Хотелось быть богатой. Как это, толком и не представляла. Виделась картинка, где много денег лежит перед ней ровненькими стопочками.
В этом богатстве, считала, и счастье её раскроется во всей своей красе…
Муж, казалось, был согласен с ней и беспрекословно принял её решение жить скромно, быть бережливыми. Ни у кого ничего не просить, но и другим не давать.
Так и зажили. Сына народили.
С родственниками отношения с годами разладились. Они все жадными да ленивыми были, и к её трудной жизни никакой жалости или сочувствия не проявляли. Укоряли, что родителей не навещает. А когда ей? Да и сколько же потратить денег надо на такие поездки?!
Друзей тоже не стало. Все либо завистливые, либо злые и заносчивые, никого нормального ей в жизни уже не встречалось.
Говорила: "Вот вырастит мой сынок, выучится, буду с ним жить, старость свою доживать"…
Отказывала себе и семье своей во всём, что на её взгляд казалось излишеством. Жили по своим устоям: взаймы не брать, другим не давать. В отпуск ездили только родителей навестить раз в семь лет, по очереди, когда предприятие оплачивало дорогу. Одевались более, чем скромно. Экономили.
"Пусть другие по отпускам деньги транжирят, раз у них лишние! А сынок, помощник наш, чего ему лето зря тратить, расходы делать, вон по хозяйству, да в огороде дел сколько! К бабкам и дедам другие внуки съездят, есть кому",- рассуждала она.
И всё складывала купюрочку к купюрочке, чтобы ровненькие, не помятые укладывались в красивые стопочки и в коробочку, да в потаённое местечко.
"Подальше положишь, поближе возьмёшь",- нашёптывала себе. И радость наполняла её сердце, что с каждым разом всё тяжелее та коробочка становилась, всё плотнее стопочки разноцветные укладывались в ней.
Муж всё чаще в рюмку заглядывал и скандалил, всё придирки искал. Да и что с него спросить, он всегда бесхребетным был!
Сын вырос, отслужил, пошёл работать, заочно выучился и ушёл из родительского дома, на самостоятельные хлеба. Работал хорошо и много. Хотелось по-человечески ему пожить.
Чтобы жена, дети красивые да весёлые в доме его встречали, чтобы не только работать, но отдыхать, и обязательно вместе путешествовать. Мир увидеть.
Хотелось дышать полной грудью, любить, смеяться, мечтать!
Неизменным одно оставалось у неё утешение. Достанет заветную коробочку, пересчитает накопления. Теплом по телу разольётся тихая радость. "Вот они, мои кровненькие",- подумает с любовью, проводя по ним сухой, раньше срока состарившейся ладонью.
Вскоре сын купил дом и почти сразу привёл в него молодую хозяйку. Мать не позвали к себе.
Горько и обидно ей было от такого непочтения. Чтобы успокоиться, забыть про обиду, как обычно, достала она заветную свою коробочку. Но не почувствовала привычного тепла. Открыла. Плотненьким рядочками лежали красивые стопочки. И снова не ощутила она прежней радости, только горечь обиды не отпускала, слезами застелила глаза.
Закапали слёзы.
Тук-тук. Тук-тук. Постукивали по аккуратным стопочкам купюр. Словно спрашивали: "Где же счастье?"
Тук-тук!
Тук- тук! Пытались достучаться:"Разве не здесь оно спряталось?"
Тук-тук!
Не отзывается, притаилось окаянное. Тук-тук!
Стучат слёзы, зовут его:"Счастье, выходи!"
Тук-тук!
Но жестокое счастье уцепилось за красивенькие бумажки, не желает выходить. Что же оно - её счастье-то без них?