Югославия-Франция, 2004
Продолжительность: 150 мин.
Комический эпос балканской трагедии
Режиссер: Эмир Кустурица
Сценарий: Бранко Божич, Эмир Кустурица
Оператор: Мишель Аматьё
Композитор: Деян Спаравало, Эмир Кустурица
В ролях: Славко Стимач, Наташа Солак, Весна Тривалич, Стрибор Кустурица, Вук Костич и др.
Повзрослевший и умудренный балканский вундеркинд Эмир Кустурица построил дом на границе всё ещё ощеренных друг на друга Боснии и Сербии и снял в его окрестностях свою самую горькую, самую смешную и самую великую картину. Действие "Жизни как чуда" начинается лет 15 назад, в те далёкие, почти сказочные времена, когда Тито уже не было, а о войне ещё никто не думал. В горную глухомань приезжает из Белграда инженер Лука (Стимач), одержимый идеей построить железную дорогу, которая соединит Сербию с Боснией и превратит забытый Богом медвежий угол в туристскую Мекку. Уверовав в открытые демократизацией перспективы, он привозит на убогий полустанок свою семью - жену Ядранку (Тривалич), потерявшую голос неврастеничную оперную певицу, и сына Милоша (Костич), не менее чем отец железной дорогой, одержимого мечтой играть в сараевском футбольном клубе "Партизан". В угаре карнавальной балканской свободы начала 90-х, сдобренной бронебойной ракией и зажигательной музыкой станционного оркестра (в роли самого себя - композитор Спаравало), все мечты кажутся легко выполнимыми. Но беспощадная реальность диктует свои права. Праздником жизни начинают управлять циничные нувориши от контрабанды нефти и кокаина, который здесь, в сказочном краю, нюхают прямо с рельс. Мир окончательно сходит с ума, и война с телеэкранов обрушивается прямо на рельсы недостроенной дороги. Милоша призывают партизанить на сараевском фронте, где он попадает в плен, а безумная Ядранка сбегает от ещё большего безумия войны с оперетточным красавцем-венгром. Оставшись в одиночестве, Лука исполняет обязанности ангела-хранителя дороги, которую завоевывают то сербы, то босняки, то безродные контрабандисты. В эпицентре катастрофы неизлечимый жизнелюб пытается сохранить хотя бы подобие нормального существования. По вечерам он продолжает играть с соседом в шахматы, приклеивая фигуры к доске вареньем, чтоб не падали во время бомбежек. А потом получает в заложницы медсестру-мусульманку Сабаху (Солак), которую хочет выменять на пленного сына, но в которую неожиданно и бесповоротно влюбляется…
К новому фильму Кустурицы можно предъявить миллион претензий. Начиная с корявого названия, пригодного в нашем суровом мире разве что для слезоточивого бразильского сериала. Можно обвинять режиссера в самоповторах и знаковой тавтологии, в попытке превратить национальную трагедию в безыдейный балаган и так далее, и прочая, и тому подобное. Именно так восприняли картину на каннском фестивале, где недавнему фавориту впервые не дали ни одного, даже утешительного приза. Следом за Каннами, российская гламурная кинокритика принялась прилежно вылавливать из плотной ткани повествования многочисленных застрявших в ней блох. Впрочем, это естественный удел критиков. Им платят зарплату за неусыпное бдение на посту охраны "чистого" искусства. Я же смотрел "Жизнь как чудо" как самый рядовой, хотя и привередливый, зритель. И вышел из зала, не заметив, как пролетели два с половиной часа, в состоянии потрясения и просветления. Я увидел первый полнокровный, мощный, глубокий, садняще-трагичный и уморительно-жизнеутверждающий киноэпос нового тысячелетия. Не остраненные компьютерные аттракционы голливудской "Трои", а обжигающее чудо неистребимой Жизни самого сиротского захолустья Старого Света, жадно запечатленное дилетантски-дрожащей ручной камерой. Пережив бессмысленную и беспощадную балканскую бурю, поэт и фокусник Кустурица набрался такого уникального жизненного опыта, что и не снился нашим мудрецам. Опыт этот, помноженный на природный, генетический оптимизм обитателей балканского котла, и стал содержанием картины, облеченной в форму простодушной, лукавой, гипертрофированной до квази-индийскости народной мелодрамы. Кустурица сотворил искренний, восторженный, вдохновенный гимн вечным человеческим идеалам, которые не способны одолеть ни хищнические политические интриги, ни беспредельно-абсурдные войны. Будущие историки будут именно по фильму Кустурицы изучать причины и возможности выживания в балканской бойне.
Когда-то в давние застойные годы подобное неистребимое жизнелюбие было свойственно грузинскому кино. Сегодняшнее Закавказье отличается от Балкан только языком, на котором общаются жители. Но солнечные чудаки Резо Габриадзе давно сгинули на извилистых горных тропинках, а певчие дрозды Отара Иоселиани улетели в далекий безопасный Париж. Балканам повезло больше, их Кустурица прочно поселился в болевой точке и продолжает лечить её своим волшебным искусством движущихся картинок. А, значит, есть надежда на возможность выздоровления.
Не буду вдаваться в искусствоведческие подробности и анализировать бесчисленные режиссерские находки, заполняющие пространство экрана едва ли не плотней, чем в фильмах Алексея Германа. Не буду восторгаться фантастической гармонией картины, где кружатся в бесконечном хороводе влюбленные инженеры и наивные медсестры, пьяные оркестранты, трусоватые железнодорожники, накокаиненные мэры, летающие кровати, агрессивные коты-вегетарианцы, ворующие варенье, и ослицы, играющие в Анну Каренину от неразделенной любви. Скажу только одно - этот фильм просто нельзя пропустить, ибо пройдет совсем немного времени, и про нас станут говорить: "Они жили в эпоху "Жизни как чуда"…"