шампанское, джаз… Жизнь полна счастья и богатства. Правда, постоянно кого-то убивают. Но это так: производственная необходимость. Зато их боятся другие банды Нью-Йорка.
Когда торговать спиртным стало невыгодно, Лански открыл казино
В 1933 году президент Рузвельт отменил «сухой закон». Это решение ввергло американскую организованную преступность в глубокую яму. Но в это же время американское правительство сделало сильные поблажки для игорного бизнеса. И Меир сделал ставку на казино. И в этот раз игра оказалась фантастически успешной. Ведь казино, игра, азарт одолевали его с детства.
Однажды маленький Марик Суховлянский очень огорчил свою маму: она послала его в соседнюю лавку купить что-нибудь к праздничному ужину, а он (вот негодник!) вместо этого побежал к старому складу, туда, где уличные мальчишки играли на деньги в наперсток. И что вышло: от блестящего, как настоящее серебро, никелированного кругляша в 1 доллар не осталось ничего. Домой Марик вернулся поздно, но уставший отец не стал его «учить», а мама лишь тихонько плакала. Всю ночь Марик не спал, думал, как ему отыграться. Две недели он ходил смотреть на этот исчезающий среди трех наперстков яркий шарик и наконец понял - ч тобы выиграть, нужно контролировать саму игру.
И в это же время Меир окончательно подчинил себе все (!) семьи Нью-Йорка. Он объединил их в этот известный всему миру преступный синдикат. “Коза ностра” (в переводе “Наше дело”). Это после смерти Ланского итальянцы стали следить за тем, чтобы эту мощную организацию, объединяющую в 1939 году все самые мощные американские кланы, возглавлял только итальянец. Поэтому за «Коза нострой» и закрепилась слава итальянской преступной организации. А при жизни «Коза нострой» руководил Меир. Лански носил титул “босса боссов”. Его девизом было: “Мы выше, чем закон, мы больше, чем «General motors».
Именно в это время криминальный синдикат нашего земляка обратил внимание на небольшой захолустный городишко, расположенный прямо посреди пустыни в штате Невада - Лас-Вегас. Планы насчет захолустного Лас-Вегаса у Меира Лански были совершенно грандиозные. И вот 25 декабря 1946 года в Лас-Вегасе засиял огнями отель-казино «Фламинго». Это было первое шикарное современное казино в Лас-Вегасе, будущей игорной столице мира. До Меира жители Лас-Вегаса крутили рулетку в салунах.
Как в фильме: Официанты вносят в ресторан огромный торт-гроб со свечами. Сразу и не понять смысл этого ритуала: то ли день рождения, то ли похороны… Макс, Лапша и их друзья прощаются с «сухим законом»… Но без особой грусти. Кажется, у них есть новый план, как зарабатывать миллионы. А дальше линия уходит немного в сторону от реальной истории Меира Лански. Киношный мафиози Макс одержим идеей ограбить федеральный банк…
Лански умер своей смертью
В конце 50-х над Лански стали сгущаться тучи - сначала в виде сенатской комиссии, наконец установившей, что в Америке есть мафия. В 1959 году Куба, где всеми казино и прочими увеселительными заведениями также монопольно владел Лански, совершенно внезапно превратилась из «острова порока» в «остров свободы» без пороков. Остров стали чистить от казино.
А что же его друзья детства? Меир со временем терял и их. Первым ушел Луис Лепке - в 1944-м он сел на электрический стул в нью-йоркской тюрьме. Потом пришел черед Бени Сигела - в 1947-м в доме в Беверли-Хиллз, который он подарил своей очередной любовнице, красавчик Багси был буквально изрешечен пулями. А в феврале 1956-го за едой в собственном мясном ресторане скончался Яша Гузик - не то от инфаркта, не то от яда. Самому Меиру тоже пришлось тяжело. Всего в период с 1960 по 1972 годы американские власти почти семь раз пытались посадить Меира Лански, да все как-то не получалось.
А с 1974 года Лански ушел на покой - на пенсию «по состоянию здоровья». И «пенсия» у него получилась немаленькая - более полумиллиарда долларов. Этого хватило не только ему до самой смерти (15 января 1983 года), но с лихвой хватит его внукам и даже правнукам.
Как в фильме: Главный герой Макс тоже теряет своих друзей. Они гибнут во время ограбления федерального банка в перестрелке с полицией, осуществляя мечту своего босса. Самый близкий друг Лапша успевает убежать из города… 30 лет Лапша живет, чувствуя свою вину перед друзьями. Ведь чтобы остановить Макса, он сообщил о его планах в полицию …
Но Макс на самом деле не погиб. Он состарился в роскоши и любви (женился на главной любви всей жизни Лапши). Макс не просто богат, он влиятелен и знаменит, он даже занимает место в Сенате. Но над ним, как и над Меиром, висит угроза разоблачения, сенатская комиссия уже многое раскопала из его темного прошлого. Он находит Лапшу и предлагает ему дело, за которое уже выдан аванс - дипломат с деньгами. Макс просит Лапшу убить его. Здесь, пожалуй, самая большая разница между жизнью и кино: Меира угрызения совести не мучали…
КСТАТИ
Сегодня, как нам сказали в городской справочной Гродно, не проживает ни одного гражданина по фамилии Суховлянский. Есть Сухомлянские, Сухомлинские… Но ни одного Суховлянского. Более того - Суховлянские не проживают и в других белорусских городах. Наверное, все они уехали в Америку еще в 19-м веке, узнав, что их родственники там баснословно богаты.


25. В лондонском Сити запрещено перевозить на такси бешеных собак или трупы.

24. В здании Парламента Великобритании запрещено умирать.

23. Наклеив на конверт вверх тормашками почтовую марку с портретом британского монарха, вы совершите акт государственной измены.

22. Во Франции запрещено давать поросятам имя «Наполеон».
21. Согласно Кодексу по предотвращению уклонения от налогов, принятому в Великобритании в 2006 году, запрещается не сообщать налоговому инспектору любую информацию, которую вы не хотели бы доводить до его сведения, хотя вы и не обязаны сообщать ему информацию, которую вы не против ему сообщить.

20. В Алабаме запрещается водить машину с завязанными глазами.

19. Законодательство штата Огайо запрещает спаивать рыб допьяна.

18. Суда королевского ВМФ, входящие в лондонский порт, должны вручать констеблю лондонского Тауэра по бочке рома.

17. В Великобритании закон дает право беременной женщине справлять нужду везде, где ей заблагорассудится, и даже использовать вместо ночного горшка каску полисмена, если она предварительно его об этом попросит.

16. В графстве Ланкашир ни одному человеку не позволено после того, как полицейский констебль на берегу моря попросит его задержаться, подзуживать любую собаку к лаю.

15. В Майами, штат Флорида, запрещено кататься на скейтборде в полицейском участке.

14. В Индонезии за мастурбацию полагается отрубать голову.

13. В Великобритании все лица мужского пола старше 14 лет обязаны два часа в день упражняться в стрельбе из лука.

12. В Лондоне почетному гражданину позволено перегонять стадо овец через Лондонский мост без уплаты пошлины, а также перегонять гусей по Чипсайду.

11. В Сальвадоре лица, уличенные в вождении в нетрезвом виде, могут быть приговорены к расстрелу.

10. В Великобритании мужчина, почувствовавший настоятельную необходимость справить нужду в общественном месте, вправе это сделать лишь при условии, что он направит струю на заднее колесо своего автомобиля, а правой рукой будет держаться за этот самый автомобиль.

9. Во Флориде незамужние женщины, совершающие парашютные прыжки по воскресеньям, могут быть заключены в тюрьму.

8. В Кентукки запрещается ношение замаскированного оружия, если оно имеет в длину более шести футов.

7. В Честере валлийцам запрещено входить в город до рассвета и оставаться в его пределах после захода солнца.

6. В городе Йорк закон не возбраняет убивать шотландцев в стенах древнего города, но только если эти шотландцы имеют при себе луки и стрелы.

5. В Боулдере, штат Колорадо, запрещено убивать птиц в пределах города, а также «владеть» домашними животными: с точки зрения закона жители города могут быть лишь «надсмотрщиками за животными».

4. В Вермонте женщины могут пользоваться вставными челюстями лишь при наличии письменного разрешения от мужа.

3. В Лондоне запрещено ловить на улице такси, если вы больны чумой.

2. В Бахрейне врач мужского пола по закону имеет право осматривать половые органы женщины, но не непосредственно, а только глядя на их отражение в зеркале.

1. Голова всякого мертвого кита, обнаруженного на берегах Великобритании, по закону принадлежит королю. Хвост, однако, принадлежит королеве – на тот случай, если ей понадобятся кости на корсет.

Век живи, век учись. Оказывается, Адольф Гитлер в свое время увлекался рисованием.
Картину обнаженной женщины обнаружил в блоге Лебедева. Заинтересовавшись, нашел еще три картины (под катом). Оказывается, в 1907 и в 1908 гг. Гитлер дважды пытался поступить в Венскую Академию искусств, и дважды его не принимали. Эх, а приняли б, история могла бы повернуться иначе.
Ну а сейчас его работы, само собой, на ура продаются на всяких аукционах.

***
Д.С.МЕРЕЖКОВСКИЙ - БЫЛО И БУДЕТ. ДНЕВНИК 1910-1914ГГ.

***
Сегодня люди говорят: Христос воскрес. Но что при этом думают и чувствуют? Может быть, похожее на то, что чувствовали ученики Господни, когда шли в Эммаус, разговаривая с неузнанным Спутником о распятом, погребенном и не воскресшем Господе:
— А мы надеялись было.
Сегодня Христос воскрес, а завтра сытый отнимет хлеб у голодного так же, как отнимал вчера. Сегодня Христос воскрес, а завтра выйдут проститутки на улицу так же, как выходили вчера… <…>
Христос воскрес, но все осталось по-прежнему. Мир как лежал во зле, так и лежит. «А мы надеялись было».
«Если Христос не воскрес, то тщетна вера ваша». Не тщетна ли, если даже воскрес?
Почему мы перестали верить? Потому ли, что доказана невозможность физическая того, во что мы верили? Но физическая невозможность относится не к вере, а к знанию, к порядку явлений, порядку здешнему; вера же — прорыв, прозрение (интуиция) в иной порядок, «касание мирам иным». Нельзя доказать, что невозможное здесь невозможно и там. Нет, не потому мы не верим, что доказана невозможность физическая, а потому, что открылась — или кажется нам, что открылась — ненужность метафизическая того, во что мы верили. Не как можно, а зачем нужно верить — вопрос для веры убийственный. И в самом деле, зачем нужно верить в воскресение Христа?
Воскресение — победа жизни над смертью. Но в смысле родовом, безличном, такая победа всегда и везде на наших глазах совершается. Вся органическая жизнь есть не что иное, как вечная победа жизни над смертью, умирание и воскресание. Каждая умирающая клетка нашего тела воскресает в новой клетке рождающейся; каждое растение — в семени; каждое животное — в зародыше. Смерть особей, бессмертие рода — таков закон естественный. Для природы нет смерти, потому что нет личности; только в человеке вместе с сознанием личности возникает и сознание смерти. Вопрос о смерти — вопрос о личности.
Что такое личность? Если только явление — вопрос решен: смерть, конец явления — конец личности. Вскочил пузырь на воде и лопнул; раздался звук и замер; вспыхнул огонь и потух. Было — как бы не было. Ничего не уничтожила смерть, только обнаружила действительное ничтожество того, что казалось, являлось чем-то. Нет воскресения, потому что и воскресать нечему.
Но если личность — больше чем явление, если касается она мирам иным, хотя бы одною точкою, то смертью не решается, а только ставится вопрос о личности.
Христианство есть откровение Христа, Абсолютной Личности. Вот почему оно и ставит вопрос о смерти как вопрос о личности; вот почему основной догмат христианства — победа над смертью Абсолютной Личности, воскресение Христа.

***

Смерть страшна и болезненна, потому что в теперешнем состоянии человеческого организма люди умирают преждевременно; когда же они будут доживать до глубочайшей старости, завершая «биологический цикл», естественный круг животной жизни, то смерть перестанет быть страшною. Как при наступлении ночи является желание сна, так при наступлении старости — желание смерти: старому, как усталому, «умереть — уснуть». Все религии, учения о бессмертии личности основаны на страхе смерти; с его исчезновением исчезнут и все религии.

***

Шопенгауэр и Мечников высказали то, что носится в воздухе современной европейской культуры, как на пустынных вершинах метафизики, так и в многолюдных долинах эмпирики: современный христианский Запад сходится с древним буддийским Востоком в отрицании воли к жизни, в утверждении воли к небытию.
Провал воли к жизни — провал личности. Не стало личности — не стало смерти. Безличность — бессмертность.
Вот почему воскресение для нас — самая ненужная из ненужностей, самая нелепая из нелепостей. Умирать нечему — воскресать нечему.
Да, смерть исчезла. Мы живем, думаем, чувствуем, действуем так, как будто нет смерти. Наша первая заповедь — забвение смерти. Напоминать о смерти неприлично в высшей степени. Когда в Париже совершаются гражданские похороны, то к дому покойника подъезжает изящная карета с продолговатым задом — черным, длинным и узким лакированным ящиком. В ящик опускают покойника, и он скользит в него так тихо и быстро, так незаметно, прилично, что сразу не поймешь, в чем дело. Египетские пирамиды и этот лакированный ящик — воплощенные мысли о смерти.
Смерти не знают боги и звери. Какое же наше незнание — божеское или зверское?

***

Веровать не можем, так будем знать: если Христос не воскрес, не совершилась над смертью победа Абсолютной Личности, то последний смысл жизни — бессмыслица, воля к небытию, и дух убийства, самоубийства — неотразим.
Хотим ли мы этого? Прежде чем решить, подумаем и вглядимся в лицо неузнанного Спутника. Не узнаем ли Его? Не скажем ли:
— Христос воскрес, воистину воскрес.
***


МАЛЕНЬКИЕ МЫСЛИ

I

Только простое вечно.
Из многих роз — капля масла, из многих мук — капля мудрости.
Не любить в жизни — быть сухим в море.
Все счастливы, все дышат воздухом; но никто не знает своего счастья, никто не видит воздуха.
В прошлом нет страха — вот почему оно так мило.
Один только страх — страх смерти; одна только надежда — надежда бессмертия.
«Надежда — кормилица старых» (Пиндар).
Чем дальше в жизнь, тем больше за спиною туча покойников.
Смерть нелепее, чем 2 x 2 = 5, а все-таки вот она, смерть!
Мы знаем, но не верим, что умрем. И ведь правда: не умрем.
Бессмертия нельзя доказать, как 2 x 2 = 4. И хорошо, что нельзя: оно вернее, т. е. должно быть вернее.
Что там, за гробом? То же, что здесь, только в ином измерении.
Быть или не быть — лукавый вопрос: кто об этом спрашивает, тот уже решил: не быть.
Неверующий не понимает, что можно верить; верующий не понимает, что можно не верить.
Нельзя доказать, что есть внешний мир (Беркли, Кант); точно так же нельзя доказать, что есть Бог. И то, и другое надо принять на веру; и то, и другое одинаково возможно или невозможно.
Все доказательства бытия Божия никуда не годятся; но «я знаю, что есть Бог, как стрелка на компасе знает, что есть полюс» (Байрон). Надо только, чтобы рядом с компасною стрелкою не было другого магнита, более сильного.
Бог всемогущ пока еще только для Себя, а не для нас, не для мира. Новалис хорошо сказал, что люди должны «помогать Богу».
«Я — Ты», обращение человека к Богу (изречение индийской мудрости). «Я — это Ты, в моем сердце Обиженный» (3. Гиппиус).
«Богоискатели» — глупая кличка: нельзя искать — можно только иметь или не иметь Бога.
В России сейчас много религиозных людей, но между ними нет связи: каждый думает, что он один.
В наше время всякий верующий имеет вид глуповатый. Вот почему так мало верующих; но все-таки больше, чем кажется.
Страх смешного и глупого делает людей смешными и глупыми.
Если бы меня спросили, какая книга самая свободная, самая мятежная, — я ответил бы не задумавшись: Библия. Недаром католикам запрещено ее читать, а мы не смеем или не умеем.
Око за око, зуб за зуб — это все помнят, а вот чего никто: «Если попадется тебе на дороге птичье гнездо с птенцами, и мать сидит на птенцах или на яйцах, то не бери матери» (Второзак., 22, 6). Тут уже «птички-сестрички» св. Франциска да и все христианство.
Трагедия иудейства — между человеком и Богом: человек борется с Богом (Израиль — «богоборец»). Трагедия христианства — внутри человека: человек борется с самим собою.
Евангелие не говорит одному «да», другому «нет», но одному и тому же «да» и «нет». На кажущихся противоречиях, на антиномиях держится Евангелие, как птица на крыльях.
Евангелие, т. е. одно уже то, что такая книга есть, не меньшее чудо, чем воскрешение Лазаря.
Христос никогда не смеялся? Да, в Евангелии нет смеха, но на всем улыбка.
Я пришел к Евангелию через древнегреческие трагедии. Когда я читал их, мне казалось, что нет ничего выше; но прочел Евангелие и увидел, что оно над ними, как звезды над горными вершинами.
Христос говорит с лодки, потому что по воде слышнее звук. Есть такие слова в Нагорной проповеди, которые не могли быть на равнине сказаны.
Музыка иногда убедительнее логики.
Пифагорейцы знали, что музыка — математика в звуках. С такою же точностью, как математика об этом мире, говорит музыка о мирах иных.
Христианство терпит поражение за поражением. Но терпит поражения то, с чем борются, а борются с тем, что живо.
Мир, по крайней мере наш земной мир, конечен, а следовательно, кончится. Хорошо или дурно кончится — это зависит отчасти от нас.
Животные не знают смерти. Человек стал человеком, когда он узнал, что смертен; и человечество станет человечеством, когда оно узнает, что смертно, т. е. что «кончина мира» — не пустая басня.
Как умные люди (Достоевский, Вл. Соловьев, Паскаль) могут верить в «черта»? Но если Бог — абсолютное добро в Личности, то почему бы не быть и абсолютному злу тоже в личности?
«Черт» хитер: ему надо быть невидимкою, и он делает смешными тех, кто на него указывает.
Какое же лицо у «черта»? Для тебя твое, для меня мое, для каждого свое.
Что человеку самое страшное? Он сам.
Ты себя жалеешь, как мать больное дитя. Но разбей дитя о камень, и увидишь, что это диаволов щенок.
Что такое «хам»? «Земля трясется и не может вынести раба, когда он делается царем» («Притчи Соломона»). Раб на царстве — хам.
В вечность мук можно было верить, но уже нельзя: тут неверие выше веры.
Дьявол судит нас по злым делам, а Бог — по добрым намерениям: ими рай, а не ад мощен.
II

Люди подлы, люди благородны. Но подлы ли в корне или в корне благородны — это еще вопрос.
Даже самые грубые люди с удивительною тонкостью угадывают, что мы о них думаем.
Я себе кажусь то лучше, то хуже других, но это обман самолюбия; я ни лучше, ни хуже других: я как все.
Легче простить другого, чем себя.
В тщеславии дурная любовь, но все же любовь к людям.
Слава — отрыжка: съедено, переварено — забыто; съедено, не переварено — помнится.
Духовно, как и телесно, в молодости мы лучше видим вблизи, в старости — издали.
Больные и несчастные чувствуют себя виноватыми: если мне плохо, значит, я плох.
Чем больше живешь, тем больнее и радостнее; все глубже забираешь сердцем в жизнь, как плугом в землю.
Боль — всегда рост души или тела.
В уединении приобретаешь, в общении отдаешь теплоту; но отдавай не жалея: чем больше отдаешь, тем больше приобретаешь.
Жизнь — со всячинкой. «Жизнь такова, что нельзя сказать ни того, что она очень хороша, ни того, что она очень дурна» (Софокл).
Я бы вынес все муки жизни, но как вынести грубость жизни?
Когда слышишь разговор на улице, то почти всегда о деньгах.
У дураков — своя логика, с которой иногда и умникам не справиться.
Есть люди с планеты Сатурн, где все тяжелее, чем на земле, — им здесь легко (Катковы — Бисмарки); есть люди с планеты Меркурий, где все легче, — им здесь тяжело (Лермонтовы — Байроны).
Мы считаем время по часам и думаем, что оно для всех одно. Но для каждого человека — свое время, и все времена разные. Современники отделены друг от друга веками. Вот почему так трудно столковаться.
Из записок XX века:
«Наша мысль — отточенная бритва, наша воля — гнилая нитка. С этим жить нельзя; можно только медленно сходить с ума, что мы и делаем».
Сейчас такая же анархия в поле, как и в политике. Террор пола. «Нельзя и надо убить» — нельзя и надо любить. «Еще необходимо любить и убивать» (Бальмонт).
Половая любовь — поединок впотьмах.
Стыд в любви прикрывает самое святое или самое грешное. Но никогда не знаешь наверное, что именно. В любви — железная грубость и воздушная нежность: на что попадешь.
В любви, даже самой добродетельной, дозволенной, что-то есть, с чем люди (некоторые) никогда не примирятся и от чего их мутит, точно «живую рыбку съел».
Монахи ошибаются: страх вечности не угашает, а раздувает уголь похоти, как ветер кузнечных мехов.
Несколько лет назад в Париже, в Отей, на улице Буленвийе, я встретил старушку. Сошлись и разошлись — одно мгновение. Но я никогда не забуду лица ее: такое милое! И все почему-то кажется, что мы еще встретимся.
Величайшие горести и величайшие радости я испытал во сне.
Разлука — маленькая смерть.
Любовь к природе? Нет, не любовь, а влюбленность. Я никогда не сомневался, что природа — существо личное и что ей можно сказать: «Ты».

***


ПИСЬМА Б.Л.ПАСТЕРНАКА ЗА 1926г.

***
В первый раз в жизни мне пришло в голову, что Вы - человек, и я мог бы написать Вам, какую нечеловечески огромную роль Вы сыграли в моем существованьи.(Р.М.Рильке)
***
Я люблю тебя и не смогу не любить тебя долго, постоянно, всем небом, всем нашим вооружением, я не говорю, что целую тебя только оттого, что они падут сами, лягут помимо моей воли, и оттого что этих поцелуев я никогда не видел. Я боготворю тебя.(Марине Цветаевой)
***
В тот же день, что и известие о Вас, я здешними окольными путями получил поэму("Поэма конца" М.Ц.), написанную так неподдельно и правдиво, как здесь в СССР никто из нас уже не может написать. Это было вторым потрясением дня. Это - Марина Цветаева, прирождённый поэт большого таланта, родственного по своему складу Деборд-Вальмор. Она живет в Париже в эмиграции. Я представляю, чем была бы для нее книга с Вашей надписью, может быть "Дуинезские Элегии", известные мне лишь понаслышке...Позвольте мне считать Вашим ответом исполнение моей просьбы относительно Цветаевой. Это будет знаком для меня, что я и впредь могу писать Вам...
Я люблю Вас так, как поэзия может и должна быть любима, как живая культура славит свои вершины, радуется им и существует ими. Я люблю Вас и могу гордиться тем, что Вас не унизит ни моя любовь, ни любовь моего самого большого и, вероятно, единственного друга Марины, о которой я уже упоминал.(Р.М.Рильке)
***
Есть тысячи женских лиц, которых мне бы пришлось любить, если бы я давал себе волю. Я готов нестись на всякое проявление женственности, и видимостью ее кишит мой обиход...
Я мог и должен был скрыть от тебя до встречи, что никогда теперь не смогу уже разлюбить тебя, что ты мое единственное законное небо, и жена до того, до того законная, что в этом слове от силы, в него нахлынувшей, начинает мне слышаться безумье, ранее никогда в нем не обитавшее. Марина, у меня волосы становятся дыбом от боли и холода, когда я тебя называю...(М.Цветаевой)
***
Современные течения вообразили, что искусство, как фонтан, когда оно - губка.
Они решили, что искусство должно быть, тогда как оно должно всасывать и насыщаться...
Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести - и больше ничего.(из статьи "Несколько положений" Б.Пастернак)
***
...С Борисом Пастернаком мне вместе не жить. Знаю. По той же причине, по тем же обеим причинам(Сережа и я): трагическая невозможность оставить Сережу и вторая, не менее трагическая, из любви устроить жизнь, из вечности - дробление суток. С Борисом Пастернаком мне не жить, но сына от него я хочу, чтобы он в нем через меня жил. Если это не сбудется, не сбылась моя жизнь, замысел ее.( М.И.Цветаева-О.Е.Черновой)
***
...Борис, а нам с тобой не жить. Не потому, что ты - не потому, что я(любим, жалеем, связаны), а потому что и ты и я из жизни - как из жил! Мы только! встретимся!(М.И.Цветаева - Б.Л.Пастернаку)
***
Родной, срывай сердце, наполненное мною. Не мучься. Живи. Не смущайся женой и сыном. Даю тебе полное отпущение от всех и вся. Бери всё, что можешь - пока еще хочется брать.(М.И.Цветаева - Б.Л.Пастернаку)
***
...Жизнь, как она у меня сложилась, противоречит моим внутренним пружинам...В одиночестве я остаюсь с одними этими пружинами...Не пиши мне, прошу тебя, и не жди от меня писем. Пойми также и то, что ни слова ни говорю о стихах "о нас". Справлюсь со всем.(Б.Л.Пастернак - М.И.Цветаевой)
***
...Немножко узнала о его смерти(Р.М.Рильке): умер утром(от лейкемии), пишут будто бы - тихо, без слов, трижды вздохнув, будто бы не зная, что умирает(поверю!). Скоро увижусь с русской(Е.А.Черносвитовой), бывшей два последних месяца его секретарем(Марина Цветаева настоятельно просила Черносвитову сделать записи последних двух месяцев,записать всё, что она может вспомнить о поэте-примечание)...
Живу в страшной тесноте, две семьи в одной квартире, общая кухня, втроем в комнате, никогда не бываю одна, страдаю.(М.И.Цветаева - Б.Л.Пастернаку,9 февраля 1927г).

Д.Л.БЫКОВ - БОРИС ПАСТЕРНАК(ЖЗЛ).

***
Русский поэт Борис Леонидович Пастернак родился29 января (10 февраля н.ст.) 1890 года в Москве и умер30 мая 1960 года в Переделкине от рака легких. Всей его жизни было семьдесят лет, три месяца и двадцать дней.
***


Имя Пастернака — мгновенный укол счастья. В этом признавались люди разных биографий и убеждений, розоволицые комсомольцы и заслуженные диссиденты, неисправимые оптимисты и гордые приверженцы трагического мировоззрения. Судьба Пастернака, особенно на фоне русской поэзии XX века, кажется триумфальной — и, уж конечно, не потому, что он умер в своей постели, а в 1989 году был восстановлен в Союзе советских писателей столь же единогласно, как за 31 год до того из него исключен. Дело не в торжестве справедливости. Русской литературе не привыкать к посмертным реабилитациям. Таким же чудом гармонии, как и сочинения Пастернака, была его биография, личным неучастием в которой он так гордился. Покорность участи, сознание более высокого авторства, чем его собственное,— основа пастернаковского мировоззрения: «Ты держишь меня, как изделье, и прячешь, как перстень, в футляр». Изделье удалось — Пастернак не мешал Мастеру.
«Жизнь была хорошая» — его слова, сказанные во время одной из многочисленных предсмертных болезней, когда он лежал в Переделкине и неоткуда было ждать помощи: «скорая» не выезжала за пределы Москвы, а в правительственные и писательские больницы его больше не брали. «Я все сделал, что хотел». «Если умирают так, то это совсем не страшно»,— говорил он за три дня до смерти, после того, как очередное переливание крови ненадолго придало ему сил. И даже после трагических признаний последних дней — о том, что его победила всемирная пошлость,— за несколько секунд до смерти он сказал жене: «Рад». С этим словом и ушел, в полном сознании.
«Какие прекрасные похороны!» — сказала Ахматова, выслушав рассказ о проводах Пастернака в последний путь. Сама она не могла проститься с ним — лежала в больнице после инфаркта. В этой фразе, записанной Лидией Гинзбург, мемуаристка справедливо увидела «зависть к последней удаче удачника». Ахматова, человек глубоко религиозный, не могла не оценить гармонии замысла — Пастернака хоронили сияющим днем раннего лета, в пору цветения яблонь, сирени, его любимых полевых цветов; восемь пастернаковских «мальчиков» — друзей и собеседников его последних лет — несли гроб, и он плыл над толпой, в которой случайных людей не было. Потом многие бравировали участием в том шествии, в котором было нечто не только от тризны, но и от митинга протеста — но тогда проститься с Пастернаком шли с самыми чистыми побуждениями, не ради фронды, а ради него. Люди чувствовали, что участвуют в последнем акте мистерии, в которую превратилась жизнь поэта; 2 июня 1960 года в Переделкине можно было прикоснуться к чему-то бесконечно большему, чем биография даже самого одаренного литератора. Ничего не скажешь — последняя удача удачника.
Эта удачливость сопровождала его всю жизнь — впрочем, почти любую жизнь, если речь не идет о безнадежно больном или с рождения заклепанном во узы, можно пересказать под этим углом зрения; вопрос — на что обращать внимание. Самой Ахматовой не раз выпадали фантастические взлеты и ослепительные удачи,— но изначальная установка на трагедию больше соответствовала ее темпераменту: при всякой новой неудаче она произносила сакраментальное: «У меня только так и бывает». Жизнь Пастернака выглядит не менее трагической — разлука с родителями, болезнь и ранняя смерть пасынка, арест возлюбленной, каторжный поденный труд, травля,— но его установка была иной: он весь был нацелен на счастье, на праздник, расцветал в атмосфере общей любви, а несчастье умел переносить стоически. Оттого и трагические неурядицы своей личной биографии — будь то семнадцатый год, тридцатый или сорок седьмой,— он воспринимал как неизбежные «случайные черты», которые призывал стереть и Блок. Однако если у Блока такое настроение было редкостью — подчас неорганичной на фоне его всегдашней меланхолии (какое уж там «Дитя добра и света!»),— то Пастернак тает от счастья, растворяется в нем:

Мне радостно в свете неярком,
Чуть падающем на кровать,
Себя и свой жребий — подарком
Бесценным твоим сознавать!

А ведь это больничные стихи, задуманные «между припадками тошноты и рвоты», после обширного инфаркта, в коридоре Боткинской больницы — в палате места не нашлось. Врачи, лечившие его во время последней болезни, вспоминали о «прекрасной мускулатуре» и «упругой коже» семидесятилетнего Пастернака,— что же говорить о Пастернаке сорокачетырехлетнем, в избытке поэтического восторга носившем на руках тяжелого грузинского гостя; о пятидесятилетнем, с наслаждением копавшем огород —
*** В пастернаковское счастье непременной составляющей входит трагизм, но «трагическое переживание жизни» — не нытье и сетования, а уважение к масштабу происходящего. Все плачущие женщины в стихах и прозе Пастернака прежде всего — прекрасны. И — еще одно чудесное совпадение литературы и жизни — на похоронах Пастернака многим запомнилась плачущая Ивинская. «Я никогда не видела такой красоты, хотя она была вся красная от слез и не вытирала их, потому что руки у нее были заняты цветами»,— рассказывает Марья Розанова. Эта рыдающая красавица с цве;;ами в руках — лучший образ пастернаковского отношения к миру, и здесь, как во всех главных коллизиях его биографии, поработал Главный Художник.
Именно поэтому его стихи так любили каторжники. Варлам Шаламов, писатель, вероятно, самой мучительной и исковерканной биографии во всем русском двадцатом веке,— а уж тут выбирать есть из кого,— писал:

«Стихи Пушкина и Маяковского не могли быть той соломинкой, за которую хватается человек, чтобы удержаться за жизнь — за настоящую жизнь, а не жизнь-существование».
***Продолжатель классической традиции — и модернист; знаменитый советский — и притом вызывающе несоветский поэт; интеллигент, разночинец, одинаково близкий эстету из бывших дворян и учителю из крестьян; элитарный — и демократичный, не признанный официозом — но и не запрещенный (это создавало до 1958 года «двусмысленность положенья», которой сам Пастернак тяготился, но она и определяла уникальность его статуса). Еврей — и наследник русской культуры, христианский писатель, разговоров о своем еврействе не любивший и не поддерживавший. Философ, музыкант, книжник — и укорененный в быту человек, копавший огород и топивший печь с истинно крестьянской сноровкой. Пастернак был для русского читателя таким же гармоничным единством противоположностей, каким была его дача — вроде как «имение» (шведский король в личном письме к Хрущеву просил не отбирать у Пастернака «поместье»), а в действительности двухэтажный деревянный дом на государственном участке. Для миллионов советских читателей Пастернак — дачный поэт: на дачах по-пастернаковски топили печи, жгли сухие сучья, вспоминая «языческие алтари на пире плодородья», ходили по грибы, заводили романы, а по ночам, под шум дождя, шептали на ухо возлюбленным: «На даче спят. В саду, до пят подветренном, кипят лохмотья»… Иные коллеги презрительно называли Пастернака «дачником» — он отказывался ездить по всесоюзным стройкам, исправительным лагерям и колхозам, не без вызова замечая, что знание так называемой жизни писателю не нужно: все, что ему надо, он видит из окна. Само Переделкино, где он прожил двадцать пять лет, было таким же гармоничным компромиссом между городом и природой: от Москвы меньше двадцати километров, а красота сказочная, и тихо.Жизнь Пастернака отчетливо делится на три поры, как русское дачное лето — на три месяца. Сколько бы упоительных зимних стихов ни написал он — от вступления к «Девятьсот пятому году» до предсмертного «Снег идет»,— он представляется нам явлением по преимуществу летним, в том же смысле, в каком герой пастернаковского романа Юрий Живаго называл Блока «Явлением Рождества». Стихия Пастернака — летний дождь с его ликующей щедростью, обжигающее солнце, цветение и созревание; на лето приходились и все главные события в его жизни — встречи с возлюбленными, возникновение лучших замыслов, духовные переломы. Мы применили эту метафору для его жизнеописания.
Свою родословную Пастернаки вели от дона Исаака Абарбанеля (в другой транскрипции — Абрабанеля, 1437—1508). Он был теолог, толкователь Библии, мудрец — личность в средневековой Испании легендарная. Сын его Иуда был искусным врачом (ок. 1460—1530); когда евреев изгоняли из Испании, Иуду пытались в ней удержать. Он перешел в христианство и переехал в Италию, где был известен под именем Леона Эбрео — то есть Леона-еврея; написал трактат «Диалоги о любви». Все эти вехи так или иначе сказались потом в биографии Юрия Живаго: его, искусного врача, удерживают партизаны, не пуская к своим; он христианин и пишет любовную лирику…
Отец Бориса Пастернака, Исаак (Ицхок) Иосифович, родился 22 марта 1862 года в Одессе. Он был шестым, младшим ребенком в семье. Его отец держал небольшую гостиницу. В трехмесячном возрасте Исаак заболел крупом и чуть не задохнулся от сильного приступа кашля; отец швырнул об пол фаянсовый горшок — мальчик испугался и перестал кашлять; как водится в иудейских семьях, после тяжелой болезни ему дали другое имя, чтобы ввести демона в заблуждение, и он стал Леонидом,— но официально взял это имя лишь с двадцатилетнего возраста, когда получал свидетельство об окончании училища.
Исаак-Леонид ни о какой другой карьере, кроме артистической, не мечтал, но родители желали дать ему более надежное занятие и отправили учиться медицине. Проучившись год, он сбежал с медицинского факультета Московского университета и перешел на юридический, оставлявший больше времени для художественных занятий. С юридического в Москве он перевелся на юридический в Одессе — там правила были еще либеральнее, разрешалось надолго выезжать за границу без отчисления; юридическое образование Леонид Пастернак в результате получил, но с двухлетним перерывом на Мюнхенскую королевскую академию художеств.
После окончания Новороссийского университета он должен был год находиться на военной службе и выбрал артиллерию. Вскоре Леонид Осипович познакомился с молодой пианисткой Розалией Кауфман, которая стала его женой. Розалия Исидоровна родилась 26 февраля 1868 года и уже в семнадцатилетнем возрасте стала героиней биографической брошюры, вышедшей в Одессе: там обожали девочку-вундеркинда. К моменту знакомства с Леонидом Пастернаком она была одной из самых популярных концертирующих пианисток в России. Они поженились 14 февраля 1889 года. Год спустя, в Москве, родился их первый ребенок — сын Борис.
Одно из романных совпадений, которых будет множество в его жизни: он родился за несколько минут до полуночи, в понедельник, 29 января 1890 года — в годовщину смерти Пушкина; при бое курантов в ночь с 31 декабря на 1 января 1938 года родился его младший сын Леонид; умер Пастернак в ночь с понедельника на вторник, 30 мая, за полчаса до наступления нового дня.
***
Леонид Пастернак в это время был дружен с Левитаном, с которым они вели долгие разговоры об участи еврейства в России; с Нестеровым, Поленовым, С.Ивановым; Поленовы познакомили его со стариком Ге. В семье сохранилась легенда о том, что Боря, обычно дичившийся чужих, в первый же вечер попросился к Ге на колени и потом уже не отходил от него.
13 февраля 1893 года у Пастернаков родился второй сын — Александр. Одновременно случилось и другое событие, для Леонида Пастернака не менее значимое: он познакомился со Львом Толстым. Толстой похвалил его картину «Дебютантка» на выставке Товарищества передвижников, Леонид Осипович признался, что собирается иллюстрировать «Войну и мир», и попросил аудиенцию для разъяснений. Толстой назначил встречу, эскизы Пастернака понравились ему необыкновенно, художника пригласили бывать в доме, приходил он и с женой. В 1894 году ему предложили место преподавателя в Училище живописи, ваяния и зодчества — приглашал лично князь Львов, секретарь Московского художественного общества. Пастернак охотно согласился, но предупредил, что, если для устройства на эту должность понадобится креститься,— он, несмотря на всю свою дистанцированность от еврейской обрядности, вынужден будет отказаться. Препятствий не возникло — его утвердили младшим преподавателем. Семья поселилась на Мясницкой, в первом этаже надворного флигеля при училище.
***
6 февраля 1900 года у Пастернаков родилась первая дочь — Жозефина-Иоанна, которую в семье звали Жоней. Борис неизменно поражался ее чуткости — в семье она понимала его лучше всех и чуть ли не боготворила, больше всего боясь, что он станет таким, как все. К девятисотому же году относится воспоминание, с которого Пастернак начнет впоследствии «Охранную грамоту». В Москву с возлюбленной — Лу Андреас Саломе, по которой еще Ницше сходил с ума (и в конце концов сошел),— приехал молодой австрийский поэт Райнер Мария Рильке. Имя его было в России почти никому не известно. Это был уже второй его визит в Москву — впервые он приехал в апреле 1899 года. Желая посетить Толстого, Рильке познакомился с его любимым иллюстратором, получив рекомендательное письмо и самый любезный прием. Год спустя Рильке вернулся, чтобы узнать Россию более основательно. 17 мая Пастернаки по дороге в Одессу проезжали Ясную Поляну. Рильке и его спутница выехали из Москвы с ними. Леонид Осипович попросил обер-кондуктора сделать остановку в Козловой Засеке — на ближайшей к усадьбе Толстых железнодорожной станции.
О молодом немце Пастернак запомнил только то, что одет он был в черную разлетайку, а спутница, хорошо говорившая по-русски (она была дочерью русского генерала), казалась его старшей сестрой или даже матерью. Немец с русской сошли, а Пастернаки покатили дальше — к морю. Туда же, на дачу на Большом Фонтане, отправили на все лето и Олю Фрейденберг.
В 1900 году Борис Пастернак впервые узнал о том, что он еврей и что ничего хорошего ему это не сулит. Еврейство оказалось чем-то куда более серьезным, чем бедность, отсутствие связей или болезнь. После смерти Жени — старшего сына Фрейденбергов, в четырнадцать лет погибшего от гнойного аппендицита,— его дядя, отец Пастернака, заболел от тоски и переутомления и не мог в августе вернуться из Одессы в Москву; гимназические испытания пришлось пропустить, но отец нашел выход — попросил начальство одесской Пятой гимназии принять у Бориса вступительные экзамены, а результаты выслать в Пятую же московскую гимназию. Борис их выдержал — отвечать было гораздо проще, чем он ожидал; Евгений Борисович в своей книге утверждает, что его отцу задавали те же вопросы, на которые пришлось отвечать Жене Люверс из первого пастернаковского романа. Надо было сравнить между собой меры веса — «граны, драхмы, скрупулы и унции, всегда казавшиеся четырьмя возрастами скорпиона»; математическая задачка была того проще, и уж совсем легко было объяснить, почему «полезный» пишется не через «ять», а через «е».
Несмотря на блестяще сданные экзамены, привитую оспу и пошитую форму,— несмотря даже на заступничество московского городского головы Голицына, с которым Леонид Осипович был знаком,— Бориса в первый класс Пятой гимназии не взяли, поскольку здесь соблюдалась процентная норма евреев — 10 из 345. Директор гимназии Адольф предложил компромисс: год Бориса учат домашние учителя, а во второй класс его примут, ибо тогда откроется одна вакансия. С Пастернаком в течение года занимался домашний педагог Василий Струнников. Никаких препятствий к зачислению во второй класс не возникло. Гимназия располагалась на углу Поварской, отношения с одноклассниками у Пастернака были самые радужные — он обладал счастливой способностью влюбляться в людей и приписывать им совершенства.
***Мысль о преодолении смерти — главная и самая болезненная в истории человечества, и Пастернак болен ею с первых лет. Сознание безграничности своих сил — главное, что в нем осталось от детства; потому-то он и говорил всю жизнь о необходимости взваливать на себя великие задачи.
О том, был ли Пастернак крещен в детстве, существуют разные свидетельства. Сам он неоднократно сообщал разным корреспондентам и собеседникам, что няня его крестила; по другим его признаниям выходит, что она лишь отвела мальчика в церковь, где священник окропил его святой водой, и сам Пастернак ретроспективно воспринял это как крещение. На такой серьезный акт, как крещение ребенка, нянька, конечно, не могла решиться самостоятельно; важно, что сам Пастернак считал себя крещеным и мерил себя этой меркой с младенчества.
***Любовь — и, как мы увидим впоследствии, творчество — для Пастернака немыслимы без несвободы, муки, надрывного сострадания к пленнице.
Отчасти это отношение к женщине — толстовское, впервые названное по имени в романе «Воскресение»: «И ему было жалко ее, но, странное дело, эта жалость только усиливала вожделение к ней» (1, XVII). Он может полюбить только женщину с трагической судьбой, с «драмой»; любовь где-то рядом со смертью. Этот же мотив развивается в «Охранной грамоте»:

«Летом девятьсот третьего года в Оболенском, где по соседству жили Скрябины, купаясь, тонула воспитанница знакомых, живших за Протвой. Погиб студент, бросившийся к ней на помощь, и она затем сошла с ума, после нескольких покушений на самоубийство с того же обрыва».
***
Леонид Осипович свел с композитором знакомство и брал старшего сына на прогулки со Скрябиным. Долгие, тревожные, розовые летние закаты были совсем не такими, как теперь,— вернее, они-то были теми самыми, но смотрели на них другими глазами. Времена были символистские, люди жили большими ожиданиями, каждый звук и запах казался им откровением — болезненная восприимчивость окрасила все детство Пастернака. Он рассказывал близким, что во время прогулок композитор с живописцем спорили, все ли позволено творческой личности; Скрябин доказывал, что у сверхчеловека — каков истинный художник — своя мораль, а Леонид Осипович — что на художника распространяются обычные нравственные законы. Боря, к стыду своему, был тогда на стороне Скрябина, но в разговор не вмешивался. Леонид Осипович занимал типичную интеллигентскую позицию — слишком, пожалуй, добропорядочную; впрочем, гением он никогда себя не считал, в отличие от сына, который — по силе переживаний и широте возможностей — всегда подспудно догадывался о чем-то таком и потому всегда нуждался в колоссальном смирении, чтобы подавить такую же колоссальную, хоть и безобидную гордыню.

