Розенкрейцер является во дворце
(Фантастический расказ в диалогах №1)
Зимний дворец. И м п е р а т р и ц а Е к а т е р и н а и К а т е н ь к а.
Е к а т е р и н а (встречает Катеньку). Я рада, дитя мое, снова видеть твою улыбку. Розы снова цветут на твоих щеках. (Берет за руки Катеньку и сама улыбается.) Не могу равнодушно смотреть, как ты улыбаешься… Вкралась ты в нашу милость, прямо беда. Иной раз и хочется тебя отругать, а не могу… Ну, садись и рассказывай. Я горю вся от нетерпения.
К а т е н ьк а. Что рассказывать, ваше величество?
Е к а т е р и н а. И она еще спрашивает! В моем дворце умирает графиня. Молодая девушка. В сущности, еще ребенок. Тебя в нервном расстройстве кладут в постель. И ты спрашиваешь, что рассказывать? Согласись, не каждый день такое во дворце случается. (Видит удрученное состояние девушки.) Я знаю, тяжко тебе говорить об этом. Но ничего не поделаешь… Дитя мое, никто тебе не даст лучшего совета, чем я. После отъезда Светлейшего князя Потемкина, твоего дяди, я тебе его заменяю. Помни это.
Катенька делает глубокий поклон императрице.
К а т е н ьк а. Простите меня, ваше величество, если я вас огорчила.
Е к а т е р и н а. Успокойся и расскажи мне всё, как оно было. Но расскажи подробно, не галопом, перепрыгивая с одного на другое, как ты иногда делаешь.
К а т е н ь к а. Это всё этот ужасный человек… Из-за него она умерла!
Е к а т е р и н а. Ты говоришь о Розенкрейцере?
К а т е н ь к а. О нём, ваше величество… Сначала он ухаживал за графиней. А когда ему удалось влюбить в себя ее, и не просто влюбить, а приобрести над ней непостижимую власть, он охладел к ней.
Е к а т е р и н а. Если ты это видела, почему мне не сообщила?
К а т е н ь к а. Это всё мои наблюдения. У меня не было прямых доказательств.
Е к а т е р и н а. Хорошо. После разберусь. Продолжай.
К а т е н ь к а. А на празднике в Смольном монастыре он вдруг начал ухаживать за мной. Весь вечер пожирал меня своими ужасными глазами. Под его взглядом я потеряла сознание прямо на сцене. С тех пор этот взгляд за мной следует неотступно. Ходит, будто тень отца Гамлета, за мной по пятам. Видя всё это, графиня от ревности потеряла рассудок.
Е к а т е р и н а. Уж это-то ты могла мне сказать?!
К а т е н ь к а. Простите меня, ваше величество… А вчера вечером графиня пришла ко мне в комнату, чтобы объясниться со мной. Сначала мы мирно беседовали, но потом с ней сделалась истерика. Пена появилась на ее губах, её поразил удар. Послали за доктором, но поздно. В несколько минут ее не стало. В ужасе смотрела я на её бездыханное тело и думала, что сойду с ума… Это непостижимо, как ему удается оказывать такое влияние на нас. Я хожу под властью его чар, и нет силы, которая могла бы их сбросить. Ваше величество, что мне делать?
Е к а т е р и н а. А как же Алеша*? (*Алексей Бобринский внебрачный сын Екатерины II и Григория Орлова.) Ты была к нему благосклонна. Дело чуть до венчания не дошло.
К а т н ь к а. Ах, ничего я не знаю, ваше величество! Ничего я не знаю.
Е к а т е р и н а. Не такого ответа я от тебя ждала... Ты же знаешь, Алеша Бобринский мне как сын. Я обещала его покойной матушке заботиться о нем.
К а т е н ь к а. Ваше величество, сейчас я не могу ни о чем думать, кроме как об этом проклятом Розенкрейцере. Одна мысль сверлит мою голову: как сбросить его ужасные чары!
Е к а т е р и н а. Ты думаешь, он околдовал тебя?
К а т е н ь к а. Больше это ничем объяснить нельзя.
Е к а т е р и н а (с улыбкой). Нет такого колдуна и чародея, которого нельзя было бы разоблачить. Уж каким чародеем и колдуном был Калиостро, делавший золото в лаборатории князя Потемкина! А где он теперь? Он одурачил столько людей в Петербурге. Только не меня. Уверена, что и твой Розенкрейцер такой же… Пригласи-ка его ко мне. Мне надобно переговорить с ним.
Р о з е н к р е й ц е р н е х о ч е т с л у ж и т ь Р о с с и и
(Фантастический рассказ в диалогах №2)
Только проговорила это императрица, как перед ней возникает сам Розенкрейцер.
Р о з е н к р е й ц е р. Вы меня звали, ваше величество?
Слабый крик вырывается из груди Екатерины, а Катенька, дрожа от страха, прячет свою голову в коленях императрицы. Розенкрейцер смотрит на Екатерину своим спокойным, пронзительным взглядом. Царица теряет сознание. Глаза ее с расширенными зрачками становятся неподвижными. Розенкрейцер подходит и прикасается к голове Катеньки. До этого трепетавшая, Катенька замирает.
