Джовании шестьдесят три. Он знает, что клыки означают хищника: и если мясо, то обязательно стейк, а если картофель - то обязательно фри.
Он утверждает, что похож на Иосифа Бродского, но кроме очков и подбородка я, лично, не нахожу никакого сходства. Джованни переболел раком и полон страха, поскольку смерть стала навязчиво-долгожданной. Каждый свой день рождения он утверждает, что это наверняка последний. Он повелитель депрессии осенней, потому что она с ним круглые сутки. Даже летящие в небе птицы ассоциируются у него с медицинскими утками. Он удерживает друзей жестокими шутками над самим собой.
На очередном его пиршестве, приуроченном к его дню старения в числе почетных гостей были я, двадцать сигарет и страх в своей лучшей рубахе. И так мне осточертело это ноющее тело, в темнице которого, как утверждал Джованни, сидит молодой и прекрасный парень, что я попыталась ободрить беднягу: указала на явные преимущества его старости, сказала, что смерти бояться ему осталось самую малость, а мне при среднем раскладе бояться ее еще лет двадцать... На этом моменте мы рассмеялись и вернулись к теме вина и жрачки.
С Джованни я познакомилась в проекте гостеприимства - он разместил в группе моего города и в моем почтовом ящике новость о намерении приехать в нашу страну и запросил помощи гида и переводчика для старого маразматичного путешественника.
В письме он говорил о себе в третьем лице, но я даже не удивилась, когда увидела его на крыльце отеля, в котором он поселился. Он нес свое воздушное пузо без груза, в зеленом свитере на коричневую сорочку. Как только увидел меня - поднял очки и изменил заточку. Спросил сразу, может ли он надеяться, что я составлю ему компанию за ужином в ресторане. Я согласилась, потому что с детства люблю страну его происхождения - Италию. И прическа а-ля Чиполлино на голове Джованни никак не оставила меня равнодушной. Так началась наша дружба. Как он утверждает - ему со мной никогда не бывает скучно. Я беру его на все мероприятия, он благодарно сидит в кругу моих сверстников, тайно пердит, улыбается и колет себе инсулин.
Он приезжает два раза в год, уезжает порозовевший, потому что наверняка пьет мою кровь, скотина. Вновь возвращается к теме "мне мало осталось" и просит найти ему проститутку. Конечно в шутку. Постоянно сетует на усталость. Однажды я действительно испугалась, что он отошел, но оказалось, что Джованни иногда спит сидя в самый разгар собственного повествования.
Как-то он попросил меня составить ему компанию в его путешествиях по миру и я согласилась. Даже польстилась таким предложением от гения химии и фотографии. Однако стереотипное мышление общественности повлияло на мнение моих друзей относительно адекватности этой затеи и чистоты намерений моего пожилого друга.
Но друзья успокоились, стоило ему однажды помочиться при них прямо в штаны и испустить газы со звуком. "Привычка старого водолаза! Мы все делали в гидрокостюм." - Отшучивался мой приятель и растерянная улыбка сходила с его лица. "Ясно, что "Путь самца" не твоя настольная книга..." - сквозь смех я говорила Джованни и вела его переодеться.
Когда мы входили в общественный транспорт, люди высовывали головы в окна и только ленивый не замечал громко, что есть неприятный запах. Я демонстративно нюхала свои подмышки и излишки общественного недовольства отвлекала на свою персону. Джованни же утратил какое-либо обоняние еще в молодости, потому компенсировал то, что не чувствует запаха цветов долгими прогулками по заброшенной птицефабрике, куда свозили куриный помет тоннами.
Этот изысканнейший человек умудряется приступить к трапезе в чистой одежде, а встать из-за стола не прежде, чем куски курицы в седых волосах займут свое место, а крошки теста прилипнут на жирные пятна на свитере.
У него есть твиттер, фейсбук и регистрация в прочих социальных сетях. Он мельтешит в новостях чаще, чем глупые курицы. Курит он все, что курится, пьет только то, что горит.
Говорит неразборчиво, повторяется. Никогда не стесняется пошлости в анекдотах и каждый раз, когда он вслух вспоминает очередной юморок, мне постоянно слышится слово "***" и "вагина". Анекдоты бывают мучительно-длинными и заканчиваются тоже вышеупомянутыми словами. После моего перевода друзья смущенно качают головами и утверждают, что от такого интеллигентного человека подобных шуток не ожидали.
Джованни же снова возвращается в неведомые дали своей памяти на находит еще один анекдот.
В последний его приезд все, кто знаком с ним лично, отметили, что Джованни уже не тот. И стало вроде бы не прилично шутить с ним про смерть. Только не удержаться - хочется же поржать с ним... и помимо тем каких-то никчемных мне захотелось узнать, чем же он в жизни дышал и чего хотел... Он отвечал: "Тело... Тело хочу новое и здоровое, времени больше на благотворительность (в которой Джованни, к слову, участвует, как умеет) и пусть она только посмеет сунуться, когда я не готов..."
После его слов плачу, как по сценарию, а он продолжает: "Больше всего в жизни мечтаю увидеть Землю с земной орбиты... Я бы оттуда мертвый падал метеоритом. Я представляю космос и мне ничего не страшно... Я рукой закрываю планету, я - Вавилонская башня..."
Мы с ним объедем Землю... Столько, сколько успеем: разные люди, площади, разная красота. Только я не сумею... не хочу, вернее, проснуться однажды утром и узнать из сетей социальных, что у Джованни не сбылась мечта.