***
Был летний вечер. Леонид Осипович собирался писать картину «В ночное» — молодаек в ярких платьях, на стремительно несущихся конях, на фоне летнего заката, напоминающего блоковский «широкий и тихий пожар». Работать он любил с натуры — вся семья помогала устанавливать мольберт на холме напротив луга, куда гнали коней. Борис сел на неоседланную лошадь, она понесла и сбросила его, прыгая через широкий ручей. Над мальчиком пронесся целый табун — семья все видела, мать чуть сознание не потеряла, отец кинулся к сыну. Лошади, промчавшиеся над ним, его не задели, да и при падении он отделался сравнительно легко — так по крайней мере казалось: только сломал бедро.
Его перенесли в дом. Борис был без сознания. Ночью начался жар. В Оболенском отдыхал хирург Гольдинер, немедленно наложивший повязку,— однако к вечеру следующего дня стало ясно, что без постоянного врачебного надзора не обойтись. Леонид Осипович поехал в Малоярославец за врачом и сиделкой — и на обратной дороге увидел за лесом зарево. Первая его мысль была — что горит его дача и что сына, с тяжелой гипсовой повязкой, некому вынести из дому! Только когда доехали, стало видно, что дотла сгорела дача Гольдинера. Соседняя, пастернаковская,— уцелела. Леонид Осипович в ту ночь поседел. К замыслу картины «В ночное» он более не возвращался.
***В гипсе ему пришлось пролежать полтора месяца. Нога срослась неправильно — правая на всю жизнь осталась короче левой на полтора сантиметра. Пастернак научился с этим бороться — помогали и ортопедический ботинок, и, главное, специально выработанная походка-пробежка, немного женственная, быстрая. При такой ходьбе увечье становилось почти незаметным, даром что «из двух будущих войн», по собственному признанию в «Грамоте», 6 августа 1903 года он выбыл. Имелись в виду империалистическая и Гражданская — в Отечественной он поучаствовал, правда, в качестве военного корреспондента, и то недолго.
***
Можно любить или не любить книгу «Сестра моя жизнь», но трудно не признать ее чудом. После нее Пастернак перестал быть одним из многих — она властно выдвинула его в первые ряды русских поэтов. Чудесно тут все — и фантастическая плодовитость автора, за лето и осень 1917 года написавшего полторы книги стихов (часть «высевков», не попавших в «Сестру», отошла к «Темам и вариациям»); и ощущение счастья и гармонии, которым так и дышит лирика тревожнейшего периода русской истории; и то, что ассоциативные, импрессионистические, темные на первый взгляд стихи сделались цитатником для нескольких поколений. Два периода в своей биографии Пастернак считал счастливейшими: семнадцатый, когда он писал «Сестру», и конец сороковых — начало пятидесятых, когда создавался роман. Судьба, словно в предвидении будущего, каждому периоду русской революции подобрала летописца (прозаики почти не справились с задачей — явления мистические лучше удаются по;;там). Январь и февраль восемнадцатого достались Блоку («Двенадцать»), девятнадцатый и двадцатый — Цветаевой (лирика Борисоглебского переулка, «Лебединый стан»), двадцать первый — Ахматовой («Anno Domini 1921»), двадцать второй — Мандельштаму («Tristia»), двадцать третий — Маяковскому («Про это»). Семнадцатый — год Пастернака: это благодаря ему мы догадываемся, как все было.
***

«Существуют два типа красоты. Благородная, невызывающая — и совсем другая, обладающая неотразимо влекущей силой. Они взаимно исключают друг друга и определяют будущее женщины с самого начала».

Благородной и невызывающей была красота Евгении Лурье, первой жены Пастернака. Столь же благородной — и столь же невыигрышной в общепринятом смысле — представлялась ему внешность молодой Ольги Фрейденберг, с которой у него было подобие платонического романа; сходным образом оценивал он и внешность Цветаевой, чрезвычайно обаятельной, но вовсе не красивой в общепринятом смысле слова. Иная красота — яркая, влекущая, красота Иды Высоцкой, Зинаиды Нейгауз, Ольги Ивинской — была для него неотразима, и выбор он всегда делал в ее пользу. Точно так же, как — чуть ли не против своей воли — всегда выбирал реальность, а не умозрение, участие в жизни, а не фронду, народ, а не интеллигенцию. Был ли это выбор в пользу силы? Пожалуй; но точней — влечение силы к силе. Первой женщиной в ряду таких пастернаковских героинь стала Елена Виноград. Ее он, по неопытности, упустил — или уступил.
***

Вернемся, однако, к временам, когда роман Пастернака и Елены Виноград только завязывался — хотя с самого начала на нем, как точно замечено у Набокова в «Адмиралтейской игле», лежал налет обреченности и прощания: уже с первых встреч оба словно уже любуются своей любовью издали, сознавая непрочность всего, что происходит в переломные времена.
Они много гуляют вместе (во время одной такой прогулки случается трагикомический эпизод — пока Виноград забежала домой за теплой накидкой, Пастернак в приступе поэтического восторга стал читать свои стихи сторожу, сторож не понял, Пастернак удивился).
***
Как «Сестра моя жизнь» была отражением реальности высшего порядка, нежели политика,— так и любовь Пастернака и Елены Виноград управлялась, по-видимому, закономерностями более серьезными, нежели ссоры, подозрения, тоска Елены по Сергею Листопаду или стойкая привязанность к Шуре Штиху (Пастернак об этом с самого начала догадывался, но не желал себе признаваться).
***
Пастернак и Виноград были менее всего виноваты в том, что единственным итогом их любви оказалась книга стихов — правда, такая хорошая, что это Пастернака отчасти утешило. Что до Елены Виноград, ей послужил утешением брак с Александром Дородновым; муж был старше, и брак ей большого счастья не принес. Она благополучно дожила до 1987 года.
***
В русской революции различимы четыре этапа. Первым был Февраль — то есть упразднение монархии и разгул свобод. Вторым — крах «февральской России», кризис Временного правительства, предательство Керенского (который сам спровоцировал Корниловский мятеж и связанное с ним ужесточение власти, но потом не поделил с Корниловым полномочия и провалил последнюю надежду прекратить тотальный грабеж). Большевикам не потребовалось штурмовать Зимний — русская революция 25—26 октября 1917 года была одной из самых бескровных в мировой истории, ибо при захвате Зимнего погибли восемь юнкеров. Третьим этапом русской революции была почти анархическая неопределенность с ноября 1917-го до лета 1918 года, когда большевистская власть некоторое время следовала собственным лозунгам: пыталась уничтожить государственный аппарат, сохраняла иллюзии свобод, бралась за осуществление утопических проектов, ставила памятники борцам с кровавым режимом, но не могла сладить с разрухой и тотальным саботажем. Примерно с лета 1918 года начинается период террора — полное упразднение небольшевистской печати, захват заложников, расстрелы; после убийства царской семьи в июле 1918 года большевикам отступать было некуда, а после убийства Урицкого красный террор становится официальной политикой власти. Осенью восемнадцатого началось то, что назвали впоследствии «военным коммунизмом» — бессовестный грабеж деревни, продразверстка и откровенная диктатура. Никакой Гражданской войны в это время еще не было — только интервенция, перед которой большевики откровенно пасовали. Белое движение, первой ласточкой которого был одинокий и безуспешный Ледовый поход (март 1918-го), сформировалось лишь в конце 1918-го — начале 1919 года. Наконец, этап террора сменился этапом откровенной реставрации, которая началась вовсе не при Сталине — уже Ленин сформировал новое советское государство, забюрократизированное настолько, что царская Россия на его фоне смотрелась оплотом свободы. Именно к 1921 году относятся первые признаки всеобщего разочарования в русской революции, приведшей к новому, куда более жестокому закрепощению; причем если царский гнет хоть отчасти компенсировался тем, что у России были могучая культура и начатки политических свобод,— большевистская диктатура разорила страну, упразднила свободы и разрушила культуру, низведя ее к агитации и ликбезу. Именно в это время происходит тяжелейший кризис в мировоззрении Ленина, обнаружившего, что вместо разрушения империи он послужил орудием ее реставрации, а история, которую он, мнилось, так гениально использовал,— использовала его самого: для разрушения он годился, а реставрация осуществлялась уже другими руками, хотя от его имени и под его лозунгами. Он еще пытался воевать с советской бюрократией, предостерегать верхушку от самодовольства и бахвальства, требовать критики и самокритики — все было напрасно: у него получилась страна много хуже царской России; и признать, что спасти Россию как империю можно было только таким путем — он готов не был, хотя не без интереса пролистал сборник «Смена вех». Для сменовеховцев реставрация империи была несомненна.
***
Женя Люверс — Лена Виноград, какой Пастернак хотел ее видеть. Эту повесть — первую большую прозу — он сочинял в 1917—1918 годах, когда боль от разрыва с Еленой пересиливала чувства, вызванные московской пальбой и сменой власти «Детство Люверс» не раз называли одной из лучших русских книг об отрочестве.
***
Зимой 1918 года Пастернак познакомился с Ларисой Рейснер — одной из самых притягательных женщин русской революции. По предположению петербургского исследователя Никиты Елисеева, ей суждено было стать одним из прообразов Лары Гишар.
***
Красавица Рейснер на какое-то время стала для него лицом революции. Это, впрочем, была не любовь, а любованье. Любить он продолжал Елену — и даже поссорился со Штихом, признавшимся ему по наивности, что он влюблен в двоюродную сестру с 1913 года, и не сказать, чтобы без взаимности; Штих утверждал, что любит ее и до сих пор. Отношения с Еленой после этого испортились окончательно, а в марте она вышла замуж.
***
В связи со всей этой историей, стоившей ему в общей сложности четырех лет жизни (последние стихи, обращенные к Елене, появляются еще и в 1921 году), возникает иногда постыдный, обывательский, а все-таки неизбежный вопрос: что между ними было? Евгений Пастернак отвечает на этот вопрос однозначно: Елена Виноград была слишком сурова, ничего не было и быть не могло (почему страсть, не знавшая утоления, и не отпускала его так долго). Сам Пастернак о прототипе Жени Люверс говорил:

«Я написал это о человеке, на десять верст к себе не подпускавшем. И оказалось — все правда!»

В феврале восемнадцатого он наконец прозревает — она его не любила, чему он не мог поверить; она выбрала другого, с чем он не в силах смириться; она ему лгала — и это мешает ему проститься с ней чисто и рыцарственно («По крови я еврей, по всему остальному за ее вычетом — русский. Института рыцарства не знала история ни того, ни другого народа»,— писал он Штиху).
***
Вечный спор Пастернака с Блоком продолжается и тут: для Блока гибель — неизбежна и почти желанна, для Пастернака любая смерть — трагедия, насилие, оскорбление Божественного в человеке.
***
Насилие над жизнью — главное, что мешает Пастернаку жить и дышать в восемнадцатом, девятнадцатом и двадцатом. Жизнь обставляется множеством бессмысленных формальностей, и поскольку «Доктор Живаго» — идеальная биография идеального героя, Пастернак весной восемнадцатого года отправляет его из Москвы на Урал. Сам он послереволюционные годы провел в Москве, на полуслучайных работах вроде четырехмесячного и совершенно бесплодного пребывания в железнодорожной газете «Гудок», где он не напечатал ни строки. (Впоследствии в «Гудке» нашли себе прибежище Булгаков, Олеша, Катаев, Ильф и Петров — и отлично вписались в газетную жизнь, но Пастернаку она казалась скучной и пошлой: из всех современников он, пожалуй, единственный, кто так и не смог приспособиться к журналистике — и спасался только переводами.)
***
...и в двадцатом Брюсов с полным правом ставил Пастернака и Маяковского рядом — и по масштабу дарования, и по славе. Пастернака он несколько даже выделил:

«Ему подражали полнее, чем Маяковскому, потому что пытались схватить самую сущность его поэзии».
***
В августе двадцатого в Петрограде умер Михаил Фрейденберг. Его дочь тяжело болела, подозревали туберкулез. Она спасалась от отчаяния изучением христианских апокрифов. Печататься ей было негде. Они с матерью жили почти в нищете. Пастернаки ничем не могли помочь — у самих не было даже сухарей; Борис неоднократно подавал прошение в Наркомпрос о пайке, но оно оставалось безответным. Леонида Пастернака пригласили в Кремль портретировать вождей во время VII съезда Советов (1919), но до двадцать первого года ему так и не удосужились заплатить — потребовалось специальное распоряжение Ленина. Почти все эти работы, немедленно отправленные в Третьяковскую галерею, были впоследствии уничтожены — вслед за репрессированными деятелями, которых писал Леонид Осипович.
***
«Сестру» перекупил у Госиздата Зиновий Гржебин, основавший собственное издательство в 1921 году. Книга вышла в двадцать втором и тут же сделалась сенсацией. «Темы и вариации» Пастернак продал издательству «Геликон» в Берлине, с правом продажи книги в Москве. Они вышли в 1923 году.
***
Евгений Пастернак справедливо замечает, что если «Сестра» вся пронизана духом лермонтовской поэзии, вечно-юношеской, стремящейся к богоравности,— то в «Темах» господствует Пушкин, зрелый, эпический. Связано это с тем, что 1918—1921 годы прошли для Пастернака в силовом поле пушкинской проблематики, в размышлениях о человеке и обществе, поэзии и власти, личности и государстве, наконец.
***
Первый год десятилетия всегда знаменуется для Пастернака резкой сменой занятий, стиля, круга общения. Выход из кризиса был невозможен без новой любви. На этот раз он спасся во многом благодаря знакомству, а потом и браку с Евгенией Владимировной Лурье — первой женщиной, отношения с которой, несмотря на всю свою сложность и уход Пастернака из семьи в 1931 году, были опытом взаимности и гармонии.
О Евгении Лурье, как и обо всех женщинах Пастернака, писали разное. Есть две основные версии их союза: согласно первой, Евгения Владимировна была беспомощна и не приспособлена к жизни, обладала при этом капризным и властным характером, переоценивала свой художественные способности, недооценивала дар Пастернака, не обеспечила большому поэту нормального быта, измучила ревностью и долго еще потом омрачала его союз с Зинаидой Николаевной, в котором он только и обрел утешение.

«В Жене вообще было мало мягкости, уютности, уступчивости. У меня еще в то время сложилось впечатление, что Женя очень боится стать придатком к Б.Л., потерять свою душевную самостоятельность, независимость. Она все время как-то внутренне отталкивалась от Б.Л. Эта внутренняя борьба длилась все время, и именно она, по моему убеждению, привела к разрыву. В быту Женя все время требовала помощи Б.Л.», —

писала Елизавета Черняк. Она короче других сформулировала то, на что намекали все без исключения мемуаристы: шла борьба. Женя Лурье не хотела быть просто Женей Пастернак — или, во всяком случае, внушала это мужу. Сообщая ей о хвалебной рецензии на свою книгу, он грустно шутит в письме, что сын обрадуется ей больше, поскольку сын-то с ним пока не соперничает.
Сам он в одном письме (12 августа 1926 года) говорит о ее образе «мстительницы, карательницы суровой, неумолимой госпожи» — веет Захер-Мазохом. Со стороны все это могло выглядеть и так — если бы не любовь Пастернака к этой женщине, если бы не безупречное душевное благородство ее писем и не идеальный сын, которого она вырастила.
Согласно альтернативной точке зрения, только Евгения Владимировна и была Пастернаку «ростом вровень». И это верно, и это приблизительно — ибо последние месяцы жизни с первой женой были для Пастернака временем тяжелейшего кризиса, безбытность его заморила до полного отвращения к себе и близким, а ноты отчаяния в эпилоге «Спекторского» и в лирике конца двадцатых диктовались не только ощущением конца эпохи, но и долго копившейся тоской от одиночества в семье. Пастернак нуждался в обожании — а Евгения Владимировна никого безраздельно обожать не могла, хотя и была куда более слабым художником, нежели ее муж — поэтом. Обоим для творчества нужны были бытовые условия и чужой восторг: Пастернак всегда был готов восторгаться, она относилась к нему строже. В конце концов ему надоело это противоречие — ее полная материальная и психологическая зависимость от него и резко критическое отношение к иным чертам его характера и дара. Только потом он понял, как она на самом деле любила и его стихи и его самого; часто нетерпимая в письмах к нему и тяжелых, долгих разговорах,— другим она читала его стихи с мучительным наслаждением, говорила о нем со страстью.
Она была младше Пастернака на восемь лет — родилась 16 (28) декабря 1898 года в Могилеве, отец ее держал небольшой и убыточный, по ее воспоминаниям, писчебумажный магазин. У нее было две сестры — Анна и Гита — и брат Семен. В 1916 году она окончила частную гимназию, в 1917-м сдала экзамены за курс казенной, а получив аттестат зрелости и золотую медаль, уехала в Москву с двоюродной сестрой Софьей Лурье. Здесь она поступила на математическое отделение Высших женских курсов на Девичьем Поле, а одновременно училась рисованию; вскоре от голода и утомления у нее начались малокровие и туберкулезный процесс в легких, и она вернулась в Могилев. Мать увезла ее лечиться в Крым — там они пробыли лето и осень восемнадцатого года вместе с кузиной Соней Мейльман. В девятнадцатом вся семья переехала в Петроград; муж старшей сестры, Абрам Минц, устроил ее в Смольный курьером, это дало ей возможность получать паек,— но Женя записалась на курсы рисования, привлекавшие ее куда больше, чем беганье по городу с пакетами. Со службы она ушла и лишилась пайка; Минц на нее накричал, она обиделась и уехала в Москву — фактически в никуда. Здесь она поступила в училище ваяния и зодчества (теперь Вхутемас), в мастерскую Штернберга и Кончаловского.
Помимо исторической реальности, о которой напишут потом в учебниках, есть еще Zeitgeist — дух времени, ради которого все и делается. В двадцатом и двадцать первом в Москве и Петрограде свирепствовали голод, разруха и тиф — но небо дышало такой ослепительной свободой, будущее представало таким величественным и, главное, напрямую зависящим от каждого, что все можно было перенести. Женя Лурье за гроши снимала комнату на Рождественском бульваре (в опустевшей Москве двадцатого года жилье было дешево), «давала уроки рисования, графила конторские книги, голодала» (Е.Б.Пастернак). При всем этом у нее оставались силы на занятия балетом — в двадцатых очень модны были школы сценического движения и танца, в них искали связи с мышлением, способы раскрепостить душу и тело; были школы танца «по Алексеевой», «по Дункан», биомеханика Мейерхольда,— ритмику изучала и Евгения Лурье. В двадцать первом Соня Мейльман, оставшаяся в Крыму и уехавшая оттуда в эмиграцию, просила своего крымского знакомого Михаила Штиха разыскать кузину в Петрограде или Москве. В Москве он ее нашел по справке адресного стола. Миша ею увлекся, она его ласково осадила. В характере ее вообще была эта ласковая твердость (она рассказывала сыну, как в детстве дралась с мальчишками своей толстой пушистой косой — вот и потом в отношениях ее с людьми было что-то подобное, мягкое и хлесткое одновременно); решений своих она не меняла, дороже всего ценила независимость — и многие обманывались, видя ее беспомощность в быту или деликатность в общении. Один из мемуаристов вспоминал, что она часто улыбалась — но не чужим шуткам, а своим мыслям; в этой улыбчивой независимости она вся. Пастернак называл это «рыбковой уклончивостью».
Михаил Штих свел ее со своим братом Шурой,— на дне рождения Александра Штиха она и познакомилась с будущим мужем, хотя стихи Пастернака уже раньше слышала от обоих братьев. Обстоятельства знакомства поразительно похожи на то, что будет у него восемь лет спустя с Зинаидой Нейгауз. Пастернака попросили почитать, но как раз в это время Женю отвлекли разговором, и на его вопрос, как понравились стихи, она честно ответила, что не слушала. Эта откровенность восхитила Пастернака: «Вот и правильно, нечего слушать такую ерунду!» Пастернак, как мы помним, жил тогда на углу Георгиевского и Гранатного, снимая комнату у Марии Пуриц, вдовы отцовского приятеля (десять лет спустя она снова возникнет в его жизни при обстоятельствах, о которых мы расскажем в свой черед,— неузнаваемая, беспомощная старуха, живой символ сломившегося времени). Летом двадцать первого Женя часто заходила к нему. В августе оба тяжело, как личную утрату, пережили известие о смерти Блока, с которым Пастернак только что, в мае, познакомился в Политехническом.
***
Он ночевал в семье у невесты, ее домашние относились к этому настороженно — брак необходимо было зарегистрировать, и 24 января 1922 года Пастернак и Женя Лурье «записались» — тогда это было просто. Регистрация сопровождалась комическим, а в сущности, не таким уж веселым эпизодом: Пастернак предлагал жене взять его фамилию, она в ответ предложила ему назваться Лурье. Ведь он хотел, чтобы отблеск славы отца перестал сопровождать его имя,— вот замечательная возможность! Некоторые потом говорили, что это предложение доказывает безразличие Жени к его поэзии: ведь его уже знали как поэта! Напротив, вся ее будущая жизнь, особенно жизнь без него, доказывает, что поэзию мужа она любила больше, чем его личность; может быть, в этом и таилась причина разрыва. Сама она взяла фамилию Пастернак и выставлялась с тех пор только под этой фамилией.
Колец было негде взять, и чтобы их купить, Пастернак в Москве продал свою гимназическую золотую медаль. Внутри колец было собственной рукой Пастернака процарапано: Женя, Боря. Они вернулись на Волхонку в феврале и жили с тех пор вместе, а в апреле началась его слава.
***
Кунина вспоминает, что Пастернак говорил сложно, метафорически избыточно — вероятно, потому, предполагает она, что первоначально для него главной стихией была музыка, и он был вынужден все время как бы переводить свою внутреннюю музыку в слово, а это нелегко давалось.
***
Троцкий спросил, не планирует ли Пастернак остаться за границей. Пастернак горячо — и вполне искренне — заверил, что вне России себя не мыслит. Впрочем, утешил его Троцкий, скоро ведь революция шагнет и в Германию, и повсюду… А почему, спросил он, вы не откликаетесь на события текущего момента? Пастернак принялся объяснять, что «Сестра моя жизнь» и есть самый актуальный отклик, что об этом даже пишут — книга революционная, а ничего революционного в ее тематике нет; революция, говорил он, призвана прежде всего дать свободу индивидууму. Разве не так? Троцкий кивнул, в его концепцию это вписывалось. А если так, продолжал Пастернак, то лирика и есть наивысшее проявление индивидуальной свободы… расцв;;т личности… Троцкий благосклонно отпустил его.
Они с Женей выбрали морской, более дешевый путь и отплыли из Петрограда 17 августа 1922 года. С ними на пароходе «Гакен» Россию покидал Артур Лурье — возлюбленный Ахматовой. Ахматова провожала пароход. Вскоре Пастернак написал «Отплытье» — едва ли не лучшее свое стихотворение двадцатых.
***
...отношения с Ходасевичем развивались по несколько иной схеме: он выдал Пастернаку слишком много авансов, хвалил его стихи — а тот не мог ответить ему взаимностью, потому что классическая поэтика Ходасевича была ему чужда. Из числа литературных сверстников Пастернака в эмиграции не было почти никого — разве что Шкловский, дебютировавший в литературе в том же 1913 году и горячо ему симпатизировавший; но и со Шкловским общих тем было немного.
***
это».
23 сентября 1923 года у Пастернака родился первый сын. Евгения Владимировна рожала в частной лечебнице своего родственника Эберлина, в Климентовском переулке. После родов она была совершенно беспомощна (надорвалась, в первый же день начав мыть полы), и все тяготы быта легли на Пастернака. Он был счастлив рождением сына, но, по собственным неоднократным признаниям, был еще не готов к отцовству; между тем случилось так, что из всех событий двадцать третьего года именно появление первенца было для него счастливейшим. Сын Евгений, необыкновенно похожий на отца и лицом, и голосом, и почерком,— стал его вдумчивым исследователем и верным другом.
***
Пастернак думал о Ленине много, но почти никогда — вслух. Оно и понятно: если критика Сталина была разрешена хотя бы после его смерти, Ленин оставался безусловной советской святыней. В 1924 году Пастернак ходил прощаться с Лениным — ледяной ночью 24 января прошел мимо его гроба, стоявшего в Колонном зале бывшего Дворянского собрания; в той же многотысячной скорбной очереди стоял и Мандельштам, а Маяковский отстоял ее три раза. Но ни с Мандельштамом, ни с Маяковским Пастернак о Ленине подолгу не говорил.
***
Пятьдесят лет спустя Бродский высказал эту же мысль короче: «Смерть — это то, что бывает с другими» («Памяти Т.Б.»).
***

17 декабря 1923 года в Большом театре чествовали Валерия Брюсова по случаю его пятидесятилетия.
Брюсов встречал юбилей в состоянии тяжелой депрессии, Он остро чувствовал литературное одиночество, писал откровенно слабые, искусственные стихи, а весь его неутомимый тридцатилетний литературный труд только обеспечил ему бесчисленных врагов,— даже Цветаева, любившая многие его стихи, назвала свой не слишком приязненный очерк о нем «Герой труда»; все, чему он служил до Октября, исчезло, сверстники и друзья умерли или разъехались,— а новому времени он по большому счету был не нужен. Выступать в Большом театре, где чествовали мэтра, никто из крупных поэтов не стал, но Маяковский на вечере был; он зашел за кулисы в антракте и тепло, уважительно поздравил Брюсова.
— Спасибо, но не желаю вам такого юбилея,— ответил герой труда.
В общем, он все понимал; в том, что он пришел к сотрудничеству с большевиками, было еще больше логики, чем в первоначальном решении Блока о том, что интеллигенция «может и должна» сотрудничать с октябрьскими победителями. Фанатик дисциплины и самодисциплины, неутомимый работник, подчинивший вдохновение железному распорядку и оставивший по образцу каждой поэтической формы,— он пришел к тем, «кто славил твердость и застой и мягкость объявлял в запрете». Брюсов явил собою редкий в России тип дисциплинированного поэта. Именно это нравилось Пастернаку, любившему во всем ответственность и прилежание. Он выступил на вечере с чтением стихов, глубоко тронувших Брюсова,— в ответном слове он назвал Пастернака «уважаемым сотоварищем».
***
В двадцать третьем у него случаются периоды полунищеты, он хватается за что попало, болезненно сознавая двусмысленность своего положения: поэт известный, молодежь на него молится, за границей о нем пишут — и не только эмигранты, а и европейские критики,— вышли два сборника, которые многим представляются вершинами новой лирики; ни один разговор о современной прозе не обходится без упоминания его имени,— а дома есть нечего, и у сына Женечки нет ни погремушек, ни целых пеленок, ни костюмчика.
Впоследствии Пастернака выручили европейская образованность и феноменальная производительность — он стал одним из самых плодовитых переводчиков, это позволяло кормить семью и помогать нуждающимся. Но в двадцатые переводили в основном зарубежную беллетристику, причем самого поверхностного и дешевого свойства. Горьковская традиция «Всемирной литературы» прервалась с отъездом мэтра и эмиграцией или гибелью большинства членов редколлегии. Выходили из печати романы европейских беллетристов и собрания сочинений классиков приключенческого жанра; среди переводчиков конкуренция была огромна — языки знали многие. Пастернаку выпало переводить никому не известных немецких поэтов для сборника «Молодая Германия». «Набрасывая сейчас ночью переводы идиотских немецких стихов, я прихожу в волнение и тянет меня к настоящей работе»,— пишет он жене в Петроград, где она в мае 1924 года живет у родителей. Все это время Пастернак беспокоится о судьбе квартиры — внизу поселился отдел Наркомпроса и оттяпывает помещение за помещением, выселяя жильцов на окраины Москвы, а то и просто в никуда.
***
Сколько бы ни упрекали его в унисон Ахматова с Цветаевой в том, что в его стихах нет человека,— человек есть всегда, видящий, воспринимающий, весь превратившийся в слух и зрение, но ни на секунду не перестающий одухотворять своим присутствием глухонемую до него жизнь. В «Девятьсот пятом годе» биение пульса чувствуется там, где этот воспринимающий протагонист — пятнадцатилетний мальчик — присутствует. Там, где его нет,— не спасает и великолепно найденный пятистопный анапест с короткой разбивкой строк.
***
Ценный материал для сопоставления Пастернака и Маяковского дают их детские и юношеские фотографии. Мы многое знаем об уютном, чуть ли не мещанском (с авангардно-богемной точки зрения) мире семьи Пастернаков. У Бориса — любимый младший брат, две сестры, подруга-кузина, в которую он был по молодости влюблен; много родни, друзей и гостей, семья никуда не переезжает из Москвы — разве что изредка на юг и за границу; если и меняют квартиры, то в пределах Садового кольца. Все пишут друг другу длинные, полные литературных и философских отступлений письма. Вне этого быта Пастернак немыслим. «Быть как все» в мировоззрении Пастернака не только не зазорно,— напротив, скромно и достойно.
Совсем иной случай — детство Маяковского, и на детских своих фотографиях он уже либо демонический, либо страшный. Угрюмый глазастый бутуз в три года; агрессивный, хмурый гимназист первого класса; байронический двенадцатилетний красавец на последнем семейном снимке, а рядом — две карикатурные, некрасивые сестры, с которыми, по воспоминаниям Лили Брик, близости никогда не было; в последние годы он их просто не выносил. Письма к матери свидетельствуют о бесконечном уважении, даже о сентиментальности — но никак не о духовной близости; с матерью он всегда на «вы». Отец умер, когда сыну было двенадцать. Семья бедствовала. Молодой Маяковский хорошо знал, что такое нищета. И его внешность — выигрышная, привлекавшая художников,— поражает контрастами: прекрасные черные волосы, которые он постоянно стремится сбрить; голова великолепной лепки — и плохие, черные зубы (новые вставил только в двадцать втором); прекрасный рост (183 сантиметра) — и отвратительное здоровье, вечный насморк, грипп, депрессия, слезящиеся глаза, хриплое дыхание, под конец — тяжелое заболевание связок… Блистательная уверенность, широта и плавность жестов — и сомнения в себе, отчаяние, нервные срывы… Он производил впечатление триумфатора, но зависел от каждого взгляда и слова; как Блок, казавшийся современникам воплощением физического здоровья и статности,— Маяковский был хрупок, уязвим, подточен душевными и физическими недугами. На этом фоне Пастернак с его средним ростом, коренастостью и чуть ли не застенчивостью — «Я не должен был этого говорить… Наверное, вы правы, а я не прав…» — выглядит уверенным в себе счастливцем-здоровяком; оттого-то и на ранних фотографиях он почти всегда весел, доброжелателен, гармоничен! Что до денег, то лучше как-никак бедствовать в Марбурге, чем в Тифлисе или Петербурге.
***
Что до Маяковского, из всей первой шестерки русских поэтов двадцатого века (Блок — Маяковский — Ахматова — Цветаева — Мандельштам — Пастернак) он выглядит, да простится нам это определение, самым малообразованным: его новаторство было отчасти вынужденным — он начинал с нуля не потому только, что ощущал в себе небывалый дар и темперамент, но потому, ;;то сознательно ограничивал собственный культурный багаж. «Я над всем, что сделано, ставлю nihil» — позиция человека, который не очень-то и осведомлен насчет всего, что сделано; за Маяковским и позднее замечали это принципиальное нежелание знать то, что он ощущал как чуждое. Чуковский пытался прояснить ему его собственную поэтическую генеалогию, объяснить его место в литературном процессе, не с футуристов начавшемся и не ими кончающемся; читал ему вслух Уитмена, просвещал — Маяковский слушал без энтузиазма, да еще и брался с ходу поправлять переводы (не зная английского). В поздние свои годы на одном из диспутов он принялся разносить книгу Эренбурга (и разносил остроумно) — после чего признался, что книгу не читал, да не хочет и время тратить на барахло. Лилю Брик возмутило (и стало одним из поводов к разрыву 1923 года), что Маяковский ругает берлинскую жизнь и западное мещанство — а сам в Берлине не выходил из номера гостиницы, где знай себе играл в карты. В его негативизме заложено фанатическое упорство, отказ от самой идеи роста: культура, отрекшаяся от прошлого,— автоматически лишает себя будущего. Какая там зрелость, когда в пресловутых «150.000.000» сказано открытым текстом: «Стар — убивать. На пепельницы черепа!» Нет слов, и Пастернак боялся старости («Я слыхал про старость. Страшны прорицанья!») — но попробуйте себе представить его автором строк: «Мы — и отца обольем керосином, и в улицы пустим, для иллюминаций».
***
Именно в этом смысле — в смысле противостояния органической, естественной жизни и умышленной конструкции — следует понимать знаменитую фразу, сказанную Маяковским Пастернаку:

«Ну что же. Мы действительно разные. Вы любите молнию в небе, а я — в электрическом утюге».
***
Четыре месяца спустя Пастернак будет бродить по комнате в Лубянском проезде, натыкаться на людей и безостановочно рыдать. Есть фотография: Пастернак у гроба Маяковского. В лице его — вызов: что, дождались?! Любовь к Маяковскому только подчеркивала нараставшую антипатию к его окружению, что выразилось и в стихотворении «Смерть поэта»: в нем поэт демонстративно противопоставлен своим союзникам и единомышленникам.
***

Разумеется, самоубийство ужасает Пастернака; впоследствии в стихотворении «Безвременно умершему» (на смерть молодого поэта Николая Дементьева, покончившего с собой в припадке безумия), он — вполне в духе времени — мягко осудит собрата: «Так вот — в самоубийстве ль спасенье и исход?» Но тут, с Маяковским,— принципиально иной случай: сделал то, на что у других не хватило пороху. Осуждать такое самоубийство Пастернак категорически отказывается — он его возвеличивает! Поэт нашел единственный выход, сравнялся наконец с самим собою, молодым, «красивым, двадцатидвухлетним». (Весь поздний Маяковский тем самым словно зачеркивается.)
Можно спорить о том, насколько такая оценка этична,— но из нее по крайней мере ясно, какое негодование вызывал у Пастернака образ жизни и мыслей Маяковского в последние годы; своим выстрелом он сделал наконец то, к чему тщетно призывал его Пастернак,— освободился от ложных установок, самообольщения и от окружения. Они бесповоротно остались тут,— а он уже там, и недосягаем; и теперь Пастернаку снова можно его любить.
***
Пастернак, как мы помним, горько себя корил за то, что мало общался с Цветаевой в Москве. Между тем оба не принадлежали к узкому кругу востребованных литераторов, которые волей-неволей постоянно встречаются на вечерах, чтениях, в журналах и пр. Пастернак был членом маргинальной группировки футуристов, Цветаева вовсе ни к кому не присоединялась. Возможностей встретиться было немного. Первая встреча, уже упоминавшаяся здесь, состоялась у Цетлина-Амари в конце января 1918 года. Вторая — по крайней мере из тех, которые Цветаева запомнила,— была год спустя, когда Пастернак нес продавать «Историю России с древнейших времен» С.Соловьева. Третья — еще год спустя, когда Цветаева в Союзе писателей читала «Царь-девицу», и Пастернак оценил ее способ подавать фабулу «разъединенно, отдельными взрывами». Четвертый разговор относился к осени двадцать первого года — Пастернак отнес Цветаевой в Борисоглебский письмо Эренбурга, что-то темно говорил о том, что ему не пишется, что он чувствует себя как на середине реки, берегов которой не видно. Эту встречу запомнил и он: загроможденная квартира Цветаевой и ее отрывистая речь («Ночей не сплю. Здесь что ни вещь, то быль») попали в «Спекторского». Наконец, 11 апреля 1922 года Пастернак и Цветаева обменялись несколькими словами на похоронах Татьяны Скрябиной, вдовы композитора. Пастернак передал Цветаевой мнение Маяковского о ее книге: ему понравилось. «Это была большая радость… Я — правда — просияла внутри».
Они почти не знали стихов друг друга. Пастернак начал читать Цветаеву с подачи жены Локса.
***
«Вы первый поэт, которого я — за жизнь — вижу. Каторжного клейма поэта я ни на одном не видела: это жжет за версту! И я так же спокойно ручаюсь за завтрашний день Пастернака, как за вчерашний Байрона. (Кстати: внезапное озарение: Вы будете очень старым, Вам предстоит долгое восхождение…)».М.Цветаева о Б.Пастернаке.
***
Цветаевой не была присуща пастернаковская щепетильность в имущественных и денежных отношениях, она более пренебрежительно относилась к непоэтам (и, словно в компенсацию, была более готова расшибаться в лепешку для своих, кровно и духовно близких; Пастернак берег себя больше, чаще защищался виноватым гудением). Но в основном их сближала именно эта бескомпромиссная порядочность, роднило — истинно рыцарственное отношение к собратьям и святое прилежание, не говоря уж о том, как оба чтили свое ремесло. Оба в детстве много занимались музыкой (Пастернак, конечно, профессиональней); оба были германофилами. Главное же — оба страдали в двадцатые годы от такого литературного и человеческого одиночества, такого засилья чуждости вокруг, что кинулись друг к другу со всей накопившейся жаждой любви, признания, понимания; оба невыносимо скучали по равенству.
Правда, в любви Цветаевой к Пастернаку была и некая… как употребить слово «корысть» применительно к тоске поэта по лирике?!

