Вором не рождаются
Что посеешь, то и пожнешь
В квартире раздался телефонный звонок. Поднимаю трубку. Татьяна с плачем и рыданием, дрожащим голосом начинает рассказывать, что дома из сейфа исчезла крупная сумма денег. Подозрение пало на домработницу, которая, помогая по хозяйству, живет в этой семье второй год. Хозяева намерены подать заявление в милицию.Хорошо зная ситуацию в этой семье, советую повременить с таким решением.
С Татьяной мы знакомы давно. Живем на одной улице, и как поется в одной песне 60-х годов, «наши окна друг на друга смотрят вечером и днем». В начале нашего знакомства меня очаровывала хозяйственная жилка Татьяны. Рожденная в семье с немецкими корнями, она отличалась практичностью, пунктуальностью, аккуратностью, чистоплотностью и домовитостью. Немецкий порядок Татьяны угадывался во всем: и в ведении домашнего хозяйства, и в скрупулезно отведенном месте для каждой вещи в доме, будь то постельные или столовые принадлежности, кухонная посуда или бытовая техника. Татьяна была превосходной кухаркой: пища, приготовленная ею, всегда отличалась разнообразием и аппетитностью.
Женской дружбы между нами не было и быть не могло, и не только из-за разницы в возрасте, но и в связи с разным мироощущением и зачастую совершенно противоположными взглядами на многие жизненные ситуации. Взаимоотношения, однако, поддерживались близким соседством и дружбой наших детей.
Часто, оказываясь рядом с Татьяной, я стала замечать за собой какое-то стеснение, даже напряжение, в меня вселялось чувство неловкости и отстраненности, своеобразный дискомфорт душевного состояния. Понимание и объяснение этому, в связи с последующими событиями, пришло намного позже. И будто пелена спала с глаз.
Такой случай не заставил себя ждать. Однажды мы встретились с Татьяной у выхода из супермаркета, где отоваривались. Соседка со смешком стала рассказывать, что ей ошибочно передали на кассе несколько лишних рублей. Я предложила вернуться в магазин и возвратить деньги. «Еще чего, и не подумаю», - ответила Татьяна. И быстро зашагала в сторону своего дома. Я смотрела ей вслед и никак не могла растолковать сама себе случившееся происшествие. Совершенно не поддавался пониманию поступок женщины, только что обворовавшей работницу супермаркета. Получается, что присвоение чужого может быть не только естественным, совершенно нормальным, но и необходимым явлением?
Еще более вопиющий случай произошел в этой семье, когда мать с дочерью отдыхали на побережье Черного моря. Обосновались в шикарной гостинице. Отличный ресторан, шведский стол, частный пляж. Все условия для комфортного отдыха.
Наслаждаются южным солнцем, ласковым морем, купаются, загорают. Поодаль расположилась молодая женщина. Набросила на шезлонг пляжный халатик, из карманчика которого выскользнули милые дамские часики. Не заметила, отправилась к морю. Первой увидала часики Ольга: «Мама, смотри!». Мать закрыла рукой рот ребенку, чтобы зря не шумела, и показала пальцем на находку: «Возьми!». Оленька и взяла. Нежиться на пляже долго не пришлось. Воришки быстро собрали вещи и исчезли. Говорят, что женщина долго искала свою потерю, но, увы, так и не нашла. Какой отвратительный урок преподан дочери! Мать собственными руками расплодила и распространила на малолетнюю девчушку нещадные безнравственные вирусы. И стала для нее примером воровских манер. Детка на этом примере осознала, что небольшое воровство может быть приемлемым поведением.
Меня одолевали мысли: как, почему? Я пыталась разгадать причину происходящего, привести в систему характеристику криминогенных склонностей и корыстных деяний моей соседки. Старалась сложить случившееся в единое целое, что оказалось в конце - концов непостижимым для меня занятием. Какие внешние или внутренние механизмы действуют на поведение этой женщины - любительницы чужого? Что побуждает человека поступать подобным образом? Что за этим стоит? Но поставить точный диагноз, чтобы попытаться назначить лечение, так и не удалось. Трезво взглянув на происходящее, отчетливо поняла, что мои попытки психоанализа провалились, задача эта стала окончательно трудной и неразрешимой.
