Великолепный Параджанов
Гении посещают наш мир довольно регулярно, хоть и нечасто. Говорят, появляются они примерно раз в сто лет. И являются нам в самых разных обличьях: непревзойденных художников, потрясающих музыкантов, безумных изобретателей, юродивых прорицателей и прочих.
Человек, о котором пойдет речь, был художником. Он был талантлив безудержно, сверх меры, феерически, фантасмагорически. Прежде всего, потому, что он обладал уникальным даром видения и понимания красоты. Красоты формы, красоты цвета, красоты композиции. И дана ему была также способность творить новую красоту на киноэкране. Звали этого удивительного человека – Сергей Параджанов, он был замечательным советским кинорежиссером.
Сергей Параджанов родился в Тбилиси, в 1924 году, в большой армянской семье потомственного антиквара Иосифа Параджаньянца, занимавшегося скупкой и продажей драгоценностей. Возможно, именно эта среда, в которой естественным было пребывание среди изысканных антикварных вещей, и оказала влияние на эстетическое формирование будущего художника. Веселый, непоседливый мальчишка по имени Саркис, ставший в русском варианте Сергеем Параджановым, отличался неуемной фантазией, способностью сочинять всевозможные небылицы и устраивать невероятные проделки. Он был фейерверком выдумки и остался таким до конца своих дней.
Параджанов начал свою творческую деятельность в роли скромного режиссера на Киевской студии художественных фильмов имени А.Довженко. Его ранние работы – «Украинская рапсодия» (1961 г.), «Цветок на камне» (1962 г.) были вполне заурядными, хотя и в них при внимательном рассмотрении уже можно было проследить некоторые характерные черты его творческой индивидуальности. Той самой неповторимой индивидуальности, которая впоследствии сделала его всемирно известным.
Впервые Параджанов громко заявил о себе, выпустив на отечественный экран в 1965 году замечательный фильм «Тени забытых предков», в котором он предстал уже вполне зрелым мастером. Выход фильма произвел сенсацию, прежде всего необычностью кинематографического языка. В фильме в форме философской притчи была поведана красивая и печальная история любви Иванко и Марички, история любви, оказавшейся невозможной в мире, где краткое счастье неумолимо разрушается жестокой судьбой и злым роком… Действие фильма происходит в Карпатах, на Гуцульщине, и в основу художественного повествования положен местный фольклор, яркие национальные костюмы, а также непереводимость национальной речи, которая служит органичным музыкальным фоном фильма. Параджанов отказался дублировать речь персонажей на русский язык, за что тут же получил клеймо украинского националиста!
Особенностью изобразительного полотна этого фильма Параджанова уже тогда стала плоскостность композиционного построения в большинстве снимаемых им кадров, в отсутствии перспективы. Каждый кадр Параджанова становится самостоятельным живописным произведением, представляющим отдельную художественную композицию, тщательно выверенную по форме и по цвету. И каждый раз, созданная автором композиция, при заданной внешней статичности, обретает внутреннюю подвижность, в которой каждое перемещение камеры становится началом новой композиции, рождением нового живописного образа. Будучи талантливым живописцем, Параджанов остро чувствовал цвет, и широко использовал его в качестве одного из своих важнейших выразительных средств. Так во время съемок фильма «Тени забытых предков» Параджанову понадобилось выкрасить синькой целый склон карпатской горы! (Кстати, подобные вещи делал в кино и великий итальянец Микеланджело Антониони, например, в «Красной пустыне»). Каждый кадр фильма являет собой законченное художественное произведение. Заключительный кадр также представляет собой плоскостную композицию: весь экран фронтально заполнен деревянной решеткой оконной рамы, из каждой ячейки которой на зрителя смотрят лица неродившихся детей Иванка и Марички. Гениальный кадр!
В годы работы Параджанова на Киевской студии рядом с ним была его горячо любимая красавица-жена Светлана. Однако, увы, творчески одержимым людям, подобным Параджанову, обычная семейная жизнь, как правило, бывает противопоказана. Так случилось и с ним – красавица-жена Светлана ушла от него, забрав с собой их сына Суренчика, ушла, не выдержав невыносимого характера и беспорядочного образа жизни своего гениального мужа. Его сумасбродные фантазии совершенно переворачивали нормальную жизнь близких ему людей, ставя все в ней с ног на голову. Творческая энергия Параджанова, бившая ключом круглые сутки, не ограничивалось лишь рамками кинематографа – он стремился режиссировать всю окружавшую его жизнь. Он не мог не оставаться режиссером. Например, однажды, когда в Киев по делам приехал Андрей Тарковский, Параджанов, безмерно восхищавшийся творчеством знаменитого режиссера, устроил тому фантастический прием. Для этого в помещение, в котором пол, стены и потолок были выкрашены белой краской, Параджанов втащил (на восьмой этаж!) такого же белого, крашенного осла, а посередине комнаты поставил большой обеденный стол, покрытый драгоценной белой кружевной скатертью. На столе стоял один-единственный хрустальный бокал, и в тот момент, когда в дверях комнаты появился Тарковский, Параджанов стал наполнять этот бокал темным красным вином, которое, переливаясь через край, расплывалось на белоснежной скатерти великолепным рубиново-красным пятном... Картина, достойная кисти великого живописца! Тарковский был ошеломлен, а Параджанов вполне удовлетворен произведенным эффектом.