«Полюбила бы, поцеловав. И все хляби бы небесные разверзлись. Не хватило бы двух рук для стихов. Пока могу не — не надо, нужно не смочь не. Мне нужен ты».

Пастернак нужен был не только как поэт, собеседник, критик, не просто как равный — но еще и как повод для лирического высказывания; и судя по тому, что он посвящает Цветаевой несколько лирических стихотворений во времена, когда лирика фактически упразднена,— такая потребность была взаимна. Заметим и то, что эти стихи и у Пастернака, и у Цветаевой — не лучшие; и тут нас пронзает страшная догадка. Поэт не принадлежит себе и управляется законами более сложными, нежели эволюция его личности — и даже эволюция государства. Пастернак и Цветаева в 1926 году (когда Борис Леонидович всерьез думал оставить жену, а она — порвать ради него с мужем) не увиделись не потому, что умер Рильке, Пастернак не закончил «Шмидта», государство не хотело выдавать визу… Единственная причина была в том, что из этой встречи не получилось бы хороших стихов, потому что — в силу неопределимых и многочисленных причин — во второй половине двадцатых нельзя было писать настоящ;;ю лирику. Никому — ни Пастернаку, ни Мандельштаму, ни Ахматовой, ни Маяковскому, ни поэтам второго ряда — это не удавалось: шел общий процесс выработки новых форм и нового языка, даже Заболоцкий надолго замолчал после «Столбцов». Бывают годы урожайные, бывают — засушливые или сырые; Пастернака и Цветаеву незачем было сводить. Эта концепция Бога, заинтересованного прежде всего в хороших текстах, как пчеловод заинтересован прежде всего в получении меда, а личной жизнью пчел не интересуется вовсе,— вообще позволяет многое объяснить в истории, а уж в жизни поэтов — точно. Пастернак фактически отказался от Цветаевой не потому, что опасался трудностей совместной жизни, а потому, что ничего хорошего не смог бы о ней написать; вот встреться они в семнадцатом… Зато к Зинаиде Николаевне, с которой его, казалось бы, все разъединяло (жена друга, мать двоих детей, сам женат, жить негде, друзья в ужасе), Господь его отпустил, невзирая на все препятствия: очень уж хотел почитать «Вторую балладу» и «Никого не будет в доме». А все потому, что в 1931 году Пастернак уже мог это написать. Господи, как все грустно!
***
Их взаимная тяга была именно тяготением противоположностей — чего оба поначалу не сознавали. Цветаева к каждому сказанному слову относилась очень серьезно: для нее назначенное через два года свидание в Веймаре отмене не подлежало. Пастернак сорил словами, задаривал, переплачивал, знал за собой эту склонность и ничего не мог поделать. Это и было одним из обстоятельств, которые их в конце концов развели: Цветаева не понимала, как можно писать о такой любви к ней — и при этом жить с женой, а потом от этой жены уходить к другой. Все, что он обещал,— становилось фактом ее биографии, и оттого она расставалась с этими иллюзиями — которые он дарил иной раз из одного милосердия — мучительно и обидчиво.
***
Стремительность ответа — Рильке отправил Цветаевой свои книги сразу после получения письма — и его восторженный тон объясняются тем, что и он, увы, был в 1926 году одинок (и тяжело болен — у него начиналось белокровие, о чем он еще не знал); он и не догадывался, что у него в России и в русском Париже такие поклонники. Он отправил Цветаевой «Дуинезские элегии» и «Сонеты к Орфею». На «Дуинезских элегиях» — стихотворный инскрипт. Цветаева немедленно ответила: «Вы — воплощенная поэзия. (…) Вы — неодолимая задача для будущих поэтов».
Дальше произошло то, чего Пастернак, вероятно, подсознательно хотел (не мог же он не чувствовать, кому перепоручает Рильке!). Цветаева не захотела ни с кем делить поэта. Она, а не Пастернак, оказалась в переписке с Рильке. Вдобавок у нее такая возможность была, а Пастернак был лишен прямых контактов с любимым автором. Это не значит, что она попыталась оттеснить Пастернака: в том же первом письме (в котором, кстати, сразу переходит с Рильке на «ты», точнее — на Ты) она называет Пастернака первым поэтом России. Но главное — она хватается за возможность переписки.
***
В июле Пастернак вдруг начинает упорно просить Цветаеву больше не писать ему. Причин тут много: он сам испугался интенсивности чувств, которые разбудил в ней и в себе; он хочет отложить все главное «до полного свидания»; он нуждается в сосредоточенности для «Шмидта» — а не отвечать ей не может. Между тем письма Рильке к ней становятся все нежнее и в каком-то смысле все интимней: «Не откладывай до зимы!» — но Цветаева именно откладывала:

«Савойя. (Размышленье): Поезд. Билет. Гостиница. (Слава Богу, визы не надо!) И… легкая брезгливость. Нечто уготованное, завоеванное… вымоленное. Ты должен упасть с неба».

29 декабря 1926 года Рильке умер. Об этом Пастернаку сообщила Цветаева. В следующем письме она пишет:

«Я знаю себя: я бы не могла не целовать его рук, не мог;;а бы целовать их — даже при тебе, почти что при себе даже. Я бы рвалась и разрывалась, распиналась, Борис, потому что все-таки еще этот свет. Борис! Борис! Как я знаю тот! По снам, по воздуху снов, по разгроможденности, по насущности снов. Как я не знаю этого, как я не люблю этого, как обижена в этом!»
***


Летом 1929 года Пастернак перенес мучительную операцию. Зубные боли, мучившие его многие годы, заставили его наконец обратиться к врачу и сделать рентген челюсти. Врачи предполагали невралгию, но обнаружилась подчелюстная киста, которая съела уже значительную часть кости. Пришлось делать операцию — для начала удалили семь нижних зубов, включая все передние, потом стали вычищать кисту, планировали уложиться в двадцать минут, но провозились вместо того полтора часа. Вдобавок местная анестезия не подействовала, а общий наркоз побоялись давать — могли перерезать лицевой нерв; всякий раз, как к нему прикасались, больной кричал (и как было не кричать?!). За дверью стояла жена и с ужасом слушала крики. В письме к Фрейденберг — как всегда, бодром — Пастернак, однако, не удержался от признания, показывающего, до какой степени было ему худо:

«Теперь, слава Богу, все это уже за плечами, и только думается еще временами: ведь это были врачи, старавшиеся насколько можно не причинить боли; что же тогда выносили люди на пытках? И как хорошо, что наше воображенье притуплено и не обо всем имеет живое представленье!»
***

Лейтмотивом жизни с Евгенией Лурье было неустройство. Уже постфактум объясняя кузине причины разрыва, Пастернак скажет о первой жене жестокие, может быть, несправедливые слова:

«У меня за годы жизни с ней развилась неестественная, безрадостная заботливость, часто расходящаяся со всеми моими убежденьями и внутренне меня возмущающая, потому что я никогда не видел человека, воспитанного в таком глупом, по-детски бездеятельном ослепляющем эгоизме, как она».

Зависимость от быта в его кругу считалась постыдной, и не в одной житейской прозе было дело: они с Женей Лурье метнулись друг к другу в трудное время, от обоюдного одиночества. Пастернак в двадцатые годы,— хотя этот свой период он оценивал сдержанно,— колоссально вырос; эпичность появилась не только в его литературной манере, но и в подходе к истории. Он мечтал о большой, серьезной, «настоящей» работе — но в сорок лет продолжал жить, как юноша: неприкаянно, неустроенно и тесно. Он все чаще называет сделанное им «ерундой», «черновиками», «попытками».
Как всякая настоящая любовь, встреча Пастернака с Зинаидой Николаевной готовится долго, путем проб, ошибок и Репетиций. Таких романных «подготовок» потом множество будет в «Докторе Живаго», где судьба сводит влюбленных с шестой, кажется, попытки. С семьей Нейгаузов Пастернак должен был познакомиться еще в самом начале двадцатых, когда Генрих (Гарри), замечательный киевский пианист, только что переехал в Москву. Год спустя, когда Нейгауз устроился на новом месте, к нему присоединилась и жена — очень красивая киевлянка, полуитальянка по матери, с матово-смуглой кожей и большими карими глазами.
***
У Зинаиды Николаевны остались прохладные впечатления от той встречи: «Мне очень не понравилась жена Пастернака, и это перенеслось на него». Возможно, неприязнь к Евгении Владимировне у будущей соперницы была продиктована подсознательной ревностью: видно было, что Пастернак не окружен ни заботой, ни почетом, жена прилюдно резко спорила с ним, одергивала, когда он, как ей казалось, фальшивил (а в общении Пастернака с друзьями всегда был силен элемент игры, он умел и любил очаровывать, немного позировал, что Жене претило). Главное же — Зинаида Николаевна, отлично разбиравшаяся в людях, не могла не понять, что рядом с Евгенией Владимировной она явно проигрывает, что называется, в масштабе личности.
***
Летом тридцатого в Ирпене под маской покоя и отдохновения вызревала буря, затронувшая два из четырех семейств. Пастер;;аки приехали на дачу тремя неделями позже Нейгаузов, Борис Леонидович отправился к ним с визитом и застал Зинаиду Николаевну босой, неприбранной, моющей пол на веранде. Это зрелище привело его в восторг: «Как жаль, что я не могу вас снять и послать родителям карточку! Мой отец — художник — был бы восхищен вашей наружностью!» Зинаиду Николаевну смутил его пыл, да и сам комплимент показался сомнительным: она не любила, когда ее заставали врасплох.
Зинаида Николаевна отнюдь не была пуританкой, как мы увидим ниже; радости любви были знакомы ей с отрочества, она рано развилась, не стеснялась своей красоты и периодически, как и было принято в кругах русской художественной богемы, заводила «романы». Вряд ли Гарри Нейгауз серьезно относился к мимолетным увлечениям жены (особенно если учесть, что в двадцать девятом Милица Сергеевна, на которой он в конце концов женится после ухода Зинаиды Николаевны, родила от него дочь, о чем жена знала и чего никогда не могла простить). Беда была в том, что Пастернак не умел увлекаться слегка. Его как магнитом тянуло на дачу Нейгаузов, куда его и так постоянно звали послушать Шопена или Брамса; Гарри его обожал, заводил бесконечные разговоры о музыке, они проигрывали друг другу любимые фрагменты, подхватывали музыкальные и философские темы,— и все это время Пастернак кидал на Зинаиду Николаевну взоры столь пламенные, что вгонял ее в густую краску. Евгения Владимировна много работала, писала этюды, «пачкала краской траву» и ничего не замечала.
Зинаиде Николаевне нравилось собирать в лесу сучья для растопки дачной печки; там, в лесу, ей стал все чаще — как бы случайно — встречаться Пастернак. Она и злилась на него, и радовалась этим встречам. Он много ей рассказывал о детстве, о своей московской жизни, о том, что любит непременно сам топить печь (жена Нейгауза с удовлетворениемотмечала, что Женя этого совсем не умеет). Тут, впрочем, им было чем поделиться друг с другом: Гарри тоже был совершенно беспомощен в быту. «Он однажды ставил самовар и внутрь положил уголь, а воду налил в трубу!» — «А я люблю ставить самовар, всегда сам это делаю».— «Вы? Поэт? Гарри не умеет булавки застегнуть!» Тут он, по воспоминаниям Зинаиды Николаевны, разразился целой лекцией о том, что быт надо любить, что в нем нет ничего постыдного, что кастрюли в хозяйстве Нейгаузов — такая же поэзия, как и рояль… и что стихи надо со временем научиться писать так, чтобы это было насущно, как быт, органично, как растопка печи и стирка белья… Он признался, что любит запах чистого белья (в доме Нейгаузов оно всегда было накрахмалено — Пастернака это умиляло).
***
Между тем первое объяснение — или по крайней мере первое выяснение отношений — состоялось на пути в Москву. Уезжали из Киева двумя поездами — сначала Ирина Сергеевна, измученная ревностью к Зинаиде, и ее муж Асмус, измученный ревностью к Пастернаку, а на следующем поезде Пастернаки с Нейгаузами. Ехали в соседних купе. Нейгауз немедленно лег спать (вообще отличался детским душевным здоровьем и легкостью). Зинаида Николаевна вышла в коридор покурить, тут же из соседнего купе появился Пастернак и затеял с ней трехчасовой разговор. Разговор был лестный: «Он говорил комплименты не только моей наружности, но и моим реальным качествам». Эти качества были — благородство и скромность. Красавицам лучше нахваливать их ум, благородство и таланты — а то ведь никто не понимает, все хотят только одного! Пастернак, вероятно, не лукавил — Зинаида Николаевна долго еще оставалась для него средоточием всех совершенств,— но грань между расчетом и интуицией у поэтов обычно тонка.
В ответ на это восхищение Зинаида Николаевна с прямотой, удивившей ее самое, рассказала ему о драме своей юности; драма заключалась в том, что в пятнадцатилетнем возрасте, в Петербурге, она по взаимной любви сошлась со своим кузеном Николаем Милитинским, сорокалетним отцом двоих детей. Он все рассказал жене. Жена Милитинского пришла к Зинаиде, обещала дать развод, просила остаться с мужем,— Зинаида жалела ее, называла святой и рыдала на ее груди, но справиться с чувством к Милитинскому не могла. Он снял комнату в номерах, куда она — прямо из института принца Ольденбургского, где училась на казенном счету,— под черной вуалью ходила к нему. Судя по воспоминаниям Зинаиды Николаевны, ей такая двойная жизнь очень нравилась,— хотя и доставляла немало мучений, но красивых, синематографических мучений! Как взрослая, красивая, безнадежно погибшая. К женатому сорокалетнему мужчине. В номера под вуалью. Этот надлом — не без самолюбования — остался в ней на всю жизнь; на Пастернака эта насквозь литературная и даже бульварная история произвела неизгладимое впечатление. Милитинского он тут же заочно возненавидел. Зинаиде Николаевне запомнилось его восклицание: «Как я все это знал!» (Возможно, он усмотрел тут параллель с другим «кузинством» — с романом между Леной Виноград и ее двоюродным братом Шурой Штихом.)
Из Милитинского потом будет сделан Комаровский, злой гений Юры и Лары в «Докторе Живаго»; Зинаида Николаевна считала эту трансформацию несправедливой, и то сказать — реальная судьба Николая Милитинского сложилась гораздо трагичней, чем в романе, и на богатого бессовестного соблазнителя он походил очень мало. Познакомившись с Нейгаузом, Зина Еремеева оставила кузена, он валялся у нее в ногах, умоляя уехать с ним на юг, она валялась у него в ногах, умоляя простить и отпустить,— в результате он уехал один, а через год заразился в Анапе сыпняком и умер. Зинаида Николаевна была уже замужем за Пастернаком, когда дочь Милитинского Катя посетила их и выполнила последнюю просьбу отца — вернуть Зине Еремеевой ее карточку «с косичками и белым бантом». Он отдал ее дочери перед смертью как самое дорогое, что у него было. Возможно, история несколько приукрашена в мемуарах Зинаиды Николаевны, склонной к романтическим эффектам,— но одно бесспорно: Пастернак так ревновал ее к прошлому, что эту карточку порвал. Зинаида Николаевна огорчилась, ревности к прошлому не понимала, поскольку, как все решительные и укорененные в жизни женщины, жила настоящим. Потом тема ее романа с Милитинским стала для Пастернака навязчивым бредом, она преследовала его не только в тридцатые, но и после,— а в первой половине тридцатых вообще пронизывала все, включая отношение к революции. Даже во время короткой встречи с сестрой Жозефиной он все повторял: «Я напишу роман… Девочка, красавица, идет к соблазнителю под черной вуалью»… Сестра, никак не ожидавшая от брата подобной пошлости, решила, что он сошел с ума.
***
Вскоре после возвращения в Москву Пастернак пришел к Нейгаузам в Трубниковский, попросил Гарри о разговоре наедине и подарил обе специально переписанные баллады («Дрожат гаражи автобазы» — о концерте Нейгауза в Киеве на открытой эстраде, перед грозой, и «На даче спят» — про любовь к Зинаиде Николаевне). В этой любви он тотчас и признался ее мужу. Нейгауз заплакал, плакал и Пастернак — они искренне друг друга любили. (Есть апокриф — восходящий, вероятно, к поздним ироническим рассказам Нейгауза об этой встрече,— что Нейгауз в первый момент страшно разозлился и ударил друга по голове тяжелой партитурой — но тут же кинулся осматривать гениальную голову: не повредил ли он ее ненароком…) Пастернак ушел, а Нейгауз позвал жену к себе в кабинет и спросил, каков будет ее выбор. Она рассмеялась в ответ, предложила все забыть и сказала, что будет видеться с Пастернаком как можно реже — только если этого совсем нельзя будет избежать. Но Зинаида Николаевна не могла не встречаться с Пастернаком — то на концертах Нейгауза, то у Асмусов.
***
В январе Нейгауз уехал в турне по Сибири. «Любовь, с сердцами наигравшись в прятки, внезапно стала делом наяву». Пастернак пришел к Зинаиде Николаевне и признался, что с Женей больше жить не может и еще в декабре ушелиз дома, переехав сначала к Асмусам, а потом к Пильняку. Он заходил все чаще, гудел все непонятнее и дольше, она слушала все завороженнее. Наконец в одну из январских ночей Зинаида Николаевна не отпустила его — поздно, метель,— и он остался.
***
В действительности все выглядело не столь романтично — после январской ночи 1931 года Зинаида Николаевна не спешила рвать с мужем. Пастернак приходил, разговаривал, Нейгауза это бесило, он вынужден был продолжать гастроли, зарабатывать, оставлять жену в Москве. Перед отъездом Нейгауза на гастроли в Киев состоялось объяснение. Первый концерт в Киеве — при полном сборе — Нейгауз отыграл вяло, в конце программы (а вовсе не посреди нее) ударил кулаком по клавишам и разрыдался за сценой, на глазах у администрации. Его жена получила письмо из Киева: в письме их общая знакомая сообщала о психическом срыве у Нейгауза и просила ее приехать. Так что 12 мая Зинаида Николаевна уехала в Киев не от Нейгауза, а к нему,— и не раздумывать над своим будущим, а пытаться склеить прошлое. Видимо, именно тогда, после очередных концертов, и состоялось возобновление супружеских отношений, о котором она впоследствии вспоминала почти с ужасом. Старшего сына, Адриана (Адика), она забрала с собой, младший остался на попечении няни.
Пастернак провожал ее на вокзал.
***
Между тем Зинаида Николаевна была не особенно велика ростом — на голову ниже Пастернака — гордилась своими классическими пропорциями… Тем не менее впечатление большой, крупной — она действительно производила. Возможно, дело было в ее энергии и твердости; чувствовался огромный запас жизненной силы, которую она не только не успела растратить — но словно и не начинала расходовать. Евгения Владимировна была, кстати, повыше ростом — но она никогда не казалась Пастернаку (и никому другому) «большой»: наоборот, производила впечатление хрупкой и анемичной. Новая возлюбленная была женщина во всех отношениях крепкая — умелая, выносливая и отлично владеющая собой; Пастернак издавна питал слабость к цельным натурам.
В Киеве сплетня о том, что Нейгаузы расходятся, облетела всех учеников пианиста. К Зинаиде Николаевне отправились увещеватели: «Нельзя так обходиться с большим музыкантом!» С другой стороны на нее давил Пастернак, писал многостраничные письма — надо признать, тактически безупречные:

«Если тебя сильно потянет назад к Гарику, доверься чувству. (…) Пойми цель этих советов: ты должна быть счастлива» (14 мая 1931 года).
***
Чего же здесь не понять? Истинное благородство — вернуть другому женщину, которую ты разбудил, которая стала вдвое прекраснее в лучах твоей любви, разрешить им как бы вторую попытку, скромно отведя себе роль катализатора,— и ведь он абсолютно искренен в это время, хотя так же искренне понимает, что Зинаида Николаевна слишком честна, чтобы вернуться к бывшему мужу такой, какой ее сделала сумасшедшая страсть Пастернака. Чудны дела твои, Господи! 14 мая 1931 года; год и месяц назад застрелился Маяковский! Пастернак рыдал в его квартире, оплакивая и себя, и до лета тридцатого года жил с ощущением собственной безвозвратно погибшей жизни,— но какова сила регенерации! Трижды права была Ольга Фрейденберг: так восстанавливаться, как он, не умел никто. Минул год, «последний год поэта»,— и вокруг него весна, он и молод, и свеж, и влюблен, и в Москве удивительно тепло, и вокруг счастье, и разрешилась невыносимая домашняя ситуация — жена с ребенком едет на год в Европу, стажироваться у Роберта Фалька, своего вхутемасовского преподавателя, работающего теперь в Париже! Воистину, самая темная ночь бывает перед рассветом.
5 мая Пастернак отправил жену с восьмилетним сыном в Берлин. Вслед полетело трогательное письмо, в котором он уверял жену в неразрывности их душевного союза; примерно то же, но стихами, было изложено в стихотворении «Не волнуйся, не плачь, не труди…» — том самом, о котором Ахматова презрительно говорила:

«Он там уговаривает жену не слишком огорчаться насчет своего ухода. Книга жениховская. Утешил одну, вставил бутоньерку и — к другой».
***

«Как и всегда после удачного концерта, мне показалось, что я смертельно люблю Генриха Густавовича и никогда не решусь причинить ему боль. После концерта он пришел ко мне, и тогда возобновились наши супружеские отношения. Это было ужасно. (…) Уезжая в Москву, он сказал мне: «Ведь ты всегда любила меня только после хороших концертов, а в повседневной жизни я был несносен и мучил тебя, потому что я круглый дурак в быту. Борис гораздо умнее меня и очень понятно, что ты изменила мне». Расставаясь с Генрихом Густавовичем, я обещала все забыть и вернуться к нему, если он простит и забудет случившееся».

Так описывала эту ситуацию тридцать лет спустя Зинаида Николаевна.
18 мая, сразу после отъезда Нейгауза из Киева, Пастернак выехал к возлюбленной, успев получить от грузинских писателей телеграмму с приглашением провести лето на Кавказе. Он надеялся уговорить Зинаиду Николаевну поехать с ним, а до разговора с ней ответа не дал. В Киеве роман возобновился.
***
Сначала Пастернак переслал в Киев соблазнительное письмо Яшвили, а потом примчался сам. «Как всегда, увидев Бориса Леонидовича, я покорилась ему и со всем согласилась». 11 июля отвоеванная возлюбленная и ее сын Адик выехали с Пастернаком в Тифлис.
***
С 10 по 15 декабря в Союзе писателей проходила дискуссия о поэзии — одно из бесчисленных и бесплодных мероприятий, на которых Пастернак поначалу бывал, но которыми потом бесконечно тяготился. Писать как следует в это время почти никто не мог, а потому предпочитали спорить. Для участия в дискуссии прибыл из Тифлиса Яшвили. Основной доклад делал Асеев. Он разделил всех поэтов на три категории — новаторы, эклектики и архаисты. Пастернака почти не упоминал (пройдет четыре года, и бывший друг начнет ругать его за отрыв от действительности), но тем не менее 12 декабря Пастернак взял слово, чтобы со своей вечной изумленной интонацией напомнить несколько элементарных для него истин:

«Кое-что не уничтожено революцией. От прежних ступеней развития человечества нам оставлено искусство, как самое загадочное и вечно существующее. Но у нас потому такая бестолочь, что на поэтов все время кричат: «Это надо!», «То надо!» Искусство само ставит себе цели… У нас диктатура пролетариата, но не диктатура посредственностей. Это разные понятия! Прежде всего нужно говорить о том, что надо самому поэту: время существует для человека, а не человек для времени. Я человек этого времени, и я это знаю».

Здесь он явно и с вызовом перефразировал слова Христа: «Суббота для человека, а не человек для субботы» (Мк 2:27),— чем вызвал бурную полемику: конечно, риторика была еще не та, что в разгар террора, и ему покуда лишь намекали (устами рапповца А.Селивановского, закрывшего дискуссию), что стоять на платформе субъективного идеализма в социалистическую эпоху никому не позволено. Знаменем же субъективного идеализма была провозглашена «Охранная грамота». Все-таки времена были относительно пристойные — помнили такие слова, как «субъективный идеализм», в тридцать седьмом уже сказали бы просто — «диверсия». Тем не менее на Пастернака дискуссия подействовала удручающе, собственным выступлением он был недоволен, понравилась ему только пылкая речь Паоло. Самым печальным было разочарование в давнем друге Асееве, который не желал прощать Пастернаку разрыва с ЛЕФом; в последний день дискуссии, 16 декабря, Асеев стал говорить о том, что, не приняв лефовской «технологизации» творчества, Пастернак отошел и от общезначимых тем, что «Спекторский» — шаг назад по сравнению с «Девятьсот пятым годом» (Асееву бы сделать таких полшага!). Кончил он предупреждением о том, что влияние Пастернака на молодых поэтов опасно. Столь беззастенчивого предательства Пастернак еще не переживал.
Вдобавок Евгения Владимировна сообщила письмом, что к Новому году возвращается,— и тут все затянулось в такой невыносимый узел, что Пастернак с полным правом писал сестре полгода спустя: «Ах, страшная была зима…» Письма, которые посылала ему из Германии Евгения Владимировна, и сторонний-то человек без слез читать не может,— страшно представить, каково было ему, даже и в ослеплении и эгоизме счастья. Заметим, что писала их та самая Женя, которая вечно корила его экзальтацией, ворчала из-за слез по любому поводу, из-за недостаточного владения собой,— а тут из нее самой словно вынули позвоночник.
Ее берлинские письма мужу, писанные в ноябре-декабре 1931 года, чередуют гневные и оскорбительные упреки («Ты ведь ходишь с расстегнутыми штанами. Люди делают вид, что тебя понимают и слушают, а отвернувшись, удивляются») — и беспомощные, детские жалобы

(«Я не хочу шататься по миру, я хочу домой. Я за девять лет привыкла быть вместе и это стало сильнее меня. Я хочу, чтобы ты восстановил семью. Я не могу одна растить Женю»).

Главный ужас тут в том, что Женя искренне не понимала: ничего уже не поправишь. Мягкость мужа, его податливость, кажущаяся бытовая уступчивость, врожденная интеллигентность — все наводило ее на мысль о том, что он одумается, что его можно остановить упоминаниями о ребенке, которого ей невмочь растить одной, или о ее собственной душевной болезни; идут в ход самые, казалось бы, бронебойные аргументы — он ли, Пастернак, вечно по поводу и без повода кающийся, уверенный, что «он послан Богом мучить себя, родных и тех, которых мучить грех»,— устоит перед слезными письмами больной женщины, матери его маленького сына?

«Боже, Боже, я не могу понять, как, почему этот кошмар въехал в мою жизнь, ни зеркало, ни люди не дают мне ответа. Я жду и дико боюсь того момента, когда утрачу совсем рассудок. Больно, больно, не хватает воздуху. Помоги. Спаси меня и Женю. Пусть Зина вернется на свое место».
***

Понимаю, сколь соблазнительны попытки оправдывать поэта его предназначением,— этак любой, кто бросает жену с ребенком, будет говорить о высшей воле,— но Пастернак ведь был верен своему предназначению не только тогда, когда оно диктовало ему разрушить две семьи и на их обломках создать новую. Он был ему верен и тогда, когда рисковал жизнью осенью сорок первого в Пер;;делкине, и тогда, когда бросал вызов Сталину и его тонкошеим подпевалам, и тогда, когда пошел на самоубийственный шаг — публикацию романа за границей.

«В чем же дело, друг мой? Надо жить, надо совладать с этим. Дай мне помочь тебе так, чтобы что-нибудь получилось, а не так, как тебе это кажется единственно возможным в судорожности твоего огорченья. Помоги, помоги мне, а то я опущусь и в том новом и оставшемся напряженьи, которое у меня навсегда к тебе осталось».

Особенно нагляден этот взаимный шантаж: «Спаси меня и Женю» — «Помоги, помоги мне». Она заклинает: если ты не вернешься, я сойду с ума и не смогу вырастить сына. Он отвечает: если ты не перестанешь отчаиваться, я не смогу испытывать к тебе даже дружеских чувств… Он желает ей «душевной крепости». Наконец признается и в главном:

«Ты должна понять, что я не бросал тебя, что никакого пораженья ты не потерпела, а что наконец мы сделали то, что пробовали сделать раньше. Что речь не о тебе, а о семейной нашей жизни, которая не удавалась нам и длящаяся неудача которой обижала тебя, а меня делала перед тобою без вины виноватым… Понимаешь ли ты, что я не упрекаю и не оправдываюсь, а только напоминаю тебе, что ты не жертва, что ты — участница, что пришли мы к этому сообща, и бывши равными, мы равными и остались».

«Многие стоят за тебя горой,— сообщает он ей.— Меня это радует». Дивная откровенность мужа, бросившего жену, очередная лесть ее самолюбию — он все еще не догадывается, что никакого самолюбия давно нет. Иначе не было быэтих жутких, раздавленных признаний в декабрьских письмах жены к нему:

«Какое счастье, когда можно так плакать вовсю, как я сейчас реву, это когда горе заходит так далеко, что рвется само наружу. Мне кажется, что нам не придется никогда больше слышать друг друга. Я уезжала из Москвы, я сильно тебя любила, как наивно думать, что я овладела собою и думаю о чем-либо другом, я просто была с тобой и тебя любила. (…) И помнила, как ты ходил в последний день со мной по улице, как ты всем и каждому говорил — это моя жена, как будто жизнь наша начиналась вновь, ты надел кольцо в тот день… Я так глубоко верила (потому что любила тебя и нашу жизнь с Женичкой), что не может быть, чтоб ты не вернулся… Зачем ты сейчас говоришь, что наша жизнь для меня была пыткой, зачем сейчас уверяешь в этом других, было многое и разное, но связь наша, дружба и жизнь крепла. Я ничего не понимаю. Я плачу как проклятая. Неужели же все правы, а я виновата».

Дальше она заговаривает о главном:

«До 26 года были у нас неурядицы, может, тогда я боролась за какое-то равенство или неравенство (нелепые слова), но потом — зачем ты об этом опять говоришь, разве я тебе жизнью не доказала, к чему вспоминать пустяковые разговоры, разве ты не работал с утра до вечера, разве не было у нас в доме максимально уютно — ох, мне стыдно это тебе говорить, ведь из воспоминаний можно разное вытащить. Но я все не о том. Куски твоего письма, которые мне прочли,— у меня от них волоса становятся дыбом».

Дальше она рассказывает о вещах вовсе невыносимых — о том, как она чувствовала себя лишней в доме его сестры, как была всем в тягость, как

«Федя (муж Жозефины.— Д.Б. ) в истерике почти что мне сказал — это мой дом и моя жена, я хочу наконец, чтоб у меня дома был покой. (…) Ведь они все, папа, мама, Федя, в конце концов правы»…

Что говорить, тут есть бессознательная попытка казаться самой несчастной и самой обиженной,— Евгения Владимировна это умела,— но попробуем поставить себя на ее место: в семье разлюбившего мужа, с ребенком на руках, за границей… Она пишет о невыносимом одиночестве и «страхе перед всем»: «Я пошла ко дну».

«Зачем же, зачем же мне тогда с тобою видеться, ведь ты уже решил, что у нас дома нет. Ну хватит. Твоим родителям письма кажутся чудными, они читают там слова любви к нам и желания всем пожертвовать ради них и нас, они читают то, что им хочется, что понятно им и ясно. Ты так плохо видишь нас с Женичкой, ты то возвышаешь до героев — то низводишь до кого-то жалкого, кто всегда упрекает и плачет. А мы совсем простые».

К этому письму она приложила фотографическую карточку — вот уж подлинно, «каким еще оружьем вас добить?». Здесь выражение их лиц трудно описать, карточка воспроизводилась многократно — Евгения Владимировна с торжественно-скорбным лицом обнимает и словно предъявляет зрителю сына Женю, глядящего на мир с выражением тягостного недоумения и незаслуженной обиды.

«Как ты похорошела! Но какие вы грустные-грустные! Ты не представляешь себе, какие разрушенья производит эта карточка в моей душе. Она исходит по вас слезами. Что я сделал, что я сделал! Зачем ты меня любишь так ультимативно-цельно, как борец свою идею, зачем предъявляешь жизни свое горе, как положенье или требованье, вроде того, что ли, что вот, дескать, теперь пусть говорит жизнь, и я умру, если она скажет по-другому. Зачем ты не участвуешь в жизни, не доверяешься ей, зачем не знаешь, что она не противник в споре, а полна нежности к тебе и рвется тебе это доказать, лишь только от отщепенчества и предварительных с ней переговоров, на которых она тебе не ответит, ты перейдешь в прямую близость к ней, к сотрудничеству с нею, к очередным запросам дня, к смиренному, в начале горькому, затем все более радостному их исполненью».

Все это в письме к женщине, раздавленной его уходом, могло бы показаться чистейшей демагогией, если бы мы не помнили его письма к родителям 1914 года — о том, что Бог в каждое трагическое положение закладывает возможность выхода, что жизнью любим каждый… С таким мироощущением мог жить он — другим оно давалось с трудом или не давалось вовсе.
***
Брат Евгении Владимировны Семен потребовал, чтобы квартира на Волхонке была освобождена.
В отчаянии Пастернак с новой возлюбленной переехал к брату на Гоголевский бульвар. Было тесно — спали на полу, Пастернак пытался шутить, что с милым рай и в шалаше… Вдобавок у Феди, сына Александра Леонидовича, началась корь с осложнением на уши,— жить в чужой квартире, среди чужих бед и хлопот, становилось физически невозможно. Адика отдали отцу. Зинаида Николаевна вела сумасшедшую жизнь:

«С утра я ходила на Трубниковский, одевала и кормила детей, гуляла с ними, а вечером оставляла их на гувернантку. Мне было очень тяжело, и меня удивляло оптимистическое настроение Бориса Леонидовича»

(вероятно, он бодрился искусственно; нельзя же было вслух признать, что ситуация зашла в тупик).
***
В конце января Зинаида Николаевна вернулась к мужу; из ее мемуаров следует, что она произнесла перед ним драматический монолог: «Я сказала ему, чтобы он смотрел наменя как на няньку детей и только». Генрих Густавович проявил максимум такта и пообещал не растравлять рану,— то есть «обо всем происшедшем не разговаривать». Но как в Киеве к Зина;;де Николаевне зачастили поклонники Нейгауза — так в Москве ее стали осаждать поклонники Пастернака, уверяя, что так нельзя. Сначала пришел брат Пастернака, потом Николай Вильмонт — оба говорили, что Зинаида Николаевна чудовищно жестока, а Пастернак все равно не уживется в старой семье, что он там с тоски чуть не сошел с ума и три дня спустя сбежал. Вильмонт сказал Нейгаузу, что приведет Пастернака; Нейгауз, при всем своем благородстве, сказал, что он тоже человек и за себя не ручается. После ухода Вильмонта он в очередной раз прямо спросил Зинаиду Николаевну, чего, собственно, хочет она сама. Из ее мемуаров следует, что она ответила с античной прямотой: для нее важнее всего призвание матери, и она хочет жить одна, с детьми. Так это было или не так — сегодня никто не скажет. Пастернак в отчаянии ищет комнату, опять готов даже на переезд в Ленинград — 1 февраля пишет об этом письмо Сергею Спасскому («в случае согласия выехали бы тотчас же»), а 3 февраля происходит единственная в его жизни серьезная попытка самоубийства.
Сам он так описал происшедшее сестре Жозефине:

«Было около 12-ти ночи и мороз. Во мне быстро-быстро развертывалась пружина болезненнейшей обреченности. Я вдруг увидел банкротство всей моей жизни, никем не понятой и в этой смертельной тревоге теперь непонятной и мне, Женя и Женечка встали в моем сознаньи. (…) Еще когда мы были с Женей, позапрошлой зимой (…), я всегда думал, что последний день, отчетный, прощающийся и благодарный, провел бы весь с утра до вечера (и это была бы оттепель в марте) с Зиной, тогда еще Зинаидой Николаевной, женой изумительного Нейгауза (…). Я провел бы его с ней, я в ее лице простился бы с землей. (…) Я спешил к ней, потому что боялся, что не доживу до утра, я шептал ее имя… Мне отпер Г.Г. Я прошел к Зине. Она спросила меня, что нового, с чем я явился. Мне трудно было что-либо оформить.
«Что же ты молчишь?» — сказала она и вышла запереть за Г.Г., он отправился на сборный концерт. Я увидал на аптечной полочке флакон с иодом и залпом выпил его. Мне обожгло глотку, у меня начались автоматические жевательные движенья. Вяжущие ощущения в горловых связках вызвали их.
— «Что ты жуешь? Отчего так пахнет иодом?» — спросила Зина, воротясь.— «Где иод?» — и закричала, и заплакала, и бросилась хлопотать. Меня спасло то, что она на войне была сестрой милосердия. (…) Раз двенадцать подряд мне устраивали искусственную рвоту и ополаскивали внутренности. От всего этого, как уже от своего бега по улице, я страшно устал».
***
Пастернака оставили лежать у Нейгаузов, Гарри сначала не поверил в случившееся, но потом был так потрясен, что безоговорочно уступил жену другу, да еще и выругал Зинаиду Николаевну за уход от Пастернака: «Ну что ж, ты довольна? Он доказал тебе свою любовь?» Есть другая версия истории с самоубийством, изложенная Ниной Табидзе (если верить ей, все произошло днем и в ее присутствии — после чего Зинаида Николаевна отпоила Пастернака молоком, которое всегда держала дома для детей).
Для здоровья Пастернака эпизод прошел почти бесследно, если не считать того, что на почве «надорванности вдрызг» у него случился кратковременный приступ мужской слабости:

«Первая неделя совершенного счастья непосредственно за отравленьем сменилась гадкими загадками, в этом союзе небывалыми и немыслимыми, и я не знаю — нервное ли это переутомленье или начавший сказываться иод. Но это неважно».