(Повелительным голосом обращается к Катеньке.) Встань!
Та встает, делает несколько шагов по комнате и опускается в кресло.
Можешь ли ты отвечать мне?
К а т е н ь к а. Могу.
Р о з е н к р е й ц е р. Знаешь ли ты, что судьба сводит нас друг с другом и что мы не должны бороться против этого?
К а т е н ь к а (снова дрожит). Знаю.
Р о з е н к р е й ц е р. Ты боишься меня?
К а т е н ь к а. Да.
Р о з е н к р е й ц е р. Неужели ты думаешь, что эта связь для того только родилась между нами, чтобы я тебя погубил? Скажи мне: я могу тебя погубить?
К а т е н ь к а (едва слышно). Можешь.
Р о з е н к р е й ц е р (повышает голос). Да, могу! Но я не сделаю этого! Не на погибель судьба сводит нас, а на спасение. Ты не должна страдать, ибо ты не вынесешь любовной муки. Ты слишком нежна и молода для нее. Поэтому я пришел. Я освобожу тебя от страданий. Моя душа приказывает тебе: перестань страдать! Слышишь ли ты меня?
К а т е н ь к а. Слышу.
Р о з е н к р е й ц е р. Исполнишь ли, что я приказываю?
К а т е н ь к а. Я постараюсь.
Р о з е н к р е й ц е р. Верю, что так это и произойдет.
Розенкрейцер подходит к Екатерине.
Ваше величество, поручаю вам эту девушку. Она мне дороже всего на свете. Не отвращайте ее от вашего сердца. Я спрашиваю вас: исполните ли вы мою просьбу?
Е к а т е р и н а (шепотом). Исполню.
Р о з е н к р е й ц е р. Я сейчас вас разбужу, и вы забудете все, что здесь происходило. (Властным голосом приказывает.) Проснитесь!
Обе женщины выходят из состояния неподвижности. Екатерина, устроившись поудобней в кресле, как ни в чем не бывало, продолжает, будто бы прерванный накануне, разговор своим обычным голосом.
Е к а т е р и н а (Розенкрейцеру). Вы недавно вернулись из Европы. Вы там изрядно поусердствовали в науках. Настало время послужить своими знаниями отечеству на государственной службе. Мне нужны просвещенные люди.
Р о з е н к р е й ц е р. У вас их без меня достаточно, ваше величество. Вы обладаете даром находить нужных людей. Только на этот раз вы обращаетесь не по адресу: я не способен к практической деятельности.
Е к а т е р и н а (удивленно). Вы отказываетесь? В чем же причина вашего отказа? Может быть, лень кабинетного ученого?
Р о з е н к р е й ц е р. Не буду вам лгать, ваше величество. Меня не может заинтересовать ни одно из дел, которые вы можете предложить мне.
Е к а т е р и н а. Но почему?
Р о з е н к р е й ц е р. Мои занятия и приобретенные познания увлекли меня слишком далеко от практических и государственных интересов.
Е к а т е р и н а (насмешливо). Государственные интересы кажутся вам недостойными, чтобы обратить на них внимание?
Р о з е н к р е й ц е р. Представьте! Государство – большая, стройная машина. Машина эта бесперебойно работает лишь в том случае, когда в ней всё до мельчайших винтиков на своем месте. Я же ни под каким видом не могу стать одним из винтиков.
Е к а т е р и н а. Мне жаль вас со всей вашей ученостью, со всем вашим пренебрежением к обычным людским интересам. Вам бывает, наверное, невыносимо скучно.
Р о з е н к р е й ц е р. Невыносимо скучно?!
Е к а т е р и н а. А мне вот – нет! Тяжко бывает, но скучно – никогда! Жизнь и то, что она может дать человеку, прекраснее всего. Если вы считаете себя выше ее радостей, то это оттого, что вы не испытали этих радостей.
З и н а и д а. Как я с вами согласна, государыня! Убедите его, что он не прав во всем! во всем! Вы посмотрите, как он страдает, как он несчастен!
Е к а т е р и н а. Вы находите, что быть философом и ни в чем не чувствовать потребности выше, чем быть владыкой. Но это вам так кажется, потому что вы никогда не были владыкой и никогда не будете им… Да, еще вот что. Вы уезжали заграницу Турчаниновым, а вернулись оттуда Розенкрейцером. Это что, ваша новая фамилия?
Р о з е н к р е й ц е р. Нет. Так называют меня мои братья, члены общества «Роза и Крест». В России это закрепилось за мной как моя новая фамилия.
Е к а т е р и н а. Вы член тайного общества? Уж не бунтовщик ли вы?
Р о з е н к р е й ц е р. Нет, ваше величество. Я не бунтовщик. Наше общество не имеет ничего общего с революциями. Мы лишь углубленно изучаем мир и возможности человеческой воли. А тайным оно является потому, что мы держим на замке наши знания, не делая их достоянием общества.
Е к а т е р и н а. И на том спасибо.
Екатерина смотрит на часы и протягивает Розенкрейцеру руку для поцелуя.
Благодарю вас, князь, за беседу.
(Продолжение через несколько дней)