Следующим фильмом Параджанова, принесшим ему всемирную славу, стал изумительной красоты фильм «Цвет граната» (в зарубежном прокате «Саят-Нова»). Снятый режиссером в 1969 году, фильм был посвящен истории жизни великого армянского (а также грузинского, и азербайджанского) ашуга, поэта 18-го века Саят-Новы. И вновь режиссер широчайшим образом использует статичный живописный кадр, на этот раз при полном отсутствии звуковой речи персонажей. Живопись стала основой изобразительных средств художника. Истоки кинематографического языка в изобразительном искусстве Параджанова следует искать в персидской и армянской средневековой миниатюре, а также в византийской эмали. Фильм изобилует живописными сценами монастырской жизни Саят-Новы, протекающей на фоне каменного великолепия древних армянских храмов, освещенной таинственными обрядами, столь же загадочными, сколь и завораживающими. Экран при этом представляет собой некий постоянный перформанс. Внезапно изменяющийся цвет предметов композиции метафорически сообщает о развитии событий, и превращает эти предметы в символы.
Фильм Параджанова «Цвет граната» является признанным шедевром зрелого мастера. Знаменитый итальянский режиссер Микеланджело Антониони отозвался о Параджанове следующим образом: «Есть фильмы, которые я так и не понял до конца. Могу только сказать, что они притягивают своей красотой. Например, «Цвет граната» Параджанова (на мой взгляд, одного из лучших кинорежиссеров современности) поражает совершенством красоты».
Последующие годы становятся трагически переломными в судьбе Параджанова. Столь внутренне свободный художник, каким был Параджанов, хотя и не проявлявший открыто каких бы то ни было политических взглядов, не мог не раздражать власти и режим, жестко регламентирующий дозволенные нормы отечественного киноискусства. Параджанов ухитрялся свободно жить, игнорируя законы несвободного общества, и, в конце концов, был за это жестоко наказан. По надуманному обвинению в декабре 1973 года он был арестован, затем судим по одной из статей Уголовного кодекса и заключен в колонию усиленного режима сроком на 5 лет. В одном из своих коллажей Параджанов в этой связи написал свое имя следующим образом: СЕ Р ГЕЙ. Годы пребывания в зоне, среди уголовников, оставили чудовищные шрамы в душе художника. Параджанов попал в человеческие джунгли, где он не понимал ни языка, ни законов людей в них пребывавших. По его собственному выражению, это был мир «отверженных и прокаженных». Параджанов провел в заключении четыре страшных года (и еще 11 дней!), после чего был досрочно освобожден, благодаря неимоверным усилиям его друзей: Лили Брик, (которой к этому моменту уже исполнилось 86 лет!), ее мужа режиссера Василия Катаняна, писателя Виктора Шкловского, а также известного французского поэта Луи Арагона (мужа сестры Лили Брик - Эльзы Триоле). Именно Арагон, будучи однажды в Москве на одной из театральных премьер одновременно с советским лидером Л.И. Брежневым, обратился к тому с просьбой об освобождении Параджанова. И добрейший Леонид Ильич, не имея ни малейшего представления ни о том, кто такой Параджанов, ни за что он сидит, немедленно распорядился о его освобождении, (незачем портить хорошие отношения с французскими друзьями, почти коммунистами, из-за подобной ерунды!).
В 80-е годы неуемный Параджанов вновь обрел неприятности в своих взаимоотношениях с властью. Так в 1982 году, в Москве, выступая на обсуждении нового спектакля Юрия Любимова в Театре на Таганке, Параджанова что называется «понесло». Ничтоже сумняшеся, он заявил публике, что, не работая уже несколько лет, он, якобы, живет за счет Папы римского (!), который, якобы, присылает ему на продажу алмазы, благодаря которым ему прекрасно живется! По возвращении в Тбилиси, Параджанова ждал новый арест и новое судебное разбирательство. Следом – очередной скандал! Во французской «Юманите» появляется заметка следующего содержания: «По сообщению агентства «Франс Пресс» советский режиссер Сергей Параджанов арестован в Тбилиси за спекуляцию. Постановщик «Саят-Новы» однажды уже отбывал наказание с 1973 по 1977 год». Скандал за скандалом! Андрей Тарковский по этому поводу сказал следующее: «Я могу назвать только одного выдающегося советского кинорежиссера – это Параджанов. Он единственный, кто этого заслуживает. Он делает искусство изо всего: накроет стол к ужину – искусство, сдвинет кадр на сантиметр – и вы ахнете… И он опять за решеткой. Он сидит за то, что остается художником». Суд продолжался несколько дней. И снова друзья вступаются за эксцентричного Параджанова, пишут письмо, на этот раз Эдуарду Шеварднадзе. И снова усилиями друзей им удается его спасти - Параджанову дают пять лет условно.