Обратим внимание на деликатность и изысканность формулировки; к счастью, скоро к Пастернаку вернулись силы — а там и душевное равновесие.
Они с Зинаидой Николаевной вновь переехали к брату Пастернака. 1 июня 1932 года Пастернак так опишет Ольге Фрейденберг события зимы и весны:
***

В мае ситуация чудом разрешилась — Пастернаку и его возлюбленной предоставили маленькую, неотделаннуюдвухкомнатную квартиру в писательском «Доме Герцена». Жилье было получено по прямой протекции прозаика Ивана Евдокимова, автора романа «Колокола». Евдокимов Пастернаку симпатизировал давно — ему нравилось, как тот отважно противостоит идее госзаказа в литературе. Сам Евдокимов храбро выступал с такими же тезисами: «Литература не Днепрогэс, ее по плану не строят». Он был председателем хозяйственной комиссии Союза писателей и мог Пастернаку помочь, да и Горький вступился. Свободной квартиры в писательском доме не было, и тогда Евдокимов с прозаиком В.Слетовым «скинулись» по комнате, отрезав их от собственных квартир; одна комната в результате получилась проходная. Досталась Пастернакам и кухня, в которой наличествовала восхищавшая Бориса Леонидовича дровяная плита.
***
Женичка проболел до лета, и в марте-апреле Пастернак проводил на Волхонке не меньше, а то и больше времени, чем на квартире брата. Сидя у постели сына, он разбирал старые бумаги — и почти все ранние вещи, лежавшие в рукописях, безжалостно сжег в печке. Так погиб почти законченный роман об Истоминой, первой (и единственной опубликованной) частью которого было «Детство Люверс». Более окончательного разрыва с прошлым и придумать было нельзя. Вечерами Пастернак возвращался к Зинаиде Николаевне. Поправляющийся сын кричал, что не отпустит его… хватал даже полено, предназначенное для растопки, и с ним наперевес вставал у дверей… Легко вообразить, в каком состоянии Пастернак уходил; 30 марта он сделал попытку примирить две свои семьи — попытку обреченную и чрезвычайно неуклюжую. Евгению Владимировну позвали в гости, в квартиру Александра Пастернака. Были сам Александр Леонидович с женой, Локс, Пильняки, искусствовед Габричевский (добрый, богемистый, грассирующий пьяница и женолюб, каждое лето проводивший у Волошина в Коктебеле)… Чуковский записал в дневнике:

«Через минуту после того, как вошла Евг. Вл.,— стало ясно, что приходить ей сюда не следовало. 3.Н. не сказала ей ни слова. Б.Л. стал очень рассеян, говорил невпопад, явно боясь взглянуть нежно или ласково на Евг. Вл., Пильняки ее явно бойкотировали, и ей осталось одно прибежище: водка. Мы сели с ней рядом (славная черта была у Чуковского — поддерживать травимого, садиться рядом с бойкотируемым.— Д.Б. ), и она стала торопливо глотать рюмку за рюмкой, и осмелела, начала вмешиваться в разговоры, а тут напился Габричевский и принялся ухаживать за ней — так резво, как ухаживается только за «ничьей ;;еной». (…) Пастернак смертельно устал. (…) По дороге она рассказывала о том, что Пастернак не хочет порывать с ней, что всякий раз, когда ему тяжело, он звонит ей, приходит к ней, ищет у нее утешения («а когда ему хорошо, и не вспоминает обо мне»), но всякий раз обещает вернуться… Теперь я понял, почему 3.Н. была так недобра к Евг. Вл. Битва еще не кончена».
***
Любила ли Пастернака его вт;;рая жена, с которой он прожил тридцать лет? Конечно. Обе — и новая женщина, и обновленная страна — любили, и обе ждали, что он станет их полной собственностью. Но он ничьей собственностью быть не мог — обе нужны были ему, чтобы максимально реализоваться; обе в конечном итоге становились составной частью его личной стратегии — и оправдание его только в том, что выживал не лично он, не конкретный Борис Леонидович Пастернак, а поэт, орудие Божье, бессознательно ищущее оптимальных условий для реализации своего дара.
***
Различные во всем, Пастернак и Мандельштам были едины во всем: в ненависти ко всякой половинчатости. Время требовало ответа — да или нет; отвечать «ни да, ни нет» было уже нельзя.
В 1931 году Пастернак сказал «да» и держался этой линии пять лет. У Мандельштама, в силу биографических обстоятельств, «да» прозвучало слабее и позже, а отзвучало раньше.
***
Сильный и единоличный лидер предполагает наличие такого же сильного и одинокого оппонента в литературе. При Николае эту роль играл Пушкин. И Пастернак понял, кем хотят заполнить вакансию теперь.
Он годился, как никто. И не только потому, что не было равных ему по таланту, и не потому даже, что аналогии с Пушкиным звучали уже в полный голос — восторженные читательницы отмечали, что он так же смугл, так же порывист, и даже те же негритянские губы!— а прежде всего потому, что не ассоциировался с предыдущим периодом бурного реформаторства, был тогда несколько даже в стороне. Напомним, что Пушкин попал в ссылку именно при либеральном Александре I, а при Николае был из нее возвращен и обласкан. Для периода зажима и глобального похолодания нужен был поэт, ориентированный на традицию, на классические образцы,— поэт имперского звучания и масштаба. Все взоры обратились на Пастернака, и этим он был весьма смущен. Для полноты сходства недоставало только повышенного внимания Сталина к Зинаиде Николаевне — но история работает тоньше и до буквальных аналогий не опускается. Хорошо и то, что оба в тридцатом году (с разницей в сто лет) женились на красавицах с одинаковыми отчествами.
***
Первым поэтом Пастернак был фактически назначен в мае 1934 года.
В ночь с 13 на 14 мая был арестован Осип Мандельштам.
***

Вечный удачник Пастернак и хронический неудачник Мандельштам не избежали Голгофы — каждый своей; конечно, никто не сравнивает лагерной бани, в которой умер Мандельштам, с переделкинской дачей, на которой умер Пастернак,— но убили-то обоих. Для одних устойчивый союз «Мандельштам и Пастернак» означал все чуждое в искусстве: заумь, выпендреж, снобизм. Существовали даже термины — «мандельштамп» и «пастернакипь», которыми обозначалось эпигонство. Для других «Мандельштам и Пастернак» — две непременно соседствующие фотографии под стеклом на столе, два синих тома «Библиотеки поэта».
Любовь к Мандельштаму и Пастернаку равно считалась знаком фронды. Некоторые даже умудрялись обоим подражать. Пастернак и Мандельштам превратились в интеллигентском сознании семидесятых не то в Розенкранца и Гильденстерна, не то в Глазенапа и Бутенопа.
***
Пастернак — в 1932 году явно, хоть и не без внутреннего протеста носивший звание первого поэта страны,— и Мандельштам, к 1932 году ставший полунищим маргиналом,— по статусу и популярности в это время настолько несопоставимы, что признание Пастернака «Я вам завидую» выглядит чуть ли не издевательским. И тем не менее — да, завидовал; всегда тяготился своей «нормальностью», внятностью — и подспудно тянулся к тем, кто умеет писать непонятно, темно и торжественно, мало завися от читателя.
Что касается Хлебникова, это никак не комплимент. Отношение Пастернака к предтече русского футуризма было неоднозначным, и тут уж он, при всем самоумалении, настаивал на собственной линии в искусстве. В «Людях и положениях» он признает, что Хлебникова «недооценивал», в «Охранной грамоте» высказывается осторожно и уклончиво:

«Был, правда, Хлебников с его тонкой подлинностью. Но часть его заслуг и доныне для меня недоступна, потому что поэзия моего пониманья все же протекает в истории и в сотрудничестве с действительной жизнью».
***

«Дорогой Иосиф Виссарионович, 23-го октября в Ленинграде задержали мужа Анны Андреевны, Николая Николаевича Пунина, и ее сына, Льва Николаевича Гумилева. Однажды Вы упрекнули меня в безразличии к судьбе товарища. Помимо той ценности, которую имеет жизнь Ахматовой для нас всех и нашей культуры, она мне дорога и как моя собственная, по всему тому, что я о ней знаю. С начала моей литературной судьбы я свидетель ее честного, трудного и безропотного существования. Я прошу Вас, Иосиф Виссарионович, помочь Ахматовой и освободить ее мужа и сына, отношение к которым Ахматовой является для меня категорическим залогом их честности.
Преданный Вам Пастернак».
***
Письмо было доставлено в Кремль 1 ноября, а уже 3-го Пунин и Гумилев оказались на свободе. О их освобождении звонком на квартиру Пастернаков сообщил сам Поскребышев.
Было это ранним утром. Зинаида Николаевна побежалабудить Ахматову. По собственным воспоминаниям, она «влетела» в комнату, отведенную гостье, и тут же ее обрадовала. «Хорошо»,— сказала Ахматова, повернулась на другой бок и заснула снова.
Зинаида Николаевна разбудила Пастернака. Тот крайне удивился, что его письмо так подействовало. Жена пожаловалась на равнодушие Ахматовой. «Не все ли нам равно, как она восприняла случившееся?— спросил Пастернак.— Важно, что Пунин на свободе». Ахматова проспала до обеда.
О причинах такой «холодности» на прямой, последовавший много лет спустя вопрос Зинаиды Николаевны она ответила издевательски: «У нас, поэтов, все душевные силы уходят на творчество…» На самом деле тогдашняя ее сонливость вполне объяснима — не сон это был, а последствие глубочайшего шока; Анна Григорьевна Достоевская вспоминает, как, когда ждала первого ребенка и почувствовала схватки, разбудила мужа — а тот пробормотал: «Бедная!» — и заснул опять. Нервные натуры на пределе напряжения часто впадают в сон-беспамятство — это что-то вроде рефлекторной самозащиты; возможно, впрочем, что Ахматова с ее фантастическим чутьем и многократно подтверждавшимся даром предвидения уже после передачи письма почувствовала, что теперь все будет хорошо, и успокоилась. А верней всего, на радость у нее просто не было сил.
***
«Тов. Ежов, очень прошу вас обратить внимание на письмо Брик. Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи. Безразличие к его памяти и его произведениям — преступление. Жалобы Брик, по-моему, правильны. Свяжитесь с ней (с Брик) или вызовите ее в Москву. Привлеките к делу Таль и Мехлиса и сделайте, пожалуйста, все, что упущено нами. Если моя помощь понадобится — я готов. Привет!
И.Сталин».
***
Весной тридцать пятого Пастернак впервые потерял власть над собой. Собственный организм — всегда верный и надежный слуга — больше не подчинялся ему. Начались странные фобии, пропал сон.
***

«Боюсь всех московских перспектив — дома отдыха, дач, Волхонской квартиры — ни на что это у меня не осталось ни капельки сил. Я приехал в Ленинград в состояньи острейшей истерии, т.е. начинал плакать при каждом сказанном кому-нибудь слове. В этом состояньи я попал в тишину, чистоту и холод тети Асиной квартиры и вдруг поверил, что могу тут отойти от пестрого мельканья красок, радио, лжи, мошеннического и бесчеловечного ко мне раздуванья моего значенья, полуразвратной обстановки отелей, всегда напоминающих мне то о тебе, что стало моей травмой и несчастьем, и пр. и пр. И надо же наконец обрести тот душевный покой, которого я так колдовски и мучительно лишен третий месяц! (…) Ты сюда не приезжай, это слишком бы меня взволновало. (…) У Щербакова список вещей, задержанных на ленинградской таможне. Попроси его, он поможет тебе их выручить и получить».
***
Есть темное свидетельство Анны Ахматовой, будто Пастернак в июле 1935 года «делал ей предложение». Анне Андреевне свойственно было не вполне адекватно интерпретировать заботу о ней, проявляемую поэтами-современниками.Преувеличение собственной женской притягательности было непременной и, пожалуй, невинной составляющей ее лирического образа. Уверенность, что все в нее влюблены, не безвкусна, а трагична и величава: всеобщая героиня, всеобщая жертва — «и многих безутешная вдова». Когда Мандельштам за ней ухаживал — в самом прямом и общечеловеческом смысле, во время ее тяжелой простуды в 1923 году,— ей казалось, что ухаживание носит характер двусмысленный, и она попросила Мандельштама видеться с ней реже, «чтобы не возникли толки». Однажды она рассказывала, что Пастернак во время их встречи в конце двадцатых так увлекся, что начал «хватать ее за колени». Весьма возможно, что в тридцать пятом, в Ленинграде, Пастернак в самом деле виделся с Ахматовой, хотя никаких свидетельств, кроме ее слов, нет. Возможно, он посетил ее в Фонтанном доме — и увидел, в каких условиях она там жила; условия были и в самом деле фантастические — Ахматова, как и Цветаева, всю жизнь расплачивалась за принадлежность к миру «нечеловеков». Николай Пунин, блестящий знаток русского футуризма, основатель авангардной коллекции в Русском музее и сам большой авангардист — в том числе и в жизни семейственной,— был мужем Ахматовой с 1925 года, но от жены при этом не уходил, так что Ахматова жила с Пуниными во флигеле Фонтанного дома, а при всех попытках уйти от Пунина подвергалась прямому шантажу: «Я не могу без вас жить, я не могу без вас работать!» — и в конце концов возвращалась к нему (и его семье). В середине тридцатых у нее начался роман с ленинградским врачом-патологоанатомом, человеком тяжелым, нервным и разнообразно одаренным,— Владимиром Гаршиным; встречи происходили в том числе и в Фонтанном доме, где за стеной жили Пунины… Вероятнее всего, Пастернак предложил Ахматовой переехать к нему в Москву — она же расценила это как «предложение» (и, если знать ее,— не могла расценить иначе).
О своей болезни Пастернак вспоминал неохотно. «Причины были в воздухе, и широчайшего порядка»,— писал он родителям два года спустя. Родители сильно обиделись на его неприезд, еще сильнее обиделась Цветаева, которая уехала в Фавьер из Парижа 28 июня, не дождавшись даже, когда Пастернак уедет в Лондон. Тесковой она писала 2 июля: «О встрече с Пастернаком (— была — и какая — невстреча!)…» Ему самому она писала куда жестче — в конце октября 1935 года:

«О тебе: право, тебя нельзя судить, как человека… Убей меня, я никогда не пойму, как можно проехать мимо матери на поезде, мимо 12-летнего ожидания. И мать не поймет — не жди. Здесь предел моего понимания, человеческого понимания. Я, в этом, обратное тебе: я на себе поезд повезу, чтобы повидаться (хотя, может быть, так же этого боюсь и так же мало радуюсь). (…) О вашей мягкости: вы — ею — откупаетесь, затыкаете этой гигроскопической ватой дары ран, вами наносимых, вопиющую глотку — ранам. О, вы добры, вы при встрече не можете первыми встать, ни даже откашляться для начала прощальной фразы — чтобы «не обидеть». Вы «идете за папиросами» и исчезаете навсегда и оказываетесь в Москве, Волхонка, 14, или еще дальше. (…) Но — теперь ваше оправдание — только такие создают такое. (…) Я сама выбрала мир нечеловеков — что же мне роптать?
Твоя мать, если тебе простит,— та самая мать из средневекового стихотворенья — помнишь, он бежал, сердце матери упало из его рук, и он о него споткнулся: «Et voici que le c;ur lui dit: 'T'es-tu fait mal, mon petit?'»»

Конечно, Пастернак знал французскую песенку Жана Ришпена:

«В одной деревне парень жил и злую девушку любил… Она сказала: для свиней дай сердце матери твоей!»

Парень вырвал материнское сердце, бежит с ним к девушке, спотыкается, падает — а сердце спрашивает: «Мой сын, не больно ли тебе?» Воригиналемягче —

«Et le c;ur disait en pleurant: «T'es tu fait mal, mon enfant?»»

У Ришпена — «Не больно ли тебе, дитя мое?» — а у Цветаевой — «Не больно ли тебе, мой маленький?» (отмечено И.Коркиной и Е.Шевеленко). Кто вынесет такой упрек?
Марина Ивановна не простила разочарования, несоответствия собственному запросу — и выдумала вдобавок самую романтическую версию его неприезда к матери: он — не человек. Как Гёте, Шиллер, Рильке, Пруст или Штраус. Да ведь он ничего не решал: ему не дали времени заехать в Мюнхен на пути в Париж, не дали даже переночевать в Берлине,— а обратно ему предстояло бы ехать через фашистскую Германию (с антифашистского-то конгресса)… Щербаков запретил ему отклоняться от общего маршрута, и Пастернак при всем желании не мог объяснить Цветаевой, что ослушаться уже нельзя. Для Цветаевой ослушание — основа благородства; она не понимает, как можно из страха перед властью поехать на конгресс, а потом отказаться от встречи с матерью. Пастернак пасует перед этой романтической позицией — Цветаевой еще только предстояло приехать сюда и все понять.
Как ни странно, после недели, проведенной с женой в «Европейской», Пастернак до некоторой степени излечился.А дальше возобновилась работа над прозой, и ему стало легче. В тридцать шестом над его головой прогремели последние громы большой славы — и началась сначала тихая, а потом все более явная опала. То есть он вернулся наконец в обстановку, к которой привык и о которой мечтал: от него ничего больше не ждали сверх того, что он умел и любил делать.
***
Переделкино, как и почти все Подмосковье, было тогда местом глухим и незастроенным. До революции здесь было имение славянофила Юрия Самарина, с чьим внучатым племянником Дмитрием Пастернак — вечные совпадения!— был хорошо знаком. В имении теперь размещался детский туберкулезный санаторий. Переделкино с его символическим названием было первым подмосковным дачным поселком «для творческих людей» — Телемской обителью в сосняке; распределением дач ведал Горький. Новая литературная политика сказалась в том, что первые дачи были получены как раз попутчиками — они достались Федину, Малышкину, Пильняку, Леонову, Иванову, Пастернаку. Здесь же, когда писателей станет много — в одной Москве тысяч пять,— выстроят Дом творчества: нечто вроде санатория, куда можно будет приезжать на месяц или два и работать в тиши, среди дружественных белок и настороженно-враждебных коллег.
С 1936 года Пастернак проводил на переделкинской даче почти все время, бывая в Москве лишь «когда необходимо» («На ранних поездах»). Сначала ему дали огромный шести-комнатный дом с холлом и верандой, на тенистом участке, где ничего не росло. Рядом жил Пильняк, напротив — Тренев: Пильняк — чуть ли не единственный московский друг Пастернака, Тренев — старый драматург, человек безобидный и порядочный. В тридцать восьмом возьмут Пильняка, и Пастернак захочет переехать — он не мог жить рядом с домом, постоянно напоминавшим ему о судьбе друга. После смерти Малышкина (этот умер сам, большое по тем временам везение) Пастернаку и его жене достался дом, в котором теперь музей,— так называемая «дача №3», небольшая, уютная, на просторном и светлом участке.
***
Зимой 1936 года случилось событие, которое можно истолковать как мрачное предзнаменование; мы уже видели, что при символистском мировосприятии Пастернака естественно было персонифицировать в членах собственной семьи те или иные абстракции. Зинаида Николаевна воплощала собою страну, ее дети — будущих ее идеальных граждан. Пастернак нежно относился к сыновьям Нейгауза, хотя они никогда не стали для него тем, чем был Женечка, сын от первого брака; Адик и Стасик общались с отцом часто, Пастернак всегда оставался для них «Борей»,— и, как и собственного старшего сына, ничему их не учил. Он предпочитал действовать живым примером. На роль идеальных граждан будущего Адик и Стасик годились именно потому, что воплощали собою две распространенные крайности. Адик был физически развит, ловок, смел, непоседлив — Стасик предпочитал тихие занятия, уединение, унаследовал музыкальность отца и непременно стал бы прославленным пианистом, если бы ему не мешали на каждом шагу: сначала препятствием была фамилия отца, впавшего в опалу и даже арестованного в начале войны, потом — подозрение в семейственности, позже — родство с крамольным Пастернаком.
В декабре тридцать шестого девятилетний Адик затеял прыгать на лыжах с крыши переделкинского гаража (своей машины у Пастернаков не было, но гаражи на дачах были предусмотрены — на случай визита высокопоставленного гостя из Москвы; бывало, что за особо выдающимися литераторами закреплялась государственная машина с шофером). Это было еще на первой даче Пастернака, которую он недолюбливал,— и участок тенистый, и дом неуютный. Адик прыгнул неудачно, сильно ударился копчиком о торчащий из снега кол занесенного забора. Зинаида Николаевна прибежала на его страшный крик, тут же посадила в таз со снегом, даже не раздевая,— и только потом осмотрела место ушиба. Ниже пояса вся спина заплыла черно-лиловым синяком. Из туберкулезного санатория привели самого директора — профессора Попова: когда речь шла о муже или детях, Зинаида Николаевна могла вызвать любое светило. Не зря перед смертью мужа, на просьбу позвать священника, она ответила: «Ты еще не умираешь. Будет нужно — я приведу хоть самого патриарха» — и привела бы.
Дир;;ктор санатория был не администратор от медицины, как повелось впоследствии, а выдающийся врач; его прогноз оказался неутешителен. «Такие ушибы,— сказал он,— часто кончаются туберкулезом позвоночника». Адик Нейгауз почувствовал первые признаки болезни только три года спустя, в тридцать девятом, когда уже ходил в шестой класс: начал быстро худеть и жаловаться на головные боли. Почти все свои последние годы — с сорокового по сорок пятый — он провел в туберкулезных санаториях и больницах. Пастернак переживал его трагическую судьбу — как и все трагедии, ему выпадавшие,— в двух планах: реальном и символическом. Болезнь Адика в разгар террора и смерть в конце войны стали для него мистическими событиями. «Страданья маленьких калек не смогут позабыться» — это не только о раненых детях, жертвах первых немецких бомбардировок. Это еще и о собственном пасынке, которого увозят и никак не могут увезти в эвакуацию из осаждаемой Москвы. Пятилетние страдания Адика Пастернак воспринимал и как личную вину — болезнь пасынка была для него следствием того слома всего обихода семьи Нейгаузов, который из-за него произошел в тридцатом. Может быть, останься Адик с отцом — ничего бы не было. Но главное — болезнь и смерть Адика стали для него символом гибели нового поколения, выбитого войной или безжалостно раздавленного репрессиями сразу после нее.
***
Пастернак ждал ареста, готовился к нему и готовил, как умел, близких. Зинаида Николаевна была на третьем месяце беременности. Она ему сложила чемоданчик — мудрено ли, в одном Переделкине за 1937 год взяли 25 человек, чуть не четверть обитателей! Каждый автомобиль вызывал у нее приступ ужаса. На этот раз машина повернула прямо к их дому — Пастернак спокойно вышел за ворота, и ему сообщили, что от него требуется подпись под коллективной литераторской петицией с требованием расстрела для представителей советской военной верхушки: Тухачевского, Эйдемана и Якира.
По воспоминаниям Зинаиды Николаевны, Пастернак чуть не с кулаками набросился на чиновника, собиравшего подписи писателей.
— Чтобы подписать,— кричал он на весь поселок,— надо знать этих людей и знать, что они сделали! Я ничего о них не знаю! Не я им давал жизнь и не мне ее отнимать! Это вам, товарищ, не контрамарки в театр подписывать!
Так впервые в связи с процессами тридцатых вспомнился ему театр — по привычной уже ассоциации: ведь и о якобинском терроре он собирался писать именно пьесу. Справедливости ради заметим, что по крайней мере одного из «врагов советской власти», чье убийство ему предлагалось одобрить, он знал хорошо: комкор Эйдеман (1895—1937), из латышских красных стрелков, был еще, по совместительству, поэтом. С 1932 года он возглавлял Осоавиахим — Общество содействия обороне, авиационному и химическому строительству СССР. В феврале тридцать пятого, на Третьем пленуме правления Союза писателей, Эйдеман взял слово и сказал о Пастернаке следующее:


«Да, Борис Пастернак замечательный поэт нашей страны и замечательный гражданин нашей страны… Вам, Борис Пастернак, дан замечательный паровоз. При помощи этого паровоза вы можете тянуть целый состав полезного груза. Мне было бы обидно, если бы вы использовали этот паровоз для одной только платформы, груженной хотя бы очень ценным грузом. Вы должны целый состав везти».
***
Зинаида Николаевна позвала Пастернака в дом; он подошел к ней, оставив за калиткой гонца из союза.
— Что там?— прошептала она.
— Требуют моей подписи под одобрением казней.
— Ты подписал?
— Нет, и никогда не подпишу.
Зинаида Николаевна бросилась Пастернаку в ноги и умоляла ради их будущего ребенка подписать проклятый документ.
— Если я подпишу, я буду другим человеком,— ответил он.— А судьба ребенка от другого человека меня не волнует.
— Но он погибнет!
— Пусть гибнет!— сказал Пастернак голосом, какого Зинаида Николаевна никогда у него прежде не слышала. Ей пришлось отступиться. Посланный все ждал. Пастернак снова вышел к нему.
— Пусть мне грозит та же участь,— сказал он громко, так, что и в доме было слышно.— Я готов погибнуть со всеми.
Чиновник уехал собирать подписи дальше и, видимо, не утаил от начальственных обитателей Переделкина пастернаковского демарша. Через час по жаре заявился Павленко. Он с порога обозвал Пастернака христосиком и стал вымогать подпись. С Павленко, как ни странно, у Пастернака были сносные отношения — по крайней мере внешне; на этой фигуре вообще стоит остановиться — хотя бы потому, что дом Пастернака стоит на улице Павленко. Они были соседями. Система отношений Пастернака с любым начальством — общегосударственным ли, писательским — была тщательно продумана: он никогда ни перед кем не лебезил, как бы давая понять крупным чиновникам, что они слишком умны, слишком крупны для того, чтобы покупаться на дешевую лесть. Начальство в сталинские времена любило, когда с ним разговаривали на равных,— это предполагало в бонзах определенную широту души. Разговор с Павленко прошел в той же простой и демократичной манере: прости, Петя, но я ничего подписывать не буду. Ведь ты и сам писатель! (Пастернак любил им всем давать понять, что они тоже писатели, хотя, разумеется, отлично знал цену их литературе; благодаря этой тонкой манере Павленко на верхах неизменно отзывался о Пастернаке как о чудаковатом, но в общем «нашем».) Петя еще несколько раз выразился насчет христосика и ушел.
О дальнейшем сохранилось несколько свидетельств: по одной версии, Пастернак поехал в Москву к руководству союза просить, чтобы его освободили от обязанности подписывать расстрельные письма, по другой — Павленко сообщил руководству о пастернаковском демарше, и сам Ставский — «большой мерзавец», как характеризует его Пастернак в воспоминаниях Ивинской,— приехал в поселок, но не к Пастернакам, а на дачу Павленко, куда Бориса Леонидовича вызвали для разговора. Конспирация понятна — Ставский, по воспоминаниям Ивинской, большевсего боялся, что у него в союзе обнаружат гнездо оппортунизма и тогда ему не поздоровится. Бунт писателя — отказ подписывать расстрельное письмо — мог получить широкую огласку, а это уже был пре-це-дент! Пастернак в тридцать седьмом еще был член правления союза и вообще фигура видная, и несмотря на многочисленные сигналы того же Безыменского — его щадили, защищали, иногда даже ставили в пример… Это уже получалась не просто снисходительность, а преступный либерализм! По воспоминаниям Зинаиды Николаевны, вернувшись после разговора со Ставским, Пастернак сказал, что сможет ходить с высоко поднятой головой: так они его и не уговорили. Все-таки он хорошо о них думал… Ему и в голову не могло прийти, что, спасая себя, Ставский поставит его подпись без всякого согласования.
Ночью Зинаида Николаевна ворочалась без сна,— Пастернак спал, как младенец. «Это со мной всегда бывает, когда сделан бесповоротный шаг»,— объяснял он потом Ивинской. Жена прислушивалась к каждому шороху, ждала, что за ним приедут из города, что возьмут этой же ночью,— но тут всмотрелась в его спокойное, строгое во сне лицо и устыдилась.

«Я поняла, как велика его совесть, и мне стало стыдно, что я осмелилась просить такого большого человека об этой подписи».

За одну эту фразу в мемуарах многое можно простить: масштаб личности проверяется именно в такие минуты.
Следующий день, 15 июня 1937 года, был одним из самых страшных в жизни Пастернака. Он раскрыл газету — в семье получали «Известия» — и увидел письмо «Не дадим житья врагам Советского Союза», под которым стояла и его фамилия.
— Меня убили!— закричал он. Пастернак помчался в город и отправился прямиком к Ставскому.
Разговаривали с самого начала на повышенных тонах. Ставский орал: «Сколько будет продолжаться это толстовское юродство?!» Пастернак требовал, чтобы в «Известиях» назавтра же было напечатано опровержение — он ничего не подписывал, он не может лишать людей жизни и пр.; он выражал готовность немедленно написать письмо с разъяснением своей позиции! Ставский говорил, что ни о каких опровержениях и речи быть не может и что письма никто не напечатает. «Кто это решает?! Я пойду в «Известия»!» — «Проще с самого начала написать Сталину»,— издевательски ответил Ставский. «Как будто мы со Сталиным к праздникам открытками обмениваемся»,— комментировал потом Пастернак. По его рассказу, записанному Ивинской, письмо Сталину он все-таки написал, но достоверных сведений о нем нет. Ивинской Пастернак рассказывал, что в письме просил избавить его от необходимости подписывать просьбы о расстрелах: не он давал жизнь, не ему ее отбирать! О том, что такое письмо в принципе могло быть написано, косвенно свидетельствует такой факт: нескольким молодым друзьям, в том числе Вознесенскому, Пастернак говорил, что Сталин всегда выполнял его просьбы. Больше к Пастернаку насчет подписей не обращались, и под бесчисленными резолюциями писательских собраний его имени нет.

***
Младший сын Пастернака, Леонид, родился ровно в полночь 31 декабря 1937 года.
***
Пушкин считал Шекспира замечательным поэтом и гениальным драматургом; Пастернак ставил Шекспира-поэта выше Шекспира — театрального писателя. Доминантой его поэзии он считал ритм — важнейшую характеристику поэтического текста в пастернаковской системе ценностей; большинство афоризмов Шекспира, писал Пастернак, подсказано именно ритмом.
***
23 августа 1939 года в Оксфорде умерла мать Бориса Пастернака, Розалия Исидоровна. Время было уже такое, что отвечать на заграничные письма было страшно,— Пастернак боялся даже ответить отцу на письмо со скорбной вестью. В письмах к сестре появляются явные эвфемизмы,— Пастернак словно бросает кость перлюстраторам, давая понять, что отлично осведомлен о их надзоре. «Я знаю, что у вас грабежи и потемки, и беспокоюсь о вас»,— пишет он Фрейденберг 14 февраля 1940 года.
***
Каждый биограф Пастернака задается вопросом: почему его все-таки не репрессировали?
На этот вопрос есть множество ра;;иональных ответов и один иррациональный, но, кажется, единственно верный. Рациональные мы уже разбирали, и все они не универсальны: Сталин губил людей куда более популярных и несравненно более лояльных, чем Пастернак. И более смелых. И никак не менее талантливых. Не говоря уж о том, что евреев, выбравших ассимиляцию, «попутчиков», воевавших с РАППом, и литературных знаменитостей, олицетворявших для заграницы советский либерализм и культурный ренессанс, среди арестованных тоже было довольно.
Заболоцкий был похож на провинциального бухгалтера, Мандельштам суетливостью напоминал еврейского портного. Пастернак был похож на поэта — слишком похож, как и Ахматова; этим, и только этим, можно объяснить их неприкосновенность. Обоих травили, у Ахматовой погубили двух мужей и едва не погубили сына; но взять их не смогли — потому что в крови у всех без исключения людей живет первобытный трепет перед жрецом; а у архаичных натур этот рудимент еще сильнее. Через это переступить не мог никто — даже Хрущев, которому вообще-то не было свойственно уважение к печатному слову. Травить — да, но уничтожать — нет. Даже Мандельштама Сталин предполагал вначале «изолировать, но сохранить».
***
Откуда это предвестие счастья зимой сорокового года, во время тяжелой и неудачной финской войны, в страшное время, когда совсем рядом с Пастернаком сходит с ума вернувшаяся в тридцать девятом Марина Цветаева? У нее арестовали мужа и дочь, она живет в писательском Доме творчества в Голицыне на птичьих правах, Пастернак помогает ей чем может, пишет заступническое письмо к Павленко,— но письмо это дышит такой безнадежностью, что ясно и самому доброжелательному читателю: отписка.
Что же случилось?
А случилось то, что всегда случается с Пастернаком в миг отчаяния: когда не на что надеяться и нечего терять, он опять становится поэтом. И снова счастлив. Потому что только в этой ситуации он и может быть равен себе.
***
Особенность веры Пастернака в том, что она по определению не может стать государственной. К официальной церкви он, кажется, был так же холоден, как к сионизму: принадлежность к еврейству не означала для него самоидентификации в качестве еврея, христианство не значило принадлежности к конкретному приходу. Он не держал постов, нечасто посещал церковь, нет сведений о том, что он крестился, причащался или исповедовался. Есть воспоминания о том, что он наизусть знал заупокойную службу и, присутствуя на похоронах близких ему людей, вторил священнику,— но из людей, выросших в добольшевистской России, мало кто не знал на память церковных служб. Религия Пастернака — путь индивидуального спасения, страшно даже представить себе ее широкое распространение, внедрение, популярность — вышла бы пошлость, столь ненавистная ему.
***
Деловитая и рациональная Зинаида Николаевна, как многие люди такого склада, обладала сильной интуицией. В первый же миг, узнав о начале войны, она с пронзительной ясностью поняла: «Адику не жить»,— это она потом вспоминала как первую свою мысль после ошеломляющего известия. Она не ошиблась: Адик выжил в эвакуации, его привезли в Москву, где он и умер за неделю до победы. Родители просидели у Адика еще час, а потом уехали в Москву. Город изменился до неузнаваемости: опустели магазинные прилавки. За хлебом стояли очереди. Зинаида Николаевна собиралась купить продуктов мужу и сыну на дачу, но ничего не смогла достать и уехала в Переделкино. Пастернак, естественно, все уже знал. Он кинулся ее утешать: проживем, картошка есть, упомянул даже «свою клубнику»…
***
Старший сын Пастернака, Евгений, сразу после окончания десятого класса был отправлен с другими шко;;ьниками рыть окопы под Смоленском — они успели уехать оттуда буквально за три дня до того, как город был взят. Стремительно формировались списки писательских детей для эвакуации. Попали туда и трехлетний Ленечка, и двенадцатилетний Стасик. Матерей эвакуировали только с теми, кому не было трех лет,— прочие дети ехали в эвакуацию без родителей. Пытались взять у домоуправа справку, что возраст Лени указан неверно,— не помогло. К счастью, Зинаида Николаевна, не боявшаяся никакой работы, была взята в эшелон воспитательницей. Она хотела остаться в Москве, с больным Адиком, которому нельзя было прерывать лечения и покидать санаторий, но Пастернак убедил ее увезти Леню и Стасика, а заботу об Адике обещал взять на себя. 9 июля они уехали в Берсут на Каме. Брать много вещей не разрешали. Зинаида Николаевна спрятала в шубу сына письма и рукопись второй части «Охранной грамоты» — первый подарок мужа.
***

6 августа Евгения Владимировна с сыном эвакуировались в Ташкент. Попрощаться с Пастернаком они не успели — собираться надо было стремительно, а он в тот день как раз не выезжал из Переделкина.
***
«Благодарю тебя, Господи, что ты дал мне глаза видеть, а когда глядеть поздно, проливать ими слезы. Изведи из темницы душу мою исповедаться имени твоему. Вот мы думаем, что жизнь — это дом, работа и покой, а когда случается какое-нибудь потрясенье, каким родным, знакомым обдает нас катастрофа! Как возвращенье младенчества! Крушенье более в нашей природе, чем устроенность. Рожденье, любовь, смерть. Все эти отдельные толчки сокрушительны, каждый шаг в жизни — изгнанье, потеря неба, обломки рая. И всегда в эти минуты никого кругом. Только снег, снег. Как я всегда любил его».

Так, этими самыми словами, думал он в Переделкине, мысленно прощаясь с женой и детьми, с жизнью, с землей, уходящей под снег. Любовь не менее катастрофична, чем гибель. Быть человеком — значит уметь прощаться. Жить — значит терять.
***
Из Москвы Пастернак отправлял в Чистополь регулярные посылки — все, что мог: отрезы ткани (жене на рубахи), полуботинки Стасику, конфеты Лене, а писал почти ежедневно. Он надеялся, что вернуться в Москву жене, сыну и пасынку удастся уже будущей весной. В Чистополе они, однако, пробыли до самого лета сорок третьего.
В октябре 1941 года, когда в панике хватали кого попало, был арестован Генрих Нейгауз (об этом Пастернакам сообщила его вторая жена Милица). Взяли его за немецкую фамилию; уже весной сорок второго он был отпущен с условием покинуть Москву. На выбор ему предложили Свердловск, Алма-Ату и Тбилиси. В Тбилиси было теплей, в Алма-Ате — сытней, но под Свердловском в туберкулезном санатории жил сын, и Нейгауз выбрал Свердловск. Сообщить Пастернакам о своем освобождении он не успел. Зинаида Николаевна не решалась написать сыну в санаторий, что отец арестован,— «он был комсомолец, авторитет отца был для него очень велик». Пастернак возмутился и немедленно написал Адику сам: он просил пасынка никогда не сомневаться в честности его отца, всех честных людей в России сажают, а следовательно, таким отцом можно только гордиться.
Весной сорок второго, когда Пастернак уже полгода как был в Чистополе, Зинаида Николаевна получила письмо из-под Свердловска, из Нижнего Уфалея, где разместился туберкулезный санаторий Адика. Письмо было не от него, а от врачей. Врачи предлагали операцию — ампутацию ноги; без согласия матери резать не решались. Пастернак настаивал на согласии: он обещал свозить Адика в Англию, сделать ему протез… Зинаида Николаевна в страхе дала согласие — и через месяц получила от сына отчаянное письмо: он писал, что чувствует себя никому не нужным калекой и что жизнь его погублена. Зинаида Николаевна поняла, что надо немедленно ехать к сыну — чтобы провести с ним хоть день. Пропуск в Свердловск она хоть и не без труда, но получила — сыграли свою роль отличная работа в детдоме и безупречная репутация. Пастернак провожал ее и Стасика. В Нижнем Уфалее, в санатории, куда Зинаида Николаевна добралась в конце июля 1942 года, ее старший сын читал письмо от отца — с обещанием скоро приехать — и плакал от радости. Зинаида Николаевна пробыла с ним две недели. Адик, хотя и радовался освобождению отца и посещению матери, был в отчаянии из-за ноги, отрезанной выше колена. Главное, что его огорчало,— разрыв с девушкой, в которую он влюбился. Калека ей был не нужен. Зинаида Николаевна утешала его, как могла, внушала, что из-за такой девушки и убиваться не стоит,— но сама была встревожена состоянием сына: температура не падала, фантомные боли в ампутированной ноге не прекращались. Как всегда, предчувствия ее оправдались: Адика лечили неправильно, туберкулезный процесс был не в ноге, а в позвоночнике, но его-то свердловские врачи не заметили.
Отпуск, который Зинаиде Николаевне дали в детдоме, заканчивался. Поездом добралась она с младшим сыном от Нижнего Уфалея до Свердловска — и увидела там афишу: в городе концертировал Гилельс. Он остановился в той самой гостинице «Урал», где в 1932 году месяц прожили Пастернаки. Гилельс был учеником Нейгауза, Зинаида Николаевна тут же отправилась к нему — и застала у него своего бывшего мужа, который только что прибыл в Свердловск. Оба бесконечно обрадовались друг другу, Нейгауз дал слово постоянно бывать у Адика, и Зинаида Николаевна со Стасиком поехали на вокзал. После первой же проверки документов жену Пастернака хотели снять с поезда — у нее оказался просрочен паспорт, в Чистополе неправильно оформили прописку, из-за чего она сразу по приезде сильно поскандалила с чистопольской милицией и добилась-таки немедленного переоформления; в поезде же Свердловск—Казань ее спасло только то, что соседом по купе был пожилой генерал, знавший стихи ее мужа. Как бы то ни было, до Казани они с сыном добрались благополучно и в Чистополь вернулись в конце августа сорок второго.
***

В Чистополе Пастернак жил на Володарского, 75 — в центре городка, напротив городского сада, в плохо побеленной комнате, где по стенам шел красно-черный орнамент из ласточек, сидящих на проводах.
Пятеро писателей образовали тогда в Чистополе тесный дружеский кружок: Асеев, с которым Пастернак помирился после нескольких лет отчуждения, Леонов, пять предвоенных лет не публиковавший ничего серьезного, Федин, начавший в эвакуации мемуарную книгу «Горький среди нас» (во временах серапионовской молодости он искал теперь вдохновения и опоры) — и Тренев, старый драматург и прозаик, давно уже замолчавший, но в дружеских разговорах вдруг помолодевший и раскрепостившийся. Настоящим литературным открытием 1942 года была для Пастернака и его товарищей Мария Петровых — доселе он знал ее лишь как талантливую переводчицу (и как платоническую возлюбленную Мандельштама — об этой его безответной влюбленности 1934 года много говорили в Москве). В Чистополе выяснилось, что она автор прекрасных лирических стихов, простых, непритязательных, но более сдержанных, чем цветаевские, и более непосредственных, чем ахматовские.
***
Их отношения с Цветаевой пережили три кризиса: 1926 год, когда они рвались друг к другу и остались, где были; 1935-й — год парижской невстречи, и 1941-й — последнее расставание. Они простились 8 августа на Речном вокзале. Цветаева думала, что на пароходе будет буфет, не взяла с собой никакой провизии,— Пастернак с молодым тогда поэтом Виктором Боковым накупил ей бутербродов, которые по бешеным ценам продавались в ближайшем гастрономе. Мур скандалил с матерью, кричал, что не хочет бросать Москву,— Пастернак еле уговорил его сесть на пароход. Известно, что не ласковей сын обходился с ней и в Елабуге — он был уверен, что нельзя ехать в эту глушь. Судить его не нам — собственная его судьба сложилась не лучше материнской. Георгий Эфрон пропал без вести в 1944 году; каким унижениям подвергался он перед этим и в Ташкенте, куда отправился в эвакуацию, и в армии, куда был призван по достижении восемнадцатилетия,— предполагать страшно. В Ташкенте он дошел до воровства. Россия была ему не Родиной (он и не знал ее), а страной проживания, любить которую ему было не за что,— и настоящим духовным подвигом можно считать то, что он умудрялся понимать ее людей и ее культуру и во многом винить самого себя. Умирая, Цветаева поручила сына Асеевым, которые переправили его в Ташкент,— но о Пастернаке не упомянула.
***
Наконец Фадеев уступил — на фронт, в только что освобожденный Орел, отправили «додж» с весьма представительной бригадой под руководством самого Симонова, главного военного корреспондента «Правды» и «Красной звезды». Ре;;д был сравнительно безопасен, бои уже закончились: Симонов взял на фронт жену, Валентину Серову, в бригаду включен был восьмидесятилетний Серафимович, из переделкинских жителей поехали Иванов, Федин и Пастернак. В той же бригаде был журналист «Комсомолки» Семен Трегуб — тот самый, который когда-то писал фельетон о докладе Суркова в Минске, в тридцать шестом году: Сурков, мол, был недостаточно суров с Пастернаком… Собственно, Трегуб был далеко не худшим из тогдашних фельетонистов: Пастернака он не знал и исходил из поверхностного, ходульного представления о нем. Личное знакомство эти представления скорректировало.
Жуткие картины разорения действовали на Пастернака самым удручающим образом: в «додже» он поскандалил с остальными участниками бригады — как полагает сын поэта, именно из-за их чрезмерной ортодоксальности (или по крайней мере из-за их нежелания вслух обсуждать главное — всех, кроме Пастернака, уже выучили патологической осторожности). Он заговорил о том, что для восстановления страны понадобится очень многое — может быть, вплоть до изменения политической системы; сохранилась его дневниковая запись, где он доказывает, что без такого изменения люди окажутся неспособны проделать титанический труд по восстановлению страны. Он осторожно заговорил о том, что после войны, возможно, вся советская жизнь станет иной, более человечной. Его грубо оборвали, он взорвался в ответ,— еле помирились.
Сохранились воспоминания Петра Горелика — друга Бориса Слуцкого, издателя его сочинений, мемуариста (Служба и дружба. Попытка воспоминаний. СПб.: Нева, 2003). Горелик воевал на орловском направлении и вдруг увидел Пастернака; конечно, в первый момент он не поверил своим глазам.