Оленька росла у нас на глазах и была ровесницей моей дочери. Милый, славный ребенок. Русые, слегка вьющиеся волосы, капризно надутые губки, шаловливые глазенки. Если бы мне кто-нибудь тогда сказал, что вырастет эта девочка воришкой, я бы …
Хотя, нет, начинаю припоминать. Играют наши дети в песочнице, гаражи-замки строят, пекут из песка торты - пирожные. Но пора на обед. Игрушки в песочнице остаются: после сна дети снова сюда вернутся. Татьяна же собирает более-менее приличные игрушки в пакетик. Не только свои, но и чужие прихватывает. И Оленьку просит помочь. Для девочки в столь нежном возрасте неизвестно понятие кражи. Ребенок принимает за нормальное явление брать вещи, которые не принадлежат ей. Дочка моя кричит: «Тетя, это не ваши!». А та, как будто, и не слышит.
Моя дочь рано поняла, что существуют вещи свои и чужие. Кстати, этому ее подучила и Оленька. Играя одним летним днем в нашем палисаднике с телефоном, вынесенным дочкой из дому, она и не заметила, как яркая красивая игрушка вдруг исчезла вместе с подружкой, которую мать позвала обедать. Домой детка пришла вся в слезах, убитая горем от потери полюбившегося телефона. Простые уговоры не помогали. Пришлось долго ее утешать и отвлекать от мрачных мыслей.
Прошел год. Мы уже не вспоминали о случившемся, а причину пропажи отнесли к обыкновенной детской забывчивости и рассеянности. Но однажды дочь оказалась в доме Татьяны. Разбирая вместе с Олей ее игрушки, она вдруг увидела среди них любимый телефон! Осознать свой дурной поступок повзрослевшая соседка была уже в состоянии, но чувства вины не испытывала, и, не краснея, доказывала, что телефон – подарок родного дяди из Киева.
Вскоре наши взаимоотношения с Татьяной и Ольгой резко прекратились и сошли на нет. Из-за очередного случая с кражей. Оля украла в нашей квартире кошелек с деньгами. Очевидность случившегося была явной и вызывала лишь одно устойчивое чувство отвращения. Разговор по телефону с матерью Ольги был нелицеприятным для обеих сторон. Татьяна как могла защищала дочь, считая мое сообщение о краже недостаточной доказательной базой, обвинив меня в умышленном оговаривании ее дочери.
Мне же надоело быть тайным детективом, постоянно ищущим кардинальный ключ к выяснению причин разнообразных хитроумных воровских проделок соседок. А моим домочадцам, соприкасавшимся с этой семейкой, становилось уже совсем невмоготу продолжать оставаться группой повышенного риска, выставляя себя на показ наивными глупцами, не ведающими кто есть кто. Из этих взаимоотношений мы получили ряд негативных эмоций и сложили собственное мнение обо всем происшедшем. Оставалось лишь уповать на святого великомученика Феодора Тирона, которому на Руси издавна молились об обретении украденных денег и вещей.
Телефонный разговор с Татьяной не поразил меня сообщением о краже, однако удивил своей неожиданностью: в последнее время общение наше прекратилось. Выяснилось, что папины-мамины деньги похитила совершеннолетняя дочь.
Чисто по-человечески захотелось ей помочь, хотя бы советом. Понимая, что большим потрясением для родителей стал случай воровства в семье, я выразила свое сожаление и посоветовала не оставлять без внимания проступок дочери. Ведь родители твердо уверены в ее вине, значит, можно поговорить о возмещении ущерба: деньги могут быть отработаны. Возможно, следует лишить Олю обещанной покупки или карманных денег. Это не наказание, а ответственность за совершенный проступок. И обязательно сдержать обещание.
Позднее узнаю. Родители успокоились в связи с происшедшим: хорошо, что не чужая тетя украла деньги. Порядочного человека увольнять с работы не стали. А с дочерью разобрались. Слегка пожурили. Дочь обещала исправиться. Карманных денег не лишили. К Новому году под елочкой Оля обнаружила в подарок великолепный ноутбук последней модели и навороченный мобильный телефон.
Я оказалась непонятой. Думаю, дальше слова будут лишними.