В 1982 году Параджанов вместе с режиссером Додо Абашидзе приступает к съемкам своего очередного шедевра – «Легенды о Сурамской крепости». И снова он погружается в титаническую творческую работу, собственноручно проделывая раскадровку всего фильма. Параджанов мыслил пластическими образами, и переводил содержание сценария на язык художественных символов. Драматургическая же основа, присущая любому сценарию, на взгляд Параджанова служила ему только помехой, и он, в который раз отказавшись от текстового озвучивания персонажей, просто подразделил фильм на главы, которые снабдил титрами-заставками. Поэтому каждый эпизод фильма представляет собой композиционно самостоятельную тему, независимую от остальных, и являющую собой некий поэтический образ, наполненный эмоциональным содержанием. Особую часть работы над «Сурамской крепостью» составили несравненные костюмы персонажей фильма, выполненные Параджановым собственноручно (!) и представляющие исключительную художественную ценность.
В годы длительных простоев в кино Параджанов увлеченно занимался созданием удивительных художественных коллажей, материалом для которых ему служили осколки битой фарфоровой посуды, обрезки цветной ткани, раковины, бусы, пуговицы, цветные нитки, перья, то есть всевозможный декоративный хлам. В результате же возникали совершенно уникальные творения: портреты в необыкновенных рамах, композиции на зеркальном стекле, пространственные предметные композиции и многое другое. В талантливых руках художника обыденные предметы неожиданно получали новую жизнь. Так, например, в собственном автопортрете Параджанов для изображения своей седой бороды, использовал обыкновенный, согнутый в дугу ершик для мытья бутылок. Эффект оказался поразительным! Для всех этих поделок в ход шло абсолютно все, что ему удавалось раздобыть на всевозможных блошиных рынках, барахолках и мусорных свалках, завсегдатаем которых он был всю свою жизнь. И весь этот хлам в талантливых руках художника волшебно превращался в драгоценные произведения искусства.
В 1988 году Параджанов создает свой последний шедевр - фильм «Ашик-Кериб», в котором еще больше укрепляет свои основные творческие постулаты: плоскостность композиции и живописную образность. Этот год оказался счастливо переломным в судьбе режиссера – к Параджанову пришло всемирное признание. Политические изменения, произошедшие в нашей стране в период горбачевской перестройки, открыли Параджанову выезд за рубеж. И в феврале 1988 года он был приглашен в качестве одного их двадцати лучших кинорежиссеров мира на чествование в Роттердам. От Советского Союза на торжество поехали двое - Сергей Параджанов и Отар Иоселиани. Приезд Параджанова в Роттердам был поистине триумфальным. Газеты пестрели его фотографиями, на которых эксцентричный мастер был представлен весь изукрашенный цепями и амулетами. Французская газета «Кайе дю синема» писала: «Его одежда невиданна, сверкают перстни и цепи, которыми он украшен, подобно Аладдину. Его глаза загораются, как только разговор заходит о кинематографе Армении или Грузии… Коммерческий же снобизм, где бы он ни был, вызывает у него презрение».
Дальше состоялись многие другие триумфальные зарубежные поездки, фестивали, награды. Параджанову аплодировали Нью-Йорк и Венеция, Берлин и Париж. А в Португалии, однажды, после просмотра его фильма зал, стоя, громко скандировал: «Ге-ний! Ге-ний!». Публика была очарована его раскованностью, пресса писала о его яркой индивидуальности. Параджанову казалось, что весь мир теперь открыт для него. Однако, к сожалению, этот счастливый период в его жизни оказался слишком коротким – Параджанов был болен (долгое время он страдал тяжелой формой диабета, затем перенес в парижской клинике онкологическую операцию на легком). В январе 1990 года Сергей Параджанов в тяжелом состоянии возвращается из Франции на родину. Российское телевидение показало беспрецедентные в своей бестактности съемки умирающего Параджанова, сделанные в момент его прилета, в тесноте самолета, в московском аэропорту … Через короткое время Параджанова не стало. Он был похоронен в Ереване, на национальном мемориальном кладбище выдающихся сынов своей родины.