«В штабе я узнал, что в армию приехала группа известных писателей: А.Серафимович, К.Федин, К.Симонов, П.Антокольский и — я с трудом поверил — Борис Пастернак. Менялось и отношение к Пастернаку: свидетельством тому было приглашение поэта на фронт вместе с такими «своими» писателями, как Симонов и Серафимович. Это и радовало, и удивляло.
Для меня и многих моих сверстников Пастернак был поэтическим кумиром. Мы зачитывались «Спекторским»… В провинциальном Харькове я в юности думал о встрече с Пастернаком и был убежден, что еще предстоит увидеть его и услышать живой голос поэта. В пору распространенных в те годы художественных вечеров это не было чем-то несбыточным. Но даже самое необузданное воображение не могло представить, что увижусь с Пастернаком на фронте. Между тем становилась возможной встреча с поэтом именно на дорогах войны. Я понял, что не должен расставаться с его книгами, и положил их в командирский планшет.
В одну из своих поездок в части, проезжая деревню Ильинское, где располагался Политотдел армии, я увидел живописную группу людей, плотно окружившую начальника политотдела полковника Н.Амосова. Рядом с Амосовым выделялась фигура молодого статного человека в полевой форме. Я легко узнал К.Симонова. Кроме нескольких политотдельских офицеров, остальные были в гражданском, чувствовалось, что Симонов составлял как бы центр всей группы. Он в чем-то горячо убеждал собравшихся. Я подошел и прислушался. Говорили об успехах наших войск на юге, о взятии Харькова и о близости южных фронтов к Днепру. Но я искал глазами Пастернака.
Он стоял у плетня с противоположной от меня стороны. Мне показалось, что он здесь одинок. Сейчас я думаю, что это впечатление могло быть ошибочным, возможно, представление о его одиночестве слишком глубоко сидело во мне всегда, задолго до встречи, и все-таки память сохранила именно это впечатление (…).
Преодолевая робость, я спросил у полковника Амосова разрешения обратиться к Борису Леонидовичу Пастернаку (таков закон армейской субординации). Все посмотрели в мою сторону с любопытством. Получив разрешение, я подошел к Пастернаку. Он был смущен. Мы тепло поздоровались. Я достал из планшета его книги и громко, так, чтобы все слышали, попросил подписать на память о нашей встрече. Мне не видна была реакция писателей, оставшихся за моей спиной. Но в глазах Пастернака я видел еле сдерживаемую радость. Он подписал обе книги. На одной он написал: «Тов. Горелику на память о встрече в деревне Ильинка. 31 августа 1943 года. Борис Пастернак». На другой: «Товарищу Горелику на счастье. Борис Пастернак».
Кто знает, может быть, искреннее пожелание счастья привело меня живым в поверженный Берлин».
***
У Адриана начался процесс в почках. Зинаида Николаевна сочла это страшным признаком — и не ошиблась. Самое ужасное, что о своей обреченности знал и сам Адик — он попросил у персонала санатория медицинскую энциклопедию и прочел там все о своей болезни, латинское название которой уловил в разговоре врачей. Зинаида Николаевна перевезла его в Сокольническую клинику, которой заведовала профессор Ролье — подруга Милицы Нейгауз. Здесь он и умер от туберкулезного менингита. Последние дни его были ужасны — он пришел в сознание только на несколько секунд, прошептал, что умирает, что у него страшно болит голова,— и впал в беспамятство. Он уже не мог глотать — Зинаида Николаевна тщетно пыталась вложить ему в рот ложку мороженого, влить хоть несколько капель бульона… За день до его смерти Ролье сказала, чтобы из дома привезли одежду, в которой Адика предстоит хоронить. Он был еще жив, но в себя уже не приходил. Зинаида Николаевна поехала домой и, рыдая, стала собирать вещи. По ее воспоминаниям, более страшной минуты не было во всей ее жизни. На другой день Адик умер. Зинаида Николаевна хотела сначала воспротивиться вскрытию, но потом подумала, что мозг его еще может понадобиться науке, и согласилась. Когда она одевала Адика — очень красивого после смерти, как вспоминала она,— ее поразила непривычная легкость его головы: мозг был вынут. Ей снился потом кошмар — Адик жив, но мозг вынут, он доживает идиотом; и, чтобы избавить его от этого доживанья, она душит его своими руками. Так трансформировалось чувство вины перед сыном, от которого она не освободилась уже никогда.
Пастернак рыдал от жалости к Адику и к ней, обливался слезами Нейгауз, Зинаида Николаевна думала о самоубийстве. Трагедия была особенно остра на фоне всеобщего ликования — победа была все ближе, салюты шли уже каждый день, советские войска брали новые и новые немецкие города. Зинаида Николаевна была против кремации сына, но ее уговорили — она настояла на том, чтобы урну отдали ей. Ее закопали в переделкинском саду, рядом с дачей. Долго еще Зинаида Николаевна, накрывая на стол, ставила прибор для Адика — он как бы присутствовал рядом с ними в Переделкине.
А в первых числах июня Пастернак узнал о смерти отца, о которой сестры и зять Федор сообщили ему телеграммой.

«31 мая умер папа. За месяц перед тем ему удалили катаракт с глаза, он стал поправляться в лечебнице, переехал домой, но тут сердце у него сдало, и он умер в четверг, три недели тому назад.
В момент кончины вокруг него были Федя и девочки, он умер, вспоминая меня,— это все из их телеграммы.
***
В Доме ученых его спросили — какая лучшая вещь написана о войне?
— «Василий Теркин»,— ответил он, не задумываясь. Послышались смешки.— Я с вами тут не шутки шутить пришел!— вскипел он.
***

В середине мая 1946 года его посетил Николай Заболоцкий. Он приехал в Переделкино вместе с Ираклием Андрониковым, у которого жил тогда в Москве. Впоследствии самЗаболоцкий — тогда фактически бездомный, нигде не прописанный,— поселился в Переделкине на даче Василия Ильенкова, по его приглашению; несколько раз он заходил к Пастернаку — один или с другом, литературоведом Николаем Степановым.
Отношения Заболоцкого и Пастернака складывались неровно. Пастернак в 1928 году сдержанно поблагодарил за присылку «Столбцов», но нет ни одного свидетельства, что книга ему понравилась. Заболоцкий хорошо относился только к поздним пастернаковским сочинениям — ранние казались ему манерными; в одном из писем к Андрею Сергееву — в будущем замечательному переводчику и эпическому поэту — он замечает:

«Советую вам сравнить старые книги Пастернака с его военными стихами и послевоенными… Последние стихи — это, конечно, лучшее из всего, что он написал: пропала нарочитость — а ведь Пастернак остался».
***

Резко негативное отношение Пастернака к Симонову представляется загадкой: да, почти все советские поэты были для него на одно лицо, да, заочный ученик Рильке принципиально не желал разбираться в оттенках вкуса заведомо безвкусной пищи; он находил невинное удовольствие в сознательном перевирании фамилии фронтовика Михаила Луконина, оскорбительно и грубо напавшего на него в проработочном выступлении (называл то Лутохиным, то Лукошкиным); почти демонстративно не читал молодых и признавался в этом. Тем удивительнее, что к одному из самых талантливых и уж точно самых известных писателей младшего поколения он относился с упорной, подчеркнутой неприязнью. Вряд ли дело было в том, что подборку стихов Пастернака Симонов в конце концов публиковать не стал. Отношение Пастернака к Симонову определяется не одним оскорбленным авторским самолюбием и даже не тем, что в своем творчестве Симонов собрал с Пастернака «обильную дань», как говорила Ахматова Лидии Чуковской еще в 1940 году. Пастернак вряд ли замечал эту «обильную дань»: слишком ясно было, что Симонов идет скорее от Тихонова, Киплинга, Гумилева; от Луговского и Сельвинского времен их первых сборников.
***
Трудно поверить, что Пастернаку — поэту с безупречным вкусом, способному оценить даже столь далекие от него явления, как поэзию Есенина и Павла Васильева (последнего он ставил выше),— ничего не говорили лучшие стихи Симонова. Симонову, как и Пастернаку в семнадцатом году, повезло в канун войны полюбить правильную женщину — «злую, ветреную, колючую». Только ради нее можно было преодолевать страх и конформизм — и чудо книги, пусть менее масштабной и яркой, чем «Сестра», Симонов пережил. Очевидно, Пастернак это замечал и выделял его из чередысовременников; выделял — неприязнью. Если бы сервильностью, плакатностью и фальшью марал себя заурядный виршеплет, это не привлекло бы пастернаковского внимания — а может, даже вызвало бы сочувствие: он всегда сочувствовал нищим духом и презирал только тех, кому «было дано». Симонову — было. Тем оскорбительней выглядело в нем все советское, официозное, наносное. Пастернак не любил в Симонове не только раннюю сановитость — он не любил и мир его поэзии, мир офицерской романтики и корреспондентской отваги, коньячно-бивуачный, богемный, триумфаторский. Офицер, военный журналист, влюбленный в актрису, любимец крупных армейских начальников, врывающийся в города «с блокнотом, а то и с пулеметом» — так что создавалось впечатление, что войны и впрямь выигрываются корреспондентами; храбрец, авантюрист, мастер красивого жеста — таков облик лирического героя в симоновских стихах; весь этот блестящий, но фальшивый антураж не вызывал у Пастернака ничего, кроме раздражения.
***

«Мне абсолютно непонятна общая нескладица со мной. Я не могу понять, почему перевести 6 пьес Шекспира, заложить основу к ознакомлению с целой молодой литературой (грузинской.— Д.Б. ) и самому заслужить расположение какой-то, пусть небольшой, но не совершенно испорченной и уголовной части общества, почему все это — не советская деятельность, а сделать десятую дол;; этого и плохо — советская? Я далее не понимаю, отчего десятки заслуживающих этого пожилых беспартийных сделали «нашими», премировав их без допроса и таким образом признав за ними это звание, а я из-под взведенного на меня телескопа сам должен составлять свою рентгеноскопию и покупать это нашенство отречением от тех, кто относится ко мне по-человечески, в пользу тех, кто ко мне относится враждебно, и от тех останков христианства и толстовства, которые при известном возрасте неизбежны у всякого, кто проходит и заходит достаточно далеко, вступив на поприще русской литературы. Все это чистый бред и абсурд, на который при краткости человеческой жизни нельзя тратить времени. Тем более, что я ничего не боюсь. Моя жизнь так пряма, что любой ее оборот приемлем».
***
Была и еще одна причина, по которой он не желал принимать все происходящее всерьез. В феврале 1947 года была написана «Рождественская звезда», а человек, написавший такие стихи, может уже ни о чем не беспокоиться.
***

Мария Юдина писала Пастернаку, что если бы он ничего, кроме «Рождественской звезды», не создал,— ему было бы обеспечено бессмертие на земле и на небе.
Впрочем, была и еще одна, последняя причина, по которой он был в сорок седьмом году так счастлив и бесстрашен. Быть может, без этого запоздавшего счастья не были бы написаны и религиозные стихи из живаговского цикла: пусть лучшее русское стихотворение — не о любви к женщине, но без любви к женщине, подспудно сопровождающей всю позднюю лирику Пастернака, не было бы и этой восторженной благодарности Богу.
***
История любви Пастернака и Ивинской — счастливое исключение в литературных и биографических анналах двадцатого века. Обычно мемуаристы, современники да и сами участники событий старательно приукрашивают истину, при ближайшем рассмотрении весьма драматичную. Здесь — случай прямо противоположный: мемуаристы, исследователи и сплетники всех мастей изо всех сил расписывают драматические перипетии этого захватывающего романа, на все лады обсуждают трагизм его коллизий — тогда как сами любовники всю жизнь утверждали: мы счастливы. И если разобраться, почитать документы, вспомнить стихи и прозу Пастернака, навеянные образом Ивинской,— окажется, что это правда! Эта любовь стоила Ивинской двух тюремных сроков, а Пастернаку — семейной гармонии и в конечном счете жизни. И тем не менее Борис Пастернак и Ольга Ивинская в один голос утверждали, что четырнадцатьлет были счастливы; и книга Ивинской «В плену времени» — светлая, и воспоминания ее дочери Ирины Емельяновой — радостные. Этим четверым — Пастернаку, его возлюбленной и двум ее детям от предыдущих браков — было хорошо вместе.
Ольга Ивинская отнюдь не была пуританкой — даже в старости она сохранила обаяние, а уж на молодых ее фотографиях запечатлелась такая чистая и яркая красота, что понятны становятся чувства Шаламова, пронесшего любовь к ней через семнадцать лет лагерей. У Ивинской было много романов, она их не стеснялась,— рассказывала, что однажды отдалась попутчику в поезде,— и на известной фотографии тридцать девятого года «У зеркала» по ней никак не скажешь, что успех у мужчин ее тяготит.
— Как это интересно, что у меня еще остались поклонницы!— сказал он ей при первой встрече в редакции «Нового мира», когда Зинаида Николаевна Пиддубная, работавшая с Ивинской в одном отделе, представила их друг другу.— У меня книги сейчас почти все розданы… Но я вам найду!

«Это был такой требовательный, такой оценивающий, такой мужской взгляд, что ошибиться было невозможно: пришел человек, единственно необходимый мне, тот самый человек, который собственно уже был со мною. И это потрясающее чудо. Вернулась я домой в страшном смятении».

Ивинская всегда пишет в таком стиле, в таком же, вероятно, и говорила: очень много всего потрясающего и чудесного. «Он был потрясающий человек». «Она была чудесная женщина». Чистый роман; да этого он, собственно, и хотел. Ведь и в его романе полно вкусовых провалов и восторженных придыханий.
— Хотите, я подарю вам эту площадь?— спрашивал он, переводя ее через Пушкинскую. «Я хотела».
В одну из первых прогулок, когда она еще только привыкала к пастернаковскому «гуденью» — ассоциативному потоку, в котором просторечье мешалось с философскими отвлеченностями,— он вдруг признался:

«Вы не поверите, но я — такой, как вы меня видите сейчас, старый, некрасивый, с ужасным подбородком,— был причиной стольких женских слез!»

Ивинская в ответ вспомнила, как на одном из вечеров еще тридцатых годов видела Пастернака в перерыве освобождающимся от чьих-то страстных объятий; она запомнила женские руки, обхватившие его голову, и даже звук поцелуев. Пастернак испуганно открестился и потом всегда повторял: «Что ты, Лелюша, этого не было, тебя Бог накажет!» Но Ивинская утверждала: было. Ей хотелось, чтобы еекумир пользовался успехом у других. В ответ на пастернаковское признание она исписала дома целую тетрадку, где откровенно выложила возлюбленному историю своей бурной сердечной жизни. Он был этим безумно тронут — это послужило доказательством серьезности отношений.
Писать, надо сказать, было о чем. Ивинская родилась в 1912 году, в Тамбове, мать ее была студенткой курсов Герье, отец — студентом-«естественником» Московского университета, отпрыском богатой тамбовской помещичьей семьи. Мать Ивинской Мария Николаевна, в девичестве Демченко, была необыкновенно хороша собой — и постоянством не отличалась: скоро она рассталась с тамбовским помещиком (впоследствии, во время Гражданской войны, пропавшим без вести) и вышла замуж за Дмитрия Костко, учителя словесности из тогда подмосковного Серебряного Бора. Ольга Ивинская с детства обожала стихи, легко их запоминала, сочиняла сама (и неплохие,— по крайней мере, без почти обязательной тогда «ахматовщины»). Она мечтала о филологическом факультете Московского университета, но туда отбирали особенно придирчиво — «непролетарское происхождение» исключалось, а она была «из служащих» и могла претендовать только на биологический. Отучившись год, она перевелась на Высшие литературные курсы (основанные еще Брюсовым); впоследствии их преобразовали в Редакционно-издательский институт, так что по образованию Ивинская оказалась журналисткой — да в прессе всю молодость и проработала. В 1930 году семья переехала в Потаповский переулок. После окончания института Ивинская работала в журналах «За овладение техникой», «Смена» (при нем было объединение молодых журналистов), «Самолет». Была знакома с Варламом Шаламовым, тоже молодым поэтом и журналистом (как оказалось, влюбленным в нее с первого взгляда — эта влюбленность пережила с ним семнадцатилетний ад Колымы), дружила с Павлом Васильевым, Ярославом Смеляковым, знала Павла Антокольского, Илью Эренбурга.
Она росла в пору, когда свобода отношений считалась нормой, браки заключались легко, бытовала даже теория «стакана воды» — естественного и немедленного удовлетворения половой потребности. Сама Ирина Емельянова не может точно сказать, вторым или третьим мужем матери был ее отец, «высокий человек с тяжелым, мрачным, но красивым лицом, с атлетической фигурой участника первых физкультурных парадов». Об отцовстве сказано еще осторожнее — «считается моим отцом» (сходства в самом деле не наблюдается). Отец Ирины Емельяновой повесился, узнав,что жена собирается уйти от него и забрать ребенка. Еще не кончились поминки, а Ивинскую уже «ждал у подъезда» (дочь точна даже в деталях) Александр Виноградов, отец ее второго ребенка. «Ей по душе были его широкая русская натура и служебный автомобиль». Виноградов, советский кадровый работник, в прошлом руководил комбедом, потом — по советскому обыкновению — стал руководить журналом «Самолет» при Осоавиахиме, где работала Ивинская. Он оказался слишком даже советским — повздорив с тещей, немедленно на нее донес. Выпускницу курсов Герье арестовали за то, что она якобы критично отозвалась о фильме «Ленин в Октябре». О доносе мужа Ивинская узнала от адвоката, который ею увлекся (не увлечься, видимо, было невозможно). Узнав об этом, она сказала мужу, что расстается с ним окончательно и бесповоротно; этого он снести не мог, добился отстранения адвоката от дела и сам защитил оклеветанную им мать Ивинской столь блестяще, что она получила «всего» шесть лет (за антисоветскую агитацию). Срок истек в сорок четвертом, и Ивинская поехала за матерью в Горький — было известно, что во время войны заключенных не выпускают из лагерей; несчастная могла не дожить до освобождения — в лагерях морили голодом, их бомбили… Ивинская чудом добралась до местности со страшным названием Сухово-Безводное и вытребовала мать. Так что победу семья встретила в прежнем составе — без Виноградова, умершего в сорок втором.
Возможно, все эти страсти были для Пастернака по-своему привлекательны: Лара, всюду вносящая хаос и при всех обстоятельствах выживающая,— явно отсюд;;, и сложный, темный быт ее семьи, с любовными страстями и вечным неустройством, выглядит тем романтическим фоном, который отчасти и привлекает Живаго. Забегая вперед, скажем, что и мать Ивинской до старости оставалась красавицей, хоть и вернулась из лагеря страшной худой старухой; после смерти Костко, в старости, она вышла замуж за своего давнего поклонника, которому отказала двадцать лет назад. Пастернак был на этой свадьбе, говорил тосты, подружился с новым «тестем» — Сергеем Степановичем Бастрыкиным, мило трунил над «молодыми». После этого брака Мария Николаевна, мать Ивинской, расцвела; вообще все женщины в этом доме были красивы — и бабушка, и внучка, но особенно, конечно, повезло Ольге.
Она была редкостно хороша — ладная, гармонично сложенная (рост Венеры — чуть выше ста шестидесяти, нога тридцать пятого размера), золотые волосы, улыбка, большиесветлые глаза, музыкальный голос; и что всего важней — она обожала стихи Пастернака, твердила их наизусть, девочкой бегала на его вечера (впрочем, туда ее таскал первый возлюбленный Ника Холмин; платоническая влюбленность в Пастернака отнюдь не мешала и даже способствовала любви к сокурснику).
Роман развивался стремительно — точней, речь идет сразу о двух романах: как только нашелся прототип героини, автор с утроенной силой принялся за главную прозу. Некоторое время они с Ивинской только гуляли по Москве, он провожал ее до Потаповского переулка, где она жила с матерью, отчимом, девятилетней Ирой и шестилетним Митей,— а вскоре произошло то, что и должно было произойти; четвертое апреля сорок седьмого года — Ивинская запомнила дату!
«Лето в городе», две пустые квартиры, семьи живут на дачах. Разгар страсти. Жара. Недосып. «Хмуро смотрят по случаю своего недосыпа вековые, пахучие, неотцветшие липы»… Липовый запах, горячий асфальт, детские крики во дворе… Об этом периоде их отношений Ивинская вспоминала потом с особенной радостью. «Мы виделись почти ежедневно»,— гордо замечает она, не забывая добавить, что встречала Пастернака в синем шелковом халате, который потом перешел в стихи доктора Живаго: «Когда ты падаешь в объятье в халате с шелковою кистью»… «Это не слишком откровенно?» — спрашивал Пастернак четырнадцатилетнего Андрюшу Вознесенского, которому показывал тогдашние стихи за отсутствием другой аудитории. Андрюша уверенно отвечал, что не слишком. Ирочка Емельянова полюбила Классика, как отца. Девочка с удлиненными, чуть раскосыми глазами — Ларина дочь Катенька — довольно точно списана с Иры. Замечательно, что к новому увлечению матери дети относились восторженно,— Пастернак умел разговаривать с ними ласково и уважительно. Мать Ивинской (как и сама Ольга) искренне надеялась, что Пастернак уйдет из семьи, о которой он говорил в запале много резких и сердитых слов. Уходить, однако, он не собирался. «Я теперь умней, чем в тридцатом,— говорил знакомым, от которых не скрывал своего счастья.— Тогда я все разрушил, а теперь не буду». От Зинаиды Николаевны он не уйдет — сильней всего его будет привязывать к дому их общий сын Ленечка, «такой чистый, такой несовременный»…
Зинаида Николаевна знала о происходящем — однажды она нашла на столе у Пастернака откровенную записку к нему; она продолжала наводить порядок в его кабинете, а онтак и не научился ничего прятать (а может, надеялся, что она найдет записку — и все разрешится само собой?). Зинаида Николаевна устроила чрезвычайно тяжелую сцену. Он сдался и поклялся больше с Ивинской не видеться. Ивинская не желала с этим мириться, передала ему через подругу, что тяжело больна и хочет с ним увидеться в последний раз… Зинаида Николаевна излагает эту историю так:
В изложении Ивинской все еще мелодраматичней и ужасней:

«Однажды тяжело заболел младший сын Б.Л. Леня. И 3.Н. у постели больного сына вырвала у Б.Л. обещание больше не видеть меня. (Историю о болезни сына, вероятно, Пастернак выдумал для Ивинской, чтобы объяснить внезапный и бесповоротный разрыв; Зинаида Николаевна о болезни Лени не упоминает ни словом.— Д.Б. ) Тогда он попросил Люсю Попову сообщить мне об этом решении. Но она наотрез отказалась и сказала, что это он должен сделать сам. Я, помню, больная лежала у Люси в доме на Фурмановом переулке. И вдруг туда пришла Зинаида Николаевна. Ей пришлось вместе с Люсей отправлять меня в больницу, так как от потери крови мне стало плохо. И теперь не помню, о чем мы говорили с этой грузной, твердой женщиной, повторяющей мне, что ей наплевать на любовь нашу, что она не любит Б.Л., но семью разрушать не позволит.
После моего возвращения из больницы Боря явился как ни в чем не бывало и трогательно мирился с мамой, объясняя ей, как он любит меня».

Дочь Ивинской вспоминает:

«Из приглушенных разговоров старших мы узнавали страшные вещи: она в сумасшедшем доме, в больнице имени Ганнушкина. Бабка сама написала заявление, чтобы ее забрали. Это оказалось неправдой. Она отравилась. Она в больнице и умирает. Но и это было не совсем так. Она отравилась, но была не в больнице, а у своей приятельницы Люси П., которую бабка считала источником многих неприятностей, и домой возвращаться не хочет. (…) Вдруг она вернулась, виновато просунув в дверь бледное личико, как-то по-новому, по-больничному, повязанное простым платком. Она вернулась тихой и какой-то маленькой и долго не выходила из дома. Но потом все пошло по-прежнему».

Насчет отравления все темно — Ивинская упоминает о потере крови, а это наводит на мысль о подпольном аборте. Она беременела от Пастернака дважды, вторая беременность закончилась выкидышем в тюрьме.
Ивинская бывала на всех его вечерах, на чтениях переводов, в квартирах, где он читал роман. Друзьям Пастернак восторженно говорил о том, что встретил идеал. Он переживал творческий подъем, сопоставимый только с запойной работой над «Сестрой моей жизнью» летом семнадцатого: за 1947—1949 годы написаны половина стихов из «Доктора Живаго» и большая часть самого романа плюс страшное количество переводов, к которым он стал постепенно подключать и Ольгу Всеволодовну.
9 октября 1949 года Ивинская была арестована. Как бы ни хотелось ее недоброжелателям, чтобы она пострадала за причастность к денежным махинациям заместителя главного редактора «Огонька», некоего Осипова, который будто бы подделывал какие-то доверенности,— статью ей дали неуголовную, а «контрреволюционную», пресловутую и страшную 58—10, и сравнительно малым сроком — пятью годами — она была обязана только тому обстоятельству, что не сломалась и не оговорила себя. Спрашивали ее главным образом о Пастернаке,— страшно подумать, о его шпионской деятельности!— и любая слабина дала бы следствию компромат на поэта. Пастернак жил под дамокловым мечом: Даниил Данин в мемуарной книге «Бремя стыда» приводит записки Всеволода Вишневского, главного редактора «Знамени»,— к сотруднику отдела поэзии, критику Анатолию Тарасенкову:

«Будешь защищать Пастернака — буду против тебя, буду драться… Кстати, в дни бегства из Москвы — Пастернак говорил Соф. Касьяновне: «Как я рад, что у меня сохранились письма из Германии…» Деталь, которую ты не смеешь пропустить. Я довожу ее до тебя открыто, официально. О «великом» — полезно знать побольше».

Сколь бы советским и половинчатым критиком ни был Тарасенков, а Вишневскому он в тот же день ответил:

«Скорее всего Пастернак разумел письма к нему от Рильке, крупнейшего немецкого поэта, умершего в 1926 г. Знаю, как Пастернак вел себя в дни бомбовых атак на Москву, он героически тушил немецкие «зажигалки», работал на крышах ночами, как член команды MПВО. Я категорически отметаю приклеивание Пастернаку каких-то пронемецких разговоров. Этого не могло быть и не было. Я в это не верю и никогда не поверю».
***
В тюрьме у Ивинской случился выкидыш, началось кровотечение, она могла умереть в тюремной больнице. О том, что она ждет ребенка, Пастернак узнал только после ее ареста — и тут уже сдержать его было невозможно. Превозмогая ужас и отвращение, он почти ежедневно ходил на Лубянку с требованием, чтобы ему отдали ребенка! Несколько раз он в открытую предложил арестовать его — ведь она арестована из-за него, по его вине! Зачем держать женщину, виновную только в том, что он ее полюбил и был ею любим ответно? От Зинаиды Николаевны он этих посещений не скрывал; сказал ей, что Ивинская беременна и что, если ребенка отдадут,— он будет жить с ними, в их семье. Жена Пастернака не возражала, чувствуя, что это бесполезно. Наступили дни полного отчуждения между ними. Близким друзьям Пастернак в это время говорил: «Когда ее у меня отняли, я понял, что это хуже, чем смерть». На Лубянке ему отдали книги, надписанные им для Ивинской, и сказали о выкидыше.
***
Возможно, не только стойкость Ивинской, но и его хлопоты привели к тому, что Ольга получила пять лет по фантастическому обвинению: «близость к лицам, подозреваемым в шпионаже».
***
Ее освободили по амнистии в 1953 году. Пастернак осторожно попросил Иру намекнуть матери, что прежние отношения между ними немыслимы. Ирина отказалась: «Разбирайтесь сами». Она была права. Пастернак пришел в квартиру в Потаповском переулке, увидел похудевшую, помолодевшую, по-прежнему неотразимую Ивинскую — в пятьдесят третьем никто не верил, что ей уже сорок один!— и все возобновилось с прежней силой. Жене он в открытую заявил, что прежняя жизнь между ними невозможна, что он будет отдавать ей некоторую сумму денег, а жить, ночевать, работать там, где ему удобнее. «Меня это устраивало»,— холодно замечает Зинаида Николаевна в мемуарах.
***
Она была женщиной истеричной, эгоистичной, непоследовательной, взбалмошной, вызывающе несоветской. Она была из таких, о которых он сказал: «Быть женщиной — великий шаг, сводить с ума — геройство». И в истории литературы она останется не как разлучница, изводившая Пастернака требованиями оставить семью,— а как женщина, которой посвящены слова:

«Сними ладонь с моей груди. Мы провода под током. Друг к другу вновь, того гляди, нас бросит ненароком».
***
астернаковский «Фауст» — не столько очередная версия немецкой поэмы, сколько личное, авторское высказывание, по многим соображениям для Пастернака принципиальное.
***
Что отстаивает Фауст? Прежде всего свою неутолимость: всех благодеяний Мефистофеля мало. Есть высший дар — творческий; тому, кто знает эту отраву, ничто другое не затуманит головы (не зря в «Кухне ведьмы» Мефистофель замечает старухе, что Фауста не свалит никакое питье). Сколько бы ни настаивал Мефистофель, что мир движется завистью, жадностью и тщеславием, сколько бы ни издевался над чистотой — все его стрелы бьют мимо цели. Но ведь на каждые три слова лжи приходятся у него два слова правды — разоблачает ли он лживых попов, важных философов или самовлюбленных литераторов, Фауст охотно соглашается. Это и есть та дьявольская смесь, которая так бесила Пастернака.
***
Мы подходим к периоду биографии Пастернака, вызывающему едва ли не больше споров и нареканий, чем его поведение в тридцатые годы. Речь идет о временах, когда после знаменитого долгого «да-да-да», говорившегося эпохе, друзьям, женам,— зазвучало резкое пастернаковское «нет».
***
В этом одно из сходств его биографии с толстовской. Есть буквальные, забавные пересечения: «Война и мир», как известно, называлась вначале «1805 год»,— Пастернак явно не без умысла назвал революционную поэму «Девятьсот пятый год». Но это вещи внешние,— внутренние сходства глубже. Поздний Толстой презрительно и с раздражением говорил о литературе и сч;;тал, что литераторов должно быть как можно меньше. Еще одна существенная параллель — Пастернак, как и Толстой, ушел непримиренным и к концу жизни все больше злился на власть, на равную глупость оппонентов и последователей, на жену — которая, надо сказать, в большинстве случаев вела себя умней и тактичней Софьи Андреевны, хотя крест ей выпал не менее тяжкий… Как поздний Толстой, Пастернак окружил себя немногими вернейшими, которых резко выделял из числа гостей и друзей дома: с ними он был мягок, ласков, откровенен — с остальными резок, почти груб. Как поздний Толстой мог любую тему свести на необходимость любить всех, так и Пастернак в последние годы сводил все разговоры на романи неортодоксально-христианскую философию, выраженную в нем. О своих ранних опытах и Пастернак, и Толстой в старости говорили с раздражением. Совпадают и внешние реалии их жизни: за границей Пастернак и Толстой в старости становятся кумирами и воспринимаются как фигуры почти библейского масштаба — в Отечестве отношение к ним сложное, неоднозначное и порой издевательское. Толстому собираются присудить Нобелевскую премию — он заранее отказывается; Пастернаку присуждают, отказывается и он, хотя вынужденно. Переделкинская дача и Ясная Поляна становятся местом паломничества — среди паломников как ищущие Бога интеллигенты, так и «темные люди», стихийные искатели истины. При проповеди труда, сдержанности и аскезы — дом постоянно полон гостей. Пастернак был исключен из Союза писателей — Толстой отлучен от церкви, хотя это и события по сути несоизмеримые. Можно только гадать о мучениях Пастернака, останься он в живых и наблюдай, как Толстой, за полицейской расправой над его молодыми читателями и духовными учениками в шестидесятые годы, услышь он, как Хрущев кричит на Вознесенского, узнай о том, что за хранение и распространение его романа дают срок… Толстой в конце жизни мечтал о том, чтобы его как главного толстовца, противника судов, земельной собственности и воинской повинности — арестовали. Пастернак ареста боялся,— но несколько раз говорил, что это избавило бы ситуацию от тягостной двусмысленности и внесло наконец определенность как в его положение, так и в образ власти.
***
«Талант понимался Пастернаком не как Божий дар, а как существующее вне Божьих промыслов особое, исключительное качество личности, уравнивающее человека с Богом, дающее талантливому особые, исключительные нравственные права среди людей — толпы.
В таком понимании Христос — сын человеческий — являлся чем-то вроде старшего по талантливости и завидного по жертвенной судьбе и славе.
Пастернаковское христианство сродни лермонтовскому: «Я или Бог, или — никто».
«Мое христианство» Пастернак попытался воплотить в образе Юрия Живаго. Понятно, что краеугольным камнем такой веры является непомерная гордыня. И герой пастернаковского романа не что иное, как последовательное утверждение авторского эгоизма».
***
Строго говоря, Пастернак признавал два вида добрых дел: творчество (которое он понимал как форму служения) — и денежную помощь. Все остальное не только отнимало время и ломало распорядок жизни — в конце концов, он часто шел на то, чтобы вопреки собственному распорядку кого-то утешить, спасти, заговорить… Любые формы благотворительности справедливо казались ему либо фарисейством, либо насилием. Дать денег — значит поделиться малой толикой свободы, отвоеванной у «полуслов и полу-дел». Дальше люди сами решат, что им для себя сделать. Отказ от иных способов вмешательства в чужую жизнь был не только средством самосохранения, но и актом доверия к другому.
***

К 1952 году относится эпизод с бурной предысторией — у Федина сгорела дача. Он был соседом Пастернака, Борис Леонидович принимал участие в тушении пожара.
Фединская дача сгорела оттого, что в Переделкине тогда не было еще ни водопровода, ни парового отопления, отапливались печками. Дело было летом, в сырой и прохладный день; жена Федина Дора Сергеевна ;;отовила обед на кухне, а в это время в доме загорелась крыша — большой лист бумаги (писательские жены обычно топили черновиками) вылетел из трубы на дранку и поджег ее. Невестка Пастернака, жена его пасынка Галя Нейгауз, подробно описала, как Зинаида Николаевна выхватила из спальни внучку Федина Вареньку, как сам хозяин выбрасывал из кабинета вещи и книги, как Пастернак таскал ведрами воду из колодца… Пожарная машина сильно запоздала и вдобавок приехала почти без воды. Тут Галя Нейгауз впервые услышала, как Пастернак орет. Орал он на пожарную команду. Потом вскочил на подножку машины и поехал с пожарниками — показывать дорогу к речке. Наконец набрали воды, кое-как залили пожарище, но от дачи почти ничего не осталось.

«Один раз мне пришлось видеть Бориса Леонидовича бурным, разгоряченным, возбужденным — он был так прекрасен, что этот день остался у меня в памяти на всю жизнь».

Федин уже тогда был секретарем Союза писателей, так что дачу ему отстроили быстро — уже к зиме. Федин созвал писателей на новоселье. На почетном месте сидел Пастернак. Гости были сановитые — редколлегия «Нового мира», в которую входил и Федин; Вишневский — главный редактор «Знамени», в пятьдесят втором — законченный литсановник апоплексического сложения, вставлявший в речь флотские словечки и ругательства. Когда уже порядочно клюкнули, Вишневский встал и провозгласил тост за будущее настоящего советского поэта Пастернака. Он подчеркнул — «советского». Пастернак меланхолично поковыривал вилкойсалат и так же меланхолично протянул: «Все-еволод, идите в п…ду».
В первый момент никто ничего не понял. Вишневский замер квадратным изваянием с рюмкой в руке. Пастернак, не отрываясь от своего занятия, внятно повторил для тугоухих: «В п…ду!»
Вышел скандал, его как-то замяли, Федин всех примирил. Слухи о пастернаковской эскападе распространились широко — нам описываемый эпизод известен из дневниковой записи А.Гладкова, которому о нем рассказал присутствовавший при сем Паустовский. По свидетельству Андрея Вознесенского, Борис Леонидович не матерился никогда — единственный раз произнес при нем эвфемизм «слово из трех букв», и то цитируя высказывание Фета. Пастернак, конечно, любил эпатаж, обожал удивлять — но чтобы вот так… История эта говорит о Пастернаке больше, чем кажется.
В первые годы оттепели он не будет в числе пылких разоблачителей, почти ничего не напишет о Сталине. Но не следует забывать, что роман написан в последние сталинские годы, автор широко давал его читать и не только не остерегал читателей от распространения рукописи, но всячески призывал к нему. Пастернак времен работы над романом идеально соответствует самому себе: все его творчество и поведение в тридцатые было апофеозом насилия над собой — в конце сороковых и начале пятидесятых он перестал стесняться чего бы то ни было. Сохранились свидетельства его смелости, граничившей с юродством.
Но это бы ладно; послать подальше литературного Савонаролу — милое дело. Куда опасней для репутации Пастернака его письма к сыну — нужно немалое мужество, чтобы опубликовать эту переписку. Как-то в споре с Алей Эфрон старший сын Пастернака заявил, что ему стесняться нечего — исключительное нравственное благородство отца позволяет печатать все. Это его решение и его выбор; о цитируемом ниже письме он говорит, что оно отрезвило и даже обрадовало его. В пятьдесят четвертом старший сын Пастернака, мечтавший написать диссертацию, вернуться в Москву к матери и первой жене Татьяне, скучавший по отцу, невыносимо тосковавший в Кяхтинском гарнизоне на границе с Монголией,— написал Борису Леонидовичу слезное письмо:

«Прости меня, Боричка,— что я тебя в свои дела вмешиваю, прости, что не даю тебе спокойно работать. Но мне очень трудно, и состояние мое, как две капли воды, похоже на твое, пережитое неоднократно и особенно сильно, когда ты ездил в Париж. Я сейчас чувствую себя бесконечно одиноким, в разладе со службой, семьей, работой. Это дальше невыносимо. Это призраки, но они стали неестественно сильнее реальности. Они сегодня способны меня, живого, самолюбивого и жизнерадостного, изуродовать и прикончить».

У тридцатилетнего сына Пастернака от одиночества начались галлюцинации. Ему казалось, что его комната полна людьми, он разговаривая с ними, доказывал что-то… В письмах к отцу Евгений Борисович несколько раз сослался на сходство с ним, на родство по крови. Кажется, именно это Пастернака взбесило больше всего; дело не в том, что он находил в сыне ухудшенную, «разбавленную» копию себя, отягощенную материнскими комплексами и капризами. Напротив, однажды, после чтения вслух первых глав романа, на упрек, что образ Живаго будто бы нереалистичен, он ответил: «Это роман про моего старшего сына». Он любил сына, видел в нем свое продолжение — и именно потому был так нетерпим к его слабости, к любым просьбам о снисхождении; а может быть, он не терпел, когда ему напоминали о периодах его собственной слабости. Как бы то ни было, вот ледяной душ, которым он обдал сына в ответ на его горькие жалобы:

«31 января 1954. Дорогой Женечка! (…) На все, что ты написал мне, скажу тебе одно. Ты страшно все, может быть под влиянием мамы, преувеличиваешь: безвыходность своего положения, важность того, что будет с мамой в том случае, если ты перед ней выскажешься искреннее, мое значение (несуществующее), мою сердечность (существующую еще меньше). Ты пишешь: «Мы с тобой одной крови, папочка». А на чорта мне эта кровь, твоя или моя? Мне брюхом, утробой, а не только головой ближе всякой крови «Фауст», за посылку которого ты меня благодаришь.
Кроме теплоты субъективного мира, есть ведь также объективный, с которым заставляет мериться гордость и столкновения с которым надо выдерживать с готовностью спокойно, без истерики отступить или погибнуть. Мамина живопись, например, ни разу не испытала встречи с жизнью и проверки действительностью благодаря искусственным условиям, которые ее от этого избавляли.
Все время я тебе твержу одно: держись доступных, достигнутых рамок в своей жизни, работе, службе. Подвигайся вперед в этих действительных границах (отправляясь от них спокойно и честно, можно зайти бог знает как далеко). Надрывом, истерикой, фантастикой, ходулями никогда ничего не достигалось! Если естественность в быту и семейной жизни дана тебе, не считай этого нестоющей безделицей, иногда это не удается. В течение долгого времени не пиши мне. Мне некогда, а оставлять тебя без ответа неловко и жалко. Ни во что не буду вмешиваться, о твоем письме не скажу ни маме, ни Тане. У меня совсем другие заботы, ничего я в этом не понимаю».
***

И тут мы подходим к генезису толстовского и пастернаковского позднего мировоззрения, главной составляющей которого была аскеза, идея отказа от всего лишнего, тоска по радикальному упрощению жизни — не в смысле лишенияее главных условностей (таких, как искусство, милосердие, просвещение, хотя Толстого и искусство раздражало), а в смысле избавления от любой лжи, любых недоговоренностей и путаницы. Особенно актуально это было для Пастернака, всю жизнь боявшегося кого-то обидеть резким словом или неосторожным замечанием; эта долгая избыточная деликатность для того и была нужна, чтобы тем бесповоротнее и жестче заговорить о главном к концу жизни, уже без всяких компромиссов.
***
Отвращение у Пастернака и Толстого вызывают сходные вещи — политика, демагогия, актерство, фальшь, официальная религия (во времена Пастернака ее роль играла деградировавшая коммунистическая идеология). Ответом на все эти мерзости было свободное, неофициальное, внецерковное христианство (Пастернак с официальной церковью не враждовал, но и не был прихожанином какого-либо храма).
Чем ближе к последней правде, тем лучше. Пастернак домыслил до логического конца толстовскую философию истории, сняв с частного человека ответственность за нее.
Пастернак, как и Толстой, от всей души предавался соблазнам, прежде чем их отринуть. Ненависть Пастернака к советской пошлости выросла из попытки искренне ее принять и полюбить; трезвое и печальное отношение к легковерию и звероватости народа, каким он дан в «Докторе Живаго»,— переосмысление прежнего «обожанья».
Однако не стоит приписывать бунту Пастернака сугубо материальные причины. В конце концов, не в травле и переводах было дело. Художник толстовского или пастернаковского склада приходит в конце жизни к отрицанию собственного опыта не по внешним причинам, а потому, что слишком интенсивно живет. Он устал бы от любой жизни — плохой или хорошей, полунищей или сверхобеспеченной: в любом случае ему захотелось бы зачеркнуть прежнее и начать с новой, абсолютной простоты. Но есть еще один аспект у этой вызывающей, гордой надменности: речь идет об усталости не только от собственной жизни, но и от русской жизни с ее безвыходностью.
Беседуя с сыном в 1955 году, Пастернак предостерегает его:

«Если будешь писать обо мне — помни, что я не был максималистом, а в остальном пиши что хочешь».

Сына удивила эта просьба. Она была никак не связана с общей темой разговора. У Пастернака были основания опасаться, что он окажется в глазах будущих читателей максималистом: в пятидесятые годы его дар был сильнее характера, и максималистом он, конечно, был.
Но как же любовь к ближним? Как же усердно проповедуемая доброта? Или проявлять терпимость обязаны только власти? Сколько нам оставлено примеров толстовской злобы, нелюбви и нетерпимости; сколько воспоминаний о пастернаковской нечуткости и стойком нежелании понять окружающих! Ведь как-нибудь он должен же был понимать, что и Хрущев — хозяин страны — не во всем хозяин самому себе; что у него есть враждебное окружение, с которым приходится вести борьбу; что наверху полно людей, всегда готовых оклеветать поэта да и друг друга… Почему он многое прощал Сталину — допуская его неосведомленность относительно происходящего — и ничего не желал прощать его преемнику, вернувшему из лагерей и ссылок миллионы людей?
Пастернак допускал предельно резкие высказывания в адрес литературной и прочей власти уже в сорок пятом, крайне неосторожно вел себя в тридцать седьмом. Главное же — и этот урок толстовской и пастернаковской биографий представляется нам принципиальным — нельзя требовать терпимости от человека, которому открылась истина. Пастернак тридцатых, прошедший огромный путь, но все еще не в полной мере открывший себе — себя, был способен стоически переносить многое. Раскрепостившийся и достигший вершин Пастернак пятидесятых не готов терпеть и малую долю того, что двадцать лет назад принимал как должное.
Таков крест всех «поэтов с историей», художников и мыслителей, способных к развитию: закончив формирование своего мировоззрения, выведя единственно стройную Всеобщую Теорию Всего, они не могут слышать ни о чем другом и не терпят проявлений не только недоверия, а и равнодушия к своему созданию. Кант не побоялся сравнить свою нравственную теорию с картиной звездного неба; Пастернак утверждал, что существование его романа дороже ему собственного физического бытия. Тот, кто громче всех проповедует любовь, сам обречен проявлять ее лишь к единомышленникам — или к пейзажам; людей, равнодушных к своему учению, Толстой называл безумцами, которым указали выход из горящего дома — а они его стараются запереть; сходным образом чувствовал себя и Пастернак. Кто нашел целый мир в себе, тому внешний мир только помеха.
***

Осенью 1952 года Пастернак решил наконец сделать себе новые зубы — у Зинаиды Николаевны был отличный протезист, она уговорила обратиться к нему. Протезы вышли неудачные — он не мог жевать, все время надо было что-то обтачивать, подправлять, он измучился. 20 октября он пришел после очередного визита к врачу и вдруг потерял сознание. Жена обложила его грелками и вызвала «скорую». «Скорая» приехала с быстротой, удивившей домашних,— уже через семь минут врач прибыл и заподозрил инфаркт. Сделали уколы — камфару, пантопон; вскоре Пастернак пришел в себя и пожаловался на сильную боль в груди. Врач предупредил, что, если немедленно не поехать в больницу,— дело может кончиться катастрофой. К удивлению жены, Пастернак тотчас согласился. Его перенесли в машину. По дороге в Боткинскую началась кровавая рвота. Свободных мест в палатах кардиологического отделения не оказалось, его положили в коридоре, жене — по обычаю советских больниц — запретили находиться рядом, ей пришлось вернуться на московскую квартиру.
То, что случилось потом, сам Пастернак описывал несколько раз, почти в одних и тех же выражениях, и случившееся в высшей степени труднообъяснимо. Вместо страха смерти, вместо физической боли или отчаяния от пребывания в больничном коридоре он испытывал восторг, пароксизм счастья. То ли дело было в пантопоне, то ли в той внезапной эйфории, о которой рассказывают иногда тяжелые больные,— мозг, словно пытаясь компенсировать страдание, вдруг вбрасывает в кровь небывалое количество эндорфинов, гормонов блаженства. Так или иначе, в ночь на 21 октября, в коридоре больницы, Пастернак испытывает один из высших творческих ;;злетов, миг ни с чем не сравнимого счастья, который в письме к Нине Табидзе описывает так:

«Когда это случилось, и меня отвезли, и я пять вечерних часов пролежал сначала в приемном покое, а потом ночь в коридоре обыкновенной громадной и переполненной городской больницы, то в промежутках между потерею сознания и приступами тошноты и рвоты меня охватывало такое спокойствие и блаженство!
Я думал, что в случае моей смерти не произойдет ничего несвоевременного, непоправимого. Зине с Ленечкой на полгода — на год средств хватит, а там они осмотрятся и что-нибудь предпримут. У них будут друзья, никто их не обидит. А конец не застанет меня врасплох, в разгаре работ, над чем-нибудь недоделанным. То немногое, что можно было сделать среди препятствий, которые ставило время, сделано (перевод Шекспира, Фауста, Бараташвили).
А рядом все шло таким знакомым ходом, так выпукло группировались вещи, так резко ложились тени! Длинный верстовой коридор с телами спящих, погруженный во мрак и тишину, кончался окном в сад с чернильной мутью дождливой ночи и отблеском городского зарева, зарева Москвы, за верхушками деревьев. И этот коридор, и зеленый жар лампового абажура на столе у дежурной медсестры у окна, и тишина, и тени нянек, и соседство смерти за окном и за спиной — все это по сосредоточенности своей было таким бездонным, таким сверхчеловеческим стихотворением!
В минуту, которая казалась последнею в жизни, больше, чем когда-либо до нее, хотелось говорить с Богом, славословить видимое, ловить и запечатлевать его. «Господи,— шептал я,— благодарю тебя за то, что ты кладешь краски так густо и сделал жизнь и смерть такими, что твой язык — величественность и музыка, что ты сделал меня художником, что творчество — твоя школа, что всю жизнь ты готовил меня к этой ночи». И я ликовал и плакал от счастья».

Тут особенно узнаваем главный пастернаковский мотив — катастрофы как внезапного счастья; снова подспудный фон жизни — трагедия — выходит на поверхность, отметая и уничтожая все наносное, и остаются только восторг и упоение от соприкосновения с тайной сутью вещей. Впоследствии о той ночи напишет он одно из самых совершенных, пленительно музыкальных своих стихотворений, которое сохранилось в авторском чтении — и даже в этомчтении, записанном на магнитофон, ощутимы благоговение и молитвенный восторг, которые он пережил, думая, что умирает.
***
Жена, придя наутро, нашла его почти здоровым внешне — громко и радостно приветствующим ее, вполне сознающим свое положение и ни на что не жалующимся. Он настаивал, чтобы его не переносили из коридора, требовал, чтобы не было никаких привилегий. Мимо пронесли двух мертвецов. Жена знала его впечатлительность и боялась, что ему будет тяжело видеть подобное; она хлопотала в Союзе писателей о переводе в кремлевскую больницу, но врач сказал, что тряска при переезде опасна. Полтора месяца Пастернак пролежал в Боткинской больнице, а на время окончательного выздоровления переехал в седьмое отделение кремлевской.
Здесь навестил его сын, запомнивший одно из мистических совпадений, которых в пастернаковской биографии по-прежнему много: он лежал в двухместной палате, с соседом — крупным партийным чиновником. Сосед, томимый скукой и страхом, все время включал радио, Пастернака это мучило, но он терпел, зная, что чиновник обречен. Его мучили боли в спине, врачи успокаивали, говорили про радикулит, но Пастернак — вероятно, из разговоров с теми же врачами — знал, что у соседа рак легкого и дни его сочтены. Когда у него самого начались такие же боли в апреле шестидесятого, он тут же сам поставил себе диагноз и не верил ни в какие разговоры об отложении солей. Много говорить во время посещений ему было нельзя — он попросил сына подробно рассказать о себе, но, как показалось тому, его «огорченья и трепыханья» он оставлял без внимания, будучи слишком поглощен переживанием нового внутреннего опыта.
***
6 января он выписался из больницы, а 3 февраля они уехали в санаторий. Там 5 марта 1953 года Пастернак во время прогулки по оттепельному лесу увидел, как понесли мимо красные флаги с траурными лентами, и понял — свершилось.
Вопреки легенде, оттепель вызвала у него вовсе не отторжение, а могучий творческий подъем. За лето и осень 1953 года были написаны одиннадцать стихотворений, предназначавшихся Юрию Живаго.
***
В это время Пастернака начинают посещать люди, вернувшиеся из лагерей. Впервые побывал у него Варлам Шаламов, на чье письмо со стихами он отозвался подробным и уважительным разбором. (В рассказе «Письмо» Шаламов поведает о том, как неделю добирался за этим пастернаковским ответом.) Шаламов был одним из немногих, кто удостоился серьезной пастернаковской критики — очень комплиментарной и вдумчивой: дело было не только в уважении к его страшной, трагической судьбе, редкой даже на фоне кровавой русской истории XX века. Дело было в преклонении перед его мужеством: он не жаловался. Он писал стихи. Пастернак и говорил с ним — как с поэтом. Когда Шаламов, не имевший еще права жить в Москве, приехал в Переделкино,— Пастернак принял его как равного. Некоторые шли к Пастернаку, просто чтобы убедиться в его реальности, сказать «спасибо» человеку, чьи стихи были спасительной соломинкой, за которую цеплялось измученное сознание. Однажды к нему без письма, без предупреждения пришел только что выпущенный на волю учитель,— он хотел только увидеть Пастернака, ничего более. Пастернак отдал ему свое пальто.
***
С окончанием романа мистически совпало еще одно событие. 6 июля 1955 года в Ленинграде от хронического гепатита и дистрофии печени умерла Ольга Фрейденберг.
Ей было шестьдесят пять лет, но если он — ее ровесник — в этом возрасте все еще выглядел крепким, бодрым и моложавым, то ее жизнь давно превратилась в доживанье. Она была одна. Ее труды не публиковались, удивительные научные прозрения остались достоянием немногих учеников, преданных, но неудачливых, не готовых толкаться локтями. Никто из них не сделал триумфальной карьеры. Лучшие ее сочинения остались в оттисках и рукописях. Никакого стимула работать дальше у нее не было, веры в будущее тоже.
***
Если разбирать «Доктора Живаго» как традиционный реалистический роман,— мы сразу сталкиваемся с таким количеством натяжек, чудес и несообразностей, что объяснить их попросту невозможно. Простое перечисление несуразиц способно надолго отвратить от этой книги любого, кто ищет в литературе точного отражения эпохи. Прав Юрий Арабов, автор сценария первой отечественной экранизации романа: читать эту книгу надо медленно, как она и писалась. По одной-две страницы в день. Иногда одного абзаца хватает, чтобы весь день чувствовать себя счастливым и слышать изумленно-восторженную интонацию, с которой Пастернак, кажется, прямо в ухо тебе гудит:

«Поднятая к потолку выше, чем это бывает с обыкновенными смертными, Тоня тонула в парах выстраданного, она как бы дымилась от изнеможения. Тоня возвышалась посреди палаты, как высилась бы среди бухты только что причаленная и разгруженная барка, совершающая переходы через море смерти к материку жизни с новыми душами, переселяющимися сюда неведомо откуда. Она только что произвела высадку одной такой души и теперь лежала на якоре, отдыхая всей пустотой своих облегченных боков. Вместе с ней отдыхали ее надломленные и натруженные снасти и обшивка, и ее забвение, ее угасшая память о том, где она недавно была, что переплыла и как причалила.
И так как никто не знал географии страны, под флагом которой она пришвартовалась, было неизвестно, на каком языке обратиться к ней».

Предметом особой гордости Пастернака в «Докторе Живаго» был именно стиль, интонация — она и несет главную информацию; фабула второстепенна. Н.Фатеева, автор книги «Поэт и проза», подсчитала, что предложения и абзацы в этой книге в среднем вдвое короче, чем в ранней прозе Пастернака; «Доктор Живаго» написан краткими фразами, без вечных пастернаковских причастных оборотов и длинных описаний, с библейским лаконизмом, с кроткой и умиленной, слезной интонацией. Поиск этой интонации, в сущности, и составлял главный сюжет работы Пастернака над прозой; лишь в конце сороковых была достигнута должная высота взгляда
***
«Доктор Живаго» — символистский роман, написанный после символизма. Сам Пастернак называл его сказкой. Книга действительно «пришла через Пастернака», ибо онбыл одним из немногих уцелевших; она не могла не появиться — ибо русскую историю последнего полувека кто-то должен был осмыслить с позиций символистской прозы, внимательной не к событиям, а к их первопричинам. Но такое осмысление возможно было лишь во второй половине века — с учетом всего, к чему эти события привели. Неудача «Хождения по мукам» в этом смысле показательна. Приходится признать, что чуть ли не единственный полноценный роман о русской революции написал Пастернак — поскольку его книга написана не о людях и событиях, а о тех силах, которые управляли и людьми, и событиями, и им самим.
С этой точки зрения только и можно смотреть на роман, к которому в разное время предъявлялась одна и та же претензия: неестественность, натянутость, недостоверность… «Так не бывает!» Так и не должно «бывать». Роман Пастернака — притча, полная метафор и преувеличений. Она недостоверна, как недостоверна жизнь на мистическом историческом переломе.
Фабула романа проста, очевиден и его символический план. Лара — Россия, сочетающая в себе неприспособленность к жизни с удивительной ловкостью в быту; роковая женщина и роковая страна, притягивающая к себе мечтателей, авантюристов, поэтов. Антипов — влюбленный в Лару радикал, революционер, железный человек действия; Комаровский — образ власти и богатства, торжествующей пошлости, жизненной умелости. Между тем предназначена Лара — да и Россия — поэту, который не умеет ее обустроить и обиходить, но может понять. Юрий Живаго — олицетворение русского христианства, главными чертами которого Пастернак считал жертвенность и щедрость. Россия никогда не достается поэту — между ними вечно встает то всевластная жестокость старого мира, то всевластная решимость нового; а когда покончил с собой Стрельников и пропал Комаровский — умер сам Юра Живаго, и союз их с Ларой вновь не состоялся.
Впрочем, Пастернак точен не только в символическом описании русской судьбы: он подмечает и обреченность революционеров, исчезновение железных Стрельниковых, место которых заняли пошляки. Дух революции пленял героя только в октябре семнадцатого — очень скоро этот дух отлетел от происходящего, и большевистская тупая прямота стала так же отвратительна доктору, как и ложь военной пропаганды, и казачьи нагайки. Для Лары и Юры нет Родины — их единственным приютом был опустевший дом в Варыкине, где они только и могли быть счастливы, внепространства, вне истории; русская революция только тем и была ценна, что ненадолго оставила Россию и поэта наедине. Скоро им суждено было разлучиться снова.
Но этим символистским метаописанием российской судьбы роман Пастернака, конечно, не исчерпывается. «Доктор Живаго» — крик исстрадавшегося человека, всю жизнь вынужденного ломать себя по принуждению не только власти, всегда одинаково глухой и ограниченной, но и собственной совести. Человек, в 1931 году спрашивавший воображаемого собеседника: «Но как мне быть с моей грудною клеткой?» — в 1947 году нашел ответ. «Доктор Живаго» — крик об одном: «Прав я, а не вы все!»
Герой романа сделал в своей жизни все, о чем мечтал и чего не сумел сделать вовремя его создатель: он уехал из Москвы сразу после революции, он не сотрудничал с новой властью ни делом, ни помышлением; он с самого начала писал простые и ясные стихи. Судьба одиночки, изначально уверенного в том, что только одиночки и бывают правы, и стала фабулой романа. В 1947 году Пастернак понял то, над чем бился двадцать лет: сюжетом книги должна была стать его собственная жизнь, какой он хотел бы ее видеть.
***
Один из наиболее расхожих упреков роману заключается в том, что Юрий Живаго безлик; Василий Ливанов даже сравнивает его с типичным положительным героем советской литературы, в чьи выдающиеся достоинства предлагается поверить на слово. И сказать-то о нем ничего определенного нельзя, кроме того, что он слегка курнос.

«Может ли Юрий Живаго, с которым мы знакомимся на протяжении романа, быть автором таких стихов?— задается вопросом Ливанов.— Нет, потому что стихи эти безусловно могут быть написаны только Борисом Пастернаком».

Юрий Живаго слишком энигматичен, слишком никакое, чтобы написать «Рождественскую звезду», «Дурные дни» и «Свидание».Невозможно поверить, чтобы это существо, начисто лишенное воли, рефлексирующее, слабое, при всяком удобном случае плачущее,— сочинило что-то подобное «Лету в городе» или «На Страстной».
Это упрек серьезный, и окончательного мнения тут быть не может: в конце концов, верить или не верить в гениальность Юрия Андреевича — личное дело каждого.
***
Отсутствие у Живаго черт «интересного человека», гения — осознанный пастернаковский выбор. Важно не то, что он гений,— это из разряда посмертных оправданий: «Вот, мы его не знали, а он вон какой был». Важно, что у обычного человека, ничем не выделяющегося из толпы, ненаделенного никакими индульгенциями,— есть врожденное общечеловеческое право не разделять заблуждений эпохи, не убивать себе подобных, не ходить в общем строю! Этого права ничем не надо обеспечивать — ни происхождением, ни гениальными стихами; Живаго прежде всего человек — и уж только потом поэт, этим он и интересен, в отличие от Маяковского, превыше личной ставящего свою поэтическую ипостась.
***
Пастернак встретил оттепель трезвым и неподкупным — и, ни вчем не оправдывая Сталина, презирал Хрущева. Личного общения между ними не было.
Так возникает пастернаковский парадокс — к тридцатым годам, даже ретроспективно, он относится с большим интересом и уважением, чем к пятидесятым. Он может простить тем, кто молчал и приспосабливался к диктатуре,— речь в конце концов шла о жизни и смерти!— но тем, кто подольщается к искусственному, дозволенному либерализму, прощать не хочет. Пошлость есть пошлость.
***
Сообщение по московскому итальянскому радио в начале мая 1956 года было началом хорошо продуманной кампании по превращению Пастернака в символ новой советской свободы — а там и дружбы с европейскими компартиями, которым предоставили бы все необходимые доказательства подлинной, а не мнимой оттепели.
Но московское иновещание имело тот неоспоримый недостаток, что его иногда слушали. И в Италии о новом романе Пастернака стало известно сравнительно молодому и очень решительному издателю Джанджакомо Фельтринелли.
***
Сам Пастернак, возможно, и не решился бы отыскивать зарубежного издателя — не из-за трусости, а из-за беспомощности и вечного нежелания лично вмешиваться в биографию. Но когда судьба сама преподнесла ему подарок, направив в Переделкино итальянского эмиссара,— он не колебался.
Зинаида Николаевна объясняла решимость мужа тем, что «в;;е перепились». Возможно, коньяк прибавил Пастернаку храбрости, но, думается, он и без коньяка отдал бы Д'Анджело своего «Доктора». Пастернак был искренне убежден, что выжил благодаря своей последовательности, верности возложенной на него задаче. Пожалуй, в формулировке Пастернака старый принцип стоиков звучал бы оптимистичнее: «Делай, что должен, и будет, что надо».
Счастливое явление итальянцев было для него залогом того, что он все делает правильно. Сама судьба заботилась о том, чтобы главное его свершение увидело свет — и не когда-нибудь, а вовремя.
***
Прочие члены Союза писателей, фарисейски осуждавшие Пастернака за этот роман, разворачивавшийся у них на глазах и столь же запретный, как роман о Живаго,— в большинстве своем не имели морального права его клеймить. В писательской и академической среде то и дело вспыхивали скандалы: в пятьдесят четвертом был раскрыт притон, посещавшийся светилами отечественной науки; примерно в это же время престарелая жена Асеева, Оксана, «кузлик записной», сестра Нади Синяковой, с которой был у Пастернака быстрый и грустный роман в четырнадцатом, устраивала громкие публичные скандалы из-за попытки мужа уйти к молодой возлюбленной; Асеев был человек не пастернаковской закалки и ретировался в семью. Зинаида Николаевна с плохо скрываемым негодованием вспоминала, как после войны начался форменный разврат — старые писатели уходили к молодым любовницам, на чью долю из-за войны не досталось ровесников; появилось племя «Диан-охотниц». Ивинская, конечно, не принадлежала к этой породе, но дляЗинаиды Николаевны поведение Пастернака было следствием описанного поветрия.
Между тем в «последней», «закатной» любви не только нет ничего криминального — в истории искусств бесчисленны примеры того, что принято называть «вторым возмужанием». Гёте, в семьдесят лет написавший «Мариенбадскую элегию», считал это признаком истинного величия. Старый поэт, отказывающийся от последней вспышки чувства, лишил бы себя подлинного ренессанса,— пожалуй, поздняя лирика Пастернака была бы другой или вовсе не была бы написана, если бы не последняя, самая безоглядная страсть. Самойлов, Окуджава, Левитанский — все большие русские поэты, которым посчастливилось дожить до седин, оставили блистательную позднюю любовную лирику. Даже восьмидесятилетний Николай Тихонов, увешанный регалиями старик, председатель Советского комитета защиты мира, Герой Соцтруда, кавалер, лауреат и депутат, за год до смерти влюбился в молоденькую медсестру, делавшую ему уколы, и — сорок с лишним лет не писавши лирики — разразился циклом любовных стихов.
***
«Ночь» — стихотворение не переделкинское и не московское, в нем достигается новая, сновидческая высота взгляда. Оно знаменует выход Пастернака к европейскому и, шире, мировому читателю. Герой смотрит на мир уже не из дачного окна — поднимай выше, он ассоциирует себя с полночным летчиком, да и летчика этого занесло в космические выси. Космическая тема возникает у Пастернака единственный раз — в этом стихотворении, даром что именно 4 октября 1957 года СССР запустил первый спутник. Но вдохновил Пастернака, надо полагать, не спутник — стихотворение написано летом,— а обычный внуковский самолет: над Переделкином они летают день и ночь, тамошние жители упоминают их в своих творениях регулярно. Вдобавок в 1957 году он читал Экзюпери.
***
После того как роман был возвращен «Новым миром» с подробным письмом от редколлегии, Пастернак решил предложить книгу в альманах «Литературная Москва».
Новомировское письмо — со всеми крамольными цитатами и резкой отповедью «индивидуалистическим настроениям» — стало широко известно, поскольку сразу после Нобелевской премии его напечатали в СССР, в «Литературной газете». Но и тон этого письма, подписанного всей редколлегией, не убедил Пастернака в том, что роман его не будет напечатан на Родине. Он верил, что возможно книжное издание. Наверху, в самом деле, не было однозначного мнения, как поступить с книгой. Слухи о романе ходили широко. Возникла идея издать его книгой в Гослитиздате после радикальной доработки. Роман нравился директору Гослитиздата Котову, но в ноябре 1956 года он умер, и планы издательства изменились. Договор, однако, с Пастернаком заключили — единственно для того, чтобы он больше никуда книгу не отдавал.
«Литературная Москва» к тому времени отклонила рукопись — якобы по соображениям объема. Пастернак все понял и с руководством альманаха рассорился.
Одновременно по предложению Гослитиздата он готовил сборник стихов, для которого были написаны «Люди и положения» — краткий и упрощенный вариант «Охранной грамоты» с новой резкостью оценок и точностью формул. В феврале 1957-го с Пастернаком познакомилась молодая француженка Жаклин де Пруайяр — после фестиваля в Москву хлынули слависты, иностранные журналисты и прочие персонажи, интересующиеся Россией и по большей части доброжелательные к ней. Жаклин получила от Пастернака еще один экземпляр романа — для передачи в «Галлимар». Ей же он выдал доверенность на ведение своих дел за границей.
Фельтринелли слал ему письма с вопросом: когда ожидается русское издание романа? Пастернак, несмотря на оптимистические уверения Гослитиздата, уже понимал, что его не будет вовсе — по крайней мере при его жизни; он тайно предоставил издателю право печатать итальянский перевод осенью 1957 года. Фельтринелли как честный капиталист запросил Гослитиздат; ему ответили, что работа над книгой идет, и просили ждать, пока не выйдет советское издание. Тут польский журнал «Opinie» («Мнение») опубликовал несколько стихотворений Живаго и эпизоды со Стрельниковым — и Пастернака вызвали на секретариат Союза писателей. Он не поехал, сославшись на болезнь, и послал за себя Ивинскую. От нее потребовали связаться с Д'Анджело и любой ценой вернуть рукопись романа.
Этим руководство союза не ограничилось. На Фельтринелли стали давить уже с помощью Пальмиро Тольятти, тогдашнего лидера итальянских коммунистов; Фельтринелли ответил, что книга представляется ему шедевром и издаст он ее в любом случае. Тольятти честно пытался его урезонить, но Фельтринелли не впервой было расходиться с ИКП — а окончательно терять такого спонсора Тольятти готов не был. В ноябре роман вышел в свет по-итальянски, а потом и по-французски. Перевод на итальянский был выполнен Пьетро Цветеремичем; сделано это любовно и скрупулезно, с полным сознанием величия задачи.
Советская организация «Международная книга» грозила Фельтринелли судом. Сурков до последнего требовал вернуть рукопись в СССР якобы «для стилистической доработки» — это лицемерие возмущало Пастернака больше всего. Сразу после выхода романа (он появился на книжных прилавках 23 ноября 1957 года) от Пастернака потребовали встречи с западными журналистами, на которой он бы отрекся от издателя, якобы выкравшего недоработанную рукопись. Идея исходила от Поликарпова — заведующего отделом культуры ЦК КПСС. 17 декабря 1957 года на дачу Пастернака свезли иностранных корреспондентов, но, против всех ожиданий, он сказал, что сожалеет лишь об отсутствии русского издания.

«Моя книга подверглась критике, но ее даже, никто не читал. Для этого использовали всего несколько страниц выдержек…»

И что с ним было теперь делать? Роман гремел, за полгода вышли издания на двадцати трех языках, включая язык индийской народности ури.
Пастернак начал получать письма из Европы. Его восхищали их прямота и открытость. В СССР не знали, как относиться к происходящему. Издание романа уже не планировалось, зарезали и однотомник, собранный в 1957 году,— но прямой травли еще не было, разве что Сурков на одном из публичных выступлений сказал, что Пастернак написал антисоветский роман и передал его за границу. Скандала не хотели устраивать до последнего, боясь испортить новый имидж СССР; и очень возможно, что все сошло бы на тормозах,— без публикации романа, конечно, но и без дикой травли, развернувшейся осенью пятьдесят восьмого,— если бы книга на Западе пользовалась умеренным успехом или не имела вовсе никакого.
Но роман стал бестселлером и получил самую престижную из литературных наград.
***

23 октября 1958 года Борису Пастернаку — второму после Бунина из русских писателей — была присуждена Нобелевская премия по литературе с формулировкой

«за выдающиеся достижения в современной лирической поэзии и развитие традиций классической русской прозы».
***
Совпадение дословное, и не зря Пастернак советовал Евгению Евтушенко никогда не писать стихотворений о собственной смерти, вообще не предсказывать себе судьбы — все сбывается! Вероятно, он имел в виду и эту коллизию — параллель между своей и шмидтовской судьбой.
***
Почему он это сделал? Есть мнение (его разделяет и Евгений Борисович), что решающую роль сыграла Ольга Ивинская, которую история с премией безмерно перепугала: «Тебе ничего не сделают, а от меня костей не соберешь». Пастернак после телефонного разговора с ней, ни о чем ее не предупредив, дал две телеграммы — одну в Стокгольм, другую в Гослитиздат. Первая гласила:

«В связи со значением, которое придает Вашей награде то общество, к которому я принадлежу, я должен отказаться от присужденного мне незаслуженного отличия. Прошу Вас не принять с обидой мой добровольный отказ».
***
Столько раз называя Хрущева в своем кругу «дураком и свиньей», он получил теперь полновесный ответ на высшем уровне. Семичастный сообщил, что советское правительство не будет чинить Пастернаку препятствий, если он захочет выехать из страны.
Это звучало почти приговором о высылке.
Пастернак спросил старшего сына: поедешь со мной?
— Куда и когда угодно!— горячо ответил первенец.
— А Зинаида Николаевна и Ленечка не хотят,— мрачно признался Пастернак.
Зинаида Николаевна в самом деле уперлась намертво: ты можешь ехать куда и с кем захочешь, но меня и Леню оставь на Родине. Это было для Пастернака неприемлемо. Ивинская с дочерью готова была уехать с ним, однако боялась самой перспективы высылки, боялась, что и за границей им не дадут покоя. Она-то и упросила Пастернака написать письмо Хрущеву с просьбой не применять к нему такой страшной меры, как лишение гражданства.
Пастернак это письмо написал — точнее, внес правку и подписал текст, составленный Ивинской и Алей Эфрон по советам адвокатов из Всесоюзного агентства по охране авторских прав. В редактировании его, по просьбе Ивинской, участвовал также Вяч. Вс. Иванов. Вот этот текст:

«Уважаемый Никита Сергеевич,
Я обращаюсь к Вам лично, ЦК КПСС и Советскому правительству.
Из доклада т.Семичастного мне стало известно о том, что правительство «не чинило бы никаких препятствий моему выезду из СССР».
Для меня это невозможно. Я связан с Россией рождением, жизнью, работой.
Я не мыслю своей судьбы отдельно и вне ее. Каковы бы ни были мои ошибки и заблуждения, я не мог себе представить, что окажусь в центре такой политической кампании, которую стали раздувать вокруг моего имени на Западе.
Осознав это, я поставил в известность Шведскую Академию о своем добровольном отказе от Нобелевской премии.
Выезд за пределы моей Родины для меня равносилен смерти, и поэтому я прошу не принимать по отношению ко мне этой крайней меры.
Положа руку на сердце, я кое-что сделал для советской литературы и могу еще быть ей полезен.
Б.Пастернак».
***
Почему произошло это внезапное смягчение? В качестве основной причины называют заступничество Джавахарлала Неру — индийского лидера, имевшего во всем мире огромный авторитет. Он позвонил Хрущеву и попросил обеспечить Пастернаку свободу и неприкосновенность. Хрущев тут же заверил Неру, что никто Пастернака не трогает,— ТАСС распространил заявление о том, что Пастернак может даже беспрепятственно поехать в Швецию за премией. Отказа от нее в самом деле никто не заметил.

«ТАСС уполномочен заявить, что со стороны государственных органов не будет никаких препятствий, если Б.Л.Пастернак выразит желание выехать за границу для получения присужденной ему премии. (…) В случае, если Б.Л.Пастернак пожелает совсем выехать из Советского Союза, общественный строй и народ которого он оклеветал в своем антисоветском сочинении «Доктор Живаго», то официальные органы не будут чинить ему в этом никаких препятствий. Ему будет предоставлена возможность выехать за пределы Советского Союза и лично испытать все «прелести капиталистического рая»».

Этот текст 2 ноября появился в «Правде».
Между тем в защиту Пастернака высказывались даже те, кого традиционно считали друзьями Советского Союза или по крайней мере леваками: Стейнбек, Грэм Грин, Ирвинг Стоун (последний сравнил поведение Хрущева с гитлеровским — Гитлер в 1936 году запретил антифашистскому публицисту фон Осецкому, погибшему в концлагере в 1938-м, получить Нобелевскую премию мира). Такого международного скандала не ожидал никто — советских писателей обвиняли в предательстве традиций русской литературы. Травлю надо было гасить, требовался компромисс — письмо Пастернака, которое бы позволило ему не уронить достоинства и вместе с тем покаяться. В чем каяться — то есть до каких позиций можно отступать,— обсуждали Поликарпов, Ивинская и сам Пастернак; упорная работа над письмом шла три дня.
Текст, предложенный Пастернаком, выглядел так:

«В продолжение бурной недели я не подвергался судебному преследованию, я не рисковал ни жизнью, ни свободой, ничем решительно. Если благодаря посланным испытаниям я чем и играл, то только своим здоровьем, сохранять которое мне помогли совсем не железные запасы, но бодрость духа и человеческое участие. Среди огромного множества осудивших меня, может быть, нашлись отдельные немногочисленные воздержавшиеся, оставшиеся мне неведомыми. По слухам (может быть, это ошибка), за меня вступились Хемингуэй и Пристли… (Не давали ему покоя эти двое! Он ревновал к их славе,— теперь они защищали его, признавая равным, и это было для него высшей наградой.— Д.Б. ) Нашлись доброжелатели, наверное, у меня и дома, может быть, даже в среде высшего правительства. Всем им приношу мою сердечную благодарность.
В моем положении нет никакой безысходности. Будем жить дальше, деятельно веруя в силу красоты, добра и правды. Советское правительство предложило мне свободный выезд за границу, но я им не воспользовался, потому что занятия мои слишком связаны с родною землею и не терпят пересадки на другую».


«Так и нам прощенье выйдет — будем верить, жить и ждать».
***
Рассмотреть отношения Пастернака с Ахматовой мы решили именно сейчас, когда зашел разговор о последних годах Пастернака. Именно тут выявились различия, которые в тридцатые и даже сороковые годы еще затушеваны; именно тут обнажилось все несходство двух стратегий — хотя между судьбами Пастернака и Ахматовой куда больше внешних сходств, чем между другими представителями знаменитой четверки (включая Маяковского — пятерки).
С Ахматовой Пастернака связывают отношения куда более сложные, чем с любым другим поэтом его поколения; на поверхности все гладко — взаимные комплименты, книги и фотографии с надписями, преклонение и галантность с его стороны, уважение и благодарность с ахматовской, редкие, но тщательно зафиксированные мемуаристами встречи — в общем, совсем не та нервная и горячая близость, что с Цветаевой, не то чередование восхищения и охлаждения, что с Маяковским, а ровная и на первый взгляд неизменная дружба без особенной близости. Оба были слишком хорошо воспитаны. Между тем «в подводном своем течении», по-набоковски говоря, дружба эта больше походила на вражду; по крайней мере заочные высказывания Ахматовой о Пастернаке в лучшем случае снисходительны, в худшем пренебрежительны. Мандельштам, чьи расхождения с Пастернаком были как будто куда фундаментальней,— и то читал его стихи более ревниво и неравнодушно; Ахматова с высоты своего безупречного вкуса прохладно относилась к пастернаковской экзальтации, на его монологи отвечала скупо и неопределенно, а восторги его воспринимала в высшей степени скептически: «Он никогда меня не читал». Вывод этот она сделала из восторженного пастернаковского письма 1940 года, где, восхищаясь ее сборником «Из шести книг», он похвалил стихи тридцатилетней давности.
Правду сказать, Борис Леонидович тоже чувствовал себяс Анной Андреевной не особенно свободно: он пускался в свои обычные высокопарности, но разбивался о ледяную петербургскую воспитанность гранд-дамы русской поэзии, как волна о скалу. Возможно, веди он себя чуть проще, проси совета в личных делах, рассказывай с простодушной искренностью байки про общих знакомых (Ахматова, что греха таить, обожала сплетни) — лед мог быть сломан; но Пастернак, во-первых, никогда бы до такого поведения не унизился; а во-вторых, нет никакой гарантии, что перевод разговора с высоких материй на житейские привел бы к потеплению. Рискнем сказать, что Ахматова вообще могла интересоваться человеком в двух случаях: либо он производил на нее впечатление как мужчина (Гумилев, Лурье, Шилейко, Недоброво, Пунин, Гаршин), либо был близок ей по одной из фундаментальных черт темперамента — глубокому, последовательному жизнеотрицанию, трагическому мировоззрению; даже трагизм Цветаевой в ее системе ценностей недостаточен, потому что в нем слишком много надрыва, истерики… и слишком мало достоинства. Ахматова любила поэтов, отвергающих соблазны,— тогда как Цветаеву и Пастернака роднила именно жажда все испробовать и только потом отвергнуть; Пастернак и Цветаева подставляются на каждом шагу, оба физически не умеют быть правыми. Ахматова только правоту и ценит: никаких соблазнов, гордое и чистое переживание трагедии, на грани столпничества («столпничество на паркете», злобно пошутил Мандельштам,— но в Мандельштаме это тоже было, почему они всерьез и не поссорились никогда). И Мандельштам, и Бродский,— которых Ахматова в разное время признавала большими поэтами,— воспринимали поэзию именно и только как сознание правоты и замечательно умели, что называется, поставить себя. Пастернаковская и цветаевская экспрессия казалась Ахматовой дурновкусием. Кроме всего прочего, она явно ревновала Пастернака к его славе и открыто признавалась в зависти к его судьбе.
***
Пастернак был откровеннее — он несколько раз (в последние годы, когда вообще перестал сдерживаться) не устоял перед соблазном публично уязвить Ахматову. Она срывала раздражение в разговорах о его женщинах — чтобы, не дай бог, не нарушить «добрые нравы литературы», не присоединиться к травле или не дать заподозрить, будто она — она!— кому-то завидует… Ахматова вообще редко отзывалась о женах поэтов с похвалой: все они — начиная с Натальи Николаевны и кончая Зинаидой Николаевной — вызывали ее стойкую неприязнь. Исключение составляла Надежда Яковлевна Мандельштам, остальным поэтам, считала Анна Андреевна,— не повезло. Но даже на этом фоне то, что говорила она об Ольге Ивинской, ничего худого ей не сделавшей,— поражает упорством и интенсивностью раздражения. Мы склонны думать, что вовсе не появление Ивинской привело к охлаждению между поэтами,— но как раз это охлаждение, поначалу скрытое, не вполне осознанное даже самой Ахматовой, спровоцировало ее категорическое неприятие последней возлюбленной Пастернака.
***
Пастернак познакомился с Ахматовой, когда она по праву считалась первой русской поэтессой,— тогда как сам он лишь стремительно входил в славу. Ахматову знали с первой книги — «Вечер»,— за которой вскоре последовала вторая, столь же скромная по названию и оформлению,— «Четки». Пастернак в тринадцатом только начал писать. У нее вообще все было раньше — раньше на год родилась, в 1907 году стала печататься, в 1911-м уже была известной поэтессой, к 1922-му написала лучшие свои стихи, в 1940-м осуществила давний замысел, преследовавший ее как наваждение… Никаких иллюзий насчет новой власти она не питала уже в восемнадцатом году, когда Пастернак, кажется, еще толком не понимал, что случилось,— а новую манеру, манеру «Реквиема» и военной лирики, нашла в тридцать седьмом, за три года до того, как Пастернак нащупал свой новый стиль в «переделкинском» цикле. Она всегда оказывалась впереди — иногданенамного, иногда значительно; жена Гумилева, Ахматова принадлежит к его поколению — «поколению 1913 года».
***
«Все мы бражники здесь, блудницы… А та, что сейчас танцует,— непременно будет в аду».

Вся ее поэзия с первых стихов стоит на скрещении двух трагических мотивов: с одной стороны, это сознание собственной правоты — непоправимой, пророческой. С другой — столь же непоправимое сознание греховности, заслуженности и неотвратимости всех бед; именно это мучительное сочетание заставляло недоброжелателей повторять слова о двух ахматовских ликах, о монашке и блуднице. Впоследствии эти образы проникли и в ждановский доклад, аналитическая часть которого восходила к самым грубым фельетонам десятых годов. Между тем нельзя сказать, что ахматовская поэзия вовсе не давала основания длятаких трактовок — ибо на поверхностный и нелюбящий взгляд сознание греховности у нее в самом деле отождествляется с сознанием правоты, и многие склонны были видеть в этом не трагедию, а позу. Именно это скрещение и предопределило главную особенность лирики Ахматовой — ее эпичность; переживание общей вины и общей трагедии как личной. То, что для русской интеллигенции было традиционным комплексом вины, в лирике Ахматовой приобрело личный, глубоко интимный характер — но это не раскаяние в бывших и небывших изменах, а сознание своей обреченности. Да, мы бражники и блудницы — но не потому, что блудим и бражничаем в буквальном, простейшем, милом обывателю смысле: тут уж скорее мандельштамовское — «есть блуд труда, и он у нас в крови». Мы виноваты, потому что обречены,— а не наоборот.
***
Парадокс — которых в пастернаковской судьбе вообще множество: Ахматова — человек крещеный, верующий, воцерковленный, называющий Толстого «ересиархом»; человек с исключительно серьезным отношением к христианству. Пастернак воспитан во вполне светской семье, до конца тридцатых остается номинально признанным советским поэтом, церковь посещает крайне редко; внешняя, обрядовая сторона христианства его как будто не занимает. При всем этом каждое слово в его поздней поэзии — о Воскресении, о чаянии будущей жизни, а у Ахматовой как будто и надежды на нее нет никакой; лишь слыша музыку, она допускает на миг, «будто там впереди не могила, а таинственной лестницы взлет»; но — «будто»! Да, ей мерещится «Дорога не скажу куда» — из великого «Приморского сонета»,— но ни в одном ее стихотворении не слыш;;тся того властного посмертного торжества, которое осенней бронзой и медью, трубным гласом, всей охристо-имбирной гаммой звучит в «Августе». Даже в эпилоге «Реквиема», даже в монологе о памятнике — Ахматова видит себя после смерти каменной, не живой, тогда как для Пастернака смерти нет вовсе — остается не камень, а «прежний голос мой провидческий», «нетронутый распадом».
***
Быть может, в мире Пастернака смерти нет именно потому, что мысль о ней непереносима. В мире Ахматовой смерть есть, и с нею можно смириться; граница между нею и жизнью условна, потому что ни в одном стихотворении Ахматовой мы не найдем такого захлебывающегося счастья, как у Пастернака. Сама она называла свои стихи ровными, черными, тусклыми — не без демонстративного самоуничижения, конечно, не без расчета на возражения,— но жизнь, какой она предстает у Ахматовой, и в самом деле недалеко ушла от смерти. Со смертью можно заговорить запросто — «Ты все равно придешь, зачем же не теперь?» Смерть сидит за одним столом с героями ахматовской лирики — «вино, как отрава, жжет»; смертью пропитан самый воздух, она караулит за каждым углом —

«за тебя я заплатила чистоганом, двадцать лет я проходила под наганом»; «за такую скоморошину, откровенно говоря, мне свинцовую горошину ждать бы от секретаря».
***
Пастернаковский роман — проза более символистская, чем все книги Белого, Сологуба и Брюсова, вместе взятые.
Однако Ахматову раздражали в романе фактические несоответствия — она помнила девятисотые годы не такими,— а Пастернак ничего не знал об истории, лежащей в основе «Поэмы без героя», и вынужден был восстанавливать ее смысл гадательно. Так главная символистская поэма и главный символистский роман, написанные с почти полувековым опозданием и увенчавшие здание русской литературы XX века, остались непонятыми большей частью современников — да и для самих своих создателей во многом оставались темны; что уж говорить о их восприятии друг другом!
Последняя встреча Пастернака и Ахматовой состоялась 21 августа 1959 года, на дне рождения Вяч. Вс. Иванова. Их посадили друг напротив друга.

«Это была их первая встреча после большого перерыва, и атмосферу определяло напряжение между этими двумя центрами,— вспоминает Михаил Поливанов.— Чувствовалась некоторая непростота. И весь стол, казалось, принимал участие в скрытом психологическом поединке».
***
Попросили почитать и Пастернака — он отказывался еще дольше, чем Ахматова, говорил, что новыми стихами недоволен, и без особой охоты прочел сначала «Снег идет», а потом «Единственные дни». Ахматова никак не реагировала.
Посетила она Пастернака 11 мая 1960 года, но к нему уже никого не пускали. Ей передали его благодарность.
На его смерть она написала диптих «Смерть поэта», в котором вспомнила о своем посещении Боткинской больницы, где он лежал после инфаркта:

Словно дочка слепого Эдипа,
Муза к смерти провидца вела,
А одна сумасшедшая липа
В этом траурном мае цвела
Прямо против окна, где когда-то
Он поведал мне, что перед ним
Вьется путь золотой и крылатый,
Где он вышнею волей храним.

Теперь в Боткинской больнице лежала сама Ахматова; и липа, на месяц опережая время, цвела перед ее окном. Тогда Пастернак пробовал ей сбивчиво рассказать все, о чемписал потом Нине Табидзе, все, что стало потом темой больничного стихотворения; теперь, видя его посмертное торжество, Ахматова, кажется, впервые поверила ему.
***
Вознесенский впервые услышал стихи Пастернака в десятилетнем возрасте. Это были отрывки из военной поэмы. В четырнадцать лет он отправил Пастернаку свои стихи — и был потрясен, когда тот позвонил в ответ, пригласил его к себе и дал почитать тетрадку собственных новых стихотворений. В основном это были «Стихи из романа».
***

Ольга Ивинская все чаще заводила речь о том, что устала быть только любовницей; Зинаида Николаевна не могла спокойно слышать имя соперницы и без конца попрекала его двойной жизнью. Их вечно гостеприимный дом становился тяжелым, нервным, все меньше вернейших сходилось за столом. Денег не хватало, хотя умереть с голоду ему не давали — шли пьесы в его переводах. Тут тоже противоречие: пьесы идут, а имени переводчика нет. Он признан во всем мире, а на Родине имя и тексты под запретом. Ни мира, ни войны: травли нет, примирения тоже нет. Забыли. Этого он вынести не мог: убила его не столько травля, сколько межеумочность и двойственность его положения после нее.
***
Распорядок дня его в это время был такой: он просыпался около семи и прибирался в комнате. Подметал пол метлой, вытирал пыль сухой тряпкой. Умывался на дворе при любом морозе. Завтракал, заваривал крепчайший чай и нес его к себе наверх в любимой чашке с синей каемкой. Работал до часу, спускался вниз, летом возился в огороде (больше всего любил копать), зимой гулял. Возвращался около трех, летом принимал душ в саду, зимой — в доме; в три садились за стол. Суп он непременно съедал очень горячим, быстро,— разговоры за супом запрещались; затем начинались беседы. После обеда он всегда спал — но не дольше получаса; вообще был верен своему принципу, обозначенному в «Спекторском» — «Не спите днем». До восьми опять работал, потом гулял и около одиннадцати ужинал, всегда одним и тем же: холодным вареным мясом и любимой грузинской простоквашей «мацони». Незыблемость этого распорядкаодинаково поражала всех, кто его наблюдал: описан он без расхождений и у Евгения Борисовича, и у Нины Табидзе.
Газет он не читал, предпочитая письма. Доходило до смешного: однажды он ехал в Москву в электричке и увидел у соседа «Правду». Заглянул, прочел заголовок «Приезд в Москву императора» — и вздрогнул: дожили! Всмотрелся: речь шла о приезде императора Эфиопии Хайле Силассие. Эту историю он, хохоча, рассказал старшему сыну, тот описал ее.
***
Пастернак говорил, что чувствует себя живущим в четвертом измерении. Эта межеумочная жизнь продолжалась до конца января 1959 года, когда было написано стихотворение «Нобелевская премия».

Я пропал, как зверь в загоне.
Где-то люди, воля, свет,
А за мною шум погони,
Мне наружу хода нет.

Темный лес и берег пруда,
Ели сваленной бревно.
Путь отрезан отовсюду.
Будь что будет, все равно.

Что же сделал я за пакость?
Я убийца и злодей?
Я весь мир заставил плакать
Над красой земли моей.

Все тесней кольцо облавы,
И другому я виной:
Нет руки со мною правой,
Друга сердца нет со мной.

А с такой петлей у горла
Я б хотел еще пока,
Чтобы слезы мне утерла
Правая моя рука.

Последние две строфы были связаны ссорой с Ивинской — это был серьезный скандал, похожий на разрыв. Причиной ссоры было то, что он решил уйти из дома, она договорилась даже с Паустовским о том, чтобы пожить у него в Тарусе,— но 20 января 1959 года (на этот день был намечен совместный отъезд) он пришел к ней весь белый и сказал, что не находит сил на бесповоротный разрыв. Ивинская ждала его на «Малой даче» — так он называл ее «конуру», и так же именовали ее близкие друзья. Оттуда она уехала в Москву, сказав, что не желает больше иметь с Пастернаком ничего общего.
— Да, теперь меня можно бросить, теперь я отверженный,— прибегнул он к последнему аргументу.
— Позер!— ответила она.
— Лелюша, ты скоро все поймешь,— повторял он. Она не желала ничего понимать.
Вечером он позвонил ей: «Олюша, я люблю тебя!»
Она бросила трубку.
Через несколько дней (в мемуарах Ивинской, как и в «Охранной грамоте», время иногда спрессовывается в интересах динамизма,— у нее это происходит на следующее утро) ей позвонил Поликарпов:
— То, что он выкинул, еще хуже романа!
— Что случилось? Я с ним рассталась и ничего не знаю…
— Поссорились? Нашли время! По всем волнам передают стихи, которые он передал иностранцу…
Сразу после Поликарпова позвонил Пастернак. Оказалось, он написал эти стихи после разговора с Ивинской, понес ей в надежде, что она смягчится (что она уехала и разрыв бесповоротен, он верить не хотел). По дороге к нему подошел иностранный корреспондент и спросил, не хочет ли Пастернак что-нибудь ему сказать. Тот ответил, что потерял любимого человека, и показал стихи.
***
;;акова романтическая версия, которую Пастернак излагал возлюбленной, стараясь как можно убедительнее изобразить свое раскаяние,— однако в действительности все, как всегда, обстояло прозаичнее. 30 января Пастернак отдал эти стихи корреспонденту «Дейли мейл» Энтони Брауну — не для публикации, а для передачи Жаклин де Пруайяр. Отдал он экземпляр, в котором вместо двух последних строф была другая:

Но и так, почти у гроба,
Верю я, придет пора —
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
***
Мысли рождаются не для того, чтобы погребать их в столе.
Одиннадцатого февраля стихи были напечатаны в «Дейли мейл» — в комментарии разъяснялось, что нобелевский лауреат подвергается травле у себя на Родине.
***
Благодаря сборнику документов «А за мною шум погони. Борис Пастернак и власть. 1956—1972» мы знаем дату убийства Пастернака совершенно точно. Механизм его последней роковой болезни был запущен 14 марта 1959 года, когда во время прогулки по Переделкину его впихнули в машину и отвезли в прокуратуру. Он никого ни о чем не успел предупредить. Допрашивал его лично генпрокурор Руденко — «человек без шеи», как называл его Пастернак.
Располагаем мы и протоколом, в котором зафиксировано точное время беседы: с 12 до 14 часов. На протяжении этих двух часов генпрокурор Руденко давил на Пастернака всей своей сановной властностью и убедительностью, пугая его возбуждением уголовного дела. Сталин в свое время не запретил Пастернаку рассказывать о их разговоре,— Руденко предупредил, что, если Пастернак кому-то расскажет о вызове в прокуратуру, он будет отвечать по статье 96 УК РСФСР — «разглашение данных расследования». Этим Пастернаку давали понять, что следствие идет — и что, если его еще раз посетят иностранные корреспонденты или интервью с ним появится где-либо на Западе, ему будет инкриминирована измена Родине. Все контакты должны быть пресечены. «Совершенно понятно и будет мной исполнено безоговорочно» — так ответ Пастернака записан в протоколе, а протокол подписан им без каких-либо исправлений.
Наверное, Руденко преувеличивает «трусливость» поведения Пастернака и, возможно, даже слегка покрывает его — пожалел, понятное дело и, вероятно, устыдился; все-таки он не Вышинский, вовсе чужд человеческим чувствам не был. Но именно этот допрос стал для Пастернака рубежом, отделившим его прежнюю жизнь от новой: он понял, что столкнулся с «государства истуканом» лицом к лицу, что посредников между ними больше нет, что шутки кончились и монстр разозлился всерьез. «И тот же тотчас же тупик при встрече с умственною ленью»,— говорил он о себе, перечисляя в своем характере пушкинские черты; но при встрече с наглой, нерассуждающей силой он чувствовал тупик куда более безвыходный.
Вдобавок материальное его положение становилось тяжелей, чем даже в двадцатых: после сорока лет каторжной работы он опять остался ни с чем, денег не было, сбережения кончились (да они с женой почти ничего и не откладывали — он все раздавал, рассылал, точного числа поддерживаемых им семей не знала и Зинаида Николаевна). Ему пришлось взять в долг у немецкого журналиста Руге — под обязательство Фельтринелли выплатить этот долг. Ситуация осложнялась еще и тем, что он понятия не имел о противоречивых и все больше запутывавшихся отношениях между Фельтринелли и Д'Анджело; скоро Фельтринелли рассорился и с Жаклин де Пруайяр. Из России Пастернак ничего не мог изменить в этих отношениях.
***
Фельтринелли, при всем своем левачестве, был и оставался «акулой капитализма», как почти ласково называл его Пастернак; он хотел получить права на заграничные издания всех текстов Пастернака, в том числе и ранних, и даже прислал ему проект договора, по которому именно за ним такие права закреплялись. Д'Анджело обещал Пастернаку переводить ему часть гонораров в рублях, но выполнил это обещание лишь после его смерти — Ивинская успела получить сравнительно небольшую сумму и тут же была за это арестована. Пастернак пошел на беспрецедентный шаг — написал Поликарпову письмо с просьбой о переводе в Москву хотя бы части гонораров (его заработок за границей составлял уже более миллиона долларов, о чем он понятия не имел); он соглашался львиную долю этих заработков передать в Фонд мира, с тем условием, чтобы остальное было поделено между Зинаидой Николаевной и Ивинской. Поликарпов, который в октябре пятьдесят восьмого еще боялся Пастернака, его влияния и статуса, в пятьдесят девятом не питал уже никаких иллюзий на этот счет. Он знал, что Пастернака припугнула прокуратура, чтопротив него в любой момент может быть возбуждено дело, что никакая международная слава никого не остановит — и что Пастернак может, конечно, считаться на Западе первым русским поэтом, но в СССР он всего лишь беспомощный старик без средств к существованию, и делать с ним можно все что угодно. Поликарпов дал ледяной ответ: никаких переговоров и торгов быть не может. Проживши сорок с лишним лет в советской темнице-теплице, Пастернак не имел ни малейшего представления о том, что такое литературный агент, как следует вести дела с издателями, как подписывать договоры, оговаривать потиражные, распределять гонорары между наследниками; его письма двадцатых годов демонстрируют, что он и с советскими-то издателями не очень умел спорить и торговаться, предпочитая соглашаться на самые кабальные для себя условия, нежели унижаться до финансовых споров. Ему и в голову не могло прийти, что на Западе, где так боролись за его свободу и достоинство, его будут вульгарно обирать, пользуясь его беспомощностью и полной неспособностью разобраться в финансовых перипетиях собственных переизданий. Выходили переводы ранних текстов, за которые он вообще ничего не получал. Пастернак оказался меж двух огней. В России его шантажировали и преследовали — на Западе обкрадывали; он верил в бескорыстие итальянских, немецких и французских друзей — но из них, пожалуй, одна Жаклин де Пруайяр искренне и безвозме;;дно отстаивала его интересы. Переписка с ней была его главной отдушиной. Еще одну отраду находил он в эпистолярном общении с Ренатой Швейцер. С ней Пастернак успел познакомиться — она приехала в Россию в апреле 1960 года.
***

Первые признаки болезни Пастернак почувствовал в апреле шестидесятого. У него стала болеть левая лопатка. Скоро он уже не мог писать сидя и вынужден был перебеливать начало пьесы стоя. Врачи находили у него отложение солей,но он не верил, вспоминая соседа по палате в Боткинской больнице. Тому тоже говорили о радикулите и отложении солей,— но Пастернак знал, что у соседа рак легкого.
Семнадцатого апреля 1960 года, на Пасху, Пастернак в последний раз пришел к Ивинской в Потаповский переулок. Ивинская и Емельянова провожали жениха Ирины Жоржа Нива, который после тяжелой болезни летел в Париж на поправку. «Б.Л., веселый, загорелый, совершенно здоровый, произносил головокружительные речи». Во время этой встречи Пастернак предостерегал Иру Емельянову от эмиграции:

«Ты привыкла объяснять себе человеческую глупость советскими условиями, но там ты столкнешься с просто глупостью, просто низостью и неблагородством, и то, что они необусловлены, будет для тебя нравственным потрясением. Но я доверяю твоей судьбе».
***
В конце апреля состояние его заметно ухудшилось. Он с трудом дошел до конторы, чтобы позвонить в Москву. Ивинская расспрашивала его о самочувствии. Он слабым голосом ответил: «Ну нельзя же жить до ста лет!» Емельянова, которая слушала разговор по параллельной трубке, закричала: «Можно, можно!»
Двадцатого апреля Швейцер приезжала прощаться. Она привезла ему в подарок аллегорический рисунок своего племянника «Тигр», с черной задней ногой — мальчик имел в виду, что Пастернак запятнал себя на родине. Пастернак восторженно воскликнул: «Это маленький Шагал!» — и тут же написал ребенку благодарственную открытку. Пастернак проводил Швейцер, помахал ей с крыльца, с трудом поднялся в кабинет и сказал Нине Табидзе:

«Не пугайте Зину и Ленечку, но я уверен, что у меня рак легкого, безумно болит лопатка».
***
Пятого мая ему внезапно стало хуже, но он не менял обычного распорядка дня. 6 мая захотел вымыть голову — и чуть не потерял сознание от внезапной боли в груди и плече. Подозревали инфаркт. Кардиограмма ничего не показывала. На повторной кардиограмме 9 мая врач Нечаев определил глубокий двусторонний инфаркт, профессор Фогельсон подтвердил диагноз, и поликлиника Литфонда направила к Пастернаку врача Анну Голодец.
Пастернак уже лежал в постели, в рояльной на первом этаже, вставать ему было запрещено. На дачу переехал его брат с женой, постоянно приходила Тамара Иванова. На боли Пастернак не жаловался, мучился только от запрещения переворачиваться на бок — ему предписано было неподвижно лежать на спине. Спать он не мог и сетовал на неотступные мысли — «кошмарные сны без сна», как сказал он медсестре. Зинаида Николаевна сказала, что обычно он немного ест на ночь, чтобы лучше заснуть. Врачи разрешили кормить его в одиннадцать вечера, но он все не засыпал.
Пастернак терпеть не мог, чтобы его видели небритым.Он попросил сына побрить его, Леня это выполнил. Читать ему было запрещено, но он продолжал говорить и думать только о литературе, литературой бредил:
***
Четырнадцатого мая по просьбе Ивинской Пастернака осмотрел профессор Долгоплоск, лечивший его от инфаркта в 1952 году. Пятнадцатого мая был консилиум, на котором определили рак желудка. Родным не сказали. Ему впрыснули сильное обезболивающее, он заснул...
***
Анна Голодец восхищалась его здоровой, юношеской мускулатурой, упругой кожей. Но в последние дни мая он стал худеть. Больше всего его пугали предложения родных позвать к нему Ивинскую. Для него, предполагает Голодец, это означало, что его положение безнадежно. Зинаида Николаевна была готова даже уйти из дома на время ее присутствия — он отказывался.
Восемнадцатого мая Голодец при утреннем осмотре нащупала у него метастаз над левой ключицей. Тут же она уехала за консультацией в Москву.
Вечером ему поставили кислородную палатку. Он почти не мог пошевелиться.
— Во что я превратился! В засушенный листок между страниц книги.
Пожилой, суровой медсестре Марфе Кузьминичне он говорил:
— Марфа Кузьминична, вас, наверное, не баловала жизнь. Но у вас доброе сердце, и вы такая властная, честолюбивая, вы все можете сделать, если захотите. Сделайте что-нибудь мне, Марфа Кузьминична, я так хочу жить. Неторопитесь, сядьте, подумайте и сделайте… У меня двойная жизнь. О, если бы вы «ее» узнали, вы не стали бы меня осуждать. У вас была когда-нибудь двойная жизнь?
Больше ни с кем он об Ивинской не говорил, иногда только посылал шестнадцатилетнюю медсестру Марину Рассохину, чтобы она пошла к Ивинской на дачу и успокоила ее.
Двадцать второго мая Елена Тагер через своего брата, известного рентгенолога, сумела привезти на дачу рентгеновскую установку.
— Ну вот,— сказал Пастернак,— теперь все узнают, и все пойдет по-другому.
Профессор Тагер по снимку определил рак левого легкого и метастазы в обоих. Это был самый скоротечный рак, который возникает обычно вследствие сильных нервных потрясений. Болезнь начала развиваться, по-видимому, в последние месяцы 1959 года, когда травля сменилась неопределенностью и прямыми угрозами со стороны властей.
После рентгена Пастернак сильно ослабел. Впервые не стал надевать зубы. Протезы так и лежали в его изголовье, в коричневой кружке с отколотой эмалью. Кружка служила ему долгие годы. Цела она и посейчас.
Сестра сказала ему, что на снимке подтвердилась затяжная пневмония. Он не поверил.
Двадцать третьего его посетил главврач литфондовской поликлиники.
— Милый врач,— сказал Пастернак.— Немного похож на Федина.
Около дачи постоянно дежурили иностранные корреспонденты. О диагнозе знала вся Москва, он был известен и на Западе. Пастернак попросил вызвать сестру Лидию из Лондона. Сестра готова была вылететь немедленно, но советское посольство задерживало визу.
Двадцать седьмого мая в четыре утра исчез пульс. Пастернаку сделали несколько уколов, пульс восстановился.

«Мне было так хорошо. Я ничег;; не чувствовал, а вы своими уколами вернули мне беспокойство».

— Если умирают так,— повторил он несколько раз в течение дня,— это совсем не страшно.
— Жизнь была хорошая,— сказал он сестре.— Если она продлится, я посвящу ее борьбе с пошлостью. В мировой литературе и у нас. Очень много пошлости. Пишут обо всем не теми словами.
Еще он сказал, что напишет о труде медсестер:
— О да, вы труженицы. В мире так много запутанности, всякая деятельность так осложнена и затруднена, а здесь такоткрыто благородна, так неподдельна и бескорыстна. Вот об этом я буду писать.
Потом спросил, жив ли Олеша,— он заболел в апреле и умер в начале мая. Пастернаку об этом не сказали.
— Я чувствую себя кругом в дерьме,— сказал он старшему сыну.— Говорят, что надо есть, чтобы действовал желудок. А это мучительно. И так же в литературе. Признание, которое вовсе не признание, а неизвестность. Нет воспоминаний. Все по-разному испорченные отношения с людьми. Кругом в дерьме. И не только у нас, но повсюду, во всем мире. Вся жизнь была только единоборством с царствующей пошлостью за свободный, играющий человеческий талант. На это ушла вся жизнь.
Вечером 27 мая ему сделали переливание крови. Пастернак сказал, что сам был донором во время войны. Когда из вены вынимали иглу, кровь залила постель и халат врача.
— Кровавая картина,— сказал Пастернак.
На другое утро он спросил врача:
— Вам приходилось лечить больных с такими осложнениями после инфаркта, как у меня?
— Да,— ответила она.
— Они выздоровели?
— Да.
— Назовите их.
Она назвала нескольких писателей. Он, казалось, успокоился.
Одна из дежуривших при нем сестер ненадолго заснула ночью. Вскоре она очнулась, почувствовав, что он на нее смотрит.
— Извините,— смутилась она.
— Ничего,— улыбнулся он,— у вас хорошо получается.
Однажды Голоден предложила ему почитать вслух.
— Я ведь сам пишу книги, что же мне читать чужие? — ответил он с легким раздражением.
Двадцать восьмого ему стало совсем плохо.
— Ведь вы все понимаете,— сказал он сестре.— Зачем же на таких гужах тянете меня в жизнь? Посмотрите на дно своей души. Жизнь была хороша, очень хороша. Но и умирать когда-нибудь надо.
Но на следующий день он с нетерпением ждал переливания к;;ови — после первого переливания ему стало гораздо лучше. Позвал Леню, спросил, как тот сдал экзамен. Вечером приехал Женя. Пастернак попросил позвать его, но ничего не говорил.
Профессор Кассирский был единственным врачом, который не брал гонораров. Он говорил, что Пастернаку осталось не больше пяти дней. Но прошла неделя, а Пастернак был жив. Утром 29 мая к нему зашла Нина Табидзе. Он, как обычно, взял ее руку, погладил пальцы и сказал: «Генацвале». В тот день Табидзе специально подкрасила губы, поярче оделась — Пастернак сказал, что они с Зиной совсем измучились, плохо выглядят, повторял, что скоро умрет и избавит их от заботы о себе. Нина решила явиться перед ним помолодевшей и посвежевшей:
— Вам лучше, и мы с Зиной тоже выглядим лучше!
Он покачал головой:
— Нет, Ниночка, мне очень худо и вам не лучше.
Утром 30 мая он, как обычно, попросил жену причесатьего, капризничал, что не так проведен пробор. Ждал переливания крови. Врачи долго на него не решались, он не понимал почему. Как только начали переливать кровь, у него открылось сильное горловое кровотечение.
— Лида уже в пути,— повторял старший сын,— дождись ее.
— Лида — это хорошо,— сказал он.
Он попросил жену остаться с ним наедине.
— Я очень любил жизнь и тебя,— сказал он ей,— но расстаюсь без всякой жалости: кругом слишком много пошлости, не только у нас, но и во всем мире. С этим я все равно не примирюсь. Спасибо тебе за все.
Он попросил жену позвать к нему сыновей.
— Что же, будем прощаться?
Это был полу вопрос.
— Вы оба мои законные дети,— и кроме естественного горя и боли после моей смерти, кроме самой этой утраты вам ничего не угрожает. Вы признаны законом. Но есть другая сторона моего существования, незаконная. Она стала широко известна за границей. Это получилось так из-за участия в моей судьбе, в моих делах, особенно в последнее время, в истории с Нобелевской премией… Когда приедет Лида, она этим займется. Она многое должна узнать не от вас. Лида все это устроит… Это — сторона незаконная, и ее никто не сможет защитить после моей смерти. Поняли ли вы?
— Ты хочешь сказать,— спросил Женя,— что поручаешь нашей защите все, что ты оставляешь?
— Нет, совсем не то. Я хочу, чтобы вы были к этому безучастны и чтобы эта вынужденная безучастность не была вам обидна и в тягость.
Он начал задыхаться.
— Какая у вас следующая процедура — кислородная палатка? Давайте кислородную палатку.
Марфе Кузьминичне, державшей его голову, он сказал:
— Что-то глохну. И туман какой-то перед глазами. Но ведь это пройдет?
Около него постоянно находились Зинаида Николаевна и оба сына.
В одиннадцать вечера он сказал жене:
— Прости.
И, после паузы:
— Рад.
***

Как обещало, не обманывая, проникло солнце утром рано косою полосой шафранового от занавеси до дивана. Настало утро 31 мая 1960 года — первого дня на земле без Пастернака.
Зинаида Николаевна с домработницей Таней обмыла его. В шесть утра прибежала Ивинская: ее пустили к нему, и она долго сидела у постели, без слов прощаясь с ним. Ей казалось, что он еще теплый, что руки мягкие. Первого июня привезли из города гроб и переложили тело. Два распорядителя похорон прибыли из Литфонда и стали интересоваться у Зинаиды Николаевны, как она представляет себе похороны.

«Будет непрерывно звучать музыка,— ответила она.— Я совершенно спокойна и сделаю все так же просто и скромно, как проста и скромна была вся его жизнь».

Гроб поставили в столовой. На крыльцо с трудом ввели под руки огромную, располневшую Юдину. Играла она, играл Стасик Нейгауз, играл Рихтер. Со скрипачом и виолончелистом Юдина сыграла любимое трио Пастернака — «Памяти великого артиста» Чайковского. Потом, одна, много играла Шуберта. Скульптор Виленский снял с Пастернака посмертную маску. Гроб был весь в цветах, мимо него беспрерывной вереницей проходили, прощаясь, люди.
На закате прощаться с Пастернаком пришли Ирина Емельянова и Жорж Нива. Ирину, всегда боявшуюся смерти и мертвых, поразил его отчужденный вид: она никогда не видела его причесанным на пробор — всегда со спадающей на лоб челкой.

«Лежал какой-то совсем другой человек — с благородными чертами лица, пожилой, спокойный, осуждающий (нет, скорее строгий), похудевший. Такой человек вполне мог бы жить на свете, но не Б.Л., а кем-то другим. Смерть, сколько он ни размышлял о ней, сколько ни писал и ни готовился к ней, не стала ему сродни. Она не была из его обихода. У них не оказалось общего языка. Она не сумела к нему примениться — она его просто подменила. Я была так поражена этой переменой, что даже не могла плакать. Наоборот, пришло облегчение. Я подумала, помню: «Какое все это имеет к нему отношение? Это не он, не он!»
Мы с Жоржем посмотрели друг на друга. Да, Б.Л. не было в этой комнате. Но где же он? Мне трудно писать о том своем чувстве. Пожалуй, это было единственное в моей жизни религиозное переживание. Сердце заколотилось: а вдруг? Вдруг — это знак, намек — мы не умрем, мы не можем умереть до конца? Вдруг — существует?
Вышли на крыльцо. Он был здесь, с нами. Вот это небо, которое он любил, деревья, этот овраг, дальняя колокольня, косое весеннее солнце — все это больше он, чем то, что мы оставили в комнате. Это действительно было ощущение чуда. И именно так — «мгновенно, врасплох» оно застало нас, неподготовленных материалистов.
Пошли обратно в деревню. Чудо не оставляло нас. Он смотрел на нас из-за каждого поворота узкой песчаной дорожки. Из полувысохшей речки. Из-за нелепой риги, которая для нас навсегда теперь — «в тени безлунных длинных риг»… И больше всего — с неба. Чудо шло вместе с нами до самого дома, а потом исчезло, оставив нас наедине с хаосом и страхами. Но главное, оно — мелькнуло, было, и это дает нам силы».

Вечером его отпел архимандрит Иосиф из переделкинской церкви.
Похороны были назначены на 2 июня. На Киевском вокзале, у пригородных касс, появилось рукописное объявление:

«Товарищи! В ночь с 30 на 31 мая 1960 г. скончался один из Великих поэтов современности Борис Леонидович Пастернак. Гражданская панихида состоится сегодня в 15 час. Ст. Переделкино».

В «Литературной газете» появилось объявление, вошедшее в историю как пример посмертной мести, как памятник низости:

«Правление Литературного фонда СССР извещает о смерти писателя, члена Литфонда, Пастернака Бориса Леонидовича, последовавшей 30 мая с.г. на 71-м году жизни после тяжелой, продолжительной болезни, и выражает соболезнование семье покойного».

Провожать его пошла вся деревня — в лучших платьях, в новых пиджаках. Из Москвы приехало много седых дам и строгих, стройных стариков — из тех мальчиков и девочек, о которых написал он свою книгу; они давно не собирались вместе. Это был тесный и все редеющий круг старой московской интеллигенции, видевшей в нем свое утешение и оправдание,— многих выбили, но всех ведь не выбьешь.
День был жаркий, собирался дождь, погромыхивало. Сыновья выбрали на переделкинском кладбище место, откуда видны и станция, и дом. Гроб несли на руках Кома Иванов, Леня, Женя, Стасик, Федор Пастернак (сын Александра Леонидовича)… Литфондовские распорядители опасались демонстраций.
— Ручаюсь вам, что его не украдут,— резко сказала Зинаида Николаевна.— Стрелять не будут. Шествие состоит из рабочих и крестьян. Все его любили. Из этой любви никто не посмеет нарушить порядок.
Из-за толпы прощавшихся вынос тела задержали на полтора часа.
За гробом первой шла Зинаида Николаевна, ее вел Ливанов. Точное число пришедших проститься с Пастернаком неизвестно — все мемуаристы указывают лишь, что не ждали такой толпы народа: называют цифры от двух до четырех тысяч человек. Точной цифры и не может быть — кто-то уходил, кто-то приехал только к вечеру. Долго, долго, медленно несли его к кладбищу, в гору, по раскаленной дороге. Гроб был открыт, профиль Пастернака в последний раз плыл над переделкинской дорогой, в последний раз провожали его лес, поле, дальние поезда. Иудейское в его облике вдруг обозначилось резче: нос с горбинкой, впалые щеки.Смуглость была почти незаметна на бледном лице. Губы и глаза запали, выражение было страдальческое и строгое. Как всегда перед дождем, с особенной силой и резкостью пахло травой, листьями, землей, нагретой корой, одуряюще пахли цветы, которые несли вслед за ним. Шли в молчании, без оркестра, без музыки. Наверное, были в той толпе люди, приехавшие не на похороны, а на политическую демонстрацию. Наверное, были и те, кому имя Пастернака ничего не говорило. Их не замечали, и не в них было дело. Люди молча, торжественно праздновали его последний праздник и последнюю победу. Вокруг цвел мир, провожая его всей прелестью раннего лета. Он плыл над дорогой, как бы в облаке перенесенных страданий,— как Тоня после родов в «Докторе Живаго»; все вины были искуплены, все страдания преодолены. Оставалось проститься.
Лидия Чуковская разглядела в толпе своего брата Николая с женой Мариной, поэтов Акима, Петро;;ых, Богатырева — переводчика Рильке, Риту Райт, Яшина, Николая Любимова, Копелева, Раневскую, Харджиева, Каверина и Паустовского. Асмус сказал над гробом короткое слово — о том, что Пастернак был великим поэтом и великим тружеником, жил просто, демократично и незаметно, любил свою страну и ее народ. Актер Николай Голубенцев прочел «О, знал бы я, что так бывает», Михаил Поливанов — «Гамлета». Из толпы закричали, что Пастернак написал правдивый роман, а его затравили. Кричали простые люди, явно не читавшие романа.
Зинаида Николаевна хотела сказать: «Прощай, настоящий большой коммунист, ты своей жизнью доказывал, что достоин этого звания»,— но удержалась. Она поцеловала мужа в последний раз. Гроб забили и опустили в могилу, но никто не расходился. Стихи читали до ночи. Семинарист сказал краткую речь от молодого священства — о том, что Пастернак был христианином. Наконец полил дождь. Все разошлись.
Фрида Вигдорова — писательница, правозащитница — слышала, как два сотрудника известной Конторы в штатском обменивались мнениями:
— А не разогнать ли нам это нарушение?
— Пусть понарушают, никуда не денутся.

