Это был день, когда мир замер. Семена везли какие-то мужчины в кожаных куртках, у них были пистолеты. С каждым метром дорога становилась длиннее, с каждым вдохом становилось сложнее дышать. Семен знал, что сегодня наконец-то вырвется из 90-ых. Ему было известно почему последний путь оказался таковым.
Хоть на улице непоколебимо стоял 2012-ый год, даже у него в глазах оставалось что-то жестокое и разрушающее. Семен не переставал курить, ощущая давление в сердце.
— Ну что попался, жид? — с ухмылкой сказал один из лысых мужчин, — Жаль, что нельзя позвать твоих родственников на похороны.
Несмотря на психологическое давление, Семен пытался оставаться спокойным. Внутри же он ощущал боль и страх, но большой опыт игры в покер научил его справляться со своим лицом.
***
Семен не был плохим человеком. Отнюдь. В те времена, когда знакомые из школы любили шастать по недостроям и издеваться над бомжами, этот примерный мальчик изучал физиологию своего тела. И, может быть, он никогда бы не попал в плохую компанию, если бы мама не застала его в ванной за мастурбацией. После этого Семену пришлось влиться в жестокий мир сверстников.
Все началось с банального битья витрин. Такие задания давал кто-то сверху. Когда Семен начал анализировать все свои поступки в банде, он понял, что с каждым днем углублялся в криминальный мир, шел по карьерной лестнице. Может, если бы парень остался в день своего детского разоблачения дома, он смог бы стать хорошим семьянином. Может, Семен умер бы в кругу родственников с мыслями о том, какая все-таки у него красивая внучка и было бы очень прекрасно оказаться не её дедом, а каким-нибудь молодым человеком, чтобы попытаться скрасить ей будни. Плеснуть так сказать краски из стакана. Но судьба подобно червям съедает будущее, как труп.
***
— Семен, вот скажи — оно того стоило? — опять с ухмылкой спросил лысый.
Сеня молчал. Ему не зачем было говорить. Все сказанное он бы посчитал оправданиями, а оправдываться Семену было незачем. Такие вот у него были мировоззрения. Семен говорил только по существу, и если не было смысла в чем-то, то смысла в том не было.
Еще он вспоминал один момент из детства, что помогал ему справляться с работой. Часто Сене нужно было ездить на разборки со всякими братками, которые хотели помешать боссу. Так вот, в возрасте около девяти лет он увидел, как его любимую сучку Найду какие-то то ли армяни, то ли грузины выпотрошили и сделали себе ужин. На следующий день эти то ли армяни, то ли грузины были выпотрошены в лесу. Не зная причины, детский ум все списал на карму. После этого Семен пытался отдавать долг миру, после своих злодеяний.
До какого-то момента жизнь Сени была стабильно простая. Где-то забрать деньги, где-то с кем-то разобраться. Частенько бывали и проститутки, ведь по мнению Семена семью заводить пока было не вовремя.
***
Но однажды появилась Она. Среди проститутского поля пшеницы эта девушка казалась цветущим одуванчиком. Именно таким, которые Сеня любил собирать в детском саду, но которые мама почему-то всегда выбрасывала.
— Запомни, сынок, — говорила мама, — это те же сорняки, в доме они не нужны.
Но Семен все же смог подавить антиромантизм своей матери и потому ко всем женщинам относился с уважением.
Проститутку, что его зацепила, он старался увидеть каждую братскую баньку. Но дело в том, что Анжела (так её звали) всегда обходила Сеню стороной и отдавалась лишь приближенным к шефу людям. От этого молодой человек страдал. Иногда Семен напоминал какого-нибудь больного в коме. Он часто не двигаясь лежал ночью на своей гладко выглаженной кровати, вспоминая о Анжеле. Даже казалось, что Сеня не дышит. Так длилось десять лет.
Но однажды он встретил её в переходе и все-таки решился подойти. Недавно ему исполнилось 28.
— Привет, Анжела, — произнес он хриплым голосом.
— Здравствуй, тебя, кажется, зовут Семен?
— Да. Как поживаешь? — пытаясь выдавить улыбку, сказал Сеня.
***
— Все, выходим. — скомандовал лысый, затем добавил: — Вот мы и на твоем одуванчиковом месте, Семен. Что-нибудь хочешь передать шефу? Может, извинение?
Сеня опять молчал. Ему дали лопату и приказали, будто хирургу, вырезать опухоль, за которой он так тщательно следил.
Пока Семен копал, вспоминал как четыре года назад в тайне от всех возвел этот алтарь. «Ну, здравствуй, любимая, — подумал он про себя, — я же тебе обещал, что мы будем вместе. Вот и я. Надеюсь, ты меня обнимешь покрепче?».
Семен стал словно лист бумаги, когда дырокол лысого продырявил ему живот. Перед смертью, лежа на скелете Анжелы, он думал о том, что наконец-то вырвался из 90-ых. Точнее Семен понял, что 90-ые наконец-то вырвали им.