Появилась возможность полететь в командировку в Волгоград. На другой день я уже шёл по городу, которому было отдано двадцать лет жизни.
Я бы не сказал, что это были лучшие мои годы. Тут рождались дети, ясли, детские сады.
Всё это достигалось с большим трудом. Мы нанимали нянек- чужих людей. Они сидели с нашими детьми, кормили их, и дожидались нас с работы. Всегда это были хорошие женщины. Делали мы это, чтобы жена могла работать, как молодой специалист. Её очень ценили на работе, и сидеть с детьми было никак нельзя.
Все сейчас хвалят Волгоград. Но я его никогда не хвалил. Длинный город шириной до
пяти километров и длиной сто километров и более. Через весь город протянута электричка. Конечно, есть троллейбусы, автобусы и к девяностым годам появился метротрам. Это трамвай, уходящий в центре города в тоннель, как метро. Ну и что?
Это не решало проблему передвижения по нему. С мая месяца по сентябрь включительно наступала дикая жара, до сорока градусов в тени. И, не смотря на то, что город лежит
На Волге, большей частью с утра до вечера не было в кране холодной воды. Восторгаться
чем-то на такой жаре не имело смысла. Всегда стоял вопрос: как отмыть от пота липкое за день тело. А мы с женой работали на предприятиях, где было множество горячей и без того аппаратуры. Там просто нечем было дышать.
Повести кого-нибудь из знакомых на Мамаев курган, это означало сделать им пытку, при этом дома им нельзя было предложить вымыться, так как воды не было!
Иногда спали на полу, укрываясь мокрыми простынями. Сколько я там жил, столько я мечтал оттуда уехать и навсегда забыть этот город.
Если нужно было сходить на пляж, нужно было ехать в центр, садиться на пароход и переплывать на левый берег Волги. Там были песчаные пляжи. Но вода всегда была холодной из-за близости плотины Волжской ГЭС, которая перемешивала воду Волгоградского моря и сбрасывалась с огромной высоты плотины. Летом энергетики копили воду в море и фарватер Волги сужался до нескольких десятков метров, причём вблизи пляжей. Из-за этого по воде плыли цветные разводы масла и солярки и не факт, что от этого можно было отмыться, так как душа на пляже не было. Не было и зонтиков, чтобы скрыться от испепеляющего солнца. Но самое ужасное впечатление от купания было – возвращение домой. Пароход перевозил вас на правый берег в город и вы должны подниматься вверх уже в абсолютной жаре, обливаясь потом. Эффект от купания становился нулём. А вода в доме вас не ждала.
Зимой поднимался пронизывающий ветер, который неделями гнал позёмку, и было не двадцать градусов мороза, все сорок.
Более менее время года –это была весна. Цвели тюльпаны, акации. Ещё можно было дышать.
До приближения девяностых годов в Волгограде было всё! Потом, как корова языком слизала. Очереди за пачкой пельменей и десятком котлет с ребёнком на руках, чтобы на него тоже дали. По субботам я уезжал на дальние рынки за сорок, пятьдесят километров, чтобы случайно застать на базаре кусок мяса.
Вот таким город оставался до нашего отъезда в Прибалтику. Ещё работали все заводы и предприятия. Запах тлена ещё не пришёл сюда. Но он приближался. Мы просто этого не знали.
Я не против его великих стратегических значений в войне. Нет, что, вы! Наше поколение свято чтит подвиги солдат. Мы знаем гораздо больше о сражении под Сталинградом и в нёс самом. Ведь я там начинал работать экскурсоводом. И на этих страницах многое мог бы поведать читателям, но цель моего рассказа – моя сестра. Я отвлёкся, чтобы вы смогли представить, куда сестру позвал её сын, забрав её деньги и бросив её на съёмной квартире.
Когда я прилетел туда, она была в отчаянии. В полупустой комнате она беспрерывно вытиралась мокрым платком и проклинала эту жару.