2

«Информация отдела культуры ЦК КПСС о похоронах Б.Л. Пастернака. 4 июня 1960 г.
Второго июня на похороны Пастернака, состоявшиеся в соответствии с его пожеланием на кладбище в Переделкино, собралось около 500 человек, в том числе 150—200 престарелых людей, очевидно, из числа старой интеллигенции; примерно столько же было молодежи, в том числе небольшая группа студентов художественных учебных заведений, Литинститута и МГУ. Были присланы венки от некоторых писателей, деятелей искусств, от Литфонда, а также от частных лиц. Корреспондент агентства «Ассошиэйтед Пресс» Шапиро возложил венок «От американских писателей». Ожидалось выступление К.Паустовского и народного артиста СССР Б.Ливанова. Однако оба они в последний момент выступить отказались, сославшись на нездоровье.
У могилы выступил искусствовед проф. Асмус. Он говорил о Пастернаке, как о гениальном переводчике и писателе, заявив в заключение, что пока на земле будет существовать русский язык и русская поэзия — будет жить имя Пастернака. Однако в то время, когда опускали гроб, один из молодых людей поднялся на холм и начал произносить путаную речь, в которой назвал Пастернака «гениальным», «великим» и т.п. и закончил тем, что «учение Пастернака о любви к человеку должно рассыпаться бисером по земле и попасть в душу каждого жителя…».
Из толпы раздался выкрик: «Хочу сказать от имени рабочих…» и далее молодой человек «стиляжного» типа начал кричать истошным голосом примерно следующее: «Пастернаку, этому великому писателю, не дали в нашей стране издать свою книгу… Ни одному советскому писателю не удалось подняться до таких высот творчества, как нашему дорогому Пастернаку…» Человек 15—20, стоявших рядом, зааплодировали, однако большинство присутствовавших отнеслись к его выкрикам неодобрительно. Одна из женщин, стоявшая с ребенком на руках, громко сказала: «Какой же это писатель, когда он против советской власти пошел!» После того как гроб был предан земле, большинство публики покинуло кладбище. У могилы осталась небольшая группа молодежи. Здесь читались стихи, посвященные Пастернаку, но не содержавшие политических выпадов. С чтением своих стихов выступил, в частности, выпускник Литинститута Харабаров, исключенный недавно из комсомола.
Собравшиеся на похороны иностранные корреспонденты были разочарованы тем, что ожидавшегося ими скандала и сенсации не получилось и что не было даже работников милиции, которых можно бы сфотографировать для своих газет.
В заключение следует сказать, что попытки использовать похороны Пастернака для сенсации и возбуждения нездоровых настроений успеха не имели. То, что наша литературная печать не дала некролога о Пастернаке, ограничившись сообщением от имени Литфонда, было правильно воспринято в кругах художественной интеллигенции.
Следовало бы вместе с тем обратить внимание Союза писателей и Министерства культуры на необходимость усиления воспитательной работы среди творческой молодежи и студентов, часть которых (количественно ничтожная) заражена нездоровыми настроениями фрондерства, пытается изобразить Пастернака великим художником, не понятым своей эпохой.
Зам. зав. Отделом культуры ЦК КПСС А.Петров
Зав. сектором Отдела И.Черноуцан».
***
Второго ноября 1988 года Ивинская и ее дочь Ирина Емельянова были полностью реабилитированы. Ивинская дождалась этого при жизни. Она умерла 8 сентября 1995 года в Москве, увидев свою книгу «В плену времени. Годы с Борисом Пастернаком» изданной в России (французское издание вышло в 1978 году). Не наше дело судить о том, насколько эти мемуары достоверны. Бесспорно, что продиктованы они такими любовью и восхищением, какие даже для избалованного преданными поклонниками Пастернака были редкостными.

5

Четвертого июля 1960 года Нина Табидзе увезла Зинаиду Николаевну Пастернак в Грузию — прийти в себя, восстановить силы. На сороковой день Георгий Леонидзе устроил на своей даче поминки по Пастернаку. Из Москвы приехали Станислав Нейгауз и Леонид Пастернак. В сентябре Зинаида Николаевна вернулась в Москву и принялась за разборку архива. С обычным своим тщанием она перекладывала рукописи тонкой бумагой, перепечатывала письма мужа, раскладывала папки в шкафу. Архив оказался небольшой — Пастернак не хранил черновиков и вообще к рукописям опубликованных вещей относился небрежно. Зинаида Николаевна пошла на прием к Николаю Тихонову с просьбой организовать комиссию по литературному наследию Пастернака. Тихонов принял ее сухо и нелюбезно, заговорил на «вы», обращался по имени-отчеству — хотя в двадцатых годах молился на Пастернака, а в тридцатых был своим человеком в его доме. Комиссию, однако, учредили и в 1961 году с величайшим скрипом разрешили издать однотомник — за основу Зинаида Николаевна предложила взять неизданную книгу 1957 года, для которой были написаны «Люди и положения», но Сурков подобрал стихи самостоятельно. Зинаида Николаевна ужаснулась: он взял только советское, самое официозное, вынужденное! Она составила список из двадцати пяти стихотворений, которые необходимо было включить в сборник. Их передали Эренбургу, согласившемуся войти в комиссию (тоже с неохотой, скрипом и оговорками — он, мол, не одобряет отношения позднего Пастернака к Маяковскому; на самом деле, конечно, всех поэтов пастернаковской генерации угнетала невыносимая зависть, да вдобавок Эренбург отлично знал, что Пастернак его писаний в грош не ставит; не радовало его и отношение Пастернака к еврейству — тоже казалось предательским, как и в случае с Маяковским. Некоторые люди бывают ужасно принципиальны во всем, что касается других!). К удивлению Зинаиды Николаевны, предложенные ею стихи были в сборник включены. На Пасху 1961 года у нее случился тяжелый инфаркт, который она приписывала именно треволнениям, связанным со сборником. Она лежала на даче, в той же рояльной, где в последний раз болел Пастернак. Ее посетил Сурков — и, против ожиданий, показался ей умным и учтивым собеседником. Легковерие этой полуитальянки было поразительно.
До 1963 года ей хватало сбережений, отложенных из тех денег, которые Пастернак выдавал ей на хозяйство (ежемесячно — десять тысяч старыми; она скопила двадцать). В 1963 году пришлось просить о пенсии,— ей выдали единовременную ссуду в три тысячи рублей, целиком ушедшую на погашение долгов. Советская власть, выродившаяся, дряхлая, беззубая,— продолжала мстить Пастернаку, оставляя его жену без средств и надежд. Зинаида Николаевна была кругом в долгах. Осенью 1963 года ей пришлось продать оригиналы писем Пастернака.
В 1963 году она продиктовала Зое Маслениковой свои воспоминания.
Десятого марта 1966 года Чуковский, Эренбург, Каверин и другие написали в президиум ЦК КПСС письмо с просьбой о назначении Зинаиде Николаевне пенсии. Ответа не последовало. Не ответили ей ни Тихонов, ни Федин, к которым она, смирив гордость, обратилась в последний год своей жизни. Жена Пастернака доживала в Переделкине в одиночестве, беспомощности и унижении, не получая никопейки от бесчисленных заграничных переиздании романа и стихов. Своего отчаяния она не показывала никому. Лицо ее было непроницаемо, порядок в доме поддерживался образцовый, жалоб от нее никто не слышал.
Она умерла 23 июня 1966 года от той же болезни, что и ее муж,— от рака легких; точно так же была в сознании до последней минуты и поражала сиделок героическим терпением. Похоронена она на Переделкинском кладбище, рядом с Пастернаком.
Евгения Владимировна Пастернак умерла 10 июля 1965 года.
Младший сын Пастернака Леонид умер в 1976 году, тридцати восьми лет от роду, в возрасте доктора Живаго — и почти так же, как доктор: в жаркий летний день, стоя в пробке, за рулем собственной машины, внезапно, от сердечного приступа. Это случилось на Манежной площади. «Все сбылось» — это ведь и территориально недалеко от Никитской, по которой ехал в трамвае умирающий Юрий Живаго.
***
В 1988 году, в первых четырех номерах «Нового мира» (в который Пастернак и предложил роман сразу по написании), был наконец опубликован на родине автора «Доктор Живаго». Реакция на него была странная — прошло несколько газетных дискуссий, скорее ритуального характера, ибо трудно представить себе читателя, хуже подготовленного к восприятию, этой книги, нежели советский читатель восьмидесятых годов. Даже за границей в 1956 году у книги была более благодарная аудитория. К восемьдесят восьмому от поколения, помнившего революцию, практически никого не осталось; те, кому был адресован роман Пастернака,— больше не существовали. Старая интеллигенция, чьим манифестом и оправданием должна была стать книга, вымерла; новая интеллигенция выродилась. Те немногие, кому роман был действительно нужен, успели прочитать его в самиздате. Христианский его пафос оставался большинству читателей совершенно чужд — в этом смысле советская пропаганда преуспела больше, чем в прочих направлениях. Наконец, главной сферой читательских интересов были дела относительно недавнего прошлого — сенсационные разоблачения коррупции и репрессий, сталинских явных и андроповских тайных злодеяний,— и книга о русской революции оказалась невостребованной (как, впрочем, и лучшие сочинения Алданова, пришедшие к читателю в это же время: Пикуля он не заменил, а до Толстого не дотягивал). Во второй половине восьмидесятых книги глотались. На читателя обрушился вал запретной литературы в диапазоне от платоновского «Котлована» до сравнительно свежей прозы Юза Алешковского. Роман Пастернака, взорвавший мировую литературную ситуацию именно на фоне каменного молчания советской литературы о самом главном, на фоне лжи, лицемерия и в лучшем случае полуправд,— попал в контекст, способный убить и более эффектное сочинение. Тем не менее несколько дельных отзывов появилось: Владимир Гусев, критик «патриотического» направления (так называли тогда новых славянофилов), выступил со статьей, в которой призывал перестать наконец преувеличивать значение и достоинства романа,— но сказал о герое самые главные слова: доктор Живаго, по его мнению, принадлежал к традиции отечественных «лишних людей», а лишним человеком в России называется тот, кто соотносит себя с вневременным идеалом. Более точной и лестной характеристики пастернаковскому герою не дал никто. Статья англиста и переводчика Дмитрия Урнова «Безумное превышение своих сил» третировала роман с позиций традиционного реализма. В защиту книги выступил Андрей Вознесенский, назвав ее главным произведением XX века (с этой оценкой согласился потом и Евтушенко, подчеркнувший, что это единственный русский роман, в котором личные коллизии поставлены выше общественных). О природе магического реализма Пастернака и о его понимании христианства писали мало. Книгу поспешили включить в школьную программу, чем надолго отбили у школьников перестроечной поры охоту ее читать. С их точки зрения, это была совершенная нудьга, и невозможно было объяснить — с чего это ее сначала превознесли на Западе, потом запретили у нас и стали давать срок за ее хранение и распространение. Некоторый интерес к роману всколыхнулся было в 1994 году, когда в Москву приехала грандиозная ретроспектива «Большой стиль Голливуда». Фильм Дэвида Лина «Доктор Живаго» с Омаром Шарифом и Джулией Кристи несколько раз показали в Москве при битком набитых, до обморока душных залах. Большинству зрителей картина показалась развесистой клюквой, но автор этих строк порадовался за ее точное (невольное, конечно) соответствие пастернаковскому реализму с его чудесными допущениями. Кадры, в которых доктор стоял среди поля цветущих нарциссов (чего не только в Сибири, но и в Крыму никогда не бывает), или огромный деревянный дом со множеством куполов-главок вызывали в зале гомерический хохот, а эпизод, в котором Стрельников первым делом спрашивает у Живаго, почему тот пишет антисоветские стихи,— встречался бурными аплодисментами. Между тем все эти глупости куда больше соответствуют духу романа, чем дотошный буквализм: суть они передают, а до частностей символистам никогда не было дела. В широкий российский прокат картина не пошла и осталась доступной синефилам на видео.
В том же 1988 году, когда в СССР был опубликован роман, сын Пастернака Евгений получил в Стокгольме диплом и медаль Шведской академии — за отца. Отречение было официально признано ложным и подневольным — после чего Пастернак утвердился в звании нобелевского лауреата.
В 1990 году, к столетнему юбилею, отмеченному с перестроечной свободой, но с советской пышностью,— начало выходить пятитомное собрание сочинений Пастернака, законченное год спустя, и самое полное на сегодняшний день. В девяностые годы был издан огромный корпус пастернаковских текстов — несколько томов переписки, сборник мемуаров современников, биографии, материалы симпозиумов, переиздания лирики и прозы массовыми тиражами. В 2002 году в Англии начали снимать сериал по «Доктору Живаго». С 1995 года в Театре на Таганке идет спектакль «Живаго. Доктор» — драматургический монтаж Юрия Любимова с музыкой Альфреда Шнитке. В 2003-м экранизацию романа наконец запустили и у нас — снимается пятисерийный телефильм.
С 1990 года в Переделкине официально открыт Дом-музей Пастернака, работающий по будням с десяти утра до четырех часов пополудни. Улица, на которой он стоит, по-прежнему называется улицей Павленко.
У Пастернака четверо внуков и десять правнуков.

7

После перестройки, во времена засилья массовой культуры, объявленной порождением рынка (тогда как на самом деле оглупление страны было сознательной, самоубийственной либеральной тактикой), Пастернак стал как будто превращаться в памятник себе. Он ушел из живого культурного контекста, роман читали кое-как, ради экзаменов, и почти никто уже не объяснялся в любви его стихами. После бума конца восьмидесятых, после пышного столетнего юбилея он как будто сделался частью официозного набора российско-советских ценностей: икра, матрешки, Пушкин, космос, «Доктор Живаго». Иногда ему подражали — но катастрофически неумело. Как в вечной борьбе Толстого и Достоевского берут верх то ветхозаветная мощь и рационализм первого, то новозаветная чуткость и болезненный жар второго,— так и в соревновании Мандельштама и Пастернака временную победу одержал Мандельштам, стремительно расходившийся на цитаты и почитаемый как предтеча постмодернистов (тосковал по мировой культуре!).
Однако Пастернак и тут оказался непобедим: славу и упоминаемость ему вернули недоброжелатели, говорящие о нем с неизбывной ненавистью. Христианство Пастернака, его щедрый и свободный творческий дар, его душевное здоровье раздражают мелких бесов современной культуры, как прежде раздражали мастодонтов советских времен. Они бегут от него, как черт от ладана. И эта способность вызывать ненависть у квазиавангардистов, моральных релятивистов, любителей бессодержательных экспериментов и скандальных пиаровских стратегий — залог пастернаковского бессмертия.
В чем заключается главный урок его жизни — если из чьей-либо жизни вообще можно извлечь урок?
Ведь чтобы следовать его примеру, надо как минимум обладать его талантом. Об иллюзорности «литературной учебы» он сам тысячу раз говорил. Подражать ему, как всякому крупному поэту, бессмысленно.
Его христианство — тоже не для всех, а только для тех, кому есть что раздать и чем делиться. Опыт безоглядной душевной щедрости немыслим без настоящего душевного богатства. Жертвенная покорность судьбе — опять-таки не для всякого темперамента. Отважно идти навстречу соблазнам, чтобы тем яростнее их отринуть,— тактика плодотворная, но и опасная, если учесть, с какими соблазнами приходится иметь дело людям Новейшего времени. Вырваться из дьявольских когтей удается не всякому.
Вероятно, главное достоинство его поэзии и прозы, драм и писем, манер и голоса — в том, что все они с равной убедительностью свидетельствуют о возможности другого мира с его небесными красками; о чуде преображения, о живом присутствии Творца; каждая грамматическая неправильность, невнятный щебет, оговорка — дуновение свежести, весть из тех сфер, где за оговорки и ошибки не наказывают. Все, что он написал,— обетование счастья и милосердия: всех простят, над всеми поплачут и много еще покажут чудес.
Ничего другого литература человеку не должна.

Основные даты жизни и творчества Бориса Пастернака

1890, 10 февраля (29 января ст. ст.), около полуночи — В Москве, в семье художника Леонида (Иосифа) Осиповича Пастернака и пианистки Розалии Исидоровны Пастернак (урожд. Кауфман) родился сын Борис.
1893, 13 февраля — Рождение младшего брата Александра.
1894, август — Назначение Л.О.Пастернака младшим преподавателемМосковского училища живописи, ваяния и зодчества. Переезд семьи во флигель на Мясницкой.
23 ноября — Лев Толстой в гостях у Пастернаков. С этого дня Борис Пастернак помнит себя «без больших перерывов и провалов».
1895, 19 ноября — Мать Пастернака оставляет артистическую карьеру на12 лет.
1898, весна — Работа Л.О.Пастернака над 33 иллюстрациями к «Воскресению».
Апрель — Знакомство Л.О.Пастернака с Райнером Марией Рильке.
1900, 6 февраля — Рождение младшей сестры Жозефины-Иоанны (Жони).
Май — Второй приезд Рильке в Москву. Знакомство с семьей Пастернака.
Август — Борису Пастернаку отказано в приеме в Пятую классическую гимназию из-за еврейской «процентной нормы», с обещанием позже зачислить его сразу во второй класс.
1901, май — Парады «дагомейских амазонок» в Зоологическом саду.
Лето — семья переезжает в главное здание училища.
1902, 8 марта — Рождение младшей сестры Лидии-Елизаветы.
1903, июнь — Знакомство семьи Пастернаков со Скрябиным на даче подМалоярославцем.
6 августа — Во время поездки в ночное Борис упал с лошади и сломал правую ногу. Она срослась неправильно и осталась короче левой на три сантиметра, что сделало Пастернака негодным к воинской службе.
1904, декабрь — Рождественские каникулы в Петербурге, в семье тетки,Анны Осиповны Фрейденберг. Посещение театра Комиссаржевской.
1905, 25 октября — Борис попадает на улице под нагайки казачьего патруля.
Конец декабря — Переезд семьи в Германию.
1906, 11 августа — Отъезд семьи из Берлина в Россию.
1908, май — Борис с отличием оканчивает Пятую классическую гимназию.
16 июня — Подает прошение о зачислении на первый курс юридического факультета Московского императорского университета.
1909, март — Пастернак играет Скрябину свою сонату и другие сочинения. Несмотря на похвалу, принимает решение оставить занятиямузыкой и переключиться на философию.
Весна-лето — Первые прозаические и стихотворные опыты.
1910, февраль — Поездка Ольги Фрейденберг в Москву. Под ее влиянием Пастернак принимает решение оставить литературные занятия и углубленно заняться философией, «дисциплинируя свое сознание».
Лето — Знакомство с тринадцатилетней Еленой Виноград, приехавшей в Москву из Иркутска.
Октябрь — Знакомство с Константином Локсом в Религиозно-философском обществе имени В.С.Соловьева.
7 ноября — Борис выезжает с отцом в Астапово, где умер Лев Толстой.
1911, первая половина года — Знакомство с Сергеем Бобровым в литературном кружке «Сердарда».
Апрель — Семья переезжает на Волхонку, 9, где Пастернак с перерывами прожил до 1938 года.
1912, 21 апреля — Отъезд в Марбург.
9 мая — Пастернак записывается в семинар главы Марбургскойшколы Германа Когена.
16 июня — Объяснение с Идой Высоцкой и ее отказ выйти замужза Пастернака.
28 июня — Свидание во Франкфурте с Ольгой Фрейденберг.
3 августа — Пастернак едет в Венецию.
25 августа — Возвращение в Россию.
Осень — Преобразование «Сердарды» в литературную группу«Лирика».
1913, 10 февраля — Доклад Пастернака «Символизм и бессмертие» в кружке по изучению эстетики при издательстве «Мусагет».
Конец апреля — Дебют в печати: выход альманаха «Лирика» с первой публикацией пяти стихотворений Бориса Пастернака.
Декабрь 1913 года — Книга «Близнец в тучах».
1914, январь — Создание группы «Центрифуга» и разрыв с «Лирикой».
Апрель — Выход альманаха «Руконог».
5 мая — Первая встреча с Маяковским.
1915, март — Пастернак получает место домашнего учителя в доме фабриканта Филиппа.
28 мая — Немецкий погром в Москве. Разорение дома Филиппов. При погроме погибла часть рукописей Пастернака.
Май — Выход сборника «Весеннее контрагентство муз», где Пастернак впервые опубликовался вместе с Маяковским.
Июнь — Поездка в Харьков к Надежде Синяковой.
24 октября — Поездка в Петроград. Знакомство с семьей Бриков.
Декабрь — Отъезд на Урал.
1916, январь-июль — Работа во Всеволодо-Вильве на химических заводах помощником управляющего по финансовой отчетности.
Осень — Работа над переводом трагедии Суинберна «Шателяр». Пастернак служит гувернером в семье директора химического завода Карпова в Тихих Горах на Каме.
Декабрь — Сборник «Поверх барьеров».
1917, февраль — Пастернак возвращается в Москву.
Весна — Возобновление знакомства с Еленой Виноград.
Лето — Написана большая часть стихотворений будущей книги«Сестра моя жизнь».
Июнь — Отъезд Елены в Романовку под Воронеж.
1918, январь — Знакомство с Ларисой Рейснер.
Февраль — Первая встреча с Мариной Цветаевой на вечере уМ.Цейтлина (Амари).
Март — Замужество Елены Виноград. Цикл «Разрыв».
Осень — Начало работы над романом «Три имени», первая частькоторого станет повестью «Детство Люверс», а окончание будетуничтожено. Программная статья «Несколько положений»(опубл. 1922).
1919, октябрь — Поездка в Касимов к родственникам матери.
Весна-осень — Работа над книгой стихов «Темы и вариации» и сборником статей «Quinta essentia».
1921, август — Знакомство с Евгенией Лурье, будущей женой Пастернака.
16 сентября — Родители Пастернака навсегда уезжают из России и поселяются в Берлине.
27 декабря — Пастернак видит Ленина, попав по гостевому билету на IX съезд Советов.
1922, начало января — Знакомство с Осипом Мандельштамом и его женой.
14 января — Пастернак в качестве официального жениха представляется семье невесты в Петрограде.
24 января — Пастернак и Евгения Лурье регистрируют свой брак.
Апрель — В издательстве Гржебина выходит «Сестра моя жизнь».
13 апреля — Вечер в Тургеневской читальне с полным залом и восторженным приемом.
14 июня — Начало переписки с Мариной Цветаевой.
Июль — Знакомство с Владимиром и Ольгой Силловыми.
Середина августа — Встреча в Кремле с Троцким.
17 августа — Отплытие Пастернака с женой в Берлин из Петрограда.
1923, январь — Выход книги «Темы и вариации» в «Петрополисе» (Берлин).
Февраль — Кратковременное посещение Марбурга с женой.
21 марта — Пастернак в последний раз видится с родителями перед возвращением в Россию.
23 сентября — Рождение сына Евгения.
Сентябрь-ноябрь — Первая редакция поэмы «Высокая болезнь».
17 декабря — Пасте;;нак читает на чествовании Брюсова по случаю его пятидесятилетия первую редакцию стихотворения «Валерию Брюсову».
1924, 24 января — Пастернак вместе с Мандельштамом проходит мимогроба Ленина в многотысячной траурной толпе.
Февраль — Работа над повестью «Воздушные пути».
Ноябрь — По протекции историка и журналиста Якова ЧернякаПастернак получает место в Институте Ленина при ЦК ВКП(б) итри месяца работает над составлением «иностранной лениньяны».
1925, март — Начало работы над романом в стихах «Спекторский».
Осень — Первые главы поэмы «Девятьсот пятый год».
1926, 22 марта — Пастернак получает письмо от отца с упоминанием отом, что его стихи знает и ценит Рильке.
Февраль-декабрь — Работа над поэмой «Лейтенант Шмидт».
29 декабря — Смерть Рильке.
1927, март — Встреча лефовцев с Троцким по инициативе последнего.
Май — Окончательный разрыв с ЛЕФом.
Август — Публикация «Лейтенанта Шмидта» в «Новом мире» сакростихом-посвящением Цветаевой.
1928, июль — Выход «Девятьсот пятого года» и «Лейтенанта Шмидта» книгой.
Лето — Переработка ранних стихотворений и «Высокой болезни». Осень — Продолжение романа «Спекторский». Работа над «Повестью».
1929, первая половина года — Работа над первой частью «Охранной грамоты».
Июль — «Повесть» выходит в «Новом мире».
Август — Первая часть «Охранной грамоты» публикуется в«Звезде».
Осень — Работа над окончанием «Спекторского». Знакомство сГенрихом Нейгаузом и его женой Зинаидой Николаевной Нейгауз (урожд. Еремеевой).
30 декабря — Последняя ;;опытка примириться с Маяковским.
1930, февраль — Арест и расстрел Владимира Силлова за связь с Троцким и Блюмкиным. Попытка самоубийства Ольги Силловой.
14 апреля — Самоубийство Маяковского.
Июль — Поездка в Ирпень с семьей брата Александра, Асмусами и Нейгаузами. Начало романа с Зинаидой Нейгауз.
Август — Первое объяснение с Зинаидой Николаевной в поезде Киев—Москва.
Август-октябрь — Работа над второй и третьей частями «Охранной грамоты».
Октябрь — Знакомство с Паоло Яшвили во время его визита в Москву.
1931, 27 января — Пастернак уходит из семьи и впервые ночует у Зинаиды Николаевны.
Январь -апрель — Пастернак живет у Бориса Пильняка на Ямском Поле.
Май -июнь — Публикация окончания «Охранной грамоты» в «Красной нови».
5 мая — Пастернак обещает вернуться к семье и провожает жену и сына в Берлин.
12 мая — Отъезд Зинаиды Николаевны в Киев.
28 мая — После кратковременного визита в Киев Пастернак выезжает в Челябинск в составе писательской бригады.
11 июля — Отъезд в Тифлис с Зинаидой Николаевной и ее сыном Адрианом (Адиком).
14 июля — Знакомство с Тицианом Табидзе.
18 октября — Возвращение в Москву.
24 декабря — Евгения Пастернак с сыном возвращаются в Москву.
1932, 3 февраля — Пастернак пытается отравиться.
Середина февраля — Союз писателей предоставляет Пастернаку и Зинаиде Николаевне двухкомнатную квартиру на Тверском бульваре, 7.
Март — Выход «Охранной грамоты» отдельной книгой.
6 апреля — Вечер Пастернака в ФОСПе и бурное обсуждение стихов из будущей книги «Второе рождение».
23 апреля — Роспуск РАПП'а.
8 июня — Отъезд с Зинаидой Николаевной и детьми в Свердловск по приглашению Свердловского обкома.
Август — Выход книги «Второе рождение» в издательстве «Федерация».
11—13 октября — Триумфальные вечера Пастернака в Ленинграде.
Октябрь — Возвращение на Волхонку. Переезд Евгении Пастернак с сыном в квартиру на Тверском бульваре.
10 ноября — Вечер Мандельштама в «Литературной газете». Спор двух поэтов о свободе художника.
1933, ноябрь — Поездка в Грузию в составе писательской бригады.
1934, 14 мая — Арест Осипа Мандельштама.
22 мая — Выступление на дискуссии «О лирике» в прениях по докладу Асеева.
Вторая неделя июня — Телефонный разговор Пастернака со Сталиным.
29 августа — Речь Пастернака на I съезде Союза писателей СССР. Зал приветствует Пастернака стоя.
Осень — Второе издание «Второго рождения» с посвящением «Волн» Николаю Бухарину.
1935, февраль — Выход книги «Грузинские лирики» в переводах Пастернака.
Март-август — Тяжелая клиническая депрессия, бессонница, навязчивые идеи.
Июнь — Поездка в Париж на антифашистский конгресс в защиту культуры.
22 июня — Последняя встреча с сестрой Жозефиной в Берлине.
24 июня — Выступление на конгрессе с призывом к писателям «не объединяться». Встреча с Мариной Цветаевой, знакомство с Сергеем и Алей Эфрон.
6 июля — Отплытие в Ленинград из Лондона.
Август — Пастернак лечится в Болшеве под Москвой.
24 октября — Арест Николая Пунина и Льва Гумилева в Ленинграде. Анна Ахматова выезжает в Москву.
30 октября — Письма Ахматовой и Пастернака Сталину.
3 ноября — Пунин и Гумилев освобождены.
Конец декабря — Пастернак посылает Сталину книгу «Грузинские лирики» и благодарственное письмо.
1936, 10—24 февраля — Третий (Минский) пленум правления Союза писателей.
16 февраля — Речь Пастернака против шаблонов и унификации в литературе.
13 марта — Выступление Пастернака в дискуссии о формализме с резкими выпадами в адрес официозной критики.
15 июня — Статья «Новое совершеннолетие» о сталинской Конституции в «Известиях».
Июль — Встреча с Андре Жидом, приехавшим в СССР для работы над книгой о первом в мире социалистическом государстве. Пастернак предупреждает Жида о «потемкинских деревнях» и официальной лжи.
Октябрь — Цикл «Из летних записок» в «Новом мире».
1937, январь — Выступление на Пушкинском пленуме правления Союза писателей.
27 февраля — Арест Бухарина.
14 июня — Пастернак отказывается подписать письмо с одобрением расстрела Тухачевского, Якира, Эйдемана и др.
22 июля — Застрелился Паоло Яшвили.
10 октября — Арест Тициана Табидзе.
31 декабря — Родился сын Пастернака Леонид.
1938, 10 января — Пастернак обедает с Мейерхольдом после закрытия Гостима.
Февраль-апрель — Работа над первым вариантом перевода «Гамлета».
1939, весна-осень — Работа над романом «Записки Живульта», черновики которого погибли в Переделкине во время войны.
23 августа — Смерть матери Пастернака Розалии Исидоровны в Оксфорде.
1940, весна-лето — Первые стихотворения переделкинского цикла.
Июнь — Публикация перевода «Гамлета» в «Молодой гвардии».
1941, май — Пастернак решает уйти из семьи, но в его планы вторгается война.
9 июля — Отъезд Зинаиды Николаевны с Леней в эвакуацию.
Июль-август — Пастернак тушит зажигалки на крыше своего дома в Лаврушинском и обучается стрельбе на военных сборах.
27 августа — Самоубийство Марины Цветаевой в Елабуге.
14 октября — Отъезд Пастернака в эвакуацию, в Чистополь, в одном вагоне с Ахматовой.
1942, январь-апрель — Работа над переводом «Ромео и Джульетты».
Лето — Последние наброски драмы «Этот свет» и уничтожениенаписанного.
2 октября — Возвращение в Москву.
26 декабря — Отъезд в Чистополь.
1943, 25 июня — Возвращение с семьей в Москву.
Июль — Выход в издательстве «Советский писатель» сборника «На ранних поездах».
Конец августа — начало сентября — Поездка в освобожденный Орел. Очерки «Поездка в армию» и «Освобожденный город».
Ноябрь — Пролог поэмы «Зарево» в «Красной звезде».
1944, январь-март — Работа над поэмой «Зарево» и военными стихами.
1945, февраль — Выход сборника «Земной простор».
20 апреля — Смерть Адриана Нейгауза от костного туберкулеза.
31 мая — Смерть Леонида Осиповича Пастернака в Оксфорде.
Май -декабрь — Серия поэтических вечеров Пастернака в Доме ученых, МГУ и Политехническом музее.
Август — Перевод полного корпуса стихотворений и поэм Николоза Бараташвили.
Сентябрь — Знакомство с британским дипломатом Исайей Берлином.
19 октября — Выступление на юбилейных чтениях Николоза Бараташвили в тбилисском Театре имени Руставели.
1946, январь — Начало работы над романом, получившим впоследствии название «Доктор Живаго».
Февраль — Моноспектакль Александра Глумова «Гамлет», первая московская постановка пастернаковского перевода.
2 и 3 апреля — Совместные поэтические вечера с Анной Ахматовой.
Сентябрь — Резкие нападки на Пастернака в прессе и на писательских собраниях.
Октябрь — Знакомство с Ольгой Ивинской.
1947, май — Отказ Константина Симонова от публикации стихов Пастернака в «Новом мире».
Лето — Работа над переводом «Короля Лира».
1948, январь — Уничтожение двадцатипятитысячного тиража «Избранного» Бориса Пастернака, вышедшего в «Золотой серии советской литературы».
Осень — Перевод первой части «Фауста».
1949, 9 октября — Арест Ольги Ивинской, обвинение предъявлено по статье 58-10 («близость к лицам, подозреваемым в шпионаже»).
Осень — Перевод второй части «Фауста».
1950, лето — Окончание первой книги романа.
1952, 20 октября — Пастернак переносит тяжелый инфаркт.
Ноябрь-декабрь — Лечение в Боткинской больнице.
1953, февраль — Пастернаки переезжают в санаторий «Болшево».
5 марта — Смерть Сталина.
Лето — Завершен цикл «Стихотворения Юрия Живаго».
Сентябрь — Возвращение Ольги Ивинской из лагеря.
1954, апрель — Публикация в «Знамени» десяти стихотворений из романа.
Май — Премьера «Гамлета» в постановке Г.Козинцева в Ленинграде.
1955, 6 июля — Смерть Ольги Фрейденберг.
Декабрь — Окончен «Доктор Живаго».
1956, май — После долгих проволочек и неопределенности с изданиемромана в России Пастернак передает рукопись представителям итальянского издателя Дж.Фельтринелли.
Июнь — Петро Цветеремич начинает работу над переводом романа на итальянский язык.
Сентябрь — Редакция «Нового мира» отвергает роман и направляет Пастернаку пространное письмо о его идейной и художественной несостоятельности.
Октябрь — Отказ редколлегии альманаха «Литературная Москва» принять роман для публикации в третьем (несостоявшемся) выпуске.
1957, февраль — Пастернак знакомится с французской слависткой Жаклин де Пруайяр и оформляет на ее имя доверенность на ведение своих зарубежных дел.
Весна и лето — Работа над лирическим циклом «Когда разгуляется».
23 ноября — Роман «Доктор Живаго» выходит из печати в Италии и немедленно становится бестселлером.
17 декабря — На даче Пастернака организуется пресс-конференция для иностранных журналистов, на которой он заявляет, что не намерен отрекаться от романа, и приветствует его итальянское издание.
1958, 23 октября — Пастернаку присуждена Нобелевская премия по литературе.
25 октября — Партийное собрание в Союзе писателей.
26 октября — «Литературная газета» публикует письмо редколлегии «Нового мира» об отклонении романа.
27 октября — Президиум правления Союза писателей обсуждает факт публикации романа Пастернака за рубежом.
29 октября — Пастернак вынужден отправить в Нобелевский комитет телеграмму с отказом от премии. Первый секретарь ЦК ВЛКСМ Владимир Семичастный выступает на торжественном заседании к 40-летию комсомола с речью, в которой заявляет о готовности советского правительства выслать Пастернака из страны.
Ночь на 31 октября — Пастернак пишет письмо Н.С.Хрущеву с просьбой не лишать его советского гражданства.
31 октября — Общемосковское писательское собрание исключает Пастернака из Союза писателей и ходатайствует перед правительством о лишении его гражданства.
5 ноября — Отредактированное отделом культуры ЦК КПСС письмо Пастернака публикуется в «Правде». В письме содержатся заявление об отказе от премии и просьба дать возможность жить и работать в СССР.
1959, конец января — Стихотворение «Нобелевская премия».
30 января — Пастернак передает «Нобелевскую премию» корреспонденту газеты «Дейли мейл» Энтони Брауну.
11 февраля — «Нобелевская премия» опубликована в «Дейли мейл».
20 февраля — По требованию ЦК КПСС Пастернак с женой вылетает в Грузию, чтобы приехавший с визитом в СССР премьер-министр Великобритании Макмиллан не смог с ним встретиться.
2 марта — Пастернаки поездом возвращаются в Москву.
14 марта — Пастернак во время прогулки вызван из Переделкина к генеральному прокурору СССР Руденко, увезен в Москву и подвергнут допросу. Руденко угрожает возбуждением уголовного дела и требует прекратить общение с иностранцами.
Лето и осень — Работа над пьесой «Слепая красавица».
1960, начало апреля — Первые признаки смертельной болезни.
30 мая, 23 часа 20 минут — Борис Леонидович Пастернак умирает в Переделкине от рака легких с метастазами в желудок.
2 июня — Похороны Пастернака на кладбище в Переделкине. Несмотря на полное отсутствие официальной информации о времени и месте похорон, проводить Пастернака в последний путь пришло больше четырех тысяч человек.
16 августа — Арест Ольги Ивинской по обвинению в контрабанде.
5 сентября — Арест дочери Ивинской Ирины Емельяновой.
1965, 10 июля — Умерла Евгения Владимировна Пастернак.
Август — Выход сборника Пастернака в Большой серии «Библиотеки поэта».
1966, 23 июня — Умерла Зинаида Николаевна Пастернак.
1988, январь -апрель — Публикация романа «Доктор Живаго» в журнале «Новый мир».
1989, октябрь — Вручение Нобелевской медали и диплома сыну Пастернака Евгению Борисовичу.
1990, февраль — Открытие в Переделкине Дома-музея Пастернака.
1990, февраль — 1991, февраль — Выход в издательстве «Художественнаялитература» пятитомного собрания сочинений Бориса Пастернака.
2004, февраль — Начало подготовки к печати Полного одиннадцатитомного собрания сочинений Бориса Пастернака.

Библиография

Перечень даже самых значительных статей о Борисе Пастернаке составил бы книгу толще этой. Здесь указаны лишь те публикации, без которых, на наш взгляд, ни один исследователь Пастернака и просто вдумчивый его читатель не смогут обойтись.

Пастернак Б.Л. Полное собрание сочинений и писем. В 11 т. М: Слово/Slovo, 2004 (издание будет завершено в 2006 г.).
Пастернак Б.Л. Собрание сочинений. В 5 т. М.: Худож. лит., 1989—1992.
«Гамлет» Бориса Пастернака. М.; СПб.: Летний сад, 2002.
Пастернак Б.Л. Письма к родителям и сестрам. 1907—1960. М.: Новое литературное обозрение, 2004.
Борис Пастернак, Марина Цветаева. «Души начинают видеть». Письма 1922-1936 гг. М.: Вагриус, 2004.
Пастернак Б.Л. «Существованья ткань сквозная». Письма к Евгении Пастернак. М.: Новое литературное обозрение, 1998.
Пастернак Б.Л. «Пожизненная привязанность». Переписка с Ольгой Фрейденберг. М.: Арт-Флекс, 2000.
Пастернак Б.Л. «Чтоб не скучали расстоянья». Биография в письмах. М.: Арт-Флекс, 2000.
Пастернак Б.Л. Второе рождение. Письма к 3.Н.Пастернак.
«А за мною шум погони…». Борис Пастернак и власть. Документы и материалы. М.: Роспэн, 2001.
Альфонсов В. Лирика Бориса Пастернака. СПб.: Сага, 2001.
Баевский В. Пастернак-лирик. Смоленск, 1993.
Борис Пастернак, Марина Цветаева, Райнер Мария Рильке . Письма 1926 года. М.: Книга, 1990.
Вильям-Вильмонт Н. Борис Пастернак. Воспоминания и мысли // Новый мир. 1987. №6.
Воспоминания о Борисе Пастернаке. М.: Слово/Slovo, 1990.
Гинзбург Л. Записные книжки. Воспоминания. Эссе. СПб.: СПб-Искусство, 2002.
Гладков А. Встречи с Пастернаком. М.: Арт-Флекс, 2002.
Данин Д. Бремя стыда. М.: Раритет-537, 1997.
Емельянова И . Легенды Потаповского переулка. М.: Элис Лак, 1997.
Жолковский А. Блуждающие сны и другие работы. М., 1994; Инвенции. М., 1995.
Иванова Н. Пастернак и другие. М.: Эксмо, 2003.
Ивинская О. Годы с Борисом Пастернаком. В плену времени. М.: Либрис, 1992.
Катанян В. А Запечатанная бутылка. Н. Новгород: Деком, 1999.
Ливанов В. Неизвестный Борис Пастернак. М.: Дрофа, 2002.
Мандельштам Н. Вторая книга. М.: Согласие, 2002.
Мандельштам О. Слово и культура. Статьи и рецензии. М.: Худож. лит., 1987.
Масленикова 3. Борис Пастернак. Встречи. М.: Захаров, 2001.
Пастернак А. Воспоминания. М.: Прогресс-Традиция, 2002.
Пастернак Е. Борис Пастернак. Биография. М.: Худож. лит., 1997.
Пастернак 3. Н. Воспоминания. М.: ГРИТ, Дом-музей Бориса Пастернака, 1993.
Синявский А. Борис Пастернак (предисловие). Большая серия «Библиотеки поэта». М: Худож. лит.; Л., 1965.
Смирнов И. Роман тайн «Доктор Живаго». М.: Новое литературное обозрение, 1996.
Сухих И. Живаго жизнь: стихи и стихии. В кн.: Борис Пастернак. Доктор Живаго. СПб.: Азбука-классика, 2004.
Тынянов Ю. Промежуток. В кн.: История литературы. Критика. СПб.: Азбука-классика, 2001.
Фатеева Н. Поэт и проза. Книга о Пастернаке. М.: Новое литературное обозрение, 2003.
Флейшман Л. Борис Пастернак в двадцатые годы. СПб.: Академический проект, 2003.
Флейшман Л. Борис Пастернак в тридцатые годы. The Magnes Press. The Hebrew University. J;rusalem, 1984.
Цветаева А. Воспоминания. M.: Изографус, 2001.
Чуковская Л. Борис Пастернак // Соч. В 2 т. М: Арт-Флекс, 2001.
Чуковская Л. Записки об Анне Ахматовой. В 2 т. СПб.: Нева; Харьков: Фолио, 1992.
Чуковский К . Дневник. В 2 т. М.: Современный писатель